[Славница]

"Оборванные ниточки", главы 9-12


Глава 9. Возвращение в школу


Прошла неделя после обретения Томом плоти. Первые дни он чувствовал лишь эйфорию и небывалую радость. Но затем новизна ощущений и ликование улеглось, и к нему вернулась прежняя рассудительность и жажда добиться вершин. Он всегда был амбициозным малым, и это никуда не делось. Голова его была полна прошлых планов, которые включали в себя покорение магического мира, истребление как можно большего количества маглов и уменьшения прав маглорожденных волшебников.
Однако та его версия, которую теперь все знали как Волдеморта, уже пыталась воплотить эти мечты в реальность, и, судя по старым газетам и книгам, отражающим прошедшие годы, которые Том читал в библиотеке Блэков, ничего хорошего не вышло. Человек, который должен был стать самым могущественным темным магом, превратился в монстра, а затем вообще развоплотился после столкновения с младенцем.
Став снова двадцатилетним, Том мог все начать с нуля, сменить тактику и стратегию. Но его единственным соратником был только маленький мальчишка, будущий третьекурсник Хогвавртса, пусть и с уникальным магическим потенциалом. Причем Том был абсолютно неуверен, станет ли Гарри ему помогать. Ведь он воспитывался на идеалах Дамблдора, который пропагандировал дружбу с маглами и равенство всех магов.
Поразмыслив, Том решил бросить мальчика, способного стать камнем преткновения и обузой. Ему беспрепятственно удалось покинуть особняк Блэков, сославшись на необходимость легализовать себя. Гарри, после уговоров, понял, что Лютный переулок не место для прогулок маленьких гриффиндорцев, а торговец поддельными документами никогда не согласится на сделку в присутствие постороннего, тем более знаменитого Мальчика-который-выжил.
Но, оказавшись на почтительном расстоянии от Гарри, Том понял две вещи. Во-первых, связь между ним и мальчиком была настолько сильна, что он ощущал себя неполноценным без него. Во-вторых, он впервые в жизни чувствовал потребность кого-то защищать и любить. Том, конечно, считал это последствием странного притяжения, но в сердце поселилась тупая боль, едва он решил, что не вернется на Гриммо.
Облегчение пришло, когда ему удалось заключить зеленоглазое недоразумение в свои объятья, ощутить жар чужого тела, насладиться сладостью губ. Эта зависимость бесила и умиротворяла, и именно второй факт позволил смириться с таким положением дел. По крайней мере, на ближайшее время.
По новым документам Тома звали Томасом Манном. Он окончил академию Смолвиля, которая располагалась в Штатах, затем работал в заповеднике на Аляске, а теперь вернулся на историческую родину предков, которые когда-то жили в Англии. Осталось лишь придумать, как попасть в Хогвартс вместе с Гарри – ведь жить от мальчика вдали он просто не сможет.
И тут ему улыбнулась удача. В «Ежедневном пророке» появилась небольшая заметка, что Хогвартсу требуются преподаватели по ЗОТС и Уходу за магическими существами. Том, конечно, хотел подать документы на первую должность, но вспомнил, что когда-то Диппет не принял его из-за молодости и недостатка квалификации.
Из-за своего не совсем нормального состояния (пока не человек, но уже не призрак), Том не мог воспользоваться оборотным зельем или чарами иллюзии. Поэтому ему пришлось прибегнуть к магловским средствам изменения внешности. Он отрастил усы и бородку, покрасил волосы в каштановый цвет и завязал в низкий хвост. Все это позволило стать неузнаваемым, но все же отдаленное сходство прослеживалось, особенно, если вызвать к себе интерес, заняв скандальную должность. Пришлось выбрать второй вариант.
При встрече Дамблдор ни словом, ни жестом не выказал, что кандидат ему кого-то напоминает. Правда, он долго рассматривал рекомендации, задавал массу вопросов и даже пытался применить леггилеменцию, но, в конце концов, был вынужден принять Тома в штат школы, правда, с оговоркой:
- Я не планировал брать кого-нибудь со стороны. У меня есть отличная кандидатура из персонала школы – наш лесник Рубеус Хагрид. Но ваши документы, мистер Манн, настолько впечатляющи, что я не могу отказать, так как боюсь, что в министерстве меня не поймут.
Вернувшись на Гриммо, Том долго возмущался по этому поводу и восклицал:
- Сравнить меня, дипломированного мага, с недоучившимся полувеликаном – это нонсенс!
Однако в душе он ликовал, так как ему, в который раз, удалось обхитрить Дамблдора.
Гарри же просто искренне радовался за друга и пытался представить, во что бы вылилось преподавание Хагрида. Наверняка этот любитель различных монстров стал бы приводить их на уроки, подставляя не только свою репутацию, но и жизнь учеников опасности. Его вряд ли нормально восприняли бы в качестве педагога слизеринцы, что вылилось бы в новые конфликты между факультетами.
Подумав, Гарри и Том решили вместе добираться до Хогвартса на поезде. Это позволяло разыграть перед всеми, что там и состоялось их знакомство. Гарри ждал появления в своем купе кого-то из знакомых, но даже Малфой на этот раз не стал искать его. Более того, даже на платформе никто не поджидал гриффиндорца, и им с Томом досталась пустая карета, на которой они добрались до дверей замка, где разделились.


Глава 10. Отдаление


Мечты – штука капризная, и зачастую, исполнившись, приносят человеку лишь разочарования. Том очень хорошо помнил, насколько искренне хотел когда-то работать преподавателем в Хогвартсе. И вот теперь, став профессором, возненавидел эту работу уже спустя полгода.
Дело было не только в тупоголовых студентах, которым приходилось разжевывать даже прописные истины. И не в том, что основная масса этих кретинов считала уход за магическими существами ненужным предметом. В конце концов, он сам не понимал необходимость поголовно всем уметь обращаться с фестралами, единорогами и прочей волшебной живностью.
Не менее плохими, если не хуже, были отношения Тома с профессорами. Основная их масса относилась к нему с высокомерным пренебрежением, так как тоже считала предмет слишком легким. Но главную головную боль приносили три человека: Дамблдор, МакГонагалл и Снейп. Драная кошка считала Тома слишком молодым и некомпетентным, старик и слизеринская гадюка дружно подозревали. И если паранойя Слизеринского декана наряду с его язвительными комментариями об умственных способностях нового учителя просто раздражала, то назойливое внимание директора откровенно пугало.
Не добавляло оптимизма и вынужденное сотрудничество с Хагридом. Превосходящий по физической силе, почти не подверженный магическому воздействию сильно пьющий великан был не той компанией, с которой Том хотел бы проводить время. Ему же приходилось встречаться с ним ежедневно, так как именно Рубеус приводил на урок изучаемых животных, и из-за подозрений быть очень дружелюбным и терпеливым.
Ко всем этим бедам присоединялось и отчуждение Гарри. Том сам выступил инициатором этого в начале года в очередной попытке избавиться от зависимости. На уроках они не встречались, так как он, будучи еще воспоминанием, посоветовал мальчику не посещать уход. Он не откликался на попытки связаться мысленно и делал вид, что не замечает недоуменно-обиженных взглядов во время трапез. Старался избегать встреч наедине в коридорах и на территории школы, не реагировал на настойчивые стуки в дверь по ночам в личные апартаменты.
Постепенно Гарри отстал, и некоторое время ходил хмурый и недовольный. Том же, считая себя победителем, упивался мнимой свободой. Желая усилить ее, он спустился в Тайную комнату Слизерина и, пользуясь стоящей на ней защитой, уничтожил лежащую там с прошлого года диадему Рейвенкло Адским пламенем.
Пока оно горело, появившийся из артефакта осколок души пытался соединиться с личностью Тома. Но он не поддался на его провокации, так как отчетливо видел, во что превратился к этому моменту Волдеморт – это был безволосый монстр с красными глазами, насквозь пропитанный злобой и ненавистью. Присоединить всю эту грязь к себе – увольте! Поэтому Том лишь ухмыльнулся на уговоры крестража и усилил ментальный блок.
Одним из положительных моментов этого происшествия стало то, что Том выяснил, где хранилась чаша Хельги Хаффлпафф: она была спрятана в склепе Лестрейнджа-старшего. Он понадеялся, что там не стоит родовая защита, и почти не ошибся – ему, как другу семьи, посещение не возбранялось. Чем Том и воспользовался.
На этот раз из крестража не появилось никакого призрака – лишь черное нечто, пытавшееся откровенно напасть. Хватило опять-таки усиления ментального блока, и оно рассеялось. Том же после уничтожения еще одного осколка души Волдеморта почувствовал себя более целостным и настоящим и, наконец-то, смог снять с шеи медальон Слизерина.
Но эйфория от этих событий длилась недолго. Виной стало осознание, что Гарри вполне счастлив и без него. Маленький паршивец сблизился с Ремусом Люпином, преподавателем ЗОТС, гулял с ним по территории замка, беседовал и пил вечерами чай – так объяснял визиты мальчика преподаватель. Что творилось за закрытыми дверями, Том не знал, и от этого в его душе расцветала махровая ревность. К тому же, он банально соскучился по Гарри, хотя и не хотел признаваться в этом даже перед самим собой.
Неизвестно было бы ему легче, если бы Том знал, что настроение мальчика не столь радужное, как кажется ему. Поначалу Гарри ухватился за общение с Люпином, как за соломинку, способную удержать его на грани депрессии. Мягкий, обходительный друг отца помнил массу историй о временах, когда Джеймс и Лили учились в Хогвартсе, и с удовольствием их рассказывал.
Но постепенно Гарри стало казаться, что Люпин сознательно приукрашивает действия Мародеров и очерняет их врагов, слизеринцев. Особенно это касалось Снейпа, с которым у этой четверки была война с первого курса. Ремус явно пытался настроить мальчика против зельевара и внушить ему, что не стоит тому доверять. А еще настойчиво рекомендовал брать пример с погибшего отца и крестного.
Подозрения Гарри подтвердились однажды вечером, когда он пришел к преподавателю ЗОТС в неурочный час и услышал довольно громкий разговор между Люпином и Снейпом.
- Что, выращиваешь из Поттеровского щенка нового Мародера? – сердито осведомился зельевар. – Мальчишка и так высокомерен без меры.
- Не вижу ничего плохого, чтобы мальчик напоминал Джима больше, чем есть сейчас, – невозмутимо парировал Ремус.
- Какое упущение, что паршивец до сих пор никого не подвесил вверх тормашками у озера и не проклинает недругов в спину.
- Ты сам виноват – вызывал ревность Джеймса своими ухаживаниями за Лили, неопрятным видом и демонстрацией превосходства.
- Предположим, с Лили я просто дружил. Что до остального… Поттер не раз говаривал, что я виноват «фактом своего рождения». Уж, прости, Люпин, что был с ним не согласен. И, разумеется, за то, что не следовал постулату: «Ударили по щеке – подставь другую».
- Это беспредметный спор, – утомленно отмахнулся Люпин. – Мы не придем к консенсусу, так как смотрим на те события с разных сторон. Скоро придет Гарри, и я не хотел бы, что бы этот разговор посеял зерно сомнения, что его отец, истинный гриффиндорец, был неидеален. Чего доброго проникнется жалостью к тебе или к Драко Малфою. А уж этого мелкого пакостника надо учить и учить!
- Нам не нужна жалость Избранного, – холодно сообщил Снейп и, чуть поколебавшись, добавил: – Но, справедливости ради, Поттер-младший – не копия папаши. Люпин, пей зелье и гони мальчишку сегодня пораньше. Еще застанет твою трансформафию.
Гарри был изумлен похвалой зельевара настолько, что не обратил внимания на последние слова. Но зато его очень заинтересовало, что за зелье Снейп носит Люпину. Да и разногласия этих двоих хотелось прояснить до конца – надо же ему знать, за что зельевар так его ненавидит.
На следующий день Гарри, не застав Ремуса в его кабинете, решил воспользоваться этим, чтобы поискать какие-нибудь воспоминания о прошлом. Вскоре ему попался думоотвод, и, поколебавшись, он в него заглянул.
Внутри была масса сцен, где Мародеры первыми задирали Снейпа, проклинали со спины и устраивали слизеринцу мелкие пакости, а под конец подвесили его вверх тормашками у озера на обозрение всей школе. Причем главной причиной такого «внимания» была скука и личная, ничем не обоснованная неприязнь.
Увиденное неприятно покоробило Гарри, и он стал более трезво слушать рассказы Люпина и вскоре заметил, что мужчина постоянно пытается убедить его вернуться на следующее лето к Дурслям и помириться с Роном, причем, чем быстрей, тем лучше. А еще он советовал меньше общаться с профессором по уходу за магическими существами. С чего возникло последнее пожелание, было вообще непонятно – ведь Том откровенно игнорировал Гарри, заставляя того обижаться и скучать.
Все это изрядно охлаждало желание Гарри проводить вечера с Люпином, и он все чаще и чаще предпочитал этому одинокое блуждание без цели или просиживание в библиотеке за уроками, что не способствовало хорошему настроению. А еще постоянные «недомогания» профессора раз в месяц, в полнолуние, навели мальчика на мысль, что тот оборотень. А общаться с таким темным существом не было никакого желания.
Последней же каплей, окончательно рассорившей Поттера и Люпина, стал еще один подслушанный разговор профессора на этот раз с Дамблдором. Гарри специально потащился за этой парочкой в Запретный лес, что показалось весьма подозрительным, так как в доброту директора он не верил с прошлого года и постоянно подозревал его в желании манипулировать всеми и, в особенности, им. Предчувствия его не обманули.
- Как продвигается твоя дружба с Гарри? – поинтересовался старик.
- В последнее время мальчик чуть охладел к нашим встречам, – грустно сообщил Люпин. – Видимо, новизна прошла, истории о родителях приелись, и он не так часто приходит ко мне.
- Это очень плохо. Надо стараться, чтобы к лету Гарри сам попросил меня сделать тебя своим опекуном. Тогда я снова смогу влиять на мальчика.
- А что Дурсли? Петунья, конечно, не слишком любила Лили, но она не могла выставить племянника из своего дома.
- Ты прав. Гарри сам ушел от них. Но этому были, к моему сожалению, серьезные причины. Вернон, его дядя, любил распускать руки, да и Дадли, кузен, тоже чуть, что лез в драку. Их бы Империо… Но, как понимаешь, это не мои методы.
Дальше Поттер не стал слушать. И так было понятно, что Люпин в большей степени старается подружиться с ним по приказу директора. Больше Гарри у профессора не появлялся, а ближе к концу учебного года задумался о лете, о произошедшем отдалении с Томом, и, если оно будет продолжаться, то как они станут существовать под одной крышей на площади Гриммо? Или Том не собирается возвращаться туда?..
Все это требовало приватного разговора с профессором. Помня обиды, Гарри не спешил примиряться первым. Но когда до экзаменов осталось чуть больше месяца, он все же решился и послал Тому письмо:

«Я скучаю по тебе. Если я тебе все еще нужен, то жду завтра вечером в Запретном лесу, на поляне с разлапистым дубом, где мы любили сидеть в прошлом году».

Теперь оставалось лишь надеяться, что Том придет. А если нет… О таком исходе даже думать не хотелось.


Глава 11. Полная луна


Получив записку от Гарри, Том, пожалуй, впервые в жизни, почувствовал себя обычным человеком, умеющий радоваться таким малостям. Даже в свою первую молодость он не позволял эмоциям взять верх над собой. А тут лишь от первых слов: «Я скучаю», его сердце затрепетало и запело. Будучи чуть импульсивней, Том кинулся бы к мальчику немедленно. Так же он лишь погладил пергамент ладонью, затем аккуратно сложил и убрал в карман, ближе к сердцу.
Едва дождавшись вечера, Том поспешил на свидание – да, он признал, что это именно оно. За этот долгий учебный год молодой человек смирился с наличием у себя способности любить, перестал бояться этого незнакомого чувства и больше не собирался сторониться Гарри, источника его возникновения.
Было довольно облачно, поэтому темно. В Запретном лесу оживились ночные жители, тут и там из кустов неслись их тревожные и пугающие голоса. Том сто раз пожалел, что не воспротивился встрече в таком месте. Надо было просто перенести ее в личные апартаменты, а лучше в Тайную комнату. Там уж точно их никто не застал бы врасплох и не помешал. Но ему это даже не пришло в голову, а теперь было поздно.
Наконец, Том добрался до нужной полянки и, желая посмотреть, в каком настроении его ожидает Гарри, скрыл себя чарами хамелеона. Выглянув из-за кустов, он почувствовал разочарование – там было пусто.
Внезапно на место их встречи вышел Ремус Люпин, что почти взбесило Тома, который невольно подумал: «Это что, случайное совпадение или этот мямля преследует моего мальчика?» Но размышления на эту тему были прерваны появлением еще одного мужчины – Снейпа. Зельевар выбежал на поляну и гневно поинтересовался у профессора ЗОТС:
- Какого черта ты так поздно шатаешься по лесу?
- Я не могу подышать воздухом, Северус? – с мягкой улыбкой осведомился Люпин.
- Не сегодня, – отрезал Снейп. – Ты даже не принял зелье!
«Какая трогательная забота, – ухмыльнулся Том и предположил: – Они что, любовники?»
- У меня полно времени, – отмахнулся учитель ЗОТС. – Еще вечер, не ночь, облачно.
- У меня нет настроения шутить, Люпин, – еще сильней рассердился зельевар. – Луна может выйти с минуты на минуту, а ты опасен!
«Какого?..» – мелькнуло в голове Тома, и почти сразу всплыли воспоминания, что Люпин «болеет» ежемесячно. «Как я до сих пор не понял, что он оборотень?» – изумился он и тут же нашел ответ. Все его свободное время было занято уничтожением крестражей, созданием алиби для Дамблдора и переживаниями от разрыва с Гарри. Вот Том и не задумался еще и над этой темой, и теперь факт стал неприятным сюрпризом, особенно сейчас – в ночь полнолуния.
- Беги! – вернул его к реальности взволнованный голос Люпина, а в следующий момент началась трансформация.
Снейп, вместо того, чтобы послушаться совета, запустил в коллегу Ступефаем. Но оборотень менее восприимчив к магии, поэтому оно подействовало не в полную силу. Потерявший человеческий разум Люпин в образе зверя бросился на зельевара. Тот отбросил его еще одним заклинанием, перекинулся в пантеру и напал.
Все произошло настолько стремительно, что Том не успел среагировать. А затем на поляне появился Гарри и начал закидывать оборотня парализующими заклинаниями. «Мальчик был все время здесь?.. Наверняка уже успел накрутить себя, что я не пришел», – мелькнуло в голове Тома, и он присоединился к поединку. Видя такое подкрепление, Снейп снова стал человеком, и они втроем быстро усыпили и связали оборотня. Затем зельевар напустился на Гарри:
- Какого гоблина, вы делаете в Запретном лесу так поздно?.. Вы, конечно, спасли меня. Я вам благодарен и все такое…
- Но отбоя же не было, – промямлил несколько ошарашенный таким наскоком подросток.
- Неважно! – рявкнул Снейп. – Уже достаточно темно, чтобы тут было опасно. Вам ли это не знать?! – И почти без перехода, обратив свой взбешенно-взволнованный взгляд на Тома, поинтересовался: – А вы что тут шляетесь, Манн?
- Я уж точно не обязан перед вами отчитываться, – протянул Том. – Если вы не забыли, то я не студент, а такой же профессор, как вы. Мой предмет – Уход за магическими существами, а они, будет вам известно, тут обитают.
Снейп несколько смутился, затем взял себя в руки:
- В таком случае, помогите доставить одно из них в подземелья. А вы, Поттер, марш в грифффиндорскую гостиную и не высовываться. Учтите, приду, проверю!
- Но я хотел… – попытался возразить Гарри.
- Вам что-то неясно?.. Или рассказы о папаше вскружили вам голову? – прошипел зельевар.
- Простите, – смущаясь и краснея, пробормотал мальчик. – Уверяю, профессор, я никогда… Мне вовсе не… Короче, простите! – И он поспешно ретировался.
Снейп укоризненно покачал головой, глядя ему вслед. Затем наколдовал носилки, погрузил на них оборотня, накинул чары невидимости и коротко попросил Тома:
- Помогайте!
Они вдвоем подняли кажущиеся пустыми носилки в воздух и двинулись к Хогвартсу. Гарри, выбравшийся из леса чуть раньше, постоянно оглядывался на них, и вскоре Том услышал его прорвавшиеся мысли: «Мерлин, я такой дурак! Подставил себя и Тома, забыв о полнолунии...»
- «Ты знал?» – ментально спросил Том.
- «Прости, – с огромным раскаяньем откликнулся Гарри. – Мне так хотелось встретиться с тобой».
- «Я тоже виноват, – признал, чуть помедлив, Том. – Надо было сразу перенести встречу в другое место. Я оттолкнул тебя, и не нашел сил первым пойти на контакт…»
В этот момент Гарри достиг входной двери, и их мысленный диалог прервался. Мальчик безропотно пошел наверх, в Гриффиндорскую башню, а Том со Снейпом спустились в подземелья и вскоре достигли довольно удаленного их участка, где находились карцеры, которые когда-то использовали в школе для наказания учеников. Опустив оборотня на пол в одном из них, Снейп проговорил:
- Манн, Дамблдор не будет в восторге, если кто-то, помимо Поттера, узнает о том, что Люпин – оборотень. Так что держите язык за зубами.
- А я не в восторге, что оборотень преподает ученикам. Это же ходячая угроза! – возразил Том.
- Вообще-то я обязан следить, чтобы он вовремя принимал ликантропное зелье, но сегодня упустил его из вида…
- Вы ему нянька?
- Нет, но…
- Я не собираюсь разносить сплетни по Хогвартсу, – заверил Том, – но буду настаивать, чтобы Дамблдор уволил Люпина, причем лучше немедленно. До конца года еще два полнолуния.
- Я вас обязательно поддержу, – явно обрадовавшись, обещал Снейп.
Они почти по-дружески пожали руки и вместе поднялись из подземелий. Зельевар, как и обещал, пошел проверять, где Гарри, и Тому пришлось отправиться к себе, так и не увидев мальчика этим вечером. Передавать записку с эльфом он не рискнул, а идти в совятню… все равно на бумаге всего не напишешь. Ночью ему снился озверевший оборотень, растерзанный Гарри, и Том впервые проснулся от кошмаров и страха за чужую жизнь. «Больше никогда не буду его отталкивать – Гарри слишком мне дорог», – признался он сам себе и обещал сказать об этом мальчику как можно скорее.


Глава 12. Немного романтики


Комментарий: захотелось сахарного сиропа и розовых лепестков. Отсюда ООС героев. Рейтинг решила особо не повышать, поэтому глава полна намеков и недомолвок.

------------------------------------------------------------------------------------------


Гарри тоже плохо спал этой ночью. Во-первых, он испытывал угрызения совести по поводу того, что додумался идти ночью в лес в полнолуние, зная, что в замке есть оборотень. Конечно, можно было оправдаться тем, что Люпин, по идее, должен был быть запертым в подземельях. Но, как говорится, лучше перебдить и «береженого бог бережет». Он же не думал ни о чем, кроме желания увидеть Тома в укромном месте, подальше от любопытных глаз.
Во-вторых, они вчера долго беседовали со Снейпом. Зельевар сердился, называл его «бестолочью», а Гарри просил прощения и не только за себя, но и за беспутного папашу. Напрямую этого сказано не было, но, кажется, зельевар догадался. В конце концов, Снейп успокоился и даже высказал надежду, что теперь Гарри «будет применять мозги по назначению». На прощание он дал мальчику успокоительного зелья и попросил держать в секрете свое умение перекидываться.
Третьей причиной было несостоявшееся объяснение с Томом. Конечно, они перекинулись парой мысленных фраз, и те обнадеживали. Но вдруг наутро Том снова по каким-то причинам решит, что им лучше держаться на расстоянии. А это казалось невыносимым, особенно после сражения с оборотнем.
Гарри безумно хотелось хотя бы прикоснуться к молодому человеку, почувствовать его тепло. А лучше заняться чем-нибудь поинтересней, например, поцелуями… или… Приходившие желания смущали и даже пугали мальчика, но проснувшиеся гормоны подстегивали любопытство. Короче, он вздыхал и ворочался до самого рассвета.
Пока Гарри умывался и приводил себя в порядок, другие обитатели комнаты уже ушли. В этом не было ничего необычного. Начавшееся в прошлом году отчуждение, лишь усилилось в этом. Ведь он почти все свое свободное время проводил либо в библиотеке, делая уроки, либо общаясь с Люпином.
Что касается Рона, то бывший друг не только не пытался примириться, но и не здоровался, в отличие от других однокурсников, и даже старался лишний раз не смотреть в сторону Гарри. Поттер давно уже не ждал от Уизли ничего хорошего и не обижался – ему было на кого сердиться помимо рыжего.
Не успел Гарри сделать пару шагов от портрета Полной дамы, как его схватили за руку, затащили в нишу и прижали к стене.
- Мне ночью подумалось, что оборотень мог растерзать тебя. Это показалось таким ужасным... – перемежая слова поцелуями, признался Том. – Я еле дожил до утра.
- Я тоже думал о тебе, – расплываясь в улыбке, сообщил Гарри.
Он был просто счастлив, что Том проявил такие сильные чувства. Это обнадеживало и заставляло сердце прыгать от радости.
- Чертовы уроки, чертовы условности... – прохрипел Том, нехотя прерывая свои безумные действия, которые до предела возбудили обоих. – Как бы мне хотелось утащить тебя к себе, и... Но придется дождаться хотя бы вечера...
- После таких слов я бы согласился подождать и до конца учебного года.
- Зачем такие жертвы?.. Жду тебя после уроков в своих апартаментах.
День прошел сумбурно, мысли были не об уроках, и даже любимые чары не ладились. Часы, казалось, тянулись дольше обычного, и Гарри буквально изнывал от нетерпения. Но, наконец, началось свободное время. Выждав чуть менее получаса после последней лекции, он натянул мантию-невидимку и под ней дошел до комнаты Тома.
Едва дверь отворилась, как Том буквально атаковал Гарри. Мальчик вновь оказался прижатым к стенке и зацелованным. Затем более взрослый партнер вернул себе самообладание, и ласки стали нежными, неторопливыми. Том избавил подростка от одежды и опустился на колени. Вскоре Гарри почти потерял связь с реальностью и мог лишь стонать, выгибаться и подаваться навстречу умелым рукам и губам.
- Ты не представляешь, насколько ты мне нужен, – глухо произнес Том, когда они оба отдышались, и он привел их одежду в порядок.
- Сам так долго игнорировал меня! – вырвалась у Гарри недавняя обида.
- Думаешь, было просто смириться, что я нуждаюсь в тебе? Ты же знаешь, насколько я независимый. Всегда считал подобные чувства глупостью и выдумкой слабаков.
- Ты ошибаешься. Дружба, симпатия, любовь – вовсе не слабость. Да я горы готов свернуть, раз ты рядом!
- Теперь я это и сам понимаю. Стоило лишь представить на миг, что ты погибнешь, и я осознал весь идиотизм собственного поведения.
Они снова поцеловались. Затем Том нехотя отстранился и пояснил свои действия:
- Хотел бы я зайти гораздо дальше, но... есть несколько причин обождать до каникул. Во-первых, отношения «учитель-ученик» не приветствуются в школе. Ты даже не достиг возраста согласия, не говоря о совершеннолетии. И, я уверен, ты не готов к продолжению.
- Наверное, ты прав, – подумав, ответил Гарри, которому, конечно, безумно понравилось то, что сделал Том, и он бы сам хотел вытворить что-то подобное с ним. Но в то же время случившееся смущало, а мысли о чем-либо большем почти шокировали.
Они в последний раз поцеловались, и Том мягко подтолкнул его к выходу.
Оставшееся до экзаменов время Гарри и Том не встречались, по крайней мере, наедине. Помимо причин, высказанных старшим любовником, у них не было времени из-за увеличившейся учебной нагрузки. Том принимал зачеты и курсовые от тех, кто выбрал его предмет для ТРИТОНов, а Гарри готовился к сдаче экзаменов. Но все рано или поздно кончается. Завершился и учебный год.
До площади Гриммо они решили добираться порознь, и первое, чем занялись, оказавшись в особняке, усилили его защиту. А вечером Гарри впервые лег не в свою постель. Все для него было ново, немного волнительно и даже страшно: прикосновения голой кожи к коже, шелковистость и твердость чужой возбужденной плоти. Сводящие с ума поцелуи и ласки, в голове ни единой посторонней мысли, и уже нет места смущению или сомнениям – лишь всепоглощающая страсть, желание слиться с любимым и звезды под сомкнутыми веками на пике наслаждения.
- Теперь мы по-настоящему одно целое. Я – твой, а ты – мой, – гладя по вспотевшим растрепанным волосам мальчика, произнес Том, когда они угомонились.
- Меня вполне устраивает такое положение дел, и я не хочу ничего менять. Главное, чтобы ты не передумал, – проворчал Гарри в его ключицу и поцеловал.
- Больше нет. Не передумаю. Я люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя, Том, Мерлин свидетель, как же сильно я люблю тебя!
Они слились в очередном страстном поцелуе, а затем перешли к более активным действиям.
Следующее утро тоже было прекрасным, как и другое за ним. На третий день они вообще уехали на Кипр. И там, среди пальм, песка и голубого неба на время забыли обо всех своих проблемах, связанных с крестражами, Волдемортом и Дамблдором. Было только море, фрукты, легкое вино и масса сладких моментов, когда Том и Гарри предавались любви. Это было самое лучшее лето в жизни обоих.

@темы: слеш/яой