[slavnizza]

"Оборванные ниточки", главы 13-16


Глава 13. Тучи сгущаются


Высокий черноволосый мужчина стоял у плохо зашторенного окна и пристально вглядывался в предзакатное небо сквозь узкую полоску между плотными шторами. Его темно-карие, почти черные глаза изредка вспыхивали красным – то ли сами по себе, то ли отражая лучи заходящего солнца. В голове крутилась мысль о том, что принесет ему завтрашний день.
Позади была пройдена тернистая дорога. Он едва сумел выбраться из пропасти, куда забросила его судьба. Впереди еще долгий путь к намеченной цели, и нет людей, на которых он мог бы положиться. Верней, все они сидели в самой неприступной магической тюрьме, Азкабане: Лестрейнджи (братья и Белла), Эйвери, Руквуд – те, кто стоял с ним у истоков, кто не предал и не отрекся, боролся до конца.
Сам он уже дважды был остановлен несмышленым мальчишкой. И если в первый раз это произошло, скорее всего, из-за жертвы матери, которую он не учел, то во второй… Ему противостоял первокурсник и сумел выкинуть его душу из тела Квиррила. Что это, рок или невероятное везение? Волдеморт предпочитал думать, что второе, но в любом случае решил больше не церемониться с Поттером, не пытаться привлечь его на свою сторону и даже не устраивать честной дуэли, а сразу убить.
Еще в прошлом году это казалось недостижимой целью, почти так же, как и тринадцать лет назад. Он снова был немощным духом, привязанным к собственному крестражу. Хорошо хоть в этот раз его притянули кольцо Певереллов и спящая Нагини, спрятанные в доме Гонтов, а не, к примеру, медальон Слизерина, запертый в закрытой пещере. Там можно было остаться замурованным на века, пока какой-нибудь любопытный маг не влезет в тайник.
Этим везение Волдеморта не ограничилось. Зимой, когда он уже начал отчаиваться, что в его обиталище никто не заглянет – халупа стояла в стороне от других строений, имела мрачную репутацию и не представляла собой никакой ценности, чтобы в нее влезать, случилось поистине чудо. Дом посетил внебрачный сын Морфина, полукровный ублюдок – хотел продать его или поверил легенде, что тут закопаны сокровища Слизерина.
Сил Волдеморта хватило на то, чтобы вселиться в тело дальнего родственника. И так как их кровь несла схожие гены, он не почувствовал отторжения, как в случае с Квиррилом. «Кузен» оказался более внушаемой личностью. Волдеморту удалось подчинить его волю своему разуму, а когда он надел кольцо и активировал крестраж, то объединенная личность вытеснила душу хозяина тела на дальние задворки сознания. Так что сейчас, в конце очередного лета Волдеморт, можно сказать, единовластно господствовал в нем.
Следующим шагом к полноценному возвращению стал визит Волдеморта в пещеру, где хранился медальон Слизерина. Тут его ждало разочарование – в чаше на острове лежала подделка, украденная кем-то из его бывших соратников. Ярость, охватившая Темного Лорда, чуть не стоила ему жизни. Он настолько вышел из себя, что обрушил свод пещеры. К счастью ему в последний момент удалось аппаририровать наружу.
Неудача стала уроком не доверять никому, кроме себя. По крайней мере, пока самые преданные его последователи томятся в Азкабане. Те, кто остался на свободе, его не радовали. Все они неплохо устроились в новой жизни, не пытались искать своего повелителя, постоянно отрекались от него и всячески обеляли свои запятнанные имена.
Хуже всех повели себя Нотт и Макнейер, служившие в министерстве, Снейп, устроившийся под крылышком Дамблдора, и Малфой, способствовавший уничтожению его первого крестража. Неважно, что Люциус не знал о ценности дневника – он не имел право поступать так с вещью, отданной на хранение Волдемортом. Все они, безусловно, поплатятся своей жизнью.
Но это придется отложить на «потом», как и освобождение узников. Пока что всю весну Кадмиус Аттвуд, как теперь звали Волдеморта, создавал себе имя: устроился работать в министерство магии на довольно невысокую должность, зато в Отдел Тайн, надеясь в дальнейшем добраться до хранящегося там пророчества о нем и Поттере.
Так же он рассчитывал подняться по служебной лесенке, создать новый ближний круг, вытащить верных людей из застенков и уж потом раскрывать свое инкогнито. Но небольшое объявление, помещенное в Отделе Образования, подкорректировало и эти планы:

«В следующем учебном году, в Хогвартсе, пройдет Турнир трех волшебников при участии лучших учеников Дурмстранга и Шамбатона».

Волдеморт решил, во что бы то ни стало, попасть в Хогвартс, привлечь к участию Поттера и по ходу турнира убить или похитить мальчишку. И опять произошла счастливая случайность. Он подслушал разговор, в котором говорилось, кто станет новым преподавателем ЗОТС – Аластор Грюм, один из его главных врагов, близкий друг Дамблдора. Проникнуть в школу под его личиной, творить злодеяния под носом старика, а на финишной прямой уничтожить не только мальчишку, но и директора Хогвартса – Мордред, это не план, а мечта!
Выследить Грюма, хоть тот и был известным параноиком, не составило труда. Старый аврор временами слишком играл в бога правосудия, имеющего право карать на месте. Ложный донос, подстроенное преступление (парочка сквибов под Империо торговала якобы темным артефактом) – все это завело Грюма на безлюдную улицу поздней ночью. Волдеморт без труда обездвижил его, перенес в дом Гонтов, применил леггилеменцию в сочетании с веритасерумом, и через полчаса знал все его тайны.
Остаток августа Волдеморт готовился к преподавательской деятельности. Заодно обеспечивал алиби мистера Аттвуда, скромного служащего министерства, которому пришлось перейти на работу по гибкому графику, позволяющую бывать на месте не каждый день. Аластор же Грюм обещался своему начальству пару раз в неделю навешать Авротат и сообщать, как идут дела в Хогвартсе. Так что Дамблдор вряд ли удивится его частым отлучкам из замка.
За хлопотами Волдеморт не заметил, как кончилось лето. Сегодня был последний день, и он провел его в некоторой задумчивости. Удастся ли его гениальный план?.. Все-таки Дамблдор был очень опасным противником. Конечно, Грюм – идеальная личина. Его старик начнет подозревать в последнюю очередь, но это не избавляло Темного Лорда от сомнений.
Наконец, все вещи были собраны, а главные, запасы оборотного зелья и большой клок волос Аластора Грюма, спрятаны на дно чемодана. Самого старого аврора Волдеморт запер в кованый сундук с пятым измерением, где была надежная камера. Брать эту вещь с собой в Хогвартс он не решился, так как это было слишком рискованно. Поэтому она оставалась в доме Гонтов, в дальней кладовке под чарами невидимости. Кормить же пленника Волдеморт собирался в те дни, когда сумеет вырваться в министерство. В остальное время старый вояка мог и поголодать. Для охраны его и дома он пробудил Нагини, наказав лишний раз не появляться в городке, а пищу добывать под покровом ночи в ближайшем лесу.


Глава 14. Лишний Чемпион


Учебный год начался, по традиции, с представления нового преподавателя ЗОТС. Аластор Грюм оказался достаточно колоритной личностью: высокого роста, покрытый шрамами, вместо левой ноги необычный протез – деревянная когтистая лапа. Один глаз тоже отсутствовал, верней, его место занимал искусственный – с огромным зрачком, вращающимся вокруг оси, живущим своей собственной жизнью.
Про Грюма ходили невероятные слухи. Поговаривали, что старый аврор во время войны с Волдемортом в одиночку уничтожил шесть неприятелей одновременно. Пару раз противостоял самому темному магу и не погиб, а в последние годы почти спятил, выслеживая и убивая оставшихся на свободе Пожирателей смерти.
Многие ожидали, что он станет вести себя экстравагантно: проклинать слизеринцев направо и налево, а гриффиндорцев учить продвинутой боевой магии. Но ничего такого не случилось. Грюм был довольно корректным педагогом, грамотным и знающим, вел уроки спокойно и интересно, не снимал баллы напрасно. У него не появилось любимчиков или изгоев.
Из всех странностей, которые Грюм имел, бросалась в глаза лишь его привычка не пить ничего, кроме жидкости из фляги, с которой он не расставался. В ней, опять-таки по слухам, был сильнейший антидот от ядов, приворотов и большинства опасных зелий. Правда, Том уверял Гарри, что такого универсального средства не может существовать, но с другими этой информацией не делился. Остальные преподаватели, даже Снейп, тоже не пытались развеять витавшие мифы.
Через месяц интерес к новому преподавателю отошел на второй план. Его перебила новость, довольно ошеломляющая: в школе будет проводиться Турнир трех волшебников. За ней последовал приезд иностранных гостей, который и вовсе вывел учеников Хогвартса из колеи. Они почти перестали учиться, и занимались заведением новых друзей и любовников. Еще, даже первокурсники мечтали стать участниками предстоящего испытания. Гарри тоже не обошло это желание, но Том быстро разочаровал его, заявив, что министерство введет возрастной ценз.
- Зрителем быть не менее интересно, зато спокойно, – заверил Том. – Турнир – довольно опасное мероприятие. Были случаи, что участники погибали. Так что, даже если бы ты мог подать свою кандидатуру, я был бы против, так как не хочу твоей смерти.
Услышав это, Гарри не стал горевать напрасно. За время общения с Томом он научился быть терпеливым. Желание геройствовать на потеху публики тоже поубавилось. Да и последние слова… Ему вовсе не хотелось расстраивать Тома еще сильней, чье настроение испортилось после возвращения в школу, где им пришлось значительно сократить встречи, чтобы не вызвать подозрений у Дамблдора.
Кубок, в который будущие кандидаты на участие в Турнире бросали свое имя, установили в Большом зале. Дамблдор объявил о возрастном ограничении и совместно с Гюмом установил соответствующую линию. Некоторые сорвиголовы пытались преодолеть ее, но обрастали бородами. Гарри, разумеется, в их число не вошел. Каково же было изумление парня, когда прозвучало его имя, как выбранного Чемпиона.
Естественно, все ученики и многие учителя решили, что Поттер виноват в произошедшем. Мадам Максим и Каркаров, директора Шамбатона и Дурмстранга, настояли на его допросе под веритасерумом, и Дамблдор не смог им отказать. Для этого в Хогвартс прибыла комиссия министерства. Гарри задавали массу вопросов, к счастью, по существу. Разумеется, подтвердились его слова, что он не подходил к кубку даже близко.
Опрашивались и другие люди, особенно досталось Грюму и Дамблдору, которые имели на это больше шансов и мотивов. Не обошли авроры и Каркарова, как бывшего последователя Волдеморта, а так же слизеринцев-семикурсников, чьи отцы числились Пожирателями. Но, сколько авроры ни старались, ничего конкретного так и не выявили.
Стало известно, что кубок ввели в заблуждение, убедив, что в Турнире участвуют четыре школы, и от последней имеется один кандидат без всякой альтернативы. Но кто и каким образом это провернул, было непонятно. В конце концов, сошлись на мнении, что кто-то проник в Хогвартс под оборотным зельем, сделал темное дело и в тот же день покинул замок. А ученику, чью внешность этот неизвестный использовал, стерли память или, что более вероятно, его на некоторое время нейтрализовали.
- И что нам теперь делать? – почти хором спросили Каркаров и мадам Максим. – У Хогвартса два Чемпиона. Это несправедливо!
- Меня больше волнует, что Поттер – несовершеннолетний и уступает по умениям другим Чемпионам, – высказали одинаковые претензии МакГонагалл и, к удивлению Гарри, Снейп.
Том тоже поддакнул им, весьма взволнованный происходящим, но слишком яростно протестовать не решился, боясь привлечь внимание директора непонятной заботой об ученике, с которым общался лишь в рамках уроков, по крайней мере, на глазах у всех.
- К сожалению, мы бессильны, – развел руками главный судья Турнира Бартемиус Крауч. – С той минуты, как имя Чемпиона прозвучало, он заключил магический контракт на участие, который невозможно разорвать до окончания.
- Да. Нам придется лишь уповать, что все обойдется, – удрученно согласился с ним Дамблдор. Затем обратился к Поттеру: – Мальчик мой, мы в тебя верим.
Гарри смерил его хмурым и подозрительным взглядом, но ничего не сказал. Позже, в разговоре с Томом он высказал предположение, что к происходящему причастен директор. Том присовокупил к этому еще и Грюма, чье поведение ему почему-то казалось подозрительным. А еще медальон Слизерина, который он продолжал по привычке носить, вечно нагревался в присутствии старого аврора.
Как ни странно, они были правы в своих подозрениях. Еще до приезда делегаций Дурмстранга и Шамбатона Дамблдор вызвал к себе Грюма и, к невероятной радости Волдеморта, предложил подкинуть имя Поттера в кубок.
- Я стараюсь каждый год испытывать магические силы мальчика, втягивая его в различные приключения. В прошлом году это по ряду причин не получилось, – добавил старик.
- Зачем? – искренне удивился Волдеморт.
По его мнению, Дамблдор должен был холить и лелеять «Надежду магического мира», а не подвергать опасности год от года.
- По пророчеству именно Гарри предстоит сразиться с Волдемортом. Так что эти приключения могут стать хорошей тренировкой, – пояснил директор.
В его словах, конечно, было рациональное зерно. В Спарте, например, тоже учили похожим методом будущих магов-воинов: бросали в клетку с мантикорой и наблюдали, выживет, значит, стоит возиться, нет – туда и дорога слабаку. Но там, в основном, практиковались темные искусства, а Дамблдор – светлый волшебник. «У него методы похлеще моих», – развеселился Волдеморт и на пробу решил уточнить текст пророчества. Вдруг директор расскажет, и ему не придется проникать в комнату в Отделе Тайн, где оно хранится.
Дамблдор оправдал его ожидания, но не то, что он поведал. Оказывается, к тому, что Волдеморт уже слышал, добавлялось лишь то, что «Темный Лорд не будет знать всей силы Избранного». Это ничего не давало ни ему, ни Поттеру. По наблюдениям за Гарри, Волдеморт уверился, что он – обычный мальчишка, может, способней многих своих сверстников, но не более. «Тайная сила… – размышлял он по этому поводу. – Не смешите меня!.. Я не собираюсь устраивать поединка. Молокосос не успеет поднять палочку, как будет мертв».


Глава 15. Первый тур


С той минуты, как кубок выкинул его имя, Гарри потерял покой. Том тоже нервничал, поэтому изменил своему правилу, встречаться с ним открыто, и почти каждый день то останавливал после обеда, то, как бы случайно сталкивался в коридорах и на территории замка, то связывался мысленно и просил зайти к нему после последних. Все для того, чтобы дать задание, выполнение которого выполнял уже при тайных встречах, тоже довольно частых.
Чтобы никто их не застукал вместе, Том с Гарри занимались в Тайной комнате Слизерина. Она имела не только вход через туалет Плаксы Миртл, но и из подземелий, где висел портрет Основателя. Открыли они его изнутри, когда впервые остались там на ночь.
Инициатором ночевки был Гарри, которому простого изучения дополнительных заклинаний было недостаточно – он хотел целовать, ласкать и не только своего симпатичного учителя. Том мало сопротивлялся, так как желаний у него было ничуть не меньше, и он все больше и больше раскрепощался, позволяя себе любить и быть любимым.
Вскоре частые отлучки Гарри заметили однокурсники. Некоторые, Финниган, например, и Патил подкалывали его и выпытывали, с кем он встречается. Браун же, известная сплетница, высказала предположение, что это кто-то из Слизерина или вообще из Шамбатона, что ему, как Чемпиону школы-соперника, делать не рекомендовалось.
Лаванда сопоставила, что ночные исчезновения Поттера частенько совпадают с внезапными уходами Грейнджер. Гарри старался не обращать на это внимания. Да и Гермиона не торопилась оправдываться. Друг с другом они тоже не выясняли отношения. Однако когда в «Ежедневном пророке» появилась статья, где их назвали любовниками, необходимость разговора созрела. Так, по крайней мере, решила девушка.
- Почему я скрываю от всех своего кавалера, мне понятно. Это Виктор Крам, довольно знаменитая личность. Пересудов о моем романе с ним будет не меньше, чем о нас с тобой. Он опасался, что его фанатки будут устраивать мне козни. Вот и просил молчать. Жаль, что я попала из огня да в полымя. Ты еще известней, и мне уже пришла сотня вопиллеров с различными угрозами, – призналась Гермиона, остановив Гарри после чар. Затем спросила: – А ты?.. У тебя роман со слизеринкой или шамбатонкой?
- Ни то, ни другое. Я встречаюсь с парнем, и, как понимаешь, не хочу афишировать свою нестандартную ориентацию, – решил сказать частичную правду Гарри.
Девушка несколько озадаченно и смущенно посмотрела на него. Затем взяла себя в руки и уверенно произнесла:
- Ну и зря! В магическом мире, редко, но бывают даже однополые браки. Это становиться возможным у пар с созвучной магией. А для продолжения рода такие партнеры обзаводятся еще и так называемыми «договорными» женами. Те вынашивают им детей, имеют денежное содержание и право встречаться с детьми, если хотят, но никогда, кроме зачатия, не спят с мужьями или вообще разрывают брак после рождения наследника.
- Тебя не покоробило известие, что я гей? – чуть встревожено поинтересовался Гарри, не зная, как иначе реагировать на ее предыдущие слова.
Конечно, они уже второй год не были друзьями, но все же он уважал ее и хотел, чтобы Гермиона хорошо относилась к нему.
- Немного смутило, – призналась она, краснея. – Ты совсем не похож на голубого. По крайней мере, я несколько иначе рисовала образ представителя сексуальных меньшинств. Я к ним всегда относилась вполне толерантно. А уж осуждать тебя… я вообще не вправе, так как осталась в стороне в истории с Джинни. Да и после отдалилась, и мы перестали быть друзьями. Если не поздно, то мне хотелось бы возобновить наше общение. Может, прежнего доверия не будет, и мы не сможем раскрывать свои секреты друг другу, но все-таки…
- Да, несколько будет странно, если мы станем обсуждать понравившихся парней, – хихикнул Гарри. – Но изредка, хотя бы в рамках учебы, я не против приятельских отношений. Правда, у меня сейчас нет свободного времени – я много тренируюсь в магии для участия в Турнире.
- Один? Это же неэффективно! – воскликнула Гермиона. – И спасибо, что не отказываешь мне! Я по тебе соскучилась.
- Я не один занимаюсь. Мне помогает мой парень. И мне тоже не хватало тебя.
- Здорово! И знаешь, я не против служить тебе прикрытием и дальше.
- Крам не станет тебя ревновать ко мне?
- Мне важно в партнере доверие к моим словам. Если этого нет, значит, это не любовь!
Довольные друг другом Гарри и Гермиона расстались. Вечером он с радостью поведал Тому, что помирился с бывшей подругой, и тот не стал ревновать его к ней. «Значит, любит по-настоящему», – сделал вывод Поттер, вспомнив слова девушки о взаимосвязи искренности чувств и доверия.
Ночью Том делом доказывал свою любовь, а Гарри отвечал ему тем же. С каждым разом их близость становилась лишь слаще, и иногда обоим хотелось срастись друг с другом и телом, и душой навечно. В такие минуты, как и летом, весь остальной мир с его проблемами отходил на задний план. Оставались лишь они и чувства, которые выплескивались через край.
Тем временем срок, отпущенный на подготовку к первому туру, истек, и наступил день испытания. Тактика Гарри была разработана еще накануне совместно с Томом и годилась для любой породы дракона, которого предстояло выбрать жеребьевкой. Они решили, что парень, едва выйдя на арену, спрячется под чарами хамелеона и устранения запаха. Затем наколдует птиц, которые примутся отвлекать дракона, изображая, что воруют яйцо. Он же, невидимый и неосязаемый, подберется ближе и призовет приз Акцио. Возможно, способ был не слишком гриффиндорский, зато абсолютно безопасный.
Гарри досталась Венгерская Хвосторога и третья очередь. Перед ним выступали Крам и Делякур. Оба были задеты драконьим пламенем, но справились довольно быстро. Он действовал еще стремительней и не получил ни одной отметины. Диггори, второй Чемпион Хогвартса, тоже пострадал не так сильно, как иностранные гости, но время затратил больше Поттера. Так что Гарри набрал самое большое количество баллов и право начать следующее испытание первым.


Глава 16. Удача одних, невезенье других


Перед зимними каникулами решением оргкомитета Турнира в Хогвартсе устроили Рождественский бал, причем участие Чемпионов с партнершами было обязательным. Гарри просто схватился за голову, не зная, кого приглашать. Смущало его и неумение вальсировать. Со второй задачей успешно справился Том за оставшийся месяц во время вечерних свиданий, которые по-прежнему проходили через день в Тайной комнате. С первой же парень тянул до последнего, пока не понял, что кроме Милисент Булстроуд, толстой и страшной слизеринки, и Елизабет Эджком, прыщавой хаффлпаффки с куриными мозгами, кажется, всех девушек разобрали.
- Отчего же, – откровенно веселясь, протянул Том. – Есть твоя любимая Джинни, ее подружка, чокнутая Луна Лавгуд, да мало ли идиоток, на которых никто не позарился!
- Я же серьезно, – насупился Гарри. – Вот, возьму, приглашу Колина Криви – он тоже один.
- Тот еще придурок – бегает за тобой с фотоаппаратом, как свихнувшийся папарацци. Но ты, видимо, не понимаешь слово «партнерша». Сообщаю, это девушка, не парень! Если же серьезно… Чем тебе не подходит Парвати Патил?
- Она что, свободна?.. А ты не будешь к ней ревновать?
- Ревновать я тебя буду и к Булстроуд, но… Лучше я сам выберу тебе партнершу.
Следующим утром Гарри пригласил Парвати, которая была безумно счастлива такому повороту событий. Девушку лишь беспокоило, что ее сестра-близнец из Рейвенкло, осталась без партнера. Но в этом он ей никак не мог помочь.
В день бала Гарри увидел Падму с Роном и не мог определить, повезло ей или нет. Рыжий выглядел надутым индюком в несуразном костюме, который Том после обозвал «традиционной парадной мантией волшебника девятнадцатого века». Гарри по этому поводу добавил, что ее, видимо, сшили именно в те времена, а потом, носили, не снимая, настолько она была драной и выцветшей.
Из юморных пар ему запомнились Драко Малфой с Пэнси Паркинсон. Он в мантии с высоким воротником а-ля «граф Дракула» и таким же сомнительным артефактом на груди, высокомерный, с презрительной миной на лице. Она в розовом нечто, толстая, сюсюкающая, называющая его «Дракусик». У блондинчика при этом обращении даже зубы скрипели от негодования, а уж как он шарахался от ее «слюнявых» поцелуев… Гарри с ехидством наслаждался зрелищем.
Еще ему понравился Хагрид с мадам Максим – оба под три метра: он напомаженный, слегка пьяный, необъятно громоздкий, она – тощая, высокая, еще и на каблуках – выше его на голову. А как они танцевали! – чуть елку не снесли. Рубеус положил ей голову на грудь, Олимпия прижалась к его макушке щекой – романтика и идиллия!
Сам Гарри произвел фурор тем, что явился на бал не с Гермионой, которую все окружающие записали ему в любовницы. Она тоже вызвала оживление в зале своим появлением с Виктором, но не партнером, а внешним видом. Многие даже не узнали вечно лохматую, чуть согнутую под тяжестью неподъемного портфеля «всезнайку» в ослепительно красивой, со сложной прической девушке. Крам сиял «начищенным галеоном», выводя на танцпол такую партнершу.
Наутро газеты взорвались безумными статьями: в одних говорилось, что Гарри – «ловелас и сердцеед» и у него наверняка уже где-нибудь есть пара-тройка бастардов. В других его называли «несчастным мальчиком», которого бросила «коварная» Грейнджер, и он «с горя нашел утешение в объятиях» Патил. Том, к счастью, воспринял все это как повод поехидничать и повеселиться. А вечером им уже было вообще не до сплетен – они уехали из Хогвартса на все зимние каникулы, искренне надеясь, что за это время ажиотаж спадет.
Первые два дня из десяти пара не вылезала из постели на площади Гриммо, но затем им попалась статья в магловской газете, где говорилось, что в окрестностях Литтл-Хэнгелтона была замечена огромная змея породы, какой не должно водиться в Англии.
- Это Нагини, – уверенно сказал Том. – Невероятное сходство с описанием, да и город… там жили семьи моих родителей, и Реддлы, и Гонты.
- Неужели Волдеморт возродился? – ужаснулся Гарри. – То-то я временами ощущаю боль в шраме.
- Это необязательно. Он мог оставить змею в доме – надо же ей где-то жить.
- Но раньше ее не видели.
- Она могла спать под чарами, которые почему-то иссякли. Я не отрицаю и возвращение своей оригинальной версии.
- Поехали, глянем!
Предложение было весьма рискованным, но Том, явно заразившись безрассудным геройством от своего юного любовника, принял его, и они с Гарри отправились в Литтл-Хэнгелтон.
На месте оказалось, что дом Реддлов почти в идеальном состоянии, его даже охраняет старый садовник, но внутри он покрыт паутиной и пылью, и там вряд ли кто-то бывал в последние годы. Халупа Гонтов была, можно сказать, почти разрушена. Однако при тщательном осмотре Гарри и Том заметили там относительный порядок и чистоту. Означало ли это, что здесь жил Волдеморт?..
- Вряд ли. Не представляю его в таких условиях. По крайней мере, я бы тут не стал жить, даже если бы было негде, – усомнился Том.
Гарри это тоже казалось нелепостью, и они посчитали, что так и есть. Ну а порядок… мало ли. Остаточные чары уборки, например. Все же дом-то магический.
Так как присутствие змеи в обоих домах тоже не наблюдалось, то пара углубилась в близлежащий к городку лес, утопающий сейчас, почти в разгар зимы, в снегу. Что тут делала черная мамба, к семейству которых принадлежала Нагини, было неясно. Конечно, она магическая, крупнее обычной раза в два с половиной, но все-таки ей нравится теплый климат.
Если принять версию Тома, что Волдеморт оставил ее спящей в доме Гонтов (Реддлы не подходили, так как жилье было магловским), а чары иссякли, то все сходилось. Змея вынуждена была где-то искать пищу, невзирая на снег и зиму.
Вскоре обсуждаемая особа появилась из чащи и без предупреждения кинулась на магов – видимо, одичав без хозяина, она не брезговала есть местных жителей, за которых их и приняла. Том и Гарри совместными усилиями обездвижили ее. Затем младший маг трансфигурировал меч из упавшей ветки и порубил Нагини на части, старший вызвал Адское пламя, которое и пожрало их. Заодно оно уничтожило и крестраж. Во время этого действа у обоих разболелась голова, но, в остальном, все прошло как нельзя удачней.
За много километров от Литтл-Хэнгелтона, в Хогвартсе, прямо во время обеденной трапезы такой же приступ головной боли случился и у Грюма. Обеспокоенный Дамблдор отправил «друга» в больничное крыло. Там, не в состоянии избавиться от опеки мадам Помфри, Волдеморт ее чуть не заавадил. Ему вообще глобально не везло в последнее время. В связи с тем, что на каникулах в школе остались иностранные студенты, директор не отпустил его из замка. С другой стороны Аврорат тоже рекомендовал посвятить это время наблюдениям за Каркаровым – вдруг бывший Пожиратель что-то замышляет против Поттера.
Волдеморт, опасаясь, что его любимая змея, не получив от него нормального питания – ему приходилось ее обеспечивать, так как в окрестностях дома Гонтов водилось немного живности, да и зима – слишком холодное время года для тропической особи, позволит себе вольность, и ее заметят. Судя по головной боли, произошло еще худшее: Нагини убили, причем явно не магловским способом, так как уничтожился и крестраж, помещенный в нее.
Одно немного успокаивало Волдеморта – это был не последний (он чувствовал). По его расчетам оставалось еще два крестража: диадема Рейвенкло и чаша Хаффлпафф. Жаль, что проверить тайники, где они были спрятаны, не удавалось. Но он непременно это сделает, едва покинет больничное крыло и получит разрешение Дамблдора (до чего докатился!) на отъезд из Хогвартса. Надо заметить, что он совсем забыл, что уже перепрятывал их. Особенно это касалось диадемы, которую привез в замок Квиррел. Волдеморт ошибочно считал, что она по-прежнему в дупле, в Албании, а значит, ей пока ничего не грозит.