[slavnizza]

"Новая политика школы", главы 4-6



Глава 4. Подарок ко дню рождения


Всю ночь Гарри мучился эротическими фантазиями с Драко в главной роли. Они летали с ним на мотоцикле Сириуса в чем мать родила и целовались до умопомрачения. Когда же для страсти потребовалась горизонтальная поверхность, то они устроились прямо на облаках.
Проснулся он, все еще помня под своими руками атласную кожу и слыша сладостные стоны. Шелковые простыни на его кровати были смяты и запачканы, сердце билось где-то под горлом, а во рту пересохло.
– Чертов Хорек! — выругался Гарри вслух. — Это все вчерашние разговоры.
От воспоминания, что шептал Малфой ему за столом, у Гарри покраснели уши. Коварный слизеринец извращал каждый его жест и движение. Так, в его интерпретации, Гарри специально прижимался к нему сзади и, дай ему волю, распустил бы руки.
Поттер пытался отнекиваться и нападать сам, но слизеринец разбивал все его аргументы. Конечно, ему пару раз удалось поставить нахала на место, но это была маленькая толика по сравнению с неловкостью, которую испытывал он.
Мерлин, если бы Гарри сидел не за столом Малфоев, он разнес бы этот чертов замок по кирпичикам. Он и так прилагал титанические усилия, чтобы этого не сделать. Но ему хотелось произвести благоприятное впечатление на Люциуса и, особенно, на Нарциссу.
Приняв решение, он не хотел отступаться от него. Малфои явно ждали от него безумных выходок и отсутствия манер. Значит, надо быть безукоризненным — сдержанным и взрослым. И никакой белобрысый гаденыш не должен был помешать. К тому же, где-то в глубине души, Гарри соглашался со своим оппонентом. Ему, в самом деле, хотелось, причем после сегодняшней ночи, он, наконец, понял чего именно.
– Я спятил, — простонал он, осознав это. — Мы же оба парни, к тому же, соперники.
«Ты забыл, что добрый дедушка Альбус решил сделать вас партнерами?» — ехидно напомнило ему подсознание, и перед пылающим взором замелькали картинки сна, показывая, каким именно партнером хотел бы он сам видеть Драко.
– Ненавижу, — изрек Гарри, не понимая сам, кого: самого себя, Дамблдора или светловолосого слизеринца, оказавшегося таким сексуальным.
Размышления были прерваны появлением Спота, который сообщил гриффиндорцу, что его ждет Люциус. Гарри привел себя в порядок и натянул прямо на нижнее белье мантию, боясь, что хозяину не понравится, если он заметит, что из-под нее выглядывает магловская одежда.
Спот повел его светлыми коридорами, и Гарри в очередной раз удивился, насколько Малфой-менор выглядит приветливым и уютным.
Кабинет Малфоя вызвал в нем восхищение, но не такое сильное, как сам его хозяин. В дорогой мантии, с распущенными волосами и неизменной тростью с набалдашником в виде головы змеи, Люциус вызывал благоговейное преклонение и робость. «Мерлин, что за странные у меня реакции?» — рассердился сам на себя Гарри и устроил небольшой сквозняк своей магии. — Почему эти сволочи такие красивые?»
– Сэр, чем обязан столь ранней аудиенции? — поинтересовался он вслух, желая прервать затянувшееся молчание, во время которого старший Малфой оглядывал его с головы до ног.
От его фразы брови хозяина взлетели вверх, и Гарри мысленно поаплодировал себе, что ему удалось вызвать такую реакцию у невозмутимого мужчины.
– Я могу называть вас Гарри? — вопросом на вопрос ответил Люциус и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Возможно, вы не в курсе, Гарри, но сегодня у Драко день рождения. Ему исполняется шестнадцать. Вы, разумеется, приглашены.
– Но у меня нет подарка, и я не представляю, что подарить вашему сыну, — растерянно признался Гарри.
Про себя же он подумал: «Не считая пары бочек жуков-вонючек или какой-нибудь иной гадости, которую бы я с удовольствием опрокинул на светловолосую голову». Представив, как выглядел бы Драко после отмывания всей этой гадости — нежная кожа в капельках воды, растерянное выражение лица, он покраснел.
– Я помогу вам его выбрать, мистер Поттер… Гарри, — смилостивился Люциус.
Гарри не сдержался и посмотрел на него с благодарностью.

***

Люциус был чрезвычайно доволен и поведением Поттера, и произведенным на него эффектом. После завтрака, наведя на себя и гостя отвлекающие чары, он взял мальчишку за руку, и они аппарировали в Косой переулок. Несмотря на обещание помочь, ему очень хотелось посмотреть, что бы выбрал сам Поттер. Но он опасался реакции сына на безделушку в гриффиндорском стиле.
– Я решил, что вы оба можете обменяться книгами. Это полезно и ни к чему не обязывает, — сказал Люциус, ведя мальчишку во «Флориш и Блотс».
Поттер согласился и, войдя в магазин, стал осматривать полки. «Мерлин, что интересует этого скользкого гада? — судорожно думал он, осматривая разные издания. — Как же угадать его вкусы и найти книгу, не слишком старинную, но и не массовый тираж?»
Книг было тысячи: чары, ЗОТИ, трансфигурация, зелья… «Ну, конечно же! Он их обожает. Сколько раз я видел, как меняется лицо блондина, когда он что-то варит у Снейпа», — чуть ли не вслух воскликнул Гарри. Он подошел к нужному разделу и почти сразу выделил один из фолиантов, «Энциклопедию зелий», содержащий обширный перечень рецептов с подробным описанием изготовления и сочетаемости зелий.
«То, что нужно! — обрадовался Гарри. — Я бы и сам не прочь купить себе такую же, но…» Представить, что у него и Малфоя будет что-либо похожее, он не мог. Обшарив всю полку, Гарри не нашел ничего подходящего. «Ну и фиг с ним! Это же просто книга, — рассердился он, беря себе другой экземпляр.
– Неплохой выбор, Поттер, — одобрил Люциус. — Осталось подписать подарок.
– Что, простите? — удивился Гарри и подумал: «Я должен написать что-то на книге? Не ругательств же от меня ожидают?»
– Так принято, — пожал плечами старший Малфой. — Вы не можете подарить безликую книгу. Надо оставить на ней частичку себя, своего отношения к дарителю.
По магазину пронесся небольшой сквозняк, но голос Поттера остался ровным, когда он осведомился:
– И что я должен писать?
– «Драко от Гарри». Думаю, этого будет вполне достаточно.
«Мерлин, это похоже на любовное послание», — смутился Поттер, и его скулы покраснели. Но Люциус явно решил вывести его из себя, добавив спокойным тоном:
– Надеюсь, вы сегодня не откажете имениннику, чтобы он не попросил?
Гарри еще больше вспыхнул, и по магазину пронесся уже довольно ощутимый ветер, сбрасывая с полок книги. Однако через минуту они лежали на своих местах, а виновник происшествия тихо выдавил:
– Простите.
«Невероятно, — удивился Люциус. — Этот гриффиндорец умеет не только сдерживаться, но и признавать, что вышел из себя. А я ведь довел его почти до белого каления. Интересно, почему он так смущается? Надеюсь, не по той причине, которая приходит мне в голову. Но даже если и так, то овчинка стоит выделки».
– Пора возвращаться в замок, — сказал он вслух.
«Книга, не являясь раритетом, — какой-то куцый подарок. Блондин наверняка привык к более ценным презентам», — мелькнуло в голове у Гарри, и он остановил Люциуса:
– Зайдемте еще в одно место.
Мужчина удивленно выгнул брови, но предоставил гриффиндорцу полную самостоятельность. Поттер повел его в магазин сувениров и выбрал там малахитовую статуэтку, изображающую змея.
– Мне кажется, ваш сын обрадуется эмблеме своего факультета, — робко прокомментировал он покупку.
– Непременно, — заверил Люциус, отмечая, что, воспитанный маглами мальчишка выбрал довольно изящную и стильную вещичку.
«Все-таки кровь Поттеров — не вода, и ее не разбавишь примесью крови грязнокровки Эванс», — мелькнуло в его голове, прежде чем они аппарировали обратно в замок.
– Праздничное застолье будет чуть позже. Там вы и вручите свои подарки, — сказал Люциус гостю. — А пока я бы хотел, чтобы вы с Драко отправились на прогулку. Нечего сидеть по разным углам замка в такую замечательную погоду.
«Остаться наедине с этим белобрысым… Мерлин, дай мне силы не убить его или не изнасиловать», — мелькнула паническая мысль, но, тем не менее, Гарри кивнул в знак согласия.

***

Младший Малфой отыскался в красивом бассейне, больше напоминающем пруд, а не искусственное сооружение. Его стройное тело легко двигалось в воде, вызывая у Потера сотню мурашек. «Мерлин, он движется так грациозно, словно родился в этой стихии, — восхитился он, наблюдая за Драко. — Представляю, как я буду смотреться рядом, с моим-то умением плавать».
– Ты собираешься париться в мантии или все же присоединишься ко мне? — поинтересовался Драко, подплывая к бортику и внимательно глядя на собеседника.
Гарри вспыхнул под этим взглядом и продолжал краснеть, пока стаскивал мантию. «Мерлин, какой он сексуальный», — мелькнуло в голове у Драко, и он отплыл на безопасное расстояние, чтобы не накинуться на гриффиндорца, едва тот войдет в воду.
Хмурясь все больше, Поттер неловко поплыл, загребая руками по-лягушачьи и косясь на проворного и грациозного соседа. К счастью, слизеринец не выказывал открытой насмешки. Он просто плыл, наслаждаясь процессом. «Кажется, Малфой не собирается высмеивать меня», — с облегчением вздохнул гриффиндорец и почувствовал себя несколько уверенней.
Сначала Драко держался от него на почтительном расстоянии, но постепенно начал кружиться вокруг, брызгаться, а затем, шутя, дернул Гарри за ногу. От неожиданности неумелый пловец захлебнулся и пошел на дно. Хозяин бассейна, не ожидавший ничего подобного, в первый миг запаниковал, а затем бросился спасать утопающего.
Вытащив Поттера на берег, Драко уселся на него сверху и принялся приводить в чувства. Вскоре Гарри закашлялся, отдышался и все еще хриплым голосом осведомился:
– Ты спятил, Малфой? Решил меня утопить в честь своего дня рождения?
– Ты чего тонешь, придурок?! — не совладав с испугом, взволнованно выкрикнул Драко.
– Идиот, я не умею плавать! — выпалил собеседник.
– Ты же плавал в прошлом году даже под водой.
– Я применял жабросли. А так я еле держусь на воде.
Несколько секунд Драко ошарашено смотрел на гриффиндорца, а затем выдавил:
– Прости. Топить я тебя не собирался.
Поттер попытался скинуть с себя спасителя, который по-прежнему сидел верхом и придерживал его руки. Но это оказалось непросто.
– Может, слезешь с меня, Малфой? — ощущая, как растет возбуждение, с раздражением поинтересовался он.
– Гриффиндорская задница, я же тебя спасал. Собирался делать дыхание изо рта в рот, — парировал Драко, заставляя его покраснеть еще сильней, затем нехотя поднялся и лениво добавил: — Пошли, мой будущий партнер, полетаем.
Вспомнив, какие ассоциации вызвало это слово у него утром, Гарри вспыхнул и вдруг разозлился. Захотелось треснуть наглую рожу, говорившую такие слова, снова повалить на землю и… Не справившись с эмоциями, он рванулся на соперника.
Однако Драко легко предупредил его действия, применив какой-то странный захват, в результате которого Поттер оказался прижатым спиной к его голому торсу. От такой близости его бросило в жар, и он каждой клеточкой тела почувствовал чужие прикосновения.
– Отпусти, — прошипел он почти на перселтанге.
– Пока мой отец не научил тебя трюкам, я буду всегда быстрей и не позволю себя ударить, — сообщил Драко, прижимаясь плотнее.
– Убью! — рыкнул Поттер.
– Не выйдет! Эльфы не позволят нанести ощутимый вред.
Гарри задергался, но от этого стало хуже. Слизеринец, оказавшись одного с ним роста, только сильней сковал его движения. Перед глазами поплыло, и он понял, что сейчас применит магию и осуществит то, чего боялся — накинется на блондина и...
– Пусти, Малфой! — повторил он, чувствуя, как бешено бьется сердце.
– Придурок, я тебя спас, а ты…
– Сам же меня утопил.
Поттер начал вновь вырываться, боясь, что еще несколько минут, и он кончит в плавки. Но Драко не собирался его отпускать, комментируя каким-то странным голосом:
– Спокойней, Гарри, спокойней… Наши эльфы получили ясные инструкции: никакого мордобоя. Я отпущу тебя, когда ты пообещаешь, что не накинешься на меня снова.
– Малфой, я обещаю. Только отпусти, ради Мерлина, — почти умоляюще попросил Гарри.
– Ты забыл, партнер, не Малфой, а Драко, — сообщил слизеринец, касаясь его мочки губами, на секунду прижал сильней и, наконец, выпустил.
Гарри вздохнул с облегчением, применил к себе высушивающее заклинание и натянул мантию. Малфой проделал то же самое, и они пошли, в самом деле, летать.

***

Полет успокоил Поттера. Его охватил азарт, какой он испытывал всякий раз, когда поднимался в воздух. Сначала они просто летали наперегонки, затем Драко вытащил снитч, но, потерпев несколько поражений подряд, заменил его квофолом. С защитой кольца и забиванием голов у него получилось намного удачней, и он расплылся в улыбке:
– Кажется, я нашел призвание. Стану вратарем команды и переплюну вашего Уизела.
– Это не требует больших усилий, — засмеялся Гарри. — Временами, Рон ведет себя у колец как придурок и пропускает даже простейшие мячи.
Лишь сказав фразу, он осознал, с кем разговаривает, но, на удивление, не испытал раскаяния. Наоборот, он поймал себя на том, что ему приятно видеть искреннюю улыбку Драко.
Они еще погонялись, выписывая виражи, а затем Малфой предложил:
– Мне показалось, что тебе понравился мой железный конь. Хочешь сесть за его руль?
– Откуда он у тебя? — поинтересовался Гарри, стараясь скрыть эмоции, которые вызывал в нем мотоцикл крестного, хотя почувствовал гнев от осознания, что кто-то пользуется им.
– Отец откуда-то притащил. Я его перебрал и поменял кое-что. Он теперь летает, как птица. Да и невидимость у него улучшилась, — с гордостью ответил Драко.
После его слов злость прошла так же быстро, как и появилась. «Похоже, у мотоцикла снова достойный хозяин. А раз так, то пусть пользуется. Сириусу было бы приятно знать, что машина в действии», — мелькнуло в голове у Гарри. Мысль вызвала легкую грусть о погибшем, которая тут же была вытеснена предвкушением.
Он сел за руль, а Драко устроился сзади. Ощущая жар чужого тела, Гарри взмыл в воздух. Полет на мотоцикле был более комфортным, чем на метле. А близость слизеринца и осознание, что он катается на машине крестного, просто опьяняли Поттера.
– Как это здорово! — закричал он, преодолевая встречный ветер. — Так бы мчался и мчался.
– Да, — прокричал Драко ему на ухо. — Жаль мы не можем улететь далеко-далеко и никогда не возвращаться.
Он прижался к водителю плотней и засмеялся. По телу Гарри промчалась толпа мурашек, рождая томительное предвкушение. «Мерлин, я окончательно спятил в этом замке», — поставил он себе диагноз.

***

После проведенного совместно дня, застолье не вызвало такого шока, как могло бы. Поттеру, конечно, пришлось выдавливать из себя поздравления и смущаться под насмешливым взглядом Драко, когда он комментировал его подарки. Впрочем, и книга, и статуэтка понравились младшему Малфою, что порадовало гриффиндорца.
Поттера незаметно вовлекли в общую беседу. И он, сначала смущенно, а потом спокойно стал отвечать на ничего не значащие вопросы.
Разговор велся обо всем и ни о чем. Вспоминали учителей и школу, разбирали предполагаемые оценки по СОВ. Люциус даже возмущался по поводу глупых факультетских соревнований.
Драко делился надеждой, что сдал все на «превосходно» и «выше ожидаемого» и даже заранее попросил гостя показать оценки. Гарри, удивляясь самому себе, пообещал, при этом назвав его по имени. Так же он обращался и к старшему поколению.
Вечером отец позвал сына с собой в кабинет, явно решив обсудить что-то наедине, а Гарри остался с Нарциссой, которая после недолго молчания мягко заметила:
– Я представляла тебя совсем иначе. Думала, что ты не умеешь себя вести и будешь постоянно выходить из себя. Но ты поразил меня.
Как ни странно, но Гарри увидел в этих словах не издевку, а скорее одобрение и был по-настоящему польщен, что произвел впечатление на аристократку.
– Не все, что пишут обо мне в «Пророке», правда, — тем не менее сказал он.
– Да, я рада, что многое оказалось преувеличением. Особенно меня радует, что вы с Драко провели сегодня вполне мирный день, не подрались и не прокляли друг друга.
– Поверьте, это стоило мне огромных усилий. Ваш сын, простите, бывает невыносим.
Гарри несколько смутился, что позволил себе такое откровение в разговоре с Нарциссой и ожидал, что она рассердится, но женщина рассмеялась.
– Да, ты прав. Но это только бравада. Драко напоминает мне ежика. Он старается держаться с достоинством, выставляя колючки. Но если завоевать его доверие, то ты поймешь, какой он нежный и ранимый внутри.
– Возможно, — сказал Гарри, смеясь. — Но пока я изранил об его иголки все руки.
– Постарайся не загонять его в угол и быть нежней. Тогда он повернется к тебе незащищенным брюшком, — посоветовала Нарцисса, все еще ассоциируя сына с ежиком.
Гарри представил себе, как переворачивает блондина животом вверх и гладит по нежной коже, и зарделся. Нарцисса улыбнулась ему и позволила уйти в свою комнату.
В спальне пахло чем-то пьянящим, и он понял, что измотался за этот день. Захотелось немедленно раздеться и вытянуться на удобной кровати, что Поттер и сделал. Ароматы кружили голову, а от воспоминаний о произошедшем у бассейна, накатывало возбуждение. Он потянулся к паху, но руки не слушались.
Скрипнула дверь, и в его комнату скользнуло гибкое тело. В слабом свете свечей мелькнула светловолосая шевелюра. В следующее мгновение Гарри почувствовал на себе тяжесть чужого тела. «Я уже сплю?» — мелькнуло в его голове. «Разумеется, — пришел ответ, когда чужие руки заскользили по его голому торсу, — в реальности Драко бы не пришел ко мне».
– Мой главный подарок, — раздался тихий, чуть с хрипотцой голос. — Теперь ты в моей власти. Как же долго ты меня провоцировал.
Тонкие губы коснулись чужого рта, и Гарри простонал от наслаждения. «Мерлин, какой реальный сон, — подумал он, впуская в себя чужой язык. Ему хотелось самому прикоснуться к чужой коже, но руки по-прежнему не действовали. Поэтому оставалось только ждать, что будет дальше.
Продолжение последовало незамедлительно. Чужие губы проследили линию его скул, коснулись шее и пустились в путешествие к пупку. Едва они дотронулись до напряженного члена, как Гарри кончил.
– Ты будешь считать это сном, мое наваждение, но так надо, — услышал он прежде, чем провалиться в сон без сновидений.
Драко грустно улыбнулся, глядя на Поттера в темноте и продолжая ласкать стройное тело, подумал: «Зелья — страшная штука. Если распылить их в воздухе, то можно добиться всего, что пожелаешь. Но я, гребаный романтик, хочу этого без них». Он еще раз поцеловал свой подарок в губы и исчез из комнаты.


Глава 5. Жизнь в замке

Люциус оказался очень терпеливым учителем, объясняя все просто и доступно. Оказалось, что девяносто процентов неумения Гарри приготовить зелье лежит в отношениях с зельеваром.
Иногда Поттер не понимал, почему одни ингредиенты не совместимы с другими, или почему в одном случае возможна замена, а в другом нет. Малфой всегда все пояснял, несколько раз проходя непонятное место, не издеваясь и не унижая ученика. Это делал изредка Драко, да и то не так зло, как в школе.
Чарами и боевой магией Люциус занимался с подростками одновременно. Вскоре Гарри должен был признать, что Драко — достойный соперник и надежный партнер. Теперь, вспоминая, что им предстоит в Хогвартсе продолжать общаться, он не сердился, а скорее радовался, так как альтернативы слизеринцу не видел.
Поттер очень боялся занятий по окклюменции. Ему было не по себе, что Люциус будет влезать в его голову. Но Малфой-старший начал занятия с теории и посвятил несколько урока только объяснению причин и следствий вторжения в мозг и способам закрыться.
– Слышал, ты пытался блокировать проникновения Снейпа, применяя грубое насилие, — сказал учитель в самом начале занятий. — Предупреждаю, это не приемлемо здесь. Вокруг полно эльфов, готовых защищать меня. Поверь, я не пугаю.
Гарри кивнул, вспомнив, как эльфы, сопровождавшие его и Драко, не позволяли им драться в полную силу, защищая каждый своего подопечного. Люциус же был настоящим их хозяином, и, как следствие, они старались бы еще сильней.
К облегчению гриффиндорца, новый наставник проникал в его мозг без агрессии и прекрасно знал меру, прерывая контакт на личных воспоминаниях. Поэтому картинки, передаваемые Гарри Люциусу были менее четкими, чем при занятиях со Снейпом.
Примерно с пятого занятия у него начало получаться выставлять защиту от вторжения. Это вызвало у подростка эйфорию. Но Малфой остудил его пыл:
– Ставить блок при явном контакте — это хорошо, но недостаточно. Ты должен держать его всегда, чисто автоматически, и не замечать.
– Как я могу контролировать это ночью? — удивился Гарри.
– Ты, наверное, умеешь просыпаться под будильник, так как вырос у маглов. Но если ты делаешь это всегда в одно и то же время, то тебе вскоре не будут нужны часы. У тебя появится привычка, и ты начнешь вставать сам, еще до звонка. Блокировка работает аналогично.
– Это очень трудно.
– Я могу тебе ускорить процесс, но ты этого не захочешь.
Ехидная фраза Малфоя-старшего заставила Гарри напрячься, и он осторожно осведомился:
– Что вы хотите предложить?
– Драко горит желанием помочь тебе с окклюменцией, — прозвучал невозмутимый, на первый взгляд, ответ.
– НЕТ! — в ужасе выкрикнул Поттер.
– Видишь, как я ускорил процесс создания блока. Теперь ты будешь помнить о нем и днем и ночью. Глядишь, и привыкнешь, — рассмеялся Люциус, от которого не укрылось, как сын смущает своим поведением гриффиндорца.
После этих слов Поттер несколько дней ходил в напряжении, отвечая невпопад, и боялся заснуть по ночам, не желая, чтобы Драко узнал его мысли на свой счет. А они после дня рождения Малфоя-младшего составляли преобладающую часть, оттеснив собой воспоминания о радости от мучений Беллатрисы Лестрейндж и о тоске по погибшему крестному. Теперь он слишком часто думал о гибком теле слизеринца, о жаре, исходящем от него, и о видении, в котором Драко своими ласками доводил его почти до нирваны.
Но постепенно Поттер выработал умение держать блок автоматически. Это, естественно, сказалось не только на возвращении его спокойствия, но и на успехах в окклюменции.

***

Поговорив на празднике с Нарциссой, Гарри проникся к ней большой симпатией. У него еще никогда не было возможности поговорить с женщиной так спокойно. В отличие от Молли, она не кудахтала над ним, не кричала по пустякам и сумела передать, насколько ей важна эта беседа. Поэтому он обрадовался, когда мать Драко решила продолжить их общение.
Естественно, часто их разговоры крутились вокруг его друзей и Драко. Поттер с удивлением обнаруживал, что в отношении между Малфоями и Уизли есть своя логика.
– Дело даже не в нищете. Есть семьи, что живут не лучше. Просто Артур и Молли демонстрируют свою нищету, и это раздражает, — попыталась объяснить Нарцисса причину нелюбви к Уизли.
– Я вас не понимаю, — искренне признался Гарри.
Женщина задумалась на миг, затем решила ответить развернуто:
– Вспомни Нору. Согласись, в ней все временно и зыбко. На мой взгляд, можно было не торопиться, где-то сэкономить, но не строить наспех. Или еще пример. Драко в прошлом году прожужжал все уши, что Рон явился на бал в мантии с обгорелыми кружевами. Я, как женщина, не могу понять Молли. Она же умеет колдовать! Ну, купила поношенную мантию — не беда — можно привести в порядок. А если нет, то Рон — не один мальчик в семье, как его сестра Джинни. Неужели ему нельзя было отдать парадную мантию Билла или Чарли? У них, наверняка, есть уже другие мантии, не те, что были в школе.
Гарри молчал, признавая ее доводы, а Нарцисса продолжала:
– Я могу тебе привести совершенно противоположный пример. Приятель Драко, Винсент Крэбб из весьма обедневшей семьи, которая не может позволить себе покупать новые вещи сыну, но он не ходил по школе с обожженными кружевами. Да и дом его семьи гораздо надежней Норы, хотя у него трое братьев и сестра. А еще его мама больна.
Да, после таких объяснений, Поттер и сам задумался, почему семья Рона так поступает, и не нашел ответа.
Как-то Нарцисса принесла старый альбом, но долго не решалась дать его Гарри. Когда же сделала это, то предупредила:
– Здесь мои детские фото. Но не в них главное. Как ты, возможно, знаешь, моя девичья фамилия Блэк, и я проводила много времени со своим кузеном Сириусом до его побега из дома. В этом альбоме есть много его фотографий.
Гарри судорожно сглотнул и трясущимися руками открыл его. На страницах ожили детские годы хозяйки замка и Сириуса. Они вместе смеялись, катались на лошадях и метлах, постепенно взрослея. Последней оказалась фотография, запечатлевшая крестного в парадной мантии Хогвартса с дипломом об его окончании, на которой ему было восемнадцать.
– Мне тогда показалось, что я влюбилась в своего кузена, — со смехом призналась миссис Малфой, вынимая ее из уголков и протягивая Гарри: — Можешь ее забрать.
– Спасибо, — еле слышно поблагодарил он, справившись с комом в горле и рвущимися из глаз слезами.
Нарцисса мягко и немного грустно улыбнулась ему, погладила по голове и на миг прижала к себе, затем быстро отпустила. К своему удивлению, Гарри понял, что это утешило его лучше любых слов.

***

Двадцатого июля пришли оценки по СОВ и с ним письмо для Гарри от друзей, в котором они просили написать более подробно, как он проводит время. Еще Гермиона сообщила результаты их экзаменов. Когда Поттер показал все оценки Драко, то тот несказанно обрадовался и даже составил таблицу, в которой сравнивал свои успехи с успехами гриффиндорцев. В ней сразу стало понятно, что он превзошел по успехам Гермиону, по крайней мере, по количеству «превосходно». Правда, сам Гарри ненамного уступал им обоим, провалив по сути лишь Историю магии и Прорицание.
– Зачем это тебе, Драко? — поинтересовался Поттер, рассматривая таблицу.
– Люблю подводить итоги, — пожал плечами Малфой, быстро прижал его к себе, выхватил свою работу и помчался к Люциусу, крикнув в оправдание: — Хочу отца порадовать, а то он вечно сравнивает меня с Грейнджер.
Некоторое время Гарри глупо улыбался, вспоминая искреннюю радость Малфоя и его объятье, а затем сел писать друзьям ответ:

«Привет, Рон, Гермиона!
Что-то вы обленились. Пара строк — и все?.. Мне мало! Впрочем, я вряд ли отвечу пространным посланием.
Моя паника улеглась, и я, на удивление себе, не бушую. Меня тут учат терпению, которого мне не хватало. Многое меня здесь выбивает из колеи, но я привыкаю и даже смеюсь. Учителем я доволен, хотя и не ожидал, поэтому искренне радуюсь нашим совместным занятиям. А еще я меняюсь, и, пожалуй, вы меня не узнаете, когда я вернусь в школу. Надеюсь, что перемены к лучшему.
Пишите. Посылаю результаты СОВ. Гарри».

Письмо получилось сухим, маленьким и совсем непонятным. Поттер почувствовал тоску, так как хотел бы писать друзьям откровенно. Но, даже не вспоминая запрет Дамблдора, Гарри не стал бы так поступать, потому что не мог представить, как отнесутся друзья к его месту обитания и тем более к его новым отношениям к Малфоям.

***

День рождения Гарри началось с подарков, принесенных Буклей от друзей. Правда, в этом году рассматривал он их вместе с Драко.
Рон, в очередной раз, прислал книгу о квиддиче, в которой были перечислены все знаменитые игроки за последние десять лет. Некоторые просто упоминались, другим была посвящена целые главы. Поттер, почти не играя в прошлом году в команде, несколько охладел к этой игре, поэтому книга не вызвала такой радости, как могла бы раньше.
Гермиона, Молли и близнецы тоже не стали менять своих привычек. Подруга вновь подарила «планировщик занятий» и перо с золотым наконечником. Мать Рона связала теплый свитер и напекла сладостей, а близнецы презентовали свои фейерверки.
Как не странно, Драко не стал издеваться над подарками, полученными Гарри, лишь слегка пофыркивая, когда разворачивали очередной, а от последнего даже пришел в восторг и предложил запустить под вечер в саду. Зато коробку сладостей от Молли не оценил один из эльфов Малфоев, озабоченно спросив:
– Сэр Гарри голодает здесь?
– Нет, — смутился гость и принялся оправдываться в поступке матери Рона: — Просто я не мог сказать, где нахожусь. А дома меня плохо кормили. Вот мне и прислали эти сладости.
– Поэтому ты так и любишь маглов, — поддел его Драко.
Гарри попытался найти достойный ответ, но тут слизеринец разорвал следующую обертку, по которой скрывался подарок Хагрида. При виде каменных подгоревших кексов он нервно хихикнул, явно не желая высказывать свои настоящие мысли о «большом друге» Гарри и его уме, а бедный эльф округлил свои глаза до предела и заголосил:
– Сэр Гарри, это прислал ваш враг! Тилли обязан наказать нахала!
– Это шутка. Розыгрыш, — проклиная все на свете, забормотал Поттер, покрываясь красными пятнами от смущения.
Драко не выдержал и, схватившись за живот, буквально согнулся пополам, давясь от смеха. А домовик покачал головой и заскулил:
– Это злые шутки, сэр Гарри. Тилли выбросит это.
– Прекрати. Это дело гостя, — перебил Малфой причитания эльфа.
Поттер невольно ощутил благодарность и сам этому удивился.
Чтобы загладить не слишком хорошую сцену, Драко вручил Гарри свой подарок. Это была книга, энциклопедия в богатом переплете, посвященная чарам. Под обложкой оказалась немного двусмысленная надпись: «Гарри от партнера, с надеждой на понимание. Драко». Поттер вспыхнул, вспомнив один из своих откровенных снов, и еще больше покраснел, когда блондин чмокнул его в щеку.
К счастью, тут в его комнату пришли старшие Малфои со своими подношениями. Нарцисса, проговорив: «Все женщины одинаковые», вручила Гарри зимнюю мантию. Люциус подарил, как и сын, книги. Одна тоже была энциклопедией, но по заклинаниям, а другая по трансфигурации.
«Гермиона выпадет в осадок, увидев у меня целую библиотеку», — подумал Гарри, просматривая их. На одной было написано: «Ученику от учителя». На другой: «С надеждой на сотрудничество». Витиеватая подпись и печать с гербом Малфоев. «Ну и рожа будет у Рона, когда он прочитает надписи», — была его очередная мысль, и он поклялся как можно дольше не показывать книги друзьям.
Вечером хозяева устроили обед в часть Гарри. Впервые в жизни пили за его здоровье и победу над Темным Лордом. Это было приятно и совсем неожиданно.

***

После дня рождения Поттера время помчалось еще стремительней. Сам Гарри чувствовал себя умнее и старше, так как редко выходил из себя по пустякам. Гнев у него ослабел, а ненависть к Малфою-младшему пропала. Даже вспоминая самые неприятные стычки со слизеринцем в школе, Поттер не находил ее. Было только одно раздражение. Да и то, гриффиндорец одергивал себя, вспоминая желчного Снейпа. Ему не улыбалось вести себя, как мастер зелий, лелея детские обиды.
Аппарация далась Гарри легко. Быть почти свободным ему очень нравилось, и он с нетерпением ждал, когда получит лицензию. Но это можно было сделать только в школе, да и то после совершеннолетия. Поэтому пока он перемещался по территории, прилегающей к замку, и они с Драко таким образом обследовали все ее закоулки.
Иногда Поттер ощущал чьи-то толчки в свое сознание, но пока не умел определять, кто их предпринимает, зато чувствовал, что научился держать постоянный блок. Ни разу в замке Гарри не приснился Волдеморт, будто тот остался на Тисовой аллее или даже канул в небытие.
Сам гриффиндорец не предпринимал попыток вторгнуться в чьи-то мысли. Нарцисса ему нравилась, Люциус вызывал уважение, а в голову Драко, Поттер не стремился, подспудно боясь прочитать мнение о себе и разочароваться, что не имеет взаимности.
По мере приближения сентября, слизеринец становился все тише. В его взгляде и без окклюменции явственно читалась паника. Ему хотелось вцепиться в рукав Поттера и умолять о защите, так как он сильно сомневался, что его бывшие телохранители станут относиться к нему, как прежде. Геройский поступок отца мог аукнуться в школе. Естественно, Драко этого не делал, хотя и боялся возвращения.
Напрягали Малфоя и отношения с Гарри. Почти за два летних месяца он привык видеть рядом гриффиндорца. Теперь у него щемило грудь в ожидание удара. Идиотская выходка, которую он сделал на свой день рождения, только усугубляла дело. Драко так и считал Гарри своим подарком, и терять такие ценные приобретения было нестерпимо больно.
Если бы он мог прочитать мысли гриффиндорца, то ему было бы гораздо спокойней. Для большинства слизеринцев после выходки отца Драко был предателем, а для гриффиндорцев все еще не стал своим, хотя и перешел вслед за Люциусом на сторону света. Гарри четко осознавал, что ему придется в Хогвартсе защищать блондина и от друзей, и от врагов. А странные сны о Драко лишь добавляли решимости в этом начинании. Именно поэтому перед отъездом он почти поклялся Нарциссе всеми силами оберегать ее сына. Но Драко не узнал об этом и продолжал паниковать.


Глава 6. Перетасовка


Небольшое пояснение: Частенько авторы фиков делают Забини то парнем, то девушкой, так как в переводе Росмэна пол прописан нечетко. В моем экземпляре такой участи подвергся Нотт (не исключаю, что это была обычная опечатка), превратившись из Теодора в Теодору. Я решила воспользоваться этой путаницей, и у меня Нотт — девушка, а Блейз — парень. Надеюсь, меня не закидают за это тухлыми помидорами их поклонники.

--------------------------------------

Дамблдор прислал Люциусу письмо, где разрешал подросткам аппарировать в Хогсмид, так как видел в поездке поездом большую опасность для обоих. Когда Гарри и Драко ранним утром появились на пороге школы, хмурый завхоз Филч одинаково зло глянул на них и спросил:
– Где это ваши вещички?
– Не ваше дело! — выпалили они хором и гордо продефилировали мимо.
Филч поморщился и велел им идти к директору.
Дамблдор посмотрел на подростков и улыбнулся, с удивлением заметив, насколько сплоченно они выглядят.
– Вас ждет тяжелый год, — после взаимных приветствий заговорил старый волшебник. — Но я принял некоторые меры для вашей безопасности. Вы теперь будете жить отдельно, в левой башне Хогвартса, где есть старые спальни. Кроме вас двоих в комнате будут еще два подростка из Рейвенкло и Хаффлпаффа. Вашими соседями по башне будут мальчики с четвертого, пятого и седьмого курса разных факультетов. Нечто подобное ждет и некоторых девочек, но в другом месте. Сегодня Драко придется посидеть за столом Гриффиндора, а завтра будет перетасовка учеников по совершенно новым правилам.
Дамблдор заметил, что они вздохнули с облегчением. «Идея сделать из них партнеров, была у меня правильной. Хорошо, что их ненависть уже угасла», — подумал он удовлетворенно и отпустил мальчиков.
Слова директора вызвали не только облегчение, как он думал. Последняя фраза заставила молодых людей заволноваться: как-то воспримет гриффиндорский стол присутствие Малфоя? Оставалось надеяться на их благородство.
Пользуясь тем, что Большой зал почти пустует, они быстро преодолели расстояние от дверей до стола и сели. Вскоре помещение начало заполняться учениками, но вокруг Драко и Гарри осталось достаточно пустого места, заставляя первого вздыхать от облегчения, а второго сердиться и ворчать:
– Чем мы лучше паршивых слизеринцев, если, прочитав статью, гриффиндорцы не могут сесть рядом с нами?
Особенно рассердило его появление друзей, которые, войдя в зал в хорошем настроение, нахмурились, увидев их, и сели как можно дальше. Если бы почти следом за ними не появились первокурсники, то магия Поттера грозила выйти из повиновения и устроить в Большом зале, как минимум, сквозняк.

***

Первокурсники выстроились перед преподавательским столом и показались Гарри очень маленькими и наивными. Он вспомнил свое распределение и страх оказаться на змеином факультете. «Неужели и эти дети уже через несколько дней будут друг друга ненавидеть только из-за принадлежности к определенному факультету? Как это неправильно! Не будь этой вражды, мы с Драко давно бы стали друзьями, и не было бы сегодняшнего положения вещей», — мелькнуло в его голове.
Однако размышления Поттера были прерваны песней шляпы, в последнем куплете которой он услышал отголосок своих дум:

«Сплотимся в едином порыве.
Жить врозь невозможно сейчас.
И хоть факультетов четыре,
Едиными станьте тотчас».

Началось распределение. Вскоре пустые места вокруг Гарри и Драко были заняты первокурсниками. Этим наивным крошкам не было дела до двух взрослых подростков, которые сидели, окруженные пустотой. Поттер почувствовал, что от этого с души свалился камень. Драко тоже расправил плечи, и его глаза приобрели голубой оттенок.
Дамблдор встал со своего места, призвал зал к тишине и начал свою речь:
– Поздравляю всех с началом учебного года! К сожалению, мы переживаем не лучшие времена. Перед грозящей угрозой надо принимать решительные и необычные меры. Так как магический мир почти находится в ситуации войны, наша школа решительно меняет политику. Первые три курса будут жить почти по старым правилам, впитывая в себя традиции Хогвартса. Остальные же курсы претерпят кардинальные перемены. Завтра, после завтрака, в Большом зале будут вывешены списки новых групп. Мы собираемся смешать четыре школьных факультета в нечто необычное. Курс каждого факультета будет поделен на несколько частей. Вместо факультетских параллелей будут созданы смешанные группы, в которые войдут представители всех четырех факультетов.
Соревнования факультетов с этого года и до момента окончания магического противостояния будет почти отменено, и как следствие, единой победы какого-то факультета. Вместо него появится подведение итогов и поздравление отдельных победителей.
Присвоение баллов тоже изменится. Младшие факультеты по-прежнему продолжат прославлять свои дома. Старшие начнут подчеркивать сплочение и взаимопонимание. Особо будут сниматься баллы за конфликты, вызванные той причиной, что ученики учатся на разных факультетах.
Старшие курсы ожидает и еще один эксперимент. На каждой параллели выбраны самые яркие представители курса от разных факультетов, так называемый костяк сплочения. Им предстоит не только сотрудничество с представителями других факультетов, но и совместное проживание, отдельно от основной массы учащихся.
По залу пронесся возмущенный ропот. Все загалдели и заговорили одновременно. Дамблдор спокойно выждал пару минут, потом поднял руку и строго произнес:
– Прошу не шуметь. Я понимаю, что сегодня вам многим кажется моя идея абсурдом. Но только сплоченной массой мы сможем противостоять Волдеморту.
От страшного имени в зале мгновенно повисла тишина. Директор воспользовался этим и закончил свою речь:
– Осталось сказать немного. Запретный лес по-прежнему под запретом. Список запрещенных игрушек и приколов Зонко и близнецов Уизли все могут прочитать у мистера Филча. У нас некоторые изменения в преподавательском составе. Марк Ридман, молодой, но подающий надежды, преподаватель, в этом году будет вести зелья, а Северус Снейп займет место преподавателя ЗОТИ.
Зал вновь зашумел. Драко шепнул Гарри на ухо: «Как тебе такой поворот?» Поттер только пожал плечами. С его точки зрения было без разницы, какой предмет будет вести Снейп. Он бы предпочел, чтобы этот гад просто исчез из его жизни.

***

Утром Гарри встал в отвратительном настроении: год начинался совсем не так, как бы ему хотелось. Вчера, в новой спальне, ему пришлось успокаивать сразу трех своих новых соседей. Кроме Драко, в комнате оказался Терри Бут из Рейвенкло и Джастин Финч-Флетчли из Хаффлпаффа. Мало того, что они устроили ссору между собой, так оба накинулись на Малфоя. Слизеринец огрызался и язвил, а Гарри пришлось их всех примирять. Это было невыносимо!
Поттеру еще никогда не приходилось быть миротворцем. Обычно он поступал более прямолинейно. Но, прожив лето с Люциусом, Гарри понял, что должен быть взрослей и мудрей. Малфой столько говорил об этом, что Поттер невольно впитал в себя эти слова.
– Терри, ты всегда же был умным, — сказал он Буту. — Нам с вами придется жить в одной комнате. Можно же не устраивать здесь войну? Мы уже не дети.
– Ты совершенно прав, — признал Терри, немного подумав.
Затем рейвенкловец подошел сначала к Джастину, затем к Драко и протянул им руку. Оба, поворчав для приличия, пожали ее, а затем обменялись рукопожатиями между собой и Гарри. Утром они почти мирно поздоровались и даже вместе дошли до Большого зала. Правда, едва переступив его порог, Терри и Джастин испарились, а все присутствовавшие в нем дружно уставились на странную парочку, состоящую из Гарри и Драко. Парни переглянулись, фыркнули и синхронно сложили руки на груди, всем видом показывая, что им наплевать на мнение окружающих.
Появление Рона и Гермионы только усугубило ситуацию. Как и вчера, друзья Гарри, увидев рядом с ним Драко, поджали губы и встали как можно дальше. Некоторое время он продолжал не шевелиться, окруженный вакуумом, но, чувствуя, как внутри закипает гнев, а полы мантии развеваются от ветра, устроенного его собирающейся бунтовать магией, схватил блондина за руку и сам пошел к ним.
– Никак я стал прокаженным, мои милые друзья? — ядовито осведомился Поттер. — Не понимаю, вы же оба предвидели такой расклад. Что же случилось?
– Гарри, мы… — залепетала Гермиона, косясь на надменное лицо Малфоя. — Я думала, все будет развиваться постепенно.
– Постепенно? Это как?.. Мне бы в слизеринской спальне отпилили сначала уши, а потом хвост. И тогда бы ты надо мной сжалилась, Грейнджер? — зашипел Драко.
В глазах Гермионы зажглась ненависть и раскаяние. Это было такое непередаваемое сочетание, что Гарри невольно ухмыльнулся.
– Да тебя, хорек, надо перепилить надвое, и то не жаль, — выпалил Рон, краснея, как рак.
– О-о, благородный гриффиндорец решил поучить меня добру и терпению, — язвительно протянул Драко.
Атмосфера вокруг накалялась. К их спору стали прислушиваться многие. Поттер встал перед дилеммой. Он не был готов драться, как волк, за Малфоя, но прекрасно понимал, что от его действий зависит очень многое, поэтому обнял блондина за плечи и заявил своему другу:
– Нравится тебе, Рон, или нет, но мы с Драко верим в объединение факультетов. Мы сделали свой выбор сознательно, по-взрослому. Заявление прессе Люциуса Малфоя ставит Драко вне законов его собственного факультета. Мы согласились на партнерство. Это не изменить. Погоди, вывесят списки и тебе станет не до нас.

***

В зале повисла тишина. Многие следили, что ответят Поттеру его друзья, и что еще он предпримет, обеспечивая поддержку и покровительство бывшему врагу, Малфою. Но тут на доске появились списки групп, и все, в самом деле, забыли об увиденной сцене и начали возмущаться собственной судьбой.
И было отчего. Так, курс Гарри Поттера был перетасован на четыре группы, в каждую из которых входили представители всех факультетов. Каждый человек в ней являлся чьим-то партнером, причем зачастую человек, ставший им, ранее был если не врагом, то почти незнакомцем.
Более того, Гарри, Рона и Гермиону раскидали по разным группам и их партнерами были бывшие слизеринцы. Уизли достался Блейз Забини, а Грейнджер — Пэнси Паркинсон. В группе Рона оказался еще и Грегори Гойл. Гарри повезло больше, и у них была только Теодора Нотт.
Рон, позабыв, что недавно нападал на друга, подбежал и крикнул:
– Ты это видел?! Нас вообще разбросали по группам. Да еще и партнеров дали, хоть вешайся! — И совершенно нелогично перешел на другую тему: — Я хотел спросить, где ты ночевал, Гарри? Тебя не было в гриффиндорской башне!
– Ты невнимательно слушал директора, — усмехнулся Поттер, радуясь, что рыжий позабыл проблему, вызванную появлением в его окружении Малфоя. — Он же говорил, что отселит некоторых представителей подальше от их факультетов.
– И что это значит? — не понял Рон.
– Это значит, что Гарри ночевал в новой спальне, где четыре мальчика с разных факультетов, — вставила Гермиона весьма нелюбезно.
– Ты-то откуда знаешь? — все еще не мог вспомнить приветственную речь директора Рон.
– Я тоже попала в «избранную группу», — съязвила Гермиона. — Моя новая соседка по комнате является моей партнершей. Это Паркинсон из Слизерина.
Она на минуту задумалась, а потом ехидно спросила Драко:
– Ну и как тебе спалось, Малфой, в окружении врагов, особенно, рядом с Гарри?
– Тепло и уютно. Гарри такой горячий. Жаль, ты не знаешь, — зло прошипел блондин.
– Перестань, Драко, — рявкнул на него Поттер, заливаясь краской и попросил подругу: — Не поддевай его. Он ядовитый.
– С каких это пор ты называешь Малфоя по имени? — неприветливо поинтересовался Рон, снова заводясь.
– Да хоть бы и с этих! — взорвался Гарри, почти теряя терпение.
Драко посмотрел на него изумленно. Если честно, он сомневался, будет ли Поттер называть его по имени в школе, а тем более защищать. Теперь ему было невероятно приятно. Поэтому он заставил себя сказать:
– Я обещал отцу, что переменю поведение, и готов звать твоих друзей по имени, Гарри, если ты этого хочешь.
Все трое гриффиндорцев уставились на него почти одинаково. Но в глазах Поттера, кроме удивления, мелькнули тепло и нежность, что вселяло в блондина уверенность, что все будет хорошо.
– Давайте договоримся, — обратился Гарри ко всем троим, желая примирить друзей и Драко. — Забудем о прошлом, перевернем лист и начнем отношения заново. Я не призываю вас немедленно пожимать руки или обращаться по имени, но постарайтесь сдерживаться, когда захотите унизить друг друга.
– Когда ты написал в письме, что изменился, я не поверила. Но теперь вижу, ты был абсолютно прав, — как-то неопределенно протянула Гермиона и уставилась на него.
– Да, я повзрослел за лето. Я понял, что беситься, топать ногами уже нельзя, и научился управлять своим гневом... почти научился, — постарался объясниться Гарри и завершил пожеланием: — Чего искренне советую и вам!
Он развернулся и быстро пошел от своих друзей, давая возможность поразмыслить. Драко поспешил за ним, размышляя, как сложатся их отношения с гриффиндорцем в дальнейшем. Пока все было слишком хорошо.

***

Последующие три недели превратились для Хогвартса в настоящий кошмар. Старшекурсником было не до Поттера с Малфоем. Почти все усиленно занимались притиркой со своими новыми партнерами и группами. Мальчишки и даже девчонки ходили по школе с разукрашенными синяками лицами. То тут, то там вспыхивали потасовки и драки. Учителя сбились с ног, орали и гневались. Постоянно были массовые взыскания и «разборы полетов» чуть ли на глазах у всей школы.
На этом фоне, в новой спальне Гарри была тишь и гладь. Переругавшись в первый вечер, его трое соседей научились мирно сосуществовать. Терри и Джастин, конечно, не превратились в закадычных друзей и оба косились на Драко, но решали проблемы с помощью обсуждений, а не драк, и все трое прислушивались к мнению гриффиндорца.
В Большом зале новая группа Поттера теперь сидела за отдельным столиком, так как факультетские столы укоротились, и за ними остались лишь младшие курсы. Гарри был очень доволен тем, что и они не конфликтовали. Единственный, кроме него, гриффиндорец в группе, Дин Томас, вполне спокойно относился к Малфою. А Дэвид Мун, бывший рейвенкловец, никогда не испытывал к нему неприязни, но и не преклонялся перед Поттером.
Две девушки были схожи характерами — не болтливые, скромные и не пытались навязываться. Поведение Ханны Аббот Гарри не удивляло. Ведь она была хаффлпаффкой, а вот Теодора Нотт, бывшая слизерника, раньше казалась ему надменной. Теперь же он вообще удивлялся, как такая тихая девушка оказалась на змеином факультете.
Гарри иногда тосковал по Рону. Ему не хватало общения с ним, но его рыжий друг усиленно занимался выяснением отношений с Блейзом. К тому же, расписание занятий было составлено таким образом, что встречались они только на чарах и истории магии, где присутствовал весь шестой курс одновременно.
Гермиона чаще забегала к Поттеру. Пошипев на Малфоя пару дней, она начала относиться к нему почти дружелюбно. Еще легче девушка сошлась с Пэнси. Они обе любили нумерологию, но до этого года не общались на занятиях. Теперь же начали обсуждать прошедший урок в спальне, и вскоре их разговоры вышли за эти рамки.
Приходя к Гарри, Гермиона с удовольствие рассказывала о новой подруге, вызывая своим трепом какую-то ревность у Драко. Из-за нее слизеринец иногда уходил от них в уголок и сидел, надувшись, как маленький мальчик, или, наоборот, нахально встревал в их общение и делал ехидные замечания. Поттер почти перестал обращать внимания на его яд, хотя и бросал укоряющие взгляды.

***

Новый преподаватель зелий Марк Ридман не слишком гармонировал с черным кабинетом. Ему было около двадцати пяти лет. Он был белокурым и голубоглазым, но знал зелья не хуже Снейпа, но, в отличие от него, брал на продвинутый курс учеников с оценками «Выше ожидаемого». Так что Поттер легко попал в его группу, даже без вмешательства директора.
Начал Ридман свое занятие с того, что попросил каждого встать и представиться. Когда очередь дошла до Малфоя и Поттера, то он отреагировал на них почти одинаково — долго тряс каждому руку, заглядывал в глаза и улыбался, напомнив профессора Локонса. На Гарри он смотрел почти подобострастно, а с Драко разговаривал так, как будто он уже стоит одной ногой в могиле. Это вызвало раздражение.
– Да… теперь я понимаю, что значит быть в твоей шкуре, — с ухмылкой прокомментировал поведение учителя Драко. — Чувствую себя экспонатом музея или жучком под микроскопом.
Поттер прыснул от смеха.
Однако на следующем уроке новый профессор повел себя нормально, и они расслабились.
Посвятив повторению пару занятий, Ридман понесся вперед, легко и быстро. Объяснял он доходчиво и понятно, и Гарри даже не приходилось переспрашивать порядок работы у Драко.
Он боялся, что ЗОТИ теперь превратиться в кошмар, но Снейп лишь фыркнул, увидев рядом Гарри и Драко, и совершенно по-новому начал относиться к гриффиндорцу. Теперь он перестал беспричинно злиться на него, сравнивать с погибшим отцом и снимать баллы за каждый чих.
Поттер решил, что профессор ведет себя так, потому что, наконец-то, добился должности, о которой мечтал очень долго. Да и покровительство Люциуса Малфоя сыграло свою роль — по крайней мере, так он думал. Поэтому незаметно ненависть к Снейпу прошла, а ее место заняло своеобразное уважение — профессор оказался первоклассным специалистом по ЗОТИ, что позволило изучать его так, как и следовало.
На других уроков никаких эксцессов не наблюдалось. Ни Флитвик, ни МакГонагалл, ни все другие профессора не поменяли своего отношения к Гарри и Драко. Они просто преподавали свои дисциплины и довольно справедливо выставляли баллы.
Расписание уроков тоже изменилось незначительно. К радости Поттера, исчезло Прорицание. Драко же несколько расстроился, узнав, что такая же участь постигла и его любимые руны. Зато оба не огорчились отсутствию Ухода за магическими существами.
Вне уроков отношения между Гарри и Драко были пока напряженными. Приехав в школу, они стали меньше разговаривать. Это происходило потому, что в спальне они себя чувствовали скованно, а в комнате отдыха, что была при новых спальнях, шли потасовки. Поэтому, забросив учебники, подростки спешили в библиотеку, где мадам Пинс не разрешала болтать.
Именно поэтому Гарри еще никогда не учился столь прилежно, как в начале шестого курса. Все, что им задавали на дом, они с Малфоем выполняли тем же вечером. К этому почти сводилось все их общение. Но оба надеялись, что вскоре они преодолеют этот кризис, и их отношения выйдут на новый виток, желательно более сердечный.