[slavnizza]

"Единое целое", Часть 4, Главы 5-7



Глава 5. Диадема

Слова Гарри послужили своеобразным сигналом для перемен. Ярче вспыхнули факелы. До этого голые стены зала окрасились мозаичными картинами с изображениями Немезиды, Гора и Тота. Слева от витрины с диадемой появилась мраморная табличка с какими-то письменами. Справа — небольшая птица с человеческим лицом, а позади — овальное зеркало, подернутое какой-то пеленой.
– Был долог путь, герой
И ты передо мной.
Но не получишь приз,
Не выполнив каприз.
Внимай моим словам
Тогда я все отдам, — раздался довольно мелодичный женский голос, и маги с трудом поняли, что это произнесла странная птица.
Ее крыло указывало на табличку, поясняя, где именно зафиксирован ее «каприз». Гарри поиграл с птицей в «гляделки», затем отправился к мраморной табличке, где, после недолгого изучения надписи, разочарованно изрек:
– Клинопись какая-то. Ни черта не понимаю!
– Я тоже, — признался Драко, тоже осмотрев табличку. — Это не руны.
– Это письмо Майя, самых древних магов на земле, — выдала Гермиона, которая поднялась с носилок и, пошатываясь, присоединилась к ним. — Я хожу на дополнительные занятия к Вектор, где мы изучаем самые разные древние языки. Письменность Майя была в их числе, поэтому могу попробовать расшифровать надпись.
– Впервые должен похвалить тебя за такое усердие к учебе, — проворчал Гарри.
– Приступай, — поторопил ее Миллер, подбадривающее подтолкнув девушку к табличке.
Гермиона некоторое время стояла, шевеля губами, затем сказала:
– Это стихи. Смысл я понимаю, но вот передать все правильно, да еще рифмованно…
Она удрученно покачала головой, признавая поражение, и тут снова раздался голос птицы, которая начала декламировать:

Придет когда-нибудь герой
За душу выбранный богами.
Он будет черен головой
И с изумрудными глазами.

С ним друг-блондин, рука в руке,
Что в помыслах един с героем.
Не разлучить двоих нигде:
Ни в горе, ни пред аналоем.

Он нежность прячет за слова
Что с языка летят ехидно.
И льдом подернуты глаза
Но в зеркале любовь лишь видно.

Любви волшебной скромный дар.
Возложит на главу герой.
И зло почувствует удар.
Недвижим станет той порой.

Но если чувства обманут,
Страстишки выдав за любовь,
Герой и друг его умрут.
А зло восторжествует вновь.

***

В зале повисла тишина. Затем Гарри обиженно протянул:
– Стихи, может, и хороши. Только я все равно ни черта не понял.
– Чего здесь непонятного?! — возмутилась Гермиона. — Включи мозги и подумай!
– Не выходит. Я не мастер логических загадок. Раз такая умная, то и объясняй.
– Да запросто! В первом куплете речь о тебе.
– Это еще почему?
– Гарри, кто у нас герой с зелеными глазами и черной шевелюрой? — встрял Драко, потрепав его по голове.
– Во-во, — подхватила Гермиона. — Далее идет речь о человеке, который стал тебе гораздо ближе, нежели просто друг. Надеюсь, он узнал себя?
Последнюю фразу она произнесла язвительным тоном и адресовала Драко.
– Друг в курсе, но узнал ли друга герой? Вот в чем вопрос, — фыркнул блондин.
– Короче, ты, Гарри, должен продемонстрировать всем нам, этой комнате, птице Сирин и кому-то еще свою дружбу с Драко, — переключилась на Поттера девушка, поняв, что не смогла переплюнуть слизеринца в язвительности.
– Побрататься что ли по всем правилам? — предположил Гарри, начиная кое-что понимать.
– Замечательная идея! — одобрила Гермиона и продолжила расшифровку стихотворения: — Далее по плану тебе надо подвести к зеркалу любимого человека. Вы объяснитесь в любви, поцелуетесь и, наверное, отразитесь в зеркале...
– Постой-постой. Ты мне что, вот так просто, между делом, предлагаешь объясняться в любви? Ты с ума сошла? — возмутился Гарри.
Гермиона покраснела, потупила взор и немного виновато произнесла:
– Это не я сошла с ума, а местные боги.
– Ты не ошибаешься? — уточнил он.
– Гермиона все правильно поняла. Я ожидал чего-то подобного, — встрял Сэм и поинтересовался у Гарри: — Ты не уверен в своих чувствах или нас стесняешься? Так мы и отвернуться можем.
Поттер покраснел и промямлил, глядя себе под ноги:
– Ну, я как-то не планировал первый раз высказывать это при всех. Может, я потом, в интимной обстановке, так сказать...
– Ничего не получится. Иначе нельзя водрузить диадему на голову своей любви, — выдала мрачно Гермиона и в ужасе (что сейчас будет!) уставилась на него.
– ЧТО-О?! Это бред какой-то! — ожидаемо воскликнул Гарри. — Последний раз, когда мы с Драко уничтожали медальон, то провалялись без сознания почти два месяца. Если эта штука взорвется?
– Не кипятись, — как можно спокойней произнесла девушка. — В этой поэме ничего не говорится о последствиях, которые ждут твою любовь.
– Там просто сказано, что если любовь не является истинной, то умрет и герой, и его пара, — мрачно изрек Драко ледяным тоном. — Так что тебе решать, герой, стоит ли так рисковать. Я бы не сомневался, но ты… Любишь ли ты по-настоящему?
Гарри закусил губу. Нет, он не сомневался, что любит Драко. Но страх, что они оба преувеличивают силу своих чувств был. К тому же, публичное признание после долгого времени, когда они всеми силами пытались скрыть свои отношения… Да и диадема. Что за заклятие висит на ней? Вдруг она убьет Драко. Страшно рисковать. Просто невыносимо. Потому что без блондина жизнь для Гарри просто потеряет смысл.
– Я чего-то не пойму, где Гарри возьмет здесь свою истинную любовь? — внезапно подал голос Рон, заставив почти всех остальных улыбнуться.
Лишь лицо Драко осталось непроницаемым, так как ему было слишком больно от сомнений и колебаний Гарри. «Неужели он не любит меня, и и наши отношения для него обычная интрижка?» — задавался он вопросами. Зато слова Рона добавили уверенности его другу, и Гарри, отринув последние сомнения, решился:
– Прости меня, Драко, за мою неуверенность. Я колебался не из-за сомнения в своей любви, а от страха за тебя.
– Я понимаю, — расплылся в улыбке блондин, чувствуя облегчение, и дотронулся ладонью до его щеки. — Все будет хорошо. Мы выживем. Я уверен.
– Давайте, парни. Мы тоже верим в вас, — подбодрил их Невилл, а Ханна, Сэм и Гермиона согласно закивали.

***

Больше не колеблясь, Гарри взял перочинный ножик и сделал надрез на своей ладони. Драко повторил его жест, и они соединили свои метки, смешивая кровь.
– Да не разлучит нашу дружбу могила, мой кровный брат! — произнесли они хором и обнялись.
Первая, более простая часть просьбы местных богов была выполнена. Поэтому стекло,, за которым пряталась диадема, со звоном разлетелось на кусочки, а сама она подплыла к зеркалу и зависла там. Пара тоже подошла ближе к нему. Сэм и Гермиона, боясь бурной реакции Рона на продолжение ритуала, переместилась к его носилкам. Миллер наставил на рыжего палочку, а девушка как бы непроизвольно прижала его к носилкам.
Рон не заметил этих манипуляций, так как недоуменно оглядывался по сторонам, будто ожидая, что вот-вот из ниоткуда возникнет какая-нибудь красотка, к которой у Гарри имеются настоящие чувства. Но, разумеется, его ожидания были напрасными. Вместо этого от зеркала раздался уверенный голос Гарри, который обнял Драко за плечи и, глядя в его лучистые серые глаза, полные нежности, произнес:
– Клянусь богами, я люблю тебя!
– Я тоже люблю тебя больше жизни, — заверил его Драко, и они поцеловались.
Стекло зеркала прояснилось, в нем возникло отражение пары.
– ИЗВРАЩЕНЦЫ! — заорал Рон, пытаясь вскочить с носилок, но его удержали путы и руки Гермионы, а Сэм грозно предупредил:
Его удержали сразу две пары рук.
– Еще слово, и ты опять станешь ослом. Причем, клянусь, до конца экспедиции.
Рон стух и покорно опустился на свое ложе, бурча под нос проклятия светловолосому слизеринцу. Однако пара у зеркала не заметила всего этого, продолжая целоваться. Не обратили они внимания и на то, что висевшая в воздухе диадема плавно опустилась на белокурую макушку. Лишь несколько взволнованное аханье двух девушек вернуло их к реальности.
Гарри протянул руку, собираясь сдернуть украшение, а Драко замер и перестал дышать. Но тут три черных алмаза вспыхнули красным и вытекли из своих углублений прозрачными, как слезы, каплями, а на их месте появились три рубина.
– Истинным партнерам, ставшим единым целым, мои поздравления! — раздался ликующий голос птицы.
– Это безумие! — возмутился Рон. — Гарри не может любить Малфоя по-настоящему!
– Однако это так и тебе придется смириться с этим, — жестко парировала Гермиона.
Их короткий диалог был почти не слышен из-за оваций, которыми поздравляли пару остальные члены отряда. Гарри и Драко снова поцеловались.
– Все будет хорошо! — произнесли они хором, наконец, отрываясь друг от друга.
В этот момент перед глазами Гарри возникло совсем другое место6: комната в особняке Реддлов. У камина, глядя на огонь, стоял Волдеморт и разговаривал с пригревшейся на коврике Нагайной:
– Почему я остался с горсткой юнцов, которые настолько боятся меня, что не являются даже на зов метки? Меня знобит, а эта корова Пэнси нерасторопна и не в состоянии приготовить даже чай. А эльфы... глупые лупоглазые уродцы... имеют наглость не подчиняться мне!
Вдруг он пронзительно вскрикнул, взмахнул руками и рухнул как подкошенный на пол. Затем попытался подняться, но не смог пошевелить даже пальцем.
– Кажется, меня парализовало, — с нотками страха сообщил Волдеморт змее.
Гарри, вернувшись в реальность, почувствовал, что ноги не держат его, и начал оседать. Последнее, что он услышал прежде чем потерять сознание, был вскрик Сэма:
– Вы опять? Оба? Ох, Мерлин!


Глава 6. ТРИТОН

Альбус Дамблдор сидел у себя в кабинете, когда в его гостиной раздался какой-то грохот, заставивший старого мага подскочить и ринуться вниз. Увиденное настолько поразило его, что он пару минут пребывал в настоящем ступоре. И было от чего. Посреди комнаты стоял окровавленный Сэм Миллер, окруженный носилками, на которых располагались все подростки, которые путешествовали с ним в Египет.
– Мерлин великий! — наконец, воскликнул директор, кинулся к камину, бросил горсть дымолетного порошка и прокричал: — Минерва, срочно зови Флитвика! Северус, зайти за мадам Помфри и все вместе срочно в мой кабинет!
– Что случилось? — одновременно спросили оба профессора.
– Вернулся отряд Сэма. Все пострадали, — ответил Дамблдор.

***

Прошло полтора месяца с момента эффектного возвращения отряда Миллера, и все его члены, даже Гарри и Драко, оправились от ран. Дамблдору даже не пришлось переносить из-за них выпускные экзамены у семикурсников. Они, как и планировалось, проводились в конце июня и, в отличие от СОВ, состояли лишь из практических заданий.
Первыми по расписанию стояли чарам. Гарри и Драко вышли на середину класса, пошушукались и произнесли заклинание иллюзии. Перед ними, в полной боевой амуниции, с копьями наперевес, полукругом встали десяток плечистых минотавров, которые так угрожающе потрясали оружием и злобно смотрели, что у пары министерских работников и у профессора Спраут вырвался возглас ужаса.
Через день сдавали трансфигурацию. Накануне Поттер и Малфой долго думали, чем им поразить комиссию, и, в результате свое выступление начали словами, которые озвучил Гарри:
– Мы много путешествовали в последнее время и поняли, что самым важным в походе является еда. Позвольте нам продемонстрировать, как можно ее заменить.
Драко вынул из сумки кусок дерева и бутылку с водой. Подростки произнесли сложную формулу трансфигурации. На столе появилась буханка хлеба и бутыль с молоком.
– Будьте любезны, профессор, отведайте, — предложил Драко, протягивая кружку с напитком МакГонагалл.
Декан Гриффиндора смело отхлебнула молока, а один из членов комиссии даже рискнул попробовать ненастоящий хлеб. Вскоре оба экзаменатора объявили, что продукты вполне пригодны для пищи. Причем, судя по диагностике должны прекрасно перевариться и выйти из организма. Поэтому, как и по предыдущему предмету, пара получила два «Превосходно».
Вместо экзамена по ЗОТИ члены отряда рассказывали комиссии о своих приключениях, демонстрировали парную работу, а после него Рон неожиданно подошел к Поттеру и Малфою и попросил:
– Вы же простите меня, ребята? Гермиона до сих пор сор мной не разговаривает.
– Это главная причина твоего покаяния? — холодно осведомился Гарри.
– Нет. Я осознал свое поведение и должен признать, что был настоящим ослом, упертым, упрямым. Хотя я вырос в среде магов, но почему-то всегда считал однополые отношения извращением. Но вы так искренне относитесь друг к другу, что даже Египетские боги поверили вам. И потом, Гарри, я не хочу с тобой ссориться, да и Драко… оказался не таким слизеринским гадом. Короче, я больше никогда не скажу вам ничего осуждающего. даже косо не гляну.
– Ладно уж, Уизли. Мы дадим тебе последний шанс, — смилостивился Драко, который знал, что его возлюбленный очень тяжело переживает разрыв с этим рыжим недоразумением.
Рон неуверенно покосился на друга и, увидев, что губы Гарри растягиваются в одобряющей улыбке, а глаза теплеет, кинулся их обнимать.

***

Последним в расписании стояли зелья. Надо сказать, что к этому экзамену Гарри и Драко готовились с прошлого лета под неусыпным руководством Снейпа и непосредственным участием Люпина, так как темой их защиты стала новая вариация аконитового зелья. В результате его длительного приема оборотень должен был навсегда избавиться от своей ликантропии. Ремус, выполнявший роль подопытного, зачитывал выдержки из своего дневника, который вел в течение всего седьмого курса подростков, записывая туда изменения своего поведения во время полнолуний.

«Начал принимать зелье, сделанное моими учениками. Никаких особых отличий от его приема не почувствовал. Как и обычный состав, оно оставляет мне разум человека, который заперт в голове животного…
…Третий месяц приема экспериментального зелья. Странное состояние. Я был ни оборотнем, ни человеком, ни волком, а нечто среднее между этими тремя существами. Всю ночь провыл на луну, которая была хорошо видна из моего окна в подземелье.
…Принимаю новое зелье уже полгода. В полнолуние заставил себя сконцентрироваться на образе волка, и у меня получилось. Сознание было не спутано, но после ночи ломало все тело, как будто по мне пробежался слон.
…Восьмой месяц. В полнолуние, за ночь, дважды удавалось принять образ человека, затем возвращался в образ волка. Кажется, я становлюсь анимагом.
Десятый месяц. Теперь мои превращения не связаны с полнолунием. Правда, в этот день пришлось приложить максимум волевого усилия, чтобы остаться человеком…»

– Недавно было очередное полнолуние. Я снова остался человеком, причем довольно легко, — закончил чтение дневника Люпин.
– Ему придется продолжать прием зелья еще почти год. Но когда курс завершится, он навсегда избавиться от ликантропии, — пояснил Снейп.
– Если это произойдет, то вашим ученикам присвоят звание Мастеров зелий, а на сегодняшний день мы им ставим наивысший балл, — изрек председатель комиссии, после того, как ее члены проанализировали состав зелья.

***

Через пару дней у семикурсников состоялся выпускной бал. Все девушки выглядели принцессами в своих шелковых, изящных нарядах, а юноши смотрелись, не иначе, как заморские принцы. Открывали это мероприятие три пары: Рон с Гермионой, Невилл с Ханой и Дамблдор с Макгонагалл. Ни Гарри, ни Драко директор даже не пытался подыскать партнерш. Парни, тоже разодетые по последней моде, стояли рядом со Снейпом и Люпином и, так же как они, пару раз соглашались принять приглашение на белый танец.
Вечером преподаватели во главе с Флитвиком и специально приехавшими в Хогвартс близнецами Уизли устроили фейерверки. Когда они отгремели, Рон в присутствии членов отряда Миллера сделал предложение Гермионе, и они пригласили всех на предстоящую свадьбу. Драко и Гарри, в свою очередь, позвали всю компанию в Малфой-менор на день рождения Поттера, который собирался жить в замке вместе со своей новой семьей, состоящей из блондинов и крестного.


Глава 7. Сбывшееся пророчество

Лето плавно перевалило за середину. Жизнь в Малфой-меноре текла неспешно и достаточно однообразно. Старшее и младшее поколение редко встречались друг с другом, так как предпочитали проводить время в спальнях или в укромных уголках тенистого парка, предаваясь любви. Одно лишь омрачало эту идиллию — угроза, которая дамокловым мечом висела не только над этим прекрасным замком, но и над всем магическим миром.
Волдеморт, конечно, в последнее время затаился и не подавал о себе никаких вестей. Но никто не мог сказать с уверенностью, что красноглазый монстр не готовит новые нападения, набирая силы.
Гарри и Драко частенько задумывались, не стоит ли им сделать свой шаг. Правда, их близкие в один голос твердили, что им лучше не торопиться. Ведь их двухголовый Агами все еще рос и с каждым днем становился сильней. Исключение составил лишь Дамблдор, который на день рождения Поттера принес меч Гриффиндора и отдал его паре с напутствием «использовать с умом и во благо».
Этой же ночью паре приснился Темный Лорд. Величайший злодей магического мира немощно лежал на кровати. Все последователи, прихлебатели и лизоблюды покинули своего господина и трусливо попрятались в норы, подальше от отрядов авроров, что кружили вокруг дома Реддлов, как стая коршунов.
С Волдемортом остались только Нагайна да неудачница Пэнси Паркинсон, которой после гибели родителей и конфискации особняка просто некуда было идти. У нее не было ни денег, ни палочки. Привыкшая к роскоши, девушка с трудом справлялась с нехитрым хозяйством. В основном, ее хватало на приготовление бутербродов и чая. Но этого вполне хватало больному темному волшебнику, который еще недавно сеял страх.
– Сбылись мечты идиотов. Мы придем, а Волди не сможет даже встать с постели, слабенький, немощный... Даже убивать неинтересно, — протянул Драко, проснувшись.
– По-моему, ты размечтался, — засмеялся Гарри, затем добавил серьезней: — Можешь считать меня пророком, но нам наверняка придется от него побегать.
– Помнишь стишок, который читал директор? «Два чудища в ночи схлестнутся»… Потом про яд и еще что-то?.. Может, это мы и он? — предположил блондин.
– Давай проверим, — предложил брюнет.
Они быстро привели себя в порядок и, не давая себе возможности передумать и заколебаться, перекинулись в сов и полетели в Литтл-Хэнгелтон.

***

Нескончаемый день клонился к обеду, когда в спальню влетели две абсолютно одинаковые совы. Волдеморт лениво посмотрел на них и, усмехнувшись, обратился к Нагайне:
– Смотри, к тебе десерт пожаловал.
Но змея, прошипев невнятно: «Король», стремительно выскользнула из комнаты. Темный Лорд с удивлением глянул ей вслед и обернулся на несуразные комки перьев. Вместо них у камина стояли два очень знакомых юноши, крепко держась за руки.
– Какие люди! Великий Гарри Поттер, Надежда всего магического мира, и его новая Тень, сын предателя, Драко Малфой! — насмешливо протянул Волдеморт, тяжело поднимая голову от высокого изголовья.
– Не зубоскаль! Ты не в том положении, — холодно напомнил Драко.
– Ой! Меня, кажется, пришли убивать, — фыркнул хозяин помещения. — Чего же вы ждете? Начните с чаши. Вот она стоит на каминной полочке.
– «Это подвох?» — мысленно поинтересовался Драко у Гарри.
– «Шут его знает», — так же ответил брюнет и некоторое время недоверчиво взирал на реликвию. Но когда красноглазый монстр резко сел на кровати, то выхватил меч и проткнул вместилище последнего крестража. В тот же миг раздался леденящий душу смех.
– Маленькие, самоуверенные идиоты! — громыхнул голос Волдеморта, и их троих затянуло в воронку перемещения.
Когда оно закончилось, то в подростков полетело два зеленых смертоносных луча, а в следующее мгновение на месте темного мага появился огромный василиск. «Вот и второй монстр. Перекидываемся», — синхронно сказали Гарри и Драко, обнялись и превратились в двухголового Агами.
– Вам это не поможет, — заявил Волдеморт по-змеиному и ринулся в атаку.

***

Альбус Дамблдор сидел в своем собственном кабинете, который, наконец-то, полностью восстановили после нападения великанов, и слушал ликующую песню феникса, невольно вспоминая самого яркого своего ученика за последние годы. Гарри, хоть и окончил Хогвартс, все еще был слишком юн для сражения с Волдемортом. Но, к сожалению, красноглазый монстр вряд ли будет ждать его возмужания.
– Надеюсь, у Гарри и Драко еще есть время. Как думаешь, Фоукс? — обратился директор к своему фамильяру.
Птица, промолчала, так как, хоть и была волшебной, не умела разговаривать. Дамблдор вздохнул и хотел вернуться к отчету за прошедший учебный год, который составлял с самого утра. Но тут в кабинет ворвалась Сивилла Трелони и замогильным голосом произнесла:
– БИТВА НАЧАЛАСЬ!
Через минуту прорицательница вышла из транса, недоуменно осмотрелась и вопросила:
– Что я тут делаю?.. Директор?!
Но отвечать ей уже было некому, так как сразу же после ее фразы Дамблдор схватился за хвост Фоукса, и они исчезли в холодном пламени, чтобы появиться на старом заброшенном кладбище, где несколько лет назад возродился Волдеморт.
Небо было затянуто тучами, и из них периодически вырывались мощные молнии, которые периодически освещали двух огромных змееподобных монстров, которые схватились среди покосившихся могил не на жизнь, а на смерть. Директору очень хотелось как-то помочь двухголовому, но змеи так тесно сплелись, что было невозможно разобраться, где кончается одно тело и начинается другое. К тому же, Агами периодически выпускал сдвоенное пламя. Поэтому даже Фоукс не решался приблизиться.
Сколько продолжалась эта схватка, Дамблдор сказать не мог. Наконец, василиск стал чаще промахиваться и слабеть. Его же противник, наоборот, словно получил второе дыхание. Возможно, ему как-то помогала все усиливающаяся ликующая песня феникса, или он тоже заметил, что соперник сдает.
В какой-то из моментом директору показалось, что мелькнул меч Годрика Грифиндора, откуда-то взявшийся в одной из пастей Агами, и василиска сковала предсмертная судорога. Он дернулся и затих. В наступившей тишине раздался ликующий смех двухголового змея, похожий на звон рождественских колокольчиков. В следующую минуту над телом врага ,которое приняло человеческую форму, появились два усталых обнявшихся юноши и синхронно спросили:
– Неужели победа?
– Да, — просто ответил директор. — Пророчество исполнилось полностью.
– И Волдеморт точно не найдет лазейки обратно?
– Разумеется. Но мы с вами перестрахуемся.
Дамблдор направил на останки палочку и превратил в пепел, затем заключил его в сферу. После этого он произнес еще одно заклинание на незнакомом Гарри и Драко языке, и на кладбище в золотом сиянии возник высокий мужчина с головой черного шакала.
– Анубис, — еле слышно прошептали юноши, узнав в нем Египетского бога.
– Приветствую, маги! — поздоровался вновь прибывший и обратился к Дамблдору: — Ты звал меня, Альбус? Неужели пророчество свершилось?
– Да, — коротко ответил директор и передал ему сферу с прахом Волдеморта. — Ты обещал забрать его дух в Тартар.
– Мои поздравления, Король Змей! — поклонился Анубис Гарри и Драко. — Приятно видеть ожившую легенду.
Нам тоже. Мы думали, что боги не существуют — осмелились парировать парни.
Бог вполне по-человечески усмехнулся, спрятал сферу в складках шелковой туники, еще раз поклонился и пропал.
– Теперь-то мы можем жить спокойно? — спросили Гарри и Драко рассеянно улыбающегося Дамблдора, который чуть лукаво пообещал:
– На ближайшие две тысячи лет можете забыть имя Волдеморта.

***

В гостиной Малфой-менора жарко горел камин. На кожаном, черном диване, не спеша потягивая красное вино из бокала, сидел Люциус Малфой. У него на коленях покоилась черноволосая голова Сириуса Блэка, который курил терпкую, душистую сигару. Оба мужчины с любовью и нежностью смотрели на двух молодых людей, которые растянулись на ковре у камина. Их головы так близко находились друг от друга, что черные взъерошенные пряди путались с шелком платиновых волос.
– Как давно я мечтал о таком вечере, — мечтательно протянул Люциус, поглаживая темные кудри Сириуса.
– Да, я тоже, — откликнулся его любовник, жмурясь от удовольствия и выпуская замысловатые колечки изо рта. — Одно меня смущает, что очень скоро эти два непоседы улетят из нашего гнезда. Их поманят неведомые дали и неизведанные места.
– Ты прав. Это непременно случится. Но сегодня мы вместе. Этот вечер принадлежит только нам четверым, и никому больше. И я благодарен судьбе, что моя мечта сбылась хотя бы на краткий миг. К тому же, сколько бы не летали наши мальчики, мы будем их спокойно ждать, зная, что они вместе, единое целое.
В комнате повисла счастливая тишина, нарушаемая лишь легкими поцелуями двух пар и треском поленьев. За окнами замка рождалось новое утро, которое несло с собой кричащие газетные заголовки, ликующие толпы магов и фейерверки, взрывающиеся в бездонном небе, знаменующие победу над Волдемортом. Но пока... ничто не нарушало счастливый покой и уют теплой гостиной Малфой-менора...


Конец.