Поздравляю Аллеранс с днем рождения!



Счастья, радости, здоровья и всех благ

@темы: праздник

---

***

Утонуло солнце в море.
Звезды в тучах заблудились.
Ветер с камышами спорит.
Ночь на пляжи опустилась.

Пробегут гурьбою волны,
Ветра озорные дети.
Шорохами дюны полны.
Сосны дремлют в лунном свете.




***


Набухло небо тучами,
Присело над дорогами.
Дождя косые лучики
Траву сухую трогают.

Шаги его несмелые
Становятся уверенней
И пахнут розы белые
Вином благих намерений.

Я распускаю волосы
И шлепаю по лужам.
Дождя все гуще полосы.
Их звон победный дружен.

Закидываю голову,
Шепчу: «Дождь долгим будет».
А под навесом, около,
Меня старушки судят.

@темы: стихи

---

"Оборванные ниточки", главы 17-19

Глава 17. Второй и третий туры


В Хогвартс, как и уезжали, Гарри и Том вернулись порознь и тут же окунулись в повседневные дела. Лишь примерно за две недели до второго тура гриффиндорец вспомнил, что так и не отгадал, зачем ему отдали Золотое яйцо, украденное им у дракона. Оно, по словам организаторов, должно было помочь понять следующее задание. При вскрытии из него раздалась какофония звуков.
- Это песни русалок, – фыркнув, пояснил Том, поспешно помогая закрыть яйцо.
- Постой, по легенде, они предназначены, чтобы очаровывать моряков. А у этого вряд ли найдутся поклонники, – усомнился Гарри.
Том засмеялся и предложил ему принять ванну. Для этого они спустились в Тайную комнату и едва не забыли о цели визита, увлекшись друг другом. Когда все же вспомнили, то погрузились под воду и вновь открыли яйцо. На сей раз из него полилась поистине чарующая мелодия. Слова были не столь романтичны и говорили о том, что Чемпиону придется спасти кого-то похищенного русалками. Если же он не уложится в течение часа, то…
Угрозу пара посчитала гиперболой и не придала ей значения. Их больше интересовало, кого оргкомитет выберет в жертву для Гарри, а парня еще волновало, как он сможет долго находиться под водой и не задыхаться.
- Есть разные способы дышать под водой: трансфигурироваться в какое-либо подводное животное, но это достаточно сложно, применить чары головного пузыря на манер магловского водолазного костюма или проглотить жабросли, которые отращивают человеку жабры на час-полтора, – проинформировал Том.
Третье было самым элементарным, и Гарри выбрал этот способ.
День тура был ветреным, снежным, и парню пришлось накладывать на себя еще и согревающие чары. Он так и не выяснил, кто будет его жертвой. Решил разобраться по ходу испытания.
Первым прыгнув в воду Черного озера, Гарри без всяких заморочек добрался до поселения русалок, расположенного, оказывается, на дне. Тут ему пришлось глубоко задуматься.
К четырем столбам были привязаны девушки. Если две, Чжоу Чанг из Рейвенкло, и светловолосая малявка, похожая на Флер Делякур, были ему незнакомы, и точно не могли предназначаться для него. То другие, Гермиона и Парвати, обе подходили в жертву ему. Пока Гарри размышлял над этой дилеммой, подплыло какое-то чудовище с головой акулы, в котором он с трудом узнал Виктора Крама, отвязало Грейнджер, и было таково. Больше не раздумывая, Гарри вынул заготовленный нож, разрезал веревки, связывающие Патил, и тоже поспешил всплыть.
На обратном пути к нему и Виктору привязались гриндилоу. Он быстро их заставил отступить. Чемпиону Дурсманга пришлось несладко, так как одно из магических созданий вцепилось в ногу Гермионе. Гарри хотел придти на помощь, но затем, решив, что каждый сам за себя, рванул на поверхность и первым добрался до финиша. На берегу, он немного поволновался за подругу, но болгарин не подвел и прибыл вторым – чуть покусанный сам, но с честью защитивший даму.
- Пока лидирует Чемпион от Хогвартса Гарри Поттер, – возвестил Людо Бегмен, освещающий ход испытания и всех мероприятий Турнира. – Ему предстоит первым приступить к завершающему этапу. Но, честно говоря, я не знаю, поможет ли это в лабиринте, полном неверных направлений, коварных ловушек и опасных созданий, с которыми Чемпионам придется сразиться.
Он же назвал точную дату третьего тура: пятнадцатое июня, первый день летних каникул, которые в этом году чуть откладывались. На возмущенные вопли учеников и даже некоторых Чемпионов, Дамблдор ответил:
- Экзамены за курсы, а особенно СОВ и ТРИТОНЫ, мы по понятным причинам перенести не в состоянии. На них обычно приезжают комиссии из министерства. Чемпионы, невзирая на то, что большинство из них оканчивают обучение, будут освобождены.
Обрадованный Гарри решил посвящать подготовке к Турниру все свое свободное время. Но полноценно заниматься он мог лишь по вечерам, так как Тома от преподавания никто не освобождал. Профессор Манн умудрялся так загрузить своего подопечного, что и днем парень проводил время либо в библиотеке, изучая заклинания, проклятия и чары, либо в пустых классах, отрабатывая новые и старые навыки.
Наконец, наступил день соревнования. Погода была солнечная, жаркая. Квиддичное поле ломилось от учеников, преподавателей и гостей – многие представители министерства, весь попечительский совет и даже некоторые родители-маги решили посетить мероприятие. Гарри откровенно недоумевал по поводу этого желания, так как, с его точки зрения, смотреть было абсолютно нечего. Как и во время второго тура, основные события разворачивали на закрытой от взглядов территории: тогда – под водой, теперь за высокими и плотными стенами лабиринта.
Том тоже не видел нужды быть на трибунах и вызвался патрулировать лабиринт изнутри, желая быть как можно ближе к любимому, не полагаясь на парные кольца, которыми они с Гарри обменялись еще перед первым туром. Они в случае опасности нагревались и критической ситуации превращались в портал, который переносил к нуждающемуся в помощи партнеру.
Том уже давно перестал бороться со своими чувствами и признавал их, но это лишь добавляло волнения, особенно, когда речь шла о таком опасном задании. Он, как преподаватель, знал, что на дорожках участников поджидают и акромантулы, и огненные крабы и даже специально выращенная гадость от Хагрида, которую полувеликан называл «малышом», выглядевшая гигантским скорпионом в броне, умеющая выпускать из хвостового жала огонь.
Кроме профессора Манна патрулированием занимались еще Флитвик и Снейп. А Грюм, от которого все ожидали подобных действий, с сожалением отказался, сославшись на недомогания. Он выглядел в последнее время довольно странно: то необычайно хмурым и озабоченным, то улыбающимся предвкушающей улыбкой, что смотрелось устрашающе и безумно на его обезображенном лице.
Такое поведение Волдеморта объяснялось тем, что, проверив тайник, где находилась чаша Хаффлпафф, он ничего не обнаружил. Правда, потом темный маг вспомнил, что давно перенес свой крестраж из развалин приюта, где тот изначально находился, в склеп Лестрейнджей. Недолгое ликование, новая поездка и еще большее разочарование: внутри были явные следы визита кого-то постороннего, до боли знакомого, но неузнанного. При этом защита незнакомца пустила. «Странно, – нахмурился Волдеморт. – Сюда был доступ лишь у меня и у представителей семейства, но они все либо мертвы, либо заперты в Азкабане». Так и не придя ни к каким выводам, он вернулся в школу в скверном настроении. Не мог же маг каким-то образом догадаться, что там побывал Том – в какой-то степени он сам.
По мере приближения финала Турнира, к которому он решил приурочить похищение Поттера, настроение Волдеморта исправлялось. Да и наличие пусть всего одного, зато надежно спрятанного в Албании, крестража, успокаивало. Вот он и ходил с идиотской улыбкой, нисколько не заботясь, как выглядит с ней в личине Грюма.
В день тура Волдеморт уселся рядом с Дамблдором и устроил так, чтобы их окружала небольшая буферная зона, и с совершенно безумным выражением лица наблюдал за соседом и за тем, как Поттер готовится войти в лабиринт, поглядывая изредка на часы, специально надетые на руку. Скоро, очень скоро с мальчишкой будет покончено, а чуть раньше со стариком. Да… жизнь, кажется, вошла для него в полосу удач!
Прозвучал стартовый сигнал, и Гарри, наконец, скрылся в зарослях специально выращенных кустарников. Том тут же юркнул следом и незаметно повел его легкой дорогой, убирая опасности, надеясь, что его действия не отследят – стены лабиринта значительно искажали, кто именно выпустил то или иное заклинание. Но в самом конце он увидели сфинкса, который наверняка скажет, что кто-то помогал Чемпиону, поэтому ретировался.
Гарри, не имеющий представления о слизиринских выходках своего добровольного «ангела хранителя», искренне изумлялся, что его продвижение проходит настолько легко и спокойно. Подумаешь, пришлось убрать боггарта, взорвать среднего огнекраба и обойти ловушку, устроенную дьявольскими силками. Он с первых минут оставил позади других претендентов на кубок и теперь стремительно приближался к центру лабиринта.
Сфинкс был неприятной преградой, тем более Гарри не слишком любил логические задачки. Но то, что загадало это создание, невероятно просто отгадывалось. И вот он в небольшом помещении на секунду застыл перед кубком. «Мерлин, неужели я справился?» – мелькнуло в голове у Гарри, и он прикоснулся к предмету. В следующую секунду его закрутило в пространственном перемещении.


Глава 18. Триумф темного мага


Отправляясь в Хогвартс в образе Грюма, Волдеморт не рассчитывал, что Дамблдор во многом будет помогать ему, осуществить идею похищения Поттера и убийства самого старика. Все, разумеется, началось с заколдованного кубка и подсунутого в него имя Поттера, но и потом директор выдал ему массу полезной информации.
В день последнего испытания Дамблдор тоже значительно облегчил Волдеморту задачу. Он сам вручил ему приз и попросил составить план лабиринта. Темный Лорд, разумеется, согласился и настроил портал таким образом, чтобы победителя – а им мог оказать лишь Поттер по ряду причин, в том числе из-за наложенных на приз чар недосягаемости для других Чемпионов, – перенесло не к директорской трибуне, а на кладбище в Литтл-Хэнгелтоне.
Еще на кубок было наложено оповещающее заклинание, которое предупредит Волдеморта, когда Поттер подойдет к последнему препятствию, сфинксу. Теперь он ждал этой минуты с нетерпением. Был и у него портал, который сработает через некоторого времени после этого события.
Так же, как уже говорилось, Волдеморт озаботился, чтобы рядом с ним и Дамблдором в день состязания не сидели другие маги. Директор тоже ратовал за это и все время, пока Поттер готовился и шел до центра лабиринта, с маниакальной радостью рассказывал, какие монстры должны были встретиться парню. Волдеморт ни раз приходил в ужас, представляя, что гриффиндорец погибнет раньше, чем надо, и он не сможет насладиться его убийством.
Наконец, чары сработали. Волдеморт ухмыльнулся дьявольской улыбкой и в упор глянул на Дамблдора.
- Ну что, старик, готов ли ты к смерти? – прошипел на едином дыхании, и не успел светлый маг сообразить, в чем дело, пустил ему в лоб Аваду Кедавру. В следующее мгновение портал уже тащил его прочь от квиддичного поля Хогвартса.
Прибытие жертвы тоже не затянулось – мальчишка вывалился прямо ему под ноги. С ним Волдеморт не собирался даже беседовать, поэтому тут же направил в него зеленый луч смерти. Поттер, так и не успев не то что встать на ноги, но и посмотреть на противника, испустил дух.
- Вот и все, Избранный. Так банально и просто, – провозгласил Волдеморт, и над кладбищем раздался его ликующий, безумный смех. – Кто теперь посмеет бросить мне вызов?
Предсказуемо, обитатели могил и склепов ему не ответили, и Темный Лорд зашелся в новом приступе хохота. Сейчас ему было плевать, что до полной победы ему еще ой как далеко. Ведь основные соратники сидят в Азкабане, министерство все еще не под его контролем, да и Кадмиус Аттвуд (его легенда) – не кандидат в министры, а лишь мелкий служащий. Но главные противники Волдеморта, Дамблдор и Поттер, уничтожены. Это неизбежно посеет панику в рядах обывателей. Может, даже кто-то из оставшихся на свободе Пожирателей захочет реабилитироваться, и Волдеморт их примет, пусть и неохотно.
- Ты убил его, красноглазая ящерица! – раздался довольно знакомый голос, хотя ликующий Волдеморт не мог понять, где слышал его.
Перед Темным Лордом, кипя негодованием и гневом, стоял незнакомец с каштановыми волосами и такой же бородкой, которая его не старила, потому что он был до неприличия молод – максимум лет двадцати.
- Кто ты такой? Совсем страх потерял? – насмешливо осведомился Волдеморт, который абсолютно был уверен, что кроме погибшего Дамблдора и Поттера, в силу пророчества, никто не сможет противостоять ему на равных.
- Я – твоя улучшенная версия, и я тебя уничтожу! – заявила выскочка и взмахом палочки убрала ненужную маскировку.
Глаза Волдеморта невольно округлились. Мордред свидетель, это был он, молодой, горячий, такой, как воспоминание из дневника – первого крестража. Только реальней, живее, эмоциональней.
- Дамблдор предполагал, что тебя уничтожили, – сообразив это, расслабленно вспомнил Волдеморт.
- Он ошибся. Как видишь, я вполне самодостаточная личность, – фыркнула его молодая версия.
Да, Темный Лорд и сам это понял по сбившемуся дыханию, по ненавидящему взгляду. Уж не спятил ли Том (он так решил называть молокососа), сидя в дневнике? Или, настолько самонадеян, что думает победить более зрелую, целостную личность?
- Ты – лишь моя частичка. Я не собираюсь с тобой драться – просто поглощу, – сообщил Волдеморт скучающе, направил палочку и произнес необходимое заклинание.
Том тоже не бездействовал, а на секунду раньше выкрикнул:
- Авада Кедавра!
Он решил использовать в поединке палочку, с которой был в дневнике. Они обычно вместе появлялись в реальности – так работала магия, примененная когда-то Волдемортом для создания крестража. Когда Том окончательно превратился в настоящего живого человека, она не испарилась, а тоже стала реальней.
Вообще-то, палочка теперь не слишком подходила Тому, так как он изменился, общаясь с Гарри, но по-прежнему хорошо слушалась. Том считал ее своеобразной гарантией победы над Волдемортом, частью души которого он когда-то был, но ошибся. Палочки были не просто сестрами, они, по сути, являлись одним и тем же магическим артефактом и не могли сражаться. Поэтому лучи, вырвавшиеся из них, соединились и нейтрализовались.
В следующую минуту Том ощутил, как в его голову врывается чужой разум (чужой ли?). Хотелось сложить оружие, подчиниться, слиться в единое целое. Причем захватчик явно предпочитал занять его тело, а не оставаться в другом, пусть и единокровном, но ненавистном. Но если он сдастся, то смерть Гарри будет напрасной, да и его усилия стать менее безумным и озлобленным, менее бессердечным, пойдут прахом.
- Я не поддамся! – выдавил Том, и ему послышалось, или это было на самом деле, противник произнес ту же фразу.
Дальше реальность отступила, и все потонуло в безвременье. Лишь на периферии сознания он мог отметить, что их по-прежнему двое, и каждый не в силах что-нибудь изменить в желанную для себя сторону.


Глава 19. И его поражение

Гарри прекрасно видел и внезапно возникшего давнего врага и зеленый луч смерти, но не отклониться, ни даже испугаться не успел, как почувствовал, что его тянет куда-то вверх. Вскоре он стоял непонятно где в беспросветном тумане, и не понимал, что дальше. Если он умер, то почему все чувствует и помнит?
- Ты пока на пол пути и можешь вернуться, – раздался бестелесный голос.
- Кто ты? И как мне это сделать? – ничуть не испугавшись, спросил Гарри.
Чего бояться, если ты уже мертв? Да и удивления почему-то не было.
- Я давно стал частичкой тебя, я – причина твоей смерти, но я же – твой шанс вернуться к жизни, – ответили ему нечто.
- Не понимаю.
- Вы, смертные, слишком непонятливы. Все вам надо разжевывать. Вы с Томом ошибочно думали, что у тебя в голове крестраж Волдеморта. Но это не совсем так. Я – часть его, но меня вряд ли можно вернуть хозяину. Я – ваша связь, я – то, что навеяло пророчество. Я – причина, почему именно тебе нужно его победить. Не знаю, стало ли тебе яснее. Но, мальчик, тебе обязательно знать, почему ты сейчас не отправишься дальше, а вернешься в мир живых и поможешь своему любовнику или ты просто сделаешь это?
Гарри невольно отшатнулся от этих слов, и в следующее мгновение его понесло обратно, вниз.
Первое, что он увидел, очнувшись, это Тома и Волдеморта соединенных нитями, весьма похожими на мысли, если их вытащить из головы, чтобы поместить в думосбор.
Откуда-то из подсознания пришло озарение, что это противостояние может закончиться гибелью его любимого. Том уже и так чуть поддавался, потому что не являлся до конца полноценной личностью. Самая главная часть расколотой души человека, который когда-то изначально был Томом Реддлом, все еще оставалась в Волдеморте, и именно она была главной.
Еще, Гарри знал теперь, что это «начало» ни доброе и ни злое. Просто именно оно делает человека настоящей личностью, именно оно уходит после его смерти за грань и именно это поглощает дементор при поцелуе. Значит, чтобы Том, вышедший из дневника, остался с ним надо это «нечто» отдать ему. Но как это сделать?..
Однажды на первом курсе, когда Гарри еще верил Дамблдору, тот сказал мальчику, что мама защитила его от смертельного проклятия не только своей жертвой, но и любовью. А если старик был прав?.. Гарри уже отдал свою жизнь, умерев недавно, не сопротивляясь в силу обстоятельств. Это ли не жертва?.. Пришла пора другой защиты – любви.
Гарри вскочил с земли, подлетел к не замечающим ничего противникам и, больше не задумываясь, что есть силы, крикнул:
- Я люблю тебя, Том, а тебя, Волдеморт, ненавижу! Будь ты проклят!
Затем он обнял Тома, прижал к себе, даже поцеловал в висок, наставил палочку на Волдеморта и добавил:
- Протего! Экспеллиармус!
Его магия разорвала связи, более того, направила на Волдеморта не только пущенное Томом смертельное проклятие, но и то заклинание, которое произнес сам монстр. Дальше, как в замедленной съемке Гарри увидел, как падает Темный Лорд, как из его груди на уровне сердца вылетает золотистое «нечто» и врывается в грудь Тома. Как возлюбленный приходит в себя и улыбается: радостно, с облегчением. Затем они кинулись в объятия друг друга и хором воскликнули:
- Ты жив! Мы победили!
Некоторое время они неистово целовались. Потом немного пришли в себя.
- Я видел тебя мертвым, – произнес Том с болью и непонятным обвинением.
- Ты чуть не слился с этим монстром, – таким же тоном парировал Гарри.
- Теперь я верю, что все у нас будет в ажуре! – сказали они одновременно и снова поцеловались.
Спустя какое-то время они нехотя отстранились. испытывая некоторую неловкость, Гарри решил разбить ее, пошутив:
- Теперь у меня одна забота: дожить до совершеннолетия и захомутать тебя. Я слышал, в магическом мире возможны однополые браки.
- О, нет, любимый, так долго ждать я не намерен, – заявил Том, притягивая к себе. – Вдруг ты передумаешь за это время?.. Лучше я использую другой магический закон: сегодня я спас тебя от Волдеморта, и теперь имею право требовать стать моим мужем немедленно.
- Кто еще кого спас, – проворчал Гарри, затем воскликнул, улыбаясь: – Я согласен!
- Так я и думал, – констатировал Том, и они снова накинулись на губы друг друга.

Там, в Хогвартсе, им еще предстоят объяснения, которые легко дадутся из-за прихваченного трупа Волдеморта, интервью, полные придуманной полуправды и недомолвок, всеобщее удивление, непонимание и восторг. Но все это будет после. А пока они принадлежали друг друга и верили, что все им по силам. Так и было. Ведь они любили и были любимы.


КОНЕЦ.

@темы: слеш/яой

---

"Оборванные ниточки", главы 13-16


Глава 13. Тучи сгущаются


Высокий черноволосый мужчина стоял у плохо зашторенного окна и пристально вглядывался в предзакатное небо сквозь узкую полоску между плотными шторами. Его темно-карие, почти черные глаза изредка вспыхивали красным – то ли сами по себе, то ли отражая лучи заходящего солнца. В голове крутилась мысль о том, что принесет ему завтрашний день.
Позади была пройдена тернистая дорога. Он едва сумел выбраться из пропасти, куда забросила его судьба. Впереди еще долгий путь к намеченной цели, и нет людей, на которых он мог бы положиться. Верней, все они сидели в самой неприступной магической тюрьме, Азкабане: Лестрейнджи (братья и Белла), Эйвери, Руквуд – те, кто стоял с ним у истоков, кто не предал и не отрекся, боролся до конца.
Сам он уже дважды был остановлен несмышленым мальчишкой. И если в первый раз это произошло, скорее всего, из-за жертвы матери, которую он не учел, то во второй… Ему противостоял первокурсник и сумел выкинуть его душу из тела Квиррила. Что это, рок или невероятное везение? Волдеморт предпочитал думать, что второе, но в любом случае решил больше не церемониться с Поттером, не пытаться привлечь его на свою сторону и даже не устраивать честной дуэли, а сразу убить.
Еще в прошлом году это казалось недостижимой целью, почти так же, как и тринадцать лет назад. Он снова был немощным духом, привязанным к собственному крестражу. Хорошо хоть в этот раз его притянули кольцо Певереллов и спящая Нагини, спрятанные в доме Гонтов, а не, к примеру, медальон Слизерина, запертый в закрытой пещере. Там можно было остаться замурованным на века, пока какой-нибудь любопытный маг не влезет в тайник.
Этим везение Волдеморта не ограничилось. Зимой, когда он уже начал отчаиваться, что в его обиталище никто не заглянет – халупа стояла в стороне от других строений, имела мрачную репутацию и не представляла собой никакой ценности, чтобы в нее влезать, случилось поистине чудо. Дом посетил внебрачный сын Морфина, полукровный ублюдок – хотел продать его или поверил легенде, что тут закопаны сокровища Слизерина.
Сил Волдеморта хватило на то, чтобы вселиться в тело дальнего родственника. И так как их кровь несла схожие гены, он не почувствовал отторжения, как в случае с Квиррилом. «Кузен» оказался более внушаемой личностью. Волдеморту удалось подчинить его волю своему разуму, а когда он надел кольцо и активировал крестраж, то объединенная личность вытеснила душу хозяина тела на дальние задворки сознания. Так что сейчас, в конце очередного лета Волдеморт, можно сказать, единовластно господствовал в нем.
Следующим шагом к полноценному возвращению стал визит Волдеморта в пещеру, где хранился медальон Слизерина. Тут его ждало разочарование – в чаше на острове лежала подделка, украденная кем-то из его бывших соратников. Ярость, охватившая Темного Лорда, чуть не стоила ему жизни. Он настолько вышел из себя, что обрушил свод пещеры. К счастью ему в последний момент удалось аппаририровать наружу.
Неудача стала уроком не доверять никому, кроме себя. По крайней мере, пока самые преданные его последователи томятся в Азкабане. Те, кто остался на свободе, его не радовали. Все они неплохо устроились в новой жизни, не пытались искать своего повелителя, постоянно отрекались от него и всячески обеляли свои запятнанные имена.
Хуже всех повели себя Нотт и Макнейер, служившие в министерстве, Снейп, устроившийся под крылышком Дамблдора, и Малфой, способствовавший уничтожению его первого крестража. Неважно, что Люциус не знал о ценности дневника – он не имел право поступать так с вещью, отданной на хранение Волдемортом. Все они, безусловно, поплатятся своей жизнью.
Но это придется отложить на «потом», как и освобождение узников. Пока что всю весну Кадмиус Аттвуд, как теперь звали Волдеморта, создавал себе имя: устроился работать в министерство магии на довольно невысокую должность, зато в Отдел Тайн, надеясь в дальнейшем добраться до хранящегося там пророчества о нем и Поттере.
Так же он рассчитывал подняться по служебной лесенке, создать новый ближний круг, вытащить верных людей из застенков и уж потом раскрывать свое инкогнито. Но небольшое объявление, помещенное в Отделе Образования, подкорректировало и эти планы:

«В следующем учебном году, в Хогвартсе, пройдет Турнир трех волшебников при участии лучших учеников Дурмстранга и Шамбатона».

Волдеморт решил, во что бы то ни стало, попасть в Хогвартс, привлечь к участию Поттера и по ходу турнира убить или похитить мальчишку. И опять произошла счастливая случайность. Он подслушал разговор, в котором говорилось, кто станет новым преподавателем ЗОТС – Аластор Грюм, один из его главных врагов, близкий друг Дамблдора. Проникнуть в школу под его личиной, творить злодеяния под носом старика, а на финишной прямой уничтожить не только мальчишку, но и директора Хогвартса – Мордред, это не план, а мечта!
Выследить Грюма, хоть тот и был известным параноиком, не составило труда. Старый аврор временами слишком играл в бога правосудия, имеющего право карать на месте. Ложный донос, подстроенное преступление (парочка сквибов под Империо торговала якобы темным артефактом) – все это завело Грюма на безлюдную улицу поздней ночью. Волдеморт без труда обездвижил его, перенес в дом Гонтов, применил леггилеменцию в сочетании с веритасерумом, и через полчаса знал все его тайны.
Остаток августа Волдеморт готовился к преподавательской деятельности. Заодно обеспечивал алиби мистера Аттвуда, скромного служащего министерства, которому пришлось перейти на работу по гибкому графику, позволяющую бывать на месте не каждый день. Аластор же Грюм обещался своему начальству пару раз в неделю навешать Авротат и сообщать, как идут дела в Хогвартсе. Так что Дамблдор вряд ли удивится его частым отлучкам из замка.
За хлопотами Волдеморт не заметил, как кончилось лето. Сегодня был последний день, и он провел его в некоторой задумчивости. Удастся ли его гениальный план?.. Все-таки Дамблдор был очень опасным противником. Конечно, Грюм – идеальная личина. Его старик начнет подозревать в последнюю очередь, но это не избавляло Темного Лорда от сомнений.
Наконец, все вещи были собраны, а главные, запасы оборотного зелья и большой клок волос Аластора Грюма, спрятаны на дно чемодана. Самого старого аврора Волдеморт запер в кованый сундук с пятым измерением, где была надежная камера. Брать эту вещь с собой в Хогвартс он не решился, так как это было слишком рискованно. Поэтому она оставалась в доме Гонтов, в дальней кладовке под чарами невидимости. Кормить же пленника Волдеморт собирался в те дни, когда сумеет вырваться в министерство. В остальное время старый вояка мог и поголодать. Для охраны его и дома он пробудил Нагини, наказав лишний раз не появляться в городке, а пищу добывать под покровом ночи в ближайшем лесу.


Глава 14. Лишний Чемпион


Учебный год начался, по традиции, с представления нового преподавателя ЗОТС. Аластор Грюм оказался достаточно колоритной личностью: высокого роста, покрытый шрамами, вместо левой ноги необычный протез – деревянная когтистая лапа. Один глаз тоже отсутствовал, верней, его место занимал искусственный – с огромным зрачком, вращающимся вокруг оси, живущим своей собственной жизнью.
Про Грюма ходили невероятные слухи. Поговаривали, что старый аврор во время войны с Волдемортом в одиночку уничтожил шесть неприятелей одновременно. Пару раз противостоял самому темному магу и не погиб, а в последние годы почти спятил, выслеживая и убивая оставшихся на свободе Пожирателей смерти.
Многие ожидали, что он станет вести себя экстравагантно: проклинать слизеринцев направо и налево, а гриффиндорцев учить продвинутой боевой магии. Но ничего такого не случилось. Грюм был довольно корректным педагогом, грамотным и знающим, вел уроки спокойно и интересно, не снимал баллы напрасно. У него не появилось любимчиков или изгоев.
Из всех странностей, которые Грюм имел, бросалась в глаза лишь его привычка не пить ничего, кроме жидкости из фляги, с которой он не расставался. В ней, опять-таки по слухам, был сильнейший антидот от ядов, приворотов и большинства опасных зелий. Правда, Том уверял Гарри, что такого универсального средства не может существовать, но с другими этой информацией не делился. Остальные преподаватели, даже Снейп, тоже не пытались развеять витавшие мифы.
Через месяц интерес к новому преподавателю отошел на второй план. Его перебила новость, довольно ошеломляющая: в школе будет проводиться Турнир трех волшебников. За ней последовал приезд иностранных гостей, который и вовсе вывел учеников Хогвартса из колеи. Они почти перестали учиться, и занимались заведением новых друзей и любовников. Еще, даже первокурсники мечтали стать участниками предстоящего испытания. Гарри тоже не обошло это желание, но Том быстро разочаровал его, заявив, что министерство введет возрастной ценз.
- Зрителем быть не менее интересно, зато спокойно, – заверил Том. – Турнир – довольно опасное мероприятие. Были случаи, что участники погибали. Так что, даже если бы ты мог подать свою кандидатуру, я был бы против, так как не хочу твоей смерти.
Услышав это, Гарри не стал горевать напрасно. За время общения с Томом он научился быть терпеливым. Желание геройствовать на потеху публики тоже поубавилось. Да и последние слова… Ему вовсе не хотелось расстраивать Тома еще сильней, чье настроение испортилось после возвращения в школу, где им пришлось значительно сократить встречи, чтобы не вызвать подозрений у Дамблдора.
Кубок, в который будущие кандидаты на участие в Турнире бросали свое имя, установили в Большом зале. Дамблдор объявил о возрастном ограничении и совместно с Гюмом установил соответствующую линию. Некоторые сорвиголовы пытались преодолеть ее, но обрастали бородами. Гарри, разумеется, в их число не вошел. Каково же было изумление парня, когда прозвучало его имя, как выбранного Чемпиона.
Естественно, все ученики и многие учителя решили, что Поттер виноват в произошедшем. Мадам Максим и Каркаров, директора Шамбатона и Дурмстранга, настояли на его допросе под веритасерумом, и Дамблдор не смог им отказать. Для этого в Хогвартс прибыла комиссия министерства. Гарри задавали массу вопросов, к счастью, по существу. Разумеется, подтвердились его слова, что он не подходил к кубку даже близко.
Опрашивались и другие люди, особенно досталось Грюму и Дамблдору, которые имели на это больше шансов и мотивов. Не обошли авроры и Каркарова, как бывшего последователя Волдеморта, а так же слизеринцев-семикурсников, чьи отцы числились Пожирателями. Но, сколько авроры ни старались, ничего конкретного так и не выявили.
Стало известно, что кубок ввели в заблуждение, убедив, что в Турнире участвуют четыре школы, и от последней имеется один кандидат без всякой альтернативы. Но кто и каким образом это провернул, было непонятно. В конце концов, сошлись на мнении, что кто-то проник в Хогвартс под оборотным зельем, сделал темное дело и в тот же день покинул замок. А ученику, чью внешность этот неизвестный использовал, стерли память или, что более вероятно, его на некоторое время нейтрализовали.
- И что нам теперь делать? – почти хором спросили Каркаров и мадам Максим. – У Хогвартса два Чемпиона. Это несправедливо!
- Меня больше волнует, что Поттер – несовершеннолетний и уступает по умениям другим Чемпионам, – высказали одинаковые претензии МакГонагалл и, к удивлению Гарри, Снейп.
Том тоже поддакнул им, весьма взволнованный происходящим, но слишком яростно протестовать не решился, боясь привлечь внимание директора непонятной заботой об ученике, с которым общался лишь в рамках уроков, по крайней мере, на глазах у всех.
- К сожалению, мы бессильны, – развел руками главный судья Турнира Бартемиус Крауч. – С той минуты, как имя Чемпиона прозвучало, он заключил магический контракт на участие, который невозможно разорвать до окончания.
- Да. Нам придется лишь уповать, что все обойдется, – удрученно согласился с ним Дамблдор. Затем обратился к Поттеру: – Мальчик мой, мы в тебя верим.
Гарри смерил его хмурым и подозрительным взглядом, но ничего не сказал. Позже, в разговоре с Томом он высказал предположение, что к происходящему причастен директор. Том присовокупил к этому еще и Грюма, чье поведение ему почему-то казалось подозрительным. А еще медальон Слизерина, который он продолжал по привычке носить, вечно нагревался в присутствии старого аврора.
Как ни странно, они были правы в своих подозрениях. Еще до приезда делегаций Дурмстранга и Шамбатона Дамблдор вызвал к себе Грюма и, к невероятной радости Волдеморта, предложил подкинуть имя Поттера в кубок.
- Я стараюсь каждый год испытывать магические силы мальчика, втягивая его в различные приключения. В прошлом году это по ряду причин не получилось, – добавил старик.
- Зачем? – искренне удивился Волдеморт.
По его мнению, Дамблдор должен был холить и лелеять «Надежду магического мира», а не подвергать опасности год от года.
- По пророчеству именно Гарри предстоит сразиться с Волдемортом. Так что эти приключения могут стать хорошей тренировкой, – пояснил директор.
В его словах, конечно, было рациональное зерно. В Спарте, например, тоже учили похожим методом будущих магов-воинов: бросали в клетку с мантикорой и наблюдали, выживет, значит, стоит возиться, нет – туда и дорога слабаку. Но там, в основном, практиковались темные искусства, а Дамблдор – светлый волшебник. «У него методы похлеще моих», – развеселился Волдеморт и на пробу решил уточнить текст пророчества. Вдруг директор расскажет, и ему не придется проникать в комнату в Отделе Тайн, где оно хранится.
Дамблдор оправдал его ожидания, но не то, что он поведал. Оказывается, к тому, что Волдеморт уже слышал, добавлялось лишь то, что «Темный Лорд не будет знать всей силы Избранного». Это ничего не давало ни ему, ни Поттеру. По наблюдениям за Гарри, Волдеморт уверился, что он – обычный мальчишка, может, способней многих своих сверстников, но не более. «Тайная сила… – размышлял он по этому поводу. – Не смешите меня!.. Я не собираюсь устраивать поединка. Молокосос не успеет поднять палочку, как будет мертв».


Глава 15. Первый тур


С той минуты, как кубок выкинул его имя, Гарри потерял покой. Том тоже нервничал, поэтому изменил своему правилу, встречаться с ним открыто, и почти каждый день то останавливал после обеда, то, как бы случайно сталкивался в коридорах и на территории замка, то связывался мысленно и просил зайти к нему после последних. Все для того, чтобы дать задание, выполнение которого выполнял уже при тайных встречах, тоже довольно частых.
Чтобы никто их не застукал вместе, Том с Гарри занимались в Тайной комнате Слизерина. Она имела не только вход через туалет Плаксы Миртл, но и из подземелий, где висел портрет Основателя. Открыли они его изнутри, когда впервые остались там на ночь.
Инициатором ночевки был Гарри, которому простого изучения дополнительных заклинаний было недостаточно – он хотел целовать, ласкать и не только своего симпатичного учителя. Том мало сопротивлялся, так как желаний у него было ничуть не меньше, и он все больше и больше раскрепощался, позволяя себе любить и быть любимым.
Вскоре частые отлучки Гарри заметили однокурсники. Некоторые, Финниган, например, и Патил подкалывали его и выпытывали, с кем он встречается. Браун же, известная сплетница, высказала предположение, что это кто-то из Слизерина или вообще из Шамбатона, что ему, как Чемпиону школы-соперника, делать не рекомендовалось.
Лаванда сопоставила, что ночные исчезновения Поттера частенько совпадают с внезапными уходами Грейнджер. Гарри старался не обращать на это внимания. Да и Гермиона не торопилась оправдываться. Друг с другом они тоже не выясняли отношения. Однако когда в «Ежедневном пророке» появилась статья, где их назвали любовниками, необходимость разговора созрела. Так, по крайней мере, решила девушка.
- Почему я скрываю от всех своего кавалера, мне понятно. Это Виктор Крам, довольно знаменитая личность. Пересудов о моем романе с ним будет не меньше, чем о нас с тобой. Он опасался, что его фанатки будут устраивать мне козни. Вот и просил молчать. Жаль, что я попала из огня да в полымя. Ты еще известней, и мне уже пришла сотня вопиллеров с различными угрозами, – призналась Гермиона, остановив Гарри после чар. Затем спросила: – А ты?.. У тебя роман со слизеринкой или шамбатонкой?
- Ни то, ни другое. Я встречаюсь с парнем, и, как понимаешь, не хочу афишировать свою нестандартную ориентацию, – решил сказать частичную правду Гарри.
Девушка несколько озадаченно и смущенно посмотрела на него. Затем взяла себя в руки и уверенно произнесла:
- Ну и зря! В магическом мире, редко, но бывают даже однополые браки. Это становиться возможным у пар с созвучной магией. А для продолжения рода такие партнеры обзаводятся еще и так называемыми «договорными» женами. Те вынашивают им детей, имеют денежное содержание и право встречаться с детьми, если хотят, но никогда, кроме зачатия, не спят с мужьями или вообще разрывают брак после рождения наследника.
- Тебя не покоробило известие, что я гей? – чуть встревожено поинтересовался Гарри, не зная, как иначе реагировать на ее предыдущие слова.
Конечно, они уже второй год не были друзьями, но все же он уважал ее и хотел, чтобы Гермиона хорошо относилась к нему.
- Немного смутило, – призналась она, краснея. – Ты совсем не похож на голубого. По крайней мере, я несколько иначе рисовала образ представителя сексуальных меньшинств. Я к ним всегда относилась вполне толерантно. А уж осуждать тебя… я вообще не вправе, так как осталась в стороне в истории с Джинни. Да и после отдалилась, и мы перестали быть друзьями. Если не поздно, то мне хотелось бы возобновить наше общение. Может, прежнего доверия не будет, и мы не сможем раскрывать свои секреты друг другу, но все-таки…
- Да, несколько будет странно, если мы станем обсуждать понравившихся парней, – хихикнул Гарри. – Но изредка, хотя бы в рамках учебы, я не против приятельских отношений. Правда, у меня сейчас нет свободного времени – я много тренируюсь в магии для участия в Турнире.
- Один? Это же неэффективно! – воскликнула Гермиона. – И спасибо, что не отказываешь мне! Я по тебе соскучилась.
- Я не один занимаюсь. Мне помогает мой парень. И мне тоже не хватало тебя.
- Здорово! И знаешь, я не против служить тебе прикрытием и дальше.
- Крам не станет тебя ревновать ко мне?
- Мне важно в партнере доверие к моим словам. Если этого нет, значит, это не любовь!
Довольные друг другом Гарри и Гермиона расстались. Вечером он с радостью поведал Тому, что помирился с бывшей подругой, и тот не стал ревновать его к ней. «Значит, любит по-настоящему», – сделал вывод Поттер, вспомнив слова девушки о взаимосвязи искренности чувств и доверия.
Ночью Том делом доказывал свою любовь, а Гарри отвечал ему тем же. С каждым разом их близость становилась лишь слаще, и иногда обоим хотелось срастись друг с другом и телом, и душой навечно. В такие минуты, как и летом, весь остальной мир с его проблемами отходил на задний план. Оставались лишь они и чувства, которые выплескивались через край.
Тем временем срок, отпущенный на подготовку к первому туру, истек, и наступил день испытания. Тактика Гарри была разработана еще накануне совместно с Томом и годилась для любой породы дракона, которого предстояло выбрать жеребьевкой. Они решили, что парень, едва выйдя на арену, спрячется под чарами хамелеона и устранения запаха. Затем наколдует птиц, которые примутся отвлекать дракона, изображая, что воруют яйцо. Он же, невидимый и неосязаемый, подберется ближе и призовет приз Акцио. Возможно, способ был не слишком гриффиндорский, зато абсолютно безопасный.
Гарри досталась Венгерская Хвосторога и третья очередь. Перед ним выступали Крам и Делякур. Оба были задеты драконьим пламенем, но справились довольно быстро. Он действовал еще стремительней и не получил ни одной отметины. Диггори, второй Чемпион Хогвартса, тоже пострадал не так сильно, как иностранные гости, но время затратил больше Поттера. Так что Гарри набрал самое большое количество баллов и право начать следующее испытание первым.


Глава 16. Удача одних, невезенье других


Перед зимними каникулами решением оргкомитета Турнира в Хогвартсе устроили Рождественский бал, причем участие Чемпионов с партнершами было обязательным. Гарри просто схватился за голову, не зная, кого приглашать. Смущало его и неумение вальсировать. Со второй задачей успешно справился Том за оставшийся месяц во время вечерних свиданий, которые по-прежнему проходили через день в Тайной комнате. С первой же парень тянул до последнего, пока не понял, что кроме Милисент Булстроуд, толстой и страшной слизеринки, и Елизабет Эджком, прыщавой хаффлпаффки с куриными мозгами, кажется, всех девушек разобрали.
- Отчего же, – откровенно веселясь, протянул Том. – Есть твоя любимая Джинни, ее подружка, чокнутая Луна Лавгуд, да мало ли идиоток, на которых никто не позарился!
- Я же серьезно, – насупился Гарри. – Вот, возьму, приглашу Колина Криви – он тоже один.
- Тот еще придурок – бегает за тобой с фотоаппаратом, как свихнувшийся папарацци. Но ты, видимо, не понимаешь слово «партнерша». Сообщаю, это девушка, не парень! Если же серьезно… Чем тебе не подходит Парвати Патил?
- Она что, свободна?.. А ты не будешь к ней ревновать?
- Ревновать я тебя буду и к Булстроуд, но… Лучше я сам выберу тебе партнершу.
Следующим утром Гарри пригласил Парвати, которая была безумно счастлива такому повороту событий. Девушку лишь беспокоило, что ее сестра-близнец из Рейвенкло, осталась без партнера. Но в этом он ей никак не мог помочь.
В день бала Гарри увидел Падму с Роном и не мог определить, повезло ей или нет. Рыжий выглядел надутым индюком в несуразном костюме, который Том после обозвал «традиционной парадной мантией волшебника девятнадцатого века». Гарри по этому поводу добавил, что ее, видимо, сшили именно в те времена, а потом, носили, не снимая, настолько она была драной и выцветшей.
Из юморных пар ему запомнились Драко Малфой с Пэнси Паркинсон. Он в мантии с высоким воротником а-ля «граф Дракула» и таким же сомнительным артефактом на груди, высокомерный, с презрительной миной на лице. Она в розовом нечто, толстая, сюсюкающая, называющая его «Дракусик». У блондинчика при этом обращении даже зубы скрипели от негодования, а уж как он шарахался от ее «слюнявых» поцелуев… Гарри с ехидством наслаждался зрелищем.
Еще ему понравился Хагрид с мадам Максим – оба под три метра: он напомаженный, слегка пьяный, необъятно громоздкий, она – тощая, высокая, еще и на каблуках – выше его на голову. А как они танцевали! – чуть елку не снесли. Рубеус положил ей голову на грудь, Олимпия прижалась к его макушке щекой – романтика и идиллия!
Сам Гарри произвел фурор тем, что явился на бал не с Гермионой, которую все окружающие записали ему в любовницы. Она тоже вызвала оживление в зале своим появлением с Виктором, но не партнером, а внешним видом. Многие даже не узнали вечно лохматую, чуть согнутую под тяжестью неподъемного портфеля «всезнайку» в ослепительно красивой, со сложной прической девушке. Крам сиял «начищенным галеоном», выводя на танцпол такую партнершу.
Наутро газеты взорвались безумными статьями: в одних говорилось, что Гарри – «ловелас и сердцеед» и у него наверняка уже где-нибудь есть пара-тройка бастардов. В других его называли «несчастным мальчиком», которого бросила «коварная» Грейнджер, и он «с горя нашел утешение в объятиях» Патил. Том, к счастью, воспринял все это как повод поехидничать и повеселиться. А вечером им уже было вообще не до сплетен – они уехали из Хогвартса на все зимние каникулы, искренне надеясь, что за это время ажиотаж спадет.
Первые два дня из десяти пара не вылезала из постели на площади Гриммо, но затем им попалась статья в магловской газете, где говорилось, что в окрестностях Литтл-Хэнгелтона была замечена огромная змея породы, какой не должно водиться в Англии.
- Это Нагини, – уверенно сказал Том. – Невероятное сходство с описанием, да и город… там жили семьи моих родителей, и Реддлы, и Гонты.
- Неужели Волдеморт возродился? – ужаснулся Гарри. – То-то я временами ощущаю боль в шраме.
- Это необязательно. Он мог оставить змею в доме – надо же ей где-то жить.
- Но раньше ее не видели.
- Она могла спать под чарами, которые почему-то иссякли. Я не отрицаю и возвращение своей оригинальной версии.
- Поехали, глянем!
Предложение было весьма рискованным, но Том, явно заразившись безрассудным геройством от своего юного любовника, принял его, и они с Гарри отправились в Литтл-Хэнгелтон.
На месте оказалось, что дом Реддлов почти в идеальном состоянии, его даже охраняет старый садовник, но внутри он покрыт паутиной и пылью, и там вряд ли кто-то бывал в последние годы. Халупа Гонтов была, можно сказать, почти разрушена. Однако при тщательном осмотре Гарри и Том заметили там относительный порядок и чистоту. Означало ли это, что здесь жил Волдеморт?..
- Вряд ли. Не представляю его в таких условиях. По крайней мере, я бы тут не стал жить, даже если бы было негде, – усомнился Том.
Гарри это тоже казалось нелепостью, и они посчитали, что так и есть. Ну а порядок… мало ли. Остаточные чары уборки, например. Все же дом-то магический.
Так как присутствие змеи в обоих домах тоже не наблюдалось, то пара углубилась в близлежащий к городку лес, утопающий сейчас, почти в разгар зимы, в снегу. Что тут делала черная мамба, к семейству которых принадлежала Нагини, было неясно. Конечно, она магическая, крупнее обычной раза в два с половиной, но все-таки ей нравится теплый климат.
Если принять версию Тома, что Волдеморт оставил ее спящей в доме Гонтов (Реддлы не подходили, так как жилье было магловским), а чары иссякли, то все сходилось. Змея вынуждена была где-то искать пищу, невзирая на снег и зиму.
Вскоре обсуждаемая особа появилась из чащи и без предупреждения кинулась на магов – видимо, одичав без хозяина, она не брезговала есть местных жителей, за которых их и приняла. Том и Гарри совместными усилиями обездвижили ее. Затем младший маг трансфигурировал меч из упавшей ветки и порубил Нагини на части, старший вызвал Адское пламя, которое и пожрало их. Заодно оно уничтожило и крестраж. Во время этого действа у обоих разболелась голова, но, в остальном, все прошло как нельзя удачней.
За много километров от Литтл-Хэнгелтона, в Хогвартсе, прямо во время обеденной трапезы такой же приступ головной боли случился и у Грюма. Обеспокоенный Дамблдор отправил «друга» в больничное крыло. Там, не в состоянии избавиться от опеки мадам Помфри, Волдеморт ее чуть не заавадил. Ему вообще глобально не везло в последнее время. В связи с тем, что на каникулах в школе остались иностранные студенты, директор не отпустил его из замка. С другой стороны Аврорат тоже рекомендовал посвятить это время наблюдениям за Каркаровым – вдруг бывший Пожиратель что-то замышляет против Поттера.
Волдеморт, опасаясь, что его любимая змея, не получив от него нормального питания – ему приходилось ее обеспечивать, так как в окрестностях дома Гонтов водилось немного живности, да и зима – слишком холодное время года для тропической особи, позволит себе вольность, и ее заметят. Судя по головной боли, произошло еще худшее: Нагини убили, причем явно не магловским способом, так как уничтожился и крестраж, помещенный в нее.
Одно немного успокаивало Волдеморта – это был не последний (он чувствовал). По его расчетам оставалось еще два крестража: диадема Рейвенкло и чаша Хаффлпафф. Жаль, что проверить тайники, где они были спрятаны, не удавалось. Но он непременно это сделает, едва покинет больничное крыло и получит разрешение Дамблдора (до чего докатился!) на отъезд из Хогвартса. Надо заметить, что он совсем забыл, что уже перепрятывал их. Особенно это касалось диадемы, которую привез в замок Квиррел. Волдеморт ошибочно считал, что она по-прежнему в дупле, в Албании, а значит, ей пока ничего не грозит.

@темы: слеш/яой

---

"Оборванные ниточки", главы 9-12


Глава 9. Возвращение в школу


Прошла неделя после обретения Томом плоти. Первые дни он чувствовал лишь эйфорию и небывалую радость. Но затем новизна ощущений и ликование улеглось, и к нему вернулась прежняя рассудительность и жажда добиться вершин. Он всегда был амбициозным малым, и это никуда не делось. Голова его была полна прошлых планов, которые включали в себя покорение магического мира, истребление как можно большего количества маглов и уменьшения прав маглорожденных волшебников.
Однако та его версия, которую теперь все знали как Волдеморта, уже пыталась воплотить эти мечты в реальность, и, судя по старым газетам и книгам, отражающим прошедшие годы, которые Том читал в библиотеке Блэков, ничего хорошего не вышло. Человек, который должен был стать самым могущественным темным магом, превратился в монстра, а затем вообще развоплотился после столкновения с младенцем.
Став снова двадцатилетним, Том мог все начать с нуля, сменить тактику и стратегию. Но его единственным соратником был только маленький мальчишка, будущий третьекурсник Хогвавртса, пусть и с уникальным магическим потенциалом. Причем Том был абсолютно неуверен, станет ли Гарри ему помогать. Ведь он воспитывался на идеалах Дамблдора, который пропагандировал дружбу с маглами и равенство всех магов.
Поразмыслив, Том решил бросить мальчика, способного стать камнем преткновения и обузой. Ему беспрепятственно удалось покинуть особняк Блэков, сославшись на необходимость легализовать себя. Гарри, после уговоров, понял, что Лютный переулок не место для прогулок маленьких гриффиндорцев, а торговец поддельными документами никогда не согласится на сделку в присутствие постороннего, тем более знаменитого Мальчика-который-выжил.
Но, оказавшись на почтительном расстоянии от Гарри, Том понял две вещи. Во-первых, связь между ним и мальчиком была настолько сильна, что он ощущал себя неполноценным без него. Во-вторых, он впервые в жизни чувствовал потребность кого-то защищать и любить. Том, конечно, считал это последствием странного притяжения, но в сердце поселилась тупая боль, едва он решил, что не вернется на Гриммо.
Облегчение пришло, когда ему удалось заключить зеленоглазое недоразумение в свои объятья, ощутить жар чужого тела, насладиться сладостью губ. Эта зависимость бесила и умиротворяла, и именно второй факт позволил смириться с таким положением дел. По крайней мере, на ближайшее время.
По новым документам Тома звали Томасом Манном. Он окончил академию Смолвиля, которая располагалась в Штатах, затем работал в заповеднике на Аляске, а теперь вернулся на историческую родину предков, которые когда-то жили в Англии. Осталось лишь придумать, как попасть в Хогвартс вместе с Гарри – ведь жить от мальчика вдали он просто не сможет.
И тут ему улыбнулась удача. В «Ежедневном пророке» появилась небольшая заметка, что Хогвартсу требуются преподаватели по ЗОТС и Уходу за магическими существами. Том, конечно, хотел подать документы на первую должность, но вспомнил, что когда-то Диппет не принял его из-за молодости и недостатка квалификации.
Из-за своего не совсем нормального состояния (пока не человек, но уже не призрак), Том не мог воспользоваться оборотным зельем или чарами иллюзии. Поэтому ему пришлось прибегнуть к магловским средствам изменения внешности. Он отрастил усы и бородку, покрасил волосы в каштановый цвет и завязал в низкий хвост. Все это позволило стать неузнаваемым, но все же отдаленное сходство прослеживалось, особенно, если вызвать к себе интерес, заняв скандальную должность. Пришлось выбрать второй вариант.
При встрече Дамблдор ни словом, ни жестом не выказал, что кандидат ему кого-то напоминает. Правда, он долго рассматривал рекомендации, задавал массу вопросов и даже пытался применить леггилеменцию, но, в конце концов, был вынужден принять Тома в штат школы, правда, с оговоркой:
- Я не планировал брать кого-нибудь со стороны. У меня есть отличная кандидатура из персонала школы – наш лесник Рубеус Хагрид. Но ваши документы, мистер Манн, настолько впечатляющи, что я не могу отказать, так как боюсь, что в министерстве меня не поймут.
Вернувшись на Гриммо, Том долго возмущался по этому поводу и восклицал:
- Сравнить меня, дипломированного мага, с недоучившимся полувеликаном – это нонсенс!
Однако в душе он ликовал, так как ему, в который раз, удалось обхитрить Дамблдора.
Гарри же просто искренне радовался за друга и пытался представить, во что бы вылилось преподавание Хагрида. Наверняка этот любитель различных монстров стал бы приводить их на уроки, подставляя не только свою репутацию, но и жизнь учеников опасности. Его вряд ли нормально восприняли бы в качестве педагога слизеринцы, что вылилось бы в новые конфликты между факультетами.
Подумав, Гарри и Том решили вместе добираться до Хогвартса на поезде. Это позволяло разыграть перед всеми, что там и состоялось их знакомство. Гарри ждал появления в своем купе кого-то из знакомых, но даже Малфой на этот раз не стал искать его. Более того, даже на платформе никто не поджидал гриффиндорца, и им с Томом досталась пустая карета, на которой они добрались до дверей замка, где разделились.


Глава 10. Отдаление


Мечты – штука капризная, и зачастую, исполнившись, приносят человеку лишь разочарования. Том очень хорошо помнил, насколько искренне хотел когда-то работать преподавателем в Хогвартсе. И вот теперь, став профессором, возненавидел эту работу уже спустя полгода.
Дело было не только в тупоголовых студентах, которым приходилось разжевывать даже прописные истины. И не в том, что основная масса этих кретинов считала уход за магическими существами ненужным предметом. В конце концов, он сам не понимал необходимость поголовно всем уметь обращаться с фестралами, единорогами и прочей волшебной живностью.
Не менее плохими, если не хуже, были отношения Тома с профессорами. Основная их масса относилась к нему с высокомерным пренебрежением, так как тоже считала предмет слишком легким. Но главную головную боль приносили три человека: Дамблдор, МакГонагалл и Снейп. Драная кошка считала Тома слишком молодым и некомпетентным, старик и слизеринская гадюка дружно подозревали. И если паранойя Слизеринского декана наряду с его язвительными комментариями об умственных способностях нового учителя просто раздражала, то назойливое внимание директора откровенно пугало.
Не добавляло оптимизма и вынужденное сотрудничество с Хагридом. Превосходящий по физической силе, почти не подверженный магическому воздействию сильно пьющий великан был не той компанией, с которой Том хотел бы проводить время. Ему же приходилось встречаться с ним ежедневно, так как именно Рубеус приводил на урок изучаемых животных, и из-за подозрений быть очень дружелюбным и терпеливым.
Ко всем этим бедам присоединялось и отчуждение Гарри. Том сам выступил инициатором этого в начале года в очередной попытке избавиться от зависимости. На уроках они не встречались, так как он, будучи еще воспоминанием, посоветовал мальчику не посещать уход. Он не откликался на попытки связаться мысленно и делал вид, что не замечает недоуменно-обиженных взглядов во время трапез. Старался избегать встреч наедине в коридорах и на территории школы, не реагировал на настойчивые стуки в дверь по ночам в личные апартаменты.
Постепенно Гарри отстал, и некоторое время ходил хмурый и недовольный. Том же, считая себя победителем, упивался мнимой свободой. Желая усилить ее, он спустился в Тайную комнату Слизерина и, пользуясь стоящей на ней защитой, уничтожил лежащую там с прошлого года диадему Рейвенкло Адским пламенем.
Пока оно горело, появившийся из артефакта осколок души пытался соединиться с личностью Тома. Но он не поддался на его провокации, так как отчетливо видел, во что превратился к этому моменту Волдеморт – это был безволосый монстр с красными глазами, насквозь пропитанный злобой и ненавистью. Присоединить всю эту грязь к себе – увольте! Поэтому Том лишь ухмыльнулся на уговоры крестража и усилил ментальный блок.
Одним из положительных моментов этого происшествия стало то, что Том выяснил, где хранилась чаша Хельги Хаффлпафф: она была спрятана в склепе Лестрейнджа-старшего. Он понадеялся, что там не стоит родовая защита, и почти не ошибся – ему, как другу семьи, посещение не возбранялось. Чем Том и воспользовался.
На этот раз из крестража не появилось никакого призрака – лишь черное нечто, пытавшееся откровенно напасть. Хватило опять-таки усиления ментального блока, и оно рассеялось. Том же после уничтожения еще одного осколка души Волдеморта почувствовал себя более целостным и настоящим и, наконец-то, смог снять с шеи медальон Слизерина.
Но эйфория от этих событий длилась недолго. Виной стало осознание, что Гарри вполне счастлив и без него. Маленький паршивец сблизился с Ремусом Люпином, преподавателем ЗОТС, гулял с ним по территории замка, беседовал и пил вечерами чай – так объяснял визиты мальчика преподаватель. Что творилось за закрытыми дверями, Том не знал, и от этого в его душе расцветала махровая ревность. К тому же, он банально соскучился по Гарри, хотя и не хотел признаваться в этом даже перед самим собой.
Неизвестно было бы ему легче, если бы Том знал, что настроение мальчика не столь радужное, как кажется ему. Поначалу Гарри ухватился за общение с Люпином, как за соломинку, способную удержать его на грани депрессии. Мягкий, обходительный друг отца помнил массу историй о временах, когда Джеймс и Лили учились в Хогвартсе, и с удовольствием их рассказывал.
Но постепенно Гарри стало казаться, что Люпин сознательно приукрашивает действия Мародеров и очерняет их врагов, слизеринцев. Особенно это касалось Снейпа, с которым у этой четверки была война с первого курса. Ремус явно пытался настроить мальчика против зельевара и внушить ему, что не стоит тому доверять. А еще настойчиво рекомендовал брать пример с погибшего отца и крестного.
Подозрения Гарри подтвердились однажды вечером, когда он пришел к преподавателю ЗОТС в неурочный час и услышал довольно громкий разговор между Люпином и Снейпом.
- Что, выращиваешь из Поттеровского щенка нового Мародера? – сердито осведомился зельевар. – Мальчишка и так высокомерен без меры.
- Не вижу ничего плохого, чтобы мальчик напоминал Джима больше, чем есть сейчас, – невозмутимо парировал Ремус.
- Какое упущение, что паршивец до сих пор никого не подвесил вверх тормашками у озера и не проклинает недругов в спину.
- Ты сам виноват – вызывал ревность Джеймса своими ухаживаниями за Лили, неопрятным видом и демонстрацией превосходства.
- Предположим, с Лили я просто дружил. Что до остального… Поттер не раз говаривал, что я виноват «фактом своего рождения». Уж, прости, Люпин, что был с ним не согласен. И, разумеется, за то, что не следовал постулату: «Ударили по щеке – подставь другую».
- Это беспредметный спор, – утомленно отмахнулся Люпин. – Мы не придем к консенсусу, так как смотрим на те события с разных сторон. Скоро придет Гарри, и я не хотел бы, что бы этот разговор посеял зерно сомнения, что его отец, истинный гриффиндорец, был неидеален. Чего доброго проникнется жалостью к тебе или к Драко Малфою. А уж этого мелкого пакостника надо учить и учить!
- Нам не нужна жалость Избранного, – холодно сообщил Снейп и, чуть поколебавшись, добавил: – Но, справедливости ради, Поттер-младший – не копия папаши. Люпин, пей зелье и гони мальчишку сегодня пораньше. Еще застанет твою трансформафию.
Гарри был изумлен похвалой зельевара настолько, что не обратил внимания на последние слова. Но зато его очень заинтересовало, что за зелье Снейп носит Люпину. Да и разногласия этих двоих хотелось прояснить до конца – надо же ему знать, за что зельевар так его ненавидит.
На следующий день Гарри, не застав Ремуса в его кабинете, решил воспользоваться этим, чтобы поискать какие-нибудь воспоминания о прошлом. Вскоре ему попался думоотвод, и, поколебавшись, он в него заглянул.
Внутри была масса сцен, где Мародеры первыми задирали Снейпа, проклинали со спины и устраивали слизеринцу мелкие пакости, а под конец подвесили его вверх тормашками у озера на обозрение всей школе. Причем главной причиной такого «внимания» была скука и личная, ничем не обоснованная неприязнь.
Увиденное неприятно покоробило Гарри, и он стал более трезво слушать рассказы Люпина и вскоре заметил, что мужчина постоянно пытается убедить его вернуться на следующее лето к Дурслям и помириться с Роном, причем, чем быстрей, тем лучше. А еще он советовал меньше общаться с профессором по уходу за магическими существами. С чего возникло последнее пожелание, было вообще непонятно – ведь Том откровенно игнорировал Гарри, заставляя того обижаться и скучать.
Все это изрядно охлаждало желание Гарри проводить вечера с Люпином, и он все чаще и чаще предпочитал этому одинокое блуждание без цели или просиживание в библиотеке за уроками, что не способствовало хорошему настроению. А еще постоянные «недомогания» профессора раз в месяц, в полнолуние, навели мальчика на мысль, что тот оборотень. А общаться с таким темным существом не было никакого желания.
Последней же каплей, окончательно рассорившей Поттера и Люпина, стал еще один подслушанный разговор профессора на этот раз с Дамблдором. Гарри специально потащился за этой парочкой в Запретный лес, что показалось весьма подозрительным, так как в доброту директора он не верил с прошлого года и постоянно подозревал его в желании манипулировать всеми и, в особенности, им. Предчувствия его не обманули.
- Как продвигается твоя дружба с Гарри? – поинтересовался старик.
- В последнее время мальчик чуть охладел к нашим встречам, – грустно сообщил Люпин. – Видимо, новизна прошла, истории о родителях приелись, и он не так часто приходит ко мне.
- Это очень плохо. Надо стараться, чтобы к лету Гарри сам попросил меня сделать тебя своим опекуном. Тогда я снова смогу влиять на мальчика.
- А что Дурсли? Петунья, конечно, не слишком любила Лили, но она не могла выставить племянника из своего дома.
- Ты прав. Гарри сам ушел от них. Но этому были, к моему сожалению, серьезные причины. Вернон, его дядя, любил распускать руки, да и Дадли, кузен, тоже чуть, что лез в драку. Их бы Империо… Но, как понимаешь, это не мои методы.
Дальше Поттер не стал слушать. И так было понятно, что Люпин в большей степени старается подружиться с ним по приказу директора. Больше Гарри у профессора не появлялся, а ближе к концу учебного года задумался о лете, о произошедшем отдалении с Томом, и, если оно будет продолжаться, то как они станут существовать под одной крышей на площади Гриммо? Или Том не собирается возвращаться туда?..
Все это требовало приватного разговора с профессором. Помня обиды, Гарри не спешил примиряться первым. Но когда до экзаменов осталось чуть больше месяца, он все же решился и послал Тому письмо:

«Я скучаю по тебе. Если я тебе все еще нужен, то жду завтра вечером в Запретном лесу, на поляне с разлапистым дубом, где мы любили сидеть в прошлом году».

Теперь оставалось лишь надеяться, что Том придет. А если нет… О таком исходе даже думать не хотелось.


Глава 11. Полная луна


Получив записку от Гарри, Том, пожалуй, впервые в жизни, почувствовал себя обычным человеком, умеющий радоваться таким малостям. Даже в свою первую молодость он не позволял эмоциям взять верх над собой. А тут лишь от первых слов: «Я скучаю», его сердце затрепетало и запело. Будучи чуть импульсивней, Том кинулся бы к мальчику немедленно. Так же он лишь погладил пергамент ладонью, затем аккуратно сложил и убрал в карман, ближе к сердцу.
Едва дождавшись вечера, Том поспешил на свидание – да, он признал, что это именно оно. За этот долгий учебный год молодой человек смирился с наличием у себя способности любить, перестал бояться этого незнакомого чувства и больше не собирался сторониться Гарри, источника его возникновения.
Было довольно облачно, поэтому темно. В Запретном лесу оживились ночные жители, тут и там из кустов неслись их тревожные и пугающие голоса. Том сто раз пожалел, что не воспротивился встрече в таком месте. Надо было просто перенести ее в личные апартаменты, а лучше в Тайную комнату. Там уж точно их никто не застал бы врасплох и не помешал. Но ему это даже не пришло в голову, а теперь было поздно.
Наконец, Том добрался до нужной полянки и, желая посмотреть, в каком настроении его ожидает Гарри, скрыл себя чарами хамелеона. Выглянув из-за кустов, он почувствовал разочарование – там было пусто.
Внезапно на место их встречи вышел Ремус Люпин, что почти взбесило Тома, который невольно подумал: «Это что, случайное совпадение или этот мямля преследует моего мальчика?» Но размышления на эту тему были прерваны появлением еще одного мужчины – Снейпа. Зельевар выбежал на поляну и гневно поинтересовался у профессора ЗОТС:
- Какого черта ты так поздно шатаешься по лесу?
- Я не могу подышать воздухом, Северус? – с мягкой улыбкой осведомился Люпин.
- Не сегодня, – отрезал Снейп. – Ты даже не принял зелье!
«Какая трогательная забота, – ухмыльнулся Том и предположил: – Они что, любовники?»
- У меня полно времени, – отмахнулся учитель ЗОТС. – Еще вечер, не ночь, облачно.
- У меня нет настроения шутить, Люпин, – еще сильней рассердился зельевар. – Луна может выйти с минуты на минуту, а ты опасен!
«Какого?..» – мелькнуло в голове Тома, и почти сразу всплыли воспоминания, что Люпин «болеет» ежемесячно. «Как я до сих пор не понял, что он оборотень?» – изумился он и тут же нашел ответ. Все его свободное время было занято уничтожением крестражей, созданием алиби для Дамблдора и переживаниями от разрыва с Гарри. Вот Том и не задумался еще и над этой темой, и теперь факт стал неприятным сюрпризом, особенно сейчас – в ночь полнолуния.
- Беги! – вернул его к реальности взволнованный голос Люпина, а в следующий момент началась трансформация.
Снейп, вместо того, чтобы послушаться совета, запустил в коллегу Ступефаем. Но оборотень менее восприимчив к магии, поэтому оно подействовало не в полную силу. Потерявший человеческий разум Люпин в образе зверя бросился на зельевара. Тот отбросил его еще одним заклинанием, перекинулся в пантеру и напал.
Все произошло настолько стремительно, что Том не успел среагировать. А затем на поляне появился Гарри и начал закидывать оборотня парализующими заклинаниями. «Мальчик был все время здесь?.. Наверняка уже успел накрутить себя, что я не пришел», – мелькнуло в голове Тома, и он присоединился к поединку. Видя такое подкрепление, Снейп снова стал человеком, и они втроем быстро усыпили и связали оборотня. Затем зельевар напустился на Гарри:
- Какого гоблина, вы делаете в Запретном лесу так поздно?.. Вы, конечно, спасли меня. Я вам благодарен и все такое…
- Но отбоя же не было, – промямлил несколько ошарашенный таким наскоком подросток.
- Неважно! – рявкнул Снейп. – Уже достаточно темно, чтобы тут было опасно. Вам ли это не знать?! – И почти без перехода, обратив свой взбешенно-взволнованный взгляд на Тома, поинтересовался: – А вы что тут шляетесь, Манн?
- Я уж точно не обязан перед вами отчитываться, – протянул Том. – Если вы не забыли, то я не студент, а такой же профессор, как вы. Мой предмет – Уход за магическими существами, а они, будет вам известно, тут обитают.
Снейп несколько смутился, затем взял себя в руки:
- В таком случае, помогите доставить одно из них в подземелья. А вы, Поттер, марш в грифффиндорскую гостиную и не высовываться. Учтите, приду, проверю!
- Но я хотел… – попытался возразить Гарри.
- Вам что-то неясно?.. Или рассказы о папаше вскружили вам голову? – прошипел зельевар.
- Простите, – смущаясь и краснея, пробормотал мальчик. – Уверяю, профессор, я никогда… Мне вовсе не… Короче, простите! – И он поспешно ретировался.
Снейп укоризненно покачал головой, глядя ему вслед. Затем наколдовал носилки, погрузил на них оборотня, накинул чары невидимости и коротко попросил Тома:
- Помогайте!
Они вдвоем подняли кажущиеся пустыми носилки в воздух и двинулись к Хогвартсу. Гарри, выбравшийся из леса чуть раньше, постоянно оглядывался на них, и вскоре Том услышал его прорвавшиеся мысли: «Мерлин, я такой дурак! Подставил себя и Тома, забыв о полнолунии...»
- «Ты знал?» – ментально спросил Том.
- «Прости, – с огромным раскаяньем откликнулся Гарри. – Мне так хотелось встретиться с тобой».
- «Я тоже виноват, – признал, чуть помедлив, Том. – Надо было сразу перенести встречу в другое место. Я оттолкнул тебя, и не нашел сил первым пойти на контакт…»
В этот момент Гарри достиг входной двери, и их мысленный диалог прервался. Мальчик безропотно пошел наверх, в Гриффиндорскую башню, а Том со Снейпом спустились в подземелья и вскоре достигли довольно удаленного их участка, где находились карцеры, которые когда-то использовали в школе для наказания учеников. Опустив оборотня на пол в одном из них, Снейп проговорил:
- Манн, Дамблдор не будет в восторге, если кто-то, помимо Поттера, узнает о том, что Люпин – оборотень. Так что держите язык за зубами.
- А я не в восторге, что оборотень преподает ученикам. Это же ходячая угроза! – возразил Том.
- Вообще-то я обязан следить, чтобы он вовремя принимал ликантропное зелье, но сегодня упустил его из вида…
- Вы ему нянька?
- Нет, но…
- Я не собираюсь разносить сплетни по Хогвартсу, – заверил Том, – но буду настаивать, чтобы Дамблдор уволил Люпина, причем лучше немедленно. До конца года еще два полнолуния.
- Я вас обязательно поддержу, – явно обрадовавшись, обещал Снейп.
Они почти по-дружески пожали руки и вместе поднялись из подземелий. Зельевар, как и обещал, пошел проверять, где Гарри, и Тому пришлось отправиться к себе, так и не увидев мальчика этим вечером. Передавать записку с эльфом он не рискнул, а идти в совятню… все равно на бумаге всего не напишешь. Ночью ему снился озверевший оборотень, растерзанный Гарри, и Том впервые проснулся от кошмаров и страха за чужую жизнь. «Больше никогда не буду его отталкивать – Гарри слишком мне дорог», – признался он сам себе и обещал сказать об этом мальчику как можно скорее.


Глава 12. Немного романтики


Комментарий: захотелось сахарного сиропа и розовых лепестков. Отсюда ООС героев. Рейтинг решила особо не повышать, поэтому глава полна намеков и недомолвок.

------------------------------------------------------------------------------------------


Гарри тоже плохо спал этой ночью. Во-первых, он испытывал угрызения совести по поводу того, что додумался идти ночью в лес в полнолуние, зная, что в замке есть оборотень. Конечно, можно было оправдаться тем, что Люпин, по идее, должен был быть запертым в подземельях. Но, как говорится, лучше перебдить и «береженого бог бережет». Он же не думал ни о чем, кроме желания увидеть Тома в укромном месте, подальше от любопытных глаз.
Во-вторых, они вчера долго беседовали со Снейпом. Зельевар сердился, называл его «бестолочью», а Гарри просил прощения и не только за себя, но и за беспутного папашу. Напрямую этого сказано не было, но, кажется, зельевар догадался. В конце концов, Снейп успокоился и даже высказал надежду, что теперь Гарри «будет применять мозги по назначению». На прощание он дал мальчику успокоительного зелья и попросил держать в секрете свое умение перекидываться.
Третьей причиной было несостоявшееся объяснение с Томом. Конечно, они перекинулись парой мысленных фраз, и те обнадеживали. Но вдруг наутро Том снова по каким-то причинам решит, что им лучше держаться на расстоянии. А это казалось невыносимым, особенно после сражения с оборотнем.
Гарри безумно хотелось хотя бы прикоснуться к молодому человеку, почувствовать его тепло. А лучше заняться чем-нибудь поинтересней, например, поцелуями… или… Приходившие желания смущали и даже пугали мальчика, но проснувшиеся гормоны подстегивали любопытство. Короче, он вздыхал и ворочался до самого рассвета.
Пока Гарри умывался и приводил себя в порядок, другие обитатели комнаты уже ушли. В этом не было ничего необычного. Начавшееся в прошлом году отчуждение, лишь усилилось в этом. Ведь он почти все свое свободное время проводил либо в библиотеке, делая уроки, либо общаясь с Люпином.
Что касается Рона, то бывший друг не только не пытался примириться, но и не здоровался, в отличие от других однокурсников, и даже старался лишний раз не смотреть в сторону Гарри. Поттер давно уже не ждал от Уизли ничего хорошего и не обижался – ему было на кого сердиться помимо рыжего.
Не успел Гарри сделать пару шагов от портрета Полной дамы, как его схватили за руку, затащили в нишу и прижали к стене.
- Мне ночью подумалось, что оборотень мог растерзать тебя. Это показалось таким ужасным... – перемежая слова поцелуями, признался Том. – Я еле дожил до утра.
- Я тоже думал о тебе, – расплываясь в улыбке, сообщил Гарри.
Он был просто счастлив, что Том проявил такие сильные чувства. Это обнадеживало и заставляло сердце прыгать от радости.
- Чертовы уроки, чертовы условности... – прохрипел Том, нехотя прерывая свои безумные действия, которые до предела возбудили обоих. – Как бы мне хотелось утащить тебя к себе, и... Но придется дождаться хотя бы вечера...
- После таких слов я бы согласился подождать и до конца учебного года.
- Зачем такие жертвы?.. Жду тебя после уроков в своих апартаментах.
День прошел сумбурно, мысли были не об уроках, и даже любимые чары не ладились. Часы, казалось, тянулись дольше обычного, и Гарри буквально изнывал от нетерпения. Но, наконец, началось свободное время. Выждав чуть менее получаса после последней лекции, он натянул мантию-невидимку и под ней дошел до комнаты Тома.
Едва дверь отворилась, как Том буквально атаковал Гарри. Мальчик вновь оказался прижатым к стенке и зацелованным. Затем более взрослый партнер вернул себе самообладание, и ласки стали нежными, неторопливыми. Том избавил подростка от одежды и опустился на колени. Вскоре Гарри почти потерял связь с реальностью и мог лишь стонать, выгибаться и подаваться навстречу умелым рукам и губам.
- Ты не представляешь, насколько ты мне нужен, – глухо произнес Том, когда они оба отдышались, и он привел их одежду в порядок.
- Сам так долго игнорировал меня! – вырвалась у Гарри недавняя обида.
- Думаешь, было просто смириться, что я нуждаюсь в тебе? Ты же знаешь, насколько я независимый. Всегда считал подобные чувства глупостью и выдумкой слабаков.
- Ты ошибаешься. Дружба, симпатия, любовь – вовсе не слабость. Да я горы готов свернуть, раз ты рядом!
- Теперь я это и сам понимаю. Стоило лишь представить на миг, что ты погибнешь, и я осознал весь идиотизм собственного поведения.
Они снова поцеловались. Затем Том нехотя отстранился и пояснил свои действия:
- Хотел бы я зайти гораздо дальше, но... есть несколько причин обождать до каникул. Во-первых, отношения «учитель-ученик» не приветствуются в школе. Ты даже не достиг возраста согласия, не говоря о совершеннолетии. И, я уверен, ты не готов к продолжению.
- Наверное, ты прав, – подумав, ответил Гарри, которому, конечно, безумно понравилось то, что сделал Том, и он бы сам хотел вытворить что-то подобное с ним. Но в то же время случившееся смущало, а мысли о чем-либо большем почти шокировали.
Они в последний раз поцеловались, и Том мягко подтолкнул его к выходу.
Оставшееся до экзаменов время Гарри и Том не встречались, по крайней мере, наедине. Помимо причин, высказанных старшим любовником, у них не было времени из-за увеличившейся учебной нагрузки. Том принимал зачеты и курсовые от тех, кто выбрал его предмет для ТРИТОНов, а Гарри готовился к сдаче экзаменов. Но все рано или поздно кончается. Завершился и учебный год.
До площади Гриммо они решили добираться порознь, и первое, чем занялись, оказавшись в особняке, усилили его защиту. А вечером Гарри впервые лег не в свою постель. Все для него было ново, немного волнительно и даже страшно: прикосновения голой кожи к коже, шелковистость и твердость чужой возбужденной плоти. Сводящие с ума поцелуи и ласки, в голове ни единой посторонней мысли, и уже нет места смущению или сомнениям – лишь всепоглощающая страсть, желание слиться с любимым и звезды под сомкнутыми веками на пике наслаждения.
- Теперь мы по-настоящему одно целое. Я – твой, а ты – мой, – гладя по вспотевшим растрепанным волосам мальчика, произнес Том, когда они угомонились.
- Меня вполне устраивает такое положение дел, и я не хочу ничего менять. Главное, чтобы ты не передумал, – проворчал Гарри в его ключицу и поцеловал.
- Больше нет. Не передумаю. Я люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя, Том, Мерлин свидетель, как же сильно я люблю тебя!
Они слились в очередном страстном поцелуе, а затем перешли к более активным действиям.
Следующее утро тоже было прекрасным, как и другое за ним. На третий день они вообще уехали на Кипр. И там, среди пальм, песка и голубого неба на время забыли обо всех своих проблемах, связанных с крестражами, Волдемортом и Дамблдором. Было только море, фрукты, легкое вино и масса сладких моментов, когда Том и Гарри предавались любви. Это было самое лучшее лето в жизни обоих.

@темы: слеш/яой

---

"Оборванные ниточки", главы 5-8



Глава 5. Разговоры о прошлом Тома


Гарри настолько ушел в свои невеселые мысли, что не заметил, как Дамблдор приблизился к его кровати, и лишь сильное сжатие плеча и энергичное потряхивание вывело мальчика из оцепенения. Он нехотя распахнул глаза, изображая только что проснувшегося.
- «Не встречайся со стариком взглядом», – раздался в его голове взволнованный голос Тома. Забота от него была такой неожиданной, что гриффиндорец устремил взор на правое плечо директора.
- Как себя чувствуешь, мой мальчик? – мягко спросил Дамблдор.
- Немного мутит, – честно сознался Гарри.
- Мадам Помфри сказала, что у тебя сотрясение мозга, но не сильное. Как думаешь, мы можем поговорить? Это очень важно.
Гарри некоторое время обдумывал перспективы. Старик все равно не оставит его в покое, и разговор наверняка коснется дневника Реддла. Поэтому стоило провести его здесь, во владениях целительницы, а не в кабинете директора.
- Хорошо, если я останусь в кровати.
- Разумеется, – согласился Дамблдор. – Речь пойдет, как ты понимаешь, о происшествии в спальне. Пока ты спал, я поговорил с Джинни, и теперь хочу услышать твою версию.
- Не знаю, что она наговорила, но я застал ее в тот момент, когда Джинни копалась в наших вещах. Потом она меня толкнула, и мы оба упали с лестницы.
- Да, после некоторых колебаний, она рассказала мне ту же историю.
- Интересно, что она искала? – изобразил незнание Гарри.
- Джинни в порыве отчаянья выбросила свой дневник, а спустя некоторое время подумала, что ты подобрал его. Для отвода глаз она решила осмотреть все вещи в вашей комнате, оставив твой чемодан напоследок, – пояснил директор.
- Несколько нелогичные действия. Я никогда не понимал девочек – у них другой склад ума. Допустим, я бы подобрал ее дневник. Неужели бы я его не отдал владелице?
- Ты мог не знать, что это ее вещь – на тетради стояли другие инициалы.
- В любом случае я не любитель читать чужие дневники. Или вы так решили из-за того инцидента с вашим думосбором? Но я же не знал, что это!
- Нет, Гарри. Но тобой могло руководить любопытство. На дневнике надпись: «Т.М. Реддл».
- Мерлин, откуда это у Джинни?
- Ее отец проводил обыски в домах Пожирателей после исчезновения темного мага, в частности, в замке Малфоев. Артур любит разные магловские штучки, и не посчитал зазорным взять пустой ежедневник – а именно так выглядит дневник Тома.
- Если бы я нашел такую вещь, то отдал бы вам, – убедительно соврал Гарри.
- Я тебе верю, но мне показалось, ты пожалел маленького Тома, которого увидел в моих воспоминаниях, – вздохнул Дамблдор. – Поэтому я собираюсь поведать тебе, каким он был на самом деле – вдруг тетрадь все-таки у тебя.
Гарри с возмущением передернул плечами, но директор сделал вид, что не заметил жеста, и начал повествование:
- Том еще в детстве считал себя особенным. Миссис Коул, его воспитательница, рассказала мне, что он запугивал детей в приюте. Ты сам видел, что Том воровал, а еще не согласился принять помощь от меня. Да и в Хогвартсе он долго держался особняком, затем у него появилась свита, которая потом составила Внутренний круг Пожирателей смерти. Когда Тому было шестнадцать, он открыл Тайную Комнату – теперь я уверен, что это сделал он, а не бедняга Рубеус.
- Вы верили в виновность Хагрида? – перебил изумленный его лицемерием Гарри.
- Да, все об этом говорило, – подтвердил директор и пояснил: – Некоторые ученики показали, что его мохноногий питомец нападал на них. Одну девочку Арагог даже успел спеленать в кокон своей паутиной, но ему помешали впрыснуть яд.
- Арагог – это кто? – разыграл незнание Гарри
- Акромантул, восьмиглазый говорящий паук с острыми жвалами и очень сильным ядом.
- Он умеет вызвать оцепенение жертвы без паутины?
- Не знаю – эти создания плохо изучены, – явно слукавил Дамблдор. – Я готов признать свою ошибку, что не заступился за Хагрида. Но сейчас речь не об этом. Теперь я знаю еще кое-что. В тот же год Том зверски убил Редлов-старших, подставил Морфина, своего дядю, и впервые расколол душу на части, создав крестраж. Боюсь, к сегодняшнему дню он имеет несколько таких артефактов, и дневник один из них.
Гарри это уже знал от Тома – то, что касалось дневника. Помнится, поначалу его это сильно волновало, и он немного опасался, что артефакт станет воздействовать на него, как на Джинни. Но теперь парень был уверен, что Том не собирается ему вредить, потому что элементарно не в состоянии это сделать. Гарри, в свою очередь, тоже не мог, да и не хотел уничтожения обитателя дневника.
- То, что вы рассказали, ужасно, – сказал гриффиндорец, искренне веря в свои слова и собираясь допросить Тома по всем фактам, всплывшим в разговоре. – Но я, правда, не находил дневника Тома Реддла. Где Джинни выбросила его?
- В туалете Плаксы Миртл, около которого была обнаружена Миссис Норисс.
- Но это же женский туалет! Что я мог в нем делать?
- Искать вход в Тайную Комнату, например.
- Вы полагаете, он там? И еще, как вы считаете, она опять открыта?
Дамблдор долго молча, явно раздумывая, стоит ли говорить, но все же ответил:
- Когда напали на Колина, я склонялся к этой версии, но сейчас… Наверное, кто-то просто имитировал старые события. Что касается входа… Миртл умерла именно там, и ее призрак остался, словно страж. Но я вход не чувствую и не нахожу, а девочка-привидение не хочет открывать этот секрет или не знает его.
На этом разговор затух, директор заторопился на выход, явно желая продолжить поиски дневника. Гарри же попытался мысленно дотянуться до Тома, но тот не откликался, поэтому мальчик вынул тетрадку и написал:
«Ты убил дядю и семью отца?»
«Если да, то что?» – проявился сердитый ответ.
«Хочу разобраться, за что».
«Тебе непонятно без объяснений? Ладно, разжую. Морфин со своим отцом издевался над Меропой, моей матерью, считая ее сквибом. Когда же появился я, то дядя называл меня ублюдком. Ну а мой магловский папаша… Тут и объяснять нечего! Разве ты не собираешься убить Волдеморта, виновного в смерти твоих родителей?»
«Ты сказал это так, словно не считаешь его и себя одним человеком», – удивился Гарри и понял, что сам поступает аналогичным образом.
«В какой-то степени так и есть. Я его частичка, но разделение произошло так давно, что теперь мы две разные личности. Возможно, он, как более сильная и целостная, мог бы поглотить меня, но я надеюсь, этого не случится. Ведь тетрадь у тебя в руках».
- Вот возьму и уничтожу, – проворчал Гарри вслух
«Нет, – появилась надпись. – Мы по какой-то причине не можем навредить друг другу. И нам еще надо выяснить, в чем тут подвох».
«В этом году, когда я заговорил при всех на языке змей, Дамблдор сказал, что Волдеморт передал мне часть своих способностей, – снова взялся за перо Гарри, не рискуя говорить это вслух. – Может, он имел в виду, что в моей голове имеется осколок души этого монстра?»
«Звучит нереально, но я не так хорошо владею этим вопросом, как директор и мой создатель, – явно попытался успокоить его Том. – Предлагаю разобраться с этим вместе. Пока не нагнетай панику раньше времени».
«Тебе легко говорить».
«Конечно, я же часть его души, которая рискует навсегда остаться в этой чертовой тетрадке. Разве это не предел мечтаний?»
«Ты что, хотел бы выбраться?»
«А как ты думаешь? Именно поэтому, попав в руки глупой девчонке, я затеял игру».
«Не хочешь поведать подробности о том, что было полвека назад и сейчас?» – не надеясь на ответ, написал Гарри. Но Том решил быть как всегда откровенным.
«Прибыв в Хогвартс, я попал в Слизерин, – начал он издалека. – Это было ужасно, так как на факультете каждый кичился своей чистокровностью. А что мог сказать я? Сирота из магловского приюта. Поэтому я оказался в аутсайдерах, и мне пришлось принять покровительство, а если говорить прямым текстом, подставить зад старосте. Разумеется, мне хотелось найти хоть какие-нибудь магические корни – ведь недаром шляпа распределила меня именно в Слизерин.
Сначала я считал волшебником отца – ведь мать умерла при родах. Это не вязалось у меня с придуманным образом колдуньи. Но вскоре я выяснил, что Реддлы – маглы. Тогда я зацепился за имя деда – Марволо, и не прогадал – вышел на Гонтов и узнал, что являюсь прямым потомком одного из основателей Хогвартса, на факультете которого учусь. Осталось лишь доказать всем, что это так. Тут-то и всплыла легенда о Тайной Комнате и о том, что ее может открыть лишь Наследник Слизерина. Ушло несколько лет, и к шестому курсу я таки ее нашел...»
«Она в туалете Плаксы Миртл? – перебил Гарри. – Дай угадаю, вход – это раковина с кранами в виде змей?»
«Да, ты прав, – подтвердил Том. – Потом, если захочешь, я тебе ее покажу. Но вернемся к рассказу. Я спустился вниз и, будучи весьма самоуверенным, разбудил василиска – а именно он является монстром Салазара. Но меня ждало два разочарования: древний змей не собирался подчиняться мне беспрекословно и не мог отличить чистокровного волшебника от нечистокровного. Так что в результате его действий оцепенели и те, и другие, а потом погибла Миртл, и я не на шутку испугался, особенно после некоторых намеков Дамблдора, что он в курсе происходящего. Хагрид со своим Арагогом подвернулся мне под горячую руку и, честно говоря, я не надеялся, что это прокатит. Но, как видишь, с попустительства нашего общего знакомого, все получилось. Василиска же я усыпил».
«А Джинни?»
«Это обычный спектакль. Я втерся к девочке в доверие, питался ее магической силой и постепенно начал управлять. Иногда мне удавалось полностью завладеть ее телом, и тогда я накладывал чары оцепенения, в которых был силен еще со времен своей учебы в школе».
«Гад ты все-таки!» – вынес вердикт Гарри.
«Не всем быть такими белыми и пушистыми, как ты. Об тебя разве что ноги не вытирают, особенно Снейп, а ты…» – Том оборвал фразу, и дневник сам собой захлопнулся.
Крыть ему было нечем, и Гарри тяжело вздохнул, вспоминая свою терпеливость по отношению к Дурслям, которые использовали его в качестве домовика и боксерской груши сына.


Глава 6. Диадема


Прошло пару недель, во время которых Гарри пытался жить, как до знакомства с обитателем дневника. Но это плохо удавалось. Во-первых, друзья его по-прежнему игнорировали. Он немного сблизился с Невиллом, но того единения, что с Роном и Герминой, у них не получилось: слишком разные темпераменты и увлечения.
Еще, Гарри не терпелось достичь определенности, является ли он крестражем Волдеморта или нет. Поэтому он много времени проводил в школьной библиотеке, пытаясь найти литературу об этих артефактах, но даже в Запретной секции не обнаружил ничего, кроме упоминания о том, что их можно создать непосредственно после убийства человека.
Смерть родителей на его глазах и странный шрам-молния от смертельного проклятия, которое вообще-то никогда не оставляло отметин на теле, являлись косвенными доказательствами того, что Волдеморт мог вложить в сознание жертвы часть себя. Да и слова Дамблдора, после того, как Гарри продемонстрировал способность к языку змей, подтверждали эту теорию.
Все это заставляло замирать сердце мальчика от ужаса. Хотелось с кем-то поделиться. Но кому можно доверить такие сведения? На ум приходил лишь обитатель дневника. Поэтому, уединившись в пустующем классе и наложив на него запирающее заклинание, гриффиндорец снова раскрыл черную тетрадь и написал: «Мне страшно».
«Иди ко мне», – появился ответ.
В следующее мгновение Гарри оказался внутри дневника, и руки Тома обвились вокруг него, успокаивая, утешая. Гарри прислонился к его груди, и ему стало значительно легче, но все еще хотелось обсудить наболевшую тему, поэтому он поинтересовался:
- Что будет со мной, если я крестраж Волдеморта?
- Не паникуй, – велел Том, сильней прижимая к себе. – Раз ты дожил до двенадцати лет, и частичка его души не завладела твоим телом, то этого не случится и дальше.
- Но мне бы хотелось избавиться от этого довеска.
- А мне стать человеком. Но я же терплю.
- Слабое утешение.
- Не понимаю, чего ты вообще заволновался. До сих пор этот факт тебе не мешал.
- Да. Но вдруг Волдеморт возродится. Пытался же он это сделать в прошлом году.
- О тебе он вряд ли узнает.
- Как сказать. Он может догадаться. В присутствии Квиррела у меня болел шрам. У нас с тобой явно есть связь. Такая же может возникнуть и с ним – я же содержу в своей голове часть его души. И в любом случае, повторюсь, хочу, чтобы мое тело принадлежало лишь мне.
- Пока это так и есть, и ты достаточно сильный волшебник, чтобы не допустить изгнания своего разума из собственного тела, – сделал комплимент Том, затем фыркнул и лукаво добавил: – Есть разные способы овладеть твоим телом кому-то, помимо тебя.
- Что ты имеешь в виду? – напрягся Гарри.
- Это, – коротко отозвался собеседник.
Его руки скользнули по плечам и спине гриффиндорца, лаская, а затем рот соприкоснулся с губами Гарри в осторожном поцелуе. Это было настолько неожиданно и приятно, что мальчик и не подумал отстраниться. Он позволял целовать себя и гладить до тех пор, пока дыхание обоих не сбилось от нехватки воздуха.
- Зачем ты это сделал? – выдохнул ошеломленный Гарри.
- Хотел, – просто ответил Том, по-прежнему удерживая его в своем объятии.
В голове Гарри, воспитанного в строгости, вертелось, что целоваться с парнем неприемлемо, но ему понравилось происходящее и, как ни странно, оно успокоило волнение по поводу крестража, сидящего в его голове. Но, не зная, как вести себя после совершенного Томом, он снова вернулся именно к этой теме:
- Может, тебе известны книги о таких артефактах? В Запретной секции я ничего не нашел.
- В свое время я попросил Комнату по требованию предоставить мне такую литературу, – холодно ответил Том, нехотя выпуская его из кольца рук.
- Я никогда не слышал о ней, – заинтересовался Гарри, желая скрыть разочарование от его действий, так как ощутимо почувствовал одиночество и вернувшийся страх.
- Какие твои годы. Я узнал об ее существовании лишь на пятом курсе. Считается, что она может оказаться в любом месте Хогвартса и принять вид помещения, которое необходимо тебе в данный конкретный момент, то есть, если ты хочешь заняться зельеварением, то это будет лаборатория, если решил отдохнуть в тишине, то удобная спальня. Мне она предстала в образе старинной библиотеки. Потом я узнал, что Комната по требованию стационарна и находится на восьмом этаже за портретом Варнавы Вздрюченного.
- Ты мне ее покажешь?
- Разумеется.
После этого Гарри вылетел из дневника в пустующий класс. Ему на миг стало интересно, как выглядело со стороны его посещение дневника. Проваливался ли он в него полностью или только мысленно. Но задавать эти вопросы Тому сейчас, после поцелуя, почему-то не хотелось. Наверное, потому, что ощущения были слишком реальными, и не было желания узнать, что все это происходило лишь в его воображении, верней в мыслях.
- «Что застыл? Превратился в соляной столб?» – прозвучал ядовитый голос Тома в голове у Гарри, заставляя его встрепенуться.
Следуя указаниям невидимого собеседника, он проследовал на восьмой этаж и трижды прошел перед портретом довольно напыщенного идиота, который пытался комментировать его нелепые передвижения. Они несколько отвлекали от создания образа комнаты, расположенного за картиной. Поэтому она предстала перед Гарри неорганизованным складом потерянных, спрятанных и позабытых здесь вещей.
Гриффиндрец с недоумением бродил среди бюстов великих магов, рассматривал кубки и книги, расставленные на беспорядочно расположенных полках, разгоняя с них пыль и маленьких паучков, ткущих паутину.
- «Почему я оказался в таком странном месте?» – наконец, спросил он Тома и услышал мысленный ответ:
- «Потому что не сосредоточился, и Комната по требованию приобрела свой первоначальный, задуманный Основателями вид, а именно место, где можно найти потерянное и сокрытое».
Несмотря на то, что Том вряд ли мог увидеть его жест, Гарри кивнул и продолжил бессмысленные блуждания по странному помещению. Внезапно им овладело нетерпение, предчувствие опасности и в то же время предвкушение чего-то хорошего. В то же мгновение в его голове раздался голос Тома:
- «Странно, я чувствую связь с каким-то предметом, расположенным тут. Пройти немного вперед и вправо».
Не особо давая отчет в собственных действиях, Гарри безропотно подчинился. Вскоре его взору предстал бюст какого-то старика, на лысине которого криво сидела изящная диадема. От нее распространялись магические волны весьма похожие на те, которые шли и от закрытого дневника Волдеморта. «Это же еще один крестраж!» – ошеломленно понял Гарри, и ему показалось, что Том слово в слова повторил его озарение. Затем обитатель дневника заявил:
- «Я хочу прикоснуться к ней».
- «Если ты думаешь, что я собираюсь взять ее в руки, то не надейся», – предупредил его Гарри, испуганный такой перспективой.
- «Нет», – успокоил Том, и в помещении появился его призрак. Он был гораздо плотнее любого хогвартского привидения, но не таким реальным, как в дневнике.
- Ты всегда мог так поступить? – спросил Гарри, хмурясь.
Он и сам не знал, почему ему не нравится это открытие.
- Когда я общался с Джинни, мне это иногда удавалось, – прозвучал ответ, который вызвал в Гарри ревность, особенно после того, как Том дотронулся до его щеки рукой.
Прикосновение было странным: оно не походило на касание живого человека, но было не настолько ледяным и мимолетным, как похожий жест обычного привидения.
- Ты изображал перед ней влюбленность? – вырвалось у Гарри.
Том в ответ усмехнулся и снова погладил его по щеке, затем ехидно заметил:
- Должен же я был ее очаровать.
- Именно этим ты занимаешься, дотрагиваясь до меня?
- В какой-то степени.
- Я не глупая девчонка! – взорвался Гарри, отшатываясь. – Мне вообще противны твои действия.
- Не ври, – фыркнул Том, сокращая расстояние между ними и мимолетно целуя в щеку. – И не ревнуй. Ты мне нравишься по-настоящему, в отличие от рыжей малявки.
- Так я и поверил, – проворчал Гарри, заливаясь румянцем, и, чтобы преодолеет неловкость, напомнил: – Ты собираешься брать диадему? Ведь именно этого, кажется, ты хотел.
- Да, – подтвердил Том и добавил, еще раз проводя ладонью по его скуле: – Но смущать тебя – не менее желанное занятие. – Произнеся это, он все-таки подошел к артефакту, но его рука не смогла дотронуться до предмета. – Кажется, мне не хватает сил.
- И как их увеличить? – поинтересовался Гарри, не зная, радоваться или огорчаться, что у него ничего не вышло.
- В какой-то степени я энергетический вампир. Чем больше мы буде с тобой общаться, тем сильней я стану.
- А я?.. Не иссякнет ли моя магическая сила или жизненная энергия от общения с тобой? Помнится, Джинни выглядела неважно, когда ты питался ее энергией.
- Нет. Ты очень сильный волшебник. К тому же, часть души Волдеморта, которая несомненно находится в твоей голове, оберегает тебя от таких последствий.
- Вот уж обрадовал.
- Я старался.
Произнеся эту фразу, Том скрылся в дневнике. Похоже, он истратил все силы на это общение, потому что не откликнулся на мысленный зов Гарри. Тогда гриффиндорец взялся за перо и вывел на странице ежедневника: «Как мне быть с диадемой? Я боюсь оставлять ее здесь, но и брать в руки почему-то не горю желанием».
«Придется, – появилась надпись. – Ты должен спрятать ее в Тайной комнате. И не бойся. Короткое взаимодействие с диадемой не принесет тебе ощутимого вреда, которого ты опасаешься. Я это чувствую». Гарри испытывал схожие ощущения, поэтому согласился.
В этот же день, вечером, Гарри пробрался в туалет Плаксы Миртл, которая, к его радости, где-то гуляла, запечатал вход в него, прошептал над краном, изображающем змею, «Откройся» и, спустившись по наколдованному канату, попал в комнаты Салазара Слизерина. Это было невероятно величественное и в то же мрачное помещение, пропитанное угрозой, исходящей от погруженного в магический сон василиска.
«Если бы не это древнее чудовище, я бы согласился бывать тут чаще», – написал Гарри в дневнике, доставая его из-под рубашки.
«Он вряд ли проснется без произнесения ритуальной фразы, – успокоил его Том и тут же выдвинул другую причину непосещения: – Но бывать тут небезопасно: Дамблдор может обратить внимание на твои странные исчезновения».
«В таком случае, не будем рисковать понапрасну», – с сожалением согласился Гарри с приведенными доводами, положил диадему у статуи Салазара и покинул Тайную комнату.


Глава 7. Побег Блэка


Матч с Хаффлпаффом прошел без всяких приключений. Несмотря на то, что некоторые считали, что именно Гарри повинен в оцепенении Эрни, никто из игроков в квиддич не делал подлостей по отношению к нему. Возможно, сказывалось влияние их капитана и ловца Седрика Диггори, или все дело было в незлобивости тех, кто попадал на этот факультет. Так или иначе, но обе команды старались честно победить, но силы были приблизительно равными, и лишь поимка снитча обеспечила Гриффиндору победу.
По этому случаю в гостиной факультета устроили чествования команде, но Гарри довольно быстро покинул шумное общество, спеша проверить состояние своего чемодана. Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, что Добби в нем покопался. Правда, в отличие от Джинни, которая портила и разбрасывала вещи, лопоухое создание навело идеальный порядок – сказалась природа домовиков, предназначение которых сводилось к обслуживанию магов.
Конец года прошел достаточно тихо. Мандрагоры поспели лишь за три дня до экзаменом, но Криви и Макмиллан собирались сдавать их вместе со всеми.
Финальная игра с Рейвенкло добавила в чашу хорошего расположения к Поттеру еще пару лишних монет, но не повлияла на поведение Рона, который не подумал мириться. Поэтому, когда пришло время выбирать предметы на следующий год, Гарри посоветовался не с рыжим и даже не с Гермионой, а с Томом. В результате он отказался от Ухода, не записался на прорицания, зато у него появились руны, и, разумеется, остались все прошлые предметы.
У Дурслей Гарри ждали восстановленная решетка на окне, надежный засов с наружной стороны двери в его комнату и получасовая лекция родственников, во время которой дядя и тетя расписали ему в деталях линию поведения, где первым пунктом стоял запрет на магию. Он не стал спорить, так как это условие совпадало с правилами Хогвартса, и уже следующим утром был завален работой по дому и саду.
Лето пошло по накатанной колее с одним лишь дополнением: по вечерам ему было с кем побеседовать. Чаще они с Томом переписывались, но иногда обитатель дневника выходил наружу, садился рядом на кровать, обнимал за плечи и рассказывал о своем несчастливом детстве в приюте. В такие моменты Гарри понимал, что Дурсли – еще не худший вариант.
Мирное течение жизни было нарушено визитом тетушки Мардж, которая, едва выйдя из такси, принялась критиковать Поттера: и тощий, и неблагодарный, и ленивый. Спрашивала, часто ли его бьют в школе Святого Брутуса. Желая получить разрешение на посещение Хогсмида, Гарри безропотно сносил все.
Но гостья словно задалась целью вывести его из терпения. Ее высказывания становились все злее и обидней и, в конце концов, она договорилась до того, что обозвала отца Гарри алкоголиком, а мать – проституткой. Ярость окатила юного волшебника, и его магия вырвалась на свободу. Тетя Мардж начала задыхаться и раздуваться, как экЗОТСческий воздушный шар, и вскоре достигла размеров небольшого слона.
- Прекрати немедленно! – заорал дядя Вернон, выходя из ступора.
- Не подумаю, – сердито отчеканил Гарри и добавил еще и рой рассерженных ос, которые накинулись на всех Дурслей.
Сам он, решив, что с него хватит, сбежал в свою комнату, быстро покидал вещи в чемодан и направился к выходу.
- Если ты сейчас посмеешь уйти, ничего не исправив, то можешь не возвращаться. Если же осмелишься, то так и знай, спущу шкуру и выкину в придорожную канаву, – предупредил дядя Вернон.
- Не беспокойтесь, я не вернусь, – процедил Гарри и с силой захлопнул за собой дверь.
Едва он вышел за пределы сада Дурслей, как дом охватило странное свечение, вспыхнуло ярче, а затем погасло. Одновременно с этим Гарри почувствовал, что невидимые нити, связывающие его с этим местом, рушатся. Похоже, что какая бы магия не была наложено на это место, она исчезла, не оставив и следа. «Вот и замечательно», – обрадовался он и зашагал, куда глаза глядят.
Выйдя на шоссе Магнолий, которое связывало Литтл-Уингинг с Лондоном, Гарри задумался, как быть дальше. Можно было бы попробовать добраться до Рона – он смутно помнил с прошлого года, как туда лететь. Но ему не хотелось обременять семью Уизли, он так и не помирился с рыжим. Созвониться с Гермионой и напроситься к ней?.. Еще более неудобно. Значит, лучше всего добраться до «Дырявого котла» и снять там комнату.
Приняв такое решение, Гарри сел на автобусную остановку и стал ждать, надеясь, что транспорт ходит и ночью. Но прошло довольно много времени, а мимо не проехало даже ни одной легковушки. Становилось холодно и почему-то жутко – все-таки он еще ни разу не оставался на улице ночью. Ему слышалось шуршание в придорожных кустах, и мерещился пристальный взгляд кого-то невидимого.
И когда из темноты на противоположной стороне дороги соткался силуэт огромной черной собаки с вздыбленной шерстью и горящими глазами, нервы Гарри сдали. Он вскочил, выхватил палочку, и из нее вырвался сноп искр. В то же мгновение рядом с остановкой появился двухэтажный автобус.
- Вас приветствует «Ночной рыцарь», транспорт для колдунов и ведьм, находящихся в затруднительном положении, – оповестил кондуктор, выглянув в распахнувшуюся дверь. – Куда надо, парень?
- В «Дырявый котел», – справившись с паникой и изумлением, выдавил Гарри.
Кондуктор лихо втащил его чемодан по лесенке, а Гарри лишь пришлось подняться следом. Автобус сорвался с места, как ненормальный, и понесся по ночному шоссе. Минут через двадцать, не больше, они домчались до Лондона и, лавируя среди его узких улочек и потока столичных машин, оказались перед дверью в бар.
Заплатив за проезд, Гарри выскочил наружу. Хозяин «Дырявого котла» без лишних расспросов дал ему ключ от свободного номера, и остаток ночи мальчик провел в относительно уютной кровати, а утром отправился в Косой переулок, желая пополнить запас денег и позавтракать.
Несмотря на ранний час в волшебном квартале кипела жизнь. Магазины рекламировали свои товары, прохожие спешили по делам, а уличный продавец газет выкрикивал последние новости:
- Сенсация! Беспрецедентный побег из Азкабана. Что заставило Сириуса Блэка поступить подобным образом и как это ему удалось? Стоит ли Мальчику-который-выжил быть начеку? Не грозит ли ему это происшествие смертью?
«Какого?» – нахмурился Гарри, услышав свою дурацкую кличку, и купил «Ежедневный пророк».

«Сириус Блэк был другом Джеймса Поттера все школьные годы и входил вместе с ним в компанию, которая называла себя Мародерами. После рождения Гарри Поттера он стал его крестным отцом, а затем и Хранителем тайны, когда семье пришлось скрываться от преследования Сами-знаете-кого.
Это было огромной ошибкой погибших, так как Блэк оказался Пожирателем смерти и выдал их тайну. При попытке схватить его, он убил еще одного своего друга, Питера Петтигрю, и уничтожил тринадцать маглов. С тех пор Блэк находился в камере Азкабана. Однако несколько дней назад ему удалось выбраться на свободу. Поговаривают, что перед побегом Блэк постоянно бормотал: «Я найду его и уничтожу». Есть предположение, что эти слова относились к Гарри Поттеру».

- Я найду и убью Блэка! – прорычал Гарри, разрывая газету на мелкие кусочки.
- «Вряд ли ты способен на это, – раздался в его голове невозмутимый голос Тома. – Смертельное проклятие ты не готов использовать. Прибегнешь к магловским способам? Пистолет тебе никто не продаст, а зарезать взрослого мага, да и просто мужчину, для тебя нереально. Так что не клянись в том, что тебе не под силу».
Разумные слова несколько вернули Гарри здравомыслие, но он не перестал думать о том, как мало знает о родителях и их окружении. Встреча с гоблинами тоже не добавила ему настроения, как и возвращение в номер, где его ждало письмо от Корнелиуса Фаджа.

«Несмотря на то, что Вы сделали в доме магловских родственников, Министерство магии решило не предъявлять Вам претензии, так как Дурсли сами довели Вас до спонтанного выброса. Наши сотрудники ликвидировали последствия Вашей магии и частично изменили память Дурслям. Но Вы не можете вернуться туда, так как защита, которая стояла на доме, пала.
Проанализировав ситуацию, мы пришли к выводу, что, не взирая на побег Сириуса Блэка, который может угрожать Вам, Ваше нынешнее место обитания достаточно безопасно. И «Дырявый котел», и Косой переулок хорошо охраняются и являются довольно многолюдными местами, где преступник вряд ли нападет на Вас. Что делать с Вами следующим летом, решит Ваш магический опекун Альбус Персиваль Брайан Вульфрик Дамблдор, директор Хогвартса».

- Надо же, у нас с тобой один и тот же опекун, – фыркнул Том, который выбрался из дневника и вместе с Гарри читал послание министра.
- Это вдохновляющее известие, особенно если вспомнить, что выросло из тебя: безумный маньяк с замашками диктатора, – скептически парировал Гарри. – Интересно, что он придумает? Сначала были Дурсли. Кто следующий? Снейп, Филч, а, может, оба вместе, чтобы им удобней было издеваться надо мной? Как думаешь, могу я отказаться от такой опеки?
- Есть, конечно, опекунский совет. Но там вряд ли станут рассматривать претензии, высказанные такому знаменитому магу, как Дамблдор.
- Утешил.
- Прости, – без раскаянья протянул Том и обнял его, исправляя жестом вред, нанесенный словами. – Может, все еще обойдется. Впереди целый учебный год, и за это время может произойти многое.
Его губы коснулись виска Гарри, окончательно прогоняя печаль. «Я не один, – вздохнул гриффиндорец с явным облегчением. – А вместе мы – сила!»


Глава 8. Новое воплощение Тома


Жить в «Дырявом котле» было гораздо интересней, чем у Дурслей. Здесь Гарри был предоставлен самому себе и проводил дни так, как ему хотелось. Том тут тоже почувствовал некоторую свободу и чаще появлялся из дневника, объясняя это повышенным магическим фоном, который позволяет ему это делать.
Некоторое время история с Блэком не имела продолжения, и это позволило Гарри расслабиться. Он купил все необходимое к третьему курсу и несколько книг, рекомендованных Томом, и даже успел сделать все летнее задание до своего дня рождения, на которое получил чуть меньше подарков, чем в прошлом году.
Рон, по-видимому, решил, что не обязан поздравлять Гарри, но его мать, миссис Уизли, все же прислала посылку с выпечкой и новый теплый свитер. Не оставили его без презента и Гермиона с Хагридом, а так же Невилл и близнецы Уизли. Правда, к конфетам и шоколадкам, присланным Фредом и Джорджем, Гарри не стал притрагиваться. Зная этих приколистов, он не рискнул превратиться посреди Косого переулка в желтую канарейку или отрастить павлиний хвост.
Еще одним своеобразным подарком стала статья в «Ежедневном пророке», посвященная Сириусу Блэку, заголовок которой сразу привлекал внимание: «Предатель и убийца или невинно пострадавшая жертва».

«Сомнения в справедливости нашего магического правосудия были посеяны невероятной историей, развернувшейся в мирной деревеньке Оттерби Сент-Кэчпоул, где проживает семья Уизли, многодетных чистокровных магов, несколько стесненных в средствах. Впрочем, уровень их платежеспособности не имеет никакого значения для нашего рассказа.
Одним ранним утром в их довольно заросшем саду появилась огромная черная собака, которая напала на младшего сына Уизли, Рона. Верней, так показалось вначале. Она вырвала из его рук питомца, облезлую старую крысу Коросту и принялась терзать.
Выбежавший на крики сына Артур Уизли попытался остановить бешеное животное с помощью Ступефая, но не рассчитал силы. Собака отлетела на стену дома, ударилась об его угол и упала замертво, по-прежнему сжимая зубами крысу. Когда обитатели Норы, как называется дом семейства, рискнули приблизиться к ним, то вместо животных на земле лежали два человека: Сириус Блэк и Питер Петтигрю, которого все эти годы считали убитым первым магом.
В этом месте стоит задать вопрос: того ли человека когда-то обвинили в предательстве Поттеров?
Версия, что это был Блэк, строилась на обвинении Петтигрю, которое тот выкрикивал перед своей мнимой смертью. Считалось, что от несчастного остался лишь палец. Но теперь семейство Уизли могло лицезреть целый труп Петтигрю, который все эти годы скрывался у них под личиной домашнего питомца. Зачем?.. Ответ очевиден: он оклеветал друга и инсценировал собственную смерть, так как являлся истинным предателем. Хотя мы можем и ошибаться».

- Я совсем запутался в этой истории, – пожаловался Гарри Тому. – Хотя мне безразлично, кто именно из друзей моих родителей оказался предателем – я не знаю ни Блэка, ни Петтигрю, но представители правопорядка могли бы это как-то выяснить.
- Возможно, Блэк, находясь в истерическом состоянии, признал свою вину, и к нему не стали применять сыворотку правды. Именно поэтому теперь мы имеем то, что имеем, – философски изрек Том.
- Кто такой Хранитель тайны?
- Когда кто-то хочет скрыть свой дом с помощью Фиделиуса – мощнейших защитных чар, то прибегает к услугам специального мага, так называемого Хранителя тайны. С той минуты, когда ритуал завершен, никто не может найти их место обитания, даже стоя под окнами.
- Никто другой не может выдать адрес?
- Нет. Но то, что Петтигрю выжил, не значит, что именно он был Хранителем. Он мог просто чего-то бояться и поэтому жить в образе крысы.
- Зачем тогда Блэку было сбегать? Я вижу причиной этого лишь желание поймать истинного предателя.
- Возможно, но мы никогда не узнаем правды.
На этом разговор завершился, но не история. В середине августа Гарри пришло письмо из «Гринготтса», где его просили посетить банк.
- Вы стали наследником Блэков, и в связи с этим у вас появился титул лорда, а их родовой особняк стал вашим. Эти изменения дают вам право отказаться от магической опеки и жить в очень защищенном месте, – сообщил ему гоблин.
- Это самое приятное известие из всех, что случились этим летом, – обрадовался Гарри.
На следующий день они с Томом открыли дверь дома на площади Гриммо. Внутри царили пыль и запустение, а еще их встретил весьма нелюбезный домовик, обозвав грязнокровками. Однако, получив довольно неприятное проклятие от Гарри, быстро исправился и даже выказал подобающее уважение.
Здесь, убираясь наравне с брюзжащим Кричером, Гарри обнаружил еще один артефакт, от которого шел такой же магический фон, как от дневника и диадемы.
- Между прочим, – сказал Том, беря предмет в руки, – это не просто медальон. Он когда-то принадлежал Салазару Слизерину. Я помню, как спер его у одной старой перечницы вместе с чашей Хельги Хаффлпафф.
- Еще один крестраж? – нахмурился Гарри. – Сколько же их всего?
- Когда я узнал о них, то собирался создать максимально возможное число – шесть.
- Мерлин, если Волдеморт это сделал, то он превратился в настоящего монстра.
- Смотрю, ты перестал олицетворять меня с ним.
- Да, давно.
- Это радует.
После этой фразы Том притянул Гарри к себе и коснулся его виска легким поцелуем. Как всегда это вызвало теплую волну в теле гриффиндорца, и он зажмурился от удовольствия. Однако найденная вещь требовала прояснить ее дальнейшую участь.
- Что мы будем делать с медальоном?
- Я должен подумать, – после недолго молчания ответил Том. – Пока я повешу его себе на шею и посмотрю, что будет.
Уже спустя неделю стало понятно, что ношение артефакта позволяет Тому оставаться материальным довольно продолжительное время. Он даже успевал порыться в книгах обширной библиотеки Блэков, а наутро, как ни в чем не бывало, снова возникал из дневника. Поэтому даже Гарри начал склоняться к мысли, что Тому стоит рискнуть и попытаться воссоединиться с тем осколком, который спрятан в медальоне.
- Вряд ли неудача как-то повредит тебе. Ты же не совсем живой. Правда, меня пугает, что он может оказаться более злым и опасным.
- Я не позволю причинить тебе вред, – пообещал Том, изумляя Гарри своими словами.
Что это? Странное доверие или далеко идущие планы? Гарри хотелось верить в первое. Но, Мерлина ради, это же Реддл, слизеринец, из которого однажды уже вырос Темный Лорд. Однако глупое сердце, которое привязалось к этому темноглазому красавцу, не хотело испытывать сомнений и диктовало разуму оказать Тому помощь.
- Хорошо. Я не стану препятствовать, – выбрал Гарри компромиссное решение. – Только будь осторожен.
Том прижал его к себе вместо «спасибо», и на этот раз его губы коснулись рта Гарри. Затем он быстро ретировался в подземелье дома Блэков, а гриффиндорцу осталось лишь ждать, что выйдет из его затеи.
Надо сказать, что Том с каждым днем и так ощущал прилив сил и жизненной энергии. Поэтому ему тоже было страшно потерпеть фиаско. Причем самым неприятным исходом было для него не полное исчезновение, а возвращение к прошлому существованию, когда он не мог выбраться из дневника. Это положение казалось ему гораздо хуже смерти.
Но когда Том открыл медальон, то все страхи и сомнения испарились. Оказывается, Волдеморт заточил в этот крестраж ранние детские воспоминания, которые очень мешали взрослому магу своей непосредственностью и добротой. Если бы на его месте был враг, то ему пришлось бы столкнуться с защитой – подобием боггарта, а Том увидел перед собой маленького заплаканного мальчика, в котором признал себя.
- Ты пришел за мной? – с надеждой спросил ребенок, и Том вспомнил собственные мечты в этом возрасте – быть выбранным для усыновления, поэтому ответил как можно мягче:
- Да, ты больше никогда не останешься один. Я тебе обещаю!
Малыш кинулся ему на шею, и в следующее мгновение их фигуры объяло пламя. «Неужели все?» – мелькнуло в голове, прежде чем Том потерял сознание.
Когда он очнулся, то почувствовал биение собственного сердца. «Я стал человеком?» – изумился Том, делая первый довольно болезненный вздох. Это было похоже на правду, но в то же время пришло осознание, что ему, чтобы оставаться таким, придется постоянно носить медальон Слизерина. «Это не такая уж большая плата за новую жизнь», – решил Том и поспешил подняться наверх, не желая дольше волновать Гарри, к которому очень привязался.
- Мерлин, все получилось? – полу вопросительно, полу утвердительно выпалил Гарри, кидаясь ему на шею. – Я чуть не поседел за это время!
- В медальоне было заточено мое детство. Так что я стал целостной личностью. Не знаю уж, смогу ли я взрослеть, как все нормальные люди, но в остальном все замечательно, – успокоил его Том и сдавил в сокрушительном объятье.
Гарри ощутил тепло его тела и дыхания, услышал стук сердца и поверил, что с Томом будет все в порядке. Но какое-то внутреннее чутье говорило, что подобные эксперименты лучше не повторять. Именно это он и высказал вслух:
- Да, ты стал настоящим человеком. Но думаю, если ты поступишь и с другими крестражами подобным образом, то это будет уже перебор.
- Я тоже так считаю, – чуть помедлив, согласился Том. – Поэтому мы их уничтожим.
- Если я тоже его крестраж? – вернулось к Гарри забытое волнение.
- Уверен, мы найдем способ его нейтрализовать, не причиняя вреда тебе. Но если даже этого не произойдет, ты сможешь жить и с ним.
- Но вдруг я превращусь в монстра, как Волдеморт?
- Ты справлялся с осколком его души, даже будучи младенцем. Теперь, когда твой магический потенциал растет, это станет еще легче.
Уверенные слова Тома вкупе с поглаживаниями и поцелуями вселили в Гарри спокйствие, и он притронулся к его губам своими в знак благодарности. Но стараниями более взрослого собеседника легкое касание вскоре переросло в настоящий поцелуй. Однако у Гарри не возникло ни тени сомнения, что это неправильно, а появилось лишь сногсшибательное ощущение полета и полного счастья.

@темы: слеш/яой

---

Выкладываю фик с несколько необычной для себя парой - Гарри/Том. Может, когда-нибудь еще напишу о них. Что-то потянуло на разнообразие.


Название: Оборванные ниточки
Автор: Славница

Жанр: AU/роман
Пейринг: ГП/ТР
Рейтинг: PG-13
Тип: слеш
Размер: миди
Саммари: пара фраз, брошенных неосторожно, внезапная жалость к врагу и взаимное притяжение – рычаги, способные перевернуть вселенную.
Дисклаймер: Герои не мои, а все остальное…
Комментарии: ООС, Дамбигад, умный Гарри, разделение Тома Реддла и Волдеморта, экскурсы в прошлое, искажение настоящего и другие странности.
В подарок E.Godz, чьи фики заставили меня обратить более пристальное внимание на эту пару.
Статус: закончен.


Главы 1-4



Глава 1. Омут памяти


Профессор МакГонагалл так быстро шла по коридорам, что Гарри приходилось буквально бежать за ней. Такой темп несколько сбивал его мысли об отчислении, которое на этот раз нависло над ним дамокловым мечом. Еще бы! Его застукали не где-нибудь, а рядом с неподвижным призраком и оцепеневшим однокурсником. И не докажешь, что нашел их в таком состоянии, особенно если вспомнить дурацкую песенку Пивза, весьма похожую на свидетельские показания.
Наконец, декан Гриффиндора остановилась около горгулий, охраняющих вход в кабинет директора, назвала пароль и втолкнула Гарри внутрь. Преодолев движущуюся винтовую лесенку, мальчик робко постучался, но дверь оказалась не запертой, а помещение пустым, не считая распределительной шляпы и красивой красно-золотой птицы на жердочке. Еще тут находилась масса предметов, которые вертелись, жужжали и мигали.
Рассматривая их, Гарри абсолютно забыл о причине визита, особенно, после того как говорящая шляпа снова завела разговор, что его место в Слизерине.
- Ты ошшибаешшьсся, – раздраженно прошипел он, кажется, на серпентаго, вызвав ее смех.
В этот момент птица на жердочке вспыхнула ярким пламенем и сгорела. «Ну, все, – в панике подумал мальчик, – теперь уж мне точно пора паковать чемодан», дернулся и задел странную чашу с рунами по ободку. Плескающаяся в ней жидкость пришла в движение, зарябила, и на ее поверхности появилось чье-то лицо.
Гриффиндорец изумился, приблизился вплотную к чаше и низко наклонился, чтобы лучше рассмотреть видение. В ту же минуту Гарри полетел куда-то вниз и оказался в небольшой серой комнатушке с тремя кроватями, на одной из которых сидел черноволосый мальчик примерно его возраста. На другой расположился мужчина лет пятидесяти в несуразной одежде, с длинными каштановыми волосами и такой же бородой.
- Простите, – выдохнул Гарри. – Я не имею понятия, как здесь оказался, и не хотел вам мешать.
Однако странная парочка не отреагировала ни на его появление, ни на слова. Они буравили друг друга пристальными взглядами, затем мальчик чуть истерично выпалил:
- Кто вы такой?
- Я уже говорил. Меня зовут Альбус Дамблдор. Я работаю в школе, которая называется Хогвартс, и пришел предложить тебе учиться в ней, – невозмутимо ответил мужчина.
«Ух, ты! – восхитился Гарри. – Как повезло этому парню. За ним пришел сам директор». Но мальчик на кровати вовсе не считал себя счастливым. Он вскочил, шарахнулся в сторону от Дамблдора и, глядя на него с яростью, заявил:
- Не обманете! Вы из сумасшедшего дома, да? Так вот, я никуда не поеду, понятно? Эту старую мымру саму надо отправить в психушку!
- Я не из сумасшедшего дома, – терпеливо сказал Дамблдор. – Я учитель из школы для детей с особыми способностями…
- Я не сумасшедший! – закричал мальчик, перебивая.
- Я знаю, Том. Хогвартс – не школа для сумасшедших. Это школа волшебства.
Теперь мальчик выглядел потрясенным и в то же время успокоенным, потому что протянул почти равнодушным тоном:
- Я всегда знал, что особенный.
«Надо же, – удивился Гарри, – как быстро он поверил». Впрочем, последующие слова Тома свидетельствовали о сомнениях:
- Вы тоже волшебник?
- Разумеется, – насмешливо ответил Дамблдор.
- Докажите! – властно потребовал Том.
«Нашел, кому приказывать», – хихикнул про себя Гарри, уверенный, что директор откажется. Но нет, Дамблдор вынул палочку и направил на шкаф, который тут же вспыхнул. Оба мальчика вздрогнули от неожиданности, а взрослый удовлетворенно хмыкнул и, недобро прищурившись, велел Тому:
- Открой его!
Том перевел взор с него на абсолютно целый шкаф и подчинился. Внутри, на полке стояла небольшая шкатулка, которая подпрыгивала и вертелась, словно в нетерпении.
- В ней есть что-то такое, чего не должно быть у тебя, – холодно сообщил Дамблдор.
Мальчик смерил его почти ненавидящим взглядом и вытряхнул содержимое на кровать. По покрывалу рассыпались мелкие вещи: игрушка йо-йо, серебряный наперсток, губная гармоника.
- Ты вернешь это все владельцам и извинишься, – произнес Дамблдор непререкаемым тоном.
Том нервно облизал губы, а Гарри ощутил прилив липкого страха, вспоминая о своем тайнике в чулане, содержащем такие же украденные вещи. Однако додумать эту мысль не успел, так как его вдруг потянуло вверх, и он оказался в кабинете Дамблдора, а сам хозяин держал его за плечо и смотрел почти таким же холодным взглядом, как на мальчика из странной чаши.
- Я… – хрипло выдавил Гарри севшим от волнения голосом и залепетал, оправдываясь: – Это вышло случайно. Я решил поговорить со шляпой, правильно ли она меня распределила, и мне не понравился ее ответ. А тут ваша птица сгорела, сэр. Я дернулся, наклонился над чашей и... вот. Ах, да, Почти Безголового Ника и Джастина Финч-Флетчли я трогал лишь в целях проверки, что с ними. Привидение сгустилось, а хаффлпаффец был такой же оцепеневший, как Миссис Норрис, но это сделал не я.
Мерлин, он еще ни разу в жизни не чувствовал себя так жалко и униженно! Но тут глаза Дамблдора потеплели, и Гарри стало немного легче. Слова тоже были довольно мягкие:
- Я понимаю, Гарри, и не осуждаю тебя за неуемное любопытство.
Перед мальчиком снова стоял добродушный дедушка, каким он и привык воспринимать директора. Поэтому Поттер осмелился спросить:
- Что это такое, сэр? Куда я попал и кто этот мальчик?
- Это омут памяти, Гарри. Он содержит мои воспоминания, – бесстрастно поведал Дамблдор, опять становясь похожим на образ, который увидел гриффиндорец в чаше.
- Простите, – выдохнул Гарри, соображая, что совершил огромную бестактность, окунувшись в нечто подобное личному дневнику.
- Ты не знал, – отмахнулся директор. – Но в следующий раз так не делай.
Гарри кивнул, и старый маг улыбнулся добрее. Затем чуть задумчиво протянул:
- Что касается мальчика… это Том Реддл. Когда-то я подозревал его в нападениях, подобным тем, что происходят в школе в этом году. Сейчас я утвердился в этой мысли.
- Но как?.. Вы думаете, что он, повзрослевший, находится среди преподавателей?
- Не совсем. Как часто в прошлом, Том в этот раз действует чужими руками.
- Зачем?
- Сеять панику, смуту – призвание Тома. Ведь он и Волдеморт – одно лицо.
Гарри потрясенно уставился на директора, а тот продолжал удивлять его.
- Вы чем-то похожи с ним, Гарри. Оба полукровки, выросли среди маглов. Но я пристально следил за тобой и могу сказать, не колеблясь, что в отличие от Тома Реддла в тебе есть доброта и участие, способность любить…
Неизвестно, что бы Дамблдор еще сказал, но в этот момент дверь в его кабинет с грохотом раскрылась, и на ее пороге возник взволнованный Хагрид, держащий в руках петухов с перерезанными горлами, из которых капала кровь.
- Вы не того сцапали, директор! – взревел великан. – Это не Гарри!
- Рубеус, я и не думал, что это Гарри, – успокоил его Дамблдор.
- Правда? – хором спросили Хагрид и все еще сомневающийся Гарри.
- Разумеется! – заверил директор.
- Фух, ну и славно! А то я испугался, – облегченно выдохнул Хагрид. – А я, эта, вот, принес показать вам. Кто-то уничтожил всю мою птицу и похоже это не лисица, на которую я грешил поначалу.
Он ткнул окровавленными тушами почти в нос Дамблдора, заставив директора резко отклониться. Но потом старый волшебник внимательно вгляделся в раны.
- Ты прав, Рубеус, это след от ножа. – Он повернулся к мальчику и произнес: – Иди, Гарри, ты свободен. Нам с Хагридом требуется срочно обсудить это происшествие.
Гриффиндорец не посмел спорить, хотя и испытывал любопытство. Он и так наворотил столько дел сегодня, что стоило радоваться такому исходу. И, только покинув кабинет Дамблдора, Гарри понял, что так и не узнал, зачем его вызывали.


Глава 2. Дневник Тома


После непонятного вызова к директору Гарри постоянно ощущал себя не в своей тарелке, так как образ юного Тома преследовал его и днем, и ночью. В голове никак не укладывалось, как из мальчика, настолько похожего на него, мог вырасти такой монстр, как Волдеморт. А еще, у Гарри зародились сомнения насчет доброты Дамблдора.
Как подтверждение раздумий вспоминалась сцена из омута памяти и почему-то конверт, который прислали ему перед поступлением в Хогвартс. Гарри впервые пришло на ум, что надпись «чулан под лесенкой» – не плод какой-то стихийной магии, а показатель, что Дамблдор в курсе, в каких условиях жил гриффиндорец до школы.
Именно из-за этих мыслей Гарри ничего не сказал друзьям и, хотя уже не считал необходимым посещение гостиной Слизерина, после нападения на Колина Криви принял оборотное зелье. То, что случилось с Гермионой, показалось ему наказанием и еще больше замкнуло в себе. Он так и не нашел в себе сил навестить подругу в больничном крыле, и, сославшись Рону на несуществующие отработки у Снейпа, часами пропадал в отдаленных коридорах и в вечно закрытом туалете Плаксы Миртл.
Гарри садился недалеко от центральной раковины, где всегда было относительно сухо и краны которой выглядели рассерженными змеями, закутывался в мантию-невидимку, продолжал бесконечные воображаемые диалоги с Томом и Дамблдором и прикидывал, кто сейчас повторяет сценарий полувековой давности.
В один из таких моментов дверь распахнулась, и в помещение ворвалась, рыдая, Джинни Уизли. Гарри уже собирался показаться и спросить сестренку Рона, кто обидел ее, когда она вытащила из сумки какую-то небольшую книжку в черном переплете и, глядя на нее с отвращением, воскликнула:
- Ненавижу! Как же я тебя ненавижу! Все из-за тебя!
Девочка размахнулась, бросила предмет в унитаз и почти мгновенно успокоилась. Однако это было лишь началом истории. Вода вспенилась, вырвалась мощной волной наружу и выкинула инородный предмет. За ним следом вылетела разъяренная Плакса Миртл, кинулась к Джинни и завопила ей в лицо:
- Мерзавка! Думаешь, если я привидение, так можно кидаться, чем не попадя?
- Тише, Миртл, – умоляюще попросила ее девочка. – Я не специально попала в тебя. Мне просто хотелось избавиться от него!
- Для этого есть свалка, а это моя вотчина! Убирайся и забирай свою гадкую книжонку с собой! – продолжало орать привидение.
Настала очередь Джинни повысить голос.
- Нет! – истерично взвизгнула она. – Я к ней не прикоснусь больше! – и девочка бросилась вон.
- Потоп! Эта мелкая пакостница устроила потом! – закричала Плакса Миртл и погналась за ней по коридору.
Гарри, под ноги которого смыло предмет раздора, поднял его и обтер, рассматривая. По виду эта была магловская тетрадка-ежедневник, внутри которой все страницы оказались пустыми. «Хм, и чего Джин так разъярилась, если не писала тут?» – недоуменно подумал он и тут же обнаружил лаконичную надпись, заставившую поежиться: «дневник Т.М. Реддла».
- Откуда? – вырвалось у Гарри вслух.
Однако дальнейшие размышления были прерваны предвкушающими воплями Плаксы Миртл, всхлипываниями возвращающейся явно не по своей воле Джинни и возмущенным ворчанием Филча. «Если этот сквиб сейчас обнаружит здесь тетрадь и меня в придачу, то нам с Джин не поздоровится», – мелькнуло в голове у Гарри. Он поспешно засунул дневник под рубашку, шепнул убирающее воду заклинание, которое услышал у Гермионы, когда они варили здесь оборотное зелье, и притаился под мантией-невидимкой.
- Ну-с, Уизли, вы так и будете отпираться? – грозно прорычал Филч, входя внутрь.
Его бесцветные глазки растерянно обежали абсолютно сухой пол, выискивая посторонние предметы, и он вперился взглядом в привидение.
- Что это значит?!
- Но тут была вода! Я сама ее выплеснула, когда эта мерзавка выбросила черную тетрадь, – растерянно произнесла Плакса Миртл и пустила слезу.
- И где же этот предмет? – угрожающе осведомился завхоз.
Ответ девочки-привидения был заглушен полным праведного негодования голосом Джинни:
- Я же говорила, что Миртл клевещет!
Она, не стесняясь Филча, произнесла изгоняющее призраков заклинание, окинула мужчину надменным взглядом и гордо удалилась. «Ай да актриса!» – восхитился Гарри, неслышно проскользнув за ней следом. За пределами помещения девочка судорожно всхлипнула, и, тихо воскликнув: «Есть!», бросилась подальше от испорченного туалета. Гарри же какое-то время стоял на месте, раздумывая, как быть.
По-хорошему, ему надо было бы отдать этот дневник Дамблдору, так как он не сомневался, что эта вещь каким-то способом заставила Джинни Уизли повторять давнишний сценарий. Но, во-первых, Гарри не собирался подставлять сестру друга, которая так безалаберно отнеслась к таинственному артефакту. Во-вторых, вера в доброго дедушку была подорвана хозяином предмета. В-третьих, ему хотелось самому во всем разобраться.
Прикинув все это, Гарри пробрался в собственную спальню, залез на кровать, задернул полог и даже наложил чары конфиденциальности, которым тоже научился у Гермионы. Лишь только после этого он приступил к исследованию дневника. Но ни обнаружитель невидимых чернил, ни заклинание, выявляющее скрытые надписи, ничего не дали. Однако Джинни наверняка как-то общалась с этим предметом, раз разговаривала, как с живым.
Поддавшись интуиции, Гарри достал письменные принадлежности, обмакнул перо в чернила и вывел на пустой странице: «Здравствуй, меня зовут Гарри». Надпись почти моментально впиталась в лист, и некоторое время ничего не происходило. Но затем на нем появился ответ: «Очень приятно. Том Марвало Реддл. Как мой дневник оказался у тебя?»
«Джинни, бывшая владелица, выбросила его, а я поднял», – решил продолжать переписку Гарри, изображая из себя неосведомленного в том, кому принадлежала книжка изначально.
«Что же не отдал обратно?» – появилась довольно ехидная надпись, и он ответил не менее язвительно:
«Мне показалось, ты надоел ей, Том. Чем ты довел бедную девочку, и как попал ей в руки?»
«Кто еще кому надоел! Эта пигалица только и знала, что петь дифирамбы твоему тезке, Гарри Поттеру».
«Он местная знаменитость. Ты тоже был ею в свое время?»
«Я был старостой Слизерина, затем школы и первым учеником. Как понимаешь, это не сравниться со славой Мальчика-которой-выжил после столкновения с великим темным волшебником».
Гарри решил немного приоткрыть карты и посмотреть, как на это отреагирует дневник или что-то заточенное в нем Волдемортом, поэтому написал:
«Насколько я понимаю, ты воспоминание Волдеморта или что-то в этом роде».
«Что-то вроде, – явно передразнил его Том. – Много ты понимаешь, я – его шанс вернуться обратно».
Гарри потряс такой откровенный ответ, но он сам ощущал потребность не лгать. Желая понять, воздействие ли это магии дневника или что-то связанное с личностью его владельца и им самим, он поинтересовался:
«Не боишься сообщать об этом? Вдруг тебя уничтожат?»
В ответе проявилось явное пренебрежение и усмешка:
«Ты?»
«Дамблдор».
«Судя по тому, что дневник у тебя, ты не спешишь его уничтожить».
«Просто я решил сам во всем разобраться. И Джин подставлять неохота».
«О, еще один спаситель отыскался. Или ты и есть Поттер?»
«Он самый, Гарри Джеймс Поттер».
Реакция была несколько странной. Том написал:
«Это многое объясняет».
«Что именно?» – задал вопрос Гарри, не рассчитывая на честность, но она снова присутствовала в строчках, подтверждая теорию, что это не магия предмета:
«Наше взаимное притяжение. Что-то указывающее на связь, в которой следует разобраться».
Гарри думал абсолютно аналогично. Но, мантикора раздери, Том Реддл – не просто слизеринский старшекурсник, верить в слова которого было небезопасно. Он являлся будущим Волдемортом, и это ужасало. Поэтому гриффинднорец решил взять тайм-аут, резко захлопнув дневник.


Глава 3. Первое искушение


С тех пор, как черная тетрадка оказалась в руках Гарри Поттера, нападения прекратились. Локхарт, преподаватель ЗОТС, считал это своей личной заслугой, гоголем ходил по школе, еще больше задирая нос, и всем желающим, а их находилось немало, с удовольствием говорил:
- Я просто встретил этого самого Наследника и припугнул. Познакомившись с парой моих трудов, он присмирел. Больше нападений не будет!
- Почему же вы не раскрыли его имя, милейший? Да и Тайная Комната… где она? – периодически портил его выступления язвительный мастер зелий.
- Северус, это дело чести. Мне пришлось дать Нерушимую клятву Наследнику, что сохраню все в тайне. Да, это позволило ему скрыться. Но что не сделаешь ради безопасности окружающих?
- С вашими-то умениями, Гилдерой, о которых вы пишите в многочисленных книгах, вы могли размазать Наследника по стеночке. А так министерским ищейкам снова охота свалить всю эту историю на невинно пострадавшего человека.
Гарри, услышавший этот комментарий Снейпа, припомнил, как Хогвартс недавно посещали авроры во главе с министром магии Фаджем и долго беседовали с Хагридом, и изумился: «Неужели кто-то думал, что великан причастен к нападениям?» Движимый любопытством и праведным гневом, он в тот же вечер опять открыл черную тетрадку и написал:
«Ты, придурок, зачем оклеветал Хагрида?»
«Не собираюсь беседовать в таком тоне», – сообщили в ответ.
«Ладно, Реддл, рассказывай, как было дело».
«И ты мне так просто поверишь, Поттер? Не забыл, что я слизеринец и будущий Темный Лорд?»
«Амнезией пока не страдаю, поэтому помню еще кое-что: мы почему-то не можем лгать друг другу».
«Уговорил, речистый. Но ты обещай, что будешь общаться со мной не от случая к случаю».
«Что, скучно сидеть в одиночестве?»
«Скорей неприятно. Я кажусь себе похожим на муху, застрявшую в не застывшей смоле: и выбраться не получается, и сдохнуть время не пришло».
«Хорошо, – подумав, написал Гарри. – Теперь рассказывай о Хагриде».
«Лучше покажу. Так наглядней», – через пару мгновений откликнулся Том.
В ту же секунду Гарри почувствовал, что его затягивает вглубь дневника. Ощущение было похоже на падение в омут памяти, но немного не такое. Том выглядел реальней, чем простое воспоминание и, судя по ухмылке, видел его.
- Что лыбишься? – нахмурился Гарри. – Затянул в ловушку, откуда я не смогу выбраться?
- Не кажется тебе, что сейчас поздно об этом беспокоиться? – ехидно осведомился Том. – Не стану пугать младенца. Ты сможешь вернуться.
- Что же ты так доволен?
- Не ожидал такого эффекта. Я тебя чувствую, вижу, могу разговаривать, и, кажется, даже дотронуться. – Том преодолел разделяющее их расстояние и обнял Гарри за плечи со спины. – Ну, малыш, теперь собственно воспоминание?
Гарри отчего-то смутился этому жесту. Том воспринимался обычным подростком – теплым, с бьющимся сердцем и тихим дыханием, которое щекотало затылок гриффиндорца.
- Пожалуй, – наконец, обрел способность говорить Гарри.
Руки Тома прижали его сильней к себе. Затем перед обоими парнями повисла сфера, в которой медленно начали развиваться события.

Коридорами подземелья крался высокий коренастый парень, постоянно оглядываясь. Наконец, он достиг цели и отворил неприметную дверь недалеко от подсобки Снейпа, где зельевар хранил ингредиенты. Изнутри послышалось шуршание, странные щелчки и шепот.
- Нет, Арагог, не проси. Я пока не могу выпустить тебя на прогулку, – словно отвечая кому-то, пробасил незнакомец.
- Все кончено, Рубеус! – внезапно раздался голос, заставивший парня подскочить и обернуться.
За его спиной стоял Том и напряженно вглядывался в проем двери, явно пытаясь разглядеть того, кто за ней скрывался.
- Что ты имеешь в виду? – заикаясь, вымолвил собеседник.
- Ты попался, – холодно сообщил Том и пояснил: – Завтра приедут родители Миртл, и им захочется узнать, кто убил их девочку.
- Нет! – выкрикнул Хагрид, а это был именно он, только намного моложе, чем теперь. – Ты ошибся! Арагаг никого не убивал!
- Неужели? – нехорошо ухмыльнулся Реддл. – Кто же тебе поверит? Думаешь, из твоего монстра вырос домашний питомец?
- Он не мог! – горячо заверил великан. – Арогог еще маленький и не способен на убийство. И тебе никто не поверит!
В этот момент кто-то невидимый для Гарри толкнул обоих спорщиков, и они рухнули на пол коридора. Из каморки выкаталось что-то огромное, волосатое, с множеством ног и острыми жвалами и помчалось прочь. Том вскочил первым и направил вслед ему палочку.
- Неет! – взревел Хагрид и обрушил на голову более низкого и хрупкого старшекурсника сомкнутые в замок кисти рук.

Воспоминание погасло, и Гарри услышал голос Тома, по-прежнему прижимающего его к себе:
- Как, понравилась картинка?
- Не сказал бы, – сдавленно ответил Гарри, испытывая жалость к говорившему. – Но какое отношение она имеет к истории с Наследником? Не хочешь же ты сказать, что я только что видел монстра Слизерина и его хозяина?
- Монстр – это Рубеус? – язвительно спросил собеседник, разворачивая его к себе лицом.
- Перестань паясничать! – строго велел ему Гарри. – Из вас двоих я больше доверяю Хагриду, чем тебе, Том.
- Комиссия из министерства была более лояльна по отношению ко мне. Они сломали этому увальню палочку и отправили его в Азкабан.
- Подставил невинного человека и гордишься?
- Почему ты уверен, что Хагрид невинный? Его мохнатый дружок не выглядел безопасным.
- Но он никак не мог оказаться тем самым монстром Слизерина!
- Почему?
- Потому что Салазар вряд ли завел бы себе гигантского паука или скорпиона, или чем являлась та мохнатая многоногая гадость. Его фамильяром должна быть, как минимум, огромная анаконда или легендарный король змей, василиск.
- Надо же, даже второкурснику это понятно, но не членам комиссии и не твоему разлюбезному Дамблдору!
- Врешь! – выпалил Гарри. – Ты их околдовал, запутал.
Том самодовольно ухмыльнулся и заявил:
- С одной стороны мне льстит, что ты считаешь меня настолько сильным волшебником. Но с другой… подумай головой, Гарри! Я был шестикурсником, а они взрослыми магами, и никто из них не усомнился, что акромантул или по-другому говорящий паук владеет способностью превращать людей в оцепеневшие статуи и тем более убивать без видимых повреждений, а Рубеус Хагрид, полукровный великан, гриффиндорский третьекурсник, является Наследником самого Слизерина!
- Намекаешь, что Дамблдор, тогдашний преподаватель трансфигурации, зачем-то покрыл тебя? – уточнил Гарри, разыгрывая недоверие, и получил ожидаемую порцию яда от Тома:
- Не намекаю, малыш, говорю прямым текстом. Он планомерно подталкивал меня в сторону тьмы, как теперь растит из тебя героя света.
Это было уж слишком. Понимая разумом, что Том не врет, Гарри не желал поверить и сердцем. Поэтому он с силой оттолкнул искусителя, всхлипнул и в ту же минуту вывалился из дневника наружу. «Больше никогда не открою эту гадость», – обещал себе мальчик и засунул тетрадку на самое дно чемодана. Но потом испугался, что дневник кто-нибудь нечаянно обнаружит там, и стал носить под рубашкой, наложив на него чары невидимости и чары, предотвращающие потерю.


Глава 4. Распад Золотого трио


Казалось бы, тетрадь – не живая, но она частенько давала о себе знать, то нагреваясь, то становясь невероятно холодной. От этих перепадов температуры у Гарри скакало настроение, появились некоторые новые черты характера, среди которых и тяга к знаниям.
Это несколько сблизило его с Гермионой и еще больше отдалило от Рона, который предпочитал поиграть в плюй-камни и во взрывного дурака вместо подготовки к урокам. Вскоре и девочка стала дуться на брюнета. Виной было резкое повышение его успеваемости по всем предметам. И дружба, казавшаяся такой прочной, затрещала по швам. Затем произошло событие, окончательно их поссорившее.
Как часто в последнее время, Гарри не пошел на уход за магическими существами, считая этот предмет пустой тратой времени. Вместо этого он эти часы посвящал углубленному изучению чар и ЗОТС. Но так как в расписании их не было в этот день, гриффиндрец обычно заходил за учебниками в спальню, а затем занимался в гостиной.
На этот раз еще на лестнице Гарри почувствовал что-то неладное: за дверью комнаты раздавались странные звуки, напоминающие борьбу. Выхватив палочку, он аккуратно заглянул внутрь. Представшая его взору картина повергла в шок: по спальне металась Джинни Уизли и методично обыскивала вещи ее обитателей.
Так как девочка явно торопилась, то она просто открывала чемоданы, вытряхивала их содержимое на пол, а затем беззастенчиво рылась. Не найдя искомого, Джинни в ярости портила все, что попадало ей под руку, а затем перебиралась к следующей кровати. К моменту, когда Гарри ее увидел, она как раз закончила с чемоданом брата и приступила к его вещам.
- Что ты делаешь?! – возмутился он.
Джинни вскрикнула от ужаса и кинулась к двери, явно собираясь сбежать. Но так как Гарри стоял на ее пути, она с силой толкнула его в грудь. Он оступился и начал падать, инстинктивно схватив ее за руки, чтобы удержаться, и они кубарем покатились по лестнице и у подножия сильно стукнулись о перила. Парень даже потерял сознание.
Когда Гарри очнулся, в гостиной уже был весь второй курс Гриффиндора – Кеттлберн почему-то отпустил пораньше. Джинни плакала на плече Гермионы, а Рон с ненавистью глядел на него.
- Я забыла эссе по зельям и уже возвращалась, когда услышала в вашей спальне шум, – рассказывала Джинни всем окружающим. – А там Гарри портит ваши вещи.
- Ты врешь! – воскликнул он. – Все было с точностью до «наоборот». Это ты что-то искала в нашей спальне!
- Почему тогда именно твой чемодан остался почти нетронутым? – поинтересовался Рон.
- Просто она не успела до него добраться! – пояснил Гарри.
- Зачем моей сестре все это делать?
- А мне?
- Последнее время в школе слишком тихо – ни тайных расследований, ни нападений. Тебе явно не хватает внимания!
Присутствующие при их эмоциональном диалоге однокурсники разделились на три лагеря. Симус, побаивающийся Гарри после его разговора со змеей в дуэльном клубе, и Лаванда, явно симпатизирующая рыжему, поддержали Рона. Невилл и Парвати вступились за Поттера, а Гермиона и Дин заняли нейтралитет.
Шум от поднявшегося спора разнесся далеко за пределы гриффиндорской башни. Второкурсники сильно опоздали на трансфигурацию, которая была следующей в расписании. Поэтому ничего удивительного, что в гостиной появилась МакГонагалл, декан факультета и преподаватель предмета, на котором они не появились, и, не особо разбираясь, кто прав, кто виноват, сняла со всех невероятное количество баллов. Затем все же заметила, что у Гарри и Джинни разбиты головы, и отправила пару в больничное крыло.
На этом история не завершилась. Мадам Помфри, пожурив их для порядка, дала необходимое зелье, после которого оба заснули. Разбудил Гарри тихий разговор, доносящийся от соседней кровати. Желая подслушать, он не стал открывать глаза и тем более поворачивать голову. Судя по голосу, собеседником Джинни был Дамблдор.
- Девочка моя, ты повела себя абсолютно неправильно. Через пару дней состоится финальный матч по квиддичу между Гриффиндором и Хаффлпаффом. В это время все будут на стадионе. Могла бы дождаться и спокойно обследовать спальню мальчиков. Но уж если поторопилась, почему не начала с чемодана Гарри? – с укором сказал директор.
- Сэр, мне хотелось быстрей найти эту страшную тетрадку. Вдруг то, что заключено в дневник, овладело бы тем, кому он достался? Что касается вещей Гарри… Я постеснялась начать именно с них – он нравится мне, – смущаясь, сообщила Джинни.
- Почему же ты обвинила его в том, что Гарри не делал?
- Я испугалась. Мне бы пришлось объяснять, что я искала. А он… он выкрутится!
- Ох, Джиневра, твое место явно в Слизерине. Я тебя не корю. Сам немного виноват в сложившейся ситуации. Артур показывал мне летом эту тетрадку, но я не разглядел в ней опасности.
- Разве вам не знакомо имя, написанное на ней? Вы так давно преподаете в Хогвартсе…
- Это не значит, что я знаю всех маглорожденных учеников, которые в нем учатся или учились.
Гарри еле сдержал порыв вскочить с кровати и начать возмущаться таким наглым враньем старика. Но благодаря обсуждаемому артефакту, который явно воздействовал на него, он больше не был вспыльчивым идиотом, поэтому лишь подумал: «Интересно, какие цели преследует директор, обманывая Джинни?»
- «Через нее втравить тебя в историю», – раздался в его голове голос Тома.
- «То есть он ожидал, что ты непременно воздействуешь на нее, и будешь повторять сценарий полувековой давности?»
- «Похоже на то. Только я не пойму, как мой дневник оказался у него».
- «Вряд ли директор расскажет. Это могла быть случайность».
- «Мордред, чувствую себя использованным!»
- «Не нравиться роль?» – подтрунил Гарри и почувствовал, что чужое присутствие в голове исчезло. Тома явно разозлили его последние слова.
- «Больно обидчивый», – мысленно проворчал гриффиндорец и снова включился в подслушивание.
Разговор директора с Джинни закруглился ее внезапным засыпанием и появлением домовика в чистой салфетке, на которой были вышиты инициалы Дамблдора и золотистый шмель.
- Добби, я решил дать тебе еще одно поручение, – сказал старик.
«Добби? – изумился Гарри. – Выходит, этот ушастый ломал передо мной комедию?» Однако дальнейшее возмущение пришлось отложить на «потом», чтобы услышать, чего же поручит директор, но оно вернулось более сильной волной от произнесенных слов:
- Обшарь вещи всех учеников Хогвартса, но главный упор сделай на чемодане Поттера. Только этот мальчишка имеет мантию-невидимку. Зачем я вообще отдал ее?!
«Вот так развеиваются мифы о добром дедушке», – мелькнуло в голове у Гарри, и он испытал такую горечь, словно кого-то похоронил. В какой-то степени так и было.

@темы: слеш/яой

---

Хотелось бы так же поздравить свой любимый форум, где я чаще всего бываю, в чьих конкурсах участвую и воообще. Милый-милый Слифор (как его называют любя), или "Слизеринский форум".

@темы: праздник

---

"Полоса везения", глава 4 и эпилог




Глава 4. Воссоединение


Комментарий: глава превышает заявленный рейтинг и состоит из обилия постельных сцен. (NC-17)

--------------------------------------------------------------------------------------------

- Что происходит? – услышали подростки и быстро отпрянули друг от друга.
У дверей стоял мрачный и негодующий Северус Снейп. Крылья его носа побелели, глаза метали молнии, и, казалось, еще миг, он проклянет всех троих. Но Гарри уловил другие эмоции. Он будто увидел себя со стороны: распахнутая рубашка, спущенные до щиколоток брюки с трусами, все еще изливающий сперму член – довольно эротичное зрелище, если человек тебя желает. Судя по всему, внезапно ворвавшийся в комнату мужчина испытывал крайнее вожделение. Осознание этого придало гриффиндорцу решимости, и он велел безапелляционным тоном:
- Драко, Блейз, оставьте нас.
- Но это моя спальня, – слабо возмутился блондин, но был утянут за дверь более трезвомыслящим любовником.
Оставшись один на один с зельеваром, Гарри усилили воздействие своей магии обольщения. Крылья носа Снейпа затрепетали чуть сильней, и он облизал пересохшие губы.
- Северус, – выдохнул Гарри и молнией ринулся к нему.
- Что вы себе позволяете? – успел выдавить мужчина, прежде чем их губы соединились в страстном поцелуе.
Снейп словно пил его, исследуя языком закоулки рта, лаская десна и зубы. Попутно его руки сорвали с парня рубашку и заскользили по оголенной коже, выискивая точки наслаждения. От этого Гарри начал возбуждаться с новой силой. Вскоре ему стало не хватать ощущений, и он взмолился:
- Возьми меня, я хочу быть твоим.
Северус прижал его сильней и застонал от удовольствия и предвкушения, но затем отстранился и выдавил сбившимся от вожделения голосом:
- В первый раз ты должен принадлежать своему партнеру. Я – не он.
- Тогда подари мне себя, – окончательно наглея, сказал Гарри.
- Да... – простонал мужчина, избавился от одежды и опрокинул его на кровать.
Он начал покрывать тело молодого человека чувственными поцелуями. Облизал каждый участок восхитительной кожи, вобрал в рот все еще не слишком эрегированный член, доводя его до каменного состояния. Когда Северус этого добился, то подготовил себя и сел сверху.
Гарри задохнулся от нахлынувших эмоций. Мерлин, это было настолько потрясающе – теснота, жар, осознание, в чьем теле он находится, что ему пришлось подумать о чем-нибудь менее возбуждающем. Это помогло не кончить в ту же секунду и начать врываться в горячее, податливое нутро.
Лицо зельевара преобразилось: щеки раскраснелись, глаза подернулись дымкой наслаждения, губы стали пунцовыми от недавних поцелуев. «Какой он сексуальный, – мелькнуло в голове у Гарри, и он взорвался новым оргазмом. Снейп ненадолго отстал на него, упал на него, придавив своим весом, но быстро приподнялся на локтях и накинулся с благодарными ласками, а потом признался:
- Ты не представляешь, как долго я мечтал об этом!
- Это хорошо, что я был не в курсе, как ты относишься ко мне, – чуть смущенно хихикнул Гарри. – Иначе я бы не смог спокойно посещать твои уроки.
- Незнание мало тебе помогало. Ты ужасный зельевар, – проворчал Снейп, успокаивающе поглаживая его тело.
- Возможно, – миролюбиво согласился Гарри. – Но у меня есть другие достоинства.
- Несомненно, – подтвердил мужчина и впился в его губы очередным поцелуем.
Некоторое время они обменивались ленивыми ласками. Затем Северус сказал:
- Итак, ты все же вступил в наследие и, судя по тому, что я застал тебя с Драко и Забини, на тебя не воздействовали дезориентирующим зельем.
- Дурсли пытались, но я был настороже, – ухмыльнулся Гарри и пояснил: – В последнее время я много чего услышал, в частности твой разговор с Дамблдором и его беседы с Роном и моими родственниками.
- У тебя всегда была способность узнавать то, что не предназначено тебе. Раньше это помогало директору, теперь стало работать на тебя, – то ли осуждая, то ли одобряя, произнес мужчина.
- Должна же моя судьба компенсировать мне несчастливое детство, – пожал плечами парень.
Разговор сам собой затух, и Гарри внезапно ощутил неловкость. Захотелось поскорее оказаться у себя в замке, переварить произошедшее, подумать, в конце концов. Поэтому, не сказав больше ни слова, он аппарировал прямо с кровати.


Его исход больше напоминал бегство, поэтому Гарри ощущал какой-то внутренний раздрай. Все закрутилось так быстро, что он пребывал в смятении. Однако проснувшийся поисковый инстинкт требовал продолжения. К тому же нужно было завершить инициацию Драко и Блейза, найти еще одного любовника, а главное, партнера. Но Гарри не мог заставить себя вернуться в Малфой-менор или написать трем слизеринцам. Проблема решилась сама собой, когда в его замок пришло послание Снейпа:

«Не хотелось бы навязываться, но время уходит. Скоро первое сентября, и ты рискуешь попасть под влияние Дамблдора. Он пока в состоянии промыть тебе мозги и подчинить. Чтобы такого не случилось, ты должен до сентября найти свиту всех уровней. Я искренне хочу помочь тебе, поэтому приглашаю к себе, где ты сможешь познакомиться с несколькими кандидатами, которые, судя по их магическому фону, как и я, частично подходят тебе. Это мой любовник Люциус и наши бывшие однокурсники по Хогвартсу, с которыми мы до сих пор находимся в приятельских отношениях, Натан Эйвери и Эдгар Нотт. Возможно, тебя смущает, что все они члены Внутреннего круга Волдеморта, но при сложившейся ситуации, когда члены Ордена Феникса могут передать тебя в руки старика, эти кандидатуры приемлемей».

К письму прилагался порт-ключ, которым Гарри и воспользовался.
Особняк Снейпа был намного мрачнее Малфой-менора, по крайней мере, та комната, гостиная, где он появился. Кроме хозяина, который приветствовал его коротким поцелуем, что весьма поразило и приободрило парня, там находились перечисленные волшебники, которых Гарри с интересом рассмотрел.
Эйвери оказался представительным, можно сказать, благообразным дядюшкой. Представить его в собственной постели, да еще в пассивной роли, для Гарри показалось неприемлемым, и парень перевел взгляд на Нотта, в котором было что-то отталкивающее. Возможно, потому что он смотрел на него с презрительным высокомерием. Мужчине явно не хотелось кувыркаться в постели с ровесником сына, еще больше – делиться любовником. Он был собственником и в какой-то степени пуританином, и такой неравный союз оскорблял его.
Третий кандидат, Люциус, настолько напоминал Гарри Драко, только еще более великолепный, что одно взгляда на блондина хватило, чтобы ощутит тяжесть в паху. Рот наполнился слюной, и ему захотелось немедленно схватить аристократа за волосы, поставить на колени и… Однако он взял себя в руки и обратился к Эйвери и Нотту:
- Так получилось, что у меня нет взрослых родственников, и если вас это устроит, я предлагаю эту роль вам.
Оба мужчины вздохнули с явным облегчением, и Нотт высказал общее решение:
- Почтем за честь.


Едва Эйвери и Нотт покинули комнату, Люциус приосанился, в его глазах появился блеск и притяжение, и он буквально мурлыкнул:
- Что скажешь мне, Гарри?
Его голос завлекал, завораживал, обещал неописуемое блаженство. Гарри легко поддался этой провокации, на миг развернул свои крылья, выпуская магию, затем спрятал их и произнес:
- Начнем с того же, что я сказал твоему сыну: доставь мне удовольствие.
- С радостью, – с энтузиазмом откликнулся блондин.
- Можете воспользоваться моей спальней, – несколько сухо предложил хозяин дома.
- Ты разве не присоединишься к нам, Северус? – мягко осведомился Гарри, выказывая напускное разочарование. – Надеюсь, Люциус не станет возражать.
- Нет, наоборот приветствую, – заверил мужчина.
- Идемте, – севшим голосом сказал Снейп и первым покинул комнату.
Гарри поцеловал Малфоя-старшего долгим, обещающим скорое продолжение поцелуем, переплел свои пальцы с его и повел следом.
Спальня оказалась довольно аскетической, но, самое главное на данный момент, кровать была исполинских размеров. Поэтому, избавившись от одежды, трое мужчин с комфортом разместились на ней. Гарри развалился посередине и позволил двум взрослым магам ублажать себя. Это были невероятные ощущения: две пары рук, два горячих тела, два влажных языка и требовательно-нежные губы, осознание, кто именно это делает…
Северус и Люциус быстро довели его до исступления, и, когда Гарри показалось, что он взорвется неукротимым оргазмом, блондин встал перед ним на колени, зельевар развел его ягодицы, помог парню ввести в отверстие член и проговорил почти приказным тоном:
- Кончи в него, Гарри, сделай своим, как меня пару дней назад.
- Да… – выдохнул юный любовник, входя во всю длину, затем сделал пару движений туда-сюда и излился в глубину узкого, горячего прохода.
Северус нежно уложил его на кровать с высоким изголовьем и принялся вылизывать. Пока он этим занимался, Люциус вошел в зельевара и начал двигаться, а Гарри с наслаждением наблюдал за ними, чувствуя, что вновь возбуждается. Второй оргазм был не менее сильным, чем первый, и произошел одновременно с совокупляющейся парой.
- Вы потрясающие любовники, – похвалили он мужчин, прежде чем провалиться в дрему, и не услышал, как они почти хором ответили:
- Ты тоже, малыш, ты тоже.


Пока Гарри спал, вымотанный любовной игрой, мужчины тихо беседовали.
- Ты уловил вкус его магии? – поинтересовался Северус, перебирая платиновые волосы партнера.
- Да, она очень похожа на магию Марволо, – кивнул Люциус, вырисовывая невидимые узоры на его оголенной груди. – Что предпримем?
- Зачем спрашивать, если ответ очевиден. Мальчик должен оказаться в его постели. Они предназначены друг другу судьбой.
- Гарри так юн и наивен, что его может оттолкнуть экзотическая внешность Волдеморта.
- В первый раз можно завязать ему глаза. А там вступит в действие магия притяжения, и ему уже будет безразлично, как выглядит партнер.
- Согласиться ли Гарри на такое? Его все-таки воспитывали маглы, и он явно неискушен в любовных играх, хотя, признаю, хорош и талантлив от природы.
- Умение быть великолепным любовником – это часть наследия Гарри. Что до его согласия… Зачем спрашивать? Мы просто вовлечем мальчика в небольшую игру. Он нам, вроде, доверяет.
- Да, хотя это странно. Что это, Северус?.. Гриффиндорская доверчивость или все тот же поисковый инстинкт?
- И то, и другое, и еще кое-что, Люциус. Он мне сказал, что подслушал несколько разговоров Дамблдора с определенными лицами. Одним из собеседников был я, когда высказал старику, что хотел бы оказаться в свите Гарри и отказался варить дезориентирующее зелье. Отсюда доверие ко мне. Ну, а ты… в какой-то степени тебе помогла схожесть с сыном. Между Гарри и Драко всегда было нечто, притягивающее их друг к другу. К счастью, он решил отвести своему ровеснику роль брата. Не хотел бы я оказаться в постели с крестником.
- Да уж. Я бы тебя заавадил от ревности: променять меня на моего же сына! Ну, а при варианте, когда Гарри выбрал бы меня и Драко… брр… Пришлось бы мне отравиться.
- Это слишком нереальное развитие событий, так что не говори чушь.
После этой фразы Снейп заткнул рот блондина требовательным поцелуем, желая этим жестом прекратить неприятную для них обоих тему разговора. Вскоре он уже входил в податливое тело своего любовника, стараясь не разбудить все еще спящего Поттера.


После пробуждения Гарри занялся укреплением связей. Он смотался в свой замок и прихватил оттуда несколько комплектов защиты, затем провел ритуалы, и надел их на членов своей свиты. Последующие несколько дней прошли относительно спокойно и одинаково. Он ночевал в родовом замке, завтракал, читал газеты. Затем аппарировал либо к Северусу, либо к Люциусу и предавался любовным утехам. После этого они проводили совместную трапезу, на которой непременно присутствовали Драко и Блейз, Эдгар и Натан, и даже близнецы Уизли, которые, на удивление, органично вписались в такую необычную компанию. Вечер посвящался обсуждению политики.
Пресса гудела статьями о разных просчетах Дамблдора. Особенно в этом плане усердствовали «Придира» и Рита Скиттер. Журнал Лавгудов рассказывал о том, как старик обошелся с Томом и Гарри, вспоминал времена Мародеров и двойственное отношение к студентам Гриффиндора и Слизерина. Скандальная журналистка выпустила книгу о юности директора Хогвартса, где раскрыла его роман с Гриндевальдом, сомнительную смерть сестры Арианы, к которой он был причастен, и его путешествие по свету в компании Элфиаса Дожа, которого тоже называла не просто другом, а любовником. Так же в ней затрагивались частые посещения Нурменгарда.
Все это вызвало у Гарри сильное волнение. Он ожидал подвоха от рассерженного директора, поэтому хотел поторопиться с воссоединением со своим партнером, но одна только мысль о том, кто это и, особенно, как выглядит, приводила парня в замешательство. К тому же, он не представлялся себя просящим Снейпа или Малфоя об интимной встрече с Волдемортом.
Сентябрь, между тем приближался, и тянуть было крайне опасно. Гарри даже не подозревал, что его любовники все это время обрабатывают Марволо, которому очень не нравилась мысль тайком присоединиться к ним во время любовной игры. Но он тоже понимал необходимость сделать это до осени, и, в конце концов, сдался.


Очередная интимная встреча Гарри с Северусом и Люциусом началась довольно обычно. Его опытные и страстные любовники быстро избавили парня от одежды и стали ласкать в четыре руки и два рта. Но затем кое-что переменилось в привычном сценарии. Блондин подпихнул под его бедра подушку, зельевар развел в стороны бедра и начал ласкать сжатую дырочку. В какой-то из моментов парню завязали глаза.
- Это еще зачем? – нахмурился Гарри, которому хотелось смотреть за игрой любовников.
- Ты нам доверяешь? – вопросом на вопрос ответили мужчины и удвоили старания.
- Да, только сделайте что-нибудь еще, – прохрипел Гарри, которому было мало тонких пальцев в заднем проходе.
На мгновение и их не стало, а затем их место занял чей-то шершавый язык. Гарри нестерпимо захотелось увидеть, кто из двоих мужчин вылизывает его в таком смущающем месте, но вскоре он забыл это желание от нахлынувших эмоций. Подвижный орган, который всегда казался парню довольно мягким, творил невероятные вещи в его заднице. Он был настолько длинный, что задевал набухшую простату и посылал по всему телу волны невероятного возбуждения. Но все-таки его было мало, чтобы забиться в долгожданном оргазме.
- Ну же, возьмите меня! – буквально потребовал Гарри.
- Ты можешь принадлежать только мне, малыш, по крайней мере, в первый раз, – внезапно раздался чей-то шелковый баритон, от которого по телу подростка пошли мурашки, а магия буквально взбесилась от предвкушения.
- Марволо? – с ноткой паники предположил Гарри.
- Он самый, – подтвердил догадку невидимый любовник и единым движением вошел в растянутое отверстие.
Это было настолько правильно – ощущать себя заполненным, принадлежащим этому магу, что бедра Гарри непроизвольно двинулись вверх, впуская чужую плоть как можно дальше. Головка мужчины проехалась по простате, и они оба вскрикнули от наслаждения. Партнер наполовину вышел из Гарри, чтобы ринуться в новую атаку.
Возбуждение нарастало, удовольствие тоже. Магия просто гудела и искрилась, выбрасываясь волнами в окружающее пространство. В какое-то из мгновений этого потрясающего соития Гарри вдруг отчетливо понял, что ему все равно, как выглядит его невидимый любовник, поэтому требовательно произнес:
- Сними повязку!
- Ты уверен? – раздался взволнованный голос Волдеморта.
- Да, черт подери! Я должен смотреть в твои глаза, когда мы кончим.
- Как скажешь.
Повязка спала, и первое, что Гарри увидел, были именно глаза: черные, чуть отливающие багрянцем, полные страсти и обожания. Это было настолько невероятно, интригующе-приятно и волнительно, что он забился в оргазме и почувствовал, как его тело наполняет чужая сперма. В следующее мгновение его рот был заткнут тонкими губами, и внутрь просунулся гибкий язык, обостряя ощущения. Гарри потерял связь с реальностью, впадая в недолгое небытие.
- Я люблю тебя, – вернуло его обратно тихое признание.
Гарри раскрыл глаза. Марволо, в самом деле, выглядел несколько пугающе: почти плоский нос, вертикальные зрачки, отсутствие шевелюры и бескровные губы. Но все это затмевали глаза, сияющие высказанным чувством, и пробуждали ответные, такие же сильные и яркие.
Пока он пристально разглядывал своего странного партнера, его черты стали меняться. Сначала сквозь кожу черепа начали пробиваться черные волосы, затем укрупнился нос, и пополнели губы. Лицо заиграло естественными красками: вместо зелени появились румянец и белизна.
- Ты прекрасен, – наконец, признал Гарри и потянулся к партнеру страстным поцелуем.
- Издеваешься? – нахмурился Марволо и обратился к наблюдавшим за ними Снейпу и Малфою: – Я говорил, что это неудачная идея!
- Нет, милорд. Это гениальная идея. Гарри вернул вам прежний облик, – возразил Люциус.
- Вы действительно прекрасны, как он и сказал, – поддакнул Северус, и они оба уставились на него с обожанием.
Волдеморт по-мальчишески порывисто соскочил с постели и подлетел к зеркальной стенке шкафа. На него из отражения глянул черноволосый красавец на вид лет сорока.
- Мерлин, и в самом деле! – воскликнул он. – Но как это возможно?
- Наверное, потому что мы – истинные партнеры, – предположил Гарри, любуясь им. – Как сказал бы Дамблдор: все дело в силе любви.
- Не упоминай этого старого маразматика в нашей постели! – насупился Марвало.
- Как скажешь, – проказливо хихикнул парень, – но с одним условием: ты вернешься ко мне, и мы повторим все, но уже без повязки на глазах.
- Мы тоже можем присоединиться? – спросил Северус за себя и Люциуса.
- Непременно, – обольстительно улыбаясь, ответил Гарри.
Все трое мужчин радостно подчинились его мягкому приказу, и вскоре любовная игра возобновилась с новой силой, став более чувственной и прекрасной.


Эпилог. Немного политики и много любви


После воссоединения с истинным партнером, Гарри почувствовал умиротворение и какую-то целостность. Теперь он мог смело смотреть вперед и по сторонам, так как никакой директор Хогвартса больше не мог им манипулировать.
Кроме Малфоев, Снейпа, Забини, Эйвери, Нотта и близнецов Уизли к Поттеру присоединились сестры Гринграсс, Анжелина Джонсон, отец и дочь Лавгуды и братья Криви. Все они вошли в так называемую третью свиту королевского дроу, но не стали ни рабами, ни слугами, чем пугал Дурслей Дамблдор. Скорей это были последователи и соратники, даже последние. А роль прислуги исполняли домовые эльфы.
Жизнь магического мира тоже не стояла на месте. Статьи в «Придире» и книга Скиттер сыграли огромную роль. Казалось, незыблемый авторитет Дамблдора пошатнулся, и решением попечительского совета, который возглавлял Люциус, его отстранили с директорской должности, а опустевшее кресло занял Северус.
В Министерстве тоже были пертурбации. Корнелиус Фадж принял отставку, и его должность занял Натан Эйвери. Аврорат возглавил довольно лояльный и демократичный Кингсли Бруствер. Аластор Хмури, ранее занимавший этот пост, погиб в небольшой стычке между членами Ордена Феникса и некоторыми Пожирателями смерти, которые все эти годы просидели в Азкабане и несколько спятили от пребывания в тюрьме.
Этой же участи подверглись братья Лестрейнджи, Беллатриса, Фенрир Сивый и Макнейер. С другой стороны – Ремус Люпин, Артур Уизли и Минерва МакГонагалл. Остальные члены обеих организаций заключили пакт о ненападении.
Молли, овдовев и лишившись поддержки Дамблдора, присмирела, написала Гарри покаянное письмо, и мальчик, помня ее доброту и участие в его судьбе, простил женщину. Он помог ей подобрать для Джинни и Рона достойных супругов.
Чарли и Билл сами справились с этой задачей. Первый, живя в заповеднике драконов, нашел там партнера, такого же помешанного на этих животных. Второй обручился с Флер Делякур, перебравшейся в Англию. Перси по-прежнему отдавал себя без остатка работе в министерстве, став секретарем Нотта, нового министра образования.
Волдеморт, выйдя из подполья, частично избавился от статуса Темного Лорда, рассказав под веритасерумом, что часть злодеяний приписал ему Дамблдор, сменил имя на Марволо Гонт. Вскоре его назначили на должность преподавателя темных искусств и защиты от них – именно в таком порядке. Еще, он усиленно занимался благотворительностью, открыв сеть учреждений для детей-сирот, имеющих магические наклонности.
Ну, и, разумеется, мужчина никогда не забывал о своем любимом мальчике. Они с Гарри оформили магический брак, и каждые каникулы отправлялись в какое-нибудь удивительное путешествие. Северус и Люциус часто составляли их свиту. Иногда к ним присоединялись те, кто входил в так называемую группу родственников, в основном, Драко и Блейз с женами или близнецы Уизли, которые являлись и любовной парой.
Гарри никогда еще не был так счастлив. Жизнь буквально осыпала его приятными дарами, как из рога изобилия, и в многочисленных интервью, которые теперь он давал с удовольствием, парень говорил, что для него началась полоса везения, и благодарил родителей за свое наследие, принесшее ему счастье.


Конец.

@темы: слеш/яой

---

В качестве подарка выкладываю фик несколько перенасыщенный пейрингами. Необычная для меня пара Волди/Гарри, тройничок Гарри/Сев/Люц и намек, что эта четверка будет кувыркаться и вместе. Еще он изобилует штампами. Короче, ничего серьезного.



Название: Полоса везения
Автор: Славница

Жанр: AU/роман
Пейринг: ГП/ЛВ, ГП/СС/ЛМ
Рейтинг: PG-15
Тип: слеш
Размер: миди
Саммари: Наследие заставляет Гарри взглянуть на мир под другим углом и найти любовь там, где не собирался искать.
Дисклаймер: герои не мои, а все остальное…
Комментарии: сильный ООС героев, Дамбигад, Уизли – бяка, Волдя – белый и пушистый.
Набор штампов, самозабвенно позаимствованный автором у других фикрайтеров. Однако все совпадения прошу считать случайными.
Написано на фест СФ Hogwarts ZOO. Номинация: Ох уж эти наследия!
Статус: закончен.


Главы 1-3




Глава 1. О вреде подслушиваний… или о пользе


Это было самое дождливое лето на памяти жителей Литтл-Уингинга. С неба каждый день лились потоки воды, буквально затопляя ухоженные садики, дороги и аллеи в парке. И никому, даже обитателям дома четыре по Тисовой улице, было невдомек, что причина этого безобразия сидит на подоконнике грязного окна с решеткой.
Таким немудреным способом Гарри оплакивал свое внезапно кончившееся, пусть и не слишком счастливое, детство, наполненное, на удивление, верой в добрых волшебников и ожившие сказки.
Как ни странно, поводом так думать, была не очередная стычка с Волдемортом и не падение Сириуса за Арку в Отделе Тайн, и тем более не возвращением к ненавистным Дурслям, а несколько разговоров подслушанных парнем за короткое время.


Первый из них произошел еще в школе. Незадолго до отъезда Гарри бродил по темным и гулким коридорам подземелья, стараясь найти в их мрачной тишине и полумраке убежище от невеселых дум. Но, как известно, от себя не сбежишь. Поэтому он, раз за разом, проигрывал сцены, происходившие в министерстве магии, куда он сунулся, как дурак, поверив видениям, навеянным красноглазым монстром, подверг жизни своих товарищей смертельной опасности и потерял крестного, который погиб, защищая его.
Под такие грустные размышления, ставшие постоянными в последнее время, Гарри забрел довольно далеко, куда обычно не заглядывали не только обитавшие в подземельях слизеринцы, но и привидения. Он уже собирался повернуть обратно, когда услышал голоса, показавшиеся смутно знакомыми.
- Почему мы снова встречаемся не у вас в кабинете, а в этом забытом даже Пивзом коридоре? – капризно поинтересовался звонкий мальчишеский тенор, который иногда срывался на писклявый фальцет.
У самого Гарри голос перестал ломаться год назад, и теперь он говорил довольно приятным баритоном, а, вот, Рон, например, до сих пор давал петухов. Почему ему на память пришло именно имя друга? Уж больно нотки послышались знакомые.
- Мой мальчик, тут более безопасно. В кабинет может прилететь Рита Скиттер, там портреты бывших директоров, да и Фоукс не одобряет мои действия, – раздался старческий голос, который ни с каким другим нельзя было перепутать.
«Что, мантикора раздери, Дамблдор забыл здесь, да еще в компании ученика?» – промелькнуло в голове изумленного Поттера, и он обратился в слух.
- Мерлин, как я устал от ваших игр! – капризно проныли мальчишеским тенором, и Гарри уверился, что это Уизли. – Год из года одно и тоже. Ваш Золотой мальчик, умело подталкиваемый вами к решению, что это неизбежность, встречается с красноглазым уродом, потом страдает, едет к якобы родственникам, которые доводят его до белого каления, а моя семья должна все это разгребать. Мать кормит Поттера пирогами и вяжет свитера, я становлюсь его жилеткой, Герм читает нравоучения и наставляет на путь истинный, Джинни неумело пытается соблазнить. Надоело!
- Рон, вы все неплохо зарабатываете на этом, кроме мисс Грейнджер, – напомнил Дамблдор, заставляя Гарри хмуриться.
Что, черт возьми, сейчас произнес старик? Рыжий дружище, наивный долговязый парнишка, так приглянувшийся Гарри еще в поезде, общается с ним за деньги? Добрая толстуха Молли лишь исполняет роль заботливой тетушки, а сама подсчитывает выгоду? И даже курносая малышка Джинни, которую Гарри спас от неминуемой гибели, разыгрывает влюбленность из-за меркантильных интересов?
- Вы должны удвоить нам выплаты. Поттер не обеднеет, – тем временем припечатал Рон.
- Это решение всех, кто вовлечен в мои действия? – уточнил директор.
- Ну, я не советовался ни с матерью, ни с пигалицей нашей, но, думаю, они меня поддержат. Мои родители с удовольствием поедут на море, я приобрету другую метлу и, пусть в школе мне нельзя это носить, изображая бедняка, красивую, как у Малфоя, мантию. А Джинни… Она же девица. Ей надо соблазнять Поттера. Это не сделаешь лишь пышными формами. Хотя… дайте ему приворотное зелье, когда придет время. Кстати, это скоро случится? Ждать уже надоело!
- Мальчик мой, твоей сестре только недавно исполнилось пятнадцать, и она едва-едва обзавелась, как ты выразился, пышными формами. Но Гарри пока не может их оценить. Вот вступит в наследие, тогда другое дело. А что касается разных приворотных средств – они на него не действуют. Увы!
«Наследие?.. Какое наследие?» – удивился Гарри, ясно понимая, что речь идет не о счете в «Гринготтсе». Но на этот вопрос его не спешили просвещать, потому что оба собеседника знали, о чем идет речь. Единственное, что ему тогда стало известно, это случится нынешним летом.
Найти предлог, чтобы окончательно разругаться с Роном, не составило труда. Стоило пару раз мирно заговорить с Малфоем, и Уизли объявил, что не желает иметь ничего общего с человеком, общающимся со слизеринцами. Гарри, якобы в запале, припомнил ему разные неблаговидные поступки, среди которых была и зависть к славе, и предательство – когда на четвертом курсе Рон не поверил и отвернулся. Дальше они едва не подрались, но подоспел Флитвик и, остудив накал страстей Агуаменти, снял баллы.


Вторая странная беседа была подслушана в Запретном лесу. Гарри решил перед летом навестить Хагрида, но не застав великана дома, пошел к загонам фестралов, у которых недавно появились малыши. На обратной дороге он отклонился от тропинки по нужде и едва не наткнулся на Дамблдора и Снейп, которые явно только начинали беседу, потому что зельевар тоже выказал недовольство местом встречи.
- Мой мальчик, в школе даже у стен есть уши. А наш разговор конфиденциален, – попытался объяснить директор.
- Более чем рассказ о делах Пожирателей и о планах Лорда? – усомнился Снейп.
- Да, я так считаю. Речь пойдет о наследии Гарри.
- А что не так с наследием Поттера? Вы нашли новый способ его обуздать?
- Не то, чтобы нашел, но кое-что придумал. Есть зелье, дезориентирующее инстинкты…
- И вы позвали меня, чтобы я сварил его? – перебил Снейп, пылая гневом.
- Как ты догадался? – с несвойственным ему сарказмом произнес Дамблдор.
- Нет! – припечатал собеседник, изрядно удивив Гарри.
Он считал, что Снейп спит и видит, как ему насолить. А тут…
- Как это? – не понял директор, явно думая, что ослышался.
- Я не буду варить это зелье, – все тем же непререкаемым тоном заявил Снейп. – Хватит того, что я подливаю Драко, сыну довольно близкого мне человека, зелье вражды. Но скоро перестану, так как оно больше не действует. Усиливать же дозу – обрекать род на то, что останется без наследника.
«Так Малфой ненавидит меня из-за зелья?» – изумился Поттер и даже повеселел, потому что известие было приятным. Блондин ему всегда нравился, несмотря на высокомерный вид и ядовитый язык. Однако эти рассуждения были прерваны следующей фразой Дамблдора:
- Северус, ты не можешь отказаться.
- Это еще почему? – фыркнул зельевар.
- Я вытащил тебя из Азкабана, могу и вернуть.
- Вы меня шантажируете?
- Похоже на то.
- Удивительно, насколько светлые и темные волшебники одинаковы. Впрочем, это риторическое отступление. Я все равно не стану варить зелье для Поттера!
- Неужели надеешься попасть в его свиту – гарем по-другому?
«Кем же я таким стану, что мне понадобится не партнер, как вейле, а целый гарем?» – недоуменно подумал Гарри и чуть не поперхнулся, услышав ответ Снейпа на вопрос директора:
- Что если так?
«Он так шутит или серьезно? – не понял Гарри. – Мерлин, я думал, Снейп меня ненавидит, а теперь получается, что его чувства ко мне диаметрально противоположны или близки к этому. Типа: не любовь, так вожделение. И как мне к этому относиться?» Странно, но неприятия не было, лишь изрядная доля любопытства, каково это быть с таким человеком.
- Не знаю, что и ответить… Ладно, попрошу Слизнорта – он мне не откажет, – тем временем решил Дамблдор, и они со Снейпом двинулись по направлению к замку.
Гарри же еще долго стоял в кустах, переваривая информацию.


Третий, последний разговор произошел недавно, прямо в доме Дурслей. Он был весьма содержателен и явился рычагом, перевернувшим весь привычный мир Гарри с ног на голову. Тот день начался не совсем обычно. Тетя разбудила его позже, чем всегда, и не погнала после завтрака полоть клумбы или прибираться, а отправила гулять, верней выставила из дома под предлогом посетить миссис Фигг, которая «раньше много сидела с ним, и теперь он должен отплатить ей тем же, навестив во время болезни».
Гадая, какая муха укусила Петунью, что она стала столь заботливой к соседке, которую с трудом терпела, Поттер, тем не менее, не стал спорить и выскочил на улицу. Будучи честным и добрым мальчиком, он таки отправился туда, куда его посылали. Но старой кошатницы дома не оказалось – как пояснила ее соседка, утром миссис Фигг стало хуже, и ее увезли в больницу.
Посчитав свой долг выполненным, парень с чистой совестью решил прогуляться – не возвращаться же к Дурслям, чтобы тетя придумала ему какую-нибудь работу! Однако, как назло, зарядил холодный дождь, который быстро превратился в ливень. Гарри, чертыхнувшись, поплелся домой.
Следующий свой шаг Поттер потом приписал наитию. Хотя продиктован он был скорее ленью – ну, не хотелось ему ни мыть полов, ни пылесосить ковры! Не дойдя до калитки, парень свернул в кусты и, спрятавшись под манию-невидимку, на цыпочках пробрался во входную дверь. Порадовавшись, что старшие Дурсли сидят в гостиной, а Дадли с начала лета в спортивном лагере, он собирался тихо подняться по лесенке в свою комнату, но тут услышал голос Дамблдора:
- К сожалению, планы несколько изменились. Гарри разругался с Роном, и тот наотрез отказался мириться.
- Импульсивный мальчишка – что с него взять? – хмыкнул дядя Вернон таким тоном, словно знал Уизли как облупленного.
- И что, теперь наш круиз, который мы запланировали на август, откладывается на осень? – недовольно протянула тетя Петунья.
- Да, зато вы больше не увидите Гарри никогда, – подтвердил Дамблдор.
- Слава Мерлину! Изображать его родственников, да еще столь специфических, – утомительное занятие, – призналась «тетя».
- Ты не права, дорогая, это было весело: разыгрывать из себя тупого магла, ненавидящего магию, да еще и мальчишку в придачу, – хихикнул «дядя». – Альбус, освежите нам память, поведав, кем он станет.
Гарри, услышав последнюю фразу, придвинулся ближе к приоткрытой двери.
- Охотно, – согласился Дамблдор. – Как вы знаете, Поттеры – потомки Годрика Гриффиндора, и только этот факт обратил бы на их наследника пристальное внимание. А тут еще и мать мальчишки, Лилит, не только в родстве с Ровеной Рейвенкло и Салазаром Слизерином, но и носительница редкого дара. Ее сын – это нечто: королевский дроу с задатками сильнейшего мага. Да и предполагаемый партнер… Я не мог оставить все на самотек!
Обработанная Трелони изрекла пророчество, а так как она правнучка великой Кассандры, все поверили в него, даже Волдеморт. Заманить его в ловушку не составило труда. Правда, он не оправдал моих ожиданий – решил сначала убить «Избранного» и предсказуемо сгинул. Пришлось нам с Грюмом разделаться с четой Поттеров.
«Что?! – еле сдержавшись от выкрика вслух, мысленно воскликнул Гарри. – Моих родителей убил не красноглазый?» Но так как директор не собирался делать перерыв в своей речи, то ему, вместо анализа сложившейся картины, пришлось слушать дальше.
- Я поставил цель взрастить Героя нужной направленности. По моим расчетам, у Гарри должно было быть несчастливое детство, нелюбимые родственники, но не настолько, чтобы забить мальчика. Вы прекрасно справились с этой ролью. Кстати, спасибо вам!
- Мы старались, – хором сказали польщенные похвалой Дурсли.
Дамблдор оставил их реплику без внимания, размерено продолжая:
- В Хогвартсе путь мальчика был тщательно размечен. Добродушный Хагрид – его и обрабатывать не потребовалось, так как он бесконечно доверяет мне – стал проводником Поттера в мир магии, поведал, кто злой, а кто добрый. Затем эстафету подхватил Рон Уизли, желающий быть ближе к Мальчику-который-выжил, и Драко Малфой, обиженный отказом Гарри пожать его руку. Драко поначалу даже не надо было подливать зелье вражды. Но потом он вырос, поумнел, и оно пригодилось. Несколько хуже справлялся Рон – он слишком завидовал славе Поттера и хотел быть сам знаменитым. Даже деньги не помогали держать его в узде. Еще и оказалось, что мальчишка туп как пробка.
- А что та маглорожденная девочка, Грейнджер? Вы пытались поговорить с ней, попросить о помощи? – спросил Вернон.
- Пытался. Она оказалась упертой правдолюбкой – пришлось изменить ей память. Но Гермиона хорошо вписывалась в Золотое трио, помогала им в приключениях…
- Которые вы и подстраивали, – хихикнула Петунья.
- Разумеется. Мне необходимо было проверять, как растет сила мальчика. Вот и появилась полоса препятствий, ведущая якобы к философскому камню. Квиррелл – искуснейший актер. Жаль беднягу, умер. Гарри, пришедший в ярость, раскалил свои ладони до такой степени, что он превратился в пепел. К счастью, спецэффект, который я разработал, не пострадал.
- Но василиск-то был настоящий? – поинтересовался Вернон. – А Тайная комната? Кстати, вы нашли ее?
- Не напоминайте мне о моей задумке, которая почти провалилась, – сокрушенно вздохнул Дамблдор. – Была пятьдесят лет назад история с Тайной комнатой, погибла девочка – отчего неизвестно. Я расспрашивал Миртл после ее смерти. Ничего определенного она не смогла сказать, а, верней, как показывают недавние события, не захотела.
Честно, я не верил, что в Хогвартсе имеется комната Салазара Слизерина, да еще и с василиском. Но это оказалось мне на руку. Гарри убил древнего монстра, в очередной раз уверился, что Волдеморт был плохим еще в школе, спас малышку Джинни – какие театральные способности! Правда, сам мальчик чуть не умер от яда, но Фоукс излечил его.
- Как вы уговорили Люциуса на сцену с Добби, вашим домовиком?
- Кто сказал, что это был лорд Малфой? Оборотное зелье пока еще никто не отменил. Но на этом мое торжество и кончается. Тайную комнату, к своему огорчению, я так и не обнаружил. Гарри стал неуязвим перед ядами, приворотными зельями и чарами подчинения. Потом побег Блэка... Сначала мне долго удавалось держать эту дворнягу на коротком поводке. Этому, безусловно, способствовала инсценировка возрождения Волдеморта, мнимая смерть Диггори – пришлось раскошелиться, и теперь Седрик учится в Смолвильской академии колдовства, в Америке. Но потом Сириус стал выходить из повиновения…
Он оборван фразу на середине, и некоторое время собеседники молчали, затем дядя возобновил расспросы:
- Как планы на этот год? Все удались?
- Как сказать, – вздохнул Дамблдор. – Северус пытался взломать природный блок Гарри, но проникся к нему симпатией и подстроил все так, что прекратил занятия. Зато Блэк, который грозился все рассказать мальчику, был ликвидирован во время вылазки в Отдел Тайн. Правда, мне не удалось добраться до истинного пророчества, хранящегося там, – Поттер разбил его. К тому же, пришли ужасные вести, что Волдеморт, в самом деле, вернулся в Англию и собирается встретиться с мальчиком. Одна надежда, что Гарри не станет беседовать с монстром с внешностью ящера.
«Почему Волдеморт так выглядит?» – удивился Гарри, и ему показалось, что он задал этот вопрос вслух. К счастью, это спрашивал неугомонный Вернон – вот уж кого парень никогда бы не заподозрил в таком дотошном любопытстве!
- Это, мой мальчик, связано с тем, что Темный Лорд пытался убить своего истинного партнера, – хихикнул Дамблдор.
Гарри от этой новости чуть не упал в обморок. Ладно, Снейп – мрачный мужчина с крючковатым носом и сальными волосами. В конце концов, голову можно вымыть, а выдающийся профиль – парень покраснел от пришедшей мысли – говорит о большом достоинстве, висящем между ног. Но Волдеморт с чертами ящера, лысый, безносый, годящийся по возрасту в дедушки – это перебор. «Мама, за что мне это? – пискнул он про себя. – Может, при таком раскладе альтернатива, придуманная директором, не так плоха?»


- Альбус, я не совсем поняла, что от нас требуется? – встряла в разговор директора с мужем Петунья. – Нет, все, что вы сегодня рассказали, весьма интересно, но у вас же должна быть цель визита. Не подумайте, что вы нам мешаете, но Поттер может вернуться, так как Арабелла – свихнувшаяся кошатница, и долго выносить ее невозможно, а на улице ливень.
- Ты как всегда разумна, моя девочка, – оживился Дамблдор. – Признаюсь, я прибыл не для того, чтобы поболтать – это можно сделать не летом, когда Гарри тут. Гораций сварил для мальчика особое зелье, которое дезориентирует его поисковые инстинкты. Гарри будет ощущать лишь свиту, а не партнера.
- Но королевский дроу без партнера быстро сойдет с ума, – ужаснулась женщина, и парень ощутил прилив благодарности к ней.
- Не сразу. Какое-то время он будет все расширять и расширять свой гарем, постепенно становясь жестоким любовником, склонным к садизму. Надеюсь, этого времени хватит, чтобы уничтожить Волдеморта. А там… нападение обозленных Пожирателей, и Поттера обезвредят, – с довольной улыбкой пояснил Дамблдор.
Внутри Гарри вспыхнула такая лютая ненависть от слов старика, что он еле сдержал магию, рвущуюся наружу. Впрочем, не совсем – за окнами началась настоящая буря с завываниями ветра, с ливнем и молниями.
- Я, конечно, понимаю, что коалиция таких сильных магов, как Волдеморт и Поттер разрушит почти все современные устои, но, может быть, магическому миру нужна встряска? – протянул Вернон, вызывая в Гарри симпатию к себе.
- Похоже, мальчик уже начал влиять на вас, – обеспокоено произнес директор. – Вот это-то и страшно. Мы все превратимся в рабов этой пары. Не знаю, как вы, а я не хочу такой участи ни себе, ни другим.
«Он врет. Ничего подобного не случится, – осознал Гарри. – Просто старик боится лишиться своего влияния на Министерство и школу. Теневой правитель – вот кто он!»
Не желая слушать беседу дальше, Поттер выскочил из дома, но на улице творилось что-то невообразимое, и ему пришлось вернуться.
Дамблдор ушел, едва Гарри хлопнул с досады дверью, а Дурсли повели себя весьма странно. Накричав на него в два голоса, они предложили ему выпить чаю от предполагаемой простуды, ссылаясь на то, что не хотят потом с ним возиться.
Гарри тут же понял, что родственники добавили в питье зелье, и принялся отнекиваться. Не тут-то было! Дядя попытался скрутить его, а тетя влить содержимое чашки. «Фиг вам!» – разозлился парень и выпустил свою магию на волю. Задрожали стекла, даже стены заходили ходуном. Дурсли принялись дуть на свои обожженные руки, разумеется, выронив посуду с напитком и выпустив «племянника».
Пока дядя и тетя не опомнились и не схватились за палочки – «кто знает, может, они имеют их?», Гарри выхватил свою, произнес «Империо» и велел:
- Забудьте о приказах директора. Просто живите дальше и дайте мне спокойно провести остаток лета.
Дурсли вздрогнули и очнулись. Петунья, ворча на беспорядок, убрала осколки чашки, Вернон велел парню идти в свою комнату, чем он и воспользовался. С того дня прошло две недели, Гарри злился на Дамблдора и себя самого, поэтому за окном постоянно лил дождь.


Глава 2. Преображение


Оплакав свою наивность, Гарри встрепенулся. Дамблдор боится его коалиции с Волдемортом – он ее получит! Его, правда, смущало то, что этот ящер – предполагаемый партнер. Впрочем, это походило на бред. Ну, станет он королевским дроу – «что за существо, кстати?» – и тут же влюбится в монстра? Или Гарри сам превратится во что-то ужасное: клыки там вырастут, хвост или, не дай Мерлин, щупальца? Тогда и эта рептилия покажется ему прекрасной.
Кое-как успокоившись насчет наследия – «чему быть, того не миновать», Гарри начал обдумывать, как ему осуществить месть старому манипулятору. Первой была идея просто-напросто написать тому же Волдеморту. Но вдруг монстр, не разбираясь, заавадит его?
Можно связаться с его окружением. На память приходили фамилии, услышанные на кладбище: Малфой, Нотт, Эйвери. Но пойдут ли на контакт последователи Темного Лорда, злые на виновника его бед? Маловероятно. Да и как с ними связаться?
Была еще идея: сбежать от Дурслей, исчезнуть из магического мира на какое-то время, затем появиться под чужим именем и фамилией, примкнуть к Пожирателям, а там… Но это был долгий, тернистый путь, на который непонятно как ступить. Все-таки Гарри на днях исполнится шестнадцать, а не двадцать шесть или тридцать. Он несовершеннолетний, которого и в магловском, и в магическом мире вскоре поймают и отправят в какие-нибудь органы опеки. Не хватало еще попасть в приют!
Так и не найдя подходящего решения, Гарри остался у Дурслей. Теперь, когда он их обработал, жить в доме стало терпимо: на него больше не кричали, сносно кормили и не заставляли работать.


Гарри осторожно порылся в документах и воспоминаниях Дурслей и кое-что выяснил. Вернон и Петунья на самом деле являлись супругами, но детей у них не было. Тетя находилась в дальнем родстве с Лили, а дядя – с Поттерами. Все четверо состояли в Ордене Феникса, настоящие цели которого были вовсе не защита маглорожденных магов, а собственная власть.
Когда Гарри только родился, чета Дурслей была выбрана в качестве его свиты нижней ступени, в чьи обязанности входило кормить, одевать и всячески прислуживать ему. Но потом выяснилось, кто предполагаемый партнер мальчика. Дамблдор убедил их, что это катастрофа, и в действие вступил его план.
Волдеморта заманили в ловушку, старших Поттеров убрали с дороги. Гарри попал под опеку родственников. Все воспоминания о Дадли, о магловской школе, о тетушке Мардж были ложными. На самом деле Дурсли сами обучали мальчика, не баловали, не любили, но не били. И только перед Хогвартсом Гарри изменили память. Появился еще одни актер, изображающий кузена. Правда, по семейным обстоятельствам, этим летом он присутствовать не смог, поэтому «Дадли отправился в спортивный лагерь».
Так как Дурсли все же были волшебниками, то колдовать в их доме не запрещалось. То, что магию Добби заметили, была необходимая часть игры, целью которой являлось показать Гарри, что не следует пользоваться палочкой летом. Зато теперь он мог это делать спокойно, так как никаких следящих чар не существовало.
Нашел Гарри и ответ на вопрос, как выглядит королевский дроу: заостренные уши, несколько кукольные черты лица (по крайней мере, на картинке), черные крылья за спиной – короче, далеко не монстр. «Но тогда непонятно, с какого перепугу я возжелаю змеевидного ящера?» – вспыхнуло в голове парня, но на это в книге, найденной в спальне Дурслей, четкого ответа не нашлось. Лишь туманные рассуждения о запахах, инстинктах и прочей дребедени.
Зато до конца прояснился вопрос о свите. Это был не совсем гарем, как выразился старый манипулятор. Та часть, к которой должны были принадлежать Дурсли по первоначальному плану, исполняла роль соратников, находящих смысл своего существования в том, чтобы угодить дроу. Ими мог стать любой маг, попавший под обаяние магического существа. Дамблдор исказил это в разговоре с Дурслями, обозвав их будущую роль, как безмолвных и бесправных рабов.
Узнав об этом, Гарри злорадно подумал, как бы прекрасно смотрелся перед ним на коленях Рон, умоляющий позволить почистить ботинки, перестелить постель или вынести ночной горшок. Но, поразмыслив, решил, что долго не выдержит смотреть на его конопатую рожу и точно превратит бывшего друга в раба, подтверждая опасения директора.
Еще одна часть свиты состояла из родственников или причисленных к ним. Гарри полагалось иметь хотя бы три пары, чтобы чувствовать себя комфортно. Но в свете недавних событий, он не видел рядом ни одной. Вот был бы жив Сириус… Но он погиб, сгинув за аркой Смерти. Причем непонятно, кто его туда толкнул – безумная кузина или соратник Дамблдора.
Самым смущающим окружением, разумеется, была главная часть свиты королевского дроу: истинный партнер и два их общих любовника. Последнее дополнение являлось необходимостью, потому что при сексуальных контактах у дроу выплескивалось столько приворотной магии, что ее кто-то должен был гасить.
«Выходит, в основном, мы будем в постели вчетвером?» – дошло до Гарри, и его щеки заалели. Мерлин, он пока даже не целовался ни с кем, а тут… Причем, похоже, все они будут мужчинами. «Во что я снова вляпался? Боги, пусть это будет дурной сон или очередная ложь директора», – взмолился парень.


За такими думами и занятиями Поттер не заметил, как приблизился день его рождения, и даже позабыл о нем. Поэтому невероятная боль, скрутившая тело, которая разбудила его посреди ночи, была полной неожиданностью. Гарри вспомнил Круцио, которое перенес уже несколько раз, и понял, что даже это пыточное проклятие не сравнится с тем, что он сейчас испытывал.
Кости выламывало, тело, казалось, рвали на части, особенно в районе лопаток. Сначала парень просто стонал, затем начал кричать и кататься по полу. Воздух пах озоном от вспыхивающих молний, за окном барабанил ливень, стены дома ходили ходуном, как при землетрясении. Сколько так продолжалось, он не знал, в какой-то из моментов провалившись в спасительное забытье.
Когда Гарри очнулся, ему показалось, что мир наполнился новыми красками, звуками и запахами. Все стало настолько ярче, что хотелось распахнуть глаза и взлететь. Так он и поступил, зависнув под потолком комнаты, дверь которой скрипнула, и внутрь заглянули перепуганные Дурсли.
- Гарри, ты в порядке? – спросила Петунья с неподдельной тревогой и заботой в голосе.
Он хотел что-то ответить, но из горла раздался лишь клекот.
Дядя и тетя зажгли на концах своих палочек «Люмос» и, наконец, разглядели его. На их лицах появилось восхищение, покорность и смирение, они внезапно опустились на колени и умоляюще попросили:
- Позвольте прислуживать вам, темный ангел.
Из его рта снова раздались какие-то птичьи звуки, а руки, повинуясь каким-то внутренним инстинктам, опустились на склоненные головы родственников, которые залепетали:
- Спасибо, премного благодарны, не подведем доверия.
Едва это случилось, как Гарри почувствовал, что его крылья исчезли, уши приняли вполне нормальные размеры, а он сам приземлился. В следующее мгновение его ноги ослабли. Парня тут же подхватили руки дяди и тети и опустили на кровать. Уже засыпая, он слышал, как они улучшают его спальное место.
Утром Гарри увидел результат колдовства родственников: его захламленная комната превратилась в королевскую спальню, и кровать занимала в ней чуть ли не половину пространства. Пока он все это разглядывал, появились Дурсли. Тетя несла на подносе завтрак, состоящий из фруктов, какао и теплых круассанов, а дядя – кувшин с водой и полотенце.
- Вы потеряли слишком много сил этой ночью. Позвольте применить к вам очищающие чары и сполоснуть ваше лицо водой, – проговорил Вернон.
- Спасибо, – хрипло поблагодарил Гарри, удивляясь его любезности и гадая, сколько она продержится.
Дядя поставил кувшин на прикроватную тумбочку, вытащил палочку, заставив племянника напрячься, но прозвучало лишь необходимое заклинание, которое все-таки вызвало айканье у Гарри, который раньше ничего подобного не испытывал. «В следующий раз я предпочту все же привести себя в порядок магловским способом, – решил он после окончания экзекуции, заставившей его не только охать, но и краснеть.
- Приятного аппетита, – пожелала тетя, и Дурсли удалились.


Провалявшись в постели до полудня, Гарри, наконец-то, покинул кровать и первое, что сделал, подошел к зеркалу, которое тоже появилось в комнате в результате колдовства родственников. На него глянул почти незнакомец: более хрупкий, с белой, словно костяной фарфор, кожей.
Волосы больше не торчали в разные стороны, а тяжелой, чуть волнистой массой спадали ниже плеч. Пальцы на руках чуть удлинились, ресницы тоже, а глаза стали крупней и ярче, и поменяли разрез. Еще, он однозначно лучше видел. «Вау! – воскликнул парень. – Я превратился в настоящего красавчика».
После такой оценки собственной внешности ему не слишком хотелось надевать свои старые веще. К тому же, его рост тоже увеличился, и все оказалось коротко. Несколько удлинив свои школьные брюки и рубашку, Гарри спустился вниз. В гостиной ожидал накрытый стол, на котором находились его любимые кушанья: жареный картофель, стейк, помидоры. Так же бокал красного вина и торт со свечами.
- Поздравляем вас! – торжественно произнесли Дурсли и остались стоять по бокам стола, пока племянник ел.
- Разрешите поинтересоваться вашими дальнейшими планами на сегодня, – спросила Петунья, когда он закончил обедать.
- Что обычно делают, вступив в наследие? – вопросом на вопрос ответил Гарри.
- Так как это означает совершеннолетие, то вам, в первую очередь, надо посетить «Гринготтс», – посоветовал Вернон.
- Мне не хотелось бы идти в таком затрапезном виде, – признался парень, чуть капризно надув губы.
- Мы заедем по дороге в один из лучших магазинов Лондона, где продают вещи, используемые магическими аристократами,– пообещал дядя.
- Как понимаю, это не на Косой алее?
- Нет, на Оксфорт-стрит.
Гарри еле сдержался от возгласа – на этой улице располагались самые дорогие магазины. Неужели родственники собираются покупать ему одежду там? Ничего себе перемены!
Через несколько часов из одного из престижных магазинов вышел совершенно другой человек, глядя на которого никто бы не усомнился, что он в родстве если не с королями, то с очень богатыми и знатными особами. В таком виде было неприятно идти через «Дырявый котел», особенно через его задний двор.
- Мы оставим машину тут, а сами аппарируем прямо к входу в банк, – словно угадав мысли Гарри, сказала Петунья.
Едва они открыли дверь «Гринготтса», к ним кинулся гоблин, узнал гриффиндорца, низко поклонился и произнес:
- Лорд Поттер, с вами хочет встретиться управляющий вашими делами, Гриппух.
Гарри несколько растерянно посмотрел на Дурслей. Ему не хотелось идти с ними, но и как отказать родственникам, ставшим такими любезными, он не знал. Положение спас гоблин, предложив Дурслям дождаться подопечного в специальной комнате, а сам повел Поттера к управляющему.


- Здравствуйте, лорд Поттер, я управляющий вашими делами Гриппух, – поздоровался гоблин, едва Гарри вошел в его кабинет. – Теперь, когда вы вступили в наследие, я могу общаться с вами лично, а не через вашего магического опекуна Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора. Правда, он говорил, что вы, в силу вашей молодости, не слишком интересуетесь нашими отчетами.
- Дамблдор – мой опекун? – удивился Гарри. – И о каких отчетах идет речь?
- Что? Вы не знаете об этих фактах?
- Впервые слышу.
- Но Дамблдор постоянно снимал деньги на ваше содержание. Расписывал, как вам хорошо живется.
- Он чуть приукрашивал, – стараясь сдержать клокочущую ярость, съязвил Гарри. – Первые одиннадцать лет я провел в чулане под лестницей, нося обноски, затем в самой маленькой спальне, захламленной сломанными игрушками. Это, конечно, не королевские апартаменты, но лучше, чем жить в подворотне.
Его управляющий и тот гоблин, который привел Гарри, стали совещаться на своем языке. Затем Гриппух выдавил:
- Простите, лорд, мы не знали, что вас обманывают, и готовы выплатить компенсацию в размере средств, снятых вашим опекуном.
- Сначала я бы хотел узнать, что мне принадлежит, и от кого это я унаследовал?
- Вы не в курсе?
- Увы, нет.
- В таком случае, проведем полную идентификацию личности.
После этих слов Гриппух вынул какую-то серебряную пластину, расписанную рунами, и попросил Поттера протянуть руку. Гарри повиновался. Гоблин надрезал его палец, капнул кровью, и поверхность, обагренная ей, начала заполоняться фамильным древом.
Гарри оказался в родстве со всеми четырьмя основателями, носил не менее десяти титулов, среди которых был и лорд Блэк, так как крестный сделал его своим наследником, и имел удивительно длинное имя, которое, вздумай он его написать, заняло бы не менее трех строк. Еще ему принадлежало несколько замков, пара домов попроще, куча денег и гора артефактов. Одним словом, Гарри являлся самым родовитым и богатым магом современности.
После процедуры Поттеру выдали бездонный кошелек и проводили к сейфам, чтобы он смог выбрать защитные амулеты для себя и своей свиты. Так же парень взял несколько старинных фолиантов, посвященным различным разделам магических наук. Затем он попрощался с гоблинами и пошел к родственникам, которым тут же вручил два комплекта защиты. Теперь Дурслям не грозила потеря памяти или «Империо», и они окончательно превратились из пешек Дамблдора в свиту Гарри.
Вернувшись в Литтл-Уингинг, они собрали вещи, закрыли дом и переместились в один из замков, принадлежавших Поттерам. Это было невероятно красивое и защищенное от несанкционированного проникновения место, где были удобные помещения, услужливые эльфы и все условия для комфортного проживания.


Глава 3. Пресса и встречи


Первые дни Гарри подумывал о том, не запереть ли себя на долгие годы в этом прекрасном месте. Но уже через неделю стал ощущать дискомфорт и непонятное томление, которое заставляло его действовать. Просмотренные книги давали ответ на вопрос, что с ним происходит, – на парня влиял поисковый инстинкт.
Гарри сопротивлялся ему, сколько мог, так как боялся попасться на глаза, как сторонникам Дамблдора, так и последователям Волдеморта. Однако к середине августа это стало невозможным: он перестал спать из-за ярких эротических грез, потерял аппетит от любовной тоски и был не в состоянии усидеть на месте даже секунду, так как ему хотелось куда-то бежать. В конце концов, он решился выйти в свет и аппарировал в Косой переулок, где, в преддверии нового учебного года кипела жизнь.
На него многие обращали внимание, но явно не узнавали. Он же сам не понимал, кого ищет в этой толпе. Но вскоре его привлекли не потенциальные кандидаты в свиту, а крики уличного торговца газетами:
- Скандал в одном из самых многодетных чистокровных семейств! Близнецы Уизли – взбалмошные подростки, желающие выйти из-под опеки матери, или за отречением стоит что-то большее, хотя бы желание возродить угасающий, но славный род Прюэттов?
Гарри, не раздумывая, купил свежий номер «Ежедневного пророка» и углубился в чтение.

«Фред и Джордж Уизли, со скандалом покинувшие Хогвартс в этом году и открывшие магазин приколов «Ужастики умников Уизли», который быстро завоевал лидирующее место среди подобных, продолжают эпатировать публику. Как они заявили нашему корреспонденту, близнецы недавно отреклись от своей семьи, став наследниками рода Прюэттов.
- Этот шаг был продиктован тем, что мы кое-что узнали о некоторых членах семьи, в частности, о нашей матери, младшем брате и сестре. Их действия по отношению к человеку, которого мы считаем названным братом, заставили нас прибегнуть к решительным мерам, так как никакие уговоры, не причинять ему вред, не помогли.
- Вы намеренно не говорите имя пострадавшего?
- Да, его и так уже треплют все периодические издания. К тому же, за действиями членов нашей бывшей семьи стоит волшебник, чье влияние на магический мир безмерно, и нам не хотелось бы стать мишенями для его неудовольствия.
- И каковы ваши ближайшие планы?
- Связаться с названным братцем и раскрыть ему глаза на происходящее».

«Как бы старик не промыл им мозги», – забеспокоился Гарри и отправился в магазин близнецов. Там, к счастью шла обычная торговля. Фред и Джордж носились между покупателями и рекламировали свои новинки:
- Тянучки против большинства приворотов, даже персонифицированных.
- Кексы, помогающие сбросить чары подчинения.
- Леденцы, способствующие леггилеменции и окклюменции.
- Шоколад, повышающий магический потенциал.
Но главным новшеством была вывеска, на которой теперь были не три буквы «У», а «ПУП», что выглядело более смешно и расшифровывалось как «Приколы умников Прюэтт».
- Вы, в самом деле, порвали с семьей из-за меня? – воспользовавшись передышкой в торговле, поинтересовался Гарри, подходя к близнецам.
- Тебя и не узнаешь, братишка! – взвизгнул Фред.
- Разумеется! Неужели ты сомневался? – одновременно подал голос Джордж.
- Ну, все-таки мы не родные, – усомнился брюнет.
Близнецы заговорили, перебивая и дополняя друг друга:
- Кровь, конечно, не вода…
- Но поведение мамаши, братца и сестры – это мерзость.
- Когда мы узнали, что Рон наушничает о тебе Дамблдору…
- Джинни поит приворотным зельем…
- Мы сказали им: баста.
- Но мать и братец заныли о всеобщем благе.
- А про себя подсчитывали барыши и выгоду.
- И они еще смели ругать нас за торговлю!
- Вот мы и не выдержали. Отреклись от Уизли и стали Пюэттами.
Последние фразы братья выпалили хором и уставились на Гарри в ожидании, который, немного подумав, вымолвил:
- Я вам невероятно благодарен и предлагаю покровительство. Не знаю, слышали ли вы о моем наследие, но я недавно вступил в него, и мне требуются близкие люди.
- Родители намекали, что ты стал каким-то магическим существом, который может сексуально порабощать. Но мы не очень верим этим речам.
- И правильно делаете! Я не собираюсь с вами спать, даже если вы этого хотите. Сами же объявили меня братом! Я это поддерживаю и предлагаю вам именно такую позицию в моей свите. Слово, конечно, не ахти, но это так называется по-научному.
- В таком случае мы ничего не имеем против, – тут же согласились близнецы.
Гарри расслабленно улыбнулся и протянул Фреду и Джорджу пару комплектов защиты, которые прихватил с собой на всякий случай, затем они совместно сделали портал до его замка.
- Вы можете появляться там в любое время. Я всегда буду вам рад, – сообщил он на прощание и решил еще немного прогуляться по Косому переулку.


За столиком кафе Фортескью Гарри увидел Драко Малфоя и Блейза Забини, которые слишком близко склонили головы друг к другу и о чем-то шептались. Давнишняя школьная привычка следить за слизеринцами сработала сама собой. Гарри подкрался к парочке.
- Не знал, что ты увлекаешься чтением «Придиры» Это же детище Лавгудов, признанных психов – что папаша, что дочка, – удивился Блейз.
- Однако лишь в этом паршивом журнальчике можно вычитать настоящую правду. Помнишь интервью Поттера о возрождении Темного Лорда? Оно было именно в «Придире», – напомнил Драко. – Теперь тут рассказывается об его наследие.
- Как я забыл, что этот шрамоголовый недоумок тебя всегда волновал. Хочешь стать его свитой? Учти, я не умею делиться!
- Попасть в его окружение – не значит оказаться с ним в одной постели. Мне всегда хотелось стать ему просто другом, а, может, и названным братом. Зато мой папочка…
- Ну, он известный сладострастник. Но речь не о нем. По-моему, ты сделал все возможное, чтобы оттолкнуть это растрепанное чучело.
- А ты и рад, потому что ревнуешь.
- Интересно, на что бы ты пошел, Малфой, если бы Поттер согласился принять твою руку? – встрял Гарри, обозначая свое присутствие.
- Ты кто такой? – возмутился Забини. – Его пресс-секретарь?
Гарри ухмыльнулся, понимая, что его не узнали. Но тут Малфой смерил его изучающим взглядом и протянул в своей излюбленной манере:
- С каких пор ты говоришь о себе в третьем лице, Поттер? Совсем зазвездился?
- Если и так, то что? – снова ухмыльнулся Гарри и добавил: – Рассчитывал на «инкогнито», но ты раскусил меня. Сказывается извечное наблюдение?
- Разумеется. Я же пять лет глаз с тебя не сводил, – фыркнул Драко. – Значит, ты решил дать мне шанс? С чего вдруг такая милость?
- Поисковый инстинкт и переоценка ценностей – такой ответ тебя удовлетворит?
- Еще бы! Хотя меня и смущает первый пункт.
- Боишься быть изнасилованным?
- Это еще пришлось бы выяснить, кто кого. Впрочем, мне и Блейза хватает.
- Как Люциус реагирует на то, что вы – пара? – не удержал любопытства Гарри.
- Не возражает, раз мы не отказываемся жениться. А мы этого не планируем, – сообщил Блейз. – У нас и невесты имеются: сестры Гринграсс. Кстати, Драко, – обратился он к любовнику, – я не возражаю против минета этому очаровательному созданию. А ты?
- «За», если Поттер согласится, – поддержал Малфой. – Что скажешь, Золотой мальчик?
- Было бы глупо отказываться от такого пикантного предложения, – смутился Гарри. – Но что вы хотите взамен? Ответной услуги не обещаю.
- О, это было бы роскошно, но нас удовлетворит и просто твое покровительство.
- Думаешь, я смогу его обеспечить?
- Отец уверен, что ты сильный маг.
- Откуда у Люциуса такие сведения?
- Он, в самом деле, присутствовал на кладбище при возрождении Темного Лорда, не зная, что оно инсценировано.
- Хочешь сказать, что в курсе этого обмана директора? С каких пор?
- Узнал недавно, когда отец встретился с настоящим Волдемортом.
- Вау, Малфой, ты назвал его кличку и не побоялся!
- Да, Поттер, потому что он вовсе не против, чтобы его так называли. Еще могу сказать, что ему не нравится имя «Том» и он предпочитает называть себя «Марволо». Кстати, ты хорошо умеешь уводить разговор в сторону.
- О чем ты?
- О моем предложении сделать тебе минет, – насмешливо напомнил Блейз. – Ты согласен?
- Я думал, этот вопрос уже решен положительно, – опять покраснел Гарри.
- Не здесь же это исполнять, – тоже смутился Драко. – Как насчет посещения Малфой-менора?
- Хочешь затащить меня в свой замок и передать с рук в руки Волдеморту? – насторожился Гарри. – Может, пойдем в отель?
- Фу, какая пошлость, – скривился Блейз. – Тогда приглашай к себе.
- Нет, – оказался Гарри. – Лучше уж к Драко.
- Уже не боишься, что я тебя сдам? – подтрунил блондин.
- Может, я в тайне мечтаю об этом. До меня дошли слухи, что он – мой предполагаемый партнер.
- Эм, говорят, что у него экзотическая внешность, – стушевался Забини.
- Не напоминай! – поморщился Гарри. – Но кое-кто верит в такую возможность.
- Наверняка Дамблдор, – хихикнул Драко. – В «Придире» написано, что он был любовником Гриндевальда, который тоже выглядел, как ночной кошмар наркомана.
Он протянул журнал, где Дамблдор, тогда еще совсем молодой, был запечатлен в обнимку с каким-то косматым чертом, имевшим рога, копыта и хвост. Временами изображенная на колдографии парочка сливалась в страстном поцелуе. Надпись под ней гласила, что это будущий директор Хогвартса с любовником в демонической ипостаси.
- Если это не подделка, то понятно, зачем старик укокошил его, в конце концов. По хорошему этот монстр наверняка не хотел расставаться, – прокомментировал Гарри.
- Кстати, Ксено Лавгуд утверждает, что Гелерт до сих пор жив, просто заперт в Нурменгарде, тюрьме, им самим и построенной, – парировал Блейз, вырывая журнал, переворачивая страницу и снова пихая его гриффиндорцу.
Там были такие строки:

«Из достоверных источников стало известно, что бывший Темный Лорд, который терроризировал магический мир в период с 1925 по 1945, доживает свой век в одной из камер собственной тюрьмы. Там спартанские условия, но все же это не каменный мешок. К тому же, Гелерта Гриндевальда частенько посещает его бывший друг и соратник, а затем и победитель Альбус Дамблдор».

Ниже были колдографии, где директор Хогвартса с узнаваемой седой бородой и в очках-половинках мирно беседовал со старцем в тюремной робе, чьи черты лица хранили отпечаток былой красоты.

- Вот гад! – выругался Гарри. – Устроил фарс вместо дуэли, а меня стравливает с человеком, который может оказаться моим партнером!
- Кстати, если это действительно так, то во время поединка вы оба умрете, если кто-то ранит кого-нибудь смертельно, – мрачно предрек Драко. – Думаю, эта же причина привела к тому, что Дамблдор не убил Гриндевальда.
- Между прочим, Поттер снова увел разговор в сторону от моего предложения, – встрял Блейз. – Неужели Золотой мальчик Гриффиндора струсил и решил отказаться от минета?
- Не терпится, Забини? – подтрунил Гарри.
- Ты очень сексуален. К тому же, непроизвольно выбрасываешь флюиды обольщения, – признался смуглокожий красавец.
- Правда? – не поверил собеседник.
- Да, – угрюмо подтвердили оба слизеринца и нервно облизали губы.
- Тогда аппарируйте, – решился Гарри, возбудившись, глядя на них и предвкушая обещанное.


Едва молодые люди оказались в комнате, которая, судя по беглому осмотру Гарри, являлась спальней, на гриффиндорца обрушились ласки сразу четырех рук и пары губ. Учитывая, что он оказался в подобной ситуации впервые (недопоцелуй с Чанг явно не считался), то Гарри поплыл от невероятных ощущений.
Некоторое время он наслаждался происходящим, даже не замечая, что его раздевают, но едва оба слизеринца встали перед ним на колеи, взял себя в руки и, выпустив на волю свою магию, выпустил ненадолго свои крылья, провел связующий ритуал, в результате которого Драко и Блейз вошли в его свиту в качестве родственников. Действия пары стали менее агрессивными и более благоговейными, и Гарри смог управлять ситуаций.
- Доставьте мне удовольствие, – почти потребовал он, опуская ладони на склоненные перед ним макушки. – Вы имеете право на это небольшое отступление, так как оба хотите этого.
Откуда пришло к нему понимание, что Забини и Малфой-младший, в тайне друг от друга, мечтали заполучить его в свою постель или хотя бы оказаться с ним в подобной ситуации, Гарри сказать не мог. Но это было так, и осознание этого факта повышало его собственную самооценку, которая немного улучшилась после преображения, но не достигла надлежащего его статусу уровня.
- Спасибо, – хором выдохнули слизеринцы и возобновили ласки и поцелуи, которые теперь приходились на нижнюю часть тела брюнета.
Драко первый коснулся его возбужденной плоти, затем отстранился, и его место занял Блейз. Они стали ласкать его, сменяя друг друга. Это было настолько восхитительно, что Гарри боялся не устоять на ногах от нахлынувшего наслаждения. Где-то на периферии сознания он немного изумлялся, что не испытывает ни тени смущения от происходящего.
Проворные пальчики ласкали внутреннюю поверхность бедер, поджавшиеся яички, горячие, умелые языки вылизывали каменный член... Гарри вцепился в волосы своих первых, таких неожиданных любовников, но они не нуждались в понукании. Вскоре они довели его до небывалого оргазма и с неприкрытым упоением стали ловить срывающиеся капли. Он собирался поблагодарить их за оказанное удовольствие поцелуями, но тут в комнате раздался чей- то знакомый, недовольный голос:
- Что происходит?

@темы: слеш/яой

---

Поздравляю Вирент с двадцатилетием!

Настюша, счастья тебе, здоровья и всего самого-самого. Пусть сбудутся твои мечты.

@темы: праздник

---

"Забытая рукопись", глава 6 и эпилог


Глава 6. Последний день


Февраль и март были подернуты черной пеленой: после похорон не снимали траурные флаги. Несмотря на шок, мы продолжали учебу. Из Министерства прислали учителей, но они были чужими.
- Вы должны быть сильными. Нельзя опускать руки, – твердил директор.
Молодость все же брала свое. Мы уже не могли беззаботно смеяться, но мы учились жить дальше. Чаще звучало: «Я тебя люблю», «Дорогой», «Любимая», «Родная»… Это была острая необходимость: тесней прижаться друг к другу, согреть теплом любви и участия заледеневшую душу. Мы все еще мечтали о будущем. Мы даже стеснительно улыбались. Оплакав, мы встрепенулись. Это было почти вчера… Пара месяцев - разве много?
Даже Рон влюбился этой весной. Была ли это настоящая любовь, я не знаю, но его отношения с Сьюзен Боунс разительно отличались от всех остальных. Он так нежно за ней ухаживал, так красиво, дарил ей цветы, целовался ночами. Короткое счастье теплой и ранней весны…
Подготовка к ЖАБА шла полным ходом: мы работали над проектами. В отличие от СОВ, экзамены по ЖАБА были похожи на сдачу нескольких дипломов. У каждого было по три, а то и по четыре направления. Я, например, работала по темам, посвященным трансфигурации, нумерологии, рунам и чарам. Гарри и Драко защищали ЗОТИ, зелья, чары и руны.
Рон взял только три темы – по прорицанию, уходу и ЗОТИ, и умудрился защитить на «Доступно» такой странный предмет, как прорицание. Он взял темой карты Таро и написал довольно интересную работу, и его даже похвалили за глубокое исследование.
Принимать экзамены явились представители Министерства. Мы выходили перед ними и защищали свои работы. Мама рассказывала, что так она защищала диплом стоматолога. Бедная мама… Прости меня! Я даже не простилась с тобой, не обняла. Ты так звала меня зимой вернуться домой, но я не хотела оставлять милого Гарри. Я знаю, ты простишь свою дочь – ты тоже любила. Прости, я принесла тебе столько боли…

~~~~~~~

Последний школьный день – двадцать пятое июня. Торжественное вручение дипломов в Большом зале. Дамблдор вызывал нас по алфавиту. Как на первом курсе, мы выходили к стулу, только там не было шляпы.
- Вот и пролетели семь лет. Как будто вчера вы надевали шляпу и ждали ее вердикта. Сегодня этот круг замкнется: на этом же месте вам вручат диплом. Многое переменилось в вашей жизни: вы выросли, обзавелись друзьями… и скольких уже потеряли навек, – грустно говорил постаревший директор. – Но жизнь не стоит на месте. Перед вами открыты все дороги. Вы сплотились. Теперь я уже не скажу, что Гриффиндор и Слизерин – враги. Вы научились дружить, прощать и бороться, что вовсе не входило в программу обучения…
Дамблдор говорил еще долго, но я все позабыла. С трепетом я ожидала, когда меня вызовут за дипломом.
- Гермиона Грейнджер, – наконец объявил он. – Одна из троих, кто сдал ЖАБА на «Превосходно» по четырем дисциплинам.
Я вышла и села на стул.
- Гермиона, моя девочка, твое имя высекут в Зале Славы. Но это вовсе не потому, что ты – лучшая из лучших. Эта честь дана тебе за умение дружить, за мужество, за любовь. Спасибо тебе! – сказал Дамблдор, обращаясь ко мне.
- Это вам спасибо, директор! – заплакала я.
- Драко Малфой – еще одно блестящее имя. – Директор глядел ласково и устало. – Четыре «Превосходно». Помните, каким он был раньше? Теперь он совсем переродился. Драко, мой мальчик, тебя на сегодняшний день не так уже волнуют отметки?
- Нет, это не так важно. Главное – дружба, – подтвердил блондин.
- Спасибо тебе, мой мальчик, за мужество, за зелья, за помощь Гарри в разработке чар, – сказал Дамблдор. – Я даже скажу тебе спасибо за то, что ты сумел выбрать правильный путь. Твое имя будет в Зале Славы.
- Гарри Поттер, – под аплодисменты вызвал он. – Сколько раз наш Гарри боролся со злом! На его долю, пожалуй, выпало больше испытаний, чем кому-либо другому, но он раз за разом выходил победителем. Гарри уже четыре раза противостоял Волдеморту. Уверен, выстоит и в последней битве. Гарри, мой мальчик, почему ты смутился? Ты всегда учился с легкостью. Казалось, тебя не волнуют отметки. Но ты получил четыре «Превосходно». Твои родители могли бы тобой гордиться.
- Спасибо, сэр, – еще больше смутился Гарри.
- Ну, что ты! – воскликнул Дамблдор. – Это тебе спасибо. За твои чары, уничтожившие почти всех дементоров, тебе полагается ученая степень. Я уверен, что так и будет. Теперь, когда у тебя есть диплом об окончании Хогвартса, этому ничто не мешает. Я сам займусь хлопотами, но кроме этого, твое имя напишут крупными буквами в Зале Славы нашей школы.
Директор находил ласковые слова для каждого, кто подходил к нему, даже для тех, кто их не заслуживал.
Потом был торжественный обед, бокалы с шампанским...

~~~~~~~

По традиции, выпускники фотографировались. Гарри и Драко даже развеселились, задумав нарушить некоторые традиции: сняться вместе с Гриффиндором и Слизерином.
В Слизерине Гарри должен был встать в центре снимка, обняв за плечи Драко и Блейза. Первым снимался Гриффиндор. Драко занял центральное место между Гарри и Роном. Я встала рядом с Гарри.
Пока фотограф налаживал камеру, к нам подошел Захария Смит и сказал:
- Минуточку внимания! Я решил преподнести каждому из вас подарок. Вы меня никогда не увидите, и мне бы хотелось оставить о себе память – мы ведь были вместе в ОД…
- Смит, кончай разглагольствовать, не тяни, – перебил его Рон. – Дай щелкнуться, и мы пойдем переодеваться к балу. Надоели эти парадные мантии и официальность.
- Не торопись, Уизли, ты все успеешь, – ухмыльнулся хаффлпаффец. – Я просто хочу подарить значки, которые сделал собственными руками.
Захария прошел к нам и вручил примитивный значок с изображением льва в короне. На красно-золотом фоне крупно было написано «Гриффиндор». Наверное, эта гадость валяется среди камней моей темницы… Мы все прицепили значки на грудь, даже Драко прикрепил эту безвкусицу.
- Пусть я побуду гриффиндорцем пару минут. Может, не заражусь их безграничным оптимизмом, – сказал он, стискивая своими руками окружающих его друзей.
- Кто же поверит тебе, если ты одет в парадную мантию Слизерина? – засмеялся Гарри.
- Это все маскировка, – ухмыльнулся Драко.
- Молодые люди, внимание! – предупредил фотограф, и мы замерли, улыбаясь. – Раз, два, три… Снимаю!
Вспышка… Рывок в животе… Полет через темноту… Сильный удар головой о камни.

~~~~~~~

От пинка кованым сапогом под ребра я очнулась. Так начался кошмар.
Меня долго били: жестоко, бездумно, ни за что. Уже скоро мое лицо и тело было все в синяках и крови. Меня связали гибкими путами и грубо провели в круглый зал.
Первый общий сбор... Смятение... Испуг...
Двенадцать фигур в черных плащах. Лица открыты. Только одно радовало – Северус Снейп. Наверное, по аналогии с апостолами, это – Иуда.
Нет… Не хочу так называть мастера зелий. Это великого мужества человек: умный, расчетливый, смелый.
Волдеморт на высоком троне, как король. Воплощение дьявола…
- Добро пожаловать в ад, мои детки, – приветствовал он нас с сатанинским смехом.
За окнами замка родового гнезда Малфоев бушует лето. Нам обещали медленную смерть и держат свое обещание.
- До дня рождения Гарри Поттера, который посмел выступать против меня, доживут не все, но я постараюсь, – говорил Темный Лорд. – Его смерть должны увидеть ваши глаза.
Осталось два дня – сегодня двадцать девятое июля; я делаю зарубки.
Драко пропал неделю назад. Это он меня вдохновил написать эту рукопись. Его жажда жизни и жажда славы...
Мой милый братик, ты умел нас смешить. Ты умел радоваться жизни даже тогда, когда почти умирал. Это меня так потрясало... Что же они с тобой сделали? Где ты?..
Вчера не появился Люпин. Оборотни вновь ушли в рейд. Их нет, но и Рема тоже. Уверена, профессор попался. Слишком смело он облегчал нам жизнь.
Гарри, как и Драко, не было, на сборах неделю.
Последние дни так было тяжело писать, думая о тебе, Гарри. Где ты, любимый? Что они с тобой сделали? Сердце разрывается на части от неопределенности…
Два дня жизни… Два… Много это или мало?
Я даже могу умереть не рядом с тобой, Гарри, как обещала. Прости.
Частые "общие" сборы…
Ежедневные персональные муки…
День за неделю, неделя за год.
Нет, я не смирилась. Не думай, Гарри, я в тебя верю!
Нам дали эти дни в насмешку, и я использовала их, написав о своей жизни.
Я дописала…
Еще день прочь…
Нет, мне не страшно! Гарри, я знаю, ты подбираешься к горлу врага.
Вот сейчас скрипнет дверь, и ты войдешь и скажешь:
- Все позади, родная! Я так устал. Обними меня крепче, и пойдем домой.
Гарри, ты все можешь!
Я надеюсь. Я верю!..


Эпилог


Последние строки девочки дочитывали в слезах. Мориса вообще рыдала в объятьях подруги.
- Что это вы расплакались, зайчата?! – прозвучал ласковый баритон.
Джуди подняла голову. Рядом с ними стоял декан Слизерина. Его серо-голубые глаза выражали озабоченность и любовь. Он погладил по голове Морису и признался:
- Стрекоза, когда ты плачешь, у меня разрывается сердце. Если ты не прекратишь, я позову Миону. Она быстро утрет твой носик.
- Дедушка, мы нашли рукопись. В ней так много печали. Почему вы никогда не рассказываете о прошлом с такой болью? Когда ты говоришь, у меня создается впечатление, что вы просто играли, – всхлипывая, сказала Мориса, которая позволяла себе называть его так в присутствии подруги, когда рядом никого не было.
Джуди давно знала об ее родстве с Драко Малфоем. Ее немного удивляло, что к Морисе в школе относятся, как к остальным ребятам. Ее никогда не выделяли, хотя она была в родстве почти со всеми деканами и даже с директором Хогвартса.
Профессор Малфой взял рукопись в руки, пролистал ее и присвистнул.
- Не думал, что Гермиона страдала любовью к эпистолярному жанру, да еще и умела отчаиваться, – удивился он и обратился к внучке: – Все-таки я позову твою бабушку.
Декан еще раз погладил внучку по голове и сказал обеим девушкам:
- Не надо плакать. Главное, мы выстояли, а Гермиона осталась жива.
Он пошел звать Гермиону Поттер, декана Когтеврана, и ее мужа, Гарри Поттера, директора Хогвартса. Джуди и Мориса стали приводить себя в порядок. Вскоре вокруг них собралось почти все руководство школы.
- Теперь я понимаю, милая, что ты так упорно разыскивала в этих развалинах, – улыбнулся жене Гарри Поттер.
- Ничего подобного, – смутилась невозмутимая профессор трансфигурации.
Джуди невольно улыбнулась. Девушке не часто приходилось видеть смущение на лице строгого профессора. Ей было приятно знать, что даже такие знаменитости подвержены обычным эмоциям.
Тут девушка заметила, что к ним приближается ее любимый декан, Джордж Уизли. Этот рыжеволосый профессор чар был, как ни странно, тоже дедом Морисы. Он жил вместе с многочисленной семьей в том же огромном замке, где и семья Морисы, и где собрались вместе сразу три рода: Поттеры, Малфои и Уизли. Там принимали всех: и чистокровных, и маглорожденных. Главным для семьи было, чтобы вторая половина, входящая в род, любила их отпрыска.
- Гарри, какая великолепная находка к вашему с Драко юбилейному дню рождения, – обрадовался профессор Уизли, который был еще и деканом Гриффиндора. – Вы уже определились с числом?
- Как всегда: пятнадцатое июля, – пожал плечами директор Поттер.
- Какой юбилей? Семьдесят пять – не круглая дата, – возразила профессор Поттер. – Подумать страшно, какие мы старые!
Она задумалась, а затем обратилась к девочкам, указывая на свитки:
- Это была минутная слабость. Я просто устала.
- Ба, ты не должна оправдываться! – воскликнула Мориса, целуя ее в щеку.
- И вовсе вы не старые. Семьдесят пять – не возраст для магов, – смущенно сказала Джуди.
- Спасибо, милая, – профессор трансфигурации погладила ее по волосам.
Джуди смутилась. Ей было неловко в такой великолепной компании.

~~~~~~~

Доверительная беседа была прервана тем, что к ним подошли ученики седьмого курса Хаффлапафф во главе со своим деканом. Невилл Лонгботтом был единственным деканом факультета, который не являлся родственником другим деканам и директору Хогвартса, зато был их давнишним другом.
- Трой и Эдгар нашли воспоминания Парвати Патил. Такие трагические записи, что мои мальчики разрыдались, – поведал профессор гербологии, показывая остальным находки.
- Как много! – воскликнул профессор Уизли. – Девочки нашли воспоминания Гермионы.
- Можно будет отдать обе рукописи моей дочери Лили, – предложил профессор Малфой. – Она же журналистка, обработает. К тому же, не станет излишне драматизировать.
- Я думаю, ей муж не позволит, – подтвердила профессор Поттер.
- Вечно твой Джеймс ею верховодит. Весь в мамочку – упрямый. Даже Пэнси со мной в этом соглашается, хотя и любит тебя, как сестра, – притворно нахмурился профессор Малфой.
- Вы, может, не станете выяснять наши семейные отношения при учениках? – строго спросил директор. – Для этого у нас будет время вечером.
После его слов оба спорщика потупились, как школьники. Джуди вновь ощутила неловкость, что присутствует при таком дружеском разговоре. Она глянула на семикурсников: парни тоже невольно поежились. Они выглядели еще более смущенными, чем девушка. Ей все-таки приходилось это видеть в замке "семьи", где она бывала, а, вот им вряд ли.
Через неделю поисковый лагерь был закрыт, так как все подземелья замка Малфоев были тщательно обследованы. Кроме рукописей Гермионы Грейнджер и Парвати Патил, были найдены еще записки Симуса Финнигана. В отличие от девушек, этот гриффиндорец написал пафосную историю, в которой превознес геройства участников заточения. Джуди подумала, что свитки несут не чувства, а позитивную энергию. Ей больше нравились откровения девушек, и Мориса была с ней полностью согласна. Кроме рукописей нашли пару значков, сделанных Захарией Смитом, диплом Лаванды Браун и всякие незначительные мелочи.
Перед самым отъездом Джуди Ричардс получила приглашение на август от Морисы в ее огромный замок, как и в предыдущие два года. Странная семья, состоящая из трех поколений и трех родов, что проживала в нем, почему-то называла его «Норой». «Это будет самое насыщенное лето», – думала Джуди, уезжая к своим родителям, чтобы повидаться с ними и побывать во Франции.


КОНЕЦ.

@темы: герм/гарри

---

"Забытая рукопись", главы 3-5


Глава 3. Дождливое лето


Хочу более подробно рассказать о том переломном лете, когда мы с Гарри стали не просто друзьями.
Оно началось, как обычно, с приглашения в Нору, куда я не поехала, так как Рон хотел быть только другом, но ревновал, будто я его собственность. Звал меня и Виктор. Но я не могла обманывать его. Он-то еще прошлым летом определил для себя, что ему от меня нужно, а я этого дать не могла. Поэтому, отклонив оба предложения и отказавшись от путевки, которую предлагали родители, я осталась дома.
Чего я ждала? Думаю, именно того, что произошло, – меня позвал Гарри. "Мне срочно нужна твоя помощь. Приезжай на площадь Гриммо, 12", – вот и все, что он мне написал. Но мне было достаточно, чтобы тут же сорваться из дома.
Лил противный изнуряющий дождь. Было так холодно, будто осень. Гарри стоял, держа руки в карманах, приподняв плечи. Он был похож на нахохлившегося воробья: всклокоченные волосы, круги под глазами, в домашних тапочках и клетчатой рубахе...
В тот миг Гарри напомнил мне самого себя, каким я увидела его в первый день нашего знакомства.
Он стоял и переминался с ноги на ногу. Вокруг бушевал дождь, но он не касался его головы. Было так странно видеть Гарри на пустом месте в домашних тапочках, абсолютно сухого, посреди дождя...
Он улыбнулся своей невеселой улыбкой, ставшей для меня такой привычной после смерти Сириуса, и я шагнула к нему со своим разноцветным зонтиком и замерла в шаге. Гарри неуверенно взял меня за подбородок и стал разглядывать мое лицо, будто пытаясь найти ответ на свои незаданные вопросы. Видимо, он отыскал их в глубине моих глаз, потому что легко поцеловал меня в губы и на миг замер, чтобы сказать всего несколько простых слов:
- Пойдем в дом.
Было в этом приглашении что-то такое, от чего мне показалось, что он делает мне предложение, а мой шаг в проем появившейся двери дома Блэков стал молчаливым согласием.
В прихожей было светло. Дощечка с головами эльфов отсутствовала. Не было и ужасающей подставки для зонтиков в виде ноги тролля, которую вечно роняла Тонкс. Портрет орущей хозяйки особняка был безжалостно заляпан черно-красной краской. Проследив мой взгляд, Гарри ухмыльнулся:
- Дамблдор постарался. Крестный оставил дом мне, но с этой дамой невозможно жить.
Мы прошли в кухню. Меня потрясла чистота, царящая в ней. На плите варился куриный бульон и пах так замечательно, что у меня закрались сомнения, что это готовил Гарри. Как оказалось, я не ошиблась – это была работа Добби.
У меня вертелась сотня вопросов, но слова застревали в горле, до того Гарри был странным. Хотелось просто слушать его и молча соглашаться. Хотелось прижаться к нему, обнять почти материнским жестом защиты, поцеловать эти печальные глаза, неулыбающиеся губы, но я не решалась.

~~~~~~~

И тут наше затянувшееся молчание разорвал дверной звонок. Гарри как-то растерянно глянул на меня, будто ища поддержки, и я сжала его руку. Он вздохнул более уверенно и пошел открывать. Я вышла следом.
Гарри на миг задержал руку около входной ручки, а затем открыл дверь. На пороге стоял самый не ожидаемый мной человек – Северус Снейп. "Странно, – подумала я. – Гарри же его ненавидит. Причем взаимно". Зельевар был, как обычно, хмурым, но мне показалось, что его раздражение несколько наигранно. Хотя от его тона меня передернуло.
- Поттер, что вы вообразили? Я что, скорая помощь?
Гарри, как ни странно, не повел и бровью.
- Профессор, не устраивайте спектакль! – сказал он, удивив меня и возмутив зельевара. – Я все написал, и вы понимаете, что без вас мне не справиться. Раз откликнулись, то идемте.
Скажу честно, я ждала, что Снейп обругает его, развернется и уйдет, причем проклянув на прощание. Но нет. Зельевар смерил Гарри каким-то странным взглядом и беззлобно заметил:
- Растете, Поттер. Это радует. Идемте.
Он почти бегом поднялся вверх по лестнице. Гарри рванулся следом, но, вспомнил обо мне и попросил:
- Жди здесь и не уходи. Мне это важно.
"Странно, – думала я через пару минут, сидя за кухонным столом, – я так обычно не веду себя. Почему я не возразила, не пошла следом, а послушно осталась в кухне?" Ответ был один: я так сильно его уже любила, что была готова слушаться. Да и что-то в поведении Гарри говорило, что теперь к нему не стоит лезть с нравоучениями и ненужной опекой, как к ребенку.
Я глубоко задумалась, поэтому даже не сразу поняла, что я в кухне не одна, –там командовал Добби. Он щелкнул пальцами, и на его зов выскочила небольшая чашка с носиком, какие бывают в больницах, за ней поплыла поварешка. Добби повел лапкой, и крышка кастрюли отъехала в бок. Поварешка зачерпнула бульон и налила его в чашку, затем отправилась в мойку. Там потекла вода, и мочалка стала ее мыть. Когда процесс завершился, поварешку вытерло полотенце.
Эльф давно исчез с куриным бульоном, а я сидела с открытым ртом и почти не дышала. До этого лета я несколько иначе представляла труд домашнего эльфа. Я, по наивности, думала, что они, как мы прошлым летом, вкалывают лапками с утра до ночи. А тут была сплошная магия, просто без палочки. "Да... Видимо, в том факте, что они являются рабами волшебников, лежат совсем другие корни, чем просто боязнь перед ними. Наверное, эльфам нравится починяться, – решила я. – Другими причинами не объяснить, почему они до сих пор не на равных с магами". Больше я за их права не боролась.

~~~~~~~

Я не знаю, сколько времени я просидела одна на кухне. Мне показалось недолго. На лестнице раздались неторопливые шаги – это спускались Гарри и Снейп.
- Я рад, Поттер, что у вас хватило мозгов просить меня о помощи, – вполне миролюбиво проговорил профессор. – Надеюсь, лаборатория готова к моему переезду?
- Разумеется. Я же уже пользовался ею, – ответил Гарри. – Я знал, что смогу рассчитывать на вас. Пойдемте обедать?
- Да, пожалуй. После обеда я жду вас в лаборатории. Будете резать мне ингредиенты, а Добби посидит наверху. Он вполне справится.
- Как скажете.
Я слушала и не верила, что говорят именно то, что слышу. Это был разговор кого угодно, но не Гарри со Снейпом. Их будто обоих подменили. "Когда Гарри так успел повзрослеть? - недоумевала я. – И зачем ему нужен профессор?" Раньше я бы непременно спросила своего друга об этом, но в тот момент (скажу честно, не знаю, что на меня нашло, видимо, это была интуиция, что я поступаю правильно) я решила подождать с расспросами.
Они вошли в кухню. Снейп хмуро кивнул мне головой и сказал:
- Раз уж и вы тут, Грейнджер, вас я тоже жду в лаборатории. Ваши умения в зельеварении будут очень кстати. И сразу предупреждаю: никаких расспросов. Просто делайте, молча, не забивая свою хорошенькую голову вопросами "зачем" и "кому". Считайте, что попали в замок Синей Бороды. Вам нельзя это спрашивать, как и ходить в левое крыло второго этажа.
Я кивнула ему, удивляясь, что он сделал мне два комплимента, похвалив мои знания по зельям и назвав мою голову, а значит, и меня, хорошенькой. Потом я повернулась к Гарри, посмотрела на него ожидающе и вопросительно, молча прося хоть каких-то объяснений.
- На сегодняшний день, я не готов отвечать на вопросы, – признался он, поймав мой взгляд. – Дней семь-десять, все решится, и тогда...
Гарри прервался почти на полуслове, подсел ко мне, снова взял меня за подбородок и напряженным голосом сказал:
- Если ты так не можешь, я пойму. Но знай, ты мне нужна здесь и сейчас. Это важно для меня. Прошу!
Я облизала губы от волнения и ответила чуть хрипло, так как у меня пересохло в горле:
- Я останусь.
Потом я превозмогла себя и выдавила:
- Мы же друзья.
Лицо Гарри исказила гримаса боли, и он возразил:
- Так не годится. Не друзья, Мио, – и он поцеловал меня.
Пару секунд я шокированно не реагировала, а затем стала отвечать. Наш поцелуй был прерван фырканьем позабытого нами Снейпа. Гарри строго посмотрел на него, и зельевар смутился и сообщил:
- Я пообедал. Пойду вниз. Приходите, не задерживаясь.
Он ушел, а мы остались вдвоем.
- Ты меня странно назвал, – сказала я, чтобы разбить молчание.
- Хотелось придумать что-то теплое и свое, чтобы было родней, – пожал плечами Гарри и снова поцеловал меня, теперь уже более смело, можно сказать, по-хозяйски.
Господи, я была в раю – сбывались мои самые заветные мечты, поэтому отвечала я ему не менее пылко.
- Жаль, некогда продолжать в таком же духе, – с сожалением произнес Гарри спустя несколько минут, смущенно улыбнувшись мне. – Но мы найдем еще несколько мгновений в ближайшие дни, чтобы повторить.
Я улыбнулась ему в ответ, хотя в его словах звучало что-то такое, будто у нас впереди не долгие годы, а эти десять дней, когда мне не стоит проявлять любопытства.

~~~~~~~

Срок, определенный для меня, пролетел довольно быстро. Наши дни были заполнены занятиями. Если мы с Гарри не помогали Снейпу варить разные лечебные зелья и не целовались в полутемных комнатах, то сидели в библиотеке. Впрочем, большую часть времени я проводила одна за чтением книг, а Гарри и Снейп уходили в левое крыло второго этажа и занимались своими таинственными делами.
Наконец, дней через десять прилетела почтовая сова с каким-то посланием. Гарри взял его, побледнел как полотно, и, протягивая Снейпу, сообщил:
- На завтра, из Министерства. Я так и знал!
- Ты не должен идти туда один, – нахмурился Снейп. – Я выступлю свидетелем.
- Вас там не было! Рич обещал. Он будет свидетелем, – возразил ему Гарри.
- Поттер, не будь ослом! Зато я был здесь, – сухо сказал профессор.
Они помолчали, затем он добавил: – Мы не можем исчезнуть из дома оба одновременно. Домовик, конечно, хорошая сиделка, но...
- Я скажу Гермионе, – нехотя ответил Гарри.
Снейп фыркнул и вышел из кухни, а Гарри подсел ко мне:
- Прости, что не рассказал все сразу. Думал, как-то само собой рассосется, и мне не пришлют повестку, но Министерству наплевать, что я – Мальчик, который выжил, а убитый мной человек – Пожиратель смерти.
- Убитый тобой человек? – сдавленно от шока переспросила я. – Что ты говоришь?
- Не намеренно, – невесело усмехнулся Гарри. – А жаль!
И он начал рассказывать:
- Я сидел в саду тетки и обдумывал поездку сюда. Дамблдор забрал Кикимера в Хогвартс, так как знал, что я могу убить его, а мне прислал Добби. Дом Блэков большой, без домовика в нем никак. Вечерело. Я сидел в саду, когда появилась Нарцисса, которая еле удерживала окровавленного Драко. Боже, Мио, ты бы видела его! Избитый, истерзанный, сам на себя непохожий. Я кинулся к ним, чтобы подхватить его и только успел это сделать, как в саду Дурслей появился Люциус. Он сходу убил жену и кинул еще пару "Авад" в меня и Драко, но не попал. Я уклонился, а Драко, оставленный без поддержки, рухнул на землю. Люциус снова запустил смертельное проклятье, но я установил щит. Затем запустил в Малфоя оглушающим заклинанием, а оно как-то не так сработало. Люциус не просто упал, а сначала перекувырнулся в воздухе, а затем стукнулся виском о кованый угол ящика для цветов. Он лежал такой сломанной куклой, что я сразу понял, что убил его.
Гарри сглотнул, снова переживая этот момент, и продолжил:
- Я подбежал к старшему Малфою. Мои предположения подтвердились. Тут только я заметил, что у меня есть зритель – Рич Симпсон, член Ордена Феникса, который наблюдал за мной по просьбе директора. Он побелел и начал бормотать, что меня теперь посадят в Азкабан без суда и следствия. Ему двадцать, маменькин сынок. Пришлось встряхнуть его хорошенько и напомнить, что я – Мальчик, который выжил, что Малфой погиб случайно и не от моей руки. Но, скажу честно, помня историю с Сириусом, я побаиваюсь разбирательства. По магловским законам меня, в самом деле, могут посадить за непреднамеренное убийство.
- Ты забываешь, что тебя будут судить по магическим законам. А по ним, кажется, ты не виноват, так как защищался, да и Малфой погиб, как ты сказал, не от твоего заклятия, а в результате неудачного падения, – подтвердила я и порывисто обняла его.
- Спасибо, – сказал Гарри, целуя меня.
- А как Драко? – спросила я. - Это ему мы варили все эти зелья?
- Да. Драко все еще плох. На его теле нет живого места из-за побоев Люциуса. Он бил сына за все: за плохую учебу, за квиддич, за наши над ним победы. Когда Драко был меньше, ему казалось, что если он все выполнит правильно, то отец полюбит его и будет им гордиться. Но с тех пор, как воскрес Волдеморт, у Драко началась паника. Люциус стал готовить его в Пожиратели смерти. Он специально его истязал. А после Азкабана, кажется, совсем спятил. Драко недавно пришел в себя и такого порассказал, что у меня волосы дыбом «встали.
Я охнула. Мне было трудно представить, что такой чистокровный маг, как Люциус Малфой, практически замучил своего наследника почти до смерти. Наверное, это все влияние Волдеморта. Он умеет подчинять своей воле. Мне вспоминается, что он сделал с Лавандой в самом начале нашего пребывания в Малфой-меноре. Она сначала предлагала себя гогочущим Пожирателям смерти и лизала им сапоги, а затем кидалась на них, как собака. А я сама...
Нет, о себе писать что-то не хочется, но тоже было довольно мерзко...
Кажется, я несколько ушла в сторону.

~~~~~~~

Гарри взял меня за руку и повел, волнуясь, на третий этаж. Малфой лежал на кровати с высоким изголовьем и вполне приветливо поздоровался со мной. Мое появление не было для него неожиданным. Он явно был в курсе, что я живу в доме. Не могу сказать, что меня этот факт обрадовал. Мне было как-то обидно, что он обо мне знал, а я про него услышала только что. «Гарри обсуждал с Малфоем меня. Наверняка спрашивал, как он отнесется ко мне в качестве сиделки», – несколько раздраженно подумала я.
Скажу честно, если бы не предстоящий суд и не странная атмосфера в доме, я бы высказала это. Так же я промолчала и была награждена теплым взглядом Гарри, который взглядом извинялся и благодарил за понимание. Это было так трогательно, что я оттаяла.
- Драко, помнишь, я говорил, что мне придется уехать хотя бы на день? – спросил Гарри слизеринца. Тот кивнул. – Это будет завтра. Снейп тоже решил мне помочь. Так, ничего существенного, но необходимо. С тобой побудет Гермиона.
- Почему мне кажется, что ты врешь? – спросил его Малфой, изучающе глядя в глаза, которые Гарри старательно отводил. – Напрасный труд. Я в этом ас.
- Неважно. Другого объяснения не будет, – ответил Гарри, и его скулы покраснели.
- Носитесь со мной как с писаной торбой, а я, смотри... – Драко резко сел на кровати и сразу стал заваливаться на бок.
- Сдурел, показушник! – рассердился Гарри. Он кинулся к больному и уложил его на место. – Снейп велел тебе лежать. Вот и лежи, пока он не позволит подняться! А хочешь, я его позову?
- Нет, он разорется еще хуже тебя, – вздохнул блондин. Затем снова рассердился и капризно произнес: – Поттер, что за спешка? Почему меня надо поручать Грейнджер? Пара недель, и я встану. Тогда и вали!
- Драко! – ласково и терпеливо, как к маленькому ребенку, обратился Гарри. – Это от меня не зависит. Меня не приглашают, а вызывают. Я уже говорил, дисциплинарное слушанье из-за колдовства. Я разбил Дурслям тарелку и склеил ее с помощью "Репаро".
Его голос очень явственно показывал, что Гарри говорил неправду. Малфой это сразу заметил и, фыркнув, сообщил:
- Опять врешь! – Затем спросил: – Надеюсь, к вечеру ты вернешься?
- Я не знаю, – потупился Гарри.
- Завтра?
Гарри пожал плечами.
- Что, черт возьми, случилось, Поттер? Что за тайны, твою мать?
- Малфой, Снейп не велел тебя волновать, и я не буду, – несколько раздраженно ответил Гарри. – Я, правда, не знаю, когда вернусь. Но ты не бойся. Кроме Гермионы, если что, тебя Снейп будет курировать. Они поставят тебя на ноги и без меня.
- А кого я буду третировать? Грейнджер?.. Нет уж, Поттер, ты возвращайся, – попросил Драко. – Не забывай, что ты чертов Мальчик, который выжил, и Министерство это помнит.
- Я надеюсь, – улыбнулся ему Гарри в ответ.
У меня был культурный шок. Казалось, я перестала дышать. Они беседовали, как два брата. Мой привычный мир летел вверх тормашками, вместе с прошлым. В новой реальности было все странно и непривычно. В ней ненавистный Малфой превратился в больного Драко. Мрачный Снейп стал заботливым Севом. А у меня самой был странный и любящий меня Гарри, который мог не вернуться, и имя «Мио». К этому было трудно привыкнуть так сразу.

~~~~~~~

Слушанье по делу Гарри, к его радости, проводили не в Большом зале. К этому времени Корнелиуса Фаджа уже сняли с должности Министра магии, и на его место заступил Тони Бонделли. Не было в комиссии и Амбридж. Она так и не поправилась после встречи с кентаврами. Да, ее и уволили из Министерства.
Магические законы отличались от магловских. Строго карались непростительные заклятия и нападения первым. Гарри же защищался и защищал другого. Единственной загвоздкой был возраст. По министерским правилам школьникам разрешалось колдовать после пятого курса. Мы как раз и окончили этот самый курс. Но Гарри не было шестнадцати. Дамблдор, который присутствовал, сказал в его оправдание:
- Вы думаете, Люциус стал бы ждать до дня рождения прямо в саду на Тисовой аллее? Ваш так называемый почтенный член общества истязал сына, был Пожирателем смерти и дважды использовал непростительное заклятье. Гарри, в отличие от него, применил «Ступефай», которое знают даже первокурсники. Это детское заклинание. Гарри не виноват в том, что в саду были клумбы, обитые железом.
Помогло и свидетельство Снейпа, который обрисовал, в каком состоянии Драко, и что сделал для него Гарри – фактически он спас от смерти последнего представителя древнего рода, наследника и правопреемника.
Когда Гарри вернулся, он схватил меня в охапку, и закружил по комнате и воскликнул:
- Мио, есть все-таки справедливость!
Вскоре на Площади Гриммо появилась взволнованная Пэнси Паркинсон. Я и не знала, что эта девушка такая милая и приветливая. Она всегда вела себя так вызывающе, подражая Драко.
Под конец лета, когда он уже нормально ходил и отошел от ран и смерти матери, в старинный особняк Блэков, наконец-то, пришло спокойствие и подобие тихого счастья, где две юные пары много шутили и смеялись, не зная, что их еще ждет в школе.

~~~~~~~

Как мало нас осталось! На последних, так называемых, общих сборах не было ни Гарри, ни Драко. Господи, ведь это не означает, что... Нет, я писать не буду...
Драко в какой-то степени везучий, так как здесь нет Пэнси. Помню, когда она попала в больницу «Святого Мунго», накануне ЖАБА, мы все ужасно переживали. Интересно, ей бы дали метку?.. Черт, о чем я думаю?
Последний сбор... Наказывали Парвати. Она совсем не умела держаться под плетями. Кричала так, что закладывало уши.
Все было как обычно, и вдруг она вскочила и вцепилась Эйвери в глотку. Я даже не понимаю: как же ей удалось задушить такого детину? Наверное, это шок от потери подруги. Люпин рассказывал, что она умирала на ее руках. Боже, какой ужас!
Лаванда не хотела есть. Хотя ее глаза были пусты после многократного "Круцио", но где-то в глубине поселился протест. Вот она и угасла как свечка.
- Повезло, – прошелестел Симус, когда Парвати убили «Авадой Кедаврой».
Да уж… редкое везение…
Я сегодня расклеилась… Пишу совсем не о том.
Соберись, Гермиона!..
Впереди еще два года. И каждый день так свеж и значим. В них все терзает и греет душу.


Глава 4. Шестой курс


Неприятности начались еще в поезде. Мы отправили коллективное письмо директору Хогвартса. Я и Драко снимали с себя полномочия старост, а Гарри просил для слизеринца особого статуса в школе. К его просьбе присоединился и Снейп. В положении, которое сложилось у него, Драко не мог оставаться в спальнях Слизерина. Там была масса детей, чьи родители были Пожирателями смерти. Блондину могли запросто устроить «темную».
Те две недели, что его мучил отец, не прошли для здоровья и душевного состояния Драко бесследно. Они были сплошным кошмаром. Даже то малое, что Гарри рассказал мне, вызвало у меня шок. Более того, скажу, мы просидели в этих подвалах месяц, нас мучили и истязали, но ничто не могло сравниться с тем, что пережил Драко. Люциус был настоящим садистом – у его сына к началу шестого курса на левой руке не хватало двух пальцев.
Драко до такой степени изменился, что его было не узнать, стал ранимым и добрым. Мадам Помфри даже освободила его от практики по ЗОТИ. Сначала он выполнял ее предписание и только учил, но потом начал участвовать в дуэлях наравне со всеми и к середине весны встал на вторую строчку турнирной таблицы, уступая первенство лишь Гарри.
Впрочем, я забежала вперед. А пока…
Гарри собирался опекать Драко – на этом настаивал и Снейп, всерьез опасаясь последствий от любых нападок.
- У Драко могут быть срывы. Он не вынесет повторного лечения. Я не могу опекать ученика. Меня превратно поймут. Ты же, Гарри, всегда плевал на окружающих.
Гарри и не спорил. Он было готов к этому сразу и безоговорочно. Драко тоже к августу престал бурчать, что он «не маленький» и смирился с предстоящей опекой.
Рон искал нас по всему поезду. Что с ним было, когда он увидел Малфоя рядом с Гарри в купе, мне стыдно вспомнить. Это была настолько безобразная сцена, что я не собираюсь все это описывать. Могу только сказать, что он ничего не слушал и орал благим матом. В конце концов, Гарри сильно тряхнул своего друга за плечи и почти с ненавистью проговорил:
- Если ты собираешься быть таким ослом, то ты мне не друг.
Рон выскочил из купе, громко хлопнув дверью. Гарри плюхнулся с хмурым лицом на скамью и обхватил свою голову руками. Драко болезненно поморщился и убито проговорил:
- От меня сплошные неприятности.
- Прекрати! Все образуется, – одернул его Гарри и обнял, как родного брата. Тот тяжело вздохнул и робко улыбнулся.
О, эти улыбки Драко! Когда он так улыбался, ему хотелось простить все его прошлые прегрешения, жалеть его и утешать.
Он быстро очаровал своими улыбками и меня, и Гарри. Про Пэнси я вообще молчу. Она готова была с утра до ночи сидеть подле него, но это было не так просто. Уроки, условности и дружба двух бывших врагов оставляли слишком мало времени. Гарри нашел в лице Драко, мне кажется, родственную душу.
Слова Гарри, что «все образуется», к сожалению, не были пророческими. Когда они с Драко ходили по коридорам школы, в них только что не плевали. Для Гарри повторялась ситуация, как на втором и четвертом курсах. Прямо завидная регулярность: все четные года он становился изгоем.
В начале Драко жил в спальне один, и все просто шипели на дружбу двух недавних врагов. Незадолго до Хэллоуна на него попытался напасть один парень с седьмого курса Слизерина. Снейп тогда защитил блондина своей грудью, приняв на себя заклятье. Однако от нервного срыва Малфой все равно проболел неделю, и тогда Гарри переехал к нему.
Что тут началось! Невозможно представить…
Была настоящая травля: сплетни, шушуканье, ругань и много газетных статей. Одни заголовки чего стоят: «Гарри Поттер предпочитает мальчиков», «Нездоровая психика сказалась на ориентации Золотого мальчика». Это притом, что мы с Гарри не скрывали наших отношений. Но никто не желал видеть. Всем почему-то хотелось выпачкать дружбу, ничего не видя вокруг.
Рон возмущался больше всех. У меня даже тогда сложилось впечатление, что Уизли и Малфой поменялись местами. Создавалось впечатление, что качели судьбы дрогнули, опуская одну сторону – Уизли – вниз, к ненависти, и поднимая другую – Малфоя – к дружбе.

~~~~~~~

В школьном расписании были сильные изменения. Историю магии очень сократили для последних курсов, что вызвало радость у Гарри, который ее не мог терпеть. Кстати, если вспомнить результаты СОВ, то я была самая первая на курсе, получив одно «Выше ожидаемого», Драко шел за мной, имея две таких оценки. У Гарри было гораздо хуже.
Зачем я это пишу?.. Просто тогда я все еще обращала внимание на оценки.
В новом году мы отказались от ухода за магическими существами. Гарри, наконец-то, выкинул прорицание, удивив всех, он записался на руны и довольно быстро догнал нас с Драко, хотя мы их учили с третьего курса. Наверное, у него были скрытые способности к этому сложному предмету.
ЗОТИ вел новый педагог. Проклятая должность! На ней никто не держался больше года. К сожалению, Бен Румфорд, молодой аврор, всего тридцати лет, не стал исключением. Он погиб весной при нападении Пожирателей смерти на Хогвартс.
На уроках Бена мы много бегали и сражались на дуэлях. Он хотел разбить нас по парам, создав из мальчиков отряд авроров. Его задумку воплотил в жизнь его преемник Джон Долл на седьмом курсе.
У нас в расписании было столько ЗОТИ, что мне иногда казалось, что я даже сплю с палочкой в руках и отрабатываю сложные заклинания во сне. Они были у всего потока вместе, но на уроках была странная тишина. Румфорд умел держать класс, как никто другой. Даже на улице мы мало болтали. С практических занятий только бывшие члены квиддичных команд не возвращались в спальни ползком. Кстати, оба последних года этой игры не было по разным причинам.
На шестом курсе начались два новых предмета. Во-первых, целебная магия, которую вела Кэсси Бишоп, колдомедик с образованием. Предмет был ориентирован на девочек. Наше руководство распределяло для будущей борьбы роли весьма традиционно: мужчины – воины, женщины – целительницы.
Однако лучшим по этому предмету был Гарри. Вот и еще одна профессия, которая бы могла быть у него, сложись все иначе. Мне даже казалось, что у Гарри волшебные руки. Может, это фантазия влюбленной девушки. Но, когда он лечил мое плечо, рана затягивалась прямо на глазах от его прикосновений.
Еще одним новым предметом была анимагия, которую читали парой Люпин и Тонкс. Никогда бы не подумала, что Нимфадора может так влюбиться, не без взаимности, в человека-оборотня. У них были такие светлые и нежные отношения, что я даже завидовала. Полтора года больной профессор был самым счастливым человеком. Он улыбался и молодел на глазах. Даже во время перевоплощений, принимая микстуры Снейпа, оборотень лежал с улыбкой на морде и выглядел домашним песиком.
Тонкс погибла во время зимнего нападения Пожирателей смерти, которое было на седьмом курсе. В нем тогда участвовали и дементоры, которые и прорвали защиту школы. Ох, я снова забегаю вперед…
Перевоплощение – сложный, требующий дисциплины и концентрации, предмет. Он учит полной перестройке организма, его клеточной структуры путем самоотдачи и собственной магии. Он почти расплавляет мозги. Я вообще удивляюсь, как Джеймс, отец Гарри, и его друзья смогли сами, без наставника, стать анимагами. Видимо, Сириус и Джеймс, да и предатель Питер, были предрасположены к перевоплощению.
Из нас же на шестом курсе никто не смог стать анимагом. Только к весне седьмого курса пять человек со всего потока стали перевоплощаться. Первым был Драко, превратившийся в грифа. Потом одновременно я и Гарри. Моим образом стала ласка, а у Гарри выросли крылья. Он превратился в огромного горного орла.
За нами следом Терри Бут из Когтеврана нашел образ черного ризеншнауцера, рождвшего в душе Гарри массу ассоциаций с крестным. Нет, это была совсем другая порода, но все же. Пятой стала Сьюзен Боунс из Пуффендуя, став белкой.
Что во всем этом толку?.. Моя ласка проворна и мала, но эти подземелья обработаны специальной магией. В них нельзя перевоплотиться. Я пробовала, ничего не вышло. Чуть не умерла: мое тело ломило хуже, чем от «Круцио», и я два дня провела в полуобморочном состоянии. Хорошо не поймали на попытке. Наказание было бы очень жестоким...

~~~~~~~

Как потом оказалось, в Хогвартсе был целый заговор, которого никто не видел. С начала года по школе ходили десять Пожирателей смерти, применяя оборотное зелье. Они подкупили Филча, обещав ему магию. Глупость какая! Только сквиб мог на это купиться. Завхоз знал в Хогвартсе все закоулки, и помог спрятать бедных слизеринцев, на которых пал выбор.
Среди выбранных были безвинные жертвы, например, Мальком Беддок и Грэхем Причард. Встречались и добровольцы, которые по примеру родителей, Пожирателей смерти, желали доказать преданность Темному Лорду. Например, Миллисент Буллстроуд и Грегори Гойл.
Лазутчики были терпеливы. Они разведывали, подкупали и обманывали. Они долго и упорно готовились к часу нападения, которое приурочили к весенним каникулам, рассчитывая на то, что перед экзаменами никто не уедет из школы.
Глубокой ночью предатели открыли двери школы и впустили большой отряд Пожирателей в количестве ста пятидесяти человек. Главной целью были спальни Гриффиндора. Нас собирались застать врасплох и полностью уничтожить. Также они собирались убить весь преподавательский состав. Особое задание: захватить живьем троих человек – директора, Гарри и Драко.
В ту ночь в спальнях нашего факультета развернулась настоящая война. Мы вскакивали с постелей и спросонок отражали атаки – недаром нас в школе учили ЗОТИ. Даже первогодки могли дать, пусть слабый, но отпор. Старшие вообще были почти полноценными аврорами и знали массу заклятий. Только «Авада Кедавра» была им недоступна, так как требовала. настоящей ненависти к врагу, желания убить, а их пока не было.
Спальни директора и Гарри с Драко были Пожирателям смерти недоступны. Если вкусы директора были довольно известны: он любил ставить пароли с названием разных сластей, то пароль Гарри и Драко был неизвестен никому, кроме нас четверых. Могу сказать с гордостью – это было имя «Мио». Пэнси немного обижалась, но Драко всегда отдавал приоритеты моему Гарри.
Пожирателям смерти оставалось ждать, когда они сами выйдут к ним. Они, конечно же, вышли. Дамблдор в одиночку уничтожил двадцать, а Гарри с Драко уложили по десять человек. Недаром они занимали первые строки в дуэльных поединках. К тому же их магический щит, особенно когда они устанавливали его вместе, не мог пробить даже директор. С ним они были полностью неуязвимы, по крайней мере, от заклятий Пожирателей смерти.
В гостиной Гриффиндора Гарри и Драко появились в самый напряженный момент и с боем прорвались в бывшую комнату Гарри. В этот момент Крэбб, отец Винсента, выкрикнул в сторону Рона смертельное проклятье. Как Драко пролетел полкомнаты и подмял под себя рыжего, спасая, мне непонятно. Только зеленый луч ударил не в грудь Рона, а в столбик кровати. Гарри, тем временем, уже уложил на пол Крэбба и его напарника Гойла.
Как всегда, от стрессовой ситуации, на Рона спустилось прозрение. Он стал каяться, клясться в вечной дружбе, называть себя ослом и побратался с Драко. Гарри был просто на седьмом небе от счастья.
К сожалению, нападение принесло много бед. Погибло много учеников Гриффиндора, особенно среди первогодков. Были жертвы и среди учителей. Некоторые попали в Святого Мунго. Профессор МакГонагалл провела там более полугода и вышла в школу, чтобы вскоре погибнуть. Той весной мы похоронили сразу трех самых дорогих людей – это младшая сестра Рона, Джинни, Хагрид и Бен, учитель ЗОТИ, ставший за год другом.
Джинни целый год встречалась с Дином Томасом и была в него по-настоящему влюблена. Эта любовь была последним подарком судьбы для милой девушки. Дин так рыдал на похоронах, что никто не мог этого вынести. Он ушел из школы и выслеживал Пожирателей смерти, устроив кровавую вендетту. За его голову даже давалась награда среди последователей Темного Лорда. Он погиб почти случайно, прихватив с собой предателя Питера Петтигрю. Они одновременно выкрикнули «Авада Кедавра», и оба успешно.

~~~~~~~

Экзамены были почти сорваны, но мы их сдавали. Лето после шестого курса было самым счастливым в моей недолгой жизни. Надеюсь, так про него думал и Гарри.
Нас четверых – меня, Пэнси, Гарри и Драко – взяли на базу авроров. Мальчики много занимались вместе с остальными призывниками, которые уже окончили Хогвартс. Мы с Пэнси помогали в госпитале и на кухне. В лагере было еще всего восемь девушек, тоже колдомедиков.
Кроме этого, была масса романтики. Мы устраивали ночные танцы и костры, прогулки парами под луной. Были и настоящие поцелуи, а не легкое касание губ. Хотелось оторваться ногами от земли и парить в облаках, без времени и печали. Жизнь казалась бесконечной. Впереди простиралось множество дорог. Нам было море по колено.
Не знаю, как Пэнси, но я испытала в это лето самое большое счастье для любой девушки. Мой любимый говорил о любви. Правда, немного грустно, но все же:
- Я не могу гарантировать тебе, Мио, безоблачное будущее, но до последнего вздоха буду шептать твое имя. Может, где-нибудь в другой галактике или в другое время мы будем счастливы.
- Не говори так. Я счастлива здесь и сейчас. Ты видел в зеркале своих погибших родителей вместе. Так и мы будем рядом до последнего вздоха, – обещала ему я, и не сдержала своего слова.
Где же ты, мой зеленоглазый брюнет? Почему мы умираем не вместе? Почему нас разлучили? Тебя не было на общем сборе уже второй раз. Где тебя носит с твоим белобрысым другом? Или ты один за всех нас идешь к своему главному испытанию?..


Глава 5. Дементоры


Начало последнего года обучения в Хогвартсе было тихим и радостным. Боль, оставленная прошлым, притупилась. Романтичное лето вселяло надежду. В этом году в спальню Драко и Гарри переехали Блейз и Рон. Это остановило грубые пересуды. Самые яркие злопыхатели, Крэбб и Гойл, бывшие телохранители Малфоя, не вернулись в школу. Не берусь судить, куда делись эти два шкафа. Меня это не волнует.
В октябре вернулась в школу МакГонагалл. Гриффиндорцы устроили своему декану такую овацию, что строгая Минерва прослезилась. Она ходила по школе с улыбкой, что весьма шло чопорной шотландке.
Снейп немного притупил радость известием о грядущем нападении дементоров. Волдеморт планировал массовую атаку этих монстров на Хогвартс. Приказ был один – как можно больше жертв. Были усилены меры по охране. Я даже не сомневалась, что наши профессора постарались на славу.
Гарри было поручено разработать специальное заклинание, разрушающее дементоров. Дамблдор Флитвик и Снейп не без основания полагали, что он справится. Наш Гарри родился с умением творить настоящие чудеса и изобретал новые чары играючи. Я просто диву давалась.
Это занятие полностью захватило Гарри. Он пропадал все вечера в кабинете чар или в кабинете зелий, где работал на пару с Драко, который превосходил его в науке зельеварения. В результате мы с Пэнси скучали без своих кавалеров. Ни я, ни она не могли поспорить в этих науках с парнями. Моим коньком всегда была трансфигурация, Пэнси же блистала в рунах. Поэтому мы не обижались, что они не предлагали нам помочь им. Зачем? Плохая помощь – не помощь вовсе, а наоборот.
Я могу вспомнить, пожалуй, единственный поход в Хогсмид осенью прошлого года. Это было в Хэллоуин. Гарри почти рухнул в мои объятья и заявил:
- Мио, если ты не вытащишь меня из этой канители, я сдохну. Мне восемнадцатый год, а я погряз в учебе, книгах, чарах и зельях, как столетний дед.
- Гарри, кто бы спорил? – сказала я, целуя его уставшие глаза. – Я уже не помню твой голос. Даже твое лицо расплылось в памяти.
- Ха… меня позабыли, – засмеялся мой милый, становясь на миг беззаботным мальчишкой. – Эх, женщины, вам имя – вероломство!
Я засмеялась, а он прижал меня к себе, целуя.
В Хогсмид мы пошли не одни. Пэнси всю дорогу танцевала. Она, в отличие от меня, никогда не стеснялась выражать свои чувства. Пэнси была непосредственна и мила. Хотя, почему же «была»? Ее нет в подземелье. Но… неужели она останется прежней, лишившись сероглазого Драко? Не думаю… Черт, меня опять понесло…

~~~~~~~

Дементоров создал черный ум Салазара Слизерина. Они сохраняли свой первозданный вид и количество уже много веков. Они не множились и не пропадали. Считалось, что их невозможно уничтожить.
- Раз один маг создал, другой всегда отыщет способ уничтожить, – уверенно заявил Гарри, едва приступив к работе.
Чтобы уничтожить монстров, их надо было дезорганизовать патронусом. Оглушенные дементоры были ослаблены и тогда вступали в работу чары. Только в комплексе эти чары были эффективны. Это было неимоверно сложно.
Время поджимало. Весь профессорский состав и лучшие ученики седьмого курса приступили к массовому обучению. Точная дата нападения была неизвестна, но ожидалась во время рождественских каникул.
К декабрю Гарри справился с трудной задачей. Такая скорость поразила всех. Для тестирования чар он с Дамблдором ездил в Азкабан, где еще остались дементоры, не примкнувшие к Волдеморту. Его чары превращали их в пепел, уничтожая навсегда.
- Никогда не видел более мрачного места, чем эта юдоль печали, – сказал Гарри, вернувшись. – Там и без дементоров тошно. Как мой крестный провел там двенадцать лет? Я не представляю. Там каждый час кажется вечностью, а я даже не узник, простой любопытный.
В школе, накануне Рождества, были позабыты многие предметы: полеты, история, предсказания, уход… Вместо этого мы занимались изучением чар патронуса и чар разрушения. Это была высшая магия, и еще недавно не входило в школьную программу. Патронус появляется при наличии поистине светлого и счастливого воспоминания. Он должен пропитаться им, окрепнуть. Со временем чары становятся устойчивыми. Но, чтобы усилить своего патронуса, его надо время от времени подпитывать более сильными чувствами. Чем сильней и счастливей эти чувства, тем патронус эффективней.
Как сложно объяснить это первокурсникам, которые едва научились держать палочку!
Еще недавно эти малыши, особенно из обычных семей, даже не представляли о магии. Их радости сводились к покупке «барби» или велосипеда, да письма из Хогвартса о зачислении. Они, как Рон когда-то, ошибались в ударениях при простеньких заклинаниях. И вдруг приходят большие дяди, требуют непонятно чего. Концентрация воли, сосредоточение на своей магии... Запихать это в бедную головку… Невероятно!
Гарри, как и преподаватели, учил этих малышей. Еще бы, его патронус-олень был очень силен. Он превосходил патронусов некоторых преподавателей, например, Спраут и Синистры. Трелони и Трюк вообще не умели вызывать их. Было даже забавно наблюдать, как директор учит взрослых людей. Они смущались, как подростки, вспоминая светлые моменты.
Мне достались третьекурсники. Хаффлпафф, двенадцать человек, восемь мальчиков и четыре девочки. Может, я недоучила их? Это на моей совести…
Детки… Хвостики и косички... Коленки в синяках и разбитые носы на квиддичной тренировке.
Меня даже не утешает, что между нами всего три года разницы. Но какая это пропасть! Почти половина взросления. Шаг из детства во взрослую жизнь.
Мери и Салли, Бен и Дэвид. Хэлен, Кэтти, Стив, Энди, Уильям, Дэн, Рич и Тони. Всех поименно… Простите. Простите. Простите…
К концу декабря, когда ни у одного из первого курса не вышло сотворить чары разрушения, Дамблдор решил отправить малышей по домам – первый и второй курс. Они вернулись только в феврале, испуганные, притихшие, не все.
Почему же директор не счел важным отправить и третий с четвертым? Почему он решил, что они – взрослые? Помнится, он оберегал Гарри, скрывал от него правду о пророчестве. Считал малышом и в четырнадцать, а Гарри был взрослым уже на первом курсе.
Третьекурсники... Они почти научились. Но это же дети!
Не подумайте, я не обвиняю, но все же…

~~~~~~~

К началу зимних каникул школа опустела. В Хогвартсе едва ли осталось двадцать старшекурсников: все стремились уехать. Потом прибыли авроры, чтобы патрулировать коридоры, стоять на страже у спален и у входа в замок. Было немало их и в Хогсмиде.
Каникулы… Последние школьные каникулы… Елки в огоньках, фейерверки, снежки, катание с горки... Сливочное пиво.
Бар «Три метлы», приют веселой Розмерты. «Сказочное королевство», где Гарри съел всех шоколадных лягушек. Это я так ему сказала, а он смеялся. Гарри, как маленький, не мог устоять перед шоколадом. Казалось, он должен его ненавидеть. Мадам Помфри столько раз затыкала им его рот, но… Брюнет ел шоколад с наслаждением.
А спор, что устроили Парвати и Драко в кафе у мадам Пандифуд?.. Они вздумали соревноваться, кто съест больше эклеров. О, это было так смешно и противно! Честно, меня даже мутило: никогда не любила жирного. Но Малфой ел эклеры столь аппетитно, что хотелось самой откусить от нежного пирожного, набитого кремом. Правда, это продолжалось недолго. Когда Драко приступил к восьмому, мне стало плохо.
Тишина и покой последнего счастья. Радость, что теперь так греет душу…
Рон тоже остался, чтобы портить жизнь ревностью Лаванде и Парвати. Он приглашал девчонок по очереди, заставлял их страдать и плакать. Он целовался нахально, на глазах у соперницы. Как же я злилась на него и читала нотации. А девочки впервые разругались друг с другом и не хотели мириться.
Мерлин, это было так глупо!..
Рон, наш милый рыжий Рон… Как могу я тебя обвинять, мой названный братик?!
Твоя смерть была кошмарна. У меня в глазах стоят слезы, когда я пишу эти строки…
Тебя резали и мучили на наших глазах. Это было столь ужасно!..
Боже, я тебя сейчас обвиняла.
Все меркнет перед твоей смертью…
Нет… не могу!.. Я рыдаю…

~~~~~~~

Меня всегда удивляло, что в Хогвартсе столько каминов. На дворе атомный век, а маги пользуются свечами и каминами. Странно. Но речь не об этом. Наша школа всегда считалась оплотом надежности. Гарри любил повторять слова Хагрида:
- Банк Гринготтс – самое надежное место в магическом мире, но он не сравнится в этом с Хогвартсом.
Это было аксиомой. Я столько раз читала о надежности замка. В школу нельзя было аппарировать, она была полна охранных заклинаний. Мы все верили этой чуши.
Не понимаю, как маститые маги проглядели очевидные факты? Абсолютная уверенность рождает слепоту!
Каминная сеть – почти открытый доступ…
Сириус запросто проникал в комнату отдыха Гриффиндора, а Гарри сквозь камин беседовал с эльфом Кикимером, который был на площади Гриммо. Почему это не вызвало настороженности? Дамблдор прекрасно знал об этих «милых инцидентах». Старый маг смеялся как подросток над изворотливостью своих любимцев.
А окна?.. Наша спальня была на шестом этаже – это в высокой башне. Гарри не раз залетал в свою комнату на метле. Я так смеялась и говорила, что он – выпендрежник. Почему же мне в голову не пришло простой мысли, что окна дают свободный доступ?.. Элементарная глупость. Безголовость и безалаберность. Ничего более.
Шел второй час ночи. По коридорам Хогвартса бродила охрана. Школа мирно спала и видела десятый сон.
Дементоры врывались в спальни вместе с Пожирателями смерти через камины и окна. Мы вскакивали полусонные, ошалевшие, почти дезориентированные. Этот мрак заполнил школу, наполнил аудитории и коридоры. Нигде не было спасения... Они проникли даже в спальню Дамблдора. Эта была долгая ночь, растянувшаяся на полтора дня.
Дементоры не нападали на Пожирателей смерти... Зачем? Вокруг были дети. Душа злодея омыта кровью, их души черны. Дементор питается радостью и весельем. Зачем же монстру душа, омытая кровью?
Постоянные рейды авроров ослабили ряды Пожирателей смерти, но их все равно было много. Отпетые злодеи, тупые убийцы, озлобленные юнцы – вот, кто составлял костяк армии Волдеморта. Темный маг послал на школу почти всех, оставив только двенадцать самых-самых. Представляете, этот демон называл свое окружение апостолами, проецируя на себя библию. Что за кощунство!
- Я – темный мессия. Несу в мир зло, – повторяет Темный Лорд на каждом общем сборе.
Как странно, что картины сражения стоят перед моими глазами, но мое перо не в состоянии описать: выходит плоская картинка…
Ледяной холод, сковывающий разум. Хочется закрыть глаза, лечь на кровать, подтянув ноги до самого подбородка, и выть – протяжно и глухо. Тоска… Как не запаниковать, когда сердце начинает давать перебои? Сконцентрироваться на высшей магии, когда забыл свое имя? Это неимоверно сложно.

~~~~~~~

Господи, дай мне силы!.. Я должна написать об этом…
Гробы, гробы, гробы… Вереница носилок, где лежат живые трупы, – это еще ужасней! Пустые глаза, бессмысленный взор... Хуже, чем смерть... Ребенок, из которого вынули душу…
Когда последний дементор рассыпался прахом, мы стали считать потери. Третий курс: осталось два человека; мало убитых. В основном не справились с дементорами. Четвертый курс: почти половина. Им повезло больше – они на год старше. Ранения, что могут привести еще к смерти. Пятый курс – восемь человек. Шестой – пять. Из последнего – трое.
Что говорить о детях, если мадам Трюк не сумела справиться с толпой дементоров? Ее серебристый патронус–голубь был слишком слаб. Но ей повезло – Пожиратели смерти ее убили. МакГонагалл приняла снотворное зелье и даже не успела проснуться. Минерва лежала в гробу, улыбаясь.
Помню, как радовался Рон, когда Чарли пришел в школу и заменил Хагрида на посту преподавателя по уходу за магическими существами. Каждый урок у Чарли был как спектакль. Мы с Гарри специально посещали три раза. Как они не походили на простенькие лекции Хагрида, добродушного великана, отдавшего сердце монстрам.
Мой кот ходил за Чарли хвостом, и даже предпочитал висеть у молодого профессора на шее. Его рыжая шерсть и пушистый хвост продолжали солнечную шевелюру Уизли. Не поверите, но я ревновала, так как Косолапус забыл обо мне. Он терся у чужих ног…
На Чарли напали четыре Пожирателя смерти, но он стойко отбивался. Мой умный котик кинулся ему на грудь, защищая от «Авады Кедавры». Самопожертвование… Так по-человечески! Глупенький… Чарли уложил троих, но четвертый был расторопней.
Тонкс… смешная, наивная, немного рассеянная. Они с Люпином были на вершине Астрономической башни. Два взрослых человека предавались романтике, как подростки. Они сражались и рассыпали прахом десяток дементоров. Глупая случайность: Нимфадора оступилась и упала в прорезь старой бойницы на булыжник школьного двора. Люпин выл так, будто наступило полнолуние…
Пэнси спаслась чудом. К ней применили какое-то заклятье, и девушка упала изрезанная и окровавленная на пол. Кто бы мог подумать, ее оттащила под стол Миллисент Буллстроуд.
Как сейчас вижу Миллисент. Я ее ненавидела. Страшная, как рогатая жаба, заносчивая, капризная, злая… Она мечтала о великом предназначении. Дочь Пожирателей смерти, она твердила, что предана Лорду. Слизеринка этого никогда не скрывала и считала минуты до посвящения, так ей не терпелось получить черную метку.
И вот настала эта страшная ночь, когда дементоры и Пожиратели смерти нападали на всех без разбора. Миллисент рыдала в голос, когда увидела Пэнси в крови и ранах. Она так кричала! Девушка проложила себе дорогу из спальни, убив троих Пожирателей смерти и уничтожив шесть дементоров. Ее остановила «Авада Кедавра», разбив магический щит. Зеленый луч смертельного проклятья почти не остановить. Я видела только у Гарри, да еще у директора, как он угас, ударившись о щит.
Если бы я взялась перечислить всех поименно, мне бы не хватило пергамента…
Спраут, Трелони, Флитвик оказались в госпитале. Снейп и Люпин ушли из Хогвартса в стан врага, чтобы подрывать изнутри его ряды. Мастер зелий откликнулся на приказ Волдеморта, а Люпин, якобы, на призыв, обращенный к оборотням. Надеюсь, в этом есть толк. Мне это почти не видно.
Рем обходил наши камеры регулярно, скрашивая нам последние дни. Сообщал новости, приносил перья, чернила и пергамент. Он пользовался свободой, но палочки был лишен. Помню свой шок, когда я его увидела в подземелье. Профессор застрял где-то на половине между человеком и оборотнем.
- Как это вам удалось? – хрипло спросила я его.
- Это придумал Драко. Он так изменил ликантропное средство, что я теперь чуточку монстр, – ответил мне Люпин, улыбаясь грустной улыбкой.
- Это ужасно! – воскликнула я.
- Гермиона, ты не понимаешь, – покачал он головой. – Это здорово. Я уже не человек, поэтому мне доверяют, но я и не оборотень, и не теряю разум. Меня не используют в рейдах. Темный Лорд доверил мне вашу охрану.
- Что же вы ему сказали о том, как это вышло?
- Соврал. Сказал, что я просто ошибся в зелье.
Его не было вчера, не пришел и сегодня. Где же он?..
Что-то я вновь пишу не о том. Волнуюсь…

@темы: герм/гарри

---

Решила к этому дню приурочить выкладку самого драматичного, на мой взгляд, фика Вирент. Он о войне, о любви и о победе.



Название: Забытая рукопись
Автор: Вирент

Бета: Придира
Жанр: AU/драма
Пейринг: ГП/ГГ
Рейтинг: PG-13
Тип: гет
Размер: миди
Саммари: В развалинах замка Малфой-менор девушки нашли рукопись Гермионы Грейнджер. О чем вспоминает Гермиона в ожидании смерти?
Дисклаймер: Все принадлежит тетушке Джо.
Комментарии: Возможен ООС героев. Без учета 6 и 7 книг.
Статус: закончен.


Пролог, главы 1 и 2



Пролог


В Хогвартсе было обеденное время. Джуди Ричардс, кареглазая брюнетка, торопливо вошла в Большой зал. Ей хотелось поскорее закончить с обедом и пойти в библиотеку. На носу были летние экзамены, а она еще не совсем подготовилась к ним. В этом году Джуди оканчивала четвертый курс Гриффиндора, и хотела выйти по всем предметам только на «Превосходно» и «Выше ожидаемого».
Ричардс глянула на стол преподавателей. Сегодня там собрались все. Директор Хогвартса, седой, пожилой мужчина, грустно оглядывал зал своими внимательными глазами через очки в роговой оправе. Он явно был чем-то смущен, так как на скулах горел румянец. Джуди нравилось, когда глаза у директора лучились. Они тогда сверкали за стеклами очков, как звезды.
Джуди обожала своего директора. Когда он шел по школе, опираясь на свою палочку, то в коридоре прекращались всякие ссоры. Обычно ласковый, он становился сердитым, когда видел конфликты. Особенно если были стычки факультетов. Его любили, но побаивались.
Директор ввел в школе летнюю практику. Он считал, что ребятам необходимо общение летом не меньше, чем в учебном году. «На вольготном воздухе, без уроков, лучше устанавливать новые контакты и искать новых друзей», – повторял он по этому поводу.
В лагеря ездили многие. Это было веселое занятие. Учителя становились ближе и понятней, да и дружба между студентами крепла, особенно если они были с разных факультетов. Лагерь словно уравнивал всех.
Рядом с директором, как всегда, сидел, пожалуй, самый обаятельный учитель в школе. Это был мастер зелий и по совместительству декан Слизерина. Джуди очень любила зелья. Зельевар умел объяснять все довольно доступно. Правда, к особо тупым ученикам улыбчивый профессор был довольно язвителен. Но Ричардс оправдывала своего кумира. Путать корень асфодели с золотым корнем могли, по ее мнению, самые непроходимые лентяи.
По правую руку директора сидела строгая учительница трансфигурации. Она всегда носила волосы в сложной прическе и была весьма требовательна к ученикам. Джуди побаивалась ее. Учительница могла выжать из ученика все соки своими заданиями. Она очень не любила, когда домашнюю работу сдавали не вовремя. «Учеба превыше всего», – любимое изречение профессора. Но по весне она становилась мягче и добрей, будто вспоминала молодость. Кроме преподавания, профессор занимала должность декана Когтеврана.
Профессор гербологии и по совместительству декан Пуффендуя был неимоверно толст. Его круглое лицо портил шрам во всю правую щеку. От этого мужчина улыбался немного кривовато. Он относился к своим саженцам, как к маленьким детям. Джуди не слишком любила гербологию, и ее смешило такое отношение к растениям. Профессор даже разговаривал с ними!
Высокий и худой профессор чар занимал должность декана Гриффиндора. Джуди никогда раньше не встречала столь веселого и приветливого человека, как ее декан. Все уроки чар превращались в настоящий спектакль. Он пытался привить к этому предмету такую безграничную любовь, что, пожалуй, в школе по чарам не было ни единой оценки «Тролль». Даже «Ужасно» бывали редко.

~~~~~~~

За гриффиндорским столом, как всегда в обычные дни, сидели студенты с разных факультетов. Директор разрешал поступать так, желая сплотить детей. Только по торжественным дням было принято соблюдать порядок. Поэтому никто не удивился, когда к Джуди, которая уже приступила к еде, подсела ее подружка из Слизерина, Мориса Гарнер, белокурая и голубоглазая бестия, острая на язык и ужасная болтушка.
- Я слышала, сегодня декан Когтеврана собирается говорить о лете. Наши преподаватели решили устроить археологические раскопки на месте знаменитых казематов Пожирателей смерти. Там уже сняли все последствия магии, и теперь, наконец, можно будет спуститься в подземелья. Я обязательно поеду в поисковую экспедицию. Говорят, узники там писали свои предсмертные записки, мемуары и тому подобное. Представляешь, было бы круто что-нибудь найти, – как пулемет выпалила на едином дыхании Мориса.
- С чего ты решила, что нас возьмут? – спросила Джуди. Ей тоже хотелось принять участие в поисковой группе. Но она была уверена, что в такую серьезную экспедицию возьмут только будущих семикурсников.
- Так решил директор, – пояснила подруга. – Поедем мы и будущие семикурсники.
- Мориса, откуда ты всегда все знаешь?
- Хм… Мой дед утверждает, что нормальный маг должен держать нос по ветру, – ухмыльнулась блондинка.
Джуди засмеялась. Она прекрасно знала, что слизеринка вновь села на любимого конька: начала хвалить своих родственников. Она вспомнила, как познакомилась в поезде с Морисой перед распределением. Едва возникнув на пороге купе, девушка приступила к расспросам.
- Я, – сказала она, – наполовину магла. А ты?
- Я из семьи магов, – ответила Джуди.
- Мой дед называет мою маму, в шутку, «осквернительницей рода». Сам он утверждает, что до безобразия чистокровен, – поведала, ухмыльнувшись, блондинка.
- Мерлин, да как же твоя мама это терпит?! Он ей отец или свекор? – возмутилась Джуди.
- Отец, – засмеялась Мориса. – Он такой обаятельный, что его у нас все любят. Представляешь, я живу в огромном замке с кучей родственников. Дедушки, бабушки, тети и дяди, куча кузенов и кузин. Но в этом году я единственная еду в Хогвартс. Моему двоюродному брату не повезло. Он поехал во Францию, в Шамбатон. Почти все многочисленные дедушки и бабушки побоялись, что не вынесут "это чудо" в Хогвартсе. Мой двоюродный дед вообще заявил, что его одного вполне хватило на бедную школу: «В этом веке не стоит пихать моих копий в Хогвартс».
- Куда бы ты хотела попасть? – спросила Джуди, хотя ей хотелось спросить о таких странных родственниках новой знакомой, но это было неприлично делать при первой встрече. – Я, например, хочу в Гриффиндор. Там учились такие знаменитости! Из этого факультета вышло больше героев, чем, откуда бы то ни было. К примеру, нынешний директор тоже окончил этот факультет.
- Мне без разницы, – пожала плечами Мориса. – Мама хочет, чтобы я, как она, попала в Хаффлпафф. Ну а мой любимый дед мечтает, чтобы меня распредилили в Слизерине. Но более чем меня, он хочет видеть там моего младшего брата, который пойдет в школу через два года. Дед утверждает, что брат – его копия в детстве.
Желание дедушки Морисы сбылось полностью. Мало того, что блондинка попала в Слизерин, туда же был распределен и ее младший брат.
Надо сказать, директор Хогвартса считал, что сортировочная шляпа слегка выжила из ума. Преподаватель зелий иногда спорил с ним по этому поводу, а декан Когтеврана вообще предлагала новый способ распределения. Ей больше всех не нравилось, что в школе по-прежнему четыре факультета.
Впрочем, все эти споры преподавателей были не очень интересны Джуди. Ее радовало то, что, несмотря на разные факультеты, они с Морисой дружили все эти годы. Большая заслуга в этом была как раз за летними лагерями, где они жили в одной комнате, а потом посещали друг друга дома.

~~~~~~~

Поисковый лагерь находился в довольно живописном месте. Здесь когда-то стоял мрачный замок Малфоев. Теперь на его месте были развалины. Целыми сохранились лишь подземелья, где Пожиратели смерти держали пленников.
Джуди Ричардс и Мориса Гарнер уже две недели жили в палатке. К слову сказать, палатка была вполне комфортабельной. Она представляла собой однокомнатную квартирку со всеми удобствами. Мориса сказала, что это подарок к ее дню рождения от дяди и тети. Джуди давно не удивлялась таким вещам.
Семья Морисы, живя под одной крышей с многочисленной родней, вела совместный бюджет. Родственники у Гарнер были богатыми и довольно знаменитыми в магическом мире. Правда, блондинка тщательно скрывала свое родство. Практически, только Джуди, да еще пара мальчишек, с которыми они дружили, знали все. Это вызывало уважение к Гарнер со стороны ее друзей – не каждый бы скрывал такое знаменитое родство. Многие бы, наоборот, пользовались им.
Подвалы замка вызвали у девушек шок. Это был страшное место: одиночные камеры с каменными стенами и небольшими окошечками под самым потолком, а иногда и без них. Трудно представить, что узники этой темницы были чуть старше самих девочек. Они едва окончили седьмой курс, когда попали в эти подвалы.
Ходить по этим полуразвалившимся камерам было жутко, а представить, что ты сам сидишь в этой темнице, в ожидании смерти, почти нереально. И не просто сидеть, а подвергаться мучениям (даже теперь, спустя много лет, на камнях виднелись пятна крови), быть прикованным цепями, не иметь возможности ни с кем, кроме палачей, поговорить. Это ужасно!
Раскопки не давали никаких результатов. Да и что можно было найти в этих каменных мешках? Но декан Когтеврана упорно не прекращала поиски, поясняя:
- Я уверена, что тут можно что-либо отыскать. Не могло же все погибнуть. Я знаю, что Ремус Люпин тайком давал пергамент и перья узникам. Многие вели записи. Хоть что-то, да уцелело.
Первую находку отыскала Джуди. Это был старый свиток, спрятанный под вынимающийся камень и придавленный им.
- Невероятно! – воскликнула Мориса, когда подруга показала его. – Только давай, мы сами его первые прочитаем, а то, боюсь, декан Когтеврана не даст потом это сделать полностью. Она непременно выхолостит половину, решив, что мы – дети.
- Не знаю, – заколебалась Джуди. – Это же личные записи. Как-то неэтично.
- Почему? – удивилась Мориса. – Это писали признанные всеми герои, вошедшие в учебники. Мы же читаем дневники Слизерина или переписку Когтевран. Чем же этот пергамент отличается от них?
Джуди не нашла, что возразить, и они развернули свиток, состоящий из нескольких пергаментов, и приступили к чтению. В первых строках было что-то вроде обращения к потомкам:

"Предсмертная записка.
Я, Гермиона Грейнджер, оставляю свои записи под этим камнем, в надежде, что кто-нибудь отыщет их.
Вчера ко мне не пришел Люпин, а это значит, что его разоблачили. Теперь уже счет идет на дни. Осталось два дня до "общего сбора". Монстр сказал: "Я даю вам передышку: пять дней. Цените!"
Я оценила...
Сегодня я закончила ту рукопись, что начала три дня назад. Может, эти записи не совершенны, но мне так хотелось написать обо всем, что было. Моя жизнь могла только начинаться. Ведь мне совсем недавно исполнилось восемнадцать. Но, к сожалению, ей пришел конец.
Просто мне хочется, чтобы потомки узнали о нас, а особенно, правду о Гарри. Он, прежде всего, обычный юноша, а не великий маг. И он не виноват, что все произошло так, а не иначе.
Я искренне верю, что он победит. Жаль, что мне наверняка не дожить до победы. А как хочется!.. Но если у него не получится, то простите его и нас всех, если сможете! Мы все были почти дети".

- Боже, какой ужас! Я бы с ума сошла! – воскликнула Мориса. – Сидеть и ждать смерти, когда тебе восемнадцать. И почему взрослые нам такого не рассказывают?
- Да... Но давай почитаем. Это же так интересно! Свидетельство девушки, которая любила Гарри Поттера. Об этом не прочитаешь в учебнике! – сказала Джуди.
Девушки уселись рядышком и принялись за чтение довольно объемного свитка.


Глава 1. Я – волшебница


Почему я решила написать о себе? Наверное я заразилась нарциссизмом, которому меня прилежно учил мой названный брат. Он во многом прав. Имя Гарри Поттера будут трепать на каждом углу, искажая действительность, но об остальных даже не вспомнят. А так хочется описать все со своей точки зрения.
Я родилась в обычной лондонской семье среднего достатка. У нас было не так много родственников, среди которых были и состоятельные. Самым богатым из них был, безусловно, двоюродный брат отца. Свидания с моим престарелым дядей, что считал себя джентльменом и аристократом, всегда удручали меня. Уильям был чопорен и надменен. Отец иногда возил меня в его шикарный особняк, чтобы выпросить денег. Скажу честно, это было унизительно.
Мой отец, Лэрри Грейнджер, познакомился с моей мамой Рут, в девичестве Смолл, во время учебы на врача-стоматолога. Они были всегда простыми и бесхитростными людьми, фанатами своего дела. Однако маме удавалось уделять мне внимание, особенно в раннем детстве.
Я уже в два года знала весь алфавит, а к пяти годам прекрасно читала, знала простейшие действия арифметики и научилась писать прописными буквами. Мои родители, не без основания, решили, что мне лучше пойти в школу, тем более, что день рождения у меня в середине сентября, а значит, основную часть учебного года мне будет уже шесть и пойдет седьмой.
В детстве у меня никогда не было подруг. Я была самая младшая в классе, училась на одни десятки, да и характер у меня был несносный. Теперь-то я это осознаю. Я вечно лезла не в свое дело, поучала и одергивала других. Мне было почти физически больно, когда кто-либо делал элементарные ошибки. Сама я схватывала знания на лету и была непримирима к лентяям и тупицам. А еще, мне хотелось, чтобы наш класс был первым в школьных соревнованиях.
В тот год я уже училась в старшей школе. У меня была совсем другая школа и другие ребята, но, тем не менее, все оставалось по-прежнему. Меня дразнили "зазнайкой", "зубрилкой" и "ботаником". Последнее прозвище я вообще не воспринимала, так как никогда не увлекалась ни цветочками, ни животными, но оно давно было синонимом человека, который много учится (с чего бы?). На мое одиннадцатилетие, девятнадцатого сентября, не пошел никто, хотя я приглашала и девочек, и мальчиков.

~~~~~~~

Мы сидели с родителями за праздничным обедом, и моя мама, среди прочего, подарила мне книгу, которая содержала описание мифических животных. Честно говоря, я тогда предпочла бы книгу по истории. Я не слишком увлекалась всякой мистической чепухой, но книга была великолепная, в дорогом переплете. Папа сказал, что это подарок не совсем от них, а от богатого дядюшки Уильяма.
- Мой двоюродный брат надеется, что ты возобновишь какую-то семейную традицию, что была прервана, бог знает когда, – усмехнулся мой папа, комментируя подарок.
О, я ненавидела разговоры про семейные традиции, полагая, что все это чистейшей воды чепуха. У нас в семье не было их, если не считать семейного ужина на Рождество, когда к нам приезжали изредка бабушки, тети, да и тот же богатый дядюшка Уильям.
Вдруг из нашего камина, который составлял гордость нашего дома, так как был настоящим, на стол вылетели два странных конверта. Один адресован мне, а второй – родителям. Это было столь ошеломляюще, что я взяла письмо трясущимися руками.
На желтоватом конверте изумрудными чернилами было написано, что оно адресовано мисс Гермионе Грейнджер, которая проживает в собственной комнате. Далее указывался полный адрес. Письмо скрепляла сургучовая печать, на которой были изображены четверо животных (лев, змея, барсук и ворон), а посередине большая буква «Х». Я по сей день помню полный текст, но приводить здесь не собираюсь, так как его содержание знает каждый, кто учился, учится, или собирается поступить в Хогвартс.
- Дорогая, – вывел меня из прострации голос мамы. – Нам пишут, что тебя зачислили в очень престижную школу. Но меня смущает ее направление. Тут про какое-то волшебство. У тебя тоже письмо из Хогвартса?
- Да, – хрипло выдавила я. – Выходит, я – волшебница? Невероятно!!
- Думаю, – глубокомысленно сказал папа, – это не похоже на глупый розыгрыш. Все выглядит очень по-деловому. Нам даны четкие инструкции, где и что купить, как обменять деньги и тому подобные мелочи. И цены за обучение нет.
- Боже, Лэрри, это какое-то безумие! Кем она будет? – воскликнула мама.
- Рут, не кипятись. В письме сказано, что в этой отрасли много возможностей. Главное, терпение и упорство, а уж этого нашей девочке не занимать, – постарался успокоить ее папа и обратился ко мне: – Ты что скажешь, Гермиона?!
- Что говорить?! Тут и думать нечего! – завопила я. – Я очень хочу в эту школу!
Тут в нашу дверь позвонили. Это оказался дядя Уильям. Он увидел письма и обратовался:
- Я всегда был уверен, Лэрри, что твоя девочка продолжит традиции семьи!
- О чем это вы, дядя? – спросила я. – У нас в роду были волшебники?
- Думаю, были, – ответил он. – Мой дед говорил, что его дядя – сквиб. Что значит это слово, не знаю. Но дед утверждал, что дядя рассказывал о странной школе с движущимися лесенками, призраками, говорящими портретами и прочей небывальщиной. В ней, вроде, учился не то отец, не то бабка этого самого дяди. Как там его звали?.. Эдвард Грейнджер, кажется, но тебе же это не важно?.. Когда ты у меня в особняке восстановила разбитую тобой вазу и испачканный ковер, я понял, что рассказы моего деда не вымысел. Я всегда ждал этого дня с нетерпением!
- Я помогу вам деньгами, так как хочу, чтобы племянница обучалась магии, – сказал дядя Уильям родителям.
И действительно, он частенько подкидывал нам деньжат. Правда, когда дядя скоропостижно умер года три назад, то не оставил никакого завещания, и все его капиталы пропали впустую, растащенные многочисленными племянниками и племянницами. Досталось кое-что и нам. Правда, к тому времени, мы уже не нуждались в деньгах так остро, так как мои родители стали работать в довольно престижной стоматологической клинике. Так что я никогда не покупала подержанных учебников и мантий для Хогвартса, где встречали не только по происхождению, но и по одежке.

~~~~~~~

Последний учебный год в обычной школе тянулся для меня очень долго. И хотя я прекрасно знала, что никогда уже сюда не вернусь, я все равно закончила на высшие оценки. В первый день моих летних каникул мы отправились покупать вещи для обучения в магической школе.
Косой переулок потряс меня. Я ходила, разинув рот, и кидалась от витрины к витрине. С не меньшим восторгом, я смотрела и на людей. Это же были не просто люди, а волшебники! Дети, взрослые, старики… Почти все одеты в мантии и остроконечные шляпы. Иногда мне казалось, что я сплю и вижу сказку.
Мои родители, надо сказать, оказались на редкость невозмутимыми. Они ходили по Косому переулку с таким видом, будто каждый день видели в витринах магазинов глазные яблоки разных животных, говорящие и летающие книги, метлы, которые могли поднять в небо человека и прочие необычные вещи.
В лавке Оливандера, сухой старикашка с лучистым взглядом пробуравил меня своими глазами насквозь. Он что-то мерил своей волшебной линейкой, а потом принес мне палочку из ивы, тринадцать дюймов с волосом единорога. Оливандер сказал мне, что она довольно гибкая и особо хороша для перевоплощений. Я была на седьмом небе от счастья. Мне хотелось немедленно начать творить настоящие чудеса.
От приобретения совы я отказалась сразу же. Да и зачем? Я не любила животных и решила пользоваться почтовыми совами. Так проще. Зато в магазине книг у меня разбежались глаза. Позволь мне родители, я бы скупила все. Но это было нереально. Многие фолианты стоили не меньше месячной, а то и годовой зарплаты родителей. Правда, помимо учебников, я накупила массу познавательных книг. Среди них были «История Хогвартса», «Развитие и упадок темных искусств» и многие другие.
Из книг я впервые узнала имя Гарри Поттера, Мальчика, который выжил. Как же мне хотелось познакомиться с ним! И это было вполне реально. Мы были ровесниками. Он представлялся мне совершенно необыкновенным, не похожим на обычных мальчишек.
Дома я чуть ли не выучила наизусть все учебники. Я пыталась колдовать по книгам, и это удавалось мне. Я испытывала эйфорию и желание стать лучшей на своем потоке. Ни о чем другом, кроме учебы, я не хотела и думать. Помню, я сделала себе календарик, в котором отмечала оставшиеся дни до отъезда в Хогвартс, разученные за день заклинания и комментарии по поводу прочитанных глав из книг.

~~~~~~~

Первого сентября на вокзале Кинг Кросс было много народа. В кассе, когда мы покупали билет на Хогвартс-экспресс, нам подробно объяснили, как попасть на платформу со странным номером 9 и 3/4. Но, подойдя к разделительному барьеру между платформами, я запаниковала: вдруг не выйдет?
Мой страх подхлестывал еще и тот факт, что родители не могли пройти барьер. Мне было страшно вступить в неведомый мир без их поддержки. Я вообще, до этого времени, никогда не уезжала из дома одна. В школу я просто ходила на занятия, а про путешествия куда-либо на каникулах или в выходные не было и речи. Разве что поездки с одноклассниками по музеям. А тут, мало того, что я уезжала почти на целый год, так это был совершенно неведомый для меня мир, где, как я уже знала из книг, были свои традиции, история и правила.
Я долго стояла в нерешительности, собираясь с духом. Тут к барьеру подошла высокая статная старуха довольно властного вида. Она была одета в длинное зеленое платье с обшарпанной лисьей шкуркой вместо горжетки, поверх которого была накинута мантия в более темный тон. На голове у нее красовалась остроконечная шляпа с чучелом стервятника. Женщина напомнила мне злую колдунью из сказок. «Нет, – одернула я себя. – Она не из сказки. Это просто настоящая волшебница, такая же, как и те, кого я видела в Косом переулке. И, скорее всего, не злая, а строгая, как моя тетя Антуанетта».
Рядом с ней семенил черноволосый круглолицый мальчик немного растерянного вида. Хотя на нем тоже была мантия, но он производил впечатление, что весьма удивлен происходящим. Мне стало как-то спокойней, что он, выросший в настоящей семье волшебников, тоже выбит из колеи приглашением в Хогвартс.
Я решила понаблюдать за этой парой подольше. Женщина была чем-то недовольна, и все время поторапливала мальчика. Он же возился, удерживая одной рукой тележку с чемоданом, и поэтому еле справлялся с ней, а другой придерживал что-то коричневое, огромное и шевелящееся. Мне, честно, было не по себе смотреть на это шевеление. Мальчик же прижимал это что-то очень нежно и бережно. И вдруг это что-то вырвалось из его рук и скакнуло на асфальт, оказавшись огромной безобразной жабой. Я никогда не видела столь больших жаб. Если бы я была немного хуже воспитана, то наверняка закричала бы от ужаса.
- Тревор! – испуганно пискнул круглолицый и принялся ловить жабу.
- Невилл, сколько можно?! Нельзя быть таким несобранным и неуклюжим, – сухо и строго укорила старуха. – Стыдись! Ты должен прославлять своих родителей, а не позорить их.
Мальчик посмотрел на бабушку испуганно и умоляюще. Он как можно быстрее изловил беглянку, прижал ее к себе плотней и бросился на разделяющий барьер, как на амбразуру. Миг… и он пропал из вида. Следом прошествовала старуха. Причем шла она столь уверенно и медленно, будто никакого барьера не существовало. Она вошла прямо в стену, как в раскрытые двери. Я была потрясена. Чмокнув родителей на прощание, я решительно бросилась вслед за странной парой.
На платформе находилась куча народу: дети с тележками, взрослые в мантиях. Кричали совы и коты. Я чуть растерялась, но, увидев впереди высокую старуху в шляпе со стервятником, устремилась за ней. Кто-то (я даже не оглянулась, чтобы посмотреть и поблагодарить) помог мне втащить чемодан в тот же вагон, что и круглолицый мальчик. Я поспешила за ним в то же купе. Мне не терпелось пообщаться с человеком, выросшим в магическом мире.
Как только поезд тронулся, Невилл стал с удовольствием рассказывать, что вся его родня боялась, не сквиб ли он. Я уже знала, что так называют волшебников, родившихся у магов и лишенных магического дара. Когда же я спросила про его родителей, Лонгботтом (такой была его фамилия) замялся и поспешно перевел разговор на дядю Элджи. Я не стала настаивать.
Мне не сиделось на месте, и мы отправились на прогулку по вагону. В одном купе мы увидели девочек-близняшек Патил. Их папа был маглом, как и мои родители, а мама – маг. Они мечтали попасть на один факультет, даже неважно на какой. Правда, они немного побаивались Слизерина. Я же хотела либо в Гриффиндор, либо в Когтевран. Меня всегда тянуло к знаниям, и я умела хорошо заниматься. Но первый вариант я считала более предпочтительным, так как думала, что там больше смелых и светлых волшебников.
Посидев с сестрами, мы с Невиллом отправились дальше и почти сразу столкнулись с весьма противным блондином, которого окружали двое громил. От этого паренек выглядел еще меньше. Увидев мою одежду, он что-то буркнул про «грязнокровок», заполонивших Хогвартс. Этот блондин напомнил мне моего дядю Уильяма с его великосветским снобизмом.
Я не стала встревать в перепалку, а просто прошла мимо. Невилл же раза три или четыре оглянулся вслед этой троице. У него было весьма испуганное выражение лица. Мне стало интересно, что же его так испугало.
- Этот блондин, кажется, сын Люциуса Малфоя. А два его дружка, судя по габаритам, Крэбб и Гойл. Все они из семей Пожирателей смерти, – пояснил Невилл и снова оглянулся. – Ты же знаешь, кто это такие?
Конечно же, я знала, кто такие Пожиратели смерти, поэтому тоже оглянулась вслед ребятам, стараясь увидеть разницу между ними и нами, но они были просто мальчики, и ничего больше.

~~~~~~~

Опишу первое впечатление, которое произвел на меня Гарри Поттер. Думаю, что даже если светлые силы проиграют, и Волдеморт победит (какое наслаждение написать запрещенное здесь для нас прозвище – вроде как маленький бунт на бумаге), то потомкам все равно захочется знать, каким был его основной враг в детстве. А ничего волшебного в нем не было.
Я вошла в их купе случайно, когда мы с Невиллом искали ускакавшую снова жабу (и чего он с ней носился?). Первое, что мне бросилось в глаза, что оба мальчика очень плохо одеты. Но если Рон производил впечатление ухоженного ребенка из бедной семьи, то Гарри был одет как беспризорник. Его рубашка и джинсы были неимоверно велики ему, очки стянуты посередине пластырем, а волосы торчали в разные стороны. Правда, потом я узнала, что прическа не поддается уходу.
Я бы никогда не подумала, что этот худенький и невысокий мальчик и есть знаменитость, о которой пишут в книжках. Но когда Гарри непроизвольно взъерошил вихор на голове, то я увидела на его лбу знаменитый шрам-молнию. Боже, не передать, как он смутился, когда я узнала его и сказала, что прочитала о нем все, что нашла в книгах. Помню, что удивилась, почему он не поступил подобным образом. Много позже я спросила его об этом.
- Вначале я боялся, что, как бы много золота ни было в сейфе "Гринготтса", его не хватит до окончания Хогвартса, а Дурсли вряд ли станут платить за меня. Поэтому первые годы я очень экономил. Старался покупать только необходимые учебники и одежду. Я даже продолжал ходить в обносках кузена (если помнишь) и в старых вещах Рона, которые иногда давала мне Молли. Ну а читать о себе в книгах посчитал недостойным занятием. Мне Риты Скиттер хватало, – ответил он.
Что еще помню о первом впечатлении?.. Пожалуй, тот факт, что Гарри – обычный мальчик, и с ним будет просто общаться. Как показало дальнейшее, я ничуть не ошиблась.
Завершу описание первой своей поездки в Хогвартс переправой на лодках. Это было такое величественное и незабываемое зрелище, что даже здесь, в каменном мешке, легко представить черную гладь озера, горящие факелы, темное небо и нависающий над водой замок. И еще, как ни странно, внушительная фигура Хагрида, его дикий вид и так несоответствующие всему облику добрые глаза.

~~~~~~~

Встречала нас Минерва МакГонагалл. Она была вся подтянута и строга, говорила умно и четко. Она – это мое представление об учительнице: требовательная, терпеливая, бескомпромиссная. Я прониклась к ней безграничной симпатией, и все годы была ее лучшей ученицей.
Потрясла меня первая встреча с привидениями. Оказывается, одно дело читать о том, что они существуют, а другое видеть их в реальности. Только гордость не позволила мне вскрикнуть или ойкнуть, как поступили некоторые девчонки. А ощущение оттого, что привидение прошло сквозь тебя – это вообще непередаваемо. Смесь леденящего ужаса, брезгливости и еще куча всяких ощущений, которые мне не описать.
Нас ввели в Большой зал. Я была начитана о чудесах школы, но действительность превзошла описания! Парящие в воздухе свечи, золотая посуда на столах и потолок, заколдованный под небо. В тот миг потолок был бархатно-черным и усеян звездами. Это было изумительно!
Потрепанная Сортировочная шляпа спела нам песню. Я, даже ожидая этого, была потрясена. Видеть перед собой живую шляпу, у которой раскрывается рот, и этот рот поет, было ошеломляюще.
Началось распределение. Я выскочила на свое имя как пробка из шампанского и уверенно уселась на табурет. Почему-то я совсем не волновалась. Может, потому, что не понимала, что в этот миг решается моя дальнейшая судьба.
- О-о… какой цепкий ум! Гриффиндор или Когтевран? Но какое горячее и смелое сердце! – заговорила шляпа прямо в моей голове. Я оцепенела и чуть не пропустила тот миг, когда она закричала на весь зал: – ГРИФФИНДОР!
Факультетский стол взорвался аплодисментами. Но они не шли ни в какое сравнение с тем, что началось, когда Шляпа выкрикнула то же самое на голове Гарри Поттера.
- Ура! С нами Поттер! С нами Поттер! – скандировали за столом и пожимали смущенному Гарри руки. И даже директор Дамблдор поднял свой бокал и лукаво улыбнулся мальчику. А я не понимала, что только что за один стол со мной село мое будущее во всех смыслах этого слова. Гарри – это моя судьба, мой друг, моя любовь, моя жизнь.
Ах, что-то получилось очень большое начало. Но так хотелось описать свои первые впечатления от мира магии и от Гарри (моего Гарри, на зависть другим девчонкам). Впрочем, сейчас вряд ли кто-то завидует мне. Сижу избитая, растрепанная, и завтра-послезавтра наступит моя "очередь"...


Глава 2. Мирные годы


Предупреждение: глава в большой степени рассказывает о том, что написала Ро в первых пяти книгах, но без нее никак. Ведь это прожитые Гермионой годы.

---------------------------------------------------


Первое время в Хогвартсе меня занимала только учеба. Я хотела быть первой по всем предметам. Мне нравились все преподаватели. Даже мрачный Северус Снейп мне показался верхом элегантности. Мне было плевать, что с первых минут этот преподаватель начал задевать Гарри Поттера. Передо мной была конкретная цель: доказать всем и каждому, что я не «стадо баранов», не какая-то посредственность, а настоящая волшебница.
Моя рука так часто взлетала вверх, что все фыркали. Девочки, с которыми я жила, Лаванда Браун и Парвати Патил, просто меня возненавидели, так как сами плохо учились. Парвати старалась больше. Ее сестра, попав в Когтевран, училась неплохо и стыдила свою близняшку за нерадивость. Я же считала соседок пустышками, и мне было плевать на их отношение ко мне. Мне вообще казалось, что я смогу обойтись без друзей, тем более без подружек. Девчонки как соединили свои руки в первый школьный день, так и проходили парой почти все семь лет. Они поссорились на седьмом курсе из-за парня, Рона Уизли, с которым я тогда очень крупно поругалась из-за них. Лишь перед самой смертью Лаванда и Парвати помирились – так сказал Люпин.
Но о грустном чуть позже, а пока...
Я с нетерпением ждала первый результат за домашнюю работу и волновалась так, что можно было подумать, что плохая оценка – это конец света. Теперь я даже не вспомню, было ли это эссе по трансфигурации или по чарам. Но тогда у меня замирало сердце и даже перехватывало дыхание. Что со мной было, когда я увидела «Превосходно», не передать.
Не слишком привлекала меня только одна перспектива. Меня не тянуло забраться на метлу и взмыть в небо. Честно сказать, я этого даже побаивалась и чуть не свалилась с метлы. Я думала, что никогда не научусь этому. Так почти и было. Я, конечно, могу подняться в воздух и не падать какое-то время, летая не очень высоко, но наверняка выгляжу со стороны ужасно, да и чувствую себя не лучше.
На первом занятии у меня чрезвычайно долго не получалось поднять метлу с земли. Она просто каталась под воздействием моей магии, как от ветра. Мне казалось, что все смотрят на меня и хихикают. Наверное, отчасти, так и было. Когда же я оказалась в воздухе (это было на следующий день, кажется), то испытала животный страх. Мне хотелось верещать, как поросенку, которого собираются зарезать. Приземлилась я на негнущихся ватных ногах и сразу побежала в туалет.
Вот кто летал на метле как птица, так это Гарри. Он словно родился с ней, до того она продолжала его тело. Его полетом можно было любоваться часами. Как он красиво делал разные развороты и кульбиты. Как ловил снитч, как звонко смеялся при этом. Даже если он и выживет (а я верю и буду верить до самой своей смерти), то вряд ли ему удастся летать также ловко и красиво. Этот монстр искалечил ему ногу.
Вторым за Гарри в этом искусстве всегда шел Драко. Конечно, если бы он сейчас прочитал эти строки, то сказал бы, что они на равных. Но нет, наш гордый слизеринец всегда был вторым. Написала "наш" и улыбнулась. Боже, какой путь был на первом курсе к этому слову! Мы тогда были не просто с разных факультетов, но и настоящими врагами, причем, даже в идейном плане. Если бы мне тогда сказали, что я буду шутить и смеяться с Малфоем, я бы не поверила. А он наверняка бы скривил презрительно губы и сказал что-нибудь типа: "Я и грязнокровка? Упаси Мерлин!"

~~~~~~~

Как это ни странно, но фактом, что у меня появились два преданных друга, я обязана страшному троллю, ну, и чуточку Квиреллу, который его выпустил в коридоры Хогвартса. Это произошло на Хэллоуин. Рон меня сильно обидел, сказав, что со мной невозможно общаться – мне это все говорили... Но именно его слова стали той последней каплей. Я не выдержала и побежала плакать в женский туалет.
Тогда мне впервые в жизни захотелось дружить. «Неужели я такая гадкая?» – думала я, рыдая. Я уже опухла от слез и собиралась идти спать, как в туалет ввалилось страшное нечто. Примерно четырех метров, с серой, землистой кожей и головой не больше кокосового ореха. Надо мной возвышался тролль.
Я завопила, как ненормальная. Это была моя ошибка – тролли ненавидят высокие и пронзительные ноты. Он размахнулся своей огромной палицей и стал крушить раковины и унитазы. И тут в туалет влетели Гарри и Рон. Как я им обрадовалась, не передать. Но, охваченная липким ужасом, я переживала за них очень сильно. А они оба были такие смелые...
Господи, если бы не они...
Не подумайте только, что я стала дружить с ними из благодарности. Нет! Просто этот страшный случай сблизил нас за минуты, как порой не могут сблизить и годы. Да и последующие перипетии первого курса способствовали тому, чтобы мы продолжали сближаться.
Все эти ночные вылазки под мантией-невидимкой, новорожденный дракончик Хагрида Норбет, отработка в Запретном лесу, когда Гарри чуть не убили, и наш поход в тайные подземелья, чтобы спасти философский камень...
Мне сейчас кажется странным, как мы, необученные маги, смогли пройти все ловушки, поставленные профессорами Хогвартса для более опытных магов. Наверное, тут и везение, и доля авантюризма, и совпадение, что испытания были подобраны будто специально для нашей троицы.
Позволю себе чуть подробней на этом остановиться.
Если бы не болтливость Хагрида, то ни мы, ни Квирелл никогда бы не прошли мимо Пушка. Только он мог придумать такое имя для трехголовой псины.
Скажу честно, даже сейчас не могу определить, как же я относилась всегда к Хагриду. Безусловно, он добрый. Но его любовь к монстрам – это что-то гротесковое. Он же всерьез не видел ничего страшного, когда отправлял Гарри и Рона к Арагогу, который их чуть не съел вместе со своей родней.
Харгрид не видел опасности и в Клювокрыле, когда привел его на урок. А ведь он мог сделать инвалидом Драко. Это мы только на третьем курсе думали, что блондин придуривается и носит повязку "просто так", но на самом-то деле рука болела, и бедная мадам Помфри еле вылечила ее с помощью Снейпа.
Полет Гарри на гиппогрифе... Он же не умел ездить верхом! Мог и свалиться. А это тебе не с лошади падать – до земли лететь и лететь.
Да и наивность Хагрида. Как вообще Дамблдор ему сообщал секретную информацию, если лесник мог выболтать много лишнего под кружечку огневиски или просто "по дружбе" (как нам о Пушке).
Впрочем, я понимаю директора. Рядом с этим полувеликаном все чувствовали себя надежно и уютно. Он был добрым, веселым, бесхитростным и погиб, как герой. Прости меня, мой большой друг! Я любила тебя, ты знаешь.

~~~~~~~

Что-то я ушла немного в сторону.
Усыпив Пушка с помощью ужасных звуков, которые Гарри извлекал из простенькой флейты, подаренной Хагридом, и которую собака, по недоразумению, посчитала, на наше счастье, музыкой, мы открыли люк.
Первым сюрпризом были дьявольские силки от профессора Спраут. Если бы не Гарри (боже, сколько раз за прошедшие годы я говорила и писала эту фразу!), я бы не собралась от растерянности и беспомощности, охвативших меня. Только после его возмущенного вопля: "Ты волшебница или нет?", я вспомнила, как уничтожить путы, не повредив при этом Рона.
Внизу был спящий тролль – опять-таки удача. Вряд ли два раза подряд три первокурсника одолели бы такого грозного противника. Профессор Флитвик придумал летающие ключи, и, если бы не талант Гарри ловить бешено передвигающиеся предметы, то мы не прошли бы дальше.
МакГонагалл заколдовала шахматы. Честно, я в восхищении от таланта этой женщины к трансфигурации. Оживить такие огромные фигуры – это сложно. Не знаю, как шахматы преодолел Квирелл. Думаю, была какая-то лазейка, как их обойти, так как они после его прохода остались целыми. Нам же помог Рон, который был замечательным игроком, достойным противником даже гроссмейстерам.
Именно во время его сражения с волшебными шахматами, я поняла, что могла бы влюбиться в него (и влюбилась на несколько лет, кстати). Рон был как рыцарь на черном коне, когда посылал чуть дрожащим голосом шахматные фигуры в атаку.
Но в следующем зале, когда я поняла, что дальше пойдет только Гарри, я забыла о Роне. Я была потрясена его смелостью, решимостью бросить вызов... Возможно, в это мгновение я поняла, что пойду с ним одной дорогой до самого конца, каким бы этот конец ни был.
Нет-нет, я не отчаиваюсь, просто... Простите!

~~~~~~~

Лето прошло для меня окрашенным учебой и поклонением перед автором многих учебников по ЗОТИ, Златопустом Локансом.
Что со мной было, когда я узнала, что он станет нашим преподавателем, смешно вспомнить! Я была очарована, нет, верней сказать влюблена. Наивная дурочка! Я же принимала все его книги за чистую монету.
Встречу с «великим волшебником» Локансом я не пропустила бы ни за что! Мне непременно надо было получить его автограф. Я тогда страшно завидовала Гарри, что он его обнимает. А Гарри, мой бедный Гарри, ненавидящий шумиху вокруг себя и не терпящий прессу, не знал, куда деться от стыда и унижения.
В этой же лавке мы повстречали Малфоев. Тогда я была уверена, что Драко – копия его папочки: такой же надутый сноб, кичащийся своей чистокровностью и богатством. Возможно, тогда так отчасти и было. Но только отчасти. Драко всегда боялся и ненавидел отца, и "играл роль".
Да и не могло быть иначе. Даже за слабые попытки неповиновения Люциус жестоко наказывал сына. А я, наивная, посчитала, что его глухой бадлон с воротом под самый подбородок – это тоже лишь чопорность. И, естественно, мне не приходило в голову, что на горле у Драко есть следы от веревки, а на теле под мантией – синяки и ссадины от плетей и знаменитой палки с набалдашником в виде змеиной головы с раскрытой пастью.

~~~~~~~

Для Гарри и Рона второй год обучения начался в лучших традициях этой пары. Они прилетели в школу на заколдованном фордике. И, вот, что странно, никто, кроме Снейпа, не ждал их, не волновался. Словно тот факт, что Гарри не появился в Большом зале – это пустяк.
Скажу, что второй курс долго мне казался самым страшным годом в нашей школьной жизни. Еще бы... Страх, что какой-то маньяк орудует в Хогвартсе, зачем-то оставляя жертвы оцепеневшими, – это само по себе неприятно. Надо добавить сюда слухи, что это монстр Салазара Слизерина (так и оказалось), и может быть гораздо хуже.
Могло, ой, как могло быть хуже... Взгляд василиска убивает. Жертвам просто повезло (и мне в их числе), что никто не смотрел на него прямо.
Но даже не монстр был самым страшным в той истории, а тот факт, что мог возродиться Волдеморт – более молодой, более дерзкий, но менее опытный. Последнее дополнение пришло мне голову только тогда, когда я писала фразу.
Интересно, как бы повернулась история, если бы Волдеморт (а скорее еще Том Риддл) возродился тогда? Думаю, было бы лучше. Да-да, не удивляйтесь! Подумайте сами. Мы имели бы шестнадцатилетнего подростка с большими амбициями. А теперь это матерый зверь, прошедший огромную жизнь, набравшийся опыта и знаний. Что ни говори, но того было бы победить гораздо проще. Хотя, кто знает...

~~~~~~~

Третий год, пожалуй, был самым спокойным в моей школьной жизни, ведь она всегда зависела от того, что происходило с Гарри. Конечно, была история с Блэком, когда мы спасали его, но она относится к радостным событиям, несмотря ни на что. Ведь у моего друга появился близкий человек, который, как мог, заботился о нем.
Мне этот год запомнился очень плохо. Моя жажда знаний тогда достигла апогея. Мне хотелось объять необъятное, и я откусила слишком большой кусок. МакГонагалл, которая всегда поощряла мою тягу к знаниям, выдала мне маховик времени, и я прыгала с его помощью с урока на урок.
К концу года я напоминала сама себе свою бледную тень. Да и толку было не так уж и много, так как моя успеваемость снизилась. Нет, конечно, я не получала "Ужасно" или "Слабо". Но у меня появились "Удовлетворительно", которые я приравнивала к провалам. Поговорив со своим деканом, я отказалась от такой нагрузки.

~~~~~~~

Когда родители стали относиться ко мне по-взрослому? Не знаю. Очень рано. Наверное, когда я на первом курсе доказала им, что волшебница. Так или иначе, но они зачастую предоставляли мне право решать, что делать.
Это относилось и к Норе. Не знаю, смущал ли их тот факт, что меня приглашает мальчик. Но всякий раз, получив письмо с приглашением от Уизли (где была подпись Молли), я сама отвечала им, когда я приеду. Мне нравилась Нора, ее непринужденность и веселье. Но я не проводила там все каникулы, а ездила в другие места, особенно связанные с магией.
Тем летом я приехала в Нору незадолго до Гарри.
Вы когда-нибудь влюблялись в двоих одновременно? Я влюблялась...
У меня в голове была настоящая каша. Поняв в ночь побега Сириуса, как дорог мне Гарри, я не перестала коситься в сторону Рона. Тем более, после реабилитации моего кота и разоблачения Петтигрю, который претворялся его крысой Коростой, он пребывал в эйфории и ластился ко мне. Мы бродили по саду, сидели допоздна на улице, со смехом наблюдали кульбиты Сыча, маленькой совы Рона, подарка Сириуса, и за веселой возней Косолапуса, который гонялся за садовыми гномами.
Когда же появился Гарри, Рон беззастенчиво переключился на него, и я вместе с ним. Я всегда ревновала Гарри к его друзьям. Он отдавался дружбе столь самозабвенно, что начисто вычеркивал меня из своей жизни. Правда, он утверждал, что не переставал любить и думать, но мне этого было мало. Хорошо, что я, по своей гордости, не устраивала ему сцен. Я скрипела зубами в стороночке…
Впрочем, эти слова относятся не к тому лету. К концу третьего курса все это не имело почти никакого отношения. Были случайные прикосновения, и ничего более. Нет, еще странные, пронзительные взгляды Гарри. Он будто всматривался в мое лицо, стараясь запомнить. Тогда я думала, что мне это кажется, но теперь знаю, что так и было.

~~~~~~~

Чемпионат мира по квиддичу запомнился мне по многим причинам. Ну, во-первых, сами соревнования и размах, с которым их устраивали.
Палатки, палатки, палатки… В них волшебники: дети и взрослые. Я еще никогда не видела столько волшебников вместе. Тут были совершенные крошки, которые парили над землей на своих игрушечных метлах или совершали магические проказы. Это было так забавно!
Потом я увидела Винки. О, теперь я взглянула на эльфов совсем другими глазами! Но в миг, когда я увидела ее трясущиеся лапки, залитые слезами глаза – глаза больного ребенка, ее панику и всепоглощающий страх, я прониклась к ней жгучей жалостью.
Я весь следующий учебный год посвятила книгам и попыткам прервать «рабство» эльфов. Я делала значки, вязала куцые шапки, пытаясь обманом дать одежду домовикам. Оказалось, что их просто забирал Добби...
Добби… Глупый, наивный… Продвинутый, как никто другой. Личный эльф Люциуса Малфоя, жестокого монстра, который бил домовика палкой, прижигал его лапы утюгом, мучил и истязал.
Разве можно сравнивать Добби со всеми остальными? Разве можно сравнивать отношение к домовикам бессердечного гада, которому даже сына никогда не бывало жалко, с обыкновенными магами, в чьих замках и особняках возникали эльфы? Нет, конечно! Но все это я поняла гораздо позже.
Еще были вейлы. Прекрасные и ужасные…
О, как же я ревновала! Ревновала к ним сразу двоих, и Гарри, и Рона. Они чуть не кинулись с трибуны под их завораживающее пение и танцы.
И матч…
Это был первый и, пожалуй, последний матч по квиддичу, который взволновал меня, захватил полностью, без остатка. Я вглядывалась в невероятные виражи в небе, смотрела на мелькание мячей и любовалась ловцом Болгарии, Виктором Крамом. Вот уж поистине бог полетов!
Была ли я влюблена в Виктора?.. Однозначно, нет. Но мне было приятно и его внимание, и настырность, и взрослое, мужское, отношение ко мне. Он первый заметил, что я – девушка. В конце концов, он первый, кто меня поцеловал...

~~~~~~~

Честно, не знаю, как относится к "Турниру волшебников". Что-то недоработано в его организации. Задания настолько опасные, что я чуть с ума не сошла от волнения за Гарри.
Не могу передать, как мне было страшно смотреть на то, как он дразнил дракониху. Второй тур я благополучно проспала, а зато весь третий просидела с затаенным дыханием. Оказывается, когда не видишь, что происходит с твоим другом и даже больше (да, я уже была влюблена в него тогда), гораздо страшней.
Но то, что произошло, не ожидал никто.
Я навсегда запомню окровавленного Гарри, распростертого на трупе Седрика Диггори, и парализующий страх от вести, что Волдеморт возродился.
Гарри в ту ночь окончательно превратился из подростка в мужчину. Ребенком он вообще не был. А еще у него навсегда исчез беззаботный смех, и в глубине его зеленых глаз притаилась грусть, которая только росла в последующие годы.
А мы, все остальные?.. Осознавали ли мы тогда, что закончилось наше детство? Не знаю, как другие, но я в тот миг поняла, что по-старому уже никогда не будет, что дальше нас ждет война, жертвы, кровь и жестокость...

~~~~~~~

Лето после четвертого курса превратилось в сплошной субботник. Рон называл нас домовиками, а я говорила, что это полезно, особенно кичащимся своей исключительностью волшебникам.
Дом Сириуса: большой, мрачный, неуютный. Как он меня удручал! Да и сейчас я не могу вспомнить его без содрогания. Провести там два лета, хмурых и сложных.
Признаюсь честно, я плохо запомнила пятый курс. Учеба, травля директора, состояние Гарри… Мне было очень тяжело.
Я с каждым днем все сильнее привязывалась к Гарри, а он, как мне казалось, все дальше отдалялся от меня. Смерть Седрика неожиданно сблизила его с Чжоу. Как он на нее смотрел! Мое сердце обливалось болью. Я считала это настоящим и думала, он ее любит. Я даже пыталась стать ему просто другом.
Гарри нуждался в поддержке. Его специально лишали радостей жизни. Запрет квиддича, отработки у Амбридж, отсутствие Хагрида. Да еще и занятия со Снейпом окклюменцией. Как Гарри это раздражало! Да кому бы это понравилось? Я бы вообще не хотела, чтобы мне лезли в голову, особенно враги, каковым тогда был и Снейп. Гарри еще не научился прощать. Еще был не пройден последний рубеж перед его всепрощением.
Слияние с Волдемортом… Как Гарри сумел это пережить? Как не сошел с ума?
Пожалуй, отдушиной для него стал Отряд Дамблдора. Когда Гарри преподавал, он преображался. Он ходил от ученика к ученику, показывал, объяснял и улыбался. Из него бы получился (нет, получится, никаких сомнений!) хороший учитель. Он даже Невилла Лонгботтома сумел заставить поверить в себя.
Когда я узнала в Рождество, где родители Невилла, я взглянула на него другими глазами. Я видела в больнице невидящий взгляд его мамы. Как же это страшно! И как же больно от «Круцио»! Как сложно не сойти с ума, когда его повторяют раз за разом…
Теперь такие же пустые глаза у Лаванды. Они мучили ее при всех. Показательное представление. Урок послушания…
Господи, дай мне силы! Совсем чуть-чуть, чтобы закончить эту рукопись.

@темы: герм/гарри

---

С днем победы!





Стишок Аллеранс, написанный сто лет назад, о почетном карауле у братских могил.


Красные галстуки
Как всполохи зари.
Пареньки вихрастые,
Сверстники мои

Как вы повзрослели
Мальчики сейчас
Деды так смотрели
Гордые за вас.

В карауле замерли
У гранитных плит
На Алее Славы
Молодость стоит.

Поясню. В Питере есть Аллея Славы, проходящая по границе, дальше которой во время блокады не удалось продвинуться немцам Там есть несколько памятников, противотанковые надолбы, но, в основном, это просто аллея с березами и редкими скамейками. В детсве мы с Аллеранс рядом с ней часто играли в волейбол, загорали, а сейчас, когда бываем там - у нас обоих недалеко живет родня, гуляем, особенно весной и летом.

@темы: праздник, стихи

---

Название: Держись
Автор: Славница
Жанр: драма
Пейринг: ГП/СС
Рейтинг: PG-13
Тип: слеш
Размер: драббл (284 слова)
Саммари: надежда умирает последней.
Дисклаймер: Герои не мои, а все остальное…
Комментарии: ООС, частичное AU. Сиквел к фику «Я буду там». Написано на Драббл-фест,
Заявка от Lomion. Фраза: Держись, я с тобой. Был, есть и буду. Всегда.
Статус: закончен.


----------------------------------------------------------------------------------






Долгожданная победа над Волдемортом не принесла Гарри радости. Наоборот, он чувствовал себя несчастным и выпотрошенным до дна. Хотелось свернуться калачиком и лежать, хотелось выть, как оборотень, и даже спрыгнуть с Астрономической башни. Слишком много жертв унесла война. У него она забрала всех близких: Дамблдора, Ремуса, Рона и Гермиону. Даже Снейпа, успевшего перед смертью высказать взглядом любовь к нему.
Последний факт заставил Гарри задуматься над собственными чувствами к этому человеку. Чем больше парень размышлял, тем очевидней становилось, он никогда не испытывал ненависти – лишь желание доказать зельевару, что не ничтожество, не копия Джеймса. «Мерлин, надо было быть таким идиотом, чтобы понять, что любил кого-то после его смерти! Как жить дальше, да и стоит ли?» – мелькнула горестная мысль, втягивая Гарри в отчаянье.
Внезапно дверь палаты распахнулась, и в нее вплыли носилки, на которых лежало окровавленное тело.
- Представляешь, авроры нашли Северуса, и у него, несмотря на раны, есть шанс выжить. Но потребуется твоя помощь, – сказала целительница.
- Почему именно моя? – сглотнув ком в горле, спросил Гарри.
- Потому что видела, как ты исцелял. А еще, Северус будет бороться за жизнь, если ты попросись его – он любит тебя.
- Я сделаю все зависящее от меня и даже больше. Я многим обязан этому человеку и недавно осознал, как он мне дорог.
Мадам Помфри порывисто обняла его и улыбнулась. Затем устроила Снейпа на кровати, произвела необходимые заклинания и удалилась. Едва это произошло, Гарри присел рядом с мужчиной, невесомо коснулся его лица и сказал:
- Не умирай, пожалуйста. Умоляю! Ты мне необходим, как воздух. Держись, я с тобой. Был, есть и буду. Всегда.
Едва отзвучала последняя фраза, как ему показалось, что ресницы Северуса дрогнули. «Он услышал и непременно вернется ко мне», – заверил сам себя Гарри, чувствуя, как в сердце разгорается огонек надежды, что не все потеряно.

@темы: снарри

---

Название: Я буду там
Автор: Славница
Жанр: драма/сонгфик/POV Северуса
Пейринг: ГП/СС
Рейтинг: PG-13
Тип: слеш
Размер: драббл (277 слов)
Саммари: даже смерть не разлучит нас.
Дисклаймер: Герои не мои, а все остальное…
Комментарии: ООС, частичное AU. Приквел к фику «Держись».
Заявка от fytbolistk@. Песня: Агата Кристи «Я буду там».
Статус: закончен.


-------------------------------------------------------------------------------------------






Как все-таки жизнь несправедлива ко мне! Да, я совершал ошибки, но кто же безгрешен. Оступившись раз, мне всю жизнь пришлось исправлять это, доказывая, что изменился, самому придирчивому судье – себе. Теперь я умираю на полу Визжащей хижины от укуса ядовитой змеи Волдеморта, послав единственного возлюбленного на смерть.
Надеюсь, Дамблдор уже жарится в преисподней, и я смогу высказать ему все с соседней плиты. Старик прекрасно знал, что я любил Гарри с его появления в школе – сначала как сына подруги детства, а потом как любимого, но заставил разыгрывать ненависть к мальчику, а напоследок передать самую ужасную весть: что он должен безропотно погибнуть от руки врага, с которым его всю жизнь учили бороться.
Я позволил себе лишь минутную слабость, попросив: «Посмотри на меня», и постарался передать свои истинные чувства прощальным взглядом. Какое счастье, что я не увидел в ответ жалости, а лишь сочувствие.
Голос Волдеморта сообщает о смерти Избранного. Мордред, даже после смерти нам не быть вместе. Моему светлому мальчику дорога в рай, а меня ждут черти с котлами и сковородками.

До свидания, малыш.
Я упал, а ты летишь.
Ну и ладно, улетай
В рай.

Впрочем, чего это я распустил сопли? Встряхнись, Северус, ты всегда был борцом. Судьба задолжала тебе парочку приятных моментов, и, думаю, все же снизойдет до того, чтобы там меня встретили не ложные приятели-Пожиратели, не старик-манипулятор и, не дай Мерлин, безумный хозяин с чертами ящера, а Гарри – зеленоглазый ангел с растрепанными волосами вместо нимба. Если же нет, то я пройду все девять кругов ада, ворвусь к нему в райские кущи и скажу… Хотя, о чем поговорить с Гарри, я придумаю позже, когда мы встретимся.

Ничего-ничего,
Мы увидимся еще.
Я и сам, я и сам,
Назло врагам,
Буду там.

@темы: снарри

---

Название: Начать заново
Автор: Славница
Жанр: AU/драма/роман
Герои: Гарри Поттер, Том Реддл
Рейтинг: PG-13
Тип: джен
Размер: миник (820 слов)
Саммари: Гарри всегда хотел иметь семью.
Дисклаймер: Герои не мои, а все остальное…
Комментарии: ООС, полное AU
Написано на Драббл-фест, Заявка от Ghostly_wind.



Статус: закончен.


-------------------------------------------------------------------------------------------------






Очередная разноцветная картина в небе сложилась в сказочный замок, и Гарри невольно пришел на ум Хогвартс и все связанное с ним. Сердце кольнуло неожиданной болью. А он так надеялся, что окончательно похоронил воспоминания о прошлом.
Сначала была собственная смерть и воскрешение, победа над Волдемортом, а потом… Потом Гарри пришлось бежать, и он до сих пор удивлялся, как удалось так лихо ускользнуть из Англии, где его с сыном объявили вне закона. Пожалуй, это было все то же чертово везение любимца фортуны, быстрота и внезапность исчезновения и умение не отчаиваться.
Поворотным моментом развития такого сюжета послужил неосознанный порыв утешить и уберечь странного годовалого ребенка, каким предстал перед ним крестраж Волдеморта, сопровождавший его всю сознательную жизнь, в странном месте, напоминающем перрон вокзала Кинг Кросс. Не взирая на предупреждения умершего Дамблдора, присутствовавшего при этом, Гарри взял это беспомощное существо на руки и прижал к себе. Когда он очнулся в больничном крыле Хогвартса после победы, малыш, к счастью, абсолютно здоровый, жался к его боку.
Ворвавшаяся на сдавленное аханье Гарри и детский плачь, мадам Помфри вскрикнула в ужасе, выронила фиал с зелье и побежала за Кингсли, тогда еще временно исполняющем обязанности министра магии.
Темнокожий гигант, вглядевшись в черты ребенка, который был изумительно похож и на молодого Реддла, и на Поттера, выхватил палочку и заявил Победителю Волдеморта, что, если тот не в состоянии удушить «чудовище» пеленками, не побрезгует сам применить непростительное. Но, Мерлин свидетель, разве можно было так назвать розовощекого карапуза, доверчиво льнущего к груди, тем более позволить убить? Магия Гарри, выйдя из-под контроля, чуть не убила Бруствера и Помфри и помогла аппарировать из Хогвартса, несмотря на барьер. Она перенесла Поттера с ребенком прямо к «Гринготтсу», где гоблины без лишних разговоров перевели все средства Героя магической Англии в филиал банка в Америке и выдали портал до Калифорнии.
С таким количеством денег было несложно получить новые документы на имя Гарольд Джеймс Рефуджи* с сыном Томасом, купить другую волшебную палочку и пустующий особняк почти на берегу моря. Куда трудней оказалось привыкнуть к роли отца и главы семейства. Гарри ставили в тупик элементарные вещи типа смены пеленок и кормления годовалого малыша. А малейшие детские недуги ввергали в ступор и панику.
К тому же он начал стремительно меняться: выпали волосы, почти исчез нос, губы превратились в бескровные узкие полоски, язык раздвоился, глаза стали змеиными. Впрочем, у последней черты имелся очевидный плюс – теперь он хорошо видел.
На Гарри не действовало оборотное зелье, а чары иллюзии держались не более получаса. Поэтому, как не требовалась ему помощь с ребенком, он предпочитал справляться самостоятельно, и первое время они вели почти отшельнический образ жизни.
Однако мальчик рос, и, чтобы стать как все, Тому были необходимы друзья-ровесники, окружение нормальных людей и умение ориентироваться за пределами усадьбы. Понимая это, Гарри прибег к магловским средствам изменения внешности и начал выводить сына в свет. Вскоре он так осмелел, что они принялись путешествовать.
После одной такой поездки семейство пополнилось двумя питомцами: достаточно светлой длиннохвостой неясытью и техасским аспидом в крупную полоску красно-синего цвета (Гарри и Том по-прежнему умели разговаривать на языке змей и любили этих созданий). Теперь звери везде сопровождали пару.
В этом году мальчику предстояло пойти в среднюю магическую школу, куда брали с десяти лет. В преддверии этого Том уговорил отца посетить карнавал в Лас-Вегасе, посвященный необычным способностям, где собирались демонстрировать колдовство и чародейство. Сын даже добился от Гарри участия в конкурсе костюмов без грима на лице, и это, как ни странно, принесло удовольствие мужчине, которое медленно таяло, как красочный замок в небе.
- Паап... ну, папа! Прекрати хмуриться, – вывел его из невеселых размышлений взволнованный голос Тома, и мальчик повис на его спине. – Тебя уже несколько раз вызывали на трибуну.
- Чтобы обмазать дегтем, вывалять в перьях и изгнать с позором? – поинтересовался Гарри с нотками горечи в голосе, вызванной воспоминаниями, но его глаза уже искрились лукавством и радостью.
- Ты что?.. Нет, конечно! – неподдельно возмутился Том, чуть обеспокоено глянув на отца. – Чтобы вручить приз за самую страшную маску, выглядящую невероятно натурально.
- И что я должен буду сделать, когда мне предложат ее снять?
- Эмм… отказаться. А впрочем… Разве ты не самый крутой волшебник современности, который может без палочки мгновенно наложить чары иллюзий и трансфигурировать из воздуха подходящую маску?
- Ты так хочешь этот приз? – серьезно поинтересовался Гарри, испытующе глядя на сына.
- Не только я, но и Саашшас с Ноне, – так же сообщил Том, и его глаза зажглись предвкушением. – Мы будем хвастаться им в школе, верней я, а змей и сова шипеть и ухмыляться.
Когда Гарри видел столько неприкрытой надежды и радости на лице ребенка, первое детство которого было омрачено ненавистью, как и его собственное, он не мог отказать сыну.
- Ну, если вы трое так этого жаждете… Идемте!
Он зашагал за возбужденно подпрыгивающим Томом, окончательно осознавая, что вместе с необычным фейерверком, напомнившим Хогвартс, окончательно растаяло прошлое. И пусть он сам внешне походил теперь на давно упокоившегося Волдеморта, Гарри все еще оставался любящим смелым гриффиндорцем, а сын… Том ничуть не напоминал красноглазое чудовище – это был самый обычный мальчик, просто счастливей многих детей в округе. И ради этого стоило начать все заново!

------------------------------------------------------------------------

*Рефуджи – от английского refugee (беженец)

@темы: джен

---

Название: Неисповедимы пути Фортуны
Автор: Славница
Жанр: AU/драма/роман
Герои: Гарри Поттер, Салазар Слизерин, Альбус Дамблдор
Рейтинг: PG-13
Тип: джен
Размер: миник (890 слов)
Саммари: Иногда самый неприятный момент является началом чего-то хорошего.
Дисклаймер: Герои не мои, а все остальное…
Комментарии: ООС, полное AU
Написано на Драббл-фест, Заявка от Shedan.



Статус: закончен.


------------------------------------------------------------------------------------






Едва Гарри переступил порог кабинета директора, на него накинулись Грюм и Бруствер, выбили палочку и спеленали магическими путами по рукам и ногам.
- В чем дело? – гневно выкрикнул парень, обращаясь к Дамблдору, удовлетворенно наблюдающему за происходящим.
- Помнишь, я говорил тебе о пророчестве, мой мальчик? – мягко спросил старик, накладывая на гриффиндорца еще и Силенцио. – Поверь, оно истинное, и только ты в состоянии победить Волдеморта. Но есть почти непреодолимое препятствие. Я сейчас не имею в виду твой юный возраст, небольшие познания в магических науках и не умение пользоваться собственными силами. В ту хэллоуинскую ночь Волдеморт неосознанно вложил в тебя часть своей души, и теперь ты, являясь его крестражем, должен погибнуть именно от его руки или совершить самоубийство до его кончины.
Я долго не знал, как добиться свершения пророчества и в то же время не оставить возможности возродиться Волдеморту. Теперь у меня появился гениальный план. Но, боюсь, ты не захочешь следовать ему даже ради всеобщего блага и из мести за смерть родителей, поэтому я прибегнул к таким мерам.
Договорив это, Дамблдор начал читать длинный речитатив на латыни, суть которого сводилась к тому, что Гарри, оказавшись в прошлом, в год, когда Том Реддл получил письмо из Хогвартса, должен похитить мальчика из приюта, а затем сжечь себя и ребенка в адском пламени.
Это была мощная разновидность Империо, но все же гриффиндорец сумел совладать с охватившим его желанием подчиняться. Гарри высвободил руки из магических пут и попытался помешать директору, который уже настроил маховик времени и собирался одеть его на парня. Однако результат оказался несколько иным от ожидаемого: замерший недавно прибор закрутился с невероятной скоростью, Дамблдор попытался его остановить, но не преуспел, а в следующее мгновение его и Гарри понесло сквозь время и пространство.
Когда круговерть разноцветных спирали завершилась, то оба мага, вцепившись друг в друга, начали бесконечное падение теперь уже с высоты равной примерно Астрономической башне. Гарри даже не успел испугаться, что в конце этого полета их наверняка ждет неминуемая гибель, когда почувствовал сильный удар и вырубился.
Очнулся он в широкой постели под серебристо-зеленым балдахином и едва открыл глаза, как к нему подошел молодой мужчина с длинными смоляными волосами и непроницаемыми черными глазами.
- Рад, что вы очнулись. Вы хорошо себя чувствуете? – спросил незнакомец глубоким баритоном.
- Благодарю, – хрипло откликнулся Гарри. – Где я и кто вы?
- Вы в Хогвартсе – это замок, который после перепланировки станет магической школой. Я – один из ее учредителей, Салазар Слизерин.
- Мерлиновы подштанники, времена Основателей! Ну, и занесла меня нелегкая, а верней старый маразматик! Кстати, сэр, не подскажете, вы нашли только меня или был еще кто-то?
- Да, вы лежали на пожилом мужчине с седой бородой, который к моменту, когда я к вам подбежал, был уже мертв. Не знаю, каким образом вы появились на недостроенной башне Годрика, но падение с такой высоты должно было закончиться для вас обоих плачевно. Однако он умер, а вы спаслись.
- Кажется, это моя природная особенность – не погибать, когда все остальные обязаны сдохнуть. Если уж я когда-то не умер после Авады Кедавры, то что мне обычное падение с высоты небоскреба.
- Кстати, ваше падение было несколько замедленно вырвавшимся из вашего тела сгустком темной магии. Каюсь, я не сразу сообразил, что он пытается вам помочь, и уничтожил это злое нечто, – признался Слизерин.
- Поверьте, вы оказали этим мне, да и всем окружающим, неоценимую услугу, – мягко откликнулся Гарри и пояснил: – Дело в том, что вскоре после моего рождения в мою голову попал осколок души одного монстра, который мог бы захватить мой разум или возродиться каким-то другим образом. Но теперь он обезврежен.
Они оба замолчали, затем Слизерин продолжил знакомство.
- Вы так мне и не представились, и мне бы хотелось услышать, откуда вы.
- Это слишком необыкновенно, и я боюсь, вы мне не поверите, – сказал Гарри, назвал полное имя и поведал свою историю без всяких купюр, закончив ее признанием: – Поэтому я ничуть не жалею, что этот старый манипулятор умер.
- Дамблдор отжил свое, а вы… Вам придется продолжить вашу жизнь здесь, с нами, так как прибор, перенесший вас сюда, превратился в обломки, и больше нет способа отправиться в ваше время, – бесстрастно сообщил Слизерин.
- Это нестрашно, наоборот радует, – заверил Гарри. – Жить в такое легендарное время...
- Я рад, что вы так легко реагируете на новость, – улыбнулся Основатель.
- Вы тоже выглядите не слишком впечатленным моим рассказом, – поддел его парень.
- Мы с вами принадлежим к колдунам, в среде которых возможны самые невероятные происшествия. Так что я посчитал нецелесообразным охать и ахать. Вам тоже это советую, когда столкнетесь с чем-то непривычным вам.
После этой фразы Слизерин гордо покинул комнату, а Гарри долго лежал, глядя на закрывшуюся за ним дверь, и думал о причудах собственной судьбы. Похоже, в кои-то веки она решила сделать ему королевский подарок, отправив туда, где он мог начать все заново без давящего груза ответственности за магический мир, без необходимости противостоять сильному темному волшебнику. А еще, пожалуй, Гарри мог воздействовать на историю таким образом, чтобы четверка основателей не рассорилась, и Слизерин не превратился в изгоя. И неважно, что этими действиями он как бы выполнял то, что хотел от него директор – избавлял магический мир от Волдеморта. Но это будет совершенно иначе, чем придумал старик. Гарри не собирался, да и не мог в силу сложившихся обстоятельств убивать Тома Реддла. Он хотел повлиять на судьбу Слизерина и тем самым на его далекого потомка. Основатель ему нравился, и хотелось сделать мужчину счастливым, ну, и себя в придачу. По крайней мере, это казалось реальней, чем собственное сожжение с ребенком в адском пламени.

@темы: джен

---

Название: Утро
Автор: Славница
Жанр: роман/PWP
Пейринг: ГП/ДМ
Рейтинг: NC-17
Тип: слеш
Размер: драббл (286 слов)
Саммари: хорошее начало дня.
Дисклаймер: Герои не мои, а все остальное…
Комментарии: ООС, частичное AU.
Заявка от Масена.



Статус: закончен.


--------------------------------------------------------------------------------------






Гарри вышел из ванной в одном полотенце и посмотрел на Драко, который был встрепанным и румяным после сна. В ту же минуту его член встал по стойке смирно. Мерлин, когда же он перестанет реагировать на любовника так остро? Ведь они занимались сексом почти всю ночь.
Драко заметил его состояние и сглотнул. Кадык блондина дернулся, и у Гарри окончательно снесло крышу.
- Хочу тебя, – хрипло выдавил он, впиваясь в податливые губы.
Драко простонал в его раскрытый рот и потерся пахом о бедро. Гарри сорвал с него рубашку, лаская, вылизывая нежную кожу, покрутил затвердевшие горошины сосков между пальцев, заставляя любовника выгибаться навстречу.
- Не мучай меня. Хочу большего, – попросил Драко, оперся о край кровати и расставил ноги, бесстыдно предлагая себя.
Гарри провел рукой вдоль его спины, ущипнул за ягодицу и сунул сразу два пальца в горячую глубину. Проход оказался не полностью закрытым после ночи и не требовал длительной подготовки. Поэтому, произнеся заклинания очищения и смазки, Гарри ворвался в подставленный зад. Драко зашипел скорей от наслаждения, чем от боли, прогнулся в спине, подался навстречу и потребовал:
- Двигайся!
- Да… – простонал Гарри, входя на всю длину.
Мерлин, как он любил, когда блондин был настолько податливым и готовым отдаться. Впрочем, и полушутливая борьба за доминирование нравилась ему не меньше, как и наигранное сопротивление. Но сейчас ему хотелось вбиваться в любовника по самые яйца, ощущать его ответную реакцию и стонать в унисон. Именно этим он и занялся, увеличивая амплитуду движения, врываясь в узкое теплое нутро со всей страстью. Почувствовав приближения развязки, он обхватил член Драко и попал в единый ритм с любовником.
- Мой! – прорычал он на пике оргазма, впиваясь зубами в плечо блондина.
- А ты мой, – хрипло ответил Драко, извернулся и впился в его рот яростным поцелуем.
Они рухнули на кровать, продолжая более неспешные ласки.

@темы: гарри/драко