[Славница]

У меня творческий кризис. Ничего не пишу. Вроде задумок море. Даже начинаю. Но дальше пролога или пары глав не идет. А выкладывать недописанное ненавижу. Вдруг не пойдет, и я заброшу?.. Оставлять недописанное, чтобы кто-то читающий разочарованно протянул: "Опять заброшено". Да и самой. Будет висеть дамокловым мечом, тянуть. Из-за это и дневник посещаю нечасто. Что выкладывать? Лишь творчество подружек? Можно, конечно. Но самая плодовитая из них Вирент - а это Снейджер, от которого мне частенько скучно. И, да, я ревную Севу к Герм. Лучше уж пусть он будет с Гарри.
Полистала дневник. Оказывается, я тут не выложила свой самый большой фанф (после "Судьбы"). Правда, он местами на любителя. Начинается дженом, затем резко ченслеш. С несколькими пейрингами. Но в итоге - это Снарри.



Название: Перекати-поле
Автор: Славница

Жанр: AU/ангст/приключения
Тип: слеш
Пейринг: ВМ/ГП, СС/ГП
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Дисклаймер: Герои принадлежат Д.К. Роулинг.
Саммари: Судьба Гарри похожа на перекати-поле, которое несет по жизни, роняя в темные пропасти, поросшие колючками, и вознося к сияющим вершинам.
Комментарии: Так как это альтернативная история, то в ней оригинальные сюжетные ходы соседствуют с искаженными идеями мадам Роулинг, присутствует множество новых персонажей и ООС знакомых героев. Пейринги разные, но Снарри проходит красной нитью по всему сюжету.
Предупреждения: В фике встречаются бранные слова, насилие, секс с несовершеннолетними и другие нехорошие вещи. Повышение рейтинга происходит не сразу, но резко (с 10 главы).
Статус: закончен.


Главы 1-4



Глава 1. Родной дом


Приземистый дом находился немного на отшибе от всего поселения. Его светло-бежевые стены почти полностью закрывал разросшийся плющ. Покатую, треугольную крышу устилала бордовая черепица; за широкими окнами виднелись цветы на подоконниках и тюлевые занавески. Таким он казался хозяевам и их друзьям.
Для всех остальных за покосившимся палисадником стоял полуразвалившийся остов, к которому было страшно подойти. Его обитатели — молодая семья Поттеров (Джеймс, Лили и их годовалый сын Гарри) — приехали в долину Годрика, чтобы спрятаться, и применили к своему жилищу массу маскирующих чар.
В магическом мире Британии уже шестой год шла война. Волдеморт с Пожирателями смерти стремительно набирал силы, чтобы захватить власть. Поттеры были на противоположной стороне и являлись активными участниками Ордена Феникса. Уже три раза им удавалось уйти из-под самого носа врага, и они никогда не стали бы прятаться, если бы не их маленький сын.
Незадолго до рождения Гарри Сивилла Трелони, потомок великой прорицательницы Кассандры, предсказала появление на свет «Избранного», который сможет победить темного мага. Сын Поттеров, наряду с другим мальчиком, Невиллом Лонгботтомом, подошел под это пророчество, и обеим семьям пришлось скрываться.

Гарри рос смышленым малышом. К году и трем месяцам он уже научился говорить много слов и мог сказать некоторые простые фразы, любил раскрашивать картинки, летал на игрушечной метле, имеющей страховочные ремни, и, как многие любимые дети, был чуточку избалован. Потому что, кроме отца, еще трое одиноких мужчин с удовольствием участвовали в его ребячьих затеях. А их у мальчика было всегда много.
Больше всего Гарри любил игру в прятки с крестным, во время которой тот превращался в огромную черную собаку, смахивающую на медведя. Когда это происходило, малыш с притворным возмущением кричал:
– Нисесно!
– Даа… — наигранно-обиженным тоном тянул Сириус, возвращаясь в человеческий облик. — А честно прятаться так хорошо? Честно выбегать из-за угла и дергать меня за хвост?
И они моментально устраивали потасовку, в конце которой Гарри забирался на собаку, вцеплялся в шерсть на загривке и кричал: «Но!» — будто это был конь.
На спине папы представить себя на лошади ему было еще проще, так как Джеймс становился оленем с красивыми ветвистыми рогами. Правда, мама не разрешала ему двигаться быстро, и папа ходил степенным шагом. Под еще большим запретом находились совместные полеты на метле на большой высоте и скорости.
– Джеймс, — строго говорила Лили, — ему еще и двух нет! Я, конечно, понимаю, что тебе не терпится сделать из сына и наездника, и первоклассного летуна, но он слишком мал и еле на ногах стоит.
Это было большим преуменьшением. Гарри начал ходить еще в десять месяцев и теперь носился по дому, как выпущенное из пушки ядро. Поэтому Джеймс смеялся над словами жены, и, стоило ему взлететь с сыном в воздух, да еще в сопровождении друзей, как он забывал об ее наказах и начинал выписывать фигуры высшего пилотажа, стискивая древко метлы одной рукой, а другой крепко прижимая к груди визжащего от восторга ребенка.
Вынужденный отойти от дел Ордена, Поттер-старший посвящал почти все свое время Гарри, поэтому мальчик его буквально боготворил. На втором месте у ребенка стоял Сириус, который так самозабвенно отдавался игре, что казался в такие моменты лишь чуть старше своего крестника.
Почти их противоположностью был Ремус, которого мальчик звал Луни: малоразговорчивый, тихий, предпочитающий что-нибудь почитать или заняться с ним рисованием. Он отличался от остальных мужчин еще и тем, что Гарри ни разу не видел, как тот перекидывается. Происходило это нечасто и напоминало тяжелую болезнь, до и после которой Люпин становился еще печальней.
Как относиться к еще одному другу родителей, мальчик не знал. Когда вокруг были другие взрослые, Питер сюсюкался с ним, позволял крутить себя за хвост (мужчина становился крысой), сажать во всевозможные вазы и коробки с целью: «выберется или нет». Но стоило малышу остаться с ним один на один, как он преображался.
– Скоро, очень скоро, я от тебя избавлюсь, маленький изверг, — злобно говорил Питер, с силой хватая непокорные волосы ребенка или стискивая тоненькую ручонку цепкими крючковатыми пальцами. — Таким же лицемерным растешь, как твой папаша. Говорит, что я его друг, а вечно насмехается и унижает. Ты себе не представляешь, как я ненавижу Джеймса, а теперь и тебя. Лили не хочет воспринимать меня всерьез, смотрит, как на пустое место. Но я решусь, разорву этот гордиев узел. Мой господин убьет и его, и тебя. А Лили останется, и я буду ее утешать, так как Ремус оборотень и не сможет быть рядом, а Сириуса, с моей подачи, все посчитают предателем.
В такие моменты Гарри боялся мужчины и начинал плакать. Тут же прибегала мама, прижимала его к груди и с возмущением выговаривала обидчику:
– Что ты с ним снова сделал? Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не сжимал его ручки!
– Он просто растет неженкой, — отвечал Питер, равнодушно пожимая плечами. — Гарри должен уметь терпеть боль. Он же будущий мужчина. Не так уж сильно я сжимаю пальцы. Я не виноват, что они у меня жесткие и сильные. Да посмотри сама, Лили, у него и синяков не осталось!
Она изучала ручки сына и гладила чуть заметные красные пятнышки, если такие находились (хитрец чаще таскал безответную жертву за волосы).
– Что ты плакал, мой маленький? — ласково спрашивала мать у малыша. — Скажи, Питер обидел тебя? Что он тебе сделал?
Но Гарри молчал, потому что не умел выражаться длинными фразами и слишком часто слышал от папы и Сириуса, что мужчина не должен жаловаться. Зато он старался придумать какое-нибудь унизительное или противное испытание для Хвоста, как называли Питера друзья. Можно сказать, что в этих забавах малыш проявлял садистские наклонности.

***

За окнами дома бушевала слякотная и ненастная осень, и в доме была такая же мрачная атмосфера. Каким бы ни был Гарри маленьким, но и он понимал, что его родители и их друзья разругались. К ним никто не приходил уже целые две недели, а мама и папа почти не разговаривали друг с другом. Поэтому малыш ныл, привлекая к себе внимание.
Он очень надеялся на сегодняшний день. Вечером должен был быть праздник — Хэллоуин. Папа развешивал под потолком полые тыквы, летая по дому на метле вместе с сыном. Мама пекла тыквенный пирог и жарила гуся. Гарри предвкушал, как на него наденут маскарадный костюм (ребенка собирались нарядить привидением), и он будет требовать конфеты за возможность пройти в гостиную.
– Луни точно не придет, потому что не вернулся с задания, — с грустью и тревогой сообщила Лили ближе к вечеру, заставляя Гарри волноваться, что праздник будет испорчен.
– Мы же решили не принимать его, так как Хвост утверждает, что все оборотни сейчас подвержены воздействию Сама-знаешь-кого, — напомнил жене Джеймс, хмурясь.
– Ты веришь Питу больше, чем Рему? — возмутилась она. — По-моему, он наговаривает. Луни никогда не переметнется на сторону этого монстра — его магическая сущность не управляет им!
Слыша сердитый тон родителей, малыш подумал, что они снова поругаются, и даже собирался заплакать, но папа обнял маму за талию и примирительно выдал:
– Хорошо-хорошо, рыжая, вот Луни вернется, я приглашу его к нам и попрошу прощения. Бродяга тоже не сомневается в его преданности нам. А ему я верю безоговорочно.
Лили кинулась ему на шею, поцеловала, а потом с еще большим энтузиазмом принялась готовить и прибираться. Джеймс тоже занялся делами. Но спустя полчаса хлопоты были прерваны появлением в сквозном зеркале встревоженного Сириуса, который сказал:
– Кто-то сообщил Дамблдору, что Сам-знаешь-кто в ближайшие дни собирается убить Дитя Пророчества. Будто он уже выбрал, в какую семью придет.
– Надеюсь, Лонгботтомы уже в курсе? — обеспокоено спросил Джеймс. — Не слышал, их дом под заклятием доверия?
– Фрэнк утверждает, что им это не надо. Родовой особняк и все такое. Дамблдор считает, что это будете вы.
– Нам тоже нечего опасаться. Сам-знаешь-кто уверен, что Хранитель — ты. Хвоста он ни за что не заподозрит. А Питер любит Лили, поэтому не предаст нас.
– Вообще-то, я тоже так думаю. Монстр будет гоняться за мной, а Пит спрячется в норку. Кстати, я чего связался... Хотел предупредить, что приду за полночь. Хочу побывать в штабе Ордена Феникса. Сегодня там Снейп отчитывается. И чего директор ему доверяет, не понимаю.
– Чего именно? — фыркнул Джеймс. — Нюниус сообщил о том, что нам грозит опасность от его, якобы, бывшего хозяина и, как подтверждение своей правдивости, рассказал Дамблдору сказочку о любви ко мне и о дружбе с Лили.
Оба мужчины неприятно засмеялись, а Гарри из всего их разговора сделал только один вывод, что крестный придет поздно, и они вряд ли увидятся, так как его уложат спать раньше. Поэтому закапризничал:
– Не хосю пать!
– Никто тебя не укладывает, Олешек, — ласково проговорил Сириус из зеркала. — Более того, я настаиваю, чтобы ты дождался меня. Я приготовил обалденные фейерверки. Сохатый, ты же не дашь ему проспать?
– Нет, Бродяга, ни в коем случае, — целуя сына в макушку, обещал Джеймс.
– Уля! — закричал Гарри и помчался в кухню к матери. — Февеки! Моза?
Она вытерла руки о передник, подняла его на руки и строго сказала:
– В таком случае, молодой человек, ты ляжешь в кроватку немедленно. А когда придет Сириус, обещаю, что разбужу тебя.
– Сесно? — усомнился мальчик.
– Я разве тебя обманывала, постреленок? — вопросом на вопрос ответила мама и поцеловала его в щечку, затем пошла в комнату, где папа все еще разговаривал с крестным.
– Джеймс, если ты обещал сыну разбудить его на празднование Хэллоуина, то иди и уложи его поспать сейчас. Правда, я не совсем понимаю, зачем Гарри нужен этот праздник. Он мал и ничего не понимает, — обратилась Лили к мужу.
– Пазник — весело. Хосю! — заявил малыш, хмурясь.
– Философ, — констатировала мама и снова его поцеловала.
Затем она передала его папе, и он тоже поцеловал сына:
– Пойдем, будущий Мародер, я уложу тебя в кроватку, а чтобы ты лучше заснул, расскажу сказку.
– Не пугай его великанами-людоедами, а то он не заснет! — крикнула мама ему вслед.
– Я расскажу о прекрасной Принцессе с огненно-рыжими волосами и о том, как ее полюбил великий Ловец и отбил от гадкого Черного Принца, — ответил папа, останавливаясь.
– Не забудь только сказать, что тот «принц» был «принцессе» всего другом, и если она поругалась с ним, то не из-за «ловца», а из-за его дружков и черной метки на руке. Теперь же она жалеет, так как он стал нашим шпионом, — парировала Лили.
– В сказках должен присутствовать злодей, а если я сделаю, как ты предлагаешь, то его не будет, — возразил Джеймс, начиная выходить из себя.
– Ты несправедлив к нему, — холодно сообщила жена, упрямо поджимая губы.
Некоторое время они сверлили друг друга сердитыми взглядами, отчего Гарри решил, что, еще немного, и разразится скандал.
– Скаазкуу — заныл он, переключая их внимание на себя.
– Пойду, уложу ребенка, — объявил Джеймс, все еще дуясь.
Лили недовольно вздохнула, осуждающе покачала головой, но молча удалилась в кухню. Мужчина некоторое время смотрел на опустевший коридор, думая: «Снейпу даже в отсутствии себя удается поссорить нас. Сегодня она хотя бы не напомнила, что он любил меня». Затем он тоже вздохнул и пошел рассказывать сыну придуманную им самим сказку о Черном Принце, Непобедимом Ловце и Принцессе-Солнышке.

***

Гарри снился Олень-папа, на спине которого по небу каталась Принцесса-мама. За ними гонялся Черный Принц, кидаясь заклятьями. Но всякий раз сам попадал впросак: то его за запястье кусал Пес, то ему поддавал копытами Олень, то на неухоженной голове вырастали поганки. Тогда он начинал плакать, стуча руками и ногами по полу, как капризный ребенок.
Сон был смешной и интересный, поэтому, когда Гарри разбудили, он был недоволен и заплакал. Мама взяла его на руки и стала укачивать, малыш снова задремал.
– Я же говорила, что его не стоит будить, — прошепта-ла Лили.
Гарри тут же вспомнил об обещании крестного принести фейерверки и открыл глаза. Мальчик уже видел их неоднократно, но каждый раз был в диком восторге от танцующих в небе огоньков.
– Сиус писол? — спросил он, окончательно просыпаясь.
– Нет, малыш, — ответила мама, целуя его в лобик, и обратилась к папе: — Не понимаю, где его носит? Не устроил бы он дуэль с Северусом в штабе!
– С Нюниуса не убудет, — отмахнулся Джеймс.
– Сколько раз говорить, не называй его так! — возмутилась Лили. — Дурацкая кличка, только потому, что ты гомофоб!
Гарри ничего не понял из ее слов, кроме того, что мама сердится. Джеймс это тоже уловил, подошел к ним, обнял жену за плечи, притянул к себе и попросил:
– Не сердись, милая! Мы решили не ссориться из-за него. Снейпу ничего не светит. Лучше скажи, где Питер-то шляется?.. Должен был придти к ужину.
– Откуда я знаю! — все еще немного резким тоном ответила Лили, но затем, смягчившись, взволнованно добавила: — Главное, чтобы с ним ничего не случилось! Я хоть его не сильно жалую, но зла ему не хочу.
– Зато он тебя любит.
– Вот только не начни ревновать меня еще и к нему!
– Не собираюсь, — фыркнул Джеймс и поцеловал жену в висок. — Снейп, правда, тот еще урод, но Питер в сто крат противней. Дружу с ним только из жалости.
– Хорошо было бы, если бы он нашел себе девушку и перестал строить нереальные планы насчет меня, — вздохнула Лили.
– Если только проститутку…
– Джеймс, не при ребенке!
– Да что он понимает?!
Гарри не знал, что такое «проститутка». Он вообще не слушал разговор родителей, прикидывая, стоит ли ему уже начинать плакать из-за отсутствия крестного и фейерверков или еще подождать. Пока он это обдумывал, папа с мамой уселись рядышком на диван, а его посадили между собой на колени. Джеймс обнял Лили и Гарри, а жена опустила ему голову на плечо и стала перебирать непослушные волосы сына.


Глава 2. Неудавшийся праздник


В прихожей раздался сильный стук. Хозяева переглянулись, и Лили взяла Гарри к себе на руки.
– Наконец-то! — обрадовался Джеймс, вставая с дивана и потягиваясь. — Это наверняка Хвост. Так и не научился нормальной Алохоморе. Вечно выламывает двери!
– Пойдем, малыш, — сказала Лили сыну, тоже поднимаясь. — Я усажу тебя на твой стульчик. Ты будешь сидеть за столом самостоятельно, как взрослый.
Дверь в гостиную распахнулась. На пороге появилась довольно колоритная парочка: высокий худой мужчина с голым черепом, бледной кожей лица и красными глазами и невысокий, пухленький человечек в страшной белой маске, закрывающей лицо. На обоих были длинные черные мантии с капюшонами, а в руках волшебные палочки.
Гарри обязательно бы закричал от ужаса, если бы его в течение нескольких дней перед праздником не убеждали, что во время Хэллоуина все наряжаются призраками, вампирами и инферни. Поэтому он решил, что это пришли Питер и Сириус, и улыбнулся. Однако реакция папы была совершенно другой. Он побелел как полотно, метнулся к дивану, где валялась его волшебная палочка, и взволнованно закричал:
– Лили, хватай Гарри и беги! Я задержу их!
Женщина охнула и крепче прижала сына к груди. Они вместе увидели, как Джеймс не успел добежать до палочки, и та оказалась в руке высокого гостя, который засмеялся заставляющим сжаться от испуга смехом и равнодушно заметил ледяным тоном:
— Как просто. Авада Кедавра!
Зеленый луч угодил в папину грудь, и он упал на пол. Гарри хотел спросить маму, что происходит, но она стояла, будто кто-то сделал из нее статую. Как-то раз малыш с родителями и их друзьями играл в замирающие фигуры, поэтому лишь слегка удивился, что гости сразу приступили к развлечениям.
– Отдай ребенка, девчонка, и можешь идти, — проговорил, между тем, высокий незнакомец.
После этих слов Лили ожила, прижала Гарри еще крепче и кинулась из комнаты. Однако ее остановило заклинание, и она снова застыла.
– Не делай глупостей, Эванс. За тебя просили двое. Я не хочу убивать тебя. Отдай мне ребенка, — повторил Волдеморт.
– Прошу, не убивай моего мальчика, — взмолилась Лили, и на ее зеленые глаза набежали слезы. — Только не он!
Гарри понял, что речь идет о нем, и притих. Он не знал, что значат слова «убить» или «смерть» — наверное, какая-то плохая игра, судя по реакции мамы.
– Ты глупа. Его судьба предрешена. Никто, даже младенец, не может угрожать мне. Я не собираюсь ждать, пока он вырастет, — парировал Волдеморт все таким же ледяным тоном.
– Нет-нет, я не дам убить Гарри. Убей лучше меня! — заплакала Лили.
Мальчик тоже разревелся, так как ни разу не видел ее слез. Гость скривился, словно ему в рот положили дольку лимона, и грубо приказал:
– Не рыдай, и вели заткнуться своему выродку! В последний раз говорю тебе, Эванс, не мешай мне, отойди в сторону!
– Ни за что! — воскликнула Лили.
Она бросилась к противоположной от Волдеморта двери, но вскоре упала от попавшего в ее спину заклинания, придавив сына. Темный маг подошел к ним ближе, носком ботинка сдвинул женщину с ребенка и равнодушно начал его рассматривать. Малыш отполз немного от матери, сел на полу и, не зная, как реагировать на незнакомца (плакать или улыбаться), уставился в ответ.

***

– Милорд, вы же обещали. Обещали!.. — раздался рыдающий возглас.
Невысокий полный человек снял маску, кинулся к Лили и упал с ней рядом на колени. Гарри узнал в нем Питера, который тоном растерянного маленького ребенка, получившего в подарок не ту игрушку, произнес:
– Так нечестно!
– Ты смеешь быть недовольным мной, слуга? — рассердился Волдеморт. — Круцио!
Тело Питера забилось в конвульсиях, и он закричал пронзительно и громко. Это было очень страшно, поэтому Гарри разрыдался.
– Перестаньте орать! — приказал им Волдеморт таким тоном, что даже малыш подчинился. — Она пока не мертва. Я убью мальчишку, а ты, Петтигрю, сможешь ее утешать.
Питер подполз к нему, поцеловал подол мантии и ботинки и поблагодарил:
– Спасибо. Простите, милорд, мое недоверие.
Волдеморт высвободился из его объятий, попросту ткнув носком, и снова уставился на Гарри. Мальчик посмотрел в ответ. Внешность у этого человека была странной: бледное, словно восковое, лицо, вертикальные зрачки в красных радужках глаз, полное отсутствие волос на голове, бескровные губы. Все это настораживало, но так как он смотрел спокойно и холодно, то малыш не заплакал и даже вспомнил выученные слова:
– Касеты или сметь?
Незнакомый мужчина недобро рассмеялся и ответил:
– Смерть, разумеется! Твоя смерть, глупый ребенок. Ты так еще мал, что даже не понимаешь, что скоро тебя не будет.
Мальчик не понимал, как это его не будет. Куда он денется?.. Может, Милорд, как назвал гостя Питер, собирается поиграть с ним в прятки? Но в таком случае, он его либо найдет, либо Гарри сам выбежит к нему с криком: «Ага! Насол!» Только сначала надо разбудить папу, который уснул от того зеленого луча прямо на полу, и успокоить маму, которая открыла глаза и судорожно ищет по бесчисленным карманам фартука волшебную палочку.
– Экспеллиармус! Инкарцеро! — выкрикнула Лили, обнаружив пропажу.
– Протего! — мгновенно отреагировал Волдеморт. — Ты мне надоела, Эванс. Авада Кедавра!
Лили упала на ковер, а Питер зарыдал в голос. Ни Гарри, ни Темный Лорд не отреагировали на это, пристально глядя друг другу в глаза. Малыш не мог оторвать взгляда под воздействием магии, а мужчина выискивал в нем признаки будущего сильного волшебника. Наконец, Волдеморт произнес:
– Теперь твоя очередь, Избранный. Никогда еще не убивал младенцев смертельным заклятием. Гордись!.. Авада Кедавра!
Зеленый луч ударил Гарри в лоб ближе к левой брови. Боль была адской, поэтому малыш закричал и разрыдался. Заклинание же отразилось от него и понеслось к Волдеморту, ударило в грудь и срикошетило вверх. Мужчина упал на пол, а над его телом взметнулось темное облачко и устремилось к потолку, который стал разваливаться.
– Ой, мамочка! — воскликнул Питер, перекинулся в крысу и побежал к двери.

***

Гарри продолжал рыдать, сидя на полу и глядя, как падают куски штукатурки и балки перекрытий. Вокруг мальчика образовался чуть видимый серебристый кокон, который не позволял обломкам касаться его. Вскоре разрушение прекратилось. Перестал плакать и малыш, скорее от удивления — родители не торопились к нему с утешениями, а не потому, что у него прошел лоб. Место, куда попал зеленый луч, щипало и ломило нещадно, и из образовавшегося шрама текла тоненькая струйка крови.
Видя, что родители по-прежнему спят на полу, мальчик сам встал на ножки и пошел их будить. Сначала он начал тормошить маму:
– Вставай! Похая игла!
Она по-прежнему смотрела на него невидящим взглядом. Гарри еще немного ее потряс и, приблизившись к папе, приказал:
– Посыпайся! — Но и его глаза смотрели мимо сына.
В это момент вернулся Петтигрю. Всхлипывая, причитая и не глядя на ребенка, он подобрал палочку Волдеморта, затем осторожно потрогал его шею, снова всхлипнул, подошел к Лили, встал перед ней на колени и заплакал. Гарри несколько минут смотрел на мужчину, не понимая его поведения. По его мнению, Пит должен был разбудить маму, а не лить слезы.
– Не еви! Азбуди! — потребовал ребенок и пояснил: — Стасно!
– Проклятый выродок! — закричал на него Питер с ненавистью, направляя палочку. — Это ты во всем виноват! Я сейчас довершу то, что не смог почему-то Темный Лорд!
Его глаза загорелись бешенством, поэтому малыш отшатнулся в испуге и разрыдался. Внизу хлопнула дверь, и раздался взволнованный голос Сириуса:
– Лили, Джеймс, у вас все в порядке?
– Ё* твою мать! Как не вовремя! — выругался Петтигрю.
Он перекинулся в крысу и убежал. В ту же секунду в комнату ворвался Блэк. Гарри перестал плакать и улыбнулся крестному. Но тот не обратил на него никакого внимания.
– Мне сказали, что Сами-знаете-кто узнал ваш секрет. Я кинулся к Питеру, а его нет дома. Я ужасно разволновался...
Только после этой фразы Сириус оглядел комнату, рухнул на колени, закрыл руками лицо и завыл. Гарри хотел тоже присоединиться к нему, но потом решил потребовать от взрослого, чтобы он разбудил папу и маму:
– Не еви! Азбуди!
– Ох, малыш, — хрипло выдавил крестный, поднимая на него влажные от слез глаза. — Они не проснутся, так как слишком крепко спят.
– Нисесно! — Малыш топнул ножкой, и из его глаз побежали слезы.
Сириус обхватил его, сильно прижал к груди и заплакал.
– Прости, прости меня! Это я виноват! Снейп оказался прав: Питер предал их. Ну, ничего, я найду эту крысу и отомщу. Обещаю!
Он поцеловал мальчика в лоб, запачкавшись кровью, еще раз прижал к себе, затем отпустил, поднялся с коленей и пошел к Лили. Ничего не понимающий Гарри отправился следом.
– Прости меня, Лили! Это я уговорил твоего мужа сменить Хранителя, — умоляюще проговорил Сириус, опускаясь рядом.
Он несколько минут не двигался, и из его синих глаз текли слезы. Это было странно и непонятно, поэтому ребенок начал всхлипывать. Однако крестный не спешил его утешать. Вместо этого он пошел к Джеймсу, снова опустился на колени, приподнял друга за плечи и крепко прижал к груди.
– Прости, Джеймс, Сохатый, прости меня!.. Я его недооценил. Я не знал, что Хвост сможет пойти к этому монстру и выдать вас,– попросил он умершего друга и опять зарыдал-завыл.
Гарри, по лицу которого тоже текли слезы, приблизился к крестному и спросил:
– Пласеш? Посему?
– Иногда мужчины тоже плачут, малыш, — хрипло откликнулся Сириуса, вытирая слезы об его рубашку.
Он уложил Джеймса на пол, закрыл ему глаза, тяжело вздохнул и, встав, подхватил всхлипывающего крестника на руки:
– Я хочу кое-что сделать, но тебя нельзя оставлять одного в полуразвалившемся доме. Пойдем, Олешек, я отнесу тебя к миссис Бэгшот. Она милая старушка, старая знакомая Дамблдора.
На руках крестного Гарри успокоился и даже слабо улыбнулся.

***

Внизу третий раз за ночь хлопнула дверь. Удар был такой сильный, что с пострадавшего потолка снова посыпались обломки. Сириус прижал Гарри к груди, прикрывая собой, выхватил палочку и бросился из комнаты. Сразу за дверью их поджидал огромный косматый человек. «Великан, — сдавленно ахнул от ужаса малыш и прижался теснее к груди крестного.
– Не пугайся, глупенький. Это всего-навсего Хагрид. Он и мухи не обидит, — попытался успокоить ребенка Сириус, видя его реакцию.
Но Гарри хорошо помнил по сказкам, что великаны умеют притворяться добренькими, поэтому лишь недоверчиво глянул на обоих.
– Ой, чой-то? Ой, как же? — запричитал громовым басом новый гость.
Из его глаз потекли крупные слезы. Он достал платок, начал шумно сморкаться, заревел наподобие пароходной сирены и взвыл:
– Лили! Джеймс! Деточки!
Гарри заплакал в испуге.
– Прекрати пугать ребенка своей истерикой, Хагрид, — строго велел Сириус.
– Ох, прости, — пробасил великан, утирая слезы. — Просто это все так ужасно!
Видя, что крестный не боится его, Гарри последний раз всхлипнул и успокоился, но продолжал неприветливо коситься на великана. Они втроем спустились вниз, в холл.
– Что ты тут делаешь, Хагрид? — спросил Сириус.
– Дамблдор, великий человек, понял, что с дома Поттеров снято заклятие доверия, велел мне глянуть, что да как, и, если надо, забрать Гарри, — ответил лесничий.
– Куда это забрать? — возмущенно спросил Блэк. — Я сам буду воспитывать мальчика. Вот только разберусь с одним дельцем и буду.
– И не уговаривай, — возразил Хагрид. — Я чо?.. Я его приказ выполняю. Отвезу Гарри туда, куда он велел. А ты, энто, уж после сам с Дамблдором решай.
– Что же, в таком случае, бери мой мотоцикл. Знаю я тебя, когда приказов директора касается, ты никогда не бываешь сговорчивым, — вздохнул Сириус.
– Знамо дело. Он великий человек. Ему виднее, где Гарри лучше.
– И где это?
– Он не велел говорить. Но я уверен, что там малышу будет хорошо.
– Ладно. Забудь... Узнаю у Дамблдора.
Сириус попытался передать крестника Хагриду, но Гарри стал выкручиваться, плакать и кричать:
– Нет, не хосю!.. Стасно!
– Ну-ну, маленький, я тебя не трону, — засюсюкал Хагрид громоподобным басом.
Малыш не собирался верить, так как думал, что крестный может искренне заблуждаться насчет добрых намерений этого огромного человека, обросшего волосами.
– Гарри, я же сказал, Хагрид — не злой великан, а друг. Все равно со мной пока нельзя. Ты потерпи немного, маленький, — попросил Сириус.
Но ребенок продолжал капризничать и молотить кулачками в огромную грудь лесничего. Во-первых, он привык, чтобы его желания исполняли. Во-вторых, на дворе была глубокая ночь, мальчик просто переутомился.
– Прости, Олешек, но мне, правда, надо, — взмолился Сириус и, виновато улыбнувшись, пошел к двери, не оборачиваясь на пронзительные крики крестника.
Хагрид же довольно неумело завернул Гарри в одеяло, скорее даже запутал, так как малыш продолжал неистово сопротивляться и рыдать. Взяв ребенка на руки, он вышел на улицу, где стоял мотоцикл Блэка, который по сравнению с ним показался игрушечным.
– Ну, чо, Гарри, полетели. Скоро тебя обнимет твоя любимая тетя, и ты забудешь сегодняшний день, как страшный сон, — сказал Хагрид мальчику.
Никакой тети малыш не знал. Гарри пугали запахи, исходящие от великана, его косматые волосы и блестящие глаза-бусинки. Когда же Хагрид улыбнулся, ребенок увидел редкие желтые зубы, показавшиеся огромными. Мальчик опять засомневался, так ли он добр, как сказал Сириус, и закричал с новой силой:
– Неет!.. Пусти! Мама, мама!
– Бедная крошка! — взревел Хагрид, начиная рыдать, и так сильно прижал его к груди, что чуть не раздавил. — Вряд ли ты когда-нибудь ее увидишь!
– А-А! — Малыш зашелся в крике от ужаса, уверившись, что он злой.
Гарри стал неистово вырываться, но Хагрид даже одной рукой прекрасно справлялся с ним. Другой рукой лесничий взялся за руль мотоцикла, и они взлетели. Это было тоже очень необычно, так как мальчик никогда не видел ничего подобного — Сириус подъезжал к дому по земле. Поэтому ребенок завизжал от страха.
Гарри бился в своем одеяле, рыдал, а сверху на него лились большие соленые слезы. Вскоре он настолько утомился, что заснул на середине буквы «а», которую старательно выводил.


Глава 3. Ведьма, тролль и домовик


Проснулся Гарри оттого, что захотел писать, и тут же заплакал, чтобы мама подошла к нему. Мальчик уже был приучен к горшку, но по ночам сам на него не садился. Однако сегодня на своеобразный призыв никто не отозвался.
Ребенок выпутался из одеяла, сел и огляделся: вместо привычной кроватки он находился на незнакомом крылечке — значит, великан принес-таки его к своей тете. О Петунье малыш, можно сказать, никогда не слышал. Верней, имя ее изредка звучало из уст Лили, но она не называла сестру «тетей». Не желая быть съеденным (ведь у великана и тетя должна быть великаншей!), Гарри поднялся и быстро пошел прочь от незнакомого дома.
На улице все еще стояла ночь, фонари горели тускло, было почти темно и поэтому страшно. Но он думал, что где-нибудь непременно должны быть добрые люди, собаки или другие животные, которые обычно помогают героям в сказках. Поэтому ребенок продолжал идти, стараясь не заплакать, и вскоре покинул пределы сада Дурслей, оказавшись на проезжей части. В то же мгновение перед его носом появилась женщина. Ее волосы находились в невероятном хаосе, глаза горели злобой и безумием, руки были длинными, костлявыми, с загибающимися ногтями, нос тонкий, с горбинкой, короче, типичная злая ведьма. Гарри заплакал от ужаса и бросился бежать.
– Куда ты собрался, паршивец? — спросила Ведьма, зловеще засмеявшись. — Акцио Гарри Поттер!
Мальчик влетел в ее раскрытые руки, которые тут же сомкнулись вокруг него. Он стал неистово вырываться, пинаться и даже укусил женщину недавно выросшими передними зубами.
– Вот гаденыш! — воскликнула Ведьма. — Недаром вырос с волком и собакой, кусается!
Она вцепилась ему в волосы, задрала голову, заставляя смотреть в глаза, и злобно сообщила:
– Еще шевельнешься, грязное отродье, зубы выбью.
Женщина снова засмеялась неприятным смехом и еще раз сильно дернула мальчика за волосы. Гарри жалобно заплакал и перестал биться в ее руках, испугавшись.
– Хорошо бы ты еще и не верещал, — поморщилась она. — Вряд ли я добьюсь этого угрозой. Ты слишком мал и ни черта не смыслишь. Силенцио.
Гарри продолжал плакать, но из его рта больше не вырывалось ни звука. В шоке малыш замолчал. Женщина снова поморщилась и прижала его к себе плотней. Стало на миг темно и холодно, затем улица превратилась в какое-то помещение.
– Имфламедис, — произнесла Ведьма.
Загорелись факелы, и Гарри оглядел место, в которое попал. Вдоль стен располагались шкафы, в которых стояли банки с заспиртованными животными, сушились пучки трав и волос, сморщенные шкуры и чьи-то головы. Над костром висел довольно большой котел, в котором что-то булькало. Все это выглядело иллюстрацией из страшной сказки. Поэтому Гарри немедленно начал вырываться из удерживающих его рук.
– Надо было тебя еще и обездвижить, а лучше вообще убить, — поморщилась Ведьма, резко опуская его на пол и начиная бить сначала по рукам и ногам, потом по щекам и по заду, приговаривая: — Запомни, сученок, не смей сопротивляться и капризничать. Если бы не Руди, я не стала бы с тобой возиться. Он, видишь ли, считает, что ты хранишь в своем убогом умишке частичку нашего Господина, и убивать тебя нельзя.
Гарри еще никогда в жизни так сильно не плакал и не испытывал такой боли. Рыдания были беззвучные, так как заклинание немоты еще действовало, поэтому не приносили облегчения.
Закончив с побоями, женщина схватила малыша за волосы, подтащила к столу, привязала к нему магической веревкой и угрожающе произнесла:
– Будешь сидеть тут. Скоро появятся наши, и мы решим, что с тобой делать. Да запомни, когда пройдет заклинание онемения, чтобы я не слышала от тебя ни звука!
Мальчик плохо понимал ее, так как был смертельно испуган, а она говорила на повышенных тонах и слишком сложными фразами. Но то, что ему нельзя плакать, сообразил. Он замолк и уставился на ведьму, которая торжествующе улыбнулась, затем отошла и стала помешивать в котле.
Гарри долго наблюдал за ней, замирая от страха всякий раз, когда она поворачивалась к нему или зачем-то подходила к столу, у которого он сидел. Мальчик ждал, что вот-вот ведьма его сварит в этом котле. Постепенно его глаза стали слипаться, и ребенок уснул прямо на каменном полу.

***

Сообщение о том, что Темный Лорд пропал в доме Поттеров, распространилось среди Пожирателей смерти молниеносно — они почувствовали это через метку. Многие тут же спрятались в своих домах, судорожно придумывая, как доказать аврорам свою непричастность к Волдеморту или принуждение к службе на него.
Однако небольшая группа последователей не хотела смириться с его исчезновением. Кроме единственной женщины, Беллатрисы Лестрейндж, их было четверо: ее муж Рудольфус с братом Рабастаном, хозяин дома Оливер Нотт и Бартемиус Крауч-младший.
Теперь они обсуждали пропажу своего господина и то, что Беллатриса притащила сюда виновника этого события. Собеседники так громко разговаривали, что разбудили Гарри, который спал теперь на мягкой косматой шкуре около камина — его побоялись оставлять одного в лаборатории, где он первоначально заснул.
– Я считаю, что мальчишка Поттеров — просто ребенок, — безапелляционно заявил Нотт.
– Как, в таком случае, он отбил Аваду Темного Лорда? — спросил Крауч. — И где наш Господин? Убит собственным смертельным проклятьем?
– Не говори так! — возмутилась Беллатриса. — Я чувствую, что Темный Лорд жив. Надо его просто найти.
– Надеюсь, ты не собираешься пытать ребенка Круциатусом? — поинтересовался Рудольфус.
– Поверь, меня бы не остановило, что это ребенок, будь мальчишке хотя бы лет шесть. Но это младенец. Он только станет орать от боли и умрет после первого же пыточного проклятья, — ответила она, и они оба неприятно ухмыльнулись.
– Милорд еще планировал идти к Лонгботтомам, — напомнил Рабастан. — Может, они в курсе, где он теперь? Все-таки члены Ордена Феникса.
– Дельные слова, — одобрил его брат. — Мы с Беллой, пожалуй, проведаем их, благо знаем, где они прячутся. Ты с нами?
– Разумеется!
– Возьмите меня с собой, — попросил молодой Барти. — Я ради Темного Лорда на все готов!
– Хорошо, — согласился Рудольфус и поинтересовался у Нотта: — Ты присоединишься?
– Что, вчетвером слабо справиться с парой фениксовцев? — насмешливо спросил Оливер.
– Заткнись, умник! — возмутился Рабастан. — Мы бы с братом вдвоем пошли, но Белла не останется в стороне. Да и мальчишку Крауча нужно поощрить за желание разыскать нашего Лорда. Вот ты-то сам, что собираешься делать?
– Поищу Петтигрю, который сопровождал Темного Лорда к Поттерам. Может, это он привел нашего Господина в ловушку?
– Отец утром сказал, что Петтигрю погиб от руки Блэка, который будучи Хранителем Поттеров предал их, — сообщил Крауч.
– Мой никчемный кузен? — удивилась Беллатриса. — Неужели сказалась кровь?
– Не обольщайся, дорогая, — остудил ее пыл муж. — Сириус — гриффиндорец до мозга костей, он никогда бы не перешел на сторону Темного Лорда. Наверняка это уловки Питера.
– Тогда тем более необходимо разыскать его и потребовать ответа, куда делся наш Лорд, — повторил Нотт.
– Где ты его найдешь? — раздраженно спросил его Рабастан. — Этот прохиндей давно скрылся где-нибудь. Я бы на его месте так и поступил.
-Что-то ты вместо этого собираешься к Лонгботтомам. Вот встретите там Авроров и загремите в Азкабан.
– Ты тоже можешь там оказаться. Вдруг кто-нибудь из тех, кого уже схватили, выдаст тебя?
– Скажу, что был под Империо, меня и выпустят.
– Трус! — изрекла Беллатриса и сплюнула от презрения.
Гарри слушал разговоры, не понимая их. Он редко видел чужих людей и никогда еще не покидал собственного дома, но так как пока ему не делали ничего плохого, не плакал. Однако дожидаться неприятностей малыш не собирался. Видя, что незнакомцы забыли о нем, мальчик решил сбежать. Ведь именно так поступали герои его любимых сказок, и им всегда везло. После сна ребенок снова стал воспринимать ситуацию, как игру. Он был мал и не мог оценить все объективно.
Гарри встал на четвереньки и быстро пополз к выходу. Почти у самой двери кто-то схватил его за воротник и поднял. Рубашка тут же натянулась и начала душить мальчика, и он захрипел. Его перехватили другой рукой, обвив поперек туловища, и прижали.
– Посмотрите-ка, какой шустрый гаденыш, — рассмеялся мужчина, который держал Гарри.
Он был очень страшным, похожим на тролля. Малыш хотел заплакать, но вспомнил угрозы Ведьмы, и передумал, как и не решился вырываться из рук, боясь побоев.
– Белла, зачем ты ЭТО приволокла в мой дом? Что мы собираемся с ним делать? — спросил Тролль.
– Мы с мужем пока разошлись во мнении, — ответила Ведьма. — Я считаю, что его следует убить. Руди же хочет понаблюдать за мальчишкой. Вдруг со временем в нем возродится наш Господин.
– В принципе, я не сторонник убийства младенцев. У меня сын его ровесник, — хмуро сообщил Тролль. — Но мне бы не хотелось держать выродка Поттеров у себя, нянчитьсяс ним и все такое, если вы не вернетесь.
– Нотт, что за пессимистические прогнозы? Мы вернемся! — с возмущением произнес бородатый мужчина, которого Гарри записал в злые колдуны, так как его глаза горели таким же бешеным огнем, как у Ведьмы. — Белла, я поддерживаю Рудольфуса. Ребенка нельзя убивать, так как, в любом случае, это право Темного Лорда. Вдруг этот выродок — ключ к его бессмертию, или наш Господин решит сделать его своим наследником? Подержи, Олли, мальчишку у себя в особняке, пока мы ходим к Лонгботтомам.
– Ладно, — нехотя согласился Нотт и позвал домовика.
Гарри уставился на появившегося уродца: огромные глаза и уши, серо-зеленого цвета кожа, сморщенная, как у старика, вместо одежды кусок мешковины. Раньше он видел таких существ лишь на картинках. В принципе, в сказках домовики бывали разными: и добрыми, и злыми, поэтому мальчик не знал, надо ли его бояться.
– Динки рад услужить хозяину, — произнесло существо высоким писклявым голосом и поклонилось так низко, что едва не задело носом пол.
– Этот мальчишка — твоя головная боль, — сказал Нотт, вытягивая Гарри перед собой на руках. — Однако запомни, не смей его переносить в парадные помещения. Его место тут, в подземелье. Отведи в камеру, в которой есть соломенный тюфяк. Не смей его жалеть и утешать. Да пусть не ревет! И не дай Мерлин, он сбежит, и о нем узнает жена, я с тебя шкуру спущу! Ты понял?..
Он передал притихшего ребенка домовику, тот взял его на руки. Так как Динки был почти ростом с малыша, то прогнулся под его тяжестью назад.
– Можешь не таскать мальчишку на руках. Он умеет ходить, — разрешил ему хозяин.
Домовик тут же поставил ношу на ножки и взял за предплечье:
– Идем, Динки отведет тебя.
Гарри, у которого в глазах слояли слезы страха, не посмел возражать: за эту ночь он усвоил, что это не доведет до добра.

***

Домовик привел ребенка в помещение, которое едва освещалось чадящим факелом под потолком. Под стеной, противоположной двери, лежала старая шкура. На ней стоял безногий продавленный тюфяк, покрытый дырявой простыней, с плоской подушкой в рваной наволочке. Довершало спальное место тонкое одеяло. Недалеко располагались раковина и унитаз.
Гарри моментально захотел писать. Однако забраться на такое высокое по его росту сооружение он не смог и, заплакав, намочил и так уже грязные штанишки.
– Динки переоденет тебя. Ты воняешь, — сообщил домовик. — Но ты не должен плакать. Хозяин не велел тебе это делать. Если не перестанешь, Динки накажет тебя.
Гарри замолчал, вспомнив о побоях Ведьмы. Но когда эльф поднял его с помощью своей магии в раковину и стал мыть ледяной водой, малыш разрыдался и получил несколько ощутимых шлепков по заду и предупреждение:
– Будешь плакать, лишу голоса.
Морщинистое личико не выражало никакого сочувствия, когда домовик это сказал. Гарри еще помнил, как Ведьма лишила его голоса, и это было неприятно. Вдруг в исполнении этого существа заклятие не пропадет, и он станет немым? Это почему-то сильно пугало ребенка. Поэтому он прекратил кричать, продолжая беззвучно лить слезы.
Динки домыл его, обтер холщовой тряпкой и одел в такой же кусок мешковины, как был на нем самом. Затем исчез из помещения, чтобы появиться через минуту с подносом, на котором была еда: пюре, котлета и сок. Гарри только теперь понял, насколько голоден.
– Садись и ешь, — велел домовик, ставя поднос на появившийся следом столик. — Ты должен быть самостоятельным.
Так говорила мама, и Гарри очень гордился, что его считают за взрослого. В исполнении эльфа фраза звучала угрожающе. Поэтому из глаз малыша еще обильней полились слезы, а руки задрожали от страха. Но голод был сильней, и мальчик накинулся на еду, помогая себе руками. Мама никогда бы не похвалила сына за такое поведение, но домовику, кажется, было все равно, как ест его подопечный, так как он молча наблюдал и просто удалил магией загрязнение с рук, личика и одежды ребенка.
– Ложись, — скомандовал Динки и, дождавшись исполнения, исчез из камеры.
Оставшись один, Гарри некоторое время поскуливал в своей неудобной кровати, но затем утомление взяло верх, и он уснул, неловко запутавшись в тонкое одеяло.
За этим днем потянулись другие, почти не отличимые друг от друга. Домовик кормил мальчика, мыл и даже принес ему несколько сломанных игрушек и порванных книжек, но почти не разговаривал, отделываясь короткими фразами.
Гарри и вовсе молчал. Большую часть дня он проводил в камере один, и первое время только сидел на топчане и тихонько ныл, боясь быть услышанным странным существом. В голос малыш попытался заплакать лишь однажды, когда, захотев пить, добрался до крана и, потеряв равновесие, упал, стукнувшись головой. На его рев моментально появился эльф, но вместо того, чтобы утешить ребенка, довольно сильно отшлепал, приговаривая:
– Никакого баловства, никуда не лазать, не плакать!


Глава 4. Черный Принц


Прошло почти три месяца. Гарри не знал об этом. Играя со скудными игрушками и перелистывая детские сказки, малыш старался не грустить, но забыть прошлое не получалось. И тогда ребенок плакал в подушку, воздвигая вокруг себя чары безмолвия, чтобы не услышал эльф.
Надо сказать, что Динки был единственным живым существом, навещающим Гарри. Но эти визиты приносили обиду и боль, так как домовик часто наказывал мальчика. Поэтому ребенок молил неизвестно кого, чтобы они были реже. Однако Динки приходил ежедневно.
Сегодняшнее появление эльфа было несколько странным. Он нагрел своей магией воду и тщательно вымыл Гарри. Затем надел на него красную пижаму со снитчами — ту, в которой малыш был в хэллоуинскую ночь. Сейчас она болталась на теле мальчика, так как он похудел. Затем Динки причесал слегка отросшие волосы маленького узника и вывел его из камеры.
Они пришли в ту самую гостиную, из которой когда-то Гарри увели. В комнате находились хозяин домовика и высокий худощавый мужчина с длинными черными волосами и крючковатым носом. Его кожа была бледной, брови хмуро сдвинуты, черные глаза гипнотизировали. Что-то в облике этого человека напомнило ребенку картинки вампиров. Малыш пискнул от страха, зажимая ладошкой рот, чтобы его не наказали. Мужчина резко повернулся к нему, и его брови от удивления взлетели вверх.
– Это же ребенок Поттеров! — воскликнул он. — Ты скрываешь Мальчика-который-выжил, Оливер?.. Тебя же снова посадят в Азкабан, причем пожизненно. А ты и так еле открестился от Пожирателей. Хорошо, что Фадж не применяет к арестованным веритасерум.
– Я потому и позвал тебя, Северус. Беллатриса притащила мальчишку ко мне в дом и оставила. Я не знал, что делать, — удрученно признался Нотт. — Забирай его себе или верни Дамблдору. Но я бы не стал этого делать, потому что младший Поттер может носить в себе частичку Темного Лорда.
Снейп подошел к ребенку, присел перед ним на корточки и спросил:
– Что, Гарри, пойдешь со мной?
Голос прозвучал спокойно, без угрозы, однако малыш отшатнулся в страхе.
– Нотт, ты его бил? Почему он такой запуганный? — сердито закричал мужчина.
Его голос сочился злобой, и хотя она была направлена не на ребенка, Гарри испугался. На его глаза набежали слезы, и он всхлипнул, не сдержав эмоций. От этого мальчик еще больше запаниковал, снова зажал рот ладошками, втянул голову в плечи и в ужасе уставился на черноволосого.
– Ты, кусок дерьма, что ты с ним сделал?! — проорал Снейп, увидев его поведение, подлетел к хозяину дома и, схватив за грудки, пару раз сильно тряхнул.
– Ничего, Северус, — в страхе проблеял Нотт. — Я ничего ему не делал. Просто не миндальничал с ним, велев эльфу быть строгим. Мальчишка избалован!
– Где он у тебя жил?
– В подземелье.
– ЧТО?!
– Северус, я не нанимался ему в няньки! Это враг Темного Лорда.
– Он — ребенок! Маленький. Почти младенец.
– И что?.. Я должен был поместить его вместе со своим сыном? Что бы я сказал жене? У меня нет никаких оснований держать мальчишку в доме. Ну, а признаться в министерстве, что он у меня, я побоялся. Вот забирай его и делай, что хочешь!
Снейп смерил Нотта тяжелым взглядом, подошел к мальчику, снова присел на корточки и, глядя в испуганные зеленые глаза, мягко попросил:
– Не бойся, я не причиню тебе зла.
С Гарри уже давно не обращались так ласково. Ведь для малыша три месяца — большой срок. Он вспомнил, что имя этого мужчины называли родители. Мама, вроде, его хвалила, а папа подтрунивал над ним и рассказывал о нем сказку. Как-то раз, еще до переезда в долину, черноволосый приходил в дом Поттеров. Поэтому мальчик воспринял его, как знакомого, обвил руками шею и разрыдался. Снейп смутился от этого поступка и неумело погладил ребенка по волосам и спине:
– Перестань, все уже закончилось.
Гарри еще сильнее вжался в него. Северус поцеловал малыша в макушку, затем взял на руки, выпрямился и прижал к себе, поглаживая спинку.
– Что ты решил? — напряженным тоном спросил Нотт.
Снейп пару минут молчал, продолжая успокаивающие движения руки по телу ребенка. Затем ответил:
– Попытаюсь оставить себе. Он так похож...
Его слова были прерваны похабным смехом хозяина и его ехидными вопросами:
– Все еще сохнешь по Джиму, недоумку-натуралу? Собираешься вырастить из его сына замену и трахать?
– Заткнись! — угрожающе прошипел Снейп. — Тебя это не касается. Занимайся своими проблемами.
– У меня нет никаких проблем. Я имею все, чего хочу: жену с сыном и преданного любовника.
– Тем более не лезь.
– Северус, — голос Нотта стал почти умоляющим. — Позволь дать совет: держи мальчишку в подземелье, как я. Тогда ты угодишь Темному Лорду, когда он вернется. Ну а трахаться ты можешь и с Люцем. Он никогда тебе не отказывал.
– Обойдусь без твоих советов, Олли, — зло парировал Снейп. — С Темным Лордом я разберусь, когда он вернется, верней, если вернется. Остальные проблемы вовсе не в твоей компетенции. Я сам решу, с кем и когда мне спать. А мальчик... Ему пока нужен отец, а не любовник. Но ты же знаешь наши законы... Я не родственник и не крестный, поэтому смогу оставить ребенка себе, только оформив с ним брак.
– Ну-ну, как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Удачи! Да постарайся никому не говорить, у кого нашел мальчишку.
– Разумеется.
Северус обхватил свою драгоценную ношу двумя руками и аппарировал.

***

После исчезновения Волдеморта Северус Снейп, как и все, у кого была черная метка на руке, был арестован через пару дней после Хэллоуина. Но он провел в камере предварительного заключения только сутки, а потом его выпустили под поручительство Альбуса Дамблдора.
Северус уже несколько лет был шпионом Ордена Феникса и с прошлой осени работал преподавателем зелий в школе магии и волшебства Хогвартс. Два года назад он услышал пророчество Трелони относительно «Избранного» вместе с Дамблдором:

«На исходе седьмого месяца,
Когда звезды на небе взбесятся,
Грядет самый могучий маг,
Всем интригам и козням враг.
На дороге его не стой,
Если дружишь пока с головой.
Сколько ты не поставишь преград,
Обойдет их, порой наугад.
Его память не думай стереть,
Подчинить, принести ему смерть.
Даже боль он и ту одолеет,
И врагам дать отпор он сумеет.
Темный Лорд будет быстро повержен.
А за ним твой уход неизбежен.
Ты смиренно узнай о приходе
Твоей смены — в июле, в исходе.

Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда… рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… И Темный Лорд отметит его, как равного себе. Никто не будет знать всей его силы. И не познает он забвения, и преодолеет невзгоды, и достигнет небывалой силы, будучи почти в колыбели. Хогвартс признает его хозяином. Тот, кто достаточно могуществен, чтобы все это исполнить, родится на исходе седьмого месяца…»

– Подумай, мой мальчик, разве это может быть настоящим пророчеством? — вопросил старый маг. — Сначала она читала стихи, что само по себе странно для провидицы. Затем заявила, что маг, способный уничтожить Волдеморта, только «грядет». Наш милый Том будет ждать, пока мальчик вырастет?.. Но Сивилле этого показалось мало! Она намекнула, что я тоже стану всячески вредить этому чудо-ребенку. Не находишь, что это перебор?
Северус вообще относился к предсказаниям скептически, и Трелони показалась ему шарлатанкой, но его смущал факт, что Дамблдор принял ее на работу. Поэтому он сказал:
– Вдруг это истинное пророчество?
– Именно на это мифическое «вдруг», ты и передашь Тому только фразы: «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда… рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца». Даже они содержат невыполнимую часть: еще никому не удавалось уходить от него трижды, и я, к сожалению, думаю, что и не удастся. Взять хоть братьев Пруэттов. Искуснейшие дуэлянты, непревзойденно владевшие боевой магией, но погибли при второй встрече с Волдемортом.
Это звучало убедительно, и Снейп послушался, тем более такая информация могла упрочить его положение в рядах Пожирателей смерти. А потом Темный Лорд убил людей, которые были ему дороги. Не без основания, он считал себя виновным в их гибели и очень сильно переживал. Дамблдор даже дал ему бессрочный отпуск от преподавания, позвав на замену Горация Слизнорта, предыдущего зельевара.

***

Сначала Снейп решил игнорировать послание Нотта, который умолял помочь в щекотливом деле, но потом согласился. То, что «делом» окажется ребенок, да еще такой знаменитый, мужчина не предполагал. Для него Гарри был, прежде всего, сыном Джеймса и Лили. Да, пара с ним не ладила, но он бы отдал свою жизнь за них.
Северус недолго думал, куда девать мальчика: в дом своих родителей. Место, конечно, ужасное: маленькое, мрачное и наполовину разрушенное. Но это все восстановимо. Зато проживание в нем совместно с Гарри более трех месяцев автоматически обеспечит, что особая книга в министерстве магии запишет их, как семейную пару. Он сможет опекать и воспитывать своего маленького мужа, а уж остальное приложится с годами.
Переместившись, Северус прошел в спальню и поставил малыша на пол, но Гарри жался к нему, обхватив за ногу своими ручками.
– Не обращай внимания, — сказал мужчина, оглядывая запыленную комнату. — Я тут давно не жил. Ненавижу это место. Просто, если мы собираемся с тобой стать супругами, то снимать квартиру или жить в Хогвартсе нельзя. Для подтверждения брака нужен мой собственный дом. К сожалению, это он и есть.
Он достал палочку, распахнул ею тяжелые шторы, очистил комнату от пыли и паутины, привел в порядок мебель. Затем наколдовал несколько канделябров с горящими свечами. Сразу стало уютней и светлей. Теперь можно было рассмотреть, что, в принципе, тут не так уж плохо: добротная старинная мебель, дорогие ковры на полу, на стенах подлинники картин.
В спальне у камина стояли два уютных кресла и журнальный столик. Одну стену занимал шкаф с зеркалом в человеческий рост на средней дверце. У окна находилась широкая кровать под темно-зеленым балдахином, застеленная шелковым покрывалом более светлого оттенка.
– Будешь спать со мной. Это удобно, так как ты мал, и тебя наверняка надо сажать на горшок по ночам. С другой стороны, соблюдены формальности: будущие супруги спят на одном ложе. — Северус невесело засмеялся и сказал, потрепав притихшего ребенка по волосам: — Говорю с тобой, как с взрослым, да еще такую чушь. Какое с тобой может быть брачное ложе?.. Тебе еще расти и расти!
Гарри слушал мужчину, мало что, понимая, и молчал, решая, как к нему относиться — любить или бояться? Северус поднял мальчика на руки, взял пальцами за подбородок и, глядя в глаза, спросил:
– Почему ты молчишь? Боишься меня, стесняешься или просто молчун, как я?
– Исо не есыл, — по-взрослому ответил Гарри.
– Ты — прелесть, и так похож на него. Просто уменьшенная копия, — прошептал Северус и поцеловал малыша в щеку. Затем на минуту прижал к себе и опустил на пол. — Что, философ, будем устраиваться? Может, есть хочешь?
– Да, — нерешительно признался ребенок.
– Здорово. И чем тебя кормить? Что ты ешь?.. Наверное, что-то типа пюре и котлет?
Мужчина был таким добрым и разговаривал с ним ласково, как папа и крестный, поэтому малыш перестал его бояться и даже несмело улыбнулся. Ободренный такой реакцией, Северус завершил свою речь тоже с улыбкой:
– Придется подождать, пока я все это сделаю. Пойдем в кухню. — Он протянул руку, за которую малыш моментально уцепился.
Помещение было захламлено и частично разрушено. Хозяин снова взмахнул несколько раз палочкой, и оно засверкало чистотой. Приманив из ближайшего магазина фарш, картошку, молоко и масло, Северус занялся обедом.
Гарри забрался на стул, который стоял у кухонного стола, и стал наблюдать. Он любил смотреть, как готовила мама, которая много пела и смеялась. Северус же работал молча и сосредоточенно, будто священнодействовал. Под конец он позволил малышу самому слепить котлеты и ничуть не рассердился, когда ребенок перемазался.

@темы: снарри, слеш/яой