[Славница]

"Второй шанс", главы 16-18


Глава 16. Виктор


Следующие несколько дней Гермиона провела в изоляторе. Хоть она и хорошо себя чувствовала, но мадам Помфри не торопилась выписывать ее, боясь рецидивов, все-таки она так долго была в коме. Кроме того, к ней никого не пускали, хотя она слышала у дверей палаты голоса Рона и Гарри.
Гермиону это радовало – она откровенно боялась покидать больничные стены, и этому были свои причины. Во-первых, Гермиона, наконец, осознала, что здесь ее знают все поголовно, и вполне могла себе представить, как будут реагировать на нее в Хогвартсе – наверняка будут и шушукаться, и сторониться, и задавать разные вопросы.
Была и вторая причина. Она по-настоящему боялась встречи с Северусом Снейпом. Каким-то он стал? Гермиона надеялась, что не тем сальноволосым ублюдком, которого она помнила.
Но это было не главное. Намного больше ее волновало, как Снейп будет вести себя с ней. Если он просто сделает вид, что все забыл, то это хоть и больно, но не смертельно. Но вот если он будет смотреть на нее с презрением и ненавистью, как смотрел когда-то, этого она точно не переживет.
Но все когда-нибудь заканчивается. Как только мадам Помфри убедилась, что девушка совершенно здорова, она ее выписала. Пришлось Гермионе вылезти из своего укрытия. В Хогвартсе в это время был как раз обеденный перерыв, поэтому за дверями больничного крыла ее ждали Рон и Гарри.
Гермиона оглядела парней с ног до головы. Рон был на полголовы меньше ее и выглядел глупым ребенком. В памяти же остался тощий верзила с довольно комичной бородкой. Едва она вышла, он уставился на нее как на ожившего монстра. Он даже рот раскрыл в изумлении, а на круглом лице ярче проступили веснушки.
А вот Гарри был, пожалуй, таким же, как она его запомнила. Он сейчас был почти с нее ростом, не тощим, а стройным. Только его глаза были намного веселее. Да и вообще, он улыбался. А девушка уже и позабыла, какая у него была улыбка до смерти Седрика, а особенно Сириуса.
Она невольно сравнила его с Джеймсом и пришла к выводу, что он не так уж похож на него, как говорили. В нем было много черт матери. И главной, помимо глаз, была именно эта улыбка. Джеймс улыбался надменно, а Лили так же как Гарри – открыто и приветливо. И вообще, Гарри был гораздо добрее отца, это просто чувствовалось во всем его облике.
- Гермиона, ты просто ужасно выглядишь. Ты постарела, – вырвал ее из созерцания Рон, как всегда ляпнув глупость.
- Спасибо тебе, милый, ты всегда умел говорить комплименты, – научившись прекрасно язвить у Северуса, парировала Гермиона.
- Не слушай ты его, Гермиона, ты прекрасно выглядишь. И вообще я тебе завидую: ты повзрослела. Хотел бы и я быть постарше, – сказал Гарри.
Девушка немного удивилась. Она плохо помнила, каким был Поттер на четвертом курсе. Вроде не настолько любезным. Но после несколько напряженных отношений с Мародерами, это было ей особенно приятно.
- Пошли обедать, а потом мы проводим тебя до твоей новой комнаты, – сказал Гарри. – Надо бы поторопиться, мы не можем с Роном опаздывать, после обеда у нас Зелья.
- Счастливая… – вздохнул Рон. – Тебе не надо учиться. Вот из-за этого я бы не прочь вырасти.
- Не думаю, что Гермиона так уж счастлива. Она всегда любила заниматься, – засмеялся Гарри. – Но ты ведь не слишком расстроилась? Тебя сделали помощницей библиотекаря, это рай для тебя – ты будешь целыми днями читать любимые книги.
- Ну не целый день, – засмеялась в ответ Гермиона. – Я буду обязательно гулять, и помогать тебе готовится к третьему туру. Ты уже учишь заклинания?
- Нет… – протянул Рон. – Ты ничуть не изменилась. Два дня как со смертного одра, а опять лезешь с нравоучениями. Спроси еще, сделал ли я домашнее задание.
- Ты меня совершенно не интересуешь. Можешь вообще не делать ничего. Но тогда тебя мама убьет, – парировала Гермиона.
- Взросление тебе явно пошло не на пользу. Ты стала слишком языкастой, – сказал Рон.
- Что-то действительно не меняется, – закатил глаза Гарри. – Вы снова сцепились как кошка с собакой.
- Обещаю, больше не буду с ним спорить. Я все-таки повзрослела, – сказала она.
- Надеюсь, – недоверчиво хмыкнул Гарри.
За этими разговорами они дошли до Большого зала.
- Ты же не собираешься за преподавательский стол? – спросил ее Гарри.
Гермиона отрицательно покачала головой, старательно не глядя в сторону преподавательского стола, ведь там наверняка сидел Снейп. Но он уже не был тем Северусом, которого она помнила, и она не готова была посмотреть, как он изменился. Ей было страшно.

~~~~~~~

Как Гермиона и предполагала, ее появление за столом вызвало ажиотаж – многие разглядывали ее настолько откровенно, что даже шеи вытягивали. А когда она уселась, к ней подскочил Колин Криви со своим неразлучным фотоаппаратом.
- Ты что, на Риту работаешь? – хмуро осведомился Гарри, не давая Колину сфотографировать Гермиону. – С нее уже хватит газетных статей. Забыл, что было перед каникулами?
Криви лучезарно улыбнулся и, скорчив невинную физиономию, ретировался, все-таки успев щелкнуть пару раз затвором. Гермионе было все равно. Она вообще теперь на многие вещи посмотрела по-другому. На появление новой статьи она бы отреагировала с философией сфинкса. Даже на такую, как была до пасхальных каникул. Но она не стала этого говорить Гарри, а, наоборот, благодарно ему улыбнулась.
После обеда мальчишки, в самом деле, пошли ее провожать. Только подойдя к комнате, где она жила летом, Гермиона осознала, что не спросила пароль у Дамблдора. Наудачу она назвала тот, который у нее стоял. Изображенный на портрете фавн улыбнулся ей и сказал:
- Добро пожаловать, мисс Мион. Не знал, что вы вернулись.
- Мион? – удивился Рон. – Какое дурацкое имя. Словно иностранное.
- Не могла же я там быть Гермионой, – пожала она плечами. – Дамблдор вообще решил, что лучше будет, если никто не узнает, что я из будущего. Он сказал всем, что я француженка. Вот отсюда и имя.
- А мне нравится, – сказал Гарри. – Если ты хочешь, то я могу тебя так называть.
- Лучше не надо, – попросила она, думая, что, в его устах, имя будет напоминать ей о Джеймсе. Она этого не хотела.
Внутри комнаты было все по-прежнему. Более того, на кровати лежали ее новые мантии, которые она купила в Косом переулке в тот день, когда переместилась. Это заставило сердце забиться сильнее, она грустно вздохнула.
- Ну, мы пойдем? – сказал Гарри. – До подземелий далеко, а у меня и так отработки до конца недели. Не хочу лишний раз нервировать Снейпа.
- Что опять случилось? Снова придирается на пустом месте? – спросила Гермиона.
- Снейп, конечно, очень строгий учитель, но на пустом месте не придирается, – удивляя ее, пояснил Рон. – Гарри зелье запорол, весь урок был какой-то рассеянный…
«Ничего себе, изменения!» – подумала Гермиона. Уж кто-кто, а Уизли, никогда не сказал бы подобное. Он всегда называл Снейпа не иначе как «сальноволосый гад» или «ублюдок».
- Это не совсем так, – шепнул ей на ухо Гарри. – Я тебе потом объясню, почему у меня отработка.
- Шушукаетесь как всегда, – сухо сказал Рон. – Не понимаю, когда я снова стану полноправным членом компании?
- Рон, тебе кажется, – мягко проговорил Гарри. – Я тебе доверяю. Подумаешь, шепнул на ухо.
Гермиона не совсем поняла, в чем тут дело. Насколько она помнила, помирившись после первого тура, Рон и Гарри сильнее сблизились. Неужели сейчас это было по-другому, или тут вообще другая история, которую она не знает? «Спрошу у Гарри, когда будем разговаривать наедине», – решила она и произнесла вслух:
- Я буду до отбоя в библиотеке. Поэтому, если что, то вы знаете, где меня искать. А теперь бегите на Зелья, не то, в самом деле, опоздаете.
- Слушаемся, мамочка, – съязвил Рон.
Гермиона и Гарри дружно закатили глаза. Мальчишки унеслись, а девушка плюхнулась в кресло. Ей необходимо было передохнуть. В ногах была какая-то слабость, видимо, болезнь все-таки оставила свой след.

~~~~~~~

Осмотрев комнату, Гермиона уселась в кресло перед камином. У нее снова появилось желание запереться в этой комнате и не выходить. Она вспомнила, как делала это в прошлом, и желание увеличилось. Тогда она усилием воли подняла себя с кресла и принудила пойти в библиотеку. В конце концов, она не для того брала хроноворот, чтобы до конца жизни отсиживаться в спальне.
Когда Гермиона вошла в библиотеку, она вдруг до конца осознала, что вернулась во времена четвертого курса. Такого «дежа вю» она давно не испытывала: за третьим справа от окна столом сидел за стопкой книг Виктор Крам, а чуть поодаль сидела стайка девчонок, пялилась на него и глупо хихикала.
Но тут из-за стеллажей вышла мадам Пинс и наваждение рассыпалось. Вот уж кто удивил Гермиону, так удивил – женщина выглядела абсолютно так же как пятнадцать лет назад. «Интересно, на нее-то я каким образом повлияла? – удивленно подумала Гермиона. – Или у меня в памяти остался неправильный образ библиотекаря?».
- Мион, рада тебя видеть, – приветствовала ее мадам Пинс. – Как бы я тоже хотела не прожить эти пятнадцать лет, а просто переместиться. Тогда мы были почти ровесницами, а теперь мне за сорок.
- Вам не стоит горевать об этом, вы прекрасно выглядите, мадам Пинс, – сказала она.
- Ирма, если не возражаешь, – поправила та.
Их разговор привлек внимание сидящих в библиотеке – девчонки смолкли и уставились на Гермиону, а Виктор оторвался от стопки книг и поднялся из-за стола.
- Герм-ивонна, – старательно выговаривая имя, поприветсвовал он ее, подходя. – Какая ты стала…
Виктор неопределенно махнул рукой.
- …Старая, – лукаво подсказала девушка.
Теперь он не казался ей ни взрослым, ни загадочным, как это было на четвертом курсе. Да и в его грубых чертах лица ей больше не виделось того обаяния и мужественности, которые ее подкупили.
- Нет, – поправил он. – Взрослая… Мы можем иметь разговор?
Гермиона перевела взгляд на свою начальницу.
- Иди-иди, – махнула рукой Ирма. – Что тут делать?
Гермиона кисло улыбнулась. Будь ее воля, она предпочла бы, чтобы ее не пустили. Гермионе вовсе не хотелось выяснять отношения с болгарином, но она понимала, что без этого не обойтись, поэтому снова перевела глаза на него и сказала:
- Пойдем на улицу.
Крам улыбнулся, разбивая свое мрачное выражение лица. Раньше ей казалось, что в такие минуты он становился почти красавцем, но сейчас зверское выражение просто стало мягче. Она поняла, что все выдумала, как обычная четырнадцатилетняя девочка, на которую хоть кто-то обратил внимание. «Наверное, мне бы понравился тогда абсолютно любой», – подумала она.
Пока она раздумывала, они покинули Хогвартс и дошли до того места на озере, где стоял корабль Дурмстранга. Там приехавшими были поставлены скамейки, на которых сейчас сидело несколько студентов. Крам уселся на свободную скамейку. Гермиона присела рядом и напряженно спросила:
- Что ты хотел мне сказать, Виктор?
- Ты есть теперь взрослая, – зачем-то повторил он.
- Я знаю, – усмехнулась она.
Он немного смутился оттого, что его перебили. Между его густых бровей появилась задумчивая складочка, но в следующее мгновение разгладилась, и он вымученно улыбнулся.
- Это есть хорошо. Мы мочь продолжать встречаться более тесно.
Гермиона изумленно выгнула брови, копируя любимый жест Северуса.
- Что ты имеешь в виду? – осведомилась она, хоть прекрасно понимала, о чем он говорил.
- Я целовать тебя, – смущенно сказал Виктор. Затем выпалил: – Я делать тебе предложение.
Гермиона поперхнулась и только огромным усилием воли скрыла душивший ее смех. Наверно она глядела на Виктора сейчас так, будто он снова отрастил акулью голову. Наконец, она справилась с собой и сказала как можно мягче:
- Виктор, понимаешь, с нашей прошлой встречи для меня прошел почти год, когда я ничего не помнила об этой жизни. Я не просто повзрослела. Я стала другим человеком.
- Но это не есть причин отказаться. Мы мочь начать сначал, – Крам явно волновался, раз начал коверкать слова настолько часто.
- Вряд ли у меня будет время на это, – усомнилась она.
- Я говорить с Гарри. Он сказать, что ты не есть его девушка. Он сказать, что ты есть друг. Ты иметь другой?
Гермиона была раздосадована его настойчивостью: «Неужели нельзя было отстать сразу? Это же так унизительно, когда тебя отшивают. А он продолжает травить душу и себе и мне».
- Виктор, – сказала Гермиона вслух, еле сдерживая раздражение. – Дело не в другом… Я просто не хочу ничего… мне сейчас не до романов… я просто не хочу.
Проговорив это, она решительно поднялась со скамейки. Крам попытался удержать ее за руку, но девушка не позволила.
- Не надо. Подумаешь, один поцелуй. Вокруг тебя полно девчонок.
- Но ты особенная, – вздохнул он.
- Прости, – сказала она и быстро побежала прочь от озера.
Гермиона не сразу вернулась в библиотеку, боясь расспросов, но когда пришла туда, то мадам Пинс не стала ничего выпытывать. По-видимому, женщина считала, что это не ее дело, они же не были подругами. Девушка была очень благодарна за ее тактичность, она вообще не хотела ни с кем разговаривать, и к счастью, ни Гарри, ни Рон в этот вечер ее не тревожили.


Глава 17. Помощница


На появление Гермионы за Гриффиндорским столом во время завтрака, отреагировали не так сильно, как она боялась. По крайней мере, никто ни о чем не расспрашивал, хотя, может быть, это было оттого, что никого из ее бывших одноклассников там не было.
Едва усевшись, Гермиона исподтишка покосилась на преподавательский стол. Прямую спину, длинные волосы и абсолютно черную мантию она заметила сразу, но с такого расстояния нельзя было понять, насколько изменился Снейп. Когда он вздрогнул, почувствовав чужой взгляд, то она быстро отвернулась и больше не поднимала голову до самого конца завтрака.
В библиотеку девушка пришла гораздо раньше мадам Пинс, открыв помещение простейшей «Аллохоморой». Еще в бытность студенткой, Гермиону удивляла такая беспечность хогвартского начальства.
Впрочем, при несанкционированном проникновении в Запретную секцию, это становилось известно и Филчу, и дежурному учителю. Простая порча библиотечных книг не представлялась возможной - многие книги даже от прикосновения карандаша начинали истошно вопить, что уж говорить о попытке их поджечь или разорвать.
Мадам Пинс появилась в половине одиннадцатого.
- Поговорим о распорядке дня, – начала она разговор после приветствия. – В учебное время я сама бываю в библиотеке редко, поэтому и тебя я не заставляю тут сидеть. Да и вообще за читальным залом негласно приглядывают домовые эльфы. Я сижу обязательно с четырех до десяти, когда основной поток студентов, и вполне справляюсь. В принципе, мне не так уж и нужна помощница. Так что если тебе куда-то нужно, уходи, не стесняясь. Тем более, насколько я знаю, ты будешь помогать Поттеру готовиться к третьему туру. Можешь, для приличия, ставить меня в известность.
Гермиона не знала, что и ответить, поэтому начала говорить «спасибо» и уверять, что не будет слишком наглеть, но Ирма только отмахнулась. Она показала ей стопку книг, которые требовали ремонта, и объяснила, как заполнять формуляры. А потом занялась своей обычной работой – сортировкой и расстановкой возвращенных книг. Гермиона начала ей помогать. Так они проработали до обеда.
В этот раз, пока Гермиона добиралась до Большого зала, к ней пристали ее бывшие соседки по комнате. Едва завидев, Браун и Патил обступили ее с двух сторон и, даже не поздоровавшись, начали наперебой задавать вопросы.
- Ой, тебе наверно ужасно непривычно быть такой взрослой, – то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала Лаванда.
- Я бы умерла от ужаса, если бы застряла где-то в прошлом, – уверила Парвати.
- А там такие же уроки? А как там одевались? Пользовались ли наши мамы косметикой? Ты вообще видела свою маму? – трещала Лаванда.
- Мальчики там были симпатичные? – внесла свою лепту Парвати. – Ты там с кем-нибудь гуляла?
Гермиона не то что не успевала ответить на их вопросы, но даже поворачивать голову от одной собеседницы к другой. Впрочем, похоже, те и не ждали ответа. Они поминутно заглядывали ей в лицо, хихикали, подмигивали, и говорили, говорили…
Перед столовой Гермиону окружили девочки с других факультетов. Теперь ей пришлось отвечать на их вопросы, которые были такими же: видела ли она их родителей, как она чувствует себя, став так быстро взрослой, не испугалась ли и не влюбилась ли. Гермиона отвечала всем, что ничьих родителей она не встречала, что не видела вообще никого из знакомых и что она ничуть не сожалеет о случившемся.
Представив себе, что это будет продолжаться и в Большом зале, девушка повернула обратно. Она вовсе не хотела привлекать к себе внимание, к тому же она некстати вспомнила о компании Малфоя. Если те начнут насмехаться, то наверняка привлекут к ней внимание своего декана, а уж этого ей вовсе не хотелось, она все еще панически боялась встречи со Снейпом.
Такое скорое возвращение весьма удивило мадам Пинс:
- Ты же собиралась обедать. Неужели так быстро?
- Я вообще не ела, – призналась девушка. – На меня налетели девчонки с дурацкими вопросами и отбили аппетит.
- Это легко исправить. Ты вполне можешь вообще там не питаться, – сказала Ирма. – Я вот никогда не хожу в Большой зал, но это не означает, что я морю себя голодом. Обычно я обедаю в своей комнате или хожу в Хогсмид, а когда приезжает муж, то через камин переношусь домой.
- Вряд ли я пойду в Хогсмид, – покачала головой Гермиона. – Дома у меня нет камина. А как пообедать у себя в комнате я просто не знаю.
- Нет ничего проще, – заверила женщина. – К каждому сотруднику Хогвартса прикреплен домовой эльф. Ты можешь его вызвать, когда захочешь. Он и обед принесет, и мантию лишний раз погладит, и в комнате уберет, ну и другие хозяйственные мелочи исполнит. Надо спросить у директора как зовут твоего.
- Мне бы не хотелось отвлекать Дамблдора из-за такой ерунды, я и так чувствую себя немного обязанной ему, – смутилась девушка.
- Хочешь, я позову своего Бика? Мы спросим его, кто прикреплен к тебе, – предложила мадам Пинс.
Гермиона кивнула, соглашаясь. Ирма щелкнула пальцами, назвала имя, и в библиотеке появился домовой эльф, как и все Хогвартские домовики, одетый в белое полотенце с буквой «Х» на груди.
- Мадам Ирма, чем может помочь Бика? – пропищал эльф, низко кланяясь.
Гермиона удивленно отметила, что ее совершенно не коробит и не волнует ни этот рабский поклон, ни его странная одежда - она больше не хотела бороться за их права. В конце концов, домовики не люди, а разумные магические существа.
- Я хотела спросить тебя, Бика, – вырвала ее из раздумий Ирма. – Кто прикреплен к мисс Грейнджер?
- Мисс так сильно возмущалась нашим рабским положением, что многие эльфы боялись, что она будет насильно вручать им одежду, поэтому к ней приставлен Добби, – сказал домовик, затем повернулся к Гермионе и добавил: – Но это вовсе не означает, мисс, что вы должны ему что-то платить. Добби и так получает деньги от господина директора.
Девушка смутилась.
- Я все понимаю. Передайте всем, Бика, что я осознала свою ошибку, я боролась за ваши права помимо вашей воли, но вы вправе сами решать, как жить.
- Вот это правильно, – одобрил эльф и исчез.
- Иди, Мион, пообедай, – велела мадам Пинс. – Не стоит морить себя голодом.
Гермиона так и поступила – пошла в свою комнату и вызвала Добби.
- Добби счастлив прислуживать подруге Гарри Поттера, – сказал тот.
Девушка опять удивилась, что ничуть не смущена ни его поклонами, ни его манерой говорить. Она даже отметила, что нелепый наряд домовика гораздо комичней простой одежды Бика. Да и вообще Бика показался ей более самоуверенным, чем свободный Добби.
Поев в спокойной обстановке, Гермиона с легким сердцем отправилась в библиотеку. Монотонный труд затягивал, как зыбучее болото, только поздним вечером она поняла, что и сегодня никто ее не искал.


Глава 18. Беседа с Гарри


На третий день такой затворнической жизни Гермионе все надоело. Время неумолимо неслось к концу мая, она больше не могла жить неопределенностью, поэтому решила сама поискать Гарри в гриффиндорской гостиной. Однако делать этого не пришлось, в шесть часов он сам появился в библиотеке.
- Прости, что не приходил сюда. Думал, встречу тебя и объясню, почему, но ты нигде не появлялась. Прячешься?
- Что-то вроде того, – вздохнула она. – Не люблю, когда на меня все время оглядываются и задают идиотские вопросы.
- Я тебя понимаю, это очень неприятно, – невесело улыбнулся Гарри. – Пойдем куда-нибудь, мне надо столько тебе рассказать.
Гермиона моментально отложила в сторону все дела, ведь предложение полностью совпадало с ее желанием.
Они пошли на квиддичное поле, где Гарри уселся на одну из верхних трибун. Гермиона села рядом, отметив, что Хагрид уже посадил кусты, из которых вырастет лабиринт. Поймав ее взгляд, Гарри сказал:
- Третьим туром будет лабиринт.
- Я знаю, – призналась она.
- Откуда? – удивился он. – Я сам услышал это только перед тем как идти к тебе, и никому не говорил. Или у тебя уже успел побывать Крам?
- Нет, Виктор все еще дуется после нашей последней беседы. – Она и сама не понимала, почему столь откровенна с Гарри.
- Тогда откуда же ты знаешь про лабиринт?
Гермиона снова поймала себя на мысли, что ей очень трудно врать Гарри Поттеру. Можно сказать, немыслимо. Однако всю правду она говорить не собиралась, поэтому решила выкрутиться, немного погрешив против истины.
- В момент временного воздействия мне был показан вариант развития будущего, и там присутствовал этот лабиринт. А разве Дамблдор с тобой ни о чем таком не разговаривал?
- Дамблдор… – усмехнулся Гарри. – Он меня за младенца держит. Единственное, что он мне сказал после того как ты очнулась, так это то, что стоит с тобой поговорить и позаниматься ЗОТИ и Чарами, и что ты знаешь больше любого из семикурсников. А сегодня после объявления третьего задания, он сказал, что в лабиринте каждому надо быть за себя, и что я ни в коем случае не должен помогать Седрику, а Седрик мне. Будто я собираюсь ему помогать!
- Он просто знает, что ты очень благороден, даже когда не надо, – мягко сказала Гермиона. – Помнишь, что ты учудил на втором туре? Ты вытащил не только Рона, но и Габриэль. А еще ты пытался освободить всех нас и чуть не опоздал.
- Ты чего-то путаешь, Гермиона, – удивился Гарри. – Дамблдор предупредил, что у тебя путаница в голове, но я не думал, что такая большая.
- Я сказала что-то не то? – в свою очередь удивилась она. – Расскажи, как все было.
- Ну, я приплыл первым. Пока искал чем бы перерезать веревки, приплыла Флер и забрала свою сестру. Я отвязал Рона и поплыл, но на обратном пути на нас напали гриндилоу. Флер никак не могла отбиться, и тут Габриэль начала просыпаться прямо под водой. Вот мне и пришлось забрать ее. Пока я возился, меня догнал Седрик с Чжоу. А потом к нам присоединился Крам с тобой наперевес. Мы все пришли почти одновременно, опоздав на пару минут. Флер вернулась израненная, минут через пять после нас. Судьи долго совещались и распределили места таким образом: Седрик получил пятьдесят баллов, я тоже, Крам за плохую трансформацию сорок восемь, а Флер всего двадцать пять.
- И кто лидирует перед третьим туром?
- Я. У меня на три балла больше чем у Диггори, и на пять больше, чем у Крама. Флер сейчас последняя.
- И ты не воспринимал песню из яйца всерьез? – не сдержалась Гермиона.
- Я что, дурак какой-нибудь?! Дамблдор хоть и выглядит иногда психом, но никогда не стал бы топить своих студентов, – обиженно сказал Гарри.
Девушка откровенно смутилась. Не говорить же ему, что в ее варианте реальности он поверил глупой песенке. Как выкрутиться из этой ситуации она не знала, а потому уставилась на скамью и стала изучать ее трещинки и пятна.
И тут она увидела то, что заставило позабыть ее о смущении: всего в двадцати сантиметрах от них, на лавке преспокойно сидел майский жук, будто пригревшийся на солнышке. Гермиона незаметно вынула из кармана палочку, оглушила его, и через минуту Рита Скиттер сидела в банке.
- Попалась, голубушка, – обрадовалась Гермиона.
- Не знал, что ты увлекаешься энтомологией, – изумился Гарри.
- Я не увлекаюсь энтомологией. И это не жук, а наша вездесущая журналистка. Помнишь, ты видел Малфоя, говорившего под деревом, будто в микрофон? Ты еще тогда сказал, что у него жучок.
- Ты уверена, что это Рита?
- Естественно. Но можно проверить, – хмыкнула она, вытряхнула обездвиженного жука и произнесла: – ANIMAGUS RESTUTO.
На лавке появилась обездвиженная Рита Скиттер, Гарри присвистнул от изумления и сказал:
- Наверняка она незарегистрированный анимаг.
- Ты прав, – подтвердила Гермиона.
- Но что с ней теперь делать?
- Есть два варианта – отпустить сейчас, заставив молчать, или трансформировать обратно и посадить в банку до конца учебного года. Что предпочитаешь?
- Второй вариант, конечно. Рита не удержится.
- Если честно, я тоже думаю, что соблазн будет слишком велик.
Договорив фразу, Гермиона трансформировала Скиттер обратно в жука. Через пару минут о стекло бился и сердито жужжал майский жук.
- Не буянь, – усмехнулась Гермиона. – Мы выпустим тебя в конце года, а может даже чуть раньше. Ты еще будешь нам благодарна.
Гарри смотрел на это и откровенно веселился. Ему нравилось, что журналистка у них в плену, ведь он уже получил столько вышедших из-под ее пера пасквилей! Гермиона наложила на банку чары, чтобы она не разбилась и убрала ее в карман мантии.

~~~~~~~

- Послушай, а как у тебя получилось наложить заклинание, не произнося его вслух? – спросил Гарри.
- Это было невербальное заклятье, – ответила Гермиона.
- Разве такие бывают?
- Да. Их проходят обычно на шестом и седьмом курсах. Когда я попала в прошлое, то выглядела как сейчас, поэтому Дамблдор определил меня сразу на седьмой курс.
- Удивляюсь, как ты справилась?– восхитился он.
- Ну, я всегда шла немного впереди всех, к тому же там со мной дополнительно занимались, – гладко соврала Гермиона.
Гарри, казалось, пропустил ее слова мимо ушей, так как вдруг резко о чем-то задумался, затем осторожно сказал:
- Дамблдор намекнул на то, что ты видела моих родителей, и чтобы я не упрекал тебя за их смерть. Но ты ведь не помнила о том, кто они такие?
Гермиона судорожно сглотнула и подумала: «Вот и настал миг, которого я так боялась. Что если он почувствует вранье?» Она уже готова была запаниковать, но сдержалась и взяла себя в руки. «Гарри никогда сносно не владел легилименцией», – успокоила она себя и ответила, вздохнув:
- Я ничего не помнила о своем настоящем времени. Я ужасно боюсь, что ты мне этого не простишь.
- Знаешь, – Гарри тоже вздохнул. – Я тоже долго думал над этим и пришел к выводу, что если бы ты даже все помнила, то не имела права их спасать. Тогда бы Волдеморт не исчез, он был бы силен, и все могло закончиться весьма плачевно.
- Да. – Она опять вздохнула. – Дамблдор тоже так говорит, и я это понимаю, но…
- Не вини себя, – попросил Гарри.
- Ты сильно изменился, – признала Гермиона. – Будто тоже повзрослел.
- Наверное, ты права. У меня были не слишком хорошие дни.
- Ты не расскажешь?
- Расскажу. Я очень хочу тебе рассказать. Только с одним условием. Ты мне тоже расскажешь все, или почти все, о том времени.
- Не вижу причин скрывать. – Гермиона пожала плечами. – Прошлого не воротишь.
- Да... А жаль! – Гарри снова вздохнул.
- Да что случилось-то? – озабочено спросила она.
Гарри не торопился. Он долго сидел, уставившись на растущий посреди квиддичного поля лабиринт, затем медленно заговорил:
- Все началось с того, что во сне я увидел Хвоста и Волдеморта. Я пошел к Дамблдору, тот как раз разговаривал с Грюмом и Фаджем из-за странного поведения Барти Крауча. Я видел его…
- Я знаю эту историю, – перебила Гермиона и, видя в глазах удивление, пояснила: – Дамблдор мне рассказал. Он посчитал, что мне надо знать, так как ты до этого разговаривал с Крамом обо мне.
- Ага, – кивнул Гарри. – Виктор интересовался, что с тобой происходит, и как я к тебе отношусь. Я ему сказал, что ты мне как сестра. Надеюсь, ты не в обиде.
- Нет, – заверила Гермиона. – Ты мне тоже как брат.
Гарри улыбнулся с явным облегчением и, как ни в чем не бывало, продолжил:
- Короче, я пришел к директору, а он ушел, велев подождать. Пока я был один, то случайно залез в омут памяти Дамблдора, не зная, что это.
- Гарри, но это неприлично, лазить по думоотводам, – укорила его Гермиона.
- Это ты у нас девушка начитанная и, хоть и выросла среди маглов, знаешь об этикете волшебников, а я не знал и не узнал бы…. – огрызнулся парень и добавил более миролюбиво. – Прости, Дамблдор вовсе не сердился. Он сказал, что любопытство не порок, но иногда его стоит обуздывать.

~~~~~~~

Гермиона знала, что Гарри увидел в омуте памяти – это были суды над Упивающимися. Тогда он подробно рассказал им с Роном об этом. Они потом еще долго обсуждали, прав ли Дамблдор, доверяя Снейпу. Сейчас девушке было интересно, насколько различается содержание омута, но почему-то она постеснялась спросить.
- Я не буду рассказывать тебе всего, что увидел в его омуте, – разбил тишину Гарри. – Скажу только, что там упоминался Снейп. Я спросил Дамблдора, почему он верит зельевару, но директор ответил, что это не мое дело. Конечно, сказано было не столь грубо, но все-таки. Я пошел к Сириусу и все ему рассказал. Тот сказал мне, что директор очень ошибается насчет Снейпа, и что такой гад как Снейп, никогда не исправится. Он называл его ублюдком и предателем.
Гермионе было не по себе оттого, что кто-то поливал грязью Северуса. Тем более, ей было неприятно слушать это от Гарри. Неприятно было ей и упоминание о Блэке. Не выдержав, она сердито спросила:
- Зачем ты мне все это говоришь?
- Я поверил крестному, – вздохнул Гарри. – И стал следить за Снейпом. К нему все время подходил Каркаров и ныл, один раз даже пришел на уроке. Я так прислушивался к их разговору, что запорол зелье и Снейп, естественно, назначил мне взыскание. Я пришел вечером, стал отрабатывать. К Снейпу пришел Малфой, и они вместе вышли из кабинета. И тут я снова увидел омут памяти. Теперь я знал, что это такое. Я решил, что должен туда поглядеть. «Вдруг Снейп что-то замышляет?» – думал я.
- Гарри… – почти простонала Гермиона.
- Погоди. Дай договорить. Иначе я передумаю, – перебил ее парень, вздыхая. – Короче, я влез туда своим носом. Первое, что я увидел, как мой отец и крестный надсмехаются над тобой – они говорили какие-то гадости, а ты огрызалась, затем подошел Снейп и помог. Мой мир перевернулся вверх тормашками, я привык слышать, что они были безобидными шутниками. А тут они приставали к девушке, причем, судя по нашивке, когтевранке. Это было весьма неприятно, я дернулся от этого воспоминания и попал в другое. Лучше бы я этого не делал… Все происходило во время экзаменов на пятом курсе. Снейп спокойно сидел на берегу озера, а Мародеры начали его задирать. Они даже вздернули его в воздух и перевернули. Понимаешь, Сириус и отец издевались над ним, Римус спокойно созерцал, а Питер гаденько хихикал. За этим занятием Снейп меня и застал. – Гарри перевел дыхание. – Он выкинул меня из кабинета. Мне было настолько стыдно и плохо, что на следующий день я не пошел на занятия, готовый сидеть в своей комнате и не показывать носа. Особенно мне было страшно увидеть зельевара. На третий день Снейп пришел сам и заявил, что я размазня, что влезать в чужие думоотводы – свинство. Я стал просить прощения за себя, за отца, за Сириуса. Он пояснил, что Джеймса он простил, потому что считает себя виноватым в смерти моих родителей, рассказал о каком-то глупом пророчестве, по которому я должен убить Волдеморта. Он пригрозил, что если я буду сидеть и жалеть себя, то монстр раздавит меня как муху.
Гарри снова перевел дыхание.
- Почему я решил рассказать тебе это все?.. – задал он риторический вопрос. – Посчитал, что должен извиниться и перед тобою.
- Ты не должен извиняться, – запротестовала Гермиона.
Между ними повисло молчание.

@темы: снейджер