[slavnizza]

И мое творение, тоже о любви.



Название: Верни мое сердце
Автор: Славница

Бета: Gudula
Пейринг: СС/ГП, ДУ
Рейтинг: PG-13
Жанр: роман
Тип: слеш
Размер: мини
Дисклаймер: Герои не мои, а все остальное...
Саммари: девушка пишет парню письмо о своих неразделенных чувствах.
Комментарии: Без учета последних двух книг. Всего скорей ООС героев.



Рыжеволосая девушка сидела перед пустым пергаментом. Из ее синих глаз капали крупные слезы. Рядом с ней сидел нахохлившийся совенок, явно ожидая, когда его пошлют с посланием. Наконец, она вытерла слезы рукой, окунула перо в чернильницу и начала писать:

«Дорогой Гарри,
Все поняли, что я влюблена в тебя, еще на первом курсе, когда мне взбрело в голову послать тебе валентинку. Я хорошо помню, как этот тупой гном сидел на тебе верхом и громко зачитывал мои вирши, пока ты лежал на полу, сбитый его настойчивым приставанием. Когда я их писала, то казалась себе гениальной, как Шекспир в юбке. Но, слушая смех окружающих и видя твое смущенное лицо, я поняла, что они чудовищны.
Потом мне было особо не до любви: я была под контролем у монстра. А когда ты спас меня, я еще больше влюбилась. Вот пишу «больше», а самой думается, что это просто невозможно. Я дыхнуть при тебе не смела, ловила каждый твой жест, а взгляд, случайно брошенный тобой в мою сторону, вгонял меня в ступор.
С каждым годом чувство во мне только крепло. Надо мной уже откровенно издевались все, кому не лень: от Драко Малфоя, которому это полагалось по роли, до Невилла Лонгботтома, даже чуточку влюбленного в меня. Но мне было все равно – я не могла думать ни о ком другом, кроме тебя.
А ты не замечал меня совершенно. Я для тебя была хуже пустого места. Ты считал меня сестрой своего друга и смотрел как на сестру, причем на младшую, которой не восхищаются, а опекают. Хорошо еще, не надумал по примеру Рона делиться со мной своими душевными переживаниями.
К концу четвертого курса я просто умирала, усыхая на глазах. Даже зная причину, мать дважды таскала меня в Мунго, но там только разводили руками: «Мы не лечим от безответной любви, мэм».
Вернула меня к жизни Гермиона. Она просто встряхнула меня как тряпичную куклу и сказала с не свойственными ей раздражительностью и злостью:
- Ты же умная девушка, Джинни. Почему ты опустила руки? Надо бороться.
- Но он меня и не замечает. Как я буду бороться? – возразила я.
- И не заметит, пока ты смотришь на него щенячьими глазами, вымаливая любовь и ласку, – отрезала она.
Я обиделась.
- Я не вымаливаю. Я просто смотрю на него. Никто же не вправе запретить мне это делать.
- Но твои глаза молят. Они просто кричат на всю школу: «Заметь меня, Гарри! Полюби меня, Гарри!!!» Это совсем не то, что ты должна делать. Гарри такой человек, что пока его носом не тыкнешь, он не увидит, что ты красавица. Взять хотя бы Чжоу…
Я поморщилась. Скажу честно, я от ревности к ней чуть все зубы себе не искрошила. Думала даже ее проклясть, чтобы на ее лице, ничем не примечательном, кстати, выступила какая-нибудь гадость. Я не понимала, что ты нашел в этой узкоглазой девчонке со слегка желтоватой кожей. Теперь думаю, что ты ошибся: перепутал, на кого хочешь смотреть: на девушку или на ее парня.
Впрочем, я отвлеклась. Гермиона даже не отреагировала на мою явную гримасу неудовольствия и продолжала увещевать все тем же ровным тоном:
- Даже на нее он обратил внимание по-настоящему только после того, как за ней стал ухаживать Седрик. Ревность, матушка, – двигатель чувств.
- И что ты предлагаешь? – спросила я насмешливо.
Гермиону нисколько не оскорбил тот факт, что я скептически отношусь к ее словам, будто знаю заранее, что ничего путного она посоветовать не может.
- Сделать над собой усилие. Обратить внимание на других парней. Начать встречаться с кем-то, может, даже скрепя сердце. И спокойно разговаривать с Гарри. Вот тогда он тебя и заметит. Непременно. Ты ведь такая красивая и яркая девушка.
Я долго колебалась, а затем стала вести себя с тобой именно так. Делая над собой титанические усилия, я смотрела не на тебя, а как бы мимо. Поэтому всем казалось, что я стала к тебе безразлична – и это сразу было оценено.
Первым был Майкл Кормак – общепризнанный красавец, он напоминал мне тебя своими иссиня-черными взъерошенными волосами. Мы не продержались и дня: он сразу приступил к решительным действиям и в первый же день попытался залезть мне под юбку. Я не была готова к такому напору, и мы расстались, даже не начав встречаться. Но он мне все-таки пригодился: следующие пару месяцев его имя стало мне хорошим прикрытием для поздних возвращений в спальню, в то время как в действительности я следила за тобой. Ты тоже поздно возвращался – Снейп награждал тебя отработками чуть ли не каждый день – и выглядел таким измотанным, словно он заставлял тебя мыть полы зубной щеткой.
Второй попыткой отвлечься стал Дин Томас. С ним все было гораздо проще: он был на редкость инфантилен. Поначалу он даже не лез целоваться, и все время говорил о тебе. Вот это меня устраивало: я могла обсуждать тебя с кем-то, кому ты тоже нравился. Дин стал мне не парнем, а, скорее, подружкой.
Мои манипуляции не дали никаких результатов. Кажется, ты вздохнул свободней, что я перестала сохнуть по тебе, чаще стал улыбаться мне. Но меня не радовали эти улыбки: в них было просто благодушие и никакой заинтересованности.
Я очень рассчитывала на лето, даже пригласила Дина: думала, буду кокетничать прямо перед тобой. Что еще, как не это, могло вызвать твою ревность? Но планы не осуществились – ты не приехал.
Потом началась настоящая война, и нам всем стало не до любовных романов, особенно тебе. Ты много занимался, выполнял неизвестные никому задания вместе с Дамблдором и Снейпом и худел. В этом ты переплюнул даже меня: по твоему телу можно было изучать строение скелета.
И вот настала победа. Сначала я очень боялась ее. Мне радоваться бы надо, а я думала: «Ну вот, конечно, теперь на «Героя» слетятся толпы поклонниц. Куда уж мне, такой рыжей». Но ты обманул и их ожидания. Ты не отвечал на корреспонденцию, никуда не выходил из Хогвартса. Даже на его территории ты гулял крайне редко, буквально выталкиваемый из замка своими друзьями. Потом ко мне подошла Гермиона и снова дала надежду.
- Ну что же ты? Ты же видишь, Гарри в депрессии. У него стресс от гибели товарищей, от перенесенной битвы и оттого, что он все же убил человека. Да, не удивляйся, Джинни, он считает Волдеморта человеком.
А я и не удивлялась – я тоже считала Волдеморта человеком. Я ведь немножко была влюблена в Тома, а Том был частичкой Волдеморта. Но, если честно, я не понимала, как могу снять твой стресс, если ты даже не смотришь на меня.
- Будь с ним рядом, пытайся отвлечь, – был совет Гермионы.
И я снова ее послушалась. Я стала тебя преследовать (другого слова не подберешь). Встречала после уроков, присаживалась рядом за столом во время обеда, пыталась пригласить тебя погулять вдоль озера или полетать на метле (ведь ты так любил это). Ты слабо отбивался. И я думала, что я на верной дороге, что еще чуть-чуть – и наши сестринско-братские отношения превратятся в другие.
Все кончилось как-то случайно. Мы даже не поссорились. Я просто ждала тебя с отработки у Снейпа, а ты вылетел злой и красный. И я кинулась тебе поперек дороги и сказала:
- Гарри, не обращай ты внимания на этого ублюдка. Он просто настоящая сволочь, поэтому продолжает издеваться.
Ты посмотрел на меня каким-то отрешенно-сердитым взглядом, лицо при этом у тебя было очень несчастное, и тихо, но внятно выговорил:
- Джинни, уйди, пожалуйста. Просто уйди и больше не надо меня преследовать. Я знаю, ты делаешь это из добрых побуждений. Тебе так подсказала Гермиона, мол, он в стрессе, ему надо быть с кем-то. Но она ошибалась. Мне не надо быть с кем-то.
И ты ушел, а я осталась. Я долго стояла, глотая горькие слезы, и понимала, что между нами ничего не будет.
Почему, ну почему же я тогда не отошла в сторону? Почему вопреки здравому смыслу я решила: «Ну, уж нет! Я не сдамся без боя. Я придумаю что-то, чтобы он обратил на меня внимание»? И я продолжала ходить за тобой, правда, уже не так откровенно, и думала, думала, думала…
Ты же стал еще угрюмей, почти забросил учебу. Да и зачем учиться самому сильному волшебнику столетия? Ты рассорился со своими друзьями и большую часть времени проводил либо на Астрономической башне, куря сигарету за сигаретой, либо просиживал под деревом на озере, невидяще глядя на его темную воду. Я никак не могла понять, что тебя гложет.
Пару раз я видела, как ты разговаривал со Снейпом вне его лаборатории. Вы говорили сердито, каждый доказывал что-то свое. Он, кстати, показывал тебе в мою сторону. И как только заметил, что я прячусь в нескольких метрах по берегу?! В последний раз вы разругались, и теперь он ушел от тебя злой и раздраженный. Впрочем, это было его нормальное состояние.
Однако, как и обещала себе, я не только ходила за тобой по пятам, но и придумывала план, как обратить твое внимание на себя. Приворотные средства я отмела сразу же: мне не нужна была искусственная любовь – я хотела только настоящее чувство.
И вот в моей больной голове родился, как мне казалось, гениальный план. Я решила использовать заклинание, накладывающее на пары связующие узы. Их обычно применяют к невесте и жениху, чтобы они не изменяли друг другу, чтобы чаще бывали вместе. Оно создает небольшую тягу, невозможность сопротивляться желанию поцеловать суженого.
Но как это сделать? Чтобы наложить такое заклинание, достаточно, чтобы оба прошли под аркой, его несущей, причем не обязательно вместе, как в случае с браком. В отличие от обручального заклинания, оно не имеет конкретной направленности. Нельзя было сказать нечто такое: «Я связываю Джиневру Уизли с Гарольдом Поттером обетом помолвки». Это я процитировала текст венчального обряда, который ты вскоре услышишь, слегка перефразировав его. Следовательно, мне надо было просчитать все так, чтобы через эту арку прошли только ты и я.
Я долго думала, как же это устроить, а потом вспомнила, что ты зачастил вечерами на Астрономическую башню. Вход на ее верхнюю площадку как раз арочный, и ученики, собирающиеся в небольшом холле перед уроком Астрономии, заходят на площадку группами по два-три человека, проходя под этой аркой.
Я думала, что о твоей тайне знаю только я. Как горько я ошибалась! Впрочем, я опять забежала вперед. А пока… Я взяла мантию-невидимку – не твою, а из магазина Фреда и Джорджа, одноразовую, – взяла волшебную карту, тоже срисованную с твоей «Карты Мародеров» моими братцами, пришла на башню, наложила заклинание и стала ждать тебя в холле перед аркой, под мантией.
Теперь я понимаю, что это была ошибка. Мне надо было первой пройти на площадку, сразу после наложения заклинания. Но день был ветреным и холодным, я побоялась простудиться. Хотя вряд ли мне бы помогла моя предусмотрительность – ведь твое сердце было занято.
Ты пришел туда, ты же помнишь, в очень-очень расстроенных чувствах. Ты был настолько поглощен своими переживаниями, что даже не заметил, как тебя окутал розовый туман заклинания. Я приросла к полу и просто вглядывалась в твои несчастные глаза. На осунувшемся лице они казались огромными и блестели непролитыми слезами.
Ты подошел к самому караю площадки, и забрался на ограждение. У меня перехватило дыхание от ужаса. Неужели ты решил прыгнуть? И что я должна делать? Окликнуть тебя? А вдруг этот оклик обернется не помощью, а, наоборот, послужит невольным толчком? Еще никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспомощной.
И тут я услышала гудение воздуха. Знаешь, как бывает в помещение, где заперт сквозняк. Если открыть двери, он вырвется из него, чтобы пробраться в соседнее. Я поняла, что кто-то пришел, но не посмела оглянуться, чтобы посмотреть, кто это, боясь оторвать взгляд от твоей тонкой фигуры, стоящей на краю парапета. Мне казалось, что стоит только отвести глаза – и ты оступишься и упадешь. Будто мой взгляд, а не твой страх перед смертью, а вернее, сильное желание жить, удерживал тебя от прыжка.
Шагов я не услышала, до того они были легки. Я вообще не понимаю, как этому человеку удается так легко ступать, будто призраку. Когда он прошел мимо меня, я его узнала – это был Снейп. Из всех людей на свете его в тот момент я видеть не хотела более всего. Я вжалась в стену, будто он меня мог увидеть под мантией-невидимкой. Впрочем, стой я без нее, он бы и тогда не заметил меня: его глаза были прикованы к тебе.
Он тоже остановился перед аркой, но колебался лишь какое-то мгновение. В холле на полу мягкое покрытие, а на площадке – булыжник. Поэтому как бы ни старался человек идти тихо, звук шагов все равно отчетливо слышен на всей площадке. Однако Снейп совершил чудо. Я уже говорила, как он легко ходит?.. – Так вот, тогда он превзошел сам себя.
Снейп сделал пару шагов внутрь площадки и остановился, боясь приблизиться. Взмах палочки, невербальное «Акцио» (как я-то об этом не догадалась?!) – и ты в кольце его сильных рук. Я перевела дух.
И только тут я вспомнила о своей затее. Он же тоже прошел через арку! Теперь, пока вы не поцелуетесь, она вас не выпустит. Во мне назревала истерика. Сейчас вы поймете, что заперты – и мне придется появиться из-под мантии и снять свою магию. Убьете ли вы меня сразу и вместе или будете убивать медленно и по отдельности? – примерно такие мысли мелькали в моем сознании.
Тем временем, события на площадке развивались. Когда ты понял, что тебя силой стащили с парапета, то стал упрямо вырываться.
- Пусти, ублюдок! – закричал ты с нотками истерики в голосе.
Скажу честно, я испугалась за тебя. Прокричать этому человеку в глаза такое. Снейп не терпел никогда даже небольшие промахи. А уж оскорбления в свой адрес… «Сейчас он его проклянет», – подумала я в ужасе и дернулась к тебе, защитить. Но не успела.
Снейп засмеялся и только сильней прижал тебя к себе. Я остолбенела: кто бы мог подумать, что этот человек вообще умеет смеяться, да еще так задорно, по-доброму. И потом, я никак не ожидала, что он станет прижимать тебя к себе.
- Я не позволю тебе сделать непоправимый шаг, – сказал Снейп.
- Какое тебе дело до меня? – спросил ты со злостью. – Ты велел мне убираться. Вот я и нашел способ избавить и тебя, и себя от проблем. Убирайся!
Ты снова стал вырываться. До меня вдруг начало доходить. Вот она, причина твоего хмурого настроения, вот, что тебя так гложет - ты влюбился! Влюбился в этого сальноволосового ублюдка! Следовательно, мне ничего не светит и не светило уже давно. Боже, как могла я быть настолько слепой!
Я кинулась к арке, собираясь растащить вас, крича о несправедливости. Поле, созданное мной, не пустило меня. Я отлетела к стене, мантия-невидимка слетела на пол. Но вы меня не замечали: ты продолжал вырываться, обзывая его, а он с улыбкой удерживал тебя, а потом впился в твои губы. Ты на мгновение затих, а потом с силой, которую нельзя было ожидать в твоем хрупком теле (видимо, ты применил свою внутреннюю магию), отбросил Снейпа от себя.
- Нет, – сказал ты с болью в голосе. – Потом ты снова будешь меня гнать. Убирайся!
Снейп тяжело поднялся. Видимо, удар от падения был силен. Но вместо того, чтобы уйти, как ты велел, снова подошел к тебе, опустился на колени и обнял за ноги.
- Прости. Я такой дурак. Прости.
Если до этого я была в шоке, то теперь я была просто в ступоре: «Снейп (!) извиняется?! Не может быть!». Но это было.
- Я думал, так будет лучше, – продолжал он все тем же тихим, мягким и просящим тоном. – Ты так молод, знаменит. Зачем я тебе?
Ты, видимо, тоже был поражен его извинениями, потому что долго вглядывался ему в глаза, смотрящие на тебя, не отрываясь, с надеждой на прощение и с любовью. Видимо, ты тоже прочитал это в его черных глазах, так как сполз в обнимающих тебя руках на пол и оказался тоже на коленях.
- Глупый, – сказал ты с такой нежностью, что у меня защемило сердце. – Какой же ты дурак. Мне никто не нужен, кроме тебя.
И ты сам поцеловал его, долго, жарко. Вы так и стояли на коленях и целовались, а я подпирала стенку, не шевелясь. Мне было больно видеть эту бесконечную нежность между вами. Я хотела закричать, но мое горло сжимал спазм.
- Гарри, – выдохнул Снейп, оторвавшись от твоих губ.
Сейчас они были красными и припухшими и притягивали мой взор. Мне так хотелось к ним прикоснуться, но теперь этого никогда не случится.
- Гарри, – повторил он твое имя, будто это доставляло ему наслаждение. – Неужели ты, правда, собирался прыгнуть?
Ты дернулся, по-видимому, от охватившего тебя ужаса, что еще миг – и ты бы совершил непоправимый поступок.
- Наверное. Зачем мне жить, если тебя нет рядом?
- Я тебя никогда не отпущу. Не смей, не смей даже думать об этом, – почти всхлипнул Снейп, удивляя меня тем, что он может быть таким, и стал снова тебя целовать.
Он покрывал поцелуями твое лицо и шею, ты отвечал ему не менее горячо. Я вдруг очнулась и засмеялась, громко, истерично. Вы с неохотой оторвались друг от друга, но не разорвали объятий, посмотрели на меня, и ты спросил:
- Джинни, что ты тут делаешь?
Я засмеялась еще громче, и из моих глаз побежали слезы.
- Я… – сказала я между всхлипами и приступами смеха. – Я вас обручила.
Вы удивились и синхронно встали.
- Какая забота, мисс, – сказал Снейп, ухмыльнувшись.
Я продолжала смеяться. Ты решил подойти ко мне, но одного тебя арка не пустила, и тогда вы прошли через нее оба, держась за руки. Она снова вспыхнула розовым отсветом и погасла.
- Действительно. Заклинание обручения, – сказал Снейп. – По-видимому, мисс Уизли хотела связать тебя с собой. Обручение дает кратковременный приворотный эффект, и, если люди испытывают хоть каплю тепла друг к другу, оно срабатывает.
- И что было бы дальше? – поинтересовался ты хмуро. – Я бы влюбился в нее?
Ты взглянул на меня с такой неприязнью, что я готова была провалиться сквозь пол, если бы могла.
- Это вряд ли, – успокоил тебя Снейп. – Вы просто бы поцеловались. А может, и нет. Ты же утверждаешь, что сердце твое занято, но вот насколько…
Ты прищурил глаза и спросил напряженно:
- Ты еще сомневаешься?
- Нет, – поспешно ответил он, коснулся твоей щеки губами и добавил еще тверже: – Нет!
Ты успокоился и посмотрел на меня осуждающе:
- Это подло. Ты должна была честно поговорить со мной, и я бы сказал, что мое сердце занято.
После этого ты взял его за руку, демонстративно поцеловал в губы, и вы ушли, а я осталась. Постояв еще пару минут без движения, я кинулась к парапету, заглянула в пропасть и отшатнулась: «Нет. Как бы я его не любила, я не смогу прыгнуть», осела на пол и заплакала.
Я не помню, сколько проплакала на Астрономической башне. Потом я пошла в свою спальню и долго еще рыдала. А вы на следующий день объявили о своей помолке. И вот сегодня ваша свадьба…
Зачем я пишу все это?.. Я прошу тебя, умоляю, верни мое сердце, Гарри».

Девушка свернула пергамент, из ее глаз снова покатились крупные слезы. Но вместо того, чтобы привязать письмо к лапе совенка, она поднесла к пергаменту палочку и сказала:
- ИНСЕНДИО.
Свиток вспыхнул, и вскоре от него ничего не осталось. Джинни вздохнула, вытерла слезы и непонятно кому сказала:
- Спасибо. Мне стало лучше.
Затем она почти спокойно убрала чернильницу и вышла из комнаты, подальше от соблазна снова заплакать.