[Славница]

"Перекати-поле", главы 28-30



Глава 28. Домик в лесу


Так как исчезнуть из Британии в одночасье было невозможно по многим причинам, а оставаться у Люпина опасно из-за предположительных визитов Дамблдора, компания переместилась в особняк Блэков, который скрывала родовая защита. Дом оказался весьма странным: богатым, но невероятно запущенным. Объяснялось это явным сумасшествием единственного домовика Кричера, который многие годы выполнял приказы портрета мамаши Сириуса, нарисованного незадолго до ее смерти, когда Вальбурга сошла с ума из-за свалившихся на нее несчастий: смерть мужа и младшего сына, отречение от рода старшего и его заточения в Азкабан.
Картина встретила их невыносимыми для ушей воплями и повторяла их, стоило кому-нибудь пройти мимо. Сириус усмирял портрет не менее громкими криками и задергиванием занавесок, специально наколдованных для этой цели. Ремус старался ходить на цыпочках, а Гарри веселился.
Вскоре ему надоели эти концерты, и он просто-напросто сжег холст направленным на него Инсендио. Кричер на все лады ругал его и бился в истерике. Но когда Поттер пригрозил, что его выгонят на улицу и, как следует, взгрел палкой, эльф заткнулся и начал выполнять свои прямые обязанности. Дом заблестел чистотой, как и полагалось.
К этому моменту обитатели особняка окончательно решили, куда им отправиться. От идеи остаться на месте они отказались из-за Люпина — не хотелось запирать его в момент трансформации в грязных подземельях, а готовить антиликантропное зелье никто не умел, даже рецепт был не полностью им известен.
Покинуть Великобританию представлялось невозможным, так как создание мощных порталов было под запретом министерства, есть шанс попасться. Об официальном разрешении на это действо не могло быть речи — это моментально дошло бы до Дамблдора. О магловском транспорте никто не вспомнил: Люпин и Блэк, потому что никогда им не пользовались, Гарри просто не додумался.
Поэтому компания собиралась перебраться в один из лесных заповедников страны, а чтобы их не вычислили, они намеревались купить нелегальные палочки, для чего Гарри повел мужчин в лавку Барджмана, надеясь, что хозяин вспомнит его.
– Я отличаюсь такой же феноменальной памятью на магов, купивших мое изделие, как Оливандер. Вас же, мистер Поттер, я бы не забыл в любом случае. Ваша покупка была уникальной, как и обстоятельства, при которых вы ее совершили, — надменно заявил Барджман. Затем добавил несколько иным тоном, который с натягом можно было назвать просящим: — Обычно я не задаю подобные вопросы, но где ваш предыдущий спутник?
– Смотря о ком вы спрашиваете, — прикинулся непонимающим Гарри.
– Вы знаете, — с нажимом сказал хозяин.
– Витает, — подумав, ответил парень.
Барджман вздохнул не то с сожалением, не то с облегчением и приступил к своим обязанностям. Когда Сириус и Ремус приобрели новые палочки, хозяин лавки неожиданно вернулся к теме о Волдеморте, тихо выдавив, сделав нажим на местоимение:
– Надеюсь, я не услышу о Нем еще долго.
– Он непредсказуем, — вздохнув, напомнил Гарри, понимая, о ком идет речь.
Не желая продолжения этого неприятного разговора, он усилием воли активировал портал, который находился за пазухой Сириуса, и они переместились в особняк.
Крестный хотел в очередной раз пожурить Гарри за действия, не свойственные мальчикам такого возраста, но не стал, осознавая всю бесполезность затеи. Поттер мысленно поаплодировал себе за решение рассказать мужчинам, пусть и с большими купюрами, о том, как он жил предыдущие годы. По крайней мере, после этого они поняли, что его поздно воспитывать.

***

Новым местом обитания трех магов стал маленький домик в глуши смешанного леса, где люди бывали редко и обитали не опасные, в основном не магические животные. Время компания проводила в праздности, особенно старшее поколение. Ремус и Сириус часто уходили в глубину заповедника в зверином обличье. Луни, зная анимагию, научился превращать в волка без полнолуния, но не терял при этом рассудок, как во время трансформации.
Гарри изредка сопровождал их, но чаще оставался дома и читал захваченные с собой книги по разным разделам магии. Иногда мужчины занимались с ним анимагией, но делали это неохотно и лениво, ссылаясь на его молодость. Во время полнолуний Поттер безвылазно сидел в помещении, так как дал крестному магическую клятву, что не выйдет за порог, пока Ремусом правит оборотень.
Закончилось даже бабье лето, и осень вступила в полные права. Листва начала облетать, дни стали холодней и короче, ночи длиннее, а мужчины все так же пропадали подолгу в лесу. Теперь они треть месяца жили в глуши, ссылаясь на тяжелые трансформации Люпина. Однако Гарри, видя их припухшие губы и откровенные засосы, подозревал, что они вырыли землянку и совокупляются там круглые сутки, прерываясь лишь на ночь полнолуния, когда влияние оборотня было наиболее сильным.
К середине октября Гарри несколько заскучал от одиночества и твердо решил поговорить с парочкой, приоткрыв для них ту часть своей жизни, когда у него самого был любовник. Разумеется, о Филе и Волдеморте парень говорить не собирался, а вот история о Брайане вполне была уместна, если преподать ее как первое чувство влюбленности. Он надеялся, что после таких откровений мужчины перестанут надолго исчезать из дома.
Однако наступила пора очередного полнолуния, а Гарри так и не решился на подобную беседу и очень пожалел, когда мужчины не вернулись в домик даже спустя неделю после его окончания. По истечении десяти дней он начал волноваться и отправился на поиски пары. То, что открылось его глазам, настолько шокировало Поттера, что он застыл каменной статуей посередине поляны. На мокрой от крови траве лежало шесть изуродованных тел, среди которых парень с трудом узнал крестного и Луни.
Взяв себя в руки, Гарри сотворил особое заклинание и заставил окружающее пространство тела погибших рассказать, какая трагедия здесь разыгралась.

***

Сириус помнил, как не спал всю ночь, прежде чем встретиться с крестником после столь длительной разлуки. Перед его глазами стоял розовощекий малыш-проказник, а, когда он экстраполировал вид Гарри с учетом возраста, то видел перед собой друга юности, Джеймса.
Внешне мальчик оказался копией отца, за исключением глаз, которые он унаследовал от Лили. Но что касается характера… Язвительный, хмурый, абсолютно не интересующийся квиддичем, не имеющий друзей — такой образ крестника никак не укладывался в голове Сириуса.
Блэк был растерян, напуган и зол, так как не представлял, как ему вести себя с мальчиком. Он перепробовал разные методы: от попыток воспитания до исполнения роли рубахи-парня, желающего подружиться, но Гарри настойчиво и не всегда мягко пресекал эти попытки.
Измученный заточением Сириус устал бороться довольно скоро. Но так как ему было больно и обидно от такого поведение крестника, то он решил на время отойти, дать Гарри привыкнуть к присутствию родного человека рядом.
Именно поэтому Блэк старался почти не бывать в домике. Лес давал ему не только успокоение и ощущение полной свободы, но и помогал почувствовать себя живым, любимым и беззаботным, как в юности. В этом ему активно помогал Люпин, который поддерживал, уговаривал и любил: трепетно, нежно, замаливая свою нерешительность и отступничество. Это нисколько не сердило Сириуса, а давало надежду, что и в отношениях с Гарри удастся найти нужную дорожку, чтобы придти к пониманию.
Когда над землей всходила полная луна, и любовник обращался в чуть безумного зверя, Блэк тоже сливался со своей анимагической сущностью и становился огромной черной собакой по кличке Бродяга. Тогда они вдвоем могли задирать зайцев, лисиц и даже оленей, просто нюхать осенний воздух, вслушиваться в тишину леса и протяжно выть под ночным небом.
Вначале этот раз ничем не отличался от предыдущих: безумный бег по лесу, выслеживание добычи, шуточные потасовки. Но потом появились другие оборотни, среди которых Ремус безошибочно узнал Фенрира, когда-то укусившего его, а в годы войны с Волдемортом не раз встававшего на пути. В глазах Люпина вспыхнула неконтролируемая ярость, и, несмотря на превышающие силы противника, он ринулся в атаку.
Сириус некоторое время не решался присоединиться к любовнику. Да, его анимагическая сущность была огромной, сильной собакой, но она не могла по-настоящему соперничать даже с одним оборотнем, а тут их собралось четверо, да еще таких матерых, прошедших школу Пожирателей смерти. Но шкура Люпина все больше покрылась кровавыми ранами, он слабел и проигрывал, и Блэк не выдержал, кинулся на подмогу.
Почти сразу Сириус понял, что это их последняя битва. Сердце сжалось от тоски, душу опалило сожаление, что ему так и не удалось стать для крестника по-настоящему близким человеком. Но, с другой стороны, может, это и лучше, потому что Гарри будет не так больно от его смерти? Цинично?.. Но правдоподобно.
Успокаивая себя такими рассуждениями, Блэк сражался не на жизнь, а на смерть. Ему не хотелось оставлять врагов живыми, так как они, не дай Мерлин, могли наткнуться на дом, где находился крестник. Да и для других людей эти звери — во всех смыслах — представляли опасность.
Люпин думал наверняка абсолютно так же, потому что дрался сверх своих сил и способностей. Только когда они поняли, что четверка врагов не выживет от ран, Сириус и Ремус позволили себе отключиться. Смерть пришла незаметно, и была с ними ласкова.
Фенрир и его компания умирали долго, в мучениях. Их агония длилась не один час, а у предводителя достигла суток. Гарри, наблюдающий за этим в шаре воспоминаний, посчитал это проявлением высшей справедливости и оценил самопожертвование и смелость пары, так как догадался, что они, в том числе, защищали его.

***

Зная о традиции магов сжигать умерших, Гарри поступил так с телами Ремуса и Сириуса. Затем он трансфигурировал из коряги небольшую емкость, в которую ссыпал часть смешенного пепла близких людей и, запечатав, повесил на шею. Вернувшись в дом, он переночевал, собрал вещи, затем поджег жилище и, глядя на языки пламени, пожирающие его, произнес вслух:
– Прости меня, крестный. И ты, Луни, прости. Мы могли быть здесь счастливы, но так получилось, что я вынужден уничтожать место, ставший нам пристанищем — не хочу, чтобы кто-то повторил нашу судьбу, поселившись в нем. Не знаю, почему, но я чувствую себя виноватым. Особенно перед тобой, Сириус. Ты два раза пытался придти мне на помощь, но в первом случае расплатился двенадцатью годами Азкабана, а во второй — своей жизнью. Не моя ли планида сыграла с тобой эту злую шутку?
Он подождал, когда от домика не останется даже остова, загасил огонь и пошагал прочь, сожалея, что так и не удосужился научиться аппарировать, а порт-ключ в особняк Блэков где-то потерял крестный. Гарри абсолютно не представлял, куда идти. Жить вольной птицей, затерявшись в мире маглов? Этот путь был не для него — слишком ему нравилась магия, невзирая на некоторые неприятности связанные с его местом в этом мире.
Изменить свое имя и внешность казалось страшным. Неизвестно, как еще новый образ повлияет на судьбу — может стать еще хуже. Да и недавно возникшие чувства к Северусу, причем явно взаимные, не позволяли поступить так.
Возвращаться в Хогвартс?.. Это означает не только встречу с зельеваром, но и с директором, который захочет взять парня в новый оборот. Чем это выльется?.. Всего скорей новым заклинанием, блокирующим неугодную Дамблдору память, и возвращением к Дурслям — такое развитие было вполне уместным, но совершенно нежелательным.
Гарри был даже рад, что не может моментально добраться до Лондона, а оттуда до Хогвартса. Даже магловским способом этого бы сделать не удалось. У него имелись деньги, но не так много, чтобы приобрести билет до столицы, и в любом случае до ближайшего вокзала предстояло как-то добраться, и сделать это придется пешком. Выходит, у него будет время обдумать, как жить дальше.
Погода стояла хорошая, несмотря на позднюю осень, дорога, после того, как он выбрался из леса, превратилась в асфальтовое шоссе, по которому легко шагалось. Поэтому Гарри, можно сказать, наслаждался таким времяпрепровождением, стараясь не думать ни о чем. Чаще всего это ему удавалось. Правда, ночами Поттеру снились изуродованные тела Сириуса и Ремуса, давнишний кошмар о смерти родителей и даже гибель Квиррела, который носил в своей голове Волдеморта и поплатился за это.


Глава 29. Табор


После гибели Люпина и Блэка прошло две недели, а Гарри по-прежнему был в дороге. Он трансфигурировал мантию в куртку и выглядел, как магл, но старался не задерживаться в населенных пунктах подолгу, боясь встретить волшебников. Правда, его трудно было бы узнать: шрам полностью исчез со лба, волосы выросли почти до лопаток, а он сам, судя по брюкам и рукавам рубашки, вытянулся больше, чем на голову.
Транспортом Гарри пока тоже не спешил пользоваться. Билеты на длинные расстояния стоили дорого, а если брать их от городка до городка, то, сложив вместе, получалось еще больше. Сесть в попутку мешал застарелый страх попасть в лапы извращенцев. Конечно, теперь у него были аж две волшебные палочки, но сексуальные маньяки могли оказаться магами с хорошей реакцией и опытом в дуэлях. Да и торопиться, в общем-то, было некуда.
Как часто случалось, очередная ночь застала Поттера под открытым небом. Он дошел по шоссе до ближайшего авто-кемпинга, который в связи с давно прошедшим временем летних отпусков был пустым, не считая пяти домиков на колесах, чьи темные силуэты четко виднелись в свете фонарей, стоявших по периметру площадки.
Не желая утром объясняться со случайными соседями, почему он, мальчик школьного возраста, не учится, и где его родители или опекуны — такое уже случалось дважды за прошедшие дни, Гарри выбрал самый удаленный от них угол, создал палатку из футболки, завернулся в захваченное из лесного домика одеяло и крепко уснул. Новый день начался с дурманящих запахов еды, детских голосов, смеха и веселой музыки. Он порадовался своей предусмотрительности, зная, что семейные туристы приставучей пар, которые заняты лишь друг другом.
Поттер долго нежился в палатке, не желая выбираться из уютного кокона одеяла, но голод заставил его это сделать. Наколдовав воды и подогрев ее заклинанием, он заварил чай, достал копченого мяса, которое было в избытке заготовлено погибшими на предстоящую зиму, захваченного им в дорогу, и, щурясь от яркого солнца, вылез из временного убежища.
При свете дня его изумил вид домов на колесах. Ярко раскрашенные, с разноцветными ленточками на капотах и крышах, они никак не могли принадлежать семьям, если только те не относили себя к хиппи. Но время людей-цветов кануло в лету, когда он еще не родился, да они и не были сильно распространены в Великобритании, в отличие от Америки.
Приглядевшись к веселящимся путешественникам, Гарри понял, что их одежда тоже весьма красочная, причем уже однажды ему встречались подобные наряды. «Цыганский табор», — дошло до парня. Но до чего же удивительно он выглядел! В воображении Поттера рисовалась вереница кибиток, медведи на цепях, гитары, бубны… Впрочем, музыкальные инструменты звучали в избытке, а что касается средств передвижения, то на дворе кончался двадцатый век, и было бы странным, что современные люди, пусть и такие необычные, прибегли к лошадиной силе.
Пока он размышлял об увиденной картине, к нему подбежало несколько детишек лет четырех-пяти в пестрых нарядах и парочка собак. Вновь прибывшая компания, шушукаясь и строя рожи, остановилась, разглядывая Гарри вблизи. Он показал им козу и даже сказал: «Буу!», не достигнув этим того эффекта, на который рассчитывал. Малышня не завизжала от ужаса, а смерила его насмешливыми взглядами, ясно давая понять, что они уже выросли из того возраста, чтобы пугаться всяких бездомных мальчишек.

***

– Майра, Дэн, Синди, Стефан, Кевин, — раздались голоса встревоженных мамаш, но дети проигнорировали призывы взрослых, продолжая изучать чужака.
Видя полное неповиновение, за ними послали подростков, и вскоре к компании присоединились парень и девушка чуть старше Гарри, лица которых показались ему смутно знакомыми. Видимо, пара тоже пришла к такому же выводу, так как переглянулась, и цыган, поколебавшись, задал вопрос:
– Мы встречались?
– Возможно, — аккуратно ответил Гарри, рассматривая его. — Лет семь назад я встречал Рождество в полицейском изоляторе с представителями вашей нации.
– Ты тот самый парень, которому мама нагадала судьбу перекати-поле? И как, она угадала? — спросила молодая цыганка. — Судя по тому, что мы встретились в дороге, все верно. Я Зара, а это — Марек.
– Ты танцевала, а он играл на бубне, — припомнил Поттер почти забытый им эпизод из детства, а затем тоже представился: — Гарри.
– У тебя еще был шрам такой интересный на лбу в виде молнии. Где же он? — поинтересовался парень-цыган.
– Рассосался, — лаконично ответил Гарри, не собираясь углубляться в подробности.
Некоторое время все молчали, затем старшие ребята начали сбивать малышей в кучу и двинулись к табору, но в последний миг Зара предложила Поттеру, указывая на его руку, держащую остатки недоедено бутерброда из хлеба с копченым мясом:
– Идем с нами. Хоть поешь по-человечески, а не всухомятку.
У Гарри подвело живот, рот наполнился слюной от предвкушения вкусной пищи, и он не стал отказываться.
Цыгане встретили появление чужака настороженно, несмотря на его юный возраст. Но потом его узнала мать Зары, кинулась обнимать, и обступившая толпа разошлась, занявшись своими делами. Остались только несколько членов совета табора и барон, который в качестве приветствия произнес довольно странную фразу:
– Мы ждали твоего появления.
– Что, очередные заморочки с картами? — не удержался Гарри от язвительности.
– Думай, как хочешь, — пожал плечами мужчина, которого, как помнил Поттер, звали Романом. — Но благодаря нашим, как ты выразился, заморочкам я готов временно принять тебя в табор. Мы совершим ритуал братания, и ты ненадолго станешь невидимым для магического общества. Ведь именно этого тебе сейчас хочется?
– Пожалуй, — согласился Гарри, удивляясь, как этот очень импозантный и властный цыган смог сформулировать его тайные мысли и желания.
– Тогда добро пожаловать! — улыбнулась мать Зары, которую звали Эсмеральда.
Она проводила Гарри к одному из домиков на колесах, около которого, как и у остальных, был разожжен костер. Вокруг огня сидели несколько поколений цыган, смеялись, разговаривали и ели что-то изумительно вкусно пахнущее. У Гарри снова потекли слюнки, и он с удовольствием присоединился к трапезе.
После того, как Поттер насытился, возле домика Зары появился Роман, при приближении которого песни и шутки немного умолкли, и цыгане с интересом уставились на своего барона.
– Я пришел провести обряд братания с Гарри, — пояснил мужчина свое появление. Сидящие у костра воззрились на него и на чужака с еще большим интересом, и он дополнил: — Эсмеральда думает, что, помогая нашему молодому гостю, мы поддерживаем равновесие добра и зла, а в этом, как вы знаете, и есть предназначение нашего народа.
Это звучало несколько с пафосом, но Поттер посчитал, что любая нация имеет право видеть свою особую роль в истории. Несколько странным звучало, что помощь ему — это настолько эпохальное событие, но, видимо, цыгане тоже слышали об его Избранности, так как в какой-то степени являлись пограничным звеном между магами и маглами.
Пока Поттер это обдумывал, кто-то из подростков сбегал за ритуальным ножом. Барон провел им по своей ладони, а затем и по руке Гарри, и соединил их в крепком рукопожатии, торжественно сказав, что отныне они кровные братья. Парень не видел пока особой выгоды от этого, но и вреда тоже, поэтому искренне улыбнулся и дал обнять себя. Затем им обои залечили раны каким-то снадобьем, от которого они не только мгновенно зарубцевались, но и исчезли.

***

Так как в Британии нельзя было официально вести кочевой образ жизни, то табор представлял себя, как трупу артистов цирка на гастролях. Чтобы поддержать этот имидж, они останавливались на окраинах городов, расклеивали рекламу и давали представления, попутно гадая, обманывая в карты, попрошайничая и воруя.
У каждого члена этого странного общества-семьи была своя роль и круг обязанностей. Гарри вначале был сторонним наблюдателем, затем присоединился к группе мужчин, которые играли на деньги. Но, оказалось, что в этом деле его небольшой возраст не вызывал доверия, на что рассчитывали цыгане, а, наоборот, настораживал. Поэтому ему предложили изображать из себя девушку и гадать. Как ни странно, в этом амплуа он прижился надолго.
Гарри удавалось так складно рассказывать о прошлом своих жертв, что они охотно верили и в предсказания будущего. Зара говорила, что у него способности к прорицанию, но он считал, что просто хорошо запомнил комбинации карт и владеет даром убеждения. Так или иначе, но слава новой цыганки по имени Хэтти, умеющей по картам рассказать всю жизнь, от рождения до смерти, летела впереди табора.
За конец осени и за зиму табор объехал почти всю страну, и к середине марта добрался до побережья Северного моря. Здесь они планировали остаться надолго — до дня весеннего равноденствия, когда цыгане отмечали сразу несколько праздников: начало Нового года, Праздник птиц, известный магами как Альбан Эилер, и день посвящения юношей в мужчины.
Хотя Гарри еще не исполнилось четырнадцать, когда по законам табора можно было испытать, можно ли тебя причислить к взрослым, барон настоял на его участие. Ему даже планировали подыскать жену, девочку лет двенадцати-тринадцати, если он успешно пройдет испытания. Шокированный перспективой оказаться в постели с неопытной партнершей, которая могла понести от него ребенка, Поттер наотрез отказался, напомнив, что уже состоит в браке.
– Надо же, я забыла об этом! — сокрушенно произнесла Эсмеральда после его эмоциональной речи. — Хотя, как главная гадалка, должна была помнить. Это обстоятельство обуславливает срок твоего пребывания с нами.
– Неужели муж вспомнит обо мне и заберет от вас? — в надежде поинтересовался Гарри.
– У него и так уже появились кое-какие воспоминания о тебе, хотя заклятие еще и не снято, — уклонилась она от ответа, но он решил настаивать:
– Так он приедет?
– Непременно, но не к нам.
Рассерженный на ее упрямство, Гарри дулся на гадалку вплоть до дня весеннего равноденствия.

***

Двадцать первого марта Поттера разбудили на рассвете вместе с другими юношами, которые были выбраны для участия в посвящении. Было ветрено и холодно — сказывалась близость сурового моря, в водах которого плавала шуга. Но они выстроились вдоль берега в одних шортах.
– Вам предстоит доказать, что вы можете постоять за себя. Только после этого вас признают мужчинами, — объявил барон взволнованным и начинающим замерзать подросткам. — В первом испытании вам необходимо сделать соломенное чучело в свой рост, которое призвано олицетворять ваши детские обиды и проступки, и поджечь его. Когда костер уменьшится на две трети, вы должны троекратно прыгнуть через него, очищая в огне свое тело.
Гарри с некоторой опаской смотрел на бушующее пламя, которое, даже достигнув нужной величины, было огромным и опасным на вид. Конечно, он помнил, что маги не бояться огня, а некоторые из них в древние времена специально шокировали маглов, якобы, сгорая в них. На самом деле они просто входили в бушующее пламя, а затем, за несколько минут до его прекращения, аппарировали. Наблюдатели думали, что ведьма или ведьмак, как тогда называли волшебников, погибли, а они, как ни в чем не бывало, появлялись в деревне через пару часов.
Но Гарри-то большую часть своей жизни провел с маглами. Ему казалось верхом безрассудства соваться в костер. Однако его предшественники–цыгане с легкостью исполняли требуемое. Поэтому он, почти не колеблясь, прыгнул. Воздействие языков огня на кожу показалось ему изумительным, поэтому во второй раз Поттер медленно прошел сквозь костер. А при третьей попытке задержался в середине пламени на пять минут или более.
– Ненормальный, — прокомментировал его действия Данко, чья очередь была следующей.
– Какой есть, — пожал плечами Гарри и специально безумно улыбнулся.
Когда последний подросток, входящий в число инициируемых, закончил, барон возвестил о начале второго испытания и объяснил его суть:
– Этап символизирует, насколько ваша темная и светлая стороны уравновешены внутри вас. Вам предстоит пройти по проволоке над бушующим морем, добраться до контрольного пункта, расположенного на прибрежной скале, и вернуться назад, желательно меньше промокнув. Упавший в воду считается не выдержавшим испытание.
За прошедшие месяцы Гарри перенял у своей временной семьи многие умения, и канатоходство в том числе. Но сегодня все ощущалось по-другому. Пока он шел, ему вспоминались сцены жизни у Дурслей, в приюте и с Волдемортом, то есть такие, когда его мучили, необоснованно наказывали и всячески унижали. Их перебивали другие: пренебрежительное отношение к Брайану, зашитый рот Маржд, Вернон, кричащий под Круцио, убийство Квиррела и даже гибель Бродяги и Луни — те, когда Гарри сам был жестоким или считал себя таковым.
Каждое такое видение наклоняло балансир в ту или иную сторону. Причем его собственные проступки возникали абсолютно непроизвольно, а вот чужие приходилось подбирать самому, чтобы удержать равновесие.

***

– Приступаем к третьему испытанию, — провозгласил барон, когда последний из подростков отдышался после хождения по проволоке. — Так как сегодня Праздник птиц, и мы, по традиции, выпускаем их на волю, вам тоже предстоит проделать это. Однако это не будет обыкновенная пичуга, поймана накануне или выращенная в неволе.
Вы создадите символ ваших неудач и свершений. Телом этого магического создания должна стать галька, клювом — выброшенные из моря водоросли или подводная трава, а основой для перьев — мох особой породы, растущий в пещерах выше линии прибоя. Так как она обязана взлететь, то вы можете прибегнуть не только к ловкости рук, но и к магии. Удачи!
Берег, где проходило испытание, был скалистым. Поэтому, чтобы попасть к прибрежным пещерам, необходимо было сначала спустить вниз. Здесь имелась даже неприметная тропка, проложенная местной детворой.
Гарри почти сразу заприметил пещеру, расположенную через небольшой проливчик, который пришлось преодолевать по пояс в воде. Обратно, когда вода подойдет к берегу с вечерним приливом, его придется переплывать. Но он решил пока не думать об этом, надеясь, что умение плавать не подведет его даже в ледяной воде.
Так как по правилам им можно было использовать магию, Гарри вынул из чехла палочку из зуба василиска, которую, в отличие от остролистовой, всегда носил с собой, наложил на себя высушивающее и согревающее заклинания и приступил к сбору гальки, которая покрывала весь пол пещеры.
Выбирая подходящий камень, он вспомнил раннее детство, проведенное на побережье, и увлекся выискиванием оригинальных экземпляров, среди которых встречались цветные, причудливой формы или идеально круглые, с рисунками и дырками посередине. Очнулся он только тогда, когда почувствовал, что ступни намокли.
«Вечереет. Стоит поторопиться, если я не хочу собирать мох, барахтаясь в воде», — напомнил сам себе Гарри и приступил ко второму этапу. Для этого он вынул спрятанный в голенище сапога нож и подошел к стенке пещеры.
Нужная разновидность мха росла только наверху, там, куда никогда не добиралась морская вода, поэтому ему приходилось вставать на цыпочки и тянутся за ней. Растительность была скудной, поэтому ее приходилось соскабливать по крохам, переходя вдоль стены с места на место.
Гарри облазил почти всю пещеру, пол которой уже по щиколотку покрылся водой, когда его обручальное кольцо нагрелось, сигнализируя о какой-то магической опасности. «Странно», — мелькнуло в его голове. Рука дернулась, нож проехал по ребру другой ладони, и кровь юноши окропила камни. В следующее мгновение скала разъехалась, образуя проход, в который он от неожиданности ввалился.
Пока Гарри поднимался на ноги, стараясь разглядеть в темноте, куда попал, позади него раздался грохот — стена пещеры восстановилась. Вспомнив, что привело к образованию двери, он мазнул все еще кровоточащей ладонью по граниту, но результат был нулевым. Алохомора тоже оказалась бесполезной. На какое-то время им овладела паника, и Гарри обессилено сполз по стенке, коря себя за неосторожность.
Когда Поттер не появился ни через час, ни даже спустя сутки, многие цыгане решили, что их названный брат утонул. И только Эсмиральда была уверена, что мальчик жив, просто его судьба опять подхватила свою любимую игрушку и несет к очередному приключению, поэтому оставила для него на берегу все необходимое.


Глава 30. Пленник острова


Проведя в оцепенении некоторое время, Гарри взял себя в руки — сыграла многолетняя привычка не сдаваться и не впадать в уныние. Обновив согревающие чары, он поднялся, наколдовал пару факелов и огляделся. Перед его взором открылся невероятных размеров помещение с куполообразным потолком, темным, идеально круглым озером, посередине которого торчал небольшой островок — все это явно природного происхождения.
Только две вещи говорили о том, что здесь до него побывал человек: недалеко от места, где стоял Гарри, в гранитную стену был вделан крюк, от которого в воду уходила толстая ржавая цепь, да посередине острова виднелась белая мраморная чаша. Обследовав серповидную сушу, он еще пару раз мазнул раненой рукой по камню и, снова не добившись результата, решил, что, если тут и есть выход, то находится где-то в другом месте.
Самым разумным было искать спасение на другом берегу. Но для этого надо пересечь озеро. Однако одного взгляда на воду Гарри хватило, чтобы понять, насколько опасно туда погружаться — в ее толще плавало что-то отвратительное и угрожающее. Скорей от безысходности, чем по наитию, он вернулся к ржавой цепи и потянул ее.
На удивление, она легко подалась и вскоре почти вся вышла на берег, таща за собой непонятно откуда появившуюся лодку. Хотя он знал о существовании магии с детства, а за последние годы сильно поднаторел в ней, но почему-то это явление его изумило. Более того, оно вызвало ассоциацию с мифом о переправе Харона, которая имеется при входе в загробный мир.
Именно поэтому юный волшебник с опаской вступил на борт, держа палочку на изготовку, и не пожалел об этом. Едва утлая посудина отчалила, как из воды полезли белесые существа с провалами вместо глаз, в которых Гарри узнал инферни — мертвецов-утопленников, любителей затаскивать в свое царство живых людей.
– Инсендио! — выкрикнул он, вспомнив, что эти твари боятся пламени.
Большинство неприятных созданий погрузилось в толщу воды, но несколько самых рьяных продолжали сопровождать его плавание до того момента, пока нос лодки не уткнулся в берег, а Поттер не выбрался на остров и не отогнал их шквалом огня.
– Ну, и на кой я сюда добрался? — спросил он вслух, оглядывая небольшой клочок суши, единственной достопримечательностью которого являлась жуткая при ближайшем рассмотрении ваза-чаша. — На это, что ли, любоваться?
Несмотря на скептицизм звучащий в его голосе, Гарри именно этим и занялся, приблизившись к объекту. Внутри плескалось что-то подозрительное, ядовито-лилового цвета, неприятно пахнущее.
– На амброзию это варево явно не тянет,– снова начал разговаривать сам с собой подросток. — Тогда зачем оно тут?.. Чтобы легче было сдохнуть, отравившись им?
Смысла в увиденном Гарри не видел, поэтому и нес чушь. Он полагал, что находится в полном одиночестве, и не стеснялся. Однако в следующее мгновение это предположение разлетелось, как дым, потому что за его спиной раздался слабый голос:
– Не вздумай пробовать!
Гарри резко повернулся и в нескольких шагах от себя обнаружил молодого мужчину болезненного вида, чья одежда походила на лохмотья. Сначала ему хотелось спросить, кто его собеседник, как попал сюда и зачем, но потом Поттер посчитал это глупостью, так как этот несчастный наверняка был такой же жертвой, как и он сам. Поэтому парень невесело усмехнулся и сказал:
– Я не отчаялся еще настолько, чтобы пить эту гадость. А ты?
– Было дело, — признался собеседник. — Как видишь, выжил, но перенес несколько часов кошмаров. Эта гадость пробуждает в человеке самые плохие его воспоминания, сопровождая их раскаяньем, болью и муками совести.
– Какая прелесть!.. Давно ты здесь?
– Думаю, прилично.

***

Довольно продолжительное время они молчали, затем Поттер обреченно спросил:
– Неужели тут нет выхода?
– В стене, недалеко от места крепления цепи, — не сразу ответил мужчина.
– Но я же пробовал! Не получилось!
– Надо было выждать час или полтора.
– Почему же ты все еще здесь?
В ответ так долго ничего не звучало, что Гарри посмотрел на собеседника — тот сидел, уткнувшись лицом в колени. «Устал, наверное, — предположил парень, разглядывая его изможденный вид. — Интересно, сколько он провел тут времени, раз успел так оборваться?» Ответ на последний вопрос был сейчас неактуальным.
– Что насчет выхода? — нетерпеливо повторил Гарри, так и не дождавшись реакции.
– Если лодка еще цела, то у нас есть шанс, — прозвучал бесстрастный ответ, заставивший подростка устремить свой взгляд к берегу.
Оказывается, пока он беседовал, из воды выбралась целая толпа инферни и теперь усиленно топила посудину. Обматерив впавшего в апатию мужчину, Гарри обрушил на них шквал огня, надеясь, что вместе с этими тварями не сгорит и надежда на свободу. К его счастью, они отступили в спасительную глубину, а суденышко уцелело. Правда, пришлось подновить его с помощью магии, но это были мелочи.
– Плывем отсюда! — обернувшись к пленнику, предложил он. — Или ты еще посидишь?
– Как-нибудь в другой раз, — шагнув за ним следом на борт, невесело усмехнулся мужчина.
Лодка отчалила от острова и поплыла не обратно, а к противоположному берегу озера.
– Все-таки выход с другой стороны, — зачем-то констатировал Гарри.
– Нет, — возразил попутчик. — Можно было выбраться и там. Просто лодка не умеет возвращаться.
«Интересно, откуда он знает — мелькнуло в голове у Гарри, и он решил, что его новый знакомый не случайная жертва, а специально проник зачем-то в пещеру. — Выберемся, расспрошу». Придя к такому нехитрому решению, он обратил все свое внимание на окружающее. Лодка как раз причалила к берегу, где тоже имелась серповидная суша и ржавый крюк в стене.
Едва они сошли на берег, как средство переправы исчезло. Не теряя время, Гарри подошел к стене и провел по ней все еще кровоточащей ладонью, которую так и не залечил. Камни послушно разошлись, и пленники оказались в небольшом гроте, выходящем на берег.
– Б*ь, — выругался Поттер, видя, что над морем встает солнце. — Обо мне наверняка уже волнуются. Интересно, прошел я испытание или нет, по их мнению?
– Какое испытание? — хрипло спросил его спутник, о котором он, надо признаться, забыл.
– Что-то типа обряда посвящения юноши в мужчину, — пояснил Гарри. — Идем со мной. Они неплохие люди. Не полезут в душу с расспросами и не выгонят, не покормив.
– Твоя семья?
– Скорее попутчики.
Больше они не разговаривали.
На месте стоянки Гарри ждало новое потрясение: табор уехал.
– Мои вещи, деньги… — простонал он.
– Может, это они? — спросил его мужчина, указывая на что-то стоящее у какого-то холмика.
Поттер кинулся со всех ног, чтобы проверить. К счастью, предположение спутника подтвердилось: в рюкзаке, взятом Гарри из домика в лесу, находился весь его нехитрый скарб и в придачу приличный запас еды. «Почему цыгане уехали без меня?» — задал он сам себе вопрос в полном недоумении и тут же получил ответ. Недалеко от рюкзака имелось свеженасыпанное возвышение, на котором лежала табличка с надписью:
«Покойся с миром, брат наш Гарри Перекати-поле».
«Слава богу, здесь нет моей фамилии», — с облегчением подумал Гарри. Осознание, что его похоронили, неприятно кольнуло, но затем он решил, что это к лучшему. По поверьям тех же цыган возведение могилы живому человеку сбивало Смерть, и она как бы теряла свою жертву, отчего жизнь становилась длинней.

***

Поттер развел костер, трансфигурировал ванну, полотенца и, возведя ширму вокруг своего сооружения, предложил новому знакомому вымыться первым.
– Вот тебе одежда. Не подойдет — подгоню, — предложил Гарри, протягивая футболку и бермуды.
– Спасибо, я сам. У меня есть палочка — поблагодарил спасенный.
– Ты волшебник?
– Разумеется!
– Расскажешь о себе?
– Непременно. Ты же спас меня.
После этого диалога мужчина занялся гигиенической процедурой, а Гарри — приготовлением обеда. Затем он тоже помылся и переоделся. После еды парень трансфигурировал два мягких дивана и, разлегшись на одном, представился:
– Гарри Поттер.
– Сын Джеймса? Ты выжил? — изумился собеседник вместо ответного имени.
– Ты имеешь в виду ту давнюю историю с Волдемортом? Ты разве не в курсе?
– Я несколько оторвался от магического мира. Знаю, что Темный Лорд планировал напасть на Поттеров, чтобы уничтожить их ребенка, считая его угрозой для себя из-за какого-то пророчества, сути которого я не знаю.
– Он таки напал и убил моих родителей, а потом развоплотился от собственной Авады, которую послал в меня.
– Почему?
– Откуда я знаю?.. Мне же было год с небольшим. Правда, Дамблдор, директор Хогвартса, сказал мне, что меня спасла жертва матери.
– Если ей удалось запустить ритуал, пусть даже случайно, то такое возможно.
Они помолчали. Затем Гарри поинтересовался:
– Мне показалось или ты, в самом деле, знал моих родителей, верней отца?
– Знал — не то слово. Наслышан. Мой братец был закадычным дружком Поттера и в шестнадцать лет сбежал из дома к его родителям, не поладив с нашей матерью, — пояснил собеседник и, наконец, тоже представился: — Я, кстати, Регулус Блэк.
Услышав фамилию крестного, Гарри едва не кинулся к новому знакомому на шею, но, не имея привычки выказывать свои чувства, не двинулся с места, лишь хрипло выдавив:
– Ты брат Сириуса. Но он говорил, что ты мертв.
– Я сам распространил этот слух.
– Зачем?
– Это длинная история.
– Мы, вроде, никуда не торопимся.

***

Регулус долго молчал, явно решая, стоит ли ему откровенничать, затем все-таки заговорил:
– Не знаю, в курсе ли ты, но наши родители всегда считались темными магами, хотя и не поддержали Темного Лорда ни в годы, когда он набирал силу, ни перед его исчезновением. Я, в отличие от Сириуса, считался образцовым сыном, так как распределился в Слизерин, полностью поддерживал идеалы семьи, а затем стал Пожирателем смерти.
Но реальность шокировала меня, я разочаровался в Темном Лорде, более того, начал мстить за смерть близкого человека. Случайно мне стало известно, что он создал крестражи, я решил их уничтожить и разными путями узнал, где спрятаны два из них. В пещере я оказался именно из-за этого — в чаше на острове хранился медальон Салазара Слизерина…
– Ты его уничтожил? — взволнованного перебил Гарри и, когда собеседник кивнул, задал еще один вопрос: — Но как?.. Не вывел же ты василиска. А, может, одолжил меч Годрика Гриффиндора?
– Есть еще один способ: воспользоваться адским пламенем. Он мало известен, так как опасен. Маг, вызывающий его должен быть магически очень силен. Иначе огонь поглотит его самого.
– И у тебя получилось… Прости, что прервал. Продолжай, пожалуйста.
– Примерно год назад или больше я оказался в пещере. Добрался до острова, чуть не утонув из-за нападения инферни. Долго искал способы достать крестраж из чаши и, когда понял, что для этого надо выпить ее содержимое, чуть не отступился. С трудом перенеся его воздействие, я вызвал адское пламя, которое едва не поглотило меня. Обрадованный победой, кинулся к берегу, чтобы обнаружить пропажу лодки. Ты не представляешь, что со мной было!..
Затем потянулись месяцы выживания. Хорошо у меня была палочка! Трансфигурировал еду из мха, покрывающего камни острова, отгонял инферни от берега, создавал питьевую воду и периодически впадал в уныние. Не знаю, сколько бы еще продержался, прежде чем сойти с ума и погибнуть, если бы не ты.
– Да… Иногда не знаешь, к чему приведет твое злоключение. Я, вот, попав в пещеру, думал, что это очередная гадость, на которые так щедра моя судьба. И на тебе, спасся сам, да еще и тебя вытащил, — покачал головой Гарри.

***

Собеседники надолго замолчали, наслаждаясь отдыхом, свежим воздухом и открытому небу над головами. Затем Поттер вернулся к беседе.
– Мне показалось, ты сказал, что узнал о местоположении двух крестражей.
– Да. Это крестраж из диадемы Ровены Рейвенкло. Правда, вряд ли можно воспользоваться моей информацией, чтобы уничтожить его, — с сожалением в голосе ответил Регулус.
– Почему?
– Видишь ли, диадема спрятана в дупле одного из деревьев в лесах Албании. Мне стало известно примерное расположение массива, но не тайника, а облазить все деревья…
– Нереально, — закончил за него парень и тоже взгрустнул.
Они опять помолчали, и собеседник сказал:
– Что мы все обо мне. Твоя персона меня тоже сильно интересует, как и положение дел в магическом мире.
– Что тебе сказать? Обстановка стабильная, а я — обычный парень-сирота, — как можно лаконичней ответил Поттер.
– Ты мастер односложных ответов. Хотелось бы чуть подробней.
Поколебавшись, Гарри рассказал версию, которая была известна его приятелям по школе.
– Я долго жил с маглами, даже не помнил о магии. Подрался с кузеном, попал в интернат. Туда прилетела сова из Хогвартса. Но я посчитал это розыгрышем. Летом поехал к приятелю на каникулы. Там познакомился с парнем, который привел меня к брату, а тот узнал меня. Жил у него, учил заклинания, затем поехал таки в Хогвартс. Конечно, меня называют Мальчик-который-выжил и некоторые психи бегают за мной с фотоаппаратами, но это не значит, что я какой-то особенный. А обстановка… Год назад один хлыщ притащил Волдеморта в своей башке из Албании. К счастью, этот факт не стал известен широкой общественности.
– Откуда же ты это знаешь?
– Был непосредственным участником. Одни придурок затащил меня в тайник, где, как он думал, хранился философский камень. Потом, конечно, стало известно, что его там никогда не было, но… Короче, у чувака в башке каким-тообразом поселился Волдеморт, который бросил в меня Аваду. Я, разумеется, ждать не собирался — забежал за зеркало, а то отбило ее в пославшего. Теперь дух Волди снова где-то витает, как после первого нападения на меня.
– Улетел в Албанию, к крестражу — они способны притянуть к себе выбитую из тела душу создателя. Диадема, по моим сведениям, самая доступная и одновременно не находимая. Там можно спокойно накапливать силы, вселяясь в тела змей.
– Весьма вероятно.
Больше они этой темы не касались.
Следующие несколько суток пара бездельничала и рассказывала друг другу незамысловатые истории из школьной жизни и детства, специально не затрагивая ничего печального. Правда, Регулус иногда упоминал Сириуса, и у Гарри сжималось сердце от щемящей боли, но он не пытался остановить собеседника, желая знать о крестном, как можно больше.
– Мне всегда казалось, что Сириус намного счастливей меня, — вздохнув, признался младший Блэк, когда Поттер рассказал о том, что его брат много лет сидел в Азкабане по ложному обвинению, а недавно погиб. — У него были настоящие друзья, успех у женщин и мужчин. Он был свободен от всех условностей. И надо же… я все еще копчу грешное небо, а брата убили. Наверняка это следствие проявления глупого гриффиндорского геройства.
– Как сказать, — пожал плечами Гарри. — Оборотней было четверо, все матерые. Если бы Ремус и Сириус аппарировали с поля боя, то выжили бы. Но, во-первых, сказалась звериная сущность Люпина. Во-вторых, они боялись за меня. В третьи, не хотели оставлять этих мерзавцев в живых.

@темы: снарри, слеш/яой