[slavnizza]

"Перекати-поле", главы 24-27



Глава 24. Первый день в Хогвартсе


Гостиная Слизерина находилась глубоко в подземелье, где было холодно, угрюмо и почти темно. Под предводительством старост, Маркуса Флинта и Оливии Кендал, первокурсники долго шли по коридорам, чтобы оказаться перед нишей, расположенной между двумя статуями змей. Никакой двери в ней не наблюдалось, но, когда Маркус произнес: «Чистая кровь», кладка разъехалась, давая проход.
Внутри было довольно уютно: несколько кресел стояли полукругом у большого горящего камина, поодаль — пара диванов и невысоких столиков, на полу лежал теплый ковер, на стенах висели портреты знаменитых выпускников факультета.
В спальни вели две лесенки: для девочек и для мальчиков. Причем в девичью представителям противоположного пола заходить не разрешалось, а наоборот — сколько угодно. «Х*ня какая-то, а не борьба с развратом. Захотят девки трахаться, придут и к нам», — подумал Гарри, узнав об этом.
Кроме этого глупого запрета, правилами не разрешалось опаздывать в гостиную после сигнала отбоя и покидать ее ночью, приводить к себе в гости представителей других домов и еще много разных пунктов, умных и не очень. В заключении, Оливия, которая зачитывала их, сказала:
– И помните главное, как бы вы не относились друг к другу, за пределами этой гостиной слизеринцы должны быть всегда за одно. Никакие конфликты не выносите на обсуждение всей школы. Нас и так не жалуют.
После этого первокурсников, наконец, отпустили в их комнаты. В отличие от школы Святого Брутуса в ней, помимо Гарри, было всего два мальчика: Джейкоб Олдридж и Брайан Кендел, младший брат старосты, которые, к счастью, не выказали ни восторга, ни протеста по отношению к соседу. Это очень обрадовало Поттера, так как он сильно утомился за этот день.
Утром, едва Гарри спустился в общую гостиную, к нему подошли несколько старшекурсников, и самый большой и грузный, поигрывая палочкой, поинтересовался:
– Это правда, что ты вчера запустил в вассалов Малфоя Круцио?
– Если да, то что? — уклонился Поттер от прямого ответа, незаметно сжимая в руке покупку Волдеморта.
– Это слишком круто для первокурсника, который, как гласит молва, вырос с маглами, — пояснил другой парень, на мантии которого виднелась нашивка пятого курса.
– Я вундеркинд, — сообщил ему Гарри, посмеиваясь.
Надо сказать, что после полутора лет, проведенных в ученичестве у Волдеморта, он не слишком боялся этой компании, да и на запрет колдовать, имея две палочки, ему было наплевать.
– Кто? — не понял старшекурсник магловское слово.
– Уникум, — пояснил Гарри, поражаясь тупости явно чистокровного мага. Затем осведомился: — В чем суть базара? Это наезд или одобрение?
– Странные у тебя словечки, Поттер, но я понял, — сообщил ему Флинт. — Мы не собирались выказывать ни того, ни другого. Просто уточняли. Драко любит приврать, особенно если что-то идет в разрез с его представлениями об окружающих. Так было непростительное или нет?
– Я не подряжался отчитываться перед всеми. Так что, думайте, что хотите, — отрубил Гарри и, отодвинув загораживающих его дорогу старшекурсников, пошел на выход.
– Мы можем ударить в спину, — сообщили ему вслед.
– Я тоже, — моментально подскочив к говорившему, которым оказался темнокожий шестикурсник, парировал Поттер, ткнув палочкой в его сонную артерию.
– Ты безрассудно смел для слизеринца, — сказал Флинт, неодобрительно хмыкнув.
– Мне нечего бояться. Если вы не забыли, я — Мальчик-который-выжил, ваша новая знаменитость.
Так как на это крыть было нечем, то конфликт был исчерпан, и Гарри спокойно пошел на завтрак.

***

После еды всем выдали расписание занятий. Первой парой оказалась трансфигурация вместе с Гриффиндором. Гарри не успел дойти до дверей класса, как его ослепила вспышка фотокамеры.
– Криви… — прошипел он, вспоминая фамилию фаната, с которым познакомился в поезде. — Решил стать папарацци?
– Гарри, не злись, пожалуйста. Мне необходимы твои фото. Ты же знаменитость, кумир, все должны быть в курсе, чем живешь и дышишь, — заныл парнишка.
– Еще так поступишь, разобью все, на х*, — предупредил его Поттер и вошел в аудиторию.
Следующие полтора часа ему пришлось скучать, так как он выполнил задание МакГонагалл, едва она написала формулу для превращения спички в иголку. Гарри мог бы сделать это и раньше — когда преподавательница объявила тему урока, но не захотел выпендриваться.
На чарах Слизерин был с Рейвенкло, ученики которого смотрели на Флитвика с обожанием, так как он с утра наобещал им дополнительные задания. На Гарри его урок не произвел должного впечатления — все-таки он проходил чары левитации одними из первых и был асом в них. Маленький же профессор пришел в дикий восторг, когда Поттер поднял в воздух не только перышко, но и учебник.
– Вы были бы украшением моего факультета, — заявил Флитвик и так возбудился, что свалился с груды учебников, служащей ему подставкой.
– Мне и в Слизерине неплохо, — поведал Гарри. — Я не слишком усерден для Рейвенкло.
Из аудитории он вышел окруженный гомонящей толпой, смотревшей на него с восторгом. Криви опять заработал фотоаппаратом.
– Что происходит? Фото-сессия? Как интересно! — раздался радостный возглас.
Расталкивая толпу, к ослепленному и раздраженному Поттеру протиснулся молодой красивый мужчина с завитыми белокурыми волосами, одетый в шелковую мантию сиреневого цвета, из-под которой выглядывала рубашка с рюшами чуть более насыщенного оттенка.
«Это что за педик?» — удивился парень, а потом вспомнил, что этого павлина Дамблдор представил как нового преподавателя ЗОТС. Еще Локхард был автором всех учебников, рекомендованных по этому предмету на этот год. Правда, Поттер даже не открывал их, резонно считая, что знает материал первого курса на твердое «Превосходно».
– Ах, какая эпохальная встреча, — пропел профессор, обнимая Гарри за плечи, и обратился к Криви: — Молодой человек, сделайте общий снимок, и я обещаю вам, что мы подпишем его.
– Вау! — воскликнул Колин, подпрыгивая от возбуждения. — У меня будет двойной автограф таких знаменитостей, как вы и Гарри!
Он защелкал камерой с удвоенной энергией. Поттер пообещал себе, что расколотит ее, едва мальчишка останется с ним один на один. Пока же ему приходилось терпеть и приторно улыбаться на пару с Локхардом. Наконец, его выпустили из хватки, и он пошел на обед.
– Не успел появиться в школе, и уже толпы фанатов. Да, Поттер? — раздался манерный голос, безусловно принадлежавший Драко Малфою.
– Такова се ля ви знаменитости, — пожал плечами Гарри — Завидуешь?
– Было бы чему, лохматое чучело. Твоя слава тобой не заслужена. Ты был неразумный младенец, который априори не мог убить Темного Лорда.
Так как это была абсолютная правда, то Гарри не собирался спорить. Как не ему было знать, что Волдеморт не уничтожен, а влачит жалкое существование духа. Но за Поттера вступилась рыжая девчонка с нашивкой Гриффиндора, первый курс:
– Как ты смеешь так говорить, пожирательский выродок? Гарри именно что убил бывшего хозяина твоего папаши!
– Ты, нищебродка, закрой пасть, — рассердился Драко, затем презрительно отвернулся от девчонки, в которой Гарри узнал сестру Рона, Джинни Уизли, и обратился к нему: — Еще и маглолюбивая подружка, да, Поттер?.. Шляпа явно ошиблась факультетом.
– Напомнить тебе, что это не так? — осведомился Гарри, лениво поигрывая палочкой из остролиста.
Малфой нервно сглотнул и внезапно пошел на попятную:
– Знаешь, Поттер, я погорячился. Может, нам стоит начать с начала?
– Я подумаю, посмотрю на твое поведение, Малфой, — смилостивился Гарри, которому не хотелось вражды ни с ним, ни с кем бы то ни было.
– Ты собираешься общаться с этой мразью? — не поверила Джинни.
– Есть поговорка: «С волками жить по-волчьи выть». Я бы ее перефразировал: «Попал в серпентарий, стань змеей», — пожал он плечами и пошел к своему столу.
-Но ты же Малькик-который-выжил! — крикнула она ему вслед.
– Это еще не говорит о том, что я белый и пушистый, — парировал Гарри, сожалея, что этим диалогом привлекает к себе внимание. Особенно злило присутствие директора.

***

Раздражение нисколько не сказалось на аппетите Поттера. Он с наслаждением расправился с обедом, и после прогулки у озера отправился в класс зельеварения, гадая, какой будет встреча со Снейпом. Вчера он ждал, что мужчина появится в гостиной хотя бы для приветствия первокурсников. Но то ли это не было принято в Слизерине, то ли декан специально проигнорировал традицию и не пришел.
Со второй версией Гарри угадал, так как Северус не мог определиться, как вести себя со знаменитым учеником. Об их супружестве он забыл стараниями Дамблдора, но всю ночь ему снились сцены из жизни в Италии, в которых фигурировал маленький зеленоглазый мальчик, изумительно похожий на Поттера. Даже проснувшись, он продолжал грезить наяву, и к уроку был почти на взводе. Поэтому влетел в класс черной молнией.
– Гарри Поттер,– произнес Северус, завершив вступительную речь, с которой обращался ко всем первокурсникам, и прокомментировал: — Наша новая знаменитость.
На него глянули два зеленых глаза, в которых сочетались обида, тоска и вызов. По телу прошел разряд наподобие молнии, и зельевар ощутил прилив нежности к мальчику. «Я стал извращенцем?» — смутился Северус и скомкано довел перекличку до конца.
Чтобы отвлечь себя от Поттера, который продолжал сверлить его взглядом, он начал задавать гриффиндорцам вопросы, ответы на которые находились в середине, а то и конце учебника за первый курс. Сняв не менее шестидесяти баллов с ненавистного факультета, Снейп немного успокоился и смог приступить к объяснению задания, которое наметил на практическую часть.
Результат заставил вернуться мыслями к Поттеру: мальчик сварил идеальное зелье. На мгновение удивившись, он вспомнил, как сам учил его этому. «Что за чушь? — мелькнуло в голове у мужчины. — Я спятил или…»
От таких размышлений у Северуса разболелась голова, он еще больше разозлился и к последнему уроку, который был снова у Слизерина и Гриффиндора, только второго курса, был просто в бешенстве. Поэтому не ограничился снятием сотни баллов, а назначил несколько отработок, в том числе, и Рону Уизли.
Настроение Гарри тоже весьма упало после встречи с мужчиной. Его опасения оправдались: муж забыл о нем. Пожелав всяческих бед виновнику такого состояния Снейпа, он начал разрабатывать план, как вернуть ему хоть часть утраченного.
Был, конечно, один способ — попробовать соблазнить мужчину. Но, во-первых, правилами школы запрещалось заводить отношения между учителем и несовершеннолетним учеником. Во-вторых, насколько Гарри помнил, Северус был всегда правильным и совестливым, значит, предотвратит все попытки такого рода, дабы не прослыть педофилом.
«Может, я сумею с ним подружиться?» — мелькнула бредовая мысль. Но ее Поттер отверг, резонно предполагая, что старик-интриган, которого все по недоразумению причисляли к светлым волшебникам, подсуетился и уговорил Северуса быть с Гарри холодным или, того хуже, в контрах. От таких размышлений он долго ворочался в кровати, не зная, что Снейп опять видит сцены их прошлой совместной жизни.


Глава 25. Том


Жизнь в Хогвартсе разительно отличалась от той, которую вел Гарри в Святого Брутуса и во время учебы в обычной магловской школе. Тут не было банд и группировок, но существовало соперничество факультетов, которое многие называли враждой, особенно, когда касалось отношений между Гриффиндором и Слизерином. Но Гарри охарактеризовал бы его войной в песочнице, где играют трехлетки. Не походила она и на ученичество у Волдеморта.
Так как он знал материал первого курса на зубок, то ему не приходилось высиживать многие часы за уроками. Быстро настрочив заданные эссе, иногда прямо в классе, Поттер отправлялся в библиотеку или просто гулял по Хогвартсу и его окрестностям. Изредка он спускался в Тайную комнату, но не пытался будить василиска, а только смотрел на него.
В один из таких визитов Гарри услышал какие-то голоса из зала со статуей Салазара. Став невидимым, он бесшумно выглянул и увидел странную парочку: Джинни Уизли и полупрозрачного подростка лет шестнадцати в мантии с нашивкой Слизерина. Девчонка выглядела изможденной и напуганной, а парень — надменным и властным.
Поттер припомнил, что Джинни в последнее время перестала бегать за ним на пару с Криви, который даже лишившись фотоаппарата — Гарри его таки разбил — не угомонился и продолжал преследовать своего кумира. Девчонка вела себя довольно странно: часто плакала, пугалась собственной тени и, как говорил Рон, с которым слизеринец иногда общался, несмотря на вражду факультетов, частенько не ночевала в Гриффиндорской башне.
– Мне надоело душить петухов, Том, — заныла Джинни, возвращая Гарри к подсматриванию и подслушиванию. — Ты обещал мне помочь с охмурением Поттера, а вместо этого заставляешь заниматься этой гадостью.
– Будь терпеливой, малышка, — попросил странный собеседник, голос которого звучал холодно и безразлично, несмотря на довольно ласковые слова. — У нас взаимовыгодное сотрудничество. Ты помогаешь мне, я — тебе. Сегодня ты, наконец, закончила с петухами, а я расскажу рецепт приворотного зелья. С твоим талантом к этому предмету у тебя все получится. Оно чуть сложнее программы второго курса.
«А я-то считал, что эта идиотка, наконец, угомонилась на мой счет. Оказывается, нет. Придется последить за ней. Мне, конечно, не страшны привороты с амулетом Северуса, но глотать всякую гадость — увольте. Да и дружок ее полупрозрачный меня заинтриговал. Чем ему петухи помешали? Что-то вертится в голове, но не могу осмыслить», — подумал Гарри, услышав их диалог.
Тем временем, странная парочка начала разбирать рецепт приворотного зелья. Оно было не таким простым, как говорил полупрозрачный парень, но Джинни с легкостью уловила суть, потому что заулыбалась и кинулась его обнимать.
– Полегче! — осадил ее Том. — У меня пока мало сил на такие нежности.
Говоря это, парень скривился, словно его вовсе не радовало такое проявление чувств.
– Прости, — смутилась Джинни и выпустила его из объятий.
Парочка еще постояла и направилась к выходу. Только когда за ними закрылась массивная дверь Тайной комнаты, Гарри удивился, как гриффиндорка до мозга костей смогла попасть сюда. «Все дело в ее спутнике, и, кажется, я знаю, кто он: Том Риддел», — пришло озарение.
Вместе с этим стало понятно, зачем убивать петухов. Считалось, что василиски боятся их криков, так как могут погибнуть от этого. На самом деле, судя по дневнику Слизерина, такие резкие звуки раздражают магическое создание и могут вызвать неповиновение хозяину, и, как следствие, магический змей становится неуправляемым и слишком опасным.

***

После встречи в Тайной комнате прошло две недели, прежде чем Джинни отважилась подойти к Гарри с чашкой апельсинового сока, в который явно добавила приворотное зелье. Сначала он хотел высмеять ее тут же, заставить рыдать и сожалеть о задуманном. Но затем решил сделать месть более изощренной. Изображая влюбленного, было легче следить за гриффиндоркой. Поэтому он, поколебавшись, принял угощение.
В первый миг рыжая Джинни показалась ему небесным созданием, которое хотелось любить, лелеять и боготворить. Затем странное состояние спало и на смену пришло раздражение, что зелье все-таки проявило себя, пусть и ненадолго. Гарри сдержался и даже смог изобразить теплые чувства к ней и заинтересованность.
– Ты не откажешься прогуляться вдоль озера? — осмелев, предложила Джинни, видя его взгляд.
– С радостью, — выдавил Гарри, подсчитывая, какой срок необходимо играть влюбленного. Выходило, он должен продержаться, как минимум, пару недель, чтобы выяснить до конца задумку ее призрачного дружка.
Как ни странно, прогулка была не настолько отвратительной, как ему представлялось. Джинни не щебетала без умолка, не заглядывала ему в рот и не читала слезливые вирши о любви. Они обсуждали преподавателей, уроки и отношения между факультетами. Гарри даже понравилось такое времяпрепровождение.
Когда он вернулся в свою гостиную, его встретил Малфой с жаркой отповедью:
– Поттер, мне казалось, что ты умнее. Но я ошибся. Мелкая Уизли опоила тебе приворотным зельем, а ты ничего не заметил!
– С чего ты решил? — осведомился Гарри, тронутый его заботой.
– Ты сегодня за ужином после ее сока глядел на эту нещебродку, как на сливки, затем потащился с ней к озеру и слушал всякий бред, изрекаемый ею.
– Спасибо, конечно, за предупреждение. Не ожидал. Но привороты мне не страшны — у меня есть амулет от них. Просто я решил поразвлечься, — поколебавшись, признался Гарри.
Глаза Драко зажглись пониманием, он рассмеялся и похвалил:
– Одобряю. Это по-слизерински.
– Я тоже так считаю, — улыбнулся Поттер и вместе с Малфоем пошел в их гостиную.
Он, конечно, не собирался дружить с этим белобрысым, но поддержал перемирие, предложенное им чуть ранее, — пора было обзаводиться приятелями на собственном факультете.
Последующие дни Гарри часто встречался с гриффиндоркой. Они по-прежнему гуляли у озера или вместе сидели в библиотеке, занимаясь каждый своим делом. Поцеловать его девчонка пока не решалась. Он же, со своей стороны, не горел желанием это делать, хотя по роли и полагалось.
Слух об их романе вскоре стал всеобщим достоянием. Колин Криви обзавелся новым фотоаппаратом и без устали снимал их, ученики либо улюлюкали, либо одобряюще глядели вслед. А Рон Уизли, на правах старшего брата, осмелился схватить Гарри за локоть и прошипеть:
– Надеюсь, ты в состоянии держать свои гормоны в узде. Моя сестренка — маленькая, наивная девочка, не представляющая, к чему могут привести отношения с парнем.
– Заешь ли, у меня это тоже впервые, — невинно хлопнув ресницами, сообщил Гарри, едва сдерживаясь от душащего его смеха. — Мы даже еще не целовались.
Рон округлил глаза, глядя на него с сочувствием. Затем разрешил:
– Ну, эта, можешь и дальше встречаться с ней.
– Я тронут, — выдавил Гарри, прежде чем, не выдержав, заржать.
Рыжий воззрился на него с непониманием, но он лишь махнул рукой и быстро удалился. Его настолько повеселил их диалог, что Поттер решил осчастливить девчонку и уже вечером чмокнул ее в упругую покрасневшую щеку.

***

Через пару дней в коридоре третьего этажа, недалеко от туалета Плаксы Миртл появилась кровавая надпись: «Тайная комната снова открыта. Трепещите враги наследника», — рядом с которой висела оцепеневшая кошка Аргуса Филча. «Том разбудил Шаоссо?» — в ужасе подумал Гарри и пошел проверять эту версию. К счастью, василиск спал.
Погладив магическое существо по его теплому чешуйчатому боку и надбровным дугам, он уже собирался покинуть тайное пристанище, когда в зале со статуей услышал шаги. Предполагая, что это странная парочка, Гарри наложил на себя чары невидимости и стал в проеме дверей.
– Ты видел их реакцию! — возбужденно проговорила Джинни, смотря на полупрозрачного юношу с восторгом. — Даже Дамблдор изменился в лице от страха.
– Было бы гораздо лучше, если бы мне удалось разбудить василиска, а не устраивать этот спектакль, — раздраженно откликнулся Том, который на этот раз выглядел более реальным. — Не понимаю, почему не вышло?
«Потому что ты больше не его хозяин», — мысленно ответил ему Гарри, глядя, как призрак разворачивается к статуе основателя. Изо рта Тома вырвалось властное шипение, сложившееся во фразу: «Салазар, говори со мной».
Это была совершенно неправильная формула, и Поттер даже удивился, что она сработала пятьдесят лет назад. Видимо, тогда Шаоссо слишком соскучился по общению. Сейчас он даже не пошевелился. Непонимающий причин неудачи, Том еще немного постоял, а потом испарился.
Джинни тут же захлопнула небольшую тетрадку в черном переплете, на котором четко виднелись инициалы: «Т.Р.». «Дневник Риддла — вместилище его крестаража, — догадался Гарри — Надо его обязательно уничтожить. Иначе эта дурочка умрет, а Том вселится в ее тело». Но пока он размышлял, как это осуществить, гриффиндорка покинула Тайную комнату.
После этого происшествия события начали развиваться с невероятной скоростью. Джинни позабыла о своей влюбленности, выполняя распоряжения Тома. Она все больше бледнела и худела, а он становился все реальней. По школе прокатилась волна странных оцепенений, и все заговорили, что повторяется давняя история.
К удивлению Гарри, ее виновником многие считали Хагрида, у которого в ту пору жил акромантул по имени Арагог. Кому пришла идея приписать пусть и мыслящему пауку с восьмью глазами и сильными жвалами способности василиска, осталось неизвестным. Но, так или иначе, тогда третьекурснику Гриффиндора переломили палочку, а теперь из министерства магии приехали Авроры и арестовали лесничего.
Хотя Поттер не слишком жаловал добродушного великана, но посчитал его заточение в Азкабан несправедливым и решил, что пора разобраться с крестражем Волдеморта. Просидев неделю за книгами в библиотеке Слизерина, он выяснил, что такие артефакты можно уничтожить мечом Гриффиндора, специально созданным для этого, или с помощью живого василиска. Первый был для Гарри недоступен, а второй… пришло время пробудить Шаоссо.

***

Пользуясь ночной порой, Гарри беспрепятственно спустился в Тайную комнату, принес в убежище василиска пару задушенных Джинни петухов и, дотронувшись до равномерно вздымающегося бока спящего, произнес на серпентаго:
– Просыпайся.
– Рад приветствовать тебя, хозяин, — чуть сонным голосом откликнулся Шаоссо. — Надеюсь, ты принес мне еды и причина моего пробуждения не скука?
Гарри подвинул к нему тушки птиц и заверил:
– Нет, у меня для тебя работенка.
– Ты помнишь, что надо действовать на благо?
– Разумеется.
Гарри рассказал о том, что дневник Тома Риддла, являющийся крестражем, попал в руки несмышленой девчонке и подытожил:
– Она день ото дня бледнеет, а он становится материальным. Думаю, когда Том выкачает все ее силы, и магические, и физические, то либо обретет плоть, либо вселится в опустевшее тело.
– Звучит вполне правдоподобно, — поддержал его рассуждения василиск. — Я смогу прокусить вместилище этот осколка, из чего бы оно не было создано, тем более обычную магловскую тетрадку.
В эту минуту в зале со статуей раздался вопль Джинни: «Что ты делаешь, Том?», — затем послышался звук падения тела.
– Поспеши, — поторопил Шаоссо и добавил: — Я следом.
Гарри, не утруждая себя наложением чар невидимости, кинулся в зал. Недалеко от статуи лежала неподвижная девочка, а над ней возвышался почти непрозрачный Том Риддл.
– Какая неожиданность! — поприветствовал он появление нового собеседника. — Не думал, что ты, Поттер, являясь слизеринцем, кинешься спасать гриффиндорскую дурочку.
– Кто тебе сказал, что я пришел для этого? Я здесь, чтобы уничтожить тебя, — фыркнув, сообщил Гарри и на всякий случай достал палочку из зуба василиска.
– Какая самоуверенность, — усмехнулся Риддл. — Я почти выпускник Хогвартса, а ты первокурсник, выросший, по словам рыжей дурочки, среди маглов.
В Гарри полетел фиолетовый луч, разновидность режущего заклятия довольно большой мощности, выпущенный призраком из палочки Уизли. Правда, выглядел он бледнее, чем надо — сказывалось, что палочка была неподходящей. Поттер хотел просто уйти в сторону, но решил покрасоваться перед юной версией Волдеморта и выставил щит.
– Плохо не владеть всей информацией, — пояснил он свои действия удивленному шестикурснику, запуская в него Круцио.
Риддл не стал уклоняться. Пыточное проклятие пролетело сквозь него, не подействовав. Хотя это произошло несколько неожиданно, Гарри быстро сообразил, что так и должно было случиться — ведь крестраж не человек. Ему не страшна любая магия вплоть до смертельного луча Авады. Однако он запустил в призрак еще парочкой выученных у его взрослой версии заклинаний, прежде чем услышал шуршание.
– Ты слишком ловок для первокурсника, Потттер, и я склонен верить всем дифирамбам, которые пела тебе девчонка. Но ко мне подоспела помощь, — сообщил Ридлл, указывая на вползающего василиска.
– Ты опять ошибаешься, милый Том. Это мой соратник, — возразил Гарри и попросил магическое создание на серпентаго: — Уничтожь его, Шаоссо. Мне надоел этот клоун. Я боюсь, как бы дурочка, напитавшая его силой, не умерла.
– Хорошо, хозяин, — безропотно подчинился василиск и прокусил своими зубами черную тетрадку.
Из нее на мраморный пол обильно полились фиолетовые чернила. Призрак Тома пронзительно закричал, выгнулся, стал стремительно таять, а затем совсем исчез.
– Я могу быть свободным, хозяин? — поинтересовалось магическое создание.
– Да, спасибо, — опустил его Гарри, проводил до логова и произнес ритуальную фразу: — Спи спокойно, Шаоссо.

***

Когда Поттер вернулся в зал со статуей, то Джинни по-прежнему неподвижно лежала на полу, хотя у нее был уже не такой мертвенно-бледный цвет лица, как несколькими минутами ранее. Он подхватил девчонку Мобилекорпусом, вынес наверх и привел в чувства.
– Где я? Что со мной? — непонимающе озираясь, поинтересовалась Уизли.
– Что ты последнее помнишь? — вопросом на вопрос отозвался Гарри.
Ему не слишком хотелось применять «Обливиэйт», поэтому он и спрашивал.
– У меня в голове какая-то каша, — призналась Джинни и стала рассказывать: — Вроде, я писала в какой-то тетрадке, потом оттуда появился призрак красивого юноши. Он приказал мне убить всех петухов Хагрида и научил приворотному зелью. Потом мы накладывали чары оцепенения на учеников, а ты влюбился в меня. Но что из этого настоящее?
– Боюсь, почти ничего, — слукавил Гарри, все же украдкой бросая в нее заклинание, частично изменяющее память. — Ты явно много занималась последнее время, может, сидела на диете и не спала ночами. Еще на тебя наверняка подействовали странные оцепенения, но ты вряд ли причастна к ним. Ты же всего-навсего первокурсница, а это продвинутая темная магия. Ну, и я вовсе не влюблен в тебя, уж, прости.
– Так что же со мной случилось?
– Думаю, обморок. Я нашел тебя в туалете Плаксы Миртл без сознания.
– И там не было ни входа в Тайную комнату, ни черной тетрадки с инициалами: «Т.Р.»? — с надеждой спросила Джинни.
– Ничего, кроме воды на полу, — заверил ее Гарри и помог добраться до больничного крыла.
– Я выбросила ее, как хотела, в начале учебного года, — вздохнула гриффиндорка с облегчением и слабо улыбнулась.
– Да, думаю, так и было, — ухватился он за эту идею.
Распрощавшись с Уизли, Поттер подкинул пострадавший дневник юного Волдеморта к кабинету Дамблдора, сопроводив его следующим посланием:

«Я совершил глупость, открыв тетрадь и ответив ее бывшему хозяину. Но зато я узнал, что эта вещичка ранее принадлежала Тому Риддлу, известному, как Темный Лорд. Именно он когда-то нашел Тайную Комнату и выпускал василиска, а затем оговорил Хагрида. Но теперь комната недоступна, так как переместилась неизвестно куда. Я же набрался смелости, проткнул дневник зубом василиска, который купил в Лютном переулке, и избавился от заточенного в нем воспоминания».

Гарри позаботился, чтобы на пергаменте и дневнике не осталось следов его магии, и удалился, надеясь, что это поможет освобождению Хагрида из Азкабана. Так и случилось: через неделю лесничий вернулся в Хогвартс.
Джинни, выйдя из больничного крыла, так и не смогла собрать куски своих воспоминаний воедино. Она превратилась в несколько печальную и сосредоточенную особу и, к радости Гарри, перестала его преследовать. Ему было несколько жалко девчонку, но он надеялся, что со временем младшая Уизли найдет новые радости, увлечения и даже любовь.


Глава 26. Поимка Хвоста


После уничтожения дневника Тома Риддла, а вместе с ним и одного из его крестражей, Гарри окунулся в повседневную жизнь магической школы. Не получая новых знаний на уроках, он подолгу просиживал за книгами в библиотеках: общедоступной и Слизерина.
Иногда Поттер общался с другими учениками, в основном, с Драко Малфоем и Роном Уизли. Эти двое, подчеркивающие свою разность и нетерпимость друг к другу, оказались довольно похожи между собой. Оба кичились принадлежностью к своему роду, отстаивали идеалы, вбитые им с детства родителями, и уговаривали Гарри не дружить с «неправильными личностями».
На новый год эти двое даже прислали ему подарки: свитер, связанный матерью Рона, и книга по рунам от Драко. Третьим презентом была мантия– невидимка, непонятно от кого. В записке, которая ее сопровождала, были лишь слова:
«Это принадлежало твоему отцу. Владей с умом».
Гарри долго не решался воспользоваться этой замечательной штукой, но ни на обертке, ни на послании, ни на самой мантии не оказалось никаких посторонней магии. Осторожные вопросы, заданные Хагриду, Уизли и Малфою, подтвердили, что ходили легенды о существовании в роду Поттеров этого уникального артефакта.
Взвесив все «за» и «против», Гарри все же решился использовать мантию-невидимку, под которой походы в Тайную комнату стали еще проще. Как и выслеживать в коридорах Снейпа, чтобы потом открыто выскочить ему навстречу и специально впечататься всем телом или, как бы случайно, дотронуться до его щеки, руки и даже интимного места.
Таким немудреным способом Гарри пытался его соблазнить и спровоцировать. Но Северус делал вид, что не понимает его откровенных заигрываний и томных взглядов. Посещение же бесконечных отработок, куда парень попадал, нарочно запарывая зелья, лишь приводили к лишней работе и настоящему раздражению профессора. Поэтому Гарри вскоре отказался от них.
Во время зимних каникул у Гарри появился любовник, кареглазый брюнет Брайан Кендел, с которым они жили в одной комнате. Случилось это довольно неожиданно. Поттер стоял в душе и дрочил, воображая, что к нему прикасается Северус. Вошедний туда Брайан молча опустился перед ним на колени и заменил его руку своим ртом, а затем беспрекословно подставил зад.
Хотя все мысли Гарри по-прежнему занимал зельевар, но новый сексуальный опыт оказался приятным. Это позволяло унять разгул разыгравшихся подростковых гормонов и слегка отвлечься от дум о Снейпе, который, казалось, сделан изо льда и не подвержен желаниям плоти.
Тем временем Северус все больше и больше считал себя извращенцем. Он прекрасно видел все маневры Поттера, и, к его огромному сожалению и смущению, они вызывали в нем вполне определенную реакцию. Его член вставал по стойке смирно, едва зельевар встречался с зеленоглазым мальчиком, ставшим его наваждением.
Мастурбируя с именем Гарри на устах, Северус клялся, что такого больше не повторится, и всякий раз проигрывал сам себе, едва расстегивая пуговицы на гульфике брюк. Когда же до него дошел слух, что Поттер встречается с Кенделом, то он чуть не заавадил соперника от ревности. Чтобы как-то привести себя в адекватное состояние, декан Слизерина брал на себя почти все ночные патрулирования Хогвартса и отрывался на попавшихся припозднившихся учениках, не исключая представителей своего факультета.
Правда, со слизеринцев он не снимал баллов, но зато щедро назначал им отработки с Филчем, которого они боялись не меньше его самого. Его подопечные считали такие наказания более обидными и унизительными, так как оказывались, пусть и ненадолго, подвластными сквибу.

***

Но одна неуловимая парочка, близнецы Уизли, никак не хотела попадаться в расставленные сети Северуса. Он часто слышал их голоса в ночных коридорах, мог лицезреть плоды их проказ и издалека видел убегающих на большой скорости гриффиндорцев. Однако застать их врасплох у бывшего шпиона никак не получалось: рыжие мальчишки будто чуяли его за версту.
Посчитав это вызовом своему профессионализму, Снейп немного отвлекся от мыслей о Поттере и вплотную занялся поимкой Фреда и Джорджа. Он перепробовал изменение внешности, применение чар невидимости и даже зелье удачи, но близнецы не хотели попадаться.
Наконец, ему в голову пришло наложить на себя необычное заклинание, предназначенное для того, чтобы мага не увидели с помощью опознающих чар. Применив их и еще кучу различных ухищрений, Северус отправился на ночную охоту и вскоре за очередным поворотом услышал голоса братьев Уизли.
– Клянусь, что затеваю шалость и только шалость, — произнес один из них странную фразу.
– Снейпа не видно? — нетерпеливо поинтересовался другой спустя пару минут молчания.
– На удивление, нет.
– Слава Мерлину!
«Как эти двое малолетних хитрецов определили, есть я или нет?» — удивленно подумал Северус. На этот раз, мальчишки, конечно, ошибались, но все равно ему было невероятно любопытно узнать источник их осведомленности. Он стремительно вышел из-за поворота и проворно выхватил из руки одного из близнецов какой-то пергамент, оказавшийся при ближайшем рассмотрении магической картой.
– Кто это создал?– рявкнул Северус, становясь видимым.
– Мы точно не знаем, сэр, — проблеяли они хором.
Зная, насколько эта парочка упряма и своевольна, и не желая долго возиться с ними, Северус незаметно применил к ним леггилименцию, и вскоре узнал, что странная фраза, услышанная им вначале — это ключ, открывающий карту, а закрыть ее можно, произнеся: «Шалость удалась». Создали это магическое чудо давнишние его враги — Мародеры, знаменитая гриффиндорская четверка, в которую входили Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю. «Мерлин, эти четверо умудряются доставать меня даже из прошлого», — скрипнул зубами Северус и добавил вслух для близнецов Уизли, выплеснув в слова часть своего раздражения:
– Это я конфискую. Тридцать баллов с Гриффиндора. Пошли вон!
Так как это было очень мягкое наказание для этой парочки, то они умчались из коридора быстрее ветра, опасаясь добавки. Снейп же еще долго изучал магическую карту, прежде чем вернуться в свои подземелья.

***

С этого момента любимым развлечением Северуса стало рассматривание живой карты Хогвартса. Теперь он всегда был осведомлен, кто где находится. Правда, она не отражала некоторые потайные проходы и Выручай-комнату, но это были мелочи. Снейп иногда жалел, что по ней не видно, чем занимается интересующий его объект, но когда предчувствие подсказывало, что ученики нарушают правила, то незамедлительно проверял и почти не ошибался.
Первое время Северус применял карту только для поддержания порядка в школе. Но так как наваждение по имени Гарри Поттер не хотело покидать его мысли и желания, то вскоре он воспользовался ею, чтобы проследить за ним. Как следствие, увидев мальчишку в одной из заброшенных комнат подземелья вместе с Кенделом, он захотел выяснить до конца, насколько близки эти двое.
Наложив на себя чары невидимости, Северус тихо открыл невербальной Алохоморой плотно запертые двери. Гарри стоял лицом к нему в расстегнутой рубашке и спущенных брюках. Кендел находился перед ним на коленях. Его язык ритмично работал, вылизывая и обсасывая эрегированный член партнера, который, постанывая, врывался во влажное нутро.
Рот мужчины наполнился вязкой слюной. Захотелось оттолкнуть неумелого мальчишку и доставить настоящее удовольствие Гарри. Затем развернуть его к себе спиной, расставить ноги и… Он зажмурился от нарисованной картинки, и когда открыл глаза, то Кендел стоял на четвереньках, а Поттер яростно вколачивался в подставленный зад.
– Б*ь, как хорошо! — кончая, выдохнул Гарри. — Теперь мне понятно, почему мужикам так нравится е*ть себе подобных: узко, горячо, классно.
– Только почему-то именно я всегда снизу, — несколько обиженно протянул Брайан. — Может, поменяемся?
– Обойдешься, — отталкивая его от себя и очищая обоих магией без всякой палочки, осадил Поттер.
– Но почему мы не можем быть на равных?
– Рылом не вышел. Я позволяю е*ть себя только взрослым и сильным магам. Ты ни под одну статью не подходишь.
«А я да», — грустно подумал Северус, с сожалением понимая, что не подойдет к предмету вожделения ближе, чем полагается учителю.
В эту ночь Снейпу долго снились возможные развития сюжета, которые могли стать реальностью лишь по достижении Поттером совершеннолетия. Да и то не факт, что молодой человек этого захочет. Но вот подсматривать за этой парочкой ему, пожалуй, никто не запретит. Конечно, это извращение, но уж очень хочется еще раз или несколько увидеть возбужденного голого Гарри, получающего сексуальную разрядку.

***

Несмотря на непростое решение позволять себе маленькие вольности, Северус не спешил его выполнять. Прошло больше месяца, прежде чем он снова оказался в одной комнате с совокупляющейся парочкой. Сценарий был прежним: Гарри верховодил, Брайан подчинялся. Увиденное так возбудило мужчину, что он покинул их быстрей, чем они кончили.
Недалеко от двери Северус споткнулся обо что-то мягкое и с отвращением увидел, что это крыса. В следующий раз гадкий грызун попался, когда он только приближался к комнате. Зельевар подумал, что это животное Кендела, но вспомнил, что у мальчишки кошка, и решил, что это всего-навсего досадное совпадение.
Однако хвастатая гадость начала слишком часто попадаться на пути Снейпа, что не могло не вызывать у него подозрений. Повинуясь им, он глянул на карту и обомлел: надпись гласила, что перед ним считающийся погибшим Питер Петтигрю. «Невероятно!» — успело мелькнуть в его голове, прежде чем крыса юркнула в вентиляционное отверстие.
Подглядывание за мальчишками ушло в сторону, а на сцену вышла более важная миссия: поймать человека, который, судя по всему, был настоящим предателем Поттеров. Теперь Северус почти не выпускал карту из рук, поэтому вскоре понял, что интересующая его крыса является собственностью Рона Уизли. «До чего предусмотрительный прохиндей: живя в доме волшебников в шкуре животного, он всегда находился в курсе событий! — со злостью подумал зельевар и успокоил себя: — Зато теперь я смогу легче до него добраться».
Подходящий случай выпал, когда Минерва попросила Снейпа произнести перед гриффиндорцами небольшую речь о вреде курения. Она согнала в гостиную мальчишек первого, второго и третьего курса, которые, по ее мнению, еще не успели пристраститься к этой пагубной привычке, их можно «направить на путь истинный».
– Уизли, задержитесь ненадолго, — потребовал Северус после окончания ненужной никому, кроме гриффиндорского декана, лекции, видя, что мальчишка стискивает в руках свою крысу.
– Он что-то натворил, профессор Снейп? — озабоченно поинтересовалась Минерва, специально обращаясь к нему официально.
– Вы сами сейчас все поймете, профессор МакГонагалл, — тем же тоном ответил он, тщательно скрывая предвкушение от триумфа над предателем и от ее возможного изумления.
Уизли безропотно приблизился, по-прежнему не выпуская фамильяра, который начал вести себя беспокойно. На лице мальчишки читалось явное недоумение и настороженность. Но заданный вопрос сменил эти эмоции на удивление:
– Вы давно владеете этой крысой?
– С прошлого года, сэр, — ответил Уизли.
– Приобрели ее в магазине?
– Нет. Мне отдал Коросту Перси, когда мать купила ему филина.
– Как давно она живет в вашем доме?
– Точно не помню. Но она очень старая. А что?

***

Вместо ответа Уизли получил очередной вопрос, не менее странный, чем предыдущие:
– Не позволите ли мне глянуть на Коросту вблизи?
– В чем дело, Северус? — не выдержала МакГонагалл.
Но так как мальчишка уже протягивал ему извивающуюся крысу, то Снейп не удостоил ее объяснением, а ловко перехватил грызуна и, наставив палочку, произнес:
– Анима Рестуто.
Через пару мгновений он уже крепко сжимал локоть дрожащего от страха Петтигрю.
– Мерлин великий! — воскликнула Минерва. — Это же Питер!
– Ни фига себе! — почти хором с ней выкрикнул Уизли. — Мы держали в качестве домашнего зверька мужика? Вот так номер!
На его вопли взрослые не обратили никакого внимания, так как их взоры были обращены к Петтигрю, который бухнулся на колени и залепетал:
– Это ошибка. Я не при чем. Отпустите!
– Не раньше, чем услышим, как ты выжил, — холодно сообщил Северус, с ненавистью глядя на бывшего Мародера.
– Это все Блэк. Он предал Поттеров и не остановился бы, пока не прикончил меня. Вот я и разыграл мнимую смерть, — захныкал Питер.
– Почему я тебе не верю, ничтожество?
– Напрасно. Ты же меня знаешь, Северус. Я и мухи не обижу.
– Именно потому и не верю, что знаю. И кстати, никто не давал тебе права обращаться ко мне по имени. Сдается мне, что это ты привел Темного Лорда к Поттерам, а не Блэк.
– Да я бы умер от страха, взгляни Он на меня.
– Вряд ли можно поймать чей-то взгляд, ползая у ног.
– За что ты так со мной? — театрально вскинув руки в молитвенном жесте, вопросил Петтигрю. — Я всегда к тебе относился с пониманием. Почему же ты отказываешь мне в доверии? Я любил Лили и никогда не обрек бы ее на смерть.
– Это я допускаю, — согласился Северус. — Но просто события в доме Поттеров вышли из-под твоего контроля, и ты не посмел остановить Темного Лорда, когда он ее убивал. И если я применю леггилименцию, то узнаю всю правду.
Петтигрю затрясся от его слов и разрыдался. Затем выдавил сквозь слезы:
– Он заставил меня, запугал… Я просто слабый запутавшийся человек.
– Невероятно! — вмешалась МакГонагалл. — Предал Лили и Джеймса, подставил Сириуса, и пытаешься оправдаться! Что с тобой, Питер?
Пойманный предатель только продолжал рыдать, а за него ответил Северус:
– Он таким и был всегда, Минерва: трусливым завистливым гадом. А еще говорят, что в Гриффиндор попадают только хорошие люди!.. Пора заканчивать эту душещипательную беседу и вызывать Авроров.
Он связал Петтигрю, и они с МакГонагалл доставили его в кабинет Дамблдора. Вскоре появились представители министерства и арестовали предателя.
Северус же долго думал, чем выльется для него лично этот благородный поступок, и ничего хорошего не ожидал. Блэк выйдет на свободу, но вряд ли скажет ему спасибо. Может, появление крестного отвлечет Поттера от любовника, но ни йоту не приблизит к Снейпу, а наоборот отдалит. Однако поступить по-другому ему не позволяла совесть.
Был только один положительный момент. Северус четко вспомнил, как относился к погибшей паре: был влюблен в Джеймса и дружил с Лили, хоть и не ладил с ними обоими перед их смертью. Выходит, Дамблдор зачем-то врал ему. Может, это именно его стараниями у Снейпа появились провалы в памяти, а не от воздействия дементоров? Вопросы, вопросы — и не у кого потребовать ответы. И непонятно, как жить дальше.


Глава 27. Сириус


Когда один день до безумия похож на другой, то время замирает и превращается в серое желе. Если же ты сидишь в Азкабане, где в камерах нет окон, не бывает посетителей и посторонних звуков, а по коридору взад и вперед бесшумно летают дементоры, то каждая минута кажется часом, и трудно не сойти с ума от бесконечных споров с самим собой.
Однако Сириус сумел сохранить свой разум. Сначала его терзали вина и ярость. Он не мог простить себе гибели друзей и тот факт, что не сумел достойно отомстить за них. Затем мужчина долго ненавидел себя за глупость и импульсивность, волновался о покинутом крестнике и ждал, что его оправдают. В последнее же время ему стало все равно. И если бы он периодически не превращался в собаку, то его захватили бы апатия и безразличие.
Раздавшиеся в коридоре шаги, а затем скрип ржавой щеколды и распахнувшиеся двери стали полной неожиданностью. Появление же на пороге его камеры главы Аврората Кингсли Бруствера и министра магии Корнелиуса Фаджа заставили сердце Сириуса биться сильней от волнения.
– Мистер Блэк, мы приносим вам глубочайшие извинения и выпускаем вас на свободу. Совсем недавно был пойман настоящий предатель Поттеров, Питер Петтигрю. Его допросили под веритасерумом и приговорили к поцелую дементора, который был применен тотчас же. Вам, безусловно, будет выплачена денежная компенсация и через «Ежедневный пророк» принесут публичные извинения в надежде, что это поможет восстановить ваше доброе имя, — на едином дыхании выпалил министр.
Сириус в ответ не мог вымолвить ни слова. Он и не знал, что говорить. Благодарить было абсолютно не за что: его-то упрятали в камеру без суда и следствия, а высказывать претензии как-то глупо и поздно. Поэтому он лишь поднялся с грязного каменного пола и, шатаясь, пошел к выходу. За дверями тюрьмы его встретил Ремус Люпин.
– Бродяга, прости меня! — воскликнул старый приятель и бывший любовник, кидаясь ему на шею. — Я никогда не верил в твою виновность, но так и не набрался смелости протестовать. Сначала меня подозревали в пособничестве Темному Лорду, так как я оборотень. Затем у меня не было ни работы, ни денег. Потом я смирился с доводами Дамблдора, что можно ошибиться и в хорошем человеке. Так что прости меня!
– Я не держу обиды, — хрипло откликнулся Сириус, удивляясь, что еще не разучился разговаривать. — Пойдем отсюда, Лунатик, и ты расскажешь, как попался Петтигрю.
Бруствер аппарировал их на большую землю с острова, где находился Азкабан, и еще раз извинился перед Блэком. Оттуда приятели переместились в домик Люпина, расположенный на краю огромного леса, где он мог гулять в волчьем обличии во время трансформаций.

***

После душа и обеда Сириус вернулся к теме своего освобождения:
– Так где, говоришь, нашли Петтигрю и кто?
– Ты не поверишь! — воскликнул Ремус и начал рассказывать: — Этот проходимец все это время жил в семье Уизли, изображая примерного питомца. Так как он был собственностью их детей, то оказался в Хогвартсе…
– Мерлин, там же должен быть Гарри! — перебил его взволнованный Сириус. — Как он?
– Прости, — смутился Люпин. — Дамблдор не подпускает меня близко к мальчику. Знаю, Гарри почему-то опоздал в школу на целый год. Говорят, он жил у магловских родственников Лили, да и сейчас там живет. Учится в Слизерине. Вот и все, пожалуй.
– Хм… в Слизерине?.. Шляпа вообще спятила от общения с молью? Да и родственники Лили... Тощая хмурая девица, ненавидящая волшебников, Петунья, кажется?.. О чем думал Альбус? Хотя, это все лучше спросить у него. А пока я жду продолжения.
– Да там и рассказывать нечего. Информации ноль — только та, что в прессе. Питера заподозрил Северус, применил к нему чары принудительного превращения, и вуаля… дальше дело техники.
– Кто такой Северус? — не поверил своим ушам Блэк. — Снейп, что ли?
– А ты знаешь много магов с похожим именем? — вопросом на вопрос насмешливо парировал Ремус. — Он, кто же еще, своей мрачной черной персоной.
– Что эта летучая мышь делает в Хогвартсе?
– Хотел бы ответить шутливо: летает, а если серьезно, то преподает зелья, и, если верить слухам, а я склонен к этому, мучает бедных детишек непомерными заданиями, несправедливо снимает баллы особенно с Гриффиндора и назначает отработки.
– Короче, все та же сальноволосая задница, каким он был в школе. И мне придется сказать ему «спасибо»?.. Мерлин, даже свобода не может быть без ложки дегтя!
Они еще долго разговаривали, прежде чем бывший узник заснул прямо на диване. Люпин с нежностью и грустью поглядел на него, коснулся губами щеки, уложил удобней и разместился рядом, прямо на полу.

***

Утром в доме Люпина появился Дамлблдор и, по-отечески обнимая Блэка, произнес:
– Сириус, мой мальчик, я так рад, что тебя оправдали!
– Вы даже не пытались выяснить, виновен ли я на самом деле, — упрекнул его бывший узник.
– Но обстоятельства дела казались мне тогда лежащими на ладони: Питер погиб, как и двенадцать маглов. Да и ты смеялся и утверждал, что виноват в смерти Поттеров.
– Я был в шоке. Но вы-то мудрый и опытный.
– Прости старика. Я ведь тоже не безгрешный.
Блэк тяжело вздохнул и решил переменить тему. Черт подери, когда-то даже он сам считал, что попал в Азкабан вполне справедливо. Что же говорить об окружающих?
– Где мой крестник? Мне не терпится встретиться с Гарри.
– Стоит ли так спешить, мой мальчик? Он недавно вернулся на каникулы домой к своим родственникам и вполне там счастлив. Не знаю, какие до него доходили слухи о тебе, но в любом случае ребенка стоит подготовить к встрече, — не отказывая напрямую, но и не разрешая, ответил Дамблдор. — Пока что просто напиши ему.
– Подумаю, — обещал Сириус, про себя твердо решив повидаться с крестником в ближайшее время.
Директор Хогвартса расплылся в улыбке и поинтересовался:
– Какие у тебя планы на будущее? Может, ты примешь мое предложение и станешь преподавателем ЗОТС? У меня снова вакантна эта должность.
– Куда же делся ваш расфуфыренный индюк Гилдерой Локхарт? Или знаменитости не по статусу быть профессором в Хогвартсе? — встрял в беседу Люпин.
– Ах, мой мальчик, я так жестоко обманулся на его счет. Поверил его объемным трудам, — покаянно признался Дамблдор. — А он просто ноль, пустое место… Ничего не смыслит в защите и в темных существах. Рита Скиттер раскопала, что все его подвиги — ничто иное, как фальсификация. Он, представляете, разыскивал людей, совершивших благое дело: обезвреживание банши или изгнание разбушевавшихся призраков, или что-то иное, и просто-напросто присваивал их славу себе, изменяя им память. Так как насчет преподавания, Сириус?
– Даже не знаю. Никогда не видел себя в этой роли. Мне хотелось бы отдохнуть после заключения, поправить здоровье.
– Что же, понимаю. Будь здоров и не держи на старика обиды.
Оставшись вдвоем с Люпином, Сириус поинтересовался у друга:
– Пойдешь со мной к Гарри, Лунатик?
Некоторое время Ремус молчал, затем ответил:
– Думаю, в первый раз тебе лучше быть одному. Во-первых, никто не обратит внимания на одинокую черную собаку, и ты сможешь поглядеть, как Гарри живет, прежде чем встретишься. Во-вторых, вам надо поговорить наедине. А еще я побаиваюсь его вопросов, например, таких: почему я его не навещал.
– И почему же?
– Не знал, где Гарри — Дамблдор держал это в секрете. Правда вскрылась недавно: когда мальчик не прибыл вовремя в Хогвартс, МакГонагалл проговорилась мне, кому его отдали.
– Ладно, — согласился Сириус, подводя черту в разговоре.

***

Гарри немного нервничал перед объездом к родственникам на каникулы. Конечно, он немного запугал их прошлым летом, но у Дурслей всегда была плохая память — могли и забыть за учебный год, каким стал племянник. Следовательно, придется сносить оскорбления и выполнять всю грязную работу, пока хватит терпения. Другой вариант — с порога пригрозить незарегистрированной палочкой — был соблазнительным, но вести себя так с маглами, значит, уподобляться Волдеморту, а этого не хотелось.
Поселили его в той же игровой комнате, откуда частично убрали сломанные вещи Дадли. Правда, теперь на окне оказалась решетка, а на двери со стороны коридора появилась щеколда. «Собираются держать меня, как узника? — хмыкнул Гарри, оглядев эти украшения. — Ну-ну, пусть развлекаются». Уж что-то, а задвижка не была для него преградой даже в четыре года.
На следующее утро Поттера разбудила «любимая» тетя громким криком: «Вставай!» — прямо над ухом и, едва он сел на кровати, залепила ему крепкую затрещину, добавив:
– Поторапливайся! Пора готовить завтрак. У Дадлика режим.
Он глянул на нее с отвращением, но промолчал и безропотно поплелся сначала в ванную, затем на кухню, где его поприветствовал недовольным взглядом дядя Вернон и угрожающе предупредил:
– Вздумаешь колдовать, выкину из дома.
Гарри сдержался и на этот раз, приступив к готовке.
После завтрака, во время которого его, можно сказать, не кормили, так как бутерброд из черствой булки с засохшим сыром едой назвать было трудно, Поттера заставили прибираться в доме, а когда он вымыл полы, выгнали на улицу полоть клумбы Петуньи.
На обед, который был довольно поздно, ему выдали тарелку жидкого супа, потом приказали вымыть посуду и отправили в комнату, заперев следом дверь. За первым днем потянулись следующие, проходящие по похожему сценарию.
Гарри, как в раннем детстве, заставляли исполнять роль прислуги и кухарки, ругали и почти не кормили. Он, конечно, огрызался, воровал ночами еду и частенько покидал комнату, чтобы прогуляться на воле. После одной из вылазок его застукала тетя и посмела поднять руку с ремнем, пройдясь пару раз по спине.
– Еще одна такая выходка, и вы пожалеете, что родились на свет, — угрожающим тоном предупредил Поттер, вытерпев удары.
– Что ты можешь, мальчишка?.. Я прекрасно знаю, что ученикам вашей придурочной школы нельзя колдовать на каникулах: статус секретности и все такое. Не послушаешься, и вылетишь оттуда с треском, — сузив от гнева глаза, сказала Петунья, опять стегнув его ремнем.
– У меня две палочки, милая тетя. Но я и без деревяшки могу кое-что, — поведал Гарри, вырывая ремень из ее рук и рассекая хлестким ударом воздух в паре миллиметров от Петуньи.
– Я пожалуюсь Вернону, — обещала она, поспешно покидая зону конфликта.
Он безразлично пожал плечами и отправился досыпать. Однако к обеду к нему вернулось смирение, и Гарри, приготовив семейству еду, поплелся на улицу, заниматься клумбами.

***

Поттер как раз заканчивал обрабатывать розы, когда тишину довольно солнечного и жаркого дня прорезал громоподобный рык дяди:
– Ах ты, маленький недоносок! Ты посмел угрожать моей жене?
Не успел Гарри выпрямиться и повернуться к явно рассвирепевшему мужчине лицом, как получил сильный удар по спине. «Ну, все уе*ок, тебе не жить!» — со злостью подумал он, собираясь угостить зарвавшегося борова для начала парочкой Круцио.
В этот момент из кустов у дороги выскочила огромная черная собака, похожая на медведя, и кинулась на его обидчика. Каким бы массивным не был Вернон, но туша животного опрокинула его навзничь, и зубы пса сомкнулись на толстой шее. Мужчина побагровел от страха, попытался оттолкнуть агрессора, но мощные лапы придавили его руки к земле.
Гарри пару минут взирал на это с некоторым недоумением, затем ему в голову пришла невероятная догадка, что это крестный в анимагической форме. Хотя предположение было сомнительным — по его сведениям, Сириус находился в Азкабане, он выпалил:
– Хватит, Бродяга! Ты перегрызешь ему горло, и у нас будут крупные неприятности!
Собака мгновенно послушалась, выпустила жертву, но, отойдя на приличное расстояние, продолжила сердито скалить зубы. Вернон, охая и ощупывая горло, поднялся с земли, а затем, придя в себя от пережитого, заорал:
– Я пристрелю эту псину, а тебя, гаденыш, выкину из дома! И никакой старый маразматик не заставит взять обратно!
Бродяга угрожающе зарычал и начал наступать на толстяка. Поттер, придержав его за загривок, холодно велел дяде:
– Заткни хайло, пока я тебя не прикончил.
– Уголовник, — задохнулся от возмущения Вернон, поднял валяющуюся лопатку и запустил в племянника.
Та, разумеется, стукнулась о возникший магический щит и едва не угодила в бросишего ее человека, но окончательно вывела Гарри из себя. Он вынул-таки палочку и произнес пыточное проклятье. Дядя зашелся в крике от боли и снова упал на землю.
– Перестань! — воскликнул Сириус, перекидываясь. — Это же непростительное! За него можно не только вылететь из школы, но и в Азкабан загреметь!
– Во-первых, я — Надежда магического мира, и мне все дозволено. Во-вторых, эта палочка нелегальная и, если старик-кудесник не наложил следящие чары прямо на этот дом, то в министерстве ничего не узнают, — спокойно парировал Поттер, все-таки снимая проклятье.
– Мерлин великий! — выпалил крестный. — Теперь мне понятно, почему тебя отправили в Слизерин! Ты изворотлив и зол!
– Я должен быть с зубами. Не находишь?
– Не до такой же степени!
– Почему нет?
Блэк лишь пожал плечами. Затем перевел разговор на другую тему:
– Ну, здравствуй, крестник. Как ты меня узнал?
– Наитие, — ответил Поттер, не спеша говорить даже крестному о своей уникальной памяти.
В следующую минуту его крепко прижали к груди. Мерлин, Гарри так давно никто не обнимал просто так, без всякой сексуальной подоплеки. Это было необычно, но невероятно приятно.
– Ты вернулся ко мне, Сириус, — неожиданно всхлипнув ему в рубашку, хрипло выдавил он.
– Я же обещал, Олешек, — как в детстве ответил крестный, утыкаясь носом в его макушку.
Сколько они простояли, не разрывая объятий, Поттер не знал. Наконец, он сделал это первым и спросил мужчину:
– Ты в бегах или тебя выпустили?
– Меня оправдали, — расплылся в улыбке Блэк.
– Но как?
– Может, поговорим об этом в другом месте?
– Если я уйду отсюда, то не вернусь, — предупредил Гарри.
– И не надо, — заверил Сириус. — Я увезу тебя из страны.
– Дамблдор этого не позволит.
– А мы его будем спрашивать?
– Нет, конечно же!
После этой фразы, Поттер вспомнил о родственниках. Дядя по-прежнему лежал на земле, явно не в состоянии встать на ноги, а тетя и кузен стояли в проеме входной двери и боялись подойти к нему, чтобы помочь. Гарри недобро ухмыльнулся, злорадствуя, изменил всей троице память, собрал немногочисленные вещи и покинул этот дом, как он надеялся, навсегда.