[slavnizza]

Последний день уходящего года. Выкладываю фик, написанный мной на прошлогодний рождественский конкурс для Слифора. Снаррик.




Название: Цепи Гименея
Автор: Славница

Пейринг: СС/ГП, ДМ/ГГ
Рейтинг: R
Жанр: роман
Тип: слеш, гет
Дисклаймер: Герои принадлежат Д.К. Роулинг.
Саммари: У Альбуса есть план. Но почему он сработал не совсем так, как ожидалось?..
Комментарии: ООС героев, мало обоснуя. Эпилог не учтен. Снейп живее всех живых.
Размер: миди
Статус: закончен.



Пролог. План Альбуса

Когда-то Альбус думал, что быть портретом легко и интересно. Реальность оказалась не так заманчива. Портреты вовсе не обладали всей информацией о том, что происходило в замке. Они висели не во всех коридорах и аудиториях, а рамки картины серьезно ограничивали обзор и свободу перемещения. Персонаж мог просто-напросто не пустить вас на собственный холст. А еще многие из нарисованных древних магов считали его, Дамблдора, прожившего сто пятьдесят лет, желторотым юнцом и пытались помыкать и командовать. Хорошо еще Северус, новый директор Хогвартса, нечасто пользовался правом посылать бывшего начальника и наставника с поручениями, отчего ему приходилось выслушивать недовольство других нарисованных директоров.
Но так как Альбус был не в состоянии изменить возникшее положение вещей — его портрет уже был нарисован, то ему осталось лишь смириться и приспособиться, что он и сделал за время существования в этой ипостаси. Настолько, что возомнил, что по-прежнему имеет право манипулировать живыми людьми.
Приближалось очередное Рождество, время, когда могли сбыться самые заветные желания и надежды, время романтики и подарков. И Альбуса искренне угнетало, что Северус до сих пор не позволяет себе поддаться атмосфере праздника, что он по-прежнему одинок и замкнут. В конце концов, сколько можно было оплакивать возлюбленную, которая умерла много лет назад? Пора отпустить свое прошлое, простить ошибки и позволить себе жить дальше. И Альбус не будет Альбусом если не постарается это исправить!
Вынеся такое решение, седовласый маг, которому больше не грозило дальнейшее старение, принялся подбирать кандидаток на роль новой «прекрасной дамы» для Северуса. Жаль приходилось ограничиваться лишь теми, кто работал в школе, а их было не так много: мадам Пинс, чуть старше Северуса, Хуч, на пять лет его младше, и недавно примкнувшая к преподавательскому составу Грейнджер, которая почти годилась ему в дочери.
Однако, поразмыслив, Альбус остановился именно на последней. Ведь первые две леди были сотрудницами Северуса не один десяток лет, и за это время ни он, ни они не выказали никаких признаков симпатия друг другу. А вот Гермиона… Едва появившись в замке, она довольно быстро сблизилась со Снейпом. Они частенько обсуждали новости зельеварения и даже совместно варили зелья, хотя девушка и не вела этот предмет, а преподавала трансфигурацию, сменив Минерву, ушедшую на пенсию.
Высказывания Северуса, характеризовавшие Гермиону, тоже позволяли Альбусу думать, что из их сотрудничества может выйти нечто большее. Никогда еще зельевар так откровенно не восхищался умом, твердостью характера и привлекательностью женщины. Исключение, пожалуй, составляла давно почившая Лили.
Оставалось лишь придумать способ, как подтолкнуть двух людей, испытывающих взаимную симпатию, переступить черту и вывести свои отношения на более интимный уровень. Альбус выбрал цепи Гименея, которые приковывали (в буквальном смысле слова) будущих супругов друг к другу. Не имея возможности держаться на расстоянии, пара училась взаимодействовать, находить компромиссы и узнавать партнера. Цепи, время от времени, становились настолько коротки, что притягивали соединенных вплотную, и, чтобы ослабить их, необходимо было целоваться или совершать другие действия, свойственные влюбленным.
Да, это было радикальное средство, но действенное. Причем цепи никогда не появятся на паре, которая не в состоянии преодолеть разногласия, или чьи сердца принадлежат кому-то другому. Они были частью помолвки, которая подразумевала конечной целью создание семьи, способной взрастить взаимную любовь и пройти бок о бок по жизни, поддерживая друг друга.


Глава 1. Поцелуй под омелой

В преддверии Нового года Гарри ощущал разочарование от несбывшихся планов и надежд. Не так серо и безрадостно он представлял себе свою жизнь после победы над Волдемортом. Тем более он не думал, что будет так одинок.
Роман с Джинни закончился, так толком и не начавшись. На шестом курсе Гарри, конечно, был полон радужных надежд, и ему казалось, что эта рыжеволосая девушка — его судьба. Но ему пришлось оттолкнуть ее в попытке защитить от красноглазого монстра, а когда угроза миновала, то ничего склеить так и не удалось.
Гарри все чаще сравнивал Джинни с ее матерью, крикливой и толстой особой. Поцелуи с ней ему редко приносили настоящее блаженство, а о более тесном контакте он и не мечтал. Она тоже не настаивала на близости, хотя и торопила со свадьбой и сетовала на его холодность и скованность.
Гарри долго недоумевал, отчего так происходит. Его тянуло к девушке, он хотел ее целовать и обнимать, но что-то мешало наслаждаться: то волосы, лезущие в нос, то сладкий запах духов, то слишком податливое и мягкое тело под руками. Возбуждение падало, настроение тоже. И лишь происшествие на крестинах дочери Билла все расставило по местам.
Тогда Гарри выпил несколько больше, чем собирался, и часть самоконтроля, который он привык держать, пала под натиском алкоголя. Появилось ощущение вседозволенности и раскрепощенности. Именно поэтому он не сопротивлялся, когда какой-то кузен Флер облапал его в туалете, а затем сделал потрясающий минет.
В миг невероятного по силе оргазма Гарри ясно понял две вещи: ему не просто понравилось, что к нему прикасался мужчина, но он бы с удовольствие оказал ответную услугу. В какой-то степени так и случилось. Гарри целовал, гладил, исследовал тело случайного партнера и просто одуревал от невероятных по силе эмоций, ощущая мускусный мужской запах и наглядное доказательство взаимности желания.
После этого Гарри и Джинни расстались. Причем инициатором была именно она, заявив, что устала от его нелюбви. Вскоре девушка нашла утешение в объятиях Энтони Голстейна, через год вышла за него замуж, и теперь у них подрастало два славных карапуза, в которых Молли души не чаяла.
Разрыв Гарри и Джинни стал последней каплей, которая привела к концу дружбы между ним и Роном. Отдаление началось еще тогда, когда Гарри участвовал в процессах по делам Пожирателей смерти, пытаясь добиться максимального срока тем, кто совершал ужасные вещи на службе у Волдеморта, и смягчить приговор невиновным, заблудившимся или, как Снейп, оказывающим помощь в победе.
Рон, в противовес другу, наоборот всеми силами доказывал, что злобный профессор и Малфои не заслуживают поблажек. Причем его не впечатлили ни рассказы Гарри, ни думоотвод Дамблдора, ни показания Кингсли, который, оказывается, был в курсе многих планов умершего директора. И больше всех, разумеется, рыжий нападал на Гарри, считая, что он-то мог бы и не прощать, приводя в качестве аргументов плохое отношение подследственных к нему.
Поттер, разумеется, злился, они ругались и подолгу не разговаривали. Затем наступило временное потепление, так как Люциуса все же посадили в Азкабан. Но когда он умер, и Гарри, с присущей ему добротой и состраданием, сблизился с Драко, ссора с Роном возобновилась.
Не улучшало отношений и то, что Гарри не пошел в Аврорат, хотя его туда звали без экзаменов. Ему надоело бегать с палочкой на перевес за «плохими парнями», спасать невинных и подставлять свою жизнь под удар. Он вообще не спешил с выбором места работы и, едва процессы прекратились, отправился путешествовать, благо средства позволяли. Денег Поттеров и Блэков было много — их с избытком хватило бы и на десяток наследников. Да и за победу над Волдемортом Гарри получил приличную сумму, правда, половину отдал в пользу сирот и жертв магической войны.
Возвращаясь из очередной поездки, Гарри больше времени проводил в Малфой-меноре, чем в Норе. Они с Драко стали настоящими друзьями, а со Снейпом научились общаться мирно. Рон не раз высказывался отрицательно по этому поводу, а, когда Гарри и Джинни расстались, устроил настоящую истерику, наговорив гадостей.
Поттер решил, что с него хватит, и не стал мириться. Поддержала его и Гермиона, которая устала от упрямства Рона и его бесконечных романов. Став преподавателем трансфигурации и деканом Гриффиндора, она тоже частенько общалась и с Драко, новым зельеваром Хогвартса, и со Снейпом, называя мужчину по имени.
Два года назад к коллективу школы присоединился и Гарри, заняв место профессора ЗОТС. И все было бы замечательно, если бы он не осознал одну вещь: его неодолимо тянет к Северусу — Снейп позволил называть себя по имени в приватной остановке, но сам редко поступал аналогично. Причем это не была банальная страсть, а гораздо более глубокое чувство.
Но, Мерлина ради, мужчина никогда не ответит ему взаимностью. И не только потому, что видит в нем своего школьного врага Джеймса, но и из-за любви к Лили, матери Гарри. Это невероятно угнетало молодого человека.
Сказывалось и отсутствие опыта в построении отношений. Осознав свою нестандартную ориентацию и смирившись с ней, Гарри по-прежнему оставался почти девственником. Все его контакты с мужчинами, происходившими в строжайшей конспирации, ни разу не доходили до проникновения, ни в активной, ни тем более в пассивной роли.
В последнее же время Снейп очень сблизился с Гермионой, проводя с девушкой почти все свое свободное время. Он даже иногда улыбался и так смотрел на нее, что Гарри невольно начинал ревновать. А еще новый директор изредка сравнивал ее с Лили, заставляя молодого человека думать, что их отношения могут перерасти в нечто большее, чем сотрудничество и дружба.

***

Постаравшись пригладить волосы и приведя себя в порядок, Гарри вышел из своих апартаментов, чтобы окунуться в предпраздничную суету. Большой зал был украшен свечами и елкой, по коридорам, тут и там, стараниями домовиков была развешена омела, летали поздравительные открытки и всюду попадались целующиеся парочки.
Гарри несколько удивляло, что Снейп, довольно мрачный и суровый тип, не спешит наводить порядок. «Может, ему тоже передалось рождественское настроение? — размышлял он, шагая в подземелья. – Жаль, что мне это вряд ли поможет». Нет, Северус перестал отрицательно отзываться об его уме, и не называл себялюбивым болваном. Но их общение все еще было достаточно натянутым и холодным, и не переросли даже в приятельские отношения, не говоря о дружбе. А Гарри хотелось намного большего. Именно из-за желания сделать очередную попытку сблизиться он и направлялся к апартаментам Северуса.
Не дойдя до заветной двери несколько метров, Гарри увидел, что предмет его грез выходит из лаборатории вместе с Гермионой, оживленно беседуя. В душе привычно всколыхнулась ревность, которая вполне могла бы разрушить многолетнюю дружбу с девушкой, если бы не один нюанс. Он частенько замечал, что Гермиона с еще большей нежностью и надеждой поглядывает на Драко Малфоя.
Блондин, в свою очередь, отвечает ей не менее пылкими взглядами. А недавно Драко признался Гарри, что желал бы видеть Гермиону не только возлюбленной, но и женой. Единственное, что останавливало Малфоя от форсирования событий – это прошлые, совсем негладкие отношения. И он предпочел тактику постепенного сближения.
Догадывалась ли девушка о планах бывшего врага, для Гарри оставалась загадкой, но он делал все возможное, чтобы свести этих двоих вместе. Руководило им, признаться, не только желание помочь застенчивой парочке, но и собственная влюбленность в Северуса.
– Сопролохвоста вам в задницу! — вырвал Гарри из размышлений недовольный голос мужчины, который, оказывается, попал в ловушку омелы.
Пара семикурсниц Слизерина, пробегая мимо, хихикнула и предложила помощь, но Снейп так грозно рыкнул и сердито зыркнул, что они умчались, боясь потерять баллы или получить проклятие. Гермиона тоже почему-то медлила. И Гарри решил использовать шанс. Не давая себе раздумывать, он стремительно приблизился к мужчине и, пока тот не начал протестовать, поцеловал.
Сначала губы Северуса были плотно сжаты, но затем они разомкнулись, и легкое, целомудренное касание превратилось в настоящий страстный поцелуй. Это было настолько ярко, желанно и невероятно, что Гарри застонал от наслаждения. В ту же секунду мужчина оттолкнул его и возмутился:
– Что ты себе позволяешь, Поттер?
– Просто спасал вас из цветочного плена, — как можно невозмутимей ответил Гарри.
Снейп смерил его яростным взглядом и буквально сбежал из коридора.
Некоторое время в нем висела тишина. Затем Гермиона сказала:
– Знаешь, я бы на твоем месте сделала это еще парочку раз, пока это омеловое безумие царствует в школе.
– Боюсь, второго шанса он мне не даст, — вырвалось у Гарри.
– Так я и знала, он нравится тебе! — воскликнула девушка.
– Хм… — неопределенно протянул он, краснея.
– Да не тушуйся ты так! Я давно подозревала, что тебе больше нравятся парни. Конечно, Северус не подходит под эту категорию. Но между вами всегда искры летели.
Гарри, не ожидавший, что она так просто все это воспримет, приободрился, но все же проворчал:
– Ему, между прочим, нравилась моя мать.
– Мерлина ради, не в сексуальном плане! — с некоторым раздражением воскликнула Гермиона и пояснила спокойней: — Они дружили, как мы с тобой.
– Ты-то откуда знаешь? — изумился он.
– Имела глупость спросить, — смущенно призналась она.
Ему хотелось выяснить, при каких обстоятельствах это произошло, но, боясь, услышать, что это было в какой-нибудь откровенный момент, Гарри не стал, парировав:
– Это не имеет значения. Я — это я: мало того, что парень, так еще и сын Джеймса Поттера.
– Первое утверждение — глупость. Маги, будет тебе известно, бисексуальны, и однополых пар в волшебном мире пруд пруди. Правда, они стараются обзавестись еще и наследниками, но даже такие браки бывают. Что насчет твоей похожести на Джеймса… не такая уж она явная. И в любом случае, для Северуса ты давно не только сын своих родителей, но вполне самостоятельная личность, — попыталась утешить его Гермиона.
– Короче, ты даешь благословение, — подтрунил Гарри.
– Если оно тебе надо, то да.
– А я даю его тебе с Драко.
Гермиона тут же помрачнела и с сожалением выдавила:
– У нас гораздо больше разногласий. Я грязнокровка. Вряд ли он женится на мне, а быть любовницей или содержанкой — не для меня.
Пришло время ему утешать подругу:
– После войны Драко стал иначе смотреть на многие вещи. У тебя есть шанс, Гермиона.
– Поживем — увидим, — оставила за собой последнее слово девушка, прерывая смущающий обоих разговор.


Глава 2. Цепи

Альбус был не на шутку раздражен. Первый этап, который он подстроил, бездарно провалился из-за глупого стечения обстоятельств. Повесить омелу над дверями лаборатории Северуса — такая отличная идея не сработала, потому что девочка растерялась. А кто бы не стушевался под грозным взглядом нынешнего директора Хогвартса? Разве что Гарри, вечный герой и спаситель!
Седовласый волшебник укоризненно покачал головой, впервые не одобряя эту черту характера своего любимого ученика. Что за привычка спасать даже тогда, когда жертва не нуждается в этом?! Альбус был уверен, что, помедли Гарри, Гермиона взяла бы себя в руки и поцеловала Северуса. Он тоже хорош, упустил такой шанс. В конце концов, пара стояла достаточно близко, и можно было запустить цепи, невзирая на обстоятельства.
В следующий раз Альбус не упустит такой возможности. Надо только отвлечь извечного спасителя. Для этого придется прибегнуть к помощи еще одного молодого преподавателя — Драко Малфоя. По мнению Альбуса, он с радостью поспособствует воссоединению двух людей, самой судьбой предназначенных быть вместе. Бывший слизеринец любил Северуса как родного, к Гермионе давно не испытывал былого презрения, а с Гарри и вовсе дружил.
Пока портрет Дамблдора, перебираясь из картины в картину, искал Драко по Хогвартсу, блондин в одном из коридоров замка выслушивал кипящего праведным гневом Северуса.
– Этот мальчишка думает, что ему можно все! Он унизил и оскорбил меня, издевался хуже своего папаши!
– Что-то я слабо верю, что Гарри поступил с тобой подобным образом. Что он сделал? Может, ты не так его понял? — мягко поинтересовался Драко, с недоверием глядя на мужчину, которого всегда почитал за второго отца.
Малфою давно казалось, что Поттер неровно дышит к Северусу, но не решается открыться, боясь быть непонятым и отвергнутым. Впрочем, это были лишь досужие домыслы. Да, они с Гарри стали приятеля и даже друзьями, но им было далеко до того, чтобы вести откровенные разговоры на личную тему.
– Он посмел воспользоваться ситуацией — я попал в плен омелы — и поцеловал меня! — все таким же негодующим тоном пояснил Северус.
Мерлин, только этот нелюдимый и подозрительный мужчина мог раздуть такое событие до масштабов трагедии! Не справившись с весельем, Драко выдал:
– Что такого в банальном поцелуе?
– Лишь то, что Поттер не стал бы так поступать без желания меня унизить, — зло парировал Северус. — Или ему что-то стало известно?
Вот это уже было оскорблением в адрес блондина. Да, Драко знал маленький секрет нового директора Хогвартса. Когда-то, еще будучи прикованным к больничной койке (Снейп долго лежал в Мунго после укуса Нагайны), Северус проговорился, как относится к Поттеру. И это была далеко не ненависть. Он любил его, не надеясь на взаимность.
Потом, уже выздоровев, Северус пытался убедить Драко, что он его неправильно понял, но было бесполезно: блондин лишь убедился в его искренности. Но сказать об этом Гарри…
– За кого ты меня принимаешь?! — вслух возмутился Драко. Потом вспомнил взгляды Поттера, полные желания и восхищения, направленные на Северуса, и добавил: — Почему ты не веришь, что он нечего плохого не замышлял? Это могло быть именно тем, чем и было — просто поцелуем — искренним желанием вытащить тебя из щекотливой ситуации с наименьшими потерями для твоего достоинства. Согласись, унизительней было бы, если бы это сделала какая-нибудь ученица.
– Он почти так и сказал, — чуть растерянно сознался Северус, в душе которого шевельнулся росток слабой надежды на взаимность.
– И что же ты бесишься?
– За потерю собственного контроля!
Драко откровенно засмеялся, поняв, что на невинный поцелуй Гарри, мужчина откликнулся со всей своей страстью. Жаль, его не было рядом!
Северус смерил Драко взбешенным взглядом и сбежал, не желая продолжать щекотливую тему.
– Я думаю, Северус был возмущен тем, что Гарри влез не в свое дело, — раздался старческий голос за спиной Малфоя.
Драко оглянулся и увидел на портрете Бартока Малдуна, председателя совета магов в начале пятнадцатого века, еще и недавнего директора Хогвартса Альбуса Дамблдора.
– Поясните, сэр.
– В коридоре была другая личность, которая вполне могла справиться с задачей. Думаю, ее поцелуй Северусу понравился бы больше.
– Кто же это? — недоверчиво осведомился Драко, уверенный, что старик ошибся.
– Гермиона, — прозвучало в ответ.
– Хм… — фыркнул Драко, побуждая Альбуса развить мысль, что портрет и сделал:
– Они в последнее время много общаются. Я не раз слышал, как Северус отзывается о ней уважительно и с симпатией. Да и Гермиона тоже. Думаю, они подходят друг другу, но сами никогда не пойдут на сближение. Вот я и решил помочь заблудшим сердцам.
Драко вовсе не нравилась эта идея, хотя бы потому, что он сам был очарован бывшей гриффиндоркой. Его, конечно, немного смущало, что Гермиона маглорожденная, но, проведя расчеты, он убедился, что влияние ее генов лишь улучшит их род. Да, это было не слишком романтично и даже прагматично, но он был Малфой, и этим все сказано.
Был бы жив Люциус, Драко не решился бы на такой брак, но отец умер. Мать же всегда считала, что надо жениться по любви, и одобрила выбор сына. Оставалось лишь добиться взаимности от гордой гриффиндорки. Он проделал титанические усилия, чтобы завоевать ее уважение и дружбу и наметил некоторое форсирование событий по сближению в эти рождественские дни. Однако планы Дамблдора могли испортить его собственные.
Прав, ох как прав был бывший директор Хогвартса, говоря, что Гермиона и Северус испытывают симпатию друг к другу. Нет, речь не шла о любви — лишь об уважении. Но вдруг это вырастет в нечто большее?.. «Тогда в школе будет два человека, страдающих от чужого счастья, причем один из них я. Так не годится!» — мелькнула в голове Драко сердитая мысль.
– Так вы согласны? — вывел его из задумчивости голос Дамблдора.
– Что, простите? Я прослушал, — сознался Драко, понимая, что старик что-то предлагал ему.
– Я просил вас о помощи, — охотно пояснил Альбус. — Вы же хотите счастья Северусу?
– Разумеется, — искренне ответил молодой человек.
– Тогда помогите ему соединиться с человеком, которого он любит!
А что, это была замечательная идея. Правда, старик ошибался в сердечной привязанности Северуса, но он-то, Драко, знает, как обстоит дело на самом деле.
– Приложу все усилия, — пообещал он, надеясь, что таким образом разрешится и его собственная проблема. Помогая двум упрямцам выказать чувства, которые они испытывают друг к другу, Драко невольно поможет и себе. — Что я должен делать?
– Постарайтесь повторить ситуацию с омелой и держите Гарри на расстоянии. А я наложу на Гермиону и Северуса цепи Гименея, – ответил портрет Дамблдора.
– Довольно радикальное средство. Хотя… это покажет, что есть взаимность. Может, с ними они скорее преодолеют свое упрямство, — согласился Драко, имея в виду Северуса и Гарри.
– Я тоже так думаю, — поддакнул старик, говоря о другой паре.

***

Несколько дней Северусу удавалось избегать компании своих бывших учеников. Даже с Драко он старался не сталкиваться, боясь, что мальчишка вызовет его на откровенность. По ночам ему снился тот злосчастный поцелуй, руки обнимали желанное тело, кожа ощущала жар чужого дыхания, уши слышали стоны наслаждения, вырывающиеся изо рта Поттера. Но это было слишком здорово, чтобы быть правдой.
Гарри, превратившись в красивого молодого мужчину, стал еще соблазнительней и недоступней. Северус не мог поверить (просто заставлял себя не поддаваться неуемным фантазиям), что Гарри обратит на него внимание. Тем более полюбит. Именно поэтому поцелуй казался издевкой и все еще вызывал ярость.
Однако, будучи директором Хогвартса, Северус не имел права запереться в подземельях. Поэтому ему пришлось снова бывать не только в Большом зале, но и патрулировать коридоры.
С началом рождественских каникул Хогвартс значительно опустел. Но, к неудовольствию Снейпа, это не уменьшило количество венков омелы, развешенных в замке. И как он не старался избегать повторного попадания в ее плен, эта участь его не миновала. Причем, что было всего унизительней, Северус снова угодил в ловушку на глазах Грейнджер и Поттера.
– Стой, где стоишь! — прошипел мужчина, видя, как его зеленоглазое наваждение делает шаг к нему.
– Если вам так нравится торчать тут до скончания века… — протянул Гарри, надеясь, что Гермиона не станет избавлять этого невыносимого типа из западни.
– А что же ваша подруга?.. Неужели мисс Грейнджер настолько боится поцеловать меня?
Ожидаемо, девушка покраснела.
– Ну, я… — неуверенно протянула она, с извинением глядя на Гарри.
– Поспешите, — поторопил ее Северус. — Вы же бывшая гриффиндорка. благородство у вас в крови. Или вам это противно?
– Нет, — промямлила Гермиона, нерешительно приближаясь.
Гарри сжал кулаки и даже зажмурился, не желая смотреть, как Северуса кто-то целует в его присутствии.
– Ой! — внезапно воскликнула девушка, заставляя его открыть глаза.
Оказывается, она, не успев дойти до мужчины, тоже угодила в плен другого венка омелы.
– И что теперь? — невольно ухмыльнулся Гарри. — Мне придется выбирать, кого вызволить первым?
– Я могу помочь тебе, взяв на себя Гермиону, — предложил Драко, возникая в коридоре.
– Ты… Это ты подстроил! — обвинил его Северус.
– Нет, ваш бывший наставник, — парировал блондин, не сознаваясь, что второй венок все же дело его рук.
В этот момент в воздухе мелькнуло что-то серебряное, и Гарри ощутил металл на своем левом запястье. В свою очередь, увидев у себя наручник и цепь, связавшую его и Поттера, Северус возмутился, и их вопрос прозвучал одновременно:
– Что это?
В следующее мгновение Гарри притянуло к Северусу вплотную.
– Но почему? — вклинился еще один голос, несомненно, принадлежащий Дамблдору. — Я не этого добивался!
Надо сказать, что портрет присутствовал в коридоре с момента, когда в ловушку угодила Гермиона, но посчитал, что это не имеет ровным счетом никого значения, и все же запустил цепи Гименея, но они связали не ту пару. Что делать дальше, нарисованный маг не знал.
– Мне неважно, что вы затевали, исправьте все немедленно! — потребовал Северус, испытывая возбуждение от близкого контакта с горячим телом раскрасневшегося Поттера.
– Боюсь, он не в состоянии ничего изменить, — спокойно заметил Драко. — Это цепи Гименея, и они спадут лишь почувствовав, что вы абсолютно равнодушны друг другу. Или растворятся, превратившись в обручальные кольца.
– До этого мы будем вынуждены стоять так близко друг к другу? — хрипло поинтересовался Гарри, мысли которого путались от соприкосновения с Северусом.
– Они могут немного ослабнуть, если вы поцелуетесь, — посоветовал Драко.
– Или проклянете друг друга, — добавил Альбус, который не понимал, почему его идеальный план дал такой сбой.
– Хорошая мысль, — хмыкнул Северус.
– Не думаю, — парировал Гарри, впиваясь в его рот жадным поцелуем.
Желание сопротивляться у мужчины пропало через пару секунд. Слишком ему нравилось происходящее. Но он не собирался сдаваться так быстро.
– Не мечтай, что будешь побеждать всегда так просто, — предупредил Северус молодого человека, едва смог справиться с собой и оторваться от этих сладких губ и, забыв о цепях, метнулся с места происшествия, почувствовав освобождение из плена омелы.
– Посмотрим! — упрямо буркнул Гарри и, ощутив рывок цепи, поспешил за ним.
– И все-таки, как такое случилось? — протянул Альбус, глядя вслед исчезнувшей паре. — Северус и Гермиона так искренне восхищались друг другом, что мне казалось, они способны сблизиться еще сильней. Гарри — иррациональное зерно в этой схеме.
– Отнюдь, — насмешливо сообщил Драко. — Эти двое предназначены друг другу. А Гермиона… Ее сердце отдано мне. Ведь так?
Он глянул на девушку и, увидев робкий положительный отклик в ее глазах, поцеловал.
– Кажется, я совершенно перестал понимать живых, — признал Дамблдор и ретировался из чужой картины.
– Продолжим? — осведомился Драко и, не дожидаясь ответа, снова поцеловал Гермиону.
– Постой, — попросила она, когда их дыхание сбилось, и пришлось разъединить губы, чтобы глотнуть воздуха. — Мне, конечно, нравится происходящее, и я влюблена в тебя. Но… как же Гарри и Северус?.. Мы должны им помочь избавиться от цепей.
– Нет, Гермиона, — возразил он. — Им придется справиться самим. Ты же слышал, как можно снять цепи: доказав взаимность любви или ненависти. Третьего способа не существует.
– Надеюсь, эти два упрямца изберут твой метод, а не Дамблдора.
– Гарри, похоже, не позволит развиваться сценарию старика. Что касается Северуса… Он, конечно, упертый баран и неуверенный в себе параноик, но никогда не причинит Поттеру настоящего вреда, хотя и попортит нервы.
– В таком случае, желаю моему другу терпения.
– Лучше обоим.
Некоторое время они стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза, а затем, не сговариваясь, пошли в комнаты Драко, до которых было ближе, чтобы продолжить поцелуи в приватной обстановке.


Глава 3. Отрицание и смирение

Несмотря на довольно мрачный вид Северуса, Гарри не смог сдержать улыбку, оказавшись в его комнатах. Мерлин, он не смел мечтать, что мужчина сам приведет его сюда! Да, не совсем добровольно, но все-таки.
Его довольная рожа еще сильней рассердила Северуса:
– Что ты лыбишься? Думаешь, эти цепи что-то означают? Ты неприятен мне, Поттер, независимо, предпочитаю я свой пол или нет.
– Это вряд ли, — возразил Гарри, закипая гневом. — Ты просто боишься сознаться даже себе, что тебя тянет ко мне! Эти же украшения говорят о том, что ты ко мне неровно дышишь, впрочем, взаимно.
– Откуда ты это знаешь? — побледнел Северус, отшатываясь от надвигающегося на него молодого человека.
– Так получилось, я интересовался этой магией. Хотел свести одну парочку, но решил, что это радикальное средство, и они разберутся сами.
Гарри снова придвинулся и позволил Северусу ощутить его каменный член и учащенное дыхание. Мерлин, как он хотел этого невероятного мужчину!
Снейп застыл перед ним, как удав перед кроликом. Его глаза остекленели, а черты окаменели. Желание овладело каждой клеточкой его тела, воздух заискрился от магии.
– Это ничего не значит, — сумел упрямо выдавить Северус, слегка отодвигаясь. — Это не любовь, а страсть. Я слишком долго был один, ты, видимо, тоже.
– Ты врешь! — выдохнул Гарри в его рот, когда цепи уменьшились, не позволяя им отдалиться. — Это не похоть, а настоящее чувство — и они это знают.
Он накинулся на Северуса с поцелуями и ласками. Некоторое время мужчина вел себя, как бездушная кукла, затем начал страстно отвечать. Непонятно каким образом они оказались на постели, обнаженные и до предела возбужденные.
– Остановись, — умоляюще попросил Северус, притягивая партнера еще сильней, толкаясь своим каменным членом в его промежность.
– Нет, мы оба этого не хотим, — не согласился Гарри, разводя свои ноги, бесстыдно предлагая себя.
Мерлин, это была навязчивая мечта Северуса, и он не смог от нее отказаться, не сейчас, когда она сбывалась. Он позволил своему желанию взять верх над разумом, провел ладонями по разгоряченному телу Гарри, прикоснулся пальцем к сжатому колечку ануса и хрипло спросил:
– Ты давно был с мужчиной?
Ответ потряс его до глубины души:
– Так — никогда, но не останавливайся.
Признание сопровождалось жарким поцелуем и откровенным покачиванием бедер. Северус почувствовал, как расслабляется сфинктер под его пальцами, впуская вглубь.
– Гарри, — не сдержал Северус своих эмоций, начиная подготавливать молодого человека к проникновению. — Мой, — еще одна реплика, когда его член оказался в жаркой и тесной глубине.
– Навсегда, — выдохнул Гарри и, не дожидаясь привыкания, начал двигаться навстречу.
Невинный и распутный — убийственное сочетание. Северус окончательно потерял голову. Он врывался в податливое тело, целовал припухшие губы, гладил шелковую кожу и пытался поймать губами каждый стон наслаждения Гарри. Они одновременно достигли разрядки и провалились в глубокий сон, так и не разорвав объятия.

***

Утро вернуло рассудку Северуса трезвость, и он испугался быть отвергнутым Гарри, пусть не сейчас, но в дальнейшем. Действуя на опережение, он решил сам порвать с молодым человеком и встретил его ядовитым вопросом:
– Сделал еще одну зарубку в своих победах?
– Ты о чем? — насупился Гарри, и улыбка сползла с его лица.
– Думаешь, я так и поверил, что ты был девственником?
– Даже если это не так, то все в прошлом. Я люблю тебя!
– Сказочка для какой-нибудь глупой девицы или не в меру наивного парня. Я не могу быть объектом любви, — прошипел Северус своим самым отвратительным тоном.
– Как предсказуемо! — рассердился Гарри. — Тебе легче думать, что все произошедшее — моя сиюминутная похоть, желание взять реванш за годы унижений, чем поверить в искренность моих чувств. Но цепи не станут лгать! Смотри, они истончились, собираясь превратиться в кольца!
– Ты — один из сильнейших магов современности и хороший актер. Тебе ничего не стоит обмануть даже цепи Гименея! Но не меня. Я знаю тебя как облупленного. Ты тешишь свое самолюбие. Как же, грозный профессор пал к твоим ногам, сраженный лживыми признаниями в любви!
По мере несправедливых обвинений Северуса, глаза Гарри темнели, в них закипал гнев и раздражение, а в душе плескалась обида и понимание, что, чтобы он ни говорил, чтобы ни делал, мужчина никогда не поверит ему и не сможет перешагнуть через ненависть и презрение, лелеемое годами. А если так… Гори все синим пламенем!
Снейп прав, он сильный волшебник. Он справится. Спрятав свои истинные чувство глубоко в сердце, Гарри вложил в слова всю искренность, сопроводив ее волной магии:
– Как же я тебя ненавижу!
– Взаимно, — холодно прозвучало в ответ.
В ту же минуту оковы рухнули с их запястий. «Вот и все», — мелькнуло у мужчин в головах, и Гарри выбежал наружу, сильно хлопнув дверью покоев Северуса.
«Свобода», — кисло подумал мужчина и ощутил горечь. Нет, он поступил правильно, опустив мальчишку. Гарри достоин лучшего. И это будет не угрюмый и побитый жизнью Северус. Но откуда же такая боль в груди и ощущение, что оторвали половину сердца?
Северус честно пытался забыть то, что случилось ночью, не вспоминать, как Гарри извивался под ним, как выстанывал его имя, каким податливым и гостеприимным было его тело, сладкими губы и искренними взгляды, полные любви и желания.
Через два часа непрерывных мук он, наконец, сдался и простонал:
– Что же я наделал?! Цепи Гименея никогда не скуют людей, которые не могут быть счастливы вместе. Судьба сама подарила мне Гарри, а я оттолкнул. Как же мне жить без него?
Цепи чуть шевельнулись на полу, но остались лежать. Тогда Северус сам поднял их, запихал в карман мантии и почти бегом отправился в комнаты Гарри.
Ему пришлось долго стучаться, но все же дверь отворилась. Похоже, Гарри плакал все это время, потому что его глаза покраснели и опухли, на щеках был лихорадочный румянец, костяшки рук разбиты в кровь. Но его голос был холоднее льда:
– Что вы тут забыли?
– Прости! — выдохнул Северус, опускаясь перед ним на колени и протягивая злосчастные путы. — Я хотел защитить тебя от себя. Я недостоин твоей любви.
– Глупый, — вставая тоже на колени, мягко произнес Гарри, и его глаза потеплели. — Кто, как не ты? Ты самый лучший, и я люблю тебя. Мерлин свидетель, я люблю тебя, Северус!
– Я тоже. Ты даже себе не представляешь, Гарри, как же сильно я тебя люблю!
Они одновременно потянулись за поцелуем, и не заметили, как цепи исчезли, а на безымянных пальцах появились два обручальных кольца.


Эпилог. Разбор полетов

Пользуясь почти полным отсутствием учеников, педагогический коллектив Хогвартса с размахом праздновал наступление Нового года. Им было что отметить, помимо этого события: две свадьбы, да не абы какие. Обе пары вызвали ажиотаж и пересуды в магическом мире. Кто бы мог подумать еще недавно, что такое возможно? Северус и Гарри, Гермиона и Драко, бывшие враги, преодолевшие неприязнь настолько, что былая ненависть сменилась любовью. Но они выглядели на зависть счастливыми и прекрасно смотрелись вместе.
Дамблдор тоже взирал на вальсирующие пары. Все-таки его задумка с цепями Гименея была не такой глупой, как ему показалось, когда они соединили вовсе не Северуса и Гермиону. Ведь он хотел избавить пару от одиночества, и это сбылось, причем, на двести процентов — Гарри и Драко тоже теперь не одни. А раз так, то он может смело спросить, не сердятся ли они на его вмешательство в свою жизнь.
– Нет, мы вам по-своему благодарны, — заверил его Северус.
– В дальнейшем все-таки воздержитесь от подобного. Ведь вы почти совершили ошибку. И если бы не мое вмешательство… — протянул Драко.
– Цепи не соединили бы меня и Северуса, — встряла Гермиона. — Я тогда была уже влюблена в тебя по уши.
– Я тоже любил другого человека, — добавил Северус, тесней прижимая к себе своего мужа.
– Но не будь их, ты еще долго бы сопротивлялся своей любви ко мне, — напомнил Гарри, чмокая его в щеку. — Так что, все-таки стоит сказать Альбусу спасибо и попросить его реже вмешиваться в нашу жизнь. Дальше мы разберемся сами!
– Пожалуй, ты прав, — неохотно согласился Дамблдор. — И не сердитесь на старика! Я желал вам лишь счастья.
– Мы и не сердимся, — хором заверила его четверка и попарно поцеловалась, а затем опять отправилась танцевать.
– Придется мне искать новые развлечения, — вздохнул портрет великого волшебника и лукаво улыбнулся, замышляя очередную авантюру. Но это уже другая история.


Конец.