[slavnizza]

"Перекати-поле", главы 38-41



Глава 38. Святочный бал


Незадолго до зимних каникул Бартемиус Крауч, главный судья Турнира трех волшебников, объявил, что в Хогвартсе будет проведен бал в честь соревнования и содружества школ.
– Чемпионы должны отнестись к этому мероприятию, как к дополнительному заданию турнира. Им предстоит выбрать достойную партнершу и открыть бал. Мы, конечно, не будем ставить оценки, как вы вальсируете, но учтем этот факт, если победа будет спорной, — сказал он в заключении.
Гарри пришел в откровенный ужас от его слов. Мало того, что ему совершенно не хотелось иметь дело с какой-то девчонкой («Как ее выбрать и не станет ли она выказывать мне претензии после бала?» — недоумевал он), так еще он совершенно не умел танцевать. Да и где ему было учиться, если большую часть своей жизни парень провел в мужском обществе.
– Я научу тебя, — успокоил его Северус. — Моя мать была из очень знатного, чистокровного рода. Когда они с отцом умерли, меня взяли к себе ее родители. Бабка очень старалась привить мне аристократичные манеры и добивалась этого всеми способами. Так что я умею вальсировать, быть галантным и говорить комплименты, правда, не люблю всего этого.
Так как на корабле для танцев не было места, то они тренировались в заброшенной аудитории, находящейся в подземельях Хогвартса, недалеко от класса зелий. При одном из таких занятий их застукал Слизнорт.
– Жаль, вы не бываете на моих вечерах. Ваша пара стала бы украшением встречи, несмотря на одинаковый пол танцующих.
– Вы возобновили работу Клуба Слизней? — поинтересовался Северус. — Кто теперь входит в него?
– Не менее одаренные ученики, чем в ваше время, — заверил Гораций. — Есть знаменитые фамилии: Малфой, Гринграсс, Голстейн. Их таланты, как вы понимаете, передаются из поколения в поколение. Но есть и новые имена. Например, Гермиона Грейнжер, маглорожденная гриффиндорка, не менее яркая находка, какой в свое время была Лили Эванс. Так что, вы придете в очередной четверг?
– Подумаем, — обещал Снейп. Когда же они остались с мужем вдвоем, предложил: — Может, посетим это собрание? Ты бы присмотрелся там к девицам, попробовал бы танцевать с кем-нибудь из них?
– Что это за клуб такой, в котором, судя по всему, когда-то состоял и ты, и моя мама? — для начала спросил Гарри.
– В основном, в него входят те, кто показал себя на зельеварении. Но так же Слизнорт приглашает на свои вечера знаменитостей. Ты, например, непременно пополнишь его коллекцию, и я не удивлюсь, если увижу там Виктора Крама, хотя он довольно слаб в зельях.

***

Предположение Северуса оправдалось на сто процентов. На вечеринке у Слизнорта собралась весьма разношерстная публика. Были тут и все Чемпионы. После довольно чопорного застолья, во время которого хозяин рассказывал, с кем из прославленных магов сводила его в свое время судьба, начались танцы.
Гарри, долго стоявший в стороне, наконец, решил сделать то, ради чего пришел: присмотреться к девицам. Но сколько он не пытался выделить одну из всех, ничего не выходило. Гораций просил его потанцевать с мужем, но они не стали шокировать публику. Тогда местный зельевар принялся предлагать различных партнерш.
Первой в этом ряду оказалась Дафна Гринграсс, которая училась на пятом курсе Слизерина. Но она вела себя настолько высокомерно, что Гарри просто не знал, как к ней подступиться. Вокруг нее вился Монтегю, с которым у него сложились весьма натянутые отношения. Примешивать к ним ревность однозначно не стоило.
Гермиона Грейнджер, «яркая находка», как ее отрекомендовал хозяин вечеринки, была довольно простой девчонкой. В принципе, Поттер мог подойти к ней хотя бы на тур вальса, чтобы попробовать, как это танцевать с представительницей противоположного пола. Но ее повсюду сопровождал Виктор Крам, который, в самом деле, оказался в числе приглашенных, и смотрел на девушку таким влюбленным и надеющимся на взаимность взглядом, что жалко было мешать болгарину строить отношения.
Очень знакомой персоной являлась Джиневра Уизли. За прошедшие годы она выросла в привлекательную рыжую стерву с пышными формами и по-прежнему поглядывала на Поттера с вожделением. Однако, припомнив ее приворотное зелье и то, что он изменил ей память, Гарри не решился подойти к ней ближе, чем на пушечный выстрел. У девушки не было отбоя от кавалеров, среди которых оказались и ее однокурсник Джек Слоупер, и пятикурсник Дин Томас, и семикурсник Майкл Корнер.
Гарри уже, было, решил, что провел время впустую, когда его внимание привлекла перепалка устроенная двумя довольно колоритными барышнями, у которых на накинутых поверх платьев мантиях красовались нашивки Рейвенкло.
– Не понимаю, как ты могла не поверить, что я добьюсь приглашения от Седрика на Святочный бал? — достаточно громко, для того, чтобы ее могли услышать все заинтересованные, осведомилась черноволосая красотка, черты которой намекали на ее корейские или китайские корни.
– Я не то, чтобы спорила, Чжоу, просто высказала предположение, что Диггори с большим удовольствием пошел бы на бал с Поляковым, если бы это было возможно. Посмотри сама, они весь вечер сегодня танцуют вдвоем, так как Слизнорт допускает подобное, — парировала миловидная блондинка, показавшаяся Поттеру знакомой.
– Ты просто завидуешь мне, Луна! — закричала брюнетка. — Все оттого, что ни один парень не рискнет пригласить на бал девушку, которую все называют Полуумной!
Непонятно по какой причине, но Гарри стало обидно за блондинку. В конце концов, она могла обладать даром предвидения, и такой отрешенный вид свидетельствовал об этом. Да и в любом случае, принадлежность к Рейвенкло, куда отправляли усердных и упорных в учебе детей, тоже о многом говорила. Доучилась же Луна до пятого курса!

***

– Кажется, я выбрал претендентку на роль партнерши, — шепнул Гарри Северусу и устремился вслед убегающей девушке, которая явно собиралась поплакать из-за слов приятельницы.
Мужчина лишь хмыкнул над его заявлением. Приехав в Хогвартс, он был наслышан о Лавгуд, которую все считали не от мира сего. Однако декан ее факультета, Флитвик, которому Снейп доверял, относился к ней по-другому, называя увлеченной и одаренной в чарах.
И потом, Северус мог понять причины поведения мальчика: Гарри наверняка хотелось шокировать своей парой Дамблдора, хотя бы для того, чтобы лишний раз позлить старика. К тому же, парень уверен, что выбирая именно Луну, никоим образом не обидит мужа и не вызовет его ревность.
В своих предположениях зельевар угадал стопроцентно. Но и появившаяся жалость к девушке сыграла не последнюю роль. Гарри догнал Луну при выходе из подземелий. Ее огромные синие глаза блестели от слез, и она размазывала их по лицу, словно малышка. Худенькие плечики вздрагивали, подбородок дрожал — словом, ее хотелось утешить и защитить. Правда, он не слишком умел это делать, поэтому подобрался к девчонке вплотную, провел по волосам, оказавшимися довольно жесткими, как перья гиппогрифа и сказал:
– Хочешь, я приглашу тебя?
Луна вздрогнула и обернулась. Ее глаза мгновенно просохли, и в них появилось недоверие, которое вылилось и в слова:
– Издеваешься, Звездный мальчик?
– Часто обманывали? — догадался он. — Мне это знакомо. Но я предлагаю серьезно.
– Почему? — все еще насторожено спросила она.
– Есть много причин, — признался Гарри. — И одна из них — слова этой крашеной дуры. Хочется утереть ей нос, что ты тоже можешь пойти на бал с Чемпионом, причем с еще более знаменитым, чем ваш Диггори.
– Я согласна, — расплылась в улыбке Луна. — Обещаю одеться так, что ты не пожалеешь.
На балу она смотрелась великолепно: красиво уложенные волосы, синяя мантия под цвет глаз и туфли-лодочки, делающие ее походку воздушной. Девушка, конечно, не могла затмить Флер, партнером которой был Дэвис, семикурсник из Рейвенкло. Но Луна была намного прелестней Чжоу, которая была недовольна тем, что Диггори явился на бал хмурым, не смотрел на нее и убежал после первого вальса.
По мнению Северуса, его Гарри со своей партнершей выглядел в этот вечер красивей всех. Двигался он легко и непринужденно, хотя они недостаточно тренировались. Но мальчик явно был прирожденным танцором, и музыка у него звучала в крови. Если бы это было в его власти, мужчина присудил бы паре самые наивысшие баллы, но с еще большим удовольствием оказался бы сейчас на месте Лавгуд. Уж он бы заставил публику смотреть только на них, а когда закончился танец, поцеловал бы партнера на глазах у всех.
Это были пустые мечты, так как Северус не любил эпатировать публику. А что до поцелуев… впереди ночь, и именно в его постель придет Гарри после этого бала. Пока он размышлял на такие темы, его муж повел свою даму к выходу из зала. Проходя мимо, Гарри заглянул зельевару в глаза, выискивая в них признаки недовольства и ревности, и пояснил:
– Я быстро. Лишь провожу Луну до гостиной.
– Не сомневаюсь, — все же выскочило изо рта Северуса, хотя он собирался просто кивнуть, одобряя этот поступок, так как по правилам этикета мужчина, пригласивший женщину на бал, обязан был проводить ее до дома.

***

Пара вышла в коридор, чтобы тут же столкнуться с профессором Грюмом, который с такой ненавистью глянул на них, что Луна невольно прижалась к Гарри.
– Я его откровенно побаиваюсь, — сообщила девушка, когда преподаватель удалился на почтительное расстояние. — У него наверняка завелись в голове мозгошмыги, вот он и ведет себя совершенно неадекватно.
Поттер не стал выяснять, что это. За проведенный вечер он узнал, что Луна верит в таких существ, которых нет ни в магловском, ни в магическом мире. Сейчас его интересовало, почему она считает поведение Грюма неадекватным. Насколько он понял, Лавгуд была довольно наблюдательна.
– Ты об его любовь к Непростительным заклинаниям и ненависти к Пожирателям, оставшимся на свободе? — спросил Гарри.
– В основном, да. Хотя я заметила, что он очень странно смотрит на тебя. По идее, Грюм должен тебя боготворить, а в его взгляде такая злоба и предвкушение, что я теряюсь.
– Как это?
– Он словно задумал что-то недоброе по отношению к тебе.
Это совсем не понравилось Поттеру. Он вспомнил свои сомнения по поводу, тот ли человек преподаватель ЗОТС, за которого себя выдает. Но доказательств этому не было, и пустые размышления парень не любил. Однако он думал о Грюме вплоть до гостиной Рейвенкло.
До этого момента Гарри посещал лишь Слизерин, поэтому с интересом огляделся: те же кресла и диван у камина, лесенки к спальням и говорящие портреты. Отличие состояло в расцветке обивки и штор, да еще в статуе основательницы, стоящей у стены.
Скульптор изобразил Ровену юной девушкой с распущенными кудрявыми волосами, с вороном на плече и диадемой на голове. Гарри вспомнилось, что, во-первых, это украшение, по преданию, добавляло ума надевшему его магу, а во-вторых, что из него Волдеморт сделал один из своих крестражей. Задумавшись, он задал вопрос, не замечая того, что говорит вслух:
– Интересно, где теперь диадема Рейвенкло?
– В Хогвартсе, — как ни в чем не бывало, ответила Лавгуд. — В комнате, где хранятся потерянные и пока ненужные вещи.
– Я, конечно, не знаю всех тайн замка, но читал историю Хогвартса, и там не говорится о подобном помещении, — мягко заметил Гарри, заинтригованный ее заявлением.
– Просто там ее называют «Комнатой по требованию».
– Но ее положение неизвестно. Она блуждает по школе и для каждого человека выглядит по-разному.
– Это не так. Правда, об этом мало кому известно. Комната всегда на одном и том же месте и, если ты умеешь правильно попросить ее, то она предстанет в определенном облике, изначальном, так сказать, а именно, местом для хранения вещей.
– Откуда ты знаешь, что диадема там?
– Видела. Она была надета на голову бюста Строугела, создателя поисковика.
Гарри, взволнованный до предела, взял девушку за плечи, тряхнул и почти приказал:
– Покажи мне ее. Мне необходима диадема Рейвенкло!
– Она не добавит ума, увы, — с сожалением произнесла Луна. — Идем.

***

Через час Гарри вбежал в каюту к Северусу с радостным воплем:
– Посмотри, что я нашел!
– Ты утверждал, что диадема где-то в лесах Албании, — напомнил супруг, увидев реликвию Рейвенкло в его руках.
– Так сказал Регулус, — в запале выпалил Поттер и испугался.
До этого момента они ни разу не говорили о нем так открыто. Были косвенные намеки или обмен воспоминаниями. Особенно это касалось времени, когда под личиной Блэка скрывался совершенно другой человек, принесший столько горя Гарри и повлиявший на его отношения с мужем. Сейчас он ожидал любой реакции, от обвинений до сарказма, кроме той, что продемонстрировал Северус.
– Ему, конечно, можно верить, — абсолютно спокойным тоном сообщил мужчина, посчитавший его слова еще одним шагом в сторону доверия и отказа от прошлого. — Просто ее кто-то привез в Хогвартс потом.
– Я даже знаю, кто. Квиррел.
– Не выходит. Тогда дух Темного Лорда остался бы в Хогвартсе, рядом с крестражем. Он же покинул его.
Гарри не хотелось дискуссии на эту тему по двум причинам. Во-первых, обсуждать ее — значит, затрагивать прошлое, в том числе отношения с Волдемортом в двух разных ипостасях. К этому он был не готов. Во-вторых, ему не терпелось оказаться в постели с мужем. Поэтому юноша прижал к его губам палец и попросил:
– Остальное потом. Сейчас займись со мной любовью, Северус. Мне этого хочется!
Так как до этого Гарри ни разу не говорил ничего подобного, то фраза прозвучала полной капитуляцией и признанием в любви. Мужчина застонал от осознания этого и, убрав палец, впился в его губы страстным поцелуем. Избавив Гарри от одежды, он опустился перед ним на колени и вобрал не до конца эрегированный член в рот. Орган моментально начал увеличиваться в объеме, говоря о том, насколько это приятно партнеру.
Обхватив руками ягодицы, Северус заработал ртом, желая всей своей позой, движениями показать, насколько принадлежит Поттеру. Да, это было полным признанием власти подростка над собой. Но сейчас ему было очень важно затронуть в душе мальчика такие струны, которых до него никто не касался, а именно, благодарность, нежность и безоговорочная вера.
Запустив руки в шелковые волосы мужа, Гарри подавался навстречу, прекрасно читая все, что он пытался донести жестами. Ему хотелось крикнуть: «Я верю тебе, верю!» Но он лишь глубже входил во влажное тепло, буквально трахая этот изумительный рот.
– Сев’рус, — выдохнул он, кончая.
– Гарри, — прозвучало в ответ.
Мужчина поднялся с колен, повернул его к себе спиной и наклонил над столом. В анус ударили заклинания расслабления и смазки, а затем туда ворвался горячий член. Делая размашистые движения, он входил и выходил из узкого прохода, массируя простату.
Наслаждение снова опалило Гарри с головы до ног, и он опять кончил, не дотрагиваясь до своего члена. Через секунду он почувствовал в себе сперму мужа, который поцеловал его между лопатками и выдохнул туда его имя.
– Это было здорово, — разворачиваясь и целуя Северуса, признался юноша.
– Я согласен, — поддержал муж. — Идем в постель.
На удивление, следующим утром, проснувшись в объятиях друг друга, они не испытали ни тени неловкости. «Неужели лед тронулся?» — мелькнуло у них в головах, и они поцеловались, в надежде, что это так и есть.


Глава 39. Болезнь Альбуса


Так как сразу же после Святочного бала начинались экзамены и зимние каникулы, то Гарри и Северус, поддавшись порыву, решили посетить побережье Италии, где провели первые годы совместной жизни. Несмотря на зиму и довольно ветреную погоду, они гуляли вдоль моря, стараясь вспомнить ощущение абсолютного счастья и доверия, которое когда-то царили между ними. Еще больше времени пара проводила в постели. И если бы не тревожные мысли, что все в этом мире недолговечно, то эти дни по праву можно было назвать идиллией.
В Хогвартс они вернулись за пару дней до начала семестра и, этой же ночью, посетив Шаосоо, уничтожили очередной крестраж Волдеморта. Остался один — кольцо Певереллов. Ответ на вопрос, что с ним, они получили на следующее утро, когда Северуса позвала к себе мадам Помфри. Не желая расставаться с мужем ни на минуту, Гарри отправился вместе с ним.
– Ты столько лет помогал мне, Северус, в различных проблемах, что я решила обратиться к тебе, надеясь на помощь, — объяснила Помфри, тепло поздоровавшись с обоими.
– Что-то случилось? — невозмутимо спросил Снейп, которого не взволновали ее слова.
Она молча провела их в палату, где на кровати, без сознания лежал Дамблдор. Хотя ни Северус, ни Гарри не любили этого старика, но, видя его слабость, они испытали сочувствие.
– Что с ним? — спросили они.
– Хотела бы я знать это, — вздохнула мадам Помфри. — Он появился вчера днем в разорванной и обгорелой мантии, изможденный физически и магически и сразу же потерял сознание. Я уложила его на койку и обследовала. Альбус подвергся какому-то сильному проклятью. Его рука была черной до локтя. Такой она осталась и до сих пор.
Она продемонстрировала слушателям поврежденную конечность директора. Та выглядела обугленной или иссушенной. Но не это привлекло внимание пары — на ее безымянном пальце сверкал перстень с покореженным камнем.
– Кольцо Певереллов, — рассмотрев его, сказал Гарри.
– То самое? — не поверил Северус. — Откуда ты знаешь?
– Видел его изображение в дневнике Слизерина, который являлся его потомком. Правда, не понимаю, зачем Дамблдор надел кольцо на палец, зная, что это такое. Неужели не в курсе, как надо обезвреживать крестраж?
– Мы узнаем это, если старик очнется и захочет это обсуждать.
Проговорив эту фразу, Снейп приступил к диагностике и спустя полчаса вынес вердикт:
– Думаю, что знаю, как остановить процесс, происходящий с его рукой. Для этого мне надо сварить зелье. А пока, Гарри, попробуй произнести Энервейт. В твоем исполнении он подействует.
Поттер сделал, что его просили. Дамблдор пришел в себя и первое, что сказал, было:
– Я должен извиниться перед вами, мальчики. Многие мои поступки по отношению к вам были ошибкой. Но кто не подвержен им?
– Сейчас не время и не место обсуждать эту тему, — оборвал его извинения Северус. — Лучше расскажите, что с вами.
– Это еще одна моя глобальная ошибка, — признался старый маг и, поколебавшись, начал рассказывать: — Я слышал о кольце Певереллов еще в юности и всегда считал его существование легендой. Но когда увидел, то не смог избежать искушения, чтобы не попробовать испытать его в действии.
– Вы говорите загадками, — вмешался Гарри. — Не знаю, как Северус, но я вас не понимаю. О какой легенде идет речь и что значит, вы хотели испытать кольцо?
– Мне это тоже интересно, — поддакнул Снейп.

***

Директор надолго замолчал, и им показалось, что больше он ничего не скажет. Но старик просто набирался сил.
– Видите ли, мальчики, — начал он, заставляя обоих морщиться от такого обращения. — Существует сказка о трех братьях, повстречавшихся со смертью и получивших ее дары.
– Вы о мантии-невидимке, воскресающем камне и о самой сильной палочке, которая позволяет ее владельцу выиграть в любой дуэли? — перебил его Северус. — Но это же выдумка!
– Не совсем, — покачал головой Дамблдор. — Герои сказки — вполне реальные маги. Конечно, они не встречались со смертью и не получали ее даров, а просто-напросто создали мощные артефакты.
– Вы в это верите? — изумился Гарри и подумал, что старик окончательно свихнулся.
– Верю, мой мальчик, — подтвердил директор. — Верю, потому что имею доказательства существования мантии-невидимки. Ты тоже знаешь о ней.
– Так это вы подарили мне мантию?
– Не подарил — отдал. Мантия-невидимка издревле передавалась в семье Поттеров, которая уходит своими корнями к Игнотусу Певереллу, одному из трех легендарных братьев, ставших прототипами героев сказки. Кольцо же создал Кадмиус, который является дальним родственником Слизерина и предком Волдеморта. Оно, по преданию, могло вернуть умершего человека.
– В сказке говорилось, что возвращается не человек, а зомби, лишенный чувств, — напомнил Северус. — Или это преувеличение, а на самом деле можно вернуть мертвого?
– К сожалению, нельзя, по крайней мере, не до конца, — тихо произнес директор и признался: — Но когда я увидел кольцо, то вспомнил бедную Ариану, свою погибшую сестру, позабыл обо всем и надел его на руку. Последствия вы можете наблюдать.
– Может, это потому что оно стало крестражем Волдеморта? — предположил Гарри.
– Ты знаешь о них? Откуда? — удивился Дамблдор.
– Нам рассказал о них Каркаров. У него хранилась чаша Хельги Хаффлпафф, еще один крестраж, но он его обезвредил, — частично соврал Северус.
– Как?.. Для этого же нужен меч Гриффиндора или василиск, — предсказуемо произнес старик.
– У него был меч со схожими свойствами, — прозвучала в ответ еще одна ложь.
Они помолчали, затем Снейп рассказал Дамблдору о перспективах его излечения:
– Окончательно вы не поправитесь. Я замедлю процесс, и в руке не разовьется гангрена. Но вы никогда не сможете отказаться от зелья, которое я буду готовить. Правда, у меня есть условие. Вы должны поклясться, что не причините вреда ни мне, ни Гарри.
– Мой мальчик, я никогда не делал это намеренно, — жалобно пробормотал директор.
– Мне не важны ваши цели, только результат. В противном случае вы умрете.
– Ты же не убийца.
– Я не собираюсь вас специально убивать. Просто так сработает состав. Это как Неприложная клятва, просто выполненная с помощью зелий, а не заклинаний. Вы согласны?
Несколько минут Дамблдор молчал, обдумывая услышанное, затем вымолвил:
– Я попрошу Горация предоставить для тебя лабораторию. Так же, если хочешь, вы можете занять твои бывшие апартаменты, а если там тесно, то я расширю их магией. Как понимаю, Гарри будет жить с тобой?
– Разумеется! — вклинился в их диалог Поттер. — Мы же супруги.
Директор лишь тяжело вздохнул.
Прежде чем идти в подземелье, Северус проверил кольцо на содержание в нем крестража — его там не оказалось. Видимо, каким-то образом соединение нескольких видов магии — охраняющей частицу души Волдеморта, собственной магии кольца и воздействие на него Дамблдора — разрушило его.

***

С переездом Гарри и Северус решили не спешить и осуществить его лишь после первой порции зелья, принятого Дамблдором. Так у них была хоть какая-то гарантия, что старик не выкинет какую-нибудь гадость. Более поздний срок предложил Атмаджи Озиль, руководитель делегации Дурмстранга, когда они, не вдаваясь в подробности, поведали ему о предстоящем переселении.
– Дамблдор пойдет по головам, если это потребуется для всеобщего блага. Причем никакие зелья и Нерушимые клятвы его не остановят, — напомнил он.
– Мы все равно не сможем вернуться в Дурмстранг из-за создавшейся там обстановки, — признался Северус. — Здесь же, в Великобритании, Хогвартс — самое надежное место, где нас не смогут достать ни сторонники Темного Лорда, ни он сам.
– В таком случае повремените с переездом в замок хотя бы до конца турнира.
– Мы так и поступим, — заверил Гарри. — Пока мы будем проводить в замке лишь все свободное время, так как Северусу придется варить зелье для директора.
Так они и поступили, правда, с некоторой корректировкой. Пока Северус работал в лаборатории, Гарри ходил на занятия, посещал библиотеку Хогвартса или проводил время в гостиных разных факультетов. Он снова сблизился с Драко и Роном, а так же поддерживал дружеские отношения с Луной и с недавних пор с Диггори, который был любовником Полякова, его приятель из Дурмстранга.
Для создания зелья Северусу потребовалась неделя, и еще две для того, чтобы Дамблдор смог встать с кровати и заняться повседневными делами. Рука директора теперь выглядела чуть лучше. Чернота уменьшилась и доходила до середины предплечья. Он пытался иногда пообщаться со спасителем и его супругом, но те пресекали любые поползновения.
Время до второго тура пробежало незаметно и, наконец, настал день испытания, которое снова проводилось на квиддичном поле.
– Сегодня вам предстоит сразиться с разъяренным соплохвостом, выведенным любезным Хагридом, хранителем ключей и садов Хогвартса, — объявил Бегман.
– Вы, эта, поаккуратней. Руперт еще сущее дитя, — попросил великан, вытирая огромным платком набежавшие слезы.
«Наверняка какой-нибудь монстр», — предположил Гарри, вспоминая другого его питомца — трехголового цербера по кличке Пушок. Предчувствия его не обманули. «Дитя» было трехметрового роста и больше всего напоминало гигантского скорпиона. Из своего жала на конце длинного хвоста эта помесь огнекраба и графорога выплескивала не яд, а направленную струю огня, напоминающую напалм.
В процессе сражения, Поттер так же выяснил, что соплохвост практически неуязвим и очень быстр в перемещениях. Если бы не умение создавать мощное защитное поле, то подросток поджарился бы через пять минут или был бы раздавлен клешнями.
Гарри носился по квиддичному полю, как угорелый, применял почти все заклинания, которые узнал за эти годы, а эта тварь оставалась невредимой. Прошло полчаса, он начал задыхаться, когда Секо выбило небольшую чешуйку на менее защищенном броней брюхе создания. Увидев оголенный кусок плоти, Поттер трансфигурировал копье и, подскочив к чудовищу, по-магловски вонзил его. Сполохвост взревел и начал заваливаться на бок.
– Бой окончен, — в ту же минуту раздался усиленный Сонарусом голос Бэгмена.
Магическое создание провалилось в образовавшийся люк, где находилась своеобразная клетка. К нему тут же бросились несколько драконологов, которые совместными усилиями усыпили зверя и вылечили рану.
– Поттер провел довольно зрелищный бой, во время которого не пострадал. Ему начисляется высший балл — десять, — огласил результат судья.
Так как в этом туре Гарри был первым, то присоединился к Северусу на трибунах и стал наблюдать за выступлениями Делякур и Диггори.
Француженка затуманила разум соплохвоста разновидностью вейловских чар, и тот впал в транс через двадцать минут ее пения. Затем его пришлось откачивать вдвое дольше, поэтому ей снизили баллы «за задержку соревнования». Седрик действовал наподобие Гарри: тоже выставлял щиты и носился по полю. Победил он соплохвоста, попав в глаза ослепляющим заклинанием, и ему снизили баллы «за жестокость».
Таким образом, Гарри снова оказался на первом месте, а его соперники, на сей раз, разделили второе. Их заранее предупредили, что в последнем туре это не сыграет значения, и они приступят к заданию одновременно. Правда, суть испытания осталась неизвестной, так сказать, для поддержания интриги. Но все предположили, что это будет лабиринт.


Глава 40. Ожившая метка


Комментарий: еще одна флаффная сцена в конце. Но мне кажется, она закономерна и нужна. Моим героям требовалась констатация некоторых фактов.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------

Далеко от Хогвартса в запущенной гостиной с покосившейся мебелью, ободранными обоями и грязными побитыми стеклами на окнах жарко горел камин, у огня которого стояло, казалось, пустое кресло. У его ножек располагалась огромная змея, не менее пяти метров в длину, перед которой лежала горка полудохлых грызунов.
– Заканчивай с завтраком, Нагайна, и позови Рудольфуса. Хочу узнать, как дела в Хогвартсе, — раздалось из глубины кресла.
– Хорошо, хозяин, — ответила рептилия, закидывая в рот очередную крысу.
Если бы в комнате был сторонний наблюдатель, то он, во-первых, ничего бы не понял, так как услышал бы только змеиное шипение. Но удивляться этому было некому.
Нагайна, наконец, закончила трапезу и лениво двинулась к выходу. Если честно, она предпочла бы поспать после еды, но хозяин был нетерпелив и мог болезненно наказать.
Волдеморт посмотрел ей вслед. Сделать еще одним крестражем мыслящее существо было не лучшей идеей. Но тогда, в Албании, змея оказалась единственной кандидатурой на эту роль — реликвий у него не оказалось. Он сам тогда находился в еще более крупной особи, и решение пришло внезапно, когда он почувствовал знакомый раскол души.
Произошло это при таких обстоятельствах. Вылетев из тела Квиррила, дух Волдеморта устремился к диадеме, спрятанной в дупле. Но соединиться с крестражем, расположенном в ней, ему оказалось не под силу. И тут, как назло, появился шаман, местный маг, другими словами, и принялся производить ритуал изгнания нечисти. Пришлось его уничтожить.
Несколько лет Волдеморту было сложно управлять Нагайной. Он старался селиться лишь в крупных самцов, но у змей этого вида, которые водились в изобилии в Черном лесу, самки не слишком им подчинялись, особенно не в брачный период. Ему приходилось тратить много магических сил, чтобы удержать ее хотя бы рядом с собой.
Этим летом Волдеморта разыскали братья Лестрейндж, которым каким-то чудом удалось вырваться из Азкабана. Рабастан предлагал перенести новый крестраж в более подходящее вместилище, чем змея, но Темный Лорд привязался к ней и не захотел убивать. Теперь, когда они вернулись в Британию, он подумывал изменить это решение, но было недосуг.
Еще там, в варварской стране, он с братьями разработал план его возрождения. Предварительный этап решено было провести прямо на месте, в походных условиях. Лестрейнджи, неплохие зельевары, были искусны почти во всех магических науках. Поэтому они с легкостью трасфигурировали котел, создали гомункула, которому предстояло стать вместилищем души Волдеморта.
Более длительный период занял сбор ингредиентов. Занимаясь этим, темные маги следили за новостями. Так им стало известно о предстоящем турнире волшебников, который будет проводиться в Хогвартсе, поэтому они вернулись на родину и поселились в Литтл-Хэнгелтоне, в старом особняке Реддлов. Рабастан, как более спокойный, изворотливый и предприимчивый, занялся сбором информации, а Рудольфус продолжил начатое в Албании дело.
К сегодняшнему дню Волдеморт выглядел как годовалый ребенок со змеиными чертами лица, без волос, с несколько непропорциональными конечностями: большими руками с длинными узловатыми пальцами и коротенькими ножками, что затрудняло передвижение по дому. А еще он мерз — во-первых, тело гомункула почти не согревала кровь, во-вторых, была холодная зима, а дом изобиловал дырами между рам и даже в стенах.

***

Рудольфус сидел в одной из спален особняка, которую частично переоборудовал в кабинет и, прочитав очередное письмо от брата, вспоминал время, прошедшее после побега из Азкабана. Заключение не прошло для мага бесследно. Он не свихнулся, как его покойная жена, но и не был настолько сдержан, как Рабастан. Ему хотелось действовать быстро, решительно, мечталось о мести за смерть Беллы. Но Темный Лорд выбрал выжидательную тактику.
Они нашли своего господина в довольно плачевном состоянии и тут же предлагали собрать как можно больше членов Внутреннего круга, среди которых были и прекрасные зельевары, и целители, и непревзойденные специалисты по чарам. Но Волдеморт наотрез отказался, сославшись на то, что не верит никому, кто оставался все эти годы на свободе.
В этом был определенный резон, так как ни один из Пожирателей смерти, которым удалось избежать Азкабана, не пытались отыскать Темного Лорда. Предположим, Эйвери или Нотт не знали, откуда лучше всего начинать поиски, но, вот, Малфой мог догадаться.
После возвращения на родину события стали развиваться еще медленнее. Темный Лорд вполне мог воспользоваться кровью любого мага, который выступал против него, тем же Аластором Грюмом, например. Но он решил заполучить для этих целей Поттера.
Рабастан заменил собой преподавателя, постоянно применяя оборотное средство, и методично вел мальчишку к победе. Сегодня он прислал письмо, что Поттер удачно прошел второй тур, а ему самому удалось упросить Дамблдора заколдовать кубок, который претенденты должны были достать из лабиринта. Теперь «ценный приз» превратился в портал до Литтл-Хэнгелтона.
Рудольфус со своей стороны подготавливал встречу: подбирал ингредиенты, доставал специальный котел, оборудовал место на кладбище, где будет проводиться ритуал. По его задумке Поттер должен был попасть в магическую клетку, блокирующую все его способности. На свободе останется лишь его левая кисть, из которой и можно будет взять кровь. После, он надеялся, Лорд позволит ему убить мальчишку.
Приятные размышления были прерваны появлением Нагайны. Увидев ее, Рудольфус поморщился. Он ненавидел рептилию, но ему приходилось заботиться об ее здоровье и пропитании. Во-первых, змея была не просто фамильяром хозяина, а его крестражем. Во-вторых, ее яд поддерживал приемлемое состояние гомункула, в котором сейчас находилась душа Волдеморта.
Сейчас Нагайна могла приползти к нему лишь с одной целью — чтобы позвать к Темному Лорду. Догадавшись об этом, мужчина поднялся, взял письмо брата и пошел в гостиную. Господин снова жался к огню, хотя в комнате было натоплено очень сильно. Рудольфус опять подумал, зачем Волдеморт терпит все эти неудобства, когда можно было давно возродиться в нормальном (ну, почти) теле. Но вместо сотни важных и, действительно, волнующих вопросов, он спросил:
– Вы звали, милорд?
– Хотел узнать, как дела в Хогвартсе, — раздался холодный, чуть металлический голос, словно говорил не человек. Так оно и было.
– Все спокойно. Прошел второй тур, Поттер лидирует, но для третьего испытания это неважно. Будет лабиринт, в который все войдут одновременно.
– Напиши Рабастану, пусть проследил за тем, чтобы мальчишка первым пришел к финишу. И еще, дай мне руку, где метка.
Рудольфус протянул конечность, закатав рукав мантии. С каждым днем знак мрака проступал все явственней и становился угольно черным. Темный Лорд некоторое время рассматривал метку, затем надавил на нее кончиком своей палочки и что-то произнес на змеином языке. Она загорелась, как будто к ней приложили раскаленное железо. Лестрейндж поморщился и закусил губу, чтобы не вскрикнуть.
– Надеюсь, мои нерадивые слуги тоже ощутили это и поймут, что я скоро вернусь.
За сотни километров, в подземелье Хогвартса черноволосый мужчина, варивший зелье, выплеснул часть его на пол, схватился за руку и охнул. А несколькими этажами выше подросток в форме Дурмстранга ощутил его беспокойство и, распрощавшись с собеседником, заторопился к нему.

***

– Что случилось? — взволнованно спросил Гарри, влетая в лабораторию.
– Метка, — сдавленно проговорил Северус, с ненавистью глядя на ожившее клеймо Волдеморта. — Она проснулась. Он скоро вернется, и мне придется откликнуться на его зов, чтобы не сойти с ума, и наверняка Дамблдор захочет, чтобы я опять шпионил.
– Этому не бывать! Мы перероем с тобой библиотеку Слизерина, но найдем способ избавиться от этого украшения.
-Мерлин, и почему эта идея не пришла в голову мне, едва мы сюда перебрались? Сейчас же что-то подсказывает, что времени почти не осталось.
– Но оно еще есть — я тоже обладаю нехилой интуицией.
Придя к такому решению, пара с этого дня стала много времени проводить в Тайной комнате. Они даже иногда ночевали там. Но поиски не приносили никаких результатов. Если бы еще можно было исследовать метку… Но для этого требовалось причинять страдания Северусу, а Гарри этого не хотел категорически. После двух месяцев бесплодных поисков, он решил обратиться к василиску.
– Это сгусток черной магии, весьма родственной той, что содержится в крестражах. Думаю, ее можно убрать так же, как разрушить их, — обследовав метку своим раздвоенным языком, сообщил Шаоссо.
– То есть ты предлагаешь укусить Северуса и таким способом впрыснуть в его руку яд, который разрушить клеймо Волдеморта? — уточнил Гарри и, получив подтверждение, нахмурился. — Но это же смертельно опасно! Мы не сможем нейтрализовать его, так как противоядия не существует.
– Слезы феникса. Если использовать их, то все обойдется, — подсказал древний змей.
– Нет, это неприемлемо. Я не хочу быть обязанным своей жизнью Дамблдору, — отказался Снейп.
– Фоукс принадлежит не ему, а школе. Наследник двух Основателей, твой муж, сможет позвать его на помощь, — сообщил Шаоосо. — Гарри, не робей, пробуй!
– Фоукс, прошу, прилети ко мне! — чувствуя себя дураком, громко крикнул Поттер.
Через минуту или меньше недалеко от статуи Слизерина блеснула красно-золотая вспышка, а затем появился феникс, который плавно спланировал подростку на плечо. Синие глаза-бусинки уставились в зеленые, и Гарри услышал в своей голове:
«Ты звал меня, юный отрок?»
«Да. Я хочу избавить своего мужа от метки Волдеморта. Мой друг предложил впрыснуть в его руку яд, и только твои слезы могут спасти Северуса от смерти. Ты поможешь?» — так же мысленно откликнулся Поттер.
«Северус Снейп достоин того, чтобы избавиться от клейма», — изрек феникс.
– Фоукс согласился, — объявил Гарри вслух на змеином языке. — Шаоосо, можешь приступать.
Снейп нервно сглотнул, но без колебаний протянул руку с меткой. Василиск придавил зубом клеймо и сжал челюсти, прокусывая. Затем отпрянул, и его место занял феникс, уронивший на рану пару слезинок, неся облегчение. Вскоре на месте знака мрака остался круглый затянувшийся шрам.
«Это убрать не удастся», — предупредил Фоукс.
– Неважно, — отмахнулся Гарри. — «Спасибо!»
Его благодарность прозвучала одновременно с голосом Снейпа, высказавшем ее вслух. Феникс потерся головой об его исцеленную руку, курлыкнул, сделал круг по Тайной комнате и пропал в такой же вспышке, как и появился.
– Советую вам переночевать здесь. Северус вряд ли дойдет до школьной спальни, не говоря о каюте корабля, — посоветовал василиск.
– Тебе тоже спасибо, Шаоссо, — хором сказали маги.
– Я всегда рад служить во благо, — с некоторым пафосом откликнулся змей и уполз в логово.

***

– Знаешь, я иногда готов поблагодарить Волдеморта за то, что когда-то поселил меня здесь. Иначе я бы не познакомился с Шаоссо, — признался Гарри, когда они со Снейпом уже лежали в кровати Слизерина.
– Можешь сделать это при вашей очередной встрече. Но я бы воздержался, — съязвил муж и потянулся за поцелуем, начиная любовную игру.
Гарри ничуть не возражал против такого окончания несколько волнительного дня. Он приоткрыл рот, впуская язык мужчины. Руки Северуса пустились в путешествие, поглаживая, пощипывая и исследуя выгибающееся навстречу тело.
Зная, как возбуждают Гарри такие ласки, Северус вылизал ушную раковину и, забравшись языком в углубление, стал производить поступательно-возвратные действия. Напряженный член партнера стал каменным, и он гортанно застонал, вскидывая бедра кверху.
Рука мужчины приласкала внутреннюю поверхность бедер, обхватила налитый ствол и начала двигаться в такт языку в раковине уха. Вскоре Северусу захотелось взять нетерпеливо подрагивающий орган в рот, что он и осуществил, проведя языком по всей длине, окольцевав головку и забираясь им в расщелину.
– Не хочу так кончить. Только с тобой, — взмолился Гарри, потянув его за спутанные волосы.
– Да, — выдохнул Северус на разгоряченную головку, еще раз лизнул ее и принялся растягивать пальцами анус.
– Хватит! — поторопил его Гарри, когда внутри был два пальца. — Я уже готов.
Хотя это было не совсем так, но мужчина послушался, желая испытать наслаждение, которое дарил тесный проход его возбужденному члену. Нанеся на свой орган много смазки, он скользнул в тугую горячую глубину. Мышцы парня сжались вокруг него, и Северус едва не кончил. Ему пришлось остановить движение и зашипеть, закусывая нижнюю губу.
– Двигайся! — потребовал Гарри, и он с радостью подчинился, теряя самоконтроль.
Мерлин, они были просто созданы друг для друга! Это единение тел, слияние магий — невероятное, ни с чем несравнимое наслаждение. Северус почти полностью выходил и снова врывался, Гарри пытался удержать его у себя внутри и двигался в унисон. Оргазм был сокрушительным и одновременным.
– Я люблю тебя, — прошептал Северус, замирая от вырвавшихся слов.
– Я тебя тоже, — без тени смущения или напряжения откликнулся Гарри и вовлек его в долгий, сладкий поцелуй.
«Похоже, мы признали это для себя и даже высказали вслух, и, надо же, потолок не рухнул на пол», — чуть саркастично подумали оба и снова поцеловались. Наутро ни один из них, ни словом, ни жестом не выказал своего неудовольствия или неловкости. Они просто продолжали вести себя, как ни в чем не бывало.


Глава 41. Разоблачение шпиона


Выбравшись из Тайной комнаты, пара решила вернуться на корабль, чтобы провести в своей каюте еще день, восстанавливая силы Северуса. Там их ждал не очень приятный сюрприз: кто-то в их отсутствие перевернул все вещи, словно что-то разыскивая. Вызванный руководитель делегации запоздало проверил охранные чары корабля, чтобы обнаружить, что их нарушали.
– Кажется, я немного расслабился, — укорил себя Озиль. — Просто я не думал, что кому-то хватит наглости на этот шаг. У вас нет предположений, кто это и что ему надо?
– Ни единого, — переглянувшись с Гарри, ответил Северус.
– У нас, если честно, и искать-то нечего, — поддакнул Гарри, подумав про себя: «Особенно после уничтожения диадемы. Да и кто мог узнать о том, что она у нас?»
– Может, наоборот они хотели подбросить что-то, желая подставить Северуса. Дамблдор вполне способен на такую подлость, если решил вас разлучить, — предположил Атмаджи.
– Тогда бы тут царил идеальный порядок, — разумно парировал Северус, но они все-таки осмотрели все помещение, чтобы развеять эту догадку.
– Странная история, — вынес вердикт Гарри, когда поиски ничего не дали. — У меня еще идея. Это происки Грюма, который ненавидит всех Пожирателей смерти, оставшихся на свободе. Он вполне мог преодолеть защиту корабля и устроить в каюте погром, желая обнаружить компромат на моего мужа.
– Это вполне логично, — согласился Северус — Стоит за ним понаблюдать.
– Будьте осторожны и не оставайтесь подолу в замке, — посоветовал Озиль и удалился.
– Эта вещичка создана твоим отцом и его друзьями. На ней отражаются все, кто находится в школе, причем она игнорирует анимагическую форму и оборотное средства, показывая, кто это на самом деле. Именно карта когда-то помогла мне поймать Питера Петтигрю. Признаться, я забыл о ней, — сказал Северус, доставая карту Мародеров и показывая ее Гарри.
– А мы сможем наблюдать за Грюмом с корабля? — поинтересовался парень, активируя заколдованный пергамент. — Кажется, да. Мерлин, здесь отражаются все помещения школы, исключая Комнату по требованию и Тайную, а так же часть прилегающей к замку территории! Смотри, Грюм сидит в собственном кабинете, а Дамблдор беседует с МакГонагалл. Классная карта!
Однако носить карту в активном состоянии постоянно не было никакой возможности. Поэтому они наблюдали за преподавателем визуально. Грюм вел себя, как всегда: смотрел на них волком, не здоровался и периодически пил из своей фляжки, с которой не расставался, и ничем не выказал, что посещал корабль Дурмстранга.

***

Взглянув как-то на карту, Гарри и Северус обнаружили на ней Рабастана Лестрейнджа, сбежавшего из Азкабана.
– Он ходит под оборотным средством, притворяясь одним из учеников, — догадался Гарри, когда выяснил, что все преподаватели отражаются на карте в соответствии. — Как же нам его вычислить?
– Наблюдать. Это должен быть старшекурсник. По крайней мере, я так думаю, — сказал Северус, выглядя довольно взволнованным. — Вот и ответ на вопрос, кто проник к нам в каюту.
– Зачем?
– Предполагал, что мы храним найденные крестражи, или собирался подкинуть портал, чтобы доставить тебя к Волдеморту, но что-то ему помешало.
С этого времени пара почти не расставалась с картой. Но прошло почти два месяца, а они так и не приблизились к разгадке, под чьей личиной скрывается Лестрейндж. Единственное, что они заметили, он частенько навещает Грюма — то ли ведя за старым аврором наблюдение, то ли с какой-то целью посещая дополнительные занятия с ним.
– Может, он хочет втереться к нему в доверие и похитить? — предположил Гарри.
– Сам-то понял, что сказал? — фыркнул Северус. — Такого параноика, как Аластор Грюм, еще поискать надо. Он и собственному отражению в зеркале никогда не доверится.
– Лестрейндж ждет подходящего случая.
– Это уже больше похоже на правду.
– Может, он держит Грюма под Империо?
– Это тоже вариант. Хотя я мало верю, что такой опытный аврор долго находился бы под заклятием подчинения. Но надо проверить, куда он ходит после визитов Рабастана.
Как-то так получилось, что до этого времени они пользовались картой лишь после окончания занятий у Гарри. В остальное время она лежала в его портфеле без дела. Но после этого разговора карта вернулась к Северусу. В первый же день это принесло плоды.
Во время урока по ЗОТС у семикурсников, на котором присутствовал Гарри, зельевар заметил Лестрейнджа рядом с мужем. Выходит, шпион Волдоморта притворяется учеником Гриффиндора или Слизерина. Это значительно сужало поиск.
Но это открытие не шло ни какое сравнение с другим. Грюм в это же самое время почему-то был у себя в кабинете, хотя урок проводился на улице. Строя предположения, почему преподаватель отпустил учеников одних, Северус поспешил к Гарри, боясь, что Пожиратель воспользуется этой ситуацией.
Какого же было его изумление, когда, добравшись до места проведения практического занятия, он увидел Аластора Грюма. «Ловко придумано», — оценил эту хитрость Северус и задался вопросом: в курсе ли Дамблдор такой подмены?
– Нет, это уже совершенно не вписывается в образ светлого мага, — усомнился Гарри, когда муж все ему рассказал. — Хотя, если вспомнить Квиррела…
-В любом случае нам придется обратиться за помощью к Дамблдору, чтобы разоблачить Лестрейнджа. Грюм его старый друг, и директор должен убедиться, что это не он в нашем присутствии, — подумав, с сожалением решил Северус.
Гарри кивнул в знак согласия, и они написали старику записку:

«Нам стали известны некоторые планы сторонников Волдеморта, которые находятся в Хогвартсе. Не желая выносить сор из избы, мы хотим поделиться полученными сведениями с вами и с Аластором Грюмом, который является бывшим аврором и может тихо сообщить все в Аврорат».

***

Через пару дней Дамблдор назначил супругам встречу в своем кабинете. Войдя туда, они застали и хмурого лже-Грюма, который вертел в руках свою излюбленную флягу, явно содержащую оборотное средство. Предположив это, Северус выбил ее из рук шпиона Волдеморта и связал его магическими путами.
– Какого черта творит это недобитый Пожиратель смерти? — взревел пленник, изображая из себя невинно пострадавшего.
– В самом деле, Северус, — поддакнул Дамблдор, к счастью, не стремясь освободить «друга».
– Это не Аластор Грюм, а сбежавший из Азкабана Рабастан Лестрейндж под оборотным средством, — пояснил Снейп.
– И вы ему верите? — непонятно на что надеясь, возмутился связанный шпион.
– Его слова вызвали во мне сомнения. Поэтому мы выждем положенное время. Если Севрус ошибся, то извинится, — разумно решил Дамблдор.
Пленник от его слов задергался, стремясь вцепиться зубами в свой воротник. Предположив, что там зашита капсула с ядом, Гарри его обездвижил. После этого мужчина сник, и лишь его глаза сверкали ненавистью. Когда время действия оборотного средства вышло, началось преобразование.
– Как вы узнали? — удивился Дамблдор, получив доказательства подмены Грюма.
– Он слишком подозрительно себя вел, — ответил Гарри. — В частности, он меня ненавидел больше, чем оставшихся на свободе Пожирателей. Вот и стали наблюдать…
– И заметили довольно странную привычку постоянно отхлебывать из фляжки, — подхватил его слова Северус, не собираясь рассказывать директору о карте Мародеров. — Паранойя паранойей, но зачем пить что-то каждый час, если только это не оборотное средство?
Пока они беседовали, пленник из Грюма окончательно превратился в младшего Лестрейнджа.
– Зачем вы проникли в школу? — спросил его Дамблдор, применив заклинание, которое заставляло говорить правду.
– Похитить Поттера и отправить его к Волдеморту.
– Он уже возродился? — заволновался Гарри.
– Не совсем, но близок к этому, — послушно ответил пленник.
– Что это значит? — встрял Северус.
– Для окончательного возрождения Темный Лорд хочет воспользоваться кровью Поттера, чтобы иметь дополнительную защиту от него.
– Где настоящий Аластор Грюм? — снова взял слово Дамблдор.
– В сундуке, который находится в апартаментах преподавателя ЗОТС.
Лестрейнджа снова обездвижили, решив прервать беседу, чтобы вызволить старого аврора из заточения. Грюм был настолько в удручающем состоянии, что Дамблдор попросил Северуса и Гарри проводить его до больничного крыла.
– Не хотел бы я оставлять вас наедине с Рабастаном, — попытался отказаться Снейп.
– Ты мне не доверяешь? — возмутился Дамблдор. — По-моему, в данной ситуации это слишком. Я не собираюсь отпускать беглого преступника и одного из рьяных последователей Волдеморта на свободу. Может, мне принести тебе Непреложный обет?
– Нет, я волновался за вас, — солгал Северус, вызывая у директора одобрительную улыбку. Затем добавил чуть требовательно: — Когда мы вернемся, то я надеюсь, мы продолжим допрашивать эту мразь. Надо узнать, где прячется красноглазый монстр, чтобы иметь возможность ликвидировать его, пока тот слаб.
– Разумеется, — пообещал Дамблдор, хотя у него были другие планы на пленника.

***

После того, как Слизнорт рассказал Дамблдору о крестражах, директор пытался найти, сделанные Волдемортом. Он методично разыскивал информацию, проверял различные версии и на сегодняшний день пришел к выводу, что Гарри и Северусу каким-то невероятным способом удалось избавиться от всех, за исключением одного, о котором не подозревали не только они, но и сам темный волшебник: Волдеморт неосознанно вложил в Мальчика-который-выжил часть своей души.
Убить Поттера собственноручно Дамблдор не мог — все-таки он не был палачом. Просить кого-то заколоть подростка мечом Гриффиндора — тоже довольно проблематично. Фанатов, которые могли бы пойти на такое ради общего блага, в окружении старого мага не наблюдалось. Применять Империо?.. Не в стиле светлого волшебника. Оставалось подставить Гарри под удар самого Волдеморта.
Именно поэтому рассказ Лестрейнджа вызвал в Дамблдоре интерес. Едва за Гарри и Северусом, сопровождавших Грюма, закрылась дверь, он спросил пленника:
– Как ты собирался доставить Поттера к Волдеморту?
– Призом из лабиринта, превращенным в портал. Я сделал все возможное, чтобы именно Поттер был у него первым. Едва мальчишка коснется его, как перенесется на кладбище в Литтл-Хэнгелтон.
Дамблдор задумался над полученной информацией. Если он не огласит ее Северусу, будет ли это считаться вредом, принесенным Гарри лично им? Поразмыслив, он решил, что нет, и наложил на Рабастана Обливиэйт. Когда вернулись супруги, Пожиратель смерти на все вопросы отвечал какой-то бред или отмалчивался. К радости Дамблдора, те не заподозрили его в происходящем, списав все на Волдеморта, который каким-то образом воздействовал на своего слугу, чтобы тот не выдал его секреты.
– Жаль, что мы не узнали, где скрывается красноглазый монстр, — покачал головой Гарри, когда стало понятно, что Рабастан ничего не добавит.
– Да, но мы предотвратили твое похищение. Теперь ты смело можешь закончить турнир, — попытался успокоить его Северус.
– Может, это немного оттянет момент полного возрождения Волдеморта. Хотя никто ему не мешает воспользоваться другим ритуалом, вместо того, в котором он собирался применять кровь Гарри, — вздохнул Дамблдор. — Но этому мы не в силах помешать, поэтому придется пока плыть по течению.
На следующий день он объявил о болезни Аластора Грюма и попросил Снейпа временно замещать преподавателя ЗОТС. Жизнь потекла по-старому, может, стала чуть легче, так как супруги считали, что опасность миновала, а директор постарался выкинуть из головы, услышанную им от Лестрейнджа информацию.