[Славница]

"Contra spem spero", главы 8-11



Глава 8. Красоты чужого мира


После не слишком удачных путешествий в прошлое и будущее Земли Гермионе захотелось повидать что-нибудь за ее пределами, и Доктор с радостью согласился показать некоторые из полюбившихся ему мест.
Они побывали на поющей планете, где коралловые отложения занимали огромные участки суши, причем срослись причудливым образом в нерукотворные органы, трубы, флейты и бубны. Когда над поверхностью поднимался ветер, а он тут был частым гостем, а может, и хозяином, весь этот оркестр звучал, издавая звуки, складывающиеся в странную музыку.
Яркое впечатление произвел на Гермиону и мир, полностью покрытый водой, чьи глубины были заселены русалоидами. Ими были построены огромные города с диковинными растениями, освещаемые подводными сияющими микроорганизмами. Русалоиды давно оставили войны позади и сейчас их больше интересовали рисование, музыка и литература, чем развитие техники.
Другое перемещение привело их на планету, похожую на доисторическую Землю. Там на обширных полях паслись диплодоки, в зарослях папоротниковых деревьев скрывались велоцерапторы и стегозавры, а небо бороздили птеродактили.
Доктор и Гермиона даже чуть не угодили на чужую войну, развернувшуюся где-то на задворках вселенной между краснокожими созданиями, похожими на демонов с хвостами и рогами, и изнеженными на вид белокрылыми существами, окрещенными девушкой «ангелами». Ей вообще при виде и тех, и других припомнилась Библия с рассказами о подобных сражениях между воинами света и тьмы.
После этого Доктор предложил полететь на небольшую планету, чей облик напоминал ему родной Галлифрей.
— Там в оранжевом небе тоже всходят два солнца, одно из-за гор на западе, другое — на юге. Там красная трава и оранжевый песок пустыни, и некоторые виды деревьев, растущих по берегам реки с сиреневой водой, имеют серебристые листья, — прикрыв глаза, с болью в голосе описал ее он и добавил: — Атмосфера этой планеты мало пригодна для жизни, а на много световых лет вокруг нет разумных существ, ее вряд ли посещали другие исследователи космоса. Поэтому я позволил себе назвать планету Фоутрол, что означает «отражение».
Эти слова, хранящие горечь о погибшей планете, вызвали у Гермионы воспоминания о том, что она вычитала в фолианте, купленном в магической лавке Лондона через две с половиной тысячи лет после ее времени. Стремясь отвлечь Доктора от мрачных мыслей, девушка стала рассказывать, что ждет ее по возвращении на Землю.

В день двадцатилетия Победителя Волдеморта, который маги праздновали как всеобщий праздник, группа его товарищей выступила с инициативой усилить статут секретности. Это прозвучало довольно неожиданно, так как раньше они ратовали за сближение магловского и магического миров.
Многие маглорожденные волшебники и даже полукровки не принимали таких нововведений. Зато чистокровные маги были на стороне инициативной группы, поддерживали ее деньгами и собственными связями в министерствах магии Великобритании и других стран.
Именно поэтому большая часть задумок за последующее пятилетие была претворена в жизнь. По крайней мере, самая главная: закрытие мощными щитами основных центров магической культуры. Самые надежные были возведены над Хогвартсом, Косой аллеей и больницей Святого Мунго. Чета Скамандер при поддержке Лонгботтомов и Уизли возвели их вокруг основных заповедников магических существ.
Однако, как ни старались маги оградить себя от магловских военных конфликтов, восьмое июня две тысячи шестого года, названное потом «Судным днем», не прошло для них бесследно. Невероятные по количеству и мощи кибермены и далеки, наносящие хаотические удары с единственной целью уничтожить всех землян, разрушили главную магическую больницу, находящуюся в самом центре Лондона, повредили проход на вокзале Кинг Кросс и многие особняки и дома, принадлежащие магам. Даже здание министерства, расположенное под землей, пострадало. Впрочем, это была скорее случайность — взрыв магловской ракеты, запущенной в скопление киберменов, пришелся как раз на его территорию.
После этого события разрыв между магическим и магловским мирами Земли стал увеличиваться семимильными шагами. Детей с магическими способностями изымали из семей и тем более из приютов не в одиннадцать лет, а после первого магического выброса. Для этого были построены особые школы и прилегающие к ним поселения, куда могли переехать маглы, родители одаренных отпрысков. Первое такое заведение было открыто в середине второго десятилетия двадцать первого века в Долине Годрика, и его директрисой стала ближайшая подруга Поттера, Гермиона Вайнер. Сам Победитель Волдеморта тогда же возглавил Хогвартс, а новым Министром магии выбрали Драко Малфоя, невзирая на сомнительное положение во время последней магической войны. Зато он активно участвовал в возведении защиты над главными волшебными объектами.

— Мерлин, как удивительно знать чуть дальше прожитых дней, — протянула Гермиона, закончив повествование. — Этот фолиант по истории… констатирует сухие факты. Но для меня — это программа действий, от которых я не смогу отклониться, иначе все испорчу. А ведь я в самом деле была за сближение с миром маглов. Но теперь… Даже эти скупые строки о Судном дне внушают трепет. Недаром его так назвали!
— Да, это было страшное событие. Причем, как ни печально, спровоцировали его сами земляне, — подтвердил Доктор и стал рассказывать: — Представители Торчвуда своими неграмотными исследованиями открыли проход в параллельный мир, где шла война с киберменами. Через измерение между мирами, так называемую пустоту, в мир проникла сфера, оказавшаяся пустотным кораблем, который использовали далеки. Кибермены из параллельного мира прошли следом за ним и хлынули в разлом, притворяясь выходцами с того света, привидениями усопших родственников, таким образом распространившись по всему миру. Одновременно культ Скаро, скрывавшийся в пустотном корабле, открыл арку генезиса, с помощью которой выпустил в мир миллионы далеков.
Мне с Розой удалось открыть пустотный интервал, и всех пришельцев, которые носили на себе его особые частицы, появляющиеся при перемещении между мирами, затянуло. Роза, к сожалению, тоже чуть не последовала за ними, но ее спас отец из параллельного мира. После этого мне пришлось запечатать проход.
Они замолчали, снова погрузившись в невеселые думы. Гермиона сожалела, что ее попытка вырвать Доктора из этих размышлений закончилась провалом. К тому же девушку не вдохновляло ближайшее будущее Земли, которое ожидает ее. Она не чувствовала в себе сил бороться за сохранность магического мира. А собственная новая фамилия смущала. Кто такой Вайнер? Как ему удалось вытеснить из ее сердца Северуса? Видимо, она достаточно долго путешествовала с Доктором, и их приключения затмили боль от потери любимого.
— Выходит, ты планируешь вскоре вернуться? — раздался голос ее странного гида.
— Нет, разумеется, — покачала головой Гермиона. — Я так мало еще видела и совсем не остыла от недавней войны. Где я найду силы снова бороться, а уж полюбить другого, едва потеряв любимого человека, — это невозможно. И раз ТАРДИС все равно, через какой промежуток времени меня вернуть в мое время, а вы так гостеприимны, я воспользуюсь этим на всю катушку. Мы совершим вместе еще немало путешествий.
— Я надеюсь, — сказал Доктор с облегчением, и его губы тронула радостная улыбка.
Перемещение ТАРДИС на Фоутрол поставило жирную точку в этом непростом разговоре.

Как и планировал Доктор, они оказались в самом большом оазисе планеты. Его образовывала единственная река, которую от подступающей пустыни ограждали с двух сторон горы. Прежде чем выйти наружу, Гермионе, так же, как и Доктору, пришлось облачиться в легкий скафандр, больше похожий на комбинезон, имеющий щиток, закрывающий ее рот и нос от чужеродных бактерий и облегчающий дыхание. Его расцветка была оранжевой и сливалась с окружающей средой. Лишь синяя полицейская будка сильно выделялась.
Как и описывал Доктор, в этом мире преобладали все оттенки красного, даже местные животные, по крайней мере, небольшое стадо каких-то травоядных, пасущихся у подножия лиловых гор, имели бордовый окрас. На этом фоне другие расцветки выделялись особенно четко и при этом невероятно гармонировали с окружающей средой. Так, по берегам реки росли серебристые деревья, а в глубине сиреневых вод скользили серебряные рыбешки.
— Чем-то этот пейзаж напоминает мне убранство Гриффиндорской гостиной. Там полно красно-оранжевой обивки. Так что я привыкла к подобным цветам, — с насмешкой сказала Гермиона, оглядываясь.
— Я тем более. Я родился и вырос среди подобной природы, — с ностальгией в голосе поддакнул Доктор, затем добавил: — Ты можешь без опаски передвигаться по долине. Местные хищники не больше ваших волков и не агрессивны. Более того, они выходят лишь ночью.
Его слова обнадежили девушку, и она поспешила поближе осмотреть красоты планеты. Налюбовавшись на плавающих созданий, которые, если честно, весьма условно напоминали земных рыб, она подошла к подножью гор, где паслись необычные звери.
Вблизи они напоминали горбатых овечек и выглядели довольно мило. Еще удивляло их доверие. Травоядные без страха подходили к Гермионе, обнюхивали, брали с ее рук траву. Впрочем, это скоро ей наскучило — она никогда не была большой любительницей животных.
Девушка обернулась к Доктору, но тот зачем-то скрылся в ТАРДИС. Раздумывая, не пойти ли следом — два солнца нещадно палили, а серебристые деревья и река не давали прохлады, — она отвернулась от стада и все же двинулась в сторону будки. И вдруг сверху ее накрыла огромная тень. Гермиона подняла голову и застыла: на нее пикировало какое-то огромное летучее создание.
В первый миг ей показалось, что это криллитанец: такое же коричневое тело и перепончатые крылья. Но по приплюснутой морде и фасеточным глазам поняла, что ошиблась. Гермионе вспомнилась планета, населенная динозаврами, и собственные страхи быть схваченной птеродактилем или тираннозавром. В следующую секунду когтистые лапы вцепились ей в плечи, и хищник взмыл со своей жертвой в небо.
— Помогите! — выкрикнула Гермиона, почти ни на что не надеясь.
Ей было хорошо известно, что у Доктора нет оружия на борту. К тому же схватившее ее существо довольно быстро уносилось прочь от долины, к вершинам гор, покрытым розоватым снегом.
Через несколько минут бешеного полета Гермиона увидела, куда ее несут. В расщелине скалы было устроено гнездо, свитое из длинных сухих веток, не изменивших свою серебристую окраску. Внутри лежало пять раскачивающихся яиц.
Последующие события, казалось, произошли почти мгновенно. Ощутив твердую поверхность под ногами, Гермиона не стала ждать, когда из нее приготовят завтрак едва вылупившимся детенышам принесшего ее сюда монстра, а выхватила палочку и запустила в мамашу Ступефаем. Одновременно на летающего хищника спикировала непонятно откуда взявшаяся ТАРДИС. Оглушенный противник полетел вниз и предсказуемо разбился о каменные утесы.
— Ты цела? — с тревогой спросил Доктор, высовываясь из дверей будки и протягивая девушке руку.
— Вроде бы, не считая ссадин на плечах, — с облегчением откликнулась Гермиона, хватаясь.
Он тут же затащил ее внутрь.
— Что будет с детенышами? — поинтересовалась она, оказавшись в безопасности. — И, кстати, вы говорили, что тут нет крупных хищников.
— Их тут и не было, — сообщил он, хмурясь. — Эти создания не с этой планеты. Я вообще не понимаю, что делает тут рухрок, да еще с яйцами. Они, как дорвалы, предпочитают холод. Фоутрол — слишком жаркая для них планета. И это, кстати, причина, по которой нам придется расправиться с птенцами. К тому же без матери они в любом случае погибнут, но медленно.
Гермиона угрюмо кивнула, соглашаясь, и, пока яйца не треснули, взорвала их Бомбардой. Затем глухо буркнула:
— Становлюсь все безжалостней.
— Уходим отсюда. Надо выяснить, как рухрок попала на планету, — также угрюмо откликнулся Доктор. — У меня пара предположений. Либо ее привезли намеренно, не зная среды обитания. Либо она увязалась за космическим кораблем, и ее утянула от родной системы временная воронка. Значит, на планете есть чья-то экспедиция или одиночный исследователь.
— Вы хотите сказать, это существо умеет путешествовать в космосе? — удивилась девушка.
— Да, но в пределах своей галактики, — подтвердил он. — Это довольно далеко отсюда.
Они так и стояли на пороге будки, пока ТАРДИС на бреющем полете довольно неуклюже, с толчками, удалялась от разоренного гнезда. Затем прошли внутрь и расположились у монитора.

За гребнем гор на много миль простиралась оранжевая пустыня без видимых признаков жизни. Из-за этого все пространство внизу было как на ладони, и спрятать куда-то инопланетный корабль и даже одинокого исследователя было невозможно. Поэтому Доктор направил ТАРДИС ко второму по величине оазису. Уже на подлете стало понятно, что это место сильно изменилось с последнего его посещения.
Когда-то в глубоком кратере, появившемся на планете в незапамятные времена образования родной системы, находилось озеро. Осталось ли оно теперь, было непонятно, так как оазис, если он еще существовал, был затянут темно-бордовыми тучами, из которых непрерывно вырывались молнии.
— Снижаемся, — сказал Доктор. — В небе небезопасно, и мне хочется осмотреть внизу.
— Вполне логично, если подумать, что корабль исследователей потерпел здесь крушение из-за попавшего разряда, — поддержала Гермиона.
ТАРДИС нырнула под облака, и взору путешественников предстал странный пейзаж. Озера никакого не было и в помине, оставшиеся деревья засохли или окаменели. Причиной таких перемен оказались морщинистые валы в красно-оранжевую полоску, похожие на гигантских змей. Над ними плавали странные граммофонные трубы и ловили молнии, направляя их вниз.
Сначала Гермиона и Доктор приняли валы за постройки неизвестной им расы. Но по конвульсивным движениям, похожим на дыхание, стало понятно, что это живые существа. Доктор припомнил, что в прошлое посещение Фоутрола встречал подобных пресмыкающихся в пустыне. Их даже сопровождали странные воронки, которые были либо спутником-симбионтом, либо своеобразным органом. Видимо, достигнув исполинских размеров, существа решили осесть на месте.
— Интересно, постоянные молнии и тучи были вызваны этими необычными существами? — скорей риторически спросила Гермиона.
— Вряд ли мы это узнаем, лишь осмотрев окрестности, — все же ответил Доктор и вдруг воскликнул: — Гляди!
Девушка, посмотрев на экран монитора, заметила покореженный космический корабль, придавленный одним из валов, и слегка удивленно прокомментировала:
— Надо же, подтвердилась моя версия о катастрофе. Надеюсь, его хозяева выжили.
— Я бы надеялся на обратное, — хмуро откликнулся собеседник. — Этот корабль принадлежит самым безжалостным созданиям вселенной — далекам. Даже один представитель этой расы очень опасен, а на таких кораблях могут перемещаться десятки. Но я все равно собираюсь выяснить, выжил ли кто-то, а если нет, то постараться убить, потому что единственная цель жизни далеков — уничтожение всех живых существ, кроме них. Так что, как только они починят свой корабль, то полетят на обитаемые планеты и превратят их в безжизненную пустыню.
Произнеся эти наполненные гневом и болью слова, Доктор сделал будку невидимой и начал аккуратно снижаться, стараясь, чтобы ТАРДИС не оказалась на линии огня вражеского корабля. Тот, правда, казался покинутым, но, как говорится, береженого бог бережет.


Глава 9. Враг Доктора


ТАРДИС приземлилась на почтительном расстоянии и от корабля, и от валов. Ее двигатели как всегда грохотали, но, к счастью, в кратере было достаточно шумно от грома, сопровождающего непрерывные молнии. Так что появление будки вряд ли кто-то услышал.
С земли валы выглядели внушительно и опасно. Их конвульсивные движения имели достаточно большую амплитуду, и приближаться к ним не хотелось. Видимо, корабль совершил подобную глупость и теперь оказался зажатым телом, диаметр которого был наверняка больше, чем высота десятиэтажного здания, а вес не поддавался сравнению.
Даже с расстояния можно было предположить, что далеки покинули свою посудину. Золотистый диск был смят в лепешку, имел огромную пробоину и вряд ли подлежал ремонту. Но Доктор хотел удостовериться, что на борту никого нет.
— Ты останешься в ТАРДИС, а я незаметно проникну внутрь, — сказал он Гермионе.
— Вот еще! Я не собираюсь сидеть в безопасности и наблюдать, как вы рискуете, — возразила она.
— Далеки почти непобедимы. Их броня прочна, а воля к выживанию в сочетании с агрессивностью составляет убойную силу. Единственное их уязвимое место — телескопический глаз.
— Телескопический?.. Они что, роботы?
— Нет, но никогда не покидают свою внешнюю оболочку. Надеюсь, ты их не увидишь. Я на месте далеков убрался бы с этой планеты. Они умеют летать и без кораблей, к тому же их броня оборудована системой «временного сдвига» — устройством, предназначенным для срочной эвакуации.
— В любом случае я иду с вами. Я не викторианская барышня, умею сражаться и владею магией. Например, предлагаю подбираться к кораблю под чарами хамелеона, позволяющими сливаться с окружающей обстановкой.
Доктор смерил ее укоризненным взглядом, но не стал спорить. Они покинули ТАРДИС, и Гермиона невербально произнесла заклинание. Хотя они стали практически невидимыми, повелитель времени немного помедлил, прежде чем двигаться к кораблю. Девушке эти приготовления и нарастающая нервозность напомнили давнишнюю ситуацию, возникшую в лесу Дин.

Гермиона резко села на кровати, не понимая, что ее выдернуло из сна. Все выглядело спокойно и мирно. Но через минуту она поняла, что не слышит дыхания Гарри. Да, он спал в соседней комнате, но тонкие стены обычно пропускали любые звуки. А сейчас стояла просто оглушающая тишина, в которой гулким метрономом билось лишь сердце девушки.
«Его выманили из палатки», — вспыхнула ужасающая мысль, и Гермиона бросилась к двери. Снаружи была непроглядная тьма. Их ненадежное жилище окружали черные, голые стволы деревьев, небо затянули тучи, луна находилась в стадии умирающего месяца и лишь слабо мерцала тонким серпом, земля подмерзла, но не покрылась снегом. Как говорится, ни зги...
Гермиона некоторое время стояла на пороге, обдумывая, куда бежать. Следов она не разглядит, да и Гарри в черной пижаме в такой темноте вряд ли заметен. И тут она увидела слабое серебряное свечение среди стволов и тонкую фигурку на его фоне.
«Мерлин, Северус прав, Поттер иногда ведет себя как полный придурок! Какого гоблина он поперся за чьим-то патронусом в лесную глушь?»
Обещая накостылять другу по шее, когда они окажутся в безопасности, девушка наложила на себя чары хамелеона и быстро двинулась следом. Она почти бежала, поэтому догнала неуверенно шедшего парня. Дальнейший путь они проделали рядом, остановившись на берегу затянутого льдом озерца, на котором его дожидалась серебряная лань — чей-то патронус.
— Ты пришла что-то мне сказать? — спросил ее Гарри, осторожно пытаясь коснуться головы животного.
Лань молча отступила к озеру, не позволяя ему дотронуться и в то же время явно требуя подойти ближе. Он беспрекословно подчинился и вскрикнул, глянув под лед.
— Меч Гриффиндора? Откуда? — пробормотал Гарри чуть позже и опять обратился к патронусу: — Мне надо его достать? Впрочем, зачем я спрашиваю?.. Это и так очевидно.
Лань лишь склонила голову. Он же создал заклинанием прорубь, быстро разделся и нырнул.
Гермиона несколько минут наблюдала за успокаивающейся поверхностью ледяной воды, под которой скрылся ее друг, затем стала озираться. Если патронус, в принципе, мог появиться и сам — многие умели посылать их с сообщениями, — то меч Гриффиндора… Значит, тут недалеко создатель лани.
Некоторое время она не могла никого увидеть — слишком темно было, а человек, подбросивший меч, наверняка оделся в черную мантию. Но вскоре от стволов отделилась одинокая фигура и чуть неуверенно двинулась к берегу. Тут только в голову Гермионе пришло, что Гарри слишком долго не всплывает, и она заволновалась.
Таинственный незнакомец, видимо, тоже, потому что, увидев рябь воды, почти побежал. Девушка еще больше всполошилась, так как бурление создавало впечатление, что Гарри хочет всплыть, но у него не получается.
— Этот балбес тонет! — раздался едва слышный вскрик.
Этот голос Гермиона не спутала бы с другим. Он мог принадлежать лишь одному человеку — Снейпу. Волнение сразу отступило, так как она была уверена, что раз Северус здесь, то все под контролем и Гарри не пострадает.
Мужчина, правда, долго колебался, прежде чем все же нырнуть. Несколько томительных минут прошли в ожидании, затем Гермиона увидела, как зельевар, тяжело отплевываясь и дыша, с трудом вытаскивает на берег посиневшего, бесчувственного парня.
— Идиот малолетний, — проворчал Снейп, брезгливо дотрагиваясь до медальона Слизерина, висящего на шее Поттера. — Нырять с этой штукой… Утонуть решил?..
Гарри по понятным причинам не отозвался. Он вообще не подавал признаков жизни. Снейп почему-то колебался и не приводил его в сознание. Гермионе хотелось выскочить, помочь другу и кинуться на шею мужчине, но она тоже не спешила поддаваться своим желаниям, подозревая, что если Снейп узнает о невольном свидетеле, то лишит ее этих воспоминаний.
Вдруг вдалеке затрещали ветки, и Снейп отпрянул от гриффиндорца, затем вообще растворился в воздухе. Создавалось впечатление, что он аппарировал, но, судя по сбившемуся дыханию и колебанию воздуха, просто применил чары хамелеона.
Вскоре на берег озера выбежал возмутитель спокойствия, им оказался Рон Уизли. Увидев бесчувственного друга, рыжий кинулся к нему, накладывая Энервейт, согревающие и высушивающие чары. Он так беспокоился и спешил, что не заметил, что за ним наблюдают. Снейп, впрочем, убедившись, что Гарри помогут, аппарировал. Гермиона же продолжала наблюдать, почему-то не выдавая своего присутствия.
— Как ты вовремя! — сплевывая воду и кашляя, хрипло выдавил Гарри, откровенно радуясь другу. — Это ты вытащил меня? Я чуть не утонул.
— Я, — зачем-то соврал Рон, затем напустился на него: — Какого гоблина тебя понесло купаться в ледяной воде ночью? Романтики захотелось?
— В озере был меч Гриффиндора. Я должен был его вытащить, — указывая на предмет, коротко пояснил Гарри.
Гермиона, возмущенная поступком рыжего, тоже решила уйти с берега, чтобы потом изобразить, что не отлучалась из палатки.
Позже, много месяцев спустя, думая о нелепой лжи Рона и о его предательстве, когда он бросил ее и Гарри в лесу, сбежав домой, она считала, что именно тот день поставил окончательную точку в ее симпатии к рыжему и зародил настоящую любовь к Северусу.

— Пошли, — раздался тихий голос Доктора, возвращая девушку на жаркий и такой непохожий на Землю Фоутрол.
Хотя их не могли видеть сканирующие устройства корабля, они двинулись к нему с предельной осторожностью. Где-то на половине пути она вспомнила о следах, но их не оставалось на красной траве, которая ровным слоем покрывала всю поверхность кратера, забираясь даже под тяжелые тела морщинистых валов.
Снова поколебавшись, Доктор бесшумно скрылся в разломе обшивки корабля. Гермиона поспешила следом, стараясь не вспоминать бесконечные тайные вылазки по ночному Хогвартсу, когда сначала она сопровождала Гарри, затем ходила на занятия к Снейпу. Да и пробежка до кабинета директора в день последней битвы маячила перед глазами. Но сейчас нельзя было отвлекаться — вдруг внутри кто-то затаился? Вернее, конкретный враг, которого слегка опасался даже ее бесстрашный спутник. Но уже спустя десять минут ей стало понятно: все предосторожности лишние, корабль пустой. К такому же выводу пришел и Доктор, сказав:
— Я склоняюсь к мнению, что далеков немного: два, а то и вовсе один, иначе валы были бы уничтожены, а вокруг корабля уже кипела ремонтная работа. Так же его посчитали не подлежащим восстановлению и, скорее всего, убрались отсюда. Но надо бы проверить.
— Где же мы будем его искать? — спросила Гермиона. — Планета, конечно, небольшая, но все же места на ней предостаточно, чтобы спрятаться.
— Не в природе далеков скрываться, а тут и не от кого. Так что если он все еще здесь, то мы увидим его, и что-то подсказывает мне, недалеко. Для начала осмотрим кратер. Я бы предложил тебе остаться в ТАРДИС, так как собираюсь это делать пешком, но ты же откажешься.
— Естественно! Я мастер по слежке и поискам. Особенно мне нравится сценарий: «иди туда, не знаю куда». Недавно его отыграла.
Доктор хмыкнул на ее откровение, но промолчал в ответ. Гермиона тоже больше не заговорила, и они почти бесцельно двинулись вдоль вала. В воздухе даже через щитки пахло озоном от потрескивающих вверху молний. Однако вниз, на траву, не попадало ни одной. Похоже, эти разряды зачем-то были необходимы валу, и он собирал их с помощью трубы.
Через несколько сотен шагов в боку исполина была обнаружена рана, слегка затянувшаяся, но все еще со следами вытекшей из нее серебристой крови.
— Его кто-то ранил, — предположила Гермиона, так и не решив, как назвать вал по-другому. Но это не годилось, так как для нее слово означало нечто неодушевленное, а окрестить существо змеей… брр. Она ненавидела этих тварей после смерти Северуса от укуса Нагайны, да и раньше не особо жаловала.
— Похоже на след оружия далеков, — осмотрев с достаточно близкого расстояния и рискуя попасть под кольца, определил Доктор. — Значит, он здесь.
Он с большим энтузиазмом продолжил поиски врага, напоминая ей сейчас Гарри, взявшего след Волдеморта или его крестража. Поэтому Гермиона замолчала и тоже сосредоточилась, выискивая приметы чужого присутствия, но ничего не видя.
— Следов быть не может, — вслух начал рассуждать Доктор, явно занимаясь тем же. — Далеки не слишком хорошо перемещаются по неровной поверхности, а тут сплошь жесткая трава и кочки. Он скорее применит антигравитационные двигатели и полетит, а это, как понимаешь, нельзя увидеть спустя какое-то время. Еще раны?.. Вряд ли вал допустил бы повтор. Он и так наверняка дал хорошую сдачу. Я заметил выжженную траву.
— Молния могла повредить оболочку далека? — спросила Гермиона.
— Вряд ли. Она чрезвычайно прочная, хотя кто знает мощь здешних разрядов?
— Ну, мы, определенно, испытывать ее на себе не будем.
Они оба улыбнулись ее словам и продолжили осмотр. Вскоре их взору открылась странная проплешина в траве, лиловая почва которой была изрыта небольшими норами или дырами.
— Странное место, — успели сказать они почти одновременно, ступив на нее, и тут же полетели куда-то вниз.
Когда до дна ямы, куда они с Доктором падали, осталось не больше пары метров, Гермиона успела проговорить тормозящее и смягчающее падение заклинание. Так что приземлились они без ущерба для здоровья.

Внизу была почти полная темнота, не считая слабого серебристого свечения, что вновь напомнило Гермионе о патронусах, но она не стала развивать мысль, а глянула вверх и не увидела там неба, как ожидала. Похоже, земля, пропустив их сюда, сомкнулась вновь.
— Где это мы? — шепотом спросила девушка.
Однако акустика пространства была велика, и слова прозвучали громко.
— Понятия не имею, — еще тише ответил Доктор.
Гермиона зажгла на кончике палочки Люмос, и когда глаза привыкли к такому освещению, огляделась. Они находились в полукруглой камере с множеством отверстий ведущих куда-то вглубь. По стенам свисали красные корни, имеющие на концах полупрозрачные коконы, излучающие свет, который она сравнила со свечением патронусов. Внутри что-то копошилось. Подошедший к одному из коконов Доктор пояснил, что это:
— Там детеныши валов. Похоже, мы попали в инкубатор.
— Это, конечно, интересно, — протянула Гермиона. — Но надо придумать, как выбраться отсюда поскорее. Есть идеи?
Не успел он ответить, как из бокового отверстия послышался странный металлический скрежет. Доктор подскочил к девушке и зажал рот, словно боясь, что она закричит. Гермиона же невозмутимо обновила чары хамелеона, рассеявшиеся от падения, погасила магический свет и отвела его руку, пристально глядя в сторону звука.
Вскоре из темноты выкатилось странное сооружение медного цвета, больше всего напоминающее собой огромную конусообразную перечницу или солонку, расширяющуюся к основанию. Скругленную головку украшали рожки-лампочки и телескопический глаз, похожий на объектив камеры. Чуть ниже торчали две непонятные штуки. Впрочем, назначение одной, выглядевшей как дуло невиданного оружия, Гермиона сразу поняла. Но вторая палка с вантузом на конце выглядела слегка комично и никак не вязалась с остальным внушительным видом.
— Кто здесь? Отзовись! — раздался металлический, лишенный всяческих интонаций и эмоций голос. — Уничтожить!
Последовала серия хаотичных очередей. Ни одна из них, к счастью, не попала в Гермиону и Доктора. Зато они угодили в корни, вернее, в пуповины и в коконы, которые ответили серией молний, не нанесших видимого вреда оболочке далека. Зато он прекратил стрельбу и опять спросил:
— Кто здесь?
— Что делать будем? — одними губами прямо в ушную раковину спутника спросила Гермиона.
— Уничтожать, — так же жестко и неэмоционально, как противник, откликнулся Доктор. Затем чуть расстроено добавил: — Правда, у меня нет оружия, кроме отвертки, но она не подходит.
— Где, говорите, их слабое место? — осведомилась она, поднимая палочку.
— Глаз, — коротко ответил он.
Каким бы тихим ни был их разговор, но далек услышал, двинулся в их сторону, но, не видя, остановился и, проскрежетав: «Уничтожить», послал целую очередь из пушки. В этот раз она била почти в цель, то есть по Гермионе и Доктору. Но выставленный ею щит не подвел, хотя вряд ли справился бы с еще одной серией ударов, тем более, с несколькими. Решив так, девушка вышла чуть вперед Доктора и, нацелившись прямо в телескопический глаз далека, произнесла:
— Бомбарда Максима Форте!
В первый миг ей показалось, что заклинание не достигло цели, но потом броня далека брызнула осколками в разные стороны. Волна от этого взрыва бросила Доктора и Гермиону на стены инкубатора, и путешественники на некоторое время отключились. Сознание вернулось быстро, и первое, что увидела девушка, это взволнованное лицо Доктора и его отвертку с горящей на конце лампочкой.
— Ты меня напугала, — хрипло признался он. — Ненавижу, когда при мне умирают или пытаются это сделать.
— Кто же любит, — фыркнула она, садясь. — Вы-то в порядке? А это существо?
— Я цел, от далека одни ошметки остались, — ответил Доктор.
Почему-то в этот раз у Гермионы не возникло запоздалого раскаяния от уничтожения разумного создания. Видимо, отношение Доктора к далекам и красочное описание, что они делали в Судный день на Земле, заткнуло ее милосердие.
— Как думаете, он здесь один? — спросила Гермиона.
— Скорее всего, — несколько неуверенно протянул Доктор. — Далеки редко оставляют друг друга, если путешествуют вместе. Здесь, по крайней мере, второго точно нет. Уже напал бы, так как таиться не в их манере. И, кстати, нам невероятно повезло. По его движениям, по голосу и по тому, что он тут находился взаперти, могу сказать, далек был явно поврежден местными разрядами, что мешало ему нормально сражаться.
— Ну и слава Мерлину, — выдохнула она.
Некоторое время они сидели плечом к плечу, подпирая спинами стенки инкубатора. Затем стали придумывать, как выбраться. Вскоре Гермиона решила трансфигурировать лесенку из погибших корней и отколовшейся породы стен. А чтобы земля над головами раньше времени не сомкнулась, взорвав Редукто, она собиралась заморозить края пробоины. Да, не слишком надежно и ненадолго при такой-то жаре, но девушка надеялась, что им с Доктором хватит времени выбраться. К тому же никто не мешал возобновить заклинание, и не раз.
— Что бы я без тебя делал, верней, без твоей магии, — проворчал он, выслушав план.
— Сплели бы корни руками, выбили бы ступеньки в стене, но выбрались, так или иначе. Вы, как и мой друг, наверняка умеете выкрутиться из любых передряг, — уверенно заявила она.
Доктор смерил ее непонятным взглядом и прыснул, девушка его поддержала, и некоторое время они с удовольствием смеялись. Затем она приступила к реализации намеченного, а еще через некоторое время они оказались на поверхности.
Повторное обследование корабля далеков и особенно его компьютера показало, что существо было одно. Поэтому, окончательно успокоившись, Доктор предложил Гермионе покинуть Фоутрол, и она с радостью согласилась, потому что ей хотелось повидать как можно больше космических чудес.

Глава 10. Вызов шерифа


— Куда направимся? — поинтересовался Доктор, едва ТАРДИС вошла в пространственно-временную воронку. — Хочешь посмотреть на сапфировый водопад планеты Полночь? Сапфиры падают с огромной высоты в хрустальную чашу и разбиваются на мельчайшие осколки. А может, сгоняем в туманность Лошадиной головы к моменту, когда там бушевала плазменная буря? Или погуляем под зелеными лунами Дельфигейза?
— Мерлин, что делать, если хочется всего и сразу?! — сияя, воскликнула Гермиона. — Чувствую себя маленькой девочкой перед грудой подарков.
— Все показать я могу, но вот сразу… это ТАРДИС устроить не в состоянии, — насмешливо глядя на нее, съехидничал он. — Так что тебе все же придется сделать свой выбор.
— Дайте минуту, — взмолилась она, не в состоянии выполнить такую простую задачу немедленно.
Доктор картинно вздохнул и вытянулся на кресле перед пультом, закинув ноги на него. Девушка же наморщила лоб, всерьез решая почти непосильную для себя задачку, куда лететь в первую очередь. Она не шутила, что хочется всего и сразу.
И тут на пульте ТАРДИС раздался невероятный для обстановки звук обыкновенного, стационарного телефона. Доктор лениво дотянулся до аппарата и снял трубку.
— Шериф Бауэр? Приятно слышать вас. Что-то случилось?.. — Непродолжительное молчание, во время которого собеседник явно что-то говорил. — Хорошо. Я приеду.
— Планы несколько меняются, — с долей сожаления и озабоченности сказал Доктор, обращаясь к Гермионе. — Нам придется на некоторое время вернуться на Землю.
— Что-то серьезное? Какой век? Какой город? — закидала его вопросами девушка, чувствуя предвкушение интересного приключения.
Мерлин, кажется, она становится адреналиновым наркоманом!
— Насчет серьезности не скажу. Мой друг в Люцерне считает, что да, но я привык разбираться на месте, — задумчиво проговорил он и чуть ехидней добавил: — Остальные вопросы… Определенно входишь во вкус — спрашиваешь о веке. Не знаю, обрадую или разочарую, но это почти твое время. Начало марта двухтысячного года.
— Люцерн, кажется, в Швейцарии? — уточнила Гермиона, тоже не в силах решить, как относиться к тому, что дата так близка к той, из которой она улетела.
«По крайней мере не Англия», — утешила себя девушка и пообещала не читать магические газеты, и вообще не думать о волшебстве.
— Хочешь взглянуть на Землю из космоса? — спросил Доктор, видя ее задумчиво-отрешенный вид.
Гермиона радостно кивнула, он приглашающе распахнул двери корабля. Мерлин, это было самое фантастическое зрелище, которое ей удалось увидеть. Чернота космического пространства, мириады мелких и крупных звезд, и она сама на пороге распахнутой полицейской будки смотрит на зелено-голубой шар Земли.
— Я, конечно, все это видела на картинках и с экрана телевизора, но воочию, да еще и так… Это поистине волшебно! Никогда не думала, что, привыкнув к магии, буду так изумляться развитию чьей-то техники. Вы неподражаемы, Доктор! — воскликнула девушка.
— Да, я такой! — с наигранным самодовольством ответил он. — Единственный в своем роде Повелитель времени. — Затем переменил тон на обыденный и закончил: — Хватит любоваться, полетели. У тебя еще будет возможность на подобные глупости, если останешься со мной.
— И не надейтесь скоро от меня отделаться, — с деланной угрозой сказала она, и они оба рассмеялись.
Вскоре ТАРДИС стояла недалеко от остатков крепостной стены Люцерна на севере города.
— Оставим ее здесь и пройдемся пешком, — предложил Доктор. — Это одно из красивейших мест на Земле, на мой взгляд. Тут почти каждый дом — своеобразное произведение искусства. Их стены украшают фрески и картины, иногда аллегорические, чаще — связанные с историей либо дома, либо города. Вдруг в последующие дни нам не удастся совершить экскурсию.
— Было бы замечательно, я не бывала здесь, — согласилась Гермиона, которая любила изучать не только новые предметы, но и новые места, по крайней мере до войны ей это безумно нравилось, и она много путешествовала с родителями и даже одна.

Преодолев несколько довольно пустынных улочек, которые оказались именно такими, как описал их Доктор, а может, и еще краше, они вышли к историческому центру города и попали в людской водоворот. Казалось, что в Люцерне, несмотря на пятницу, никто не работал. Тут и там слышалась музыка, иногда мелодичная, но чаше похожая на какофонию звуков. Раздавался смех и веселые голоса, в толпе мелькали ростовые куклы, под ногами шуршало конфетти, а в небе летали шарики.
— Здесь праздник? В рабочий день? — спросила Гермиона.
— Город второй день практически не работает и не будет вплоть до седьмого марта, — подтвердил Доктор и пояснил: — Вчера в Люцерне начался ежегодный карнавал, приуроченный к окончанию зимы. Завершится он вечером во вторник, накануне так называемой «пепельной среды». Знаешь, что это?
— Кажется, день начала великого поста у католиков. После него так называемая пасха. Мои родители неверующие, и я никогда ничего подобного не соблюдала. Тем более, последние годы я вообще жила в волшебном мире. Кстати, до приезда сюда никогда не слышала об этом карнавале. Будет интересно посмотреть. Он хоть немного похож на Венецианский или в Рио-де-Жанейро?
— По-моему, нисколько. Хотя везде есть маски, шествия и другая сходная атрибутика.
— Странно, что ваш друг вызвал вас в такое время.
Доктор промолчал, увлеченно рассматривая маски встречающихся ряженых. Или специально сделал вид, что интересуется ими. Гермиона поняла намек и не касалась этой темы вплоть до полицейского управления.

Альберт Бауэр оказался мужчиной средних лет с темно-русыми волосами, в идеальной полицейской форме со значком шерифа на груди. Он уважительно и с явным облегчением пожал руку Доктора и вполне приветливо кивнул Гермионе. Затем сказал мягким баритоном:
— Спасибо, что откликнулись. У нас тут черт-те что творится. Я даже боялся, что карнавал отменят.
— По телефону вы лишь сказали, что пропадают люди. Это, конечно, ужасно. Но я не полицейская ищейка экстра-класса. У вас полно грамотных и опытных специалистов, — проинформировал его Доктор.
— Я не стал бы вас вызывать, если бы все было просто.
— Расскажите подробней.
— Как вы знаете, подготовка к ежегодному карнавалу начинается примерно за месяц, а то и больше до его официального открытия. Большинство населения готовит костюмы, по сути, являющиеся ростовыми куклами. Традиционно их делают своими руками. Но наш век слишком стремительный, приходится много работать, чтобы жить достойно, и заниматься такой глупостью, как костюм, нет времени, сил, а зачастую и желания. Однако участие в фестивале — это врожденная привычка, своеобразный престиж и гордость. Вот и появляются магазины, продающие костюмы или изготавливающие на заказ.
Однако в этом году многие такие заведения ни с того ни с сего начали закрываться. Лишь один мастер, наоборот, шел в гору — Клаус Шульман. Его небольшой магазинчик годами влачил жалкое существование на окраине Люцерна. Теперь же он арендовал помещение чуть ли не в центре города. Причем выбрал не слишком подходящее — ресторан, который внезапно разорился. Примерно в это же время начали пропадать люди, один за другим. И, что характерно, ни тел, ни подозреваемых — ничего. А количество… — впору за голову хвататься! — на сегодняшний день уже сотня.
— Честно, не понимаю, как связаны эти события: закрытие и процветание магазинов и пропажа людей, — сказала Гермиона, едва шериф замолчал.
— Никак, в общем-то, — слегка смутился он. — Просто я готов вцепиться в любую соломинку. Я проанализировал отчеты по всем делам. Пропавшие никак друг с другом не связаны. Большинство из них не собиралось покидать Люцерн, в их семьях не замечено глобальных ссор и трагедий. Однако все они решили не изготавливать костюмы к карнавалу, а купить. Более того, многие пошли в магазин для этого, но так и не вернулись.
— Ну, это уже кое-что, — оценил Доктор. — Вы, разумеется, узнали, где пропавшие собирались приобретать костюмы, и опросили владельцев магазинов?
— Это было несложно, но безрезультатно, — покачал головой Бауэр. — Соответствующих магазинов в городе осталось всего три, считая тот, о котором я рассказывал. Куда конкретно ходили потерпевшие, непонятно. Владельцы четко не могут сказать, был ли у них тот или иной человек — слишком большая сейчас проходимость. Правда, выручка у Шульмана за этот месяц гораздо больше. Еще он торгует не только костюмами, но и игрушками, куклами. Но это же не повод его арестовывать!
— Да уж!.. Что вы от нас хотите?
— Походите, поспрашивайте. У вас не замыленный глаз — может, что-то и заметите.

Выйдя из кабинета шерифа, который дал им необходимые адреса, Гермиона и Доктор в первую очередь направились к бывшему дому Шульмана. На вопрос: «Почему?», заданный девушкой, мужчина ответил:
— Можешь считать это интуицией или я поверил обвинениям Альберта, что этот тип причастен к исчезновениям, но мне кажется, все началось оттуда.
Дом находился почти рядом с оставленной ТАРДИС и не производил никакого необычного впечатления. Опрос соседей тоже почти ничего не дал. Шульман до своего взлета жил спокойной размеренной жизнью, вел дела ни шатко, ни валко, не мечтал разбогатеть, и был всем доволен.
Чуть больше месяца назад его как подменили. Он стал грубить окружающим, часто куда-то ходил — его видели практически во всех уголках города. Кое-кто сказал, что он посещал коллег по своему ремеслу. И, что удивительно, вскоре те либо разорялись, либо уезжали из Люцерна, либо срочно меняли ассортимент магазина, объясняя, что разочаровались в профессии кукольника.
Еще ближе к зиме и Новому году в окрестностях дома Шульмана было зафиксировано падение небольшого метеорита. Вернее, соседи видели огненный след, другие слышали удар чуть ли не под окнами кукольника. Но ни вмятины, ни осколков не нашли. Любители астрономии предположили, что это упал так называемый ледяной камень, который просто-напросто растаял. Ученые вообще посчитали все это выдумками местных фантазеров и любителей дешевой шумихи.
Выяснив все это, Доктор тщательно обследовал территорию вокруг дома Шульмана, но нашел лишь небольшой круг выжженной земли. Причем там не просто сгорела трава, но и спекся до плотных комков верхний слой почвы. Гермионе подумалось, что так должен выглядеть след от посадки какого-нибудь космического корабля с навороченными двигателями. Но размеры… всего лишь метр в диаметре.
Закончив с опросами и осмотром, они переместились в центр города — Гермиона просто-напросто аппарировала их обоих в небольшую улочку около полицейского управления, которую неплохо запомнила. Там реставрировался дом, стояли леса, и вечером, в темноте, их вряд ли могли заметить маглы.
В тупичке никого не оказалось. Зато ближе к центру города было, как днем, многолюдно. На улицах и площадях играли музыку, танцевали ряженые и обычные граждане. Бары и рестораны были переполнены, и Гермионе с Доктором с трудом удалось найти место в кафе на набережной. Правда, сели они у самого окна. С одной стороны отсюда открывался прекрасный вид на Рейс, с другой — с воды дуло холодом. Все же весна в предгорьях едва-едва начиналась.

Получив заказ и утолив основной голод, Гермиона рискнула рассказать пришедшую ей в голову идею о пришельцах.
— Только не смейтесь, — предупредила она Доктора. — Этот круг оставил корабль из космоса? Правда, он до невероятности мал.
— Ты угадала. Такой след могла оставить лишь летающая тарелка. Что до габаритов… Встречал я корабли размером с перепелиное яйцо, — просветил ее Доктор.
— И что вы думаете? Это пришельцы похищают швейцарцев? Зачем?
— Весьма похоже. Нет ни трупов, ни подозреваемых. А масштабы… Что касается причин, промывание мозгов и захват власти силами похищенных, как вариант, или чтобы сделать из них рабов.
— Как с этим связан Шульман?
— Пособник. Помогает прятать пленников — корабль-то маленький. Или захвачен пришельцем. Вариантов много. Может, он вообще ни при чем.
Гермиона уставилась в окно, обдумывая его слова. Мимо кафе почти непрерывным потоком шли прохожие. Явно влюбленная парочка — оба молодые, обыкновенные, но красивые от разделенного счастья. Троица с кошачьими головами, разукрашенными в сине-белую полоску, — многие горожане не расставались с костюмами в эти дни с раннего утра до глубокой ночи, а то и круглосуточно. Одинокий черноволосый мужчина в обычном черном пальто, полы которого развевались, как фалды мантии. Его вид не вязался с праздничной толпой, поэтому девушка рассматривала его пристальнее. Он, словно чувствуя ее взгляд, сбавил темп и даже повернул слегка голову.
«Северус?..» — прошило совершенно безумное предположение, а в следующую минуту Гермиона уже вылетела на улицу. Но странный прохожий пропал, зато ее окружила, завертела толпа ряженых в монстроподобных масках. Они смеялись, что-то лопотали по-немецки… Что, Гермиона не понимала, оглушенная произошедшим.
— Ты что унеслась, как ветер, не доев? Призрака увидела? — раздался голос Доктора, и одновременно его рука сжала ее плечо.
— Да, — прошептала она, вздрогнув больше от последних слов, чем от неожиданного прикосновения. — Мне показалось… Впрочем, мне, действительно, показалось!
Не хватало еще сказать спутнику, что ей померещился умерший два года назад — когда успели пролететь? — человек. Еще примет за чокнутую.
— Идем доедать? — с наигранной беспечностью спросил он.
— Разумеется, — с благодарностью ответила она.
Они вернулись в зал и некоторое время молча ели, погруженные каждый в свои мысли.
«Господи, если среди звезд меня одолевали воспоминания, то здесь, на Земле, у меня уже начались галлюцинации. Надо бежать как можно дальше от Солнечной системы!» — с горечью подумала Гермиона, но вслух сказала:
— Какие у нас планы на завтра?
— Посетим кукольные магазины, опросим родственников пропавших... много всего. Скучать не придется, — с энтузиазмом перечислил Доктор.
«И думать о погибших тоже», — добавила девушка про себя.


Глава 11. Расследование

На следующий день поистине исполинские планы Доктора были, можно сказать, разрушены до основания. С самого утра в городе начались карнавальные действа. Улицы были забиты праздношатающимся народом, снова пели песни, плясали и показывали незатейливые уличные представления. Когда Доктор и Гермиона добрались до центра, то не смогли попасть на главную улицу Хофкирхе, по которой уже началось шествие. Разукрашенные платформы, ряженые в причудливых масках, а по обеим сторонам улицы — толпы зевак, кидающих конфетти, цветы и даже мандарины.
— Придется отложить все на вторую половину дня, — в конце концов решил Доктор, и они с Гермионой присоединились к глазеющим.
Девушка удивлялась самой себе. Еще недавно, буквально вчера, она не могла и помыслить, что ощутит это радостное предвкушение и беззаботное веселье, видя проходивших мимо жителей Люцерна, разодетых в основном нелепо, комично. Даже монстры, шедшие в толпе, создавали радостное настроение и могли испугать разве что неразумных детей.
Гермиона вовсе не жалела, что они так скоропалительно вернулись на ее родную планету. Ничего более увлекательного, невероятного ей не приходилось видеть даже среди звезд. Швейцарцы, забывшие о том, что в городе пропали сотни их родственников и знакомых, заражали своей беззаботностью и вселяли надежду, что и она сможет, наконец-то, отпустить Северуса. Но едва эта мысль окончательно оформилась, Гермионе показалось, что в толпе, окружающей телегу, полную пластиковых черепов, среди чертей, демонов и ведьм мелькнул мужчина, которого она вчера приняла за зельевара.
— Не позволяешь забыть себя? За что, Северус?.. — под нос проворчала Гермиона, ее настроение резко упало. Она громче и почему-то зло обратилась к Доктору: — Мы собираемся сегодня весь день бить баклуши или все же займемся делами?
— Шествие, похоже, заканчивается, так что мы можем идти, — невозмутимо откликнулся тот. — Начнем с магазинов?
Гермиона немного пришла в себя от его тона и даже испытала нечто похожее на раскаяние. Ну, какого гоблина она сорвала собственное раздражение на человеке, не понимающем, что с ней творится в этом долбанном Люцерне!
Они пристроились в хвост редеющему шествию, затем свернули в сторону от него и двинулись по адресам, начав, в самом деле, с магазинов кукол. Но те были закрыты, как и многие другие. Пришлось ходить по домам, к родственникам пропавших. Однако большинства из них не оказалось на месте — даже эти семьи охватила эйфория карнавала.
Лишь к вечеру начали возвращаться гуляки, но они не слишком охотно разговаривали с Гермионой и Доктором. Те же, кто был любезен и разговорчив, не казались подавленными или озабоченными, что настораживало.

В воскресенье, когда в городе был перерыв в карнавальных безумствах, вернее, шли репетиции перед двумя заключительными днями, особенно вторником, Гермиона и Доктор всерьез приступили к расследованию. Для начала они решили закончить с обходом потерпевших.
С каждым новым визитом их все больше и больше охватывала растерянность. Люди охотней обсуждали понравившиеся маски и платформы и казались абсолютно безразличными к пропаже своих близких. Особенно это было в тех семьях, которые после скорбного происшествия, пытаясь пойти по следу, заходили в кукольные магазины, в том числе и к Клаусу Шульману, где покупали игрушку.
— Зачем? — не сдержала вопрос Гермиона в тридцатой по счету семье. — Или это тоже дань карнавалу?
— Что вы, нет, — покачала головой фрау Матильда, хозяйка дома, у которой пропал сын. — Эта кукла — портретная копия моего Йена. Я так тосковала по нему, а с ее приобретением немного успокоилась. Даже смогла выйти на улицу и поучаствовать в празднике.
Расспросив еще нескольких людей и получив схожие ответы, они пришли к выводу, что это не может быть простым совпадением. В конце концов в одном из домов, пока Гермиона отвлекала хозяев рассматриванием их свадебных фотографий и снимков с минувших карнавалов, Доктор просканировал куклу своей отверткой.
— От нее идет какое-то странное излучение, влияющее на волю окружающих. Они становятся невнимательными, равнодушными, слегка заторможенными и умиротворенными. Именно поэтому они и не горюют о родных, пропавших неизвестно куда, — сообщил он результаты, когда они покинули дом.
— Похоже на магическое воздействие. Можно в следующий раз я использую волшебство? Вдруг эти куклы, появившиеся в таком количестве в домах пропавших, они и есть, а я их сумею расколдовать? — предложила девушка.
— Не думаю, что все так просто, но, как говорится, попытка — не пытка, — одобрил он.
Как он и думал, Фините Инкантатем ничего не дал. Игрушка осталась игрушкой, даже излучение никуда не пропало.

— Теперь по магазинам? — осведомилась Гермиона, когда они обошли всех.
— Разумеется, — подтвердил Доктор. — Но начнем не с Клауса Шульмана, а с Хельмута Ноймана, старейшего из кукольных мастеров Люцерны. Его магазин-мастерская находится в центре, на Винной площади.
Нойман оказался пожилым напыщенным немцем с густыми, закрученными кверху усами. Встретил он их настороженно и нехотя отвечал на вопросы. Его небольшие глазки бегали, и все это создавало впечатление, что ему есть что скрывать. Но у него в магазине не было игрушек-кукол с реалистичными человеческими чертами, лишь большие головы-маски и смешные костюмы в комплект с ними.
Вторым они посетили Генриха Клейнера. Правда, все началось с небольшого недоразумения. Он, в отличие от двух других кукольников, не имел собственного магазина, а просто арендовал часть помещения. Поэтому, прибыв по адресу, Гермиона и Доктор увидели в витрине и у дверей магазина на выставленных стеллажах сумки, зонты и обувь.
— Где же ростовые куклы? — спросил Доктор продавщицу, на бейджике которой было написано, что ее зовут Беата.
— Вы о поделках Генриха? — понимающе улыбнулась она. — Он уже все собрал. Карнавал в самом разгаре, даже подходит к завершению. Продажи костюмов прекратились. Выручка, соответственно, тоже. Ему незачем платить лишнюю аренду.
— Где, в таком случае, его можно найти?
— Он живет неподалеку.
Пока девушка-продавщица писала адрес, напропалую кокетничая с Доктором, Гермиона отошла к окну и стала рассматривать понравившуюся ей сумочку. Вообще-то она редко интересовалась такими вещами, но мешать спутнику развлекаться не хотелось.
Вдруг она почувствовала чей-то пристальный взгляд. За стеклом, прямо перед ней, в черном костюме и магловском длинном пальто стоял Северус. О, на этот раз девушка не сомневалась, что это он, а не похожий на него мужчина. И это была не галлюцинация! Если, конечно, не предположить, что она все же сошла с ума.
Пару секунд Гермиона стояла подобно соляному столбу, затем ломанулась к двери — небольшая площадь около магазинчика была безлюдна и тиха. Задаваясь почти философскими вопросами: «он это или не он», «свихнулась — не свихнулась», она не спешила возвращаться. Прикосновение руки к плечу заставило ее буквально подпрыгнуть, а голос Доктора вызвал приступ дежа вю. Так уже было в Люцерне, в первый день пребывания: ступор, разбежавшиеся мысли и его вмешательство, и вот опять…
— У тебя появилась новая дурная привычка убегать сломя голову, а потом стоять столбом? — видимо, тоже вспомнив о том случае, насмешливо осведомился он.
— Не обращайте внимания. Я просто сошла с ума, — чуть нервно хихикнув, сообщила Гермиона и, неожиданно для себя, спросила: — Вам когда-нибудь мерещились погибшие люди, видели вы их среди прохожих в незнакомых городах?
— Моя жизнь слишком длинная, и за это время всякое бывало. Я обманывался, встречая двойников, и видел знакомых, погибших у меня на глазах, но они были не из того времени и не знали меня. И это всегда больно, — глухо ответил он, помолчал, а затем совсем другим тоном, наигранно-беззаботным, закончил: — Как считаешь, не пора ли познакомиться с гером Шульманом?
— Я вообще ожидала, что мы с него начнем, — с благодарностью сменила она тему.

Фасад дома, где находился новый магазин кукольника, был поистине невероятным. Гермиона за эти дни повидала массу расписанных домов, но этот был создан словно специально для подобного помещения, хотя внизу все еще была вывеска: «Ресторан». Над ней языки пламени, в центре арлекин-солнце и пара его ипостасей, чуть выше — люди в карнавальных масках с мандаринами в руках, а над ними то ли ледяной дух, то ли призрак — холодный, неземной. Доктор и Гермиона долго стояли перед домом, любуясь, прежде чем войти внутрь магазина.
Шульман почему-то не озаботился сменой интерьера, и за порогом они увидели плохо освещенный зал, заполненный столиками, за которыми сидели ростовые куклы. Другие стояли у барной стойки, у стен и окон. А на полках, где когда-то размещались вина, соки и другие напитки, теперь находились куклы-игрушки.
— Я не работаю. Дверь вообще закрыта. Как вы вошли? — раздался неприветливый глуховатый голос, и его обладатель, средних лет мужчина весьма обычной наружности, появился из-за двери, ведущей в бывшую кухню, а теперь, возможно, мастерскую.
— Ох, извините. Вы, видимо, забыли закрыться, — с притворным раскаянием сказал Доктор, пряча отвертку в карман.
Гермиона подавила улыбку, уж она-то понимала, что он просто-напросто вскрыл дверь этой поистине волшебной штукой.
— Мы ненадолго, — подавая гипнотическую бумагу, в которой говорилось, что они внештатные помощники шерифа, заверил Доктор. — Пара вопросов о пропавших людях, скорее для проформы.
— Вообще-то я уже рассказывал все, что вспомнил, шерифу Бауэру и его людям. Но, ладно, задавайте, раз пришли, — смилостивился Шульман.
Доктор еще ярче улыбнулся и, перемежая речь бесполезной болтовней о карнавале, о сложностях выбранного ремесла, о самом Люцерне, начал спрашивать то же, что и у других кукольников: помнит ли хозяин пропавших людей, не заметил ли странностей, как идет торговля, При этом он обошел весь зал, заглядывая в лица кукол, наклоняясь под столы и за барную стойку.
— Вы что-то ищете? — не выдержал Шульман. — Уж не пропавших ли?
— Что вы. Мне просто интересно. Безупречная работа! Какие маски! А эти игрушки… они словно живые лилипуты, погруженные в транс. И все это сделали вы? Своими руками?
— Разумеется, сам. Вы же не видите у меня помощников.
— Это фантастика! Я в восторге!
Кукольник буквально заскрипел зубами от возмущения и сердито процедил:
— Я понимаю, у вас работа и все такое. Но у меня свои планы на вечер.
— Да-да. Я так увлекся. Мы уже уходим, — с деланным раскаянием сказал Доктор, схватил несколько обалдевшую от его спектакля Гермиону за запястье и вытащил на улицу.
Отойдя на почтительное расстояние от дома, они оба прыснули от смеха.
— Вы что-то выяснили? — поинтересовалась девушка, когда приступ веселья прошел.
— Многое, — ответил Доктор. — Я почти уверен, что Шульман под контролем или его тело занято пришельцем. А еще все эти куклы… ростовые, я имею в виду, фонят. Но их излучение несколько иное, чем у маленьких. Признаться, я не совсем разобрался. Все же отвертка — не идеальный инструмент для сканирования. Вот доставить бы одну такую «куколку» на ТАРДИС…
— Возможно, еще представиться случай. Что-то подсказывает: у нас еще есть время. Только вот до чего?.. Назовем это «часом икс».
— Да, я тоже склоняюсь к подобной мысли. Что бы ни задумали пришельцы, оно будет приурочено к последнему дню карнавала. Как думаешь, удастся убедить Бауэра отменить его?
— Вряд ли. Хотя… его-то мы, может, и убедим, но есть руководители города, и будут ли они слушать нас и даже его?
— К сожалению, ты права.
Так как был уже достаточно поздний вечер, они решили оставить все остальные дела на завтра, и Гермиона аппарировала себя и Доктора к ТАРДИС.

@темы: снейджер