[Славница]

"Оборванные ниточки", главы 5-8



Глава 5. Разговоры о прошлом Тома


Гарри настолько ушел в свои невеселые мысли, что не заметил, как Дамблдор приблизился к его кровати, и лишь сильное сжатие плеча и энергичное потряхивание вывело мальчика из оцепенения. Он нехотя распахнул глаза, изображая только что проснувшегося.
- «Не встречайся со стариком взглядом», – раздался в его голове взволнованный голос Тома. Забота от него была такой неожиданной, что гриффиндорец устремил взор на правое плечо директора.
- Как себя чувствуешь, мой мальчик? – мягко спросил Дамблдор.
- Немного мутит, – честно сознался Гарри.
- Мадам Помфри сказала, что у тебя сотрясение мозга, но не сильное. Как думаешь, мы можем поговорить? Это очень важно.
Гарри некоторое время обдумывал перспективы. Старик все равно не оставит его в покое, и разговор наверняка коснется дневника Реддла. Поэтому стоило провести его здесь, во владениях целительницы, а не в кабинете директора.
- Хорошо, если я останусь в кровати.
- Разумеется, – согласился Дамблдор. – Речь пойдет, как ты понимаешь, о происшествии в спальне. Пока ты спал, я поговорил с Джинни, и теперь хочу услышать твою версию.
- Не знаю, что она наговорила, но я застал ее в тот момент, когда Джинни копалась в наших вещах. Потом она меня толкнула, и мы оба упали с лестницы.
- Да, после некоторых колебаний, она рассказала мне ту же историю.
- Интересно, что она искала? – изобразил незнание Гарри.
- Джинни в порыве отчаянья выбросила свой дневник, а спустя некоторое время подумала, что ты подобрал его. Для отвода глаз она решила осмотреть все вещи в вашей комнате, оставив твой чемодан напоследок, – пояснил директор.
- Несколько нелогичные действия. Я никогда не понимал девочек – у них другой склад ума. Допустим, я бы подобрал ее дневник. Неужели бы я его не отдал владелице?
- Ты мог не знать, что это ее вещь – на тетради стояли другие инициалы.
- В любом случае я не любитель читать чужие дневники. Или вы так решили из-за того инцидента с вашим думосбором? Но я же не знал, что это!
- Нет, Гарри. Но тобой могло руководить любопытство. На дневнике надпись: «Т.М. Реддл».
- Мерлин, откуда это у Джинни?
- Ее отец проводил обыски в домах Пожирателей после исчезновения темного мага, в частности, в замке Малфоев. Артур любит разные магловские штучки, и не посчитал зазорным взять пустой ежедневник – а именно так выглядит дневник Тома.
- Если бы я нашел такую вещь, то отдал бы вам, – убедительно соврал Гарри.
- Я тебе верю, но мне показалось, ты пожалел маленького Тома, которого увидел в моих воспоминаниях, – вздохнул Дамблдор. – Поэтому я собираюсь поведать тебе, каким он был на самом деле – вдруг тетрадь все-таки у тебя.
Гарри с возмущением передернул плечами, но директор сделал вид, что не заметил жеста, и начал повествование:
- Том еще в детстве считал себя особенным. Миссис Коул, его воспитательница, рассказала мне, что он запугивал детей в приюте. Ты сам видел, что Том воровал, а еще не согласился принять помощь от меня. Да и в Хогвартсе он долго держался особняком, затем у него появилась свита, которая потом составила Внутренний круг Пожирателей смерти. Когда Тому было шестнадцать, он открыл Тайную Комнату – теперь я уверен, что это сделал он, а не бедняга Рубеус.
- Вы верили в виновность Хагрида? – перебил изумленный его лицемерием Гарри.
- Да, все об этом говорило, – подтвердил директор и пояснил: – Некоторые ученики показали, что его мохноногий питомец нападал на них. Одну девочку Арагог даже успел спеленать в кокон своей паутиной, но ему помешали впрыснуть яд.
- Арагог – это кто? – разыграл незнание Гарри
- Акромантул, восьмиглазый говорящий паук с острыми жвалами и очень сильным ядом.
- Он умеет вызвать оцепенение жертвы без паутины?
- Не знаю – эти создания плохо изучены, – явно слукавил Дамблдор. – Я готов признать свою ошибку, что не заступился за Хагрида. Но сейчас речь не об этом. Теперь я знаю еще кое-что. В тот же год Том зверски убил Редлов-старших, подставил Морфина, своего дядю, и впервые расколол душу на части, создав крестраж. Боюсь, к сегодняшнему дню он имеет несколько таких артефактов, и дневник один из них.
Гарри это уже знал от Тома – то, что касалось дневника. Помнится, поначалу его это сильно волновало, и он немного опасался, что артефакт станет воздействовать на него, как на Джинни. Но теперь парень был уверен, что Том не собирается ему вредить, потому что элементарно не в состоянии это сделать. Гарри, в свою очередь, тоже не мог, да и не хотел уничтожения обитателя дневника.
- То, что вы рассказали, ужасно, – сказал гриффиндорец, искренне веря в свои слова и собираясь допросить Тома по всем фактам, всплывшим в разговоре. – Но я, правда, не находил дневника Тома Реддла. Где Джинни выбросила его?
- В туалете Плаксы Миртл, около которого была обнаружена Миссис Норисс.
- Но это же женский туалет! Что я мог в нем делать?
- Искать вход в Тайную Комнату, например.
- Вы полагаете, он там? И еще, как вы считаете, она опять открыта?
Дамблдор долго молча, явно раздумывая, стоит ли говорить, но все же ответил:
- Когда напали на Колина, я склонялся к этой версии, но сейчас… Наверное, кто-то просто имитировал старые события. Что касается входа… Миртл умерла именно там, и ее призрак остался, словно страж. Но я вход не чувствую и не нахожу, а девочка-привидение не хочет открывать этот секрет или не знает его.
На этом разговор затух, директор заторопился на выход, явно желая продолжить поиски дневника. Гарри же попытался мысленно дотянуться до Тома, но тот не откликался, поэтому мальчик вынул тетрадку и написал:
«Ты убил дядю и семью отца?»
«Если да, то что?» – проявился сердитый ответ.
«Хочу разобраться, за что».
«Тебе непонятно без объяснений? Ладно, разжую. Морфин со своим отцом издевался над Меропой, моей матерью, считая ее сквибом. Когда же появился я, то дядя называл меня ублюдком. Ну а мой магловский папаша… Тут и объяснять нечего! Разве ты не собираешься убить Волдеморта, виновного в смерти твоих родителей?»
«Ты сказал это так, словно не считаешь его и себя одним человеком», – удивился Гарри и понял, что сам поступает аналогичным образом.
«В какой-то степени так и есть. Я его частичка, но разделение произошло так давно, что теперь мы две разные личности. Возможно, он, как более сильная и целостная, мог бы поглотить меня, но я надеюсь, этого не случится. Ведь тетрадь у тебя в руках».
- Вот возьму и уничтожу, – проворчал Гарри вслух
«Нет, – появилась надпись. – Мы по какой-то причине не можем навредить друг другу. И нам еще надо выяснить, в чем тут подвох».
«В этом году, когда я заговорил при всех на языке змей, Дамблдор сказал, что Волдеморт передал мне часть своих способностей, – снова взялся за перо Гарри, не рискуя говорить это вслух. – Может, он имел в виду, что в моей голове имеется осколок души этого монстра?»
«Звучит нереально, но я не так хорошо владею этим вопросом, как директор и мой создатель, – явно попытался успокоить его Том. – Предлагаю разобраться с этим вместе. Пока не нагнетай панику раньше времени».
«Тебе легко говорить».
«Конечно, я же часть его души, которая рискует навсегда остаться в этой чертовой тетрадке. Разве это не предел мечтаний?»
«Ты что, хотел бы выбраться?»
«А как ты думаешь? Именно поэтому, попав в руки глупой девчонке, я затеял игру».
«Не хочешь поведать подробности о том, что было полвека назад и сейчас?» – не надеясь на ответ, написал Гарри. Но Том решил быть как всегда откровенным.
«Прибыв в Хогвартс, я попал в Слизерин, – начал он издалека. – Это было ужасно, так как на факультете каждый кичился своей чистокровностью. А что мог сказать я? Сирота из магловского приюта. Поэтому я оказался в аутсайдерах, и мне пришлось принять покровительство, а если говорить прямым текстом, подставить зад старосте. Разумеется, мне хотелось найти хоть какие-нибудь магические корни – ведь недаром шляпа распределила меня именно в Слизерин.
Сначала я считал волшебником отца – ведь мать умерла при родах. Это не вязалось у меня с придуманным образом колдуньи. Но вскоре я выяснил, что Реддлы – маглы. Тогда я зацепился за имя деда – Марволо, и не прогадал – вышел на Гонтов и узнал, что являюсь прямым потомком одного из основателей Хогвартса, на факультете которого учусь. Осталось лишь доказать всем, что это так. Тут-то и всплыла легенда о Тайной Комнате и о том, что ее может открыть лишь Наследник Слизерина. Ушло несколько лет, и к шестому курсу я таки ее нашел...»
«Она в туалете Плаксы Миртл? – перебил Гарри. – Дай угадаю, вход – это раковина с кранами в виде змей?»
«Да, ты прав, – подтвердил Том. – Потом, если захочешь, я тебе ее покажу. Но вернемся к рассказу. Я спустился вниз и, будучи весьма самоуверенным, разбудил василиска – а именно он является монстром Салазара. Но меня ждало два разочарования: древний змей не собирался подчиняться мне беспрекословно и не мог отличить чистокровного волшебника от нечистокровного. Так что в результате его действий оцепенели и те, и другие, а потом погибла Миртл, и я не на шутку испугался, особенно после некоторых намеков Дамблдора, что он в курсе происходящего. Хагрид со своим Арагогом подвернулся мне под горячую руку и, честно говоря, я не надеялся, что это прокатит. Но, как видишь, с попустительства нашего общего знакомого, все получилось. Василиска же я усыпил».
«А Джинни?»
«Это обычный спектакль. Я втерся к девочке в доверие, питался ее магической силой и постепенно начал управлять. Иногда мне удавалось полностью завладеть ее телом, и тогда я накладывал чары оцепенения, в которых был силен еще со времен своей учебы в школе».
«Гад ты все-таки!» – вынес вердикт Гарри.
«Не всем быть такими белыми и пушистыми, как ты. Об тебя разве что ноги не вытирают, особенно Снейп, а ты…» – Том оборвал фразу, и дневник сам собой захлопнулся.
Крыть ему было нечем, и Гарри тяжело вздохнул, вспоминая свою терпеливость по отношению к Дурслям, которые использовали его в качестве домовика и боксерской груши сына.


Глава 6. Диадема


Прошло пару недель, во время которых Гарри пытался жить, как до знакомства с обитателем дневника. Но это плохо удавалось. Во-первых, друзья его по-прежнему игнорировали. Он немного сблизился с Невиллом, но того единения, что с Роном и Герминой, у них не получилось: слишком разные темпераменты и увлечения.
Еще, Гарри не терпелось достичь определенности, является ли он крестражем Волдеморта или нет. Поэтому он много времени проводил в школьной библиотеке, пытаясь найти литературу об этих артефактах, но даже в Запретной секции не обнаружил ничего, кроме упоминания о том, что их можно создать непосредственно после убийства человека.
Смерть родителей на его глазах и странный шрам-молния от смертельного проклятия, которое вообще-то никогда не оставляло отметин на теле, являлись косвенными доказательствами того, что Волдеморт мог вложить в сознание жертвы часть себя. Да и слова Дамблдора, после того, как Гарри продемонстрировал способность к языку змей, подтверждали эту теорию.
Все это заставляло замирать сердце мальчика от ужаса. Хотелось с кем-то поделиться. Но кому можно доверить такие сведения? На ум приходил лишь обитатель дневника. Поэтому, уединившись в пустующем классе и наложив на него запирающее заклинание, гриффиндорец снова раскрыл черную тетрадь и написал: «Мне страшно».
«Иди ко мне», – появился ответ.
В следующее мгновение Гарри оказался внутри дневника, и руки Тома обвились вокруг него, успокаивая, утешая. Гарри прислонился к его груди, и ему стало значительно легче, но все еще хотелось обсудить наболевшую тему, поэтому он поинтересовался:
- Что будет со мной, если я крестраж Волдеморта?
- Не паникуй, – велел Том, сильней прижимая к себе. – Раз ты дожил до двенадцати лет, и частичка его души не завладела твоим телом, то этого не случится и дальше.
- Но мне бы хотелось избавиться от этого довеска.
- А мне стать человеком. Но я же терплю.
- Слабое утешение.
- Не понимаю, чего ты вообще заволновался. До сих пор этот факт тебе не мешал.
- Да. Но вдруг Волдеморт возродится. Пытался же он это сделать в прошлом году.
- О тебе он вряд ли узнает.
- Как сказать. Он может догадаться. В присутствии Квиррела у меня болел шрам. У нас с тобой явно есть связь. Такая же может возникнуть и с ним – я же содержу в своей голове часть его души. И в любом случае, повторюсь, хочу, чтобы мое тело принадлежало лишь мне.
- Пока это так и есть, и ты достаточно сильный волшебник, чтобы не допустить изгнания своего разума из собственного тела, – сделал комплимент Том, затем фыркнул и лукаво добавил: – Есть разные способы овладеть твоим телом кому-то, помимо тебя.
- Что ты имеешь в виду? – напрягся Гарри.
- Это, – коротко отозвался собеседник.
Его руки скользнули по плечам и спине гриффиндорца, лаская, а затем рот соприкоснулся с губами Гарри в осторожном поцелуе. Это было настолько неожиданно и приятно, что мальчик и не подумал отстраниться. Он позволял целовать себя и гладить до тех пор, пока дыхание обоих не сбилось от нехватки воздуха.
- Зачем ты это сделал? – выдохнул ошеломленный Гарри.
- Хотел, – просто ответил Том, по-прежнему удерживая его в своем объятии.
В голове Гарри, воспитанного в строгости, вертелось, что целоваться с парнем неприемлемо, но ему понравилось происходящее и, как ни странно, оно успокоило волнение по поводу крестража, сидящего в его голове. Но, не зная, как вести себя после совершенного Томом, он снова вернулся именно к этой теме:
- Может, тебе известны книги о таких артефактах? В Запретной секции я ничего не нашел.
- В свое время я попросил Комнату по требованию предоставить мне такую литературу, – холодно ответил Том, нехотя выпуская его из кольца рук.
- Я никогда не слышал о ней, – заинтересовался Гарри, желая скрыть разочарование от его действий, так как ощутимо почувствовал одиночество и вернувшийся страх.
- Какие твои годы. Я узнал об ее существовании лишь на пятом курсе. Считается, что она может оказаться в любом месте Хогвартса и принять вид помещения, которое необходимо тебе в данный конкретный момент, то есть, если ты хочешь заняться зельеварением, то это будет лаборатория, если решил отдохнуть в тишине, то удобная спальня. Мне она предстала в образе старинной библиотеки. Потом я узнал, что Комната по требованию стационарна и находится на восьмом этаже за портретом Варнавы Вздрюченного.
- Ты мне ее покажешь?
- Разумеется.
После этого Гарри вылетел из дневника в пустующий класс. Ему на миг стало интересно, как выглядело со стороны его посещение дневника. Проваливался ли он в него полностью или только мысленно. Но задавать эти вопросы Тому сейчас, после поцелуя, почему-то не хотелось. Наверное, потому, что ощущения были слишком реальными, и не было желания узнать, что все это происходило лишь в его воображении, верней в мыслях.
- «Что застыл? Превратился в соляной столб?» – прозвучал ядовитый голос Тома в голове у Гарри, заставляя его встрепенуться.
Следуя указаниям невидимого собеседника, он проследовал на восьмой этаж и трижды прошел перед портретом довольно напыщенного идиота, который пытался комментировать его нелепые передвижения. Они несколько отвлекали от создания образа комнаты, расположенного за картиной. Поэтому она предстала перед Гарри неорганизованным складом потерянных, спрятанных и позабытых здесь вещей.
Гриффиндрец с недоумением бродил среди бюстов великих магов, рассматривал кубки и книги, расставленные на беспорядочно расположенных полках, разгоняя с них пыль и маленьких паучков, ткущих паутину.
- «Почему я оказался в таком странном месте?» – наконец, спросил он Тома и услышал мысленный ответ:
- «Потому что не сосредоточился, и Комната по требованию приобрела свой первоначальный, задуманный Основателями вид, а именно место, где можно найти потерянное и сокрытое».
Несмотря на то, что Том вряд ли мог увидеть его жест, Гарри кивнул и продолжил бессмысленные блуждания по странному помещению. Внезапно им овладело нетерпение, предчувствие опасности и в то же время предвкушение чего-то хорошего. В то же мгновение в его голове раздался голос Тома:
- «Странно, я чувствую связь с каким-то предметом, расположенным тут. Пройти немного вперед и вправо».
Не особо давая отчет в собственных действиях, Гарри безропотно подчинился. Вскоре его взору предстал бюст какого-то старика, на лысине которого криво сидела изящная диадема. От нее распространялись магические волны весьма похожие на те, которые шли и от закрытого дневника Волдеморта. «Это же еще один крестраж!» – ошеломленно понял Гарри, и ему показалось, что Том слово в слова повторил его озарение. Затем обитатель дневника заявил:
- «Я хочу прикоснуться к ней».
- «Если ты думаешь, что я собираюсь взять ее в руки, то не надейся», – предупредил его Гарри, испуганный такой перспективой.
- «Нет», – успокоил Том, и в помещении появился его призрак. Он был гораздо плотнее любого хогвартского привидения, но не таким реальным, как в дневнике.
- Ты всегда мог так поступить? – спросил Гарри, хмурясь.
Он и сам не знал, почему ему не нравится это открытие.
- Когда я общался с Джинни, мне это иногда удавалось, – прозвучал ответ, который вызвал в Гарри ревность, особенно после того, как Том дотронулся до его щеки рукой.
Прикосновение было странным: оно не походило на касание живого человека, но было не настолько ледяным и мимолетным, как похожий жест обычного привидения.
- Ты изображал перед ней влюбленность? – вырвалось у Гарри.
Том в ответ усмехнулся и снова погладил его по щеке, затем ехидно заметил:
- Должен же я был ее очаровать.
- Именно этим ты занимаешься, дотрагиваясь до меня?
- В какой-то степени.
- Я не глупая девчонка! – взорвался Гарри, отшатываясь. – Мне вообще противны твои действия.
- Не ври, – фыркнул Том, сокращая расстояние между ними и мимолетно целуя в щеку. – И не ревнуй. Ты мне нравишься по-настоящему, в отличие от рыжей малявки.
- Так я и поверил, – проворчал Гарри, заливаясь румянцем, и, чтобы преодолеет неловкость, напомнил: – Ты собираешься брать диадему? Ведь именно этого, кажется, ты хотел.
- Да, – подтвердил Том и добавил, еще раз проводя ладонью по его скуле: – Но смущать тебя – не менее желанное занятие. – Произнеся это, он все-таки подошел к артефакту, но его рука не смогла дотронуться до предмета. – Кажется, мне не хватает сил.
- И как их увеличить? – поинтересовался Гарри, не зная, радоваться или огорчаться, что у него ничего не вышло.
- В какой-то степени я энергетический вампир. Чем больше мы буде с тобой общаться, тем сильней я стану.
- А я?.. Не иссякнет ли моя магическая сила или жизненная энергия от общения с тобой? Помнится, Джинни выглядела неважно, когда ты питался ее энергией.
- Нет. Ты очень сильный волшебник. К тому же, часть души Волдеморта, которая несомненно находится в твоей голове, оберегает тебя от таких последствий.
- Вот уж обрадовал.
- Я старался.
Произнеся эту фразу, Том скрылся в дневнике. Похоже, он истратил все силы на это общение, потому что не откликнулся на мысленный зов Гарри. Тогда гриффиндорец взялся за перо и вывел на странице ежедневника: «Как мне быть с диадемой? Я боюсь оставлять ее здесь, но и брать в руки почему-то не горю желанием».
«Придется, – появилась надпись. – Ты должен спрятать ее в Тайной комнате. И не бойся. Короткое взаимодействие с диадемой не принесет тебе ощутимого вреда, которого ты опасаешься. Я это чувствую». Гарри испытывал схожие ощущения, поэтому согласился.
В этот же день, вечером, Гарри пробрался в туалет Плаксы Миртл, которая, к его радости, где-то гуляла, запечатал вход в него, прошептал над краном, изображающем змею, «Откройся» и, спустившись по наколдованному канату, попал в комнаты Салазара Слизерина. Это было невероятно величественное и в то же мрачное помещение, пропитанное угрозой, исходящей от погруженного в магический сон василиска.
«Если бы не это древнее чудовище, я бы согласился бывать тут чаще», – написал Гарри в дневнике, доставая его из-под рубашки.
«Он вряд ли проснется без произнесения ритуальной фразы, – успокоил его Том и тут же выдвинул другую причину непосещения: – Но бывать тут небезопасно: Дамблдор может обратить внимание на твои странные исчезновения».
«В таком случае, не будем рисковать понапрасну», – с сожалением согласился Гарри с приведенными доводами, положил диадему у статуи Салазара и покинул Тайную комнату.


Глава 7. Побег Блэка


Матч с Хаффлпаффом прошел без всяких приключений. Несмотря на то, что некоторые считали, что именно Гарри повинен в оцепенении Эрни, никто из игроков в квиддич не делал подлостей по отношению к нему. Возможно, сказывалось влияние их капитана и ловца Седрика Диггори, или все дело было в незлобивости тех, кто попадал на этот факультет. Так или иначе, но обе команды старались честно победить, но силы были приблизительно равными, и лишь поимка снитча обеспечила Гриффиндору победу.
По этому случаю в гостиной факультета устроили чествования команде, но Гарри довольно быстро покинул шумное общество, спеша проверить состояние своего чемодана. Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, что Добби в нем покопался. Правда, в отличие от Джинни, которая портила и разбрасывала вещи, лопоухое создание навело идеальный порядок – сказалась природа домовиков, предназначение которых сводилось к обслуживанию магов.
Конец года прошел достаточно тихо. Мандрагоры поспели лишь за три дня до экзаменом, но Криви и Макмиллан собирались сдавать их вместе со всеми.
Финальная игра с Рейвенкло добавила в чашу хорошего расположения к Поттеру еще пару лишних монет, но не повлияла на поведение Рона, который не подумал мириться. Поэтому, когда пришло время выбирать предметы на следующий год, Гарри посоветовался не с рыжим и даже не с Гермионой, а с Томом. В результате он отказался от Ухода, не записался на прорицания, зато у него появились руны, и, разумеется, остались все прошлые предметы.
У Дурслей Гарри ждали восстановленная решетка на окне, надежный засов с наружной стороны двери в его комнату и получасовая лекция родственников, во время которой дядя и тетя расписали ему в деталях линию поведения, где первым пунктом стоял запрет на магию. Он не стал спорить, так как это условие совпадало с правилами Хогвартса, и уже следующим утром был завален работой по дому и саду.
Лето пошло по накатанной колее с одним лишь дополнением: по вечерам ему было с кем побеседовать. Чаще они с Томом переписывались, но иногда обитатель дневника выходил наружу, садился рядом на кровать, обнимал за плечи и рассказывал о своем несчастливом детстве в приюте. В такие моменты Гарри понимал, что Дурсли – еще не худший вариант.
Мирное течение жизни было нарушено визитом тетушки Мардж, которая, едва выйдя из такси, принялась критиковать Поттера: и тощий, и неблагодарный, и ленивый. Спрашивала, часто ли его бьют в школе Святого Брутуса. Желая получить разрешение на посещение Хогсмида, Гарри безропотно сносил все.
Но гостья словно задалась целью вывести его из терпения. Ее высказывания становились все злее и обидней и, в конце концов, она договорилась до того, что обозвала отца Гарри алкоголиком, а мать – проституткой. Ярость окатила юного волшебника, и его магия вырвалась на свободу. Тетя Мардж начала задыхаться и раздуваться, как экЗОТСческий воздушный шар, и вскоре достигла размеров небольшого слона.
- Прекрати немедленно! – заорал дядя Вернон, выходя из ступора.
- Не подумаю, – сердито отчеканил Гарри и добавил еще и рой рассерженных ос, которые накинулись на всех Дурслей.
Сам он, решив, что с него хватит, сбежал в свою комнату, быстро покидал вещи в чемодан и направился к выходу.
- Если ты сейчас посмеешь уйти, ничего не исправив, то можешь не возвращаться. Если же осмелишься, то так и знай, спущу шкуру и выкину в придорожную канаву, – предупредил дядя Вернон.
- Не беспокойтесь, я не вернусь, – процедил Гарри и с силой захлопнул за собой дверь.
Едва он вышел за пределы сада Дурслей, как дом охватило странное свечение, вспыхнуло ярче, а затем погасло. Одновременно с этим Гарри почувствовал, что невидимые нити, связывающие его с этим местом, рушатся. Похоже, что какая бы магия не была наложено на это место, она исчезла, не оставив и следа. «Вот и замечательно», – обрадовался он и зашагал, куда глаза глядят.
Выйдя на шоссе Магнолий, которое связывало Литтл-Уингинг с Лондоном, Гарри задумался, как быть дальше. Можно было бы попробовать добраться до Рона – он смутно помнил с прошлого года, как туда лететь. Но ему не хотелось обременять семью Уизли, он так и не помирился с рыжим. Созвониться с Гермионой и напроситься к ней?.. Еще более неудобно. Значит, лучше всего добраться до «Дырявого котла» и снять там комнату.
Приняв такое решение, Гарри сел на автобусную остановку и стал ждать, надеясь, что транспорт ходит и ночью. Но прошло довольно много времени, а мимо не проехало даже ни одной легковушки. Становилось холодно и почему-то жутко – все-таки он еще ни разу не оставался на улице ночью. Ему слышалось шуршание в придорожных кустах, и мерещился пристальный взгляд кого-то невидимого.
И когда из темноты на противоположной стороне дороги соткался силуэт огромной черной собаки с вздыбленной шерстью и горящими глазами, нервы Гарри сдали. Он вскочил, выхватил палочку, и из нее вырвался сноп искр. В то же мгновение рядом с остановкой появился двухэтажный автобус.
- Вас приветствует «Ночной рыцарь», транспорт для колдунов и ведьм, находящихся в затруднительном положении, – оповестил кондуктор, выглянув в распахнувшуюся дверь. – Куда надо, парень?
- В «Дырявый котел», – справившись с паникой и изумлением, выдавил Гарри.
Кондуктор лихо втащил его чемодан по лесенке, а Гарри лишь пришлось подняться следом. Автобус сорвался с места, как ненормальный, и понесся по ночному шоссе. Минут через двадцать, не больше, они домчались до Лондона и, лавируя среди его узких улочек и потока столичных машин, оказались перед дверью в бар.
Заплатив за проезд, Гарри выскочил наружу. Хозяин «Дырявого котла» без лишних расспросов дал ему ключ от свободного номера, и остаток ночи мальчик провел в относительно уютной кровати, а утром отправился в Косой переулок, желая пополнить запас денег и позавтракать.
Несмотря на ранний час в волшебном квартале кипела жизнь. Магазины рекламировали свои товары, прохожие спешили по делам, а уличный продавец газет выкрикивал последние новости:
- Сенсация! Беспрецедентный побег из Азкабана. Что заставило Сириуса Блэка поступить подобным образом и как это ему удалось? Стоит ли Мальчику-который-выжил быть начеку? Не грозит ли ему это происшествие смертью?
«Какого?» – нахмурился Гарри, услышав свою дурацкую кличку, и купил «Ежедневный пророк».

«Сириус Блэк был другом Джеймса Поттера все школьные годы и входил вместе с ним в компанию, которая называла себя Мародерами. После рождения Гарри Поттера он стал его крестным отцом, а затем и Хранителем тайны, когда семье пришлось скрываться от преследования Сами-знаете-кого.
Это было огромной ошибкой погибших, так как Блэк оказался Пожирателем смерти и выдал их тайну. При попытке схватить его, он убил еще одного своего друга, Питера Петтигрю, и уничтожил тринадцать маглов. С тех пор Блэк находился в камере Азкабана. Однако несколько дней назад ему удалось выбраться на свободу. Поговаривают, что перед побегом Блэк постоянно бормотал: «Я найду его и уничтожу». Есть предположение, что эти слова относились к Гарри Поттеру».

- Я найду и убью Блэка! – прорычал Гарри, разрывая газету на мелкие кусочки.
- «Вряд ли ты способен на это, – раздался в его голове невозмутимый голос Тома. – Смертельное проклятие ты не готов использовать. Прибегнешь к магловским способам? Пистолет тебе никто не продаст, а зарезать взрослого мага, да и просто мужчину, для тебя нереально. Так что не клянись в том, что тебе не под силу».
Разумные слова несколько вернули Гарри здравомыслие, но он не перестал думать о том, как мало знает о родителях и их окружении. Встреча с гоблинами тоже не добавила ему настроения, как и возвращение в номер, где его ждало письмо от Корнелиуса Фаджа.

«Несмотря на то, что Вы сделали в доме магловских родственников, Министерство магии решило не предъявлять Вам претензии, так как Дурсли сами довели Вас до спонтанного выброса. Наши сотрудники ликвидировали последствия Вашей магии и частично изменили память Дурслям. Но Вы не можете вернуться туда, так как защита, которая стояла на доме, пала.
Проанализировав ситуацию, мы пришли к выводу, что, не взирая на побег Сириуса Блэка, который может угрожать Вам, Ваше нынешнее место обитания достаточно безопасно. И «Дырявый котел», и Косой переулок хорошо охраняются и являются довольно многолюдными местами, где преступник вряд ли нападет на Вас. Что делать с Вами следующим летом, решит Ваш магический опекун Альбус Персиваль Брайан Вульфрик Дамблдор, директор Хогвартса».

- Надо же, у нас с тобой один и тот же опекун, – фыркнул Том, который выбрался из дневника и вместе с Гарри читал послание министра.
- Это вдохновляющее известие, особенно если вспомнить, что выросло из тебя: безумный маньяк с замашками диктатора, – скептически парировал Гарри. – Интересно, что он придумает? Сначала были Дурсли. Кто следующий? Снейп, Филч, а, может, оба вместе, чтобы им удобней было издеваться надо мной? Как думаешь, могу я отказаться от такой опеки?
- Есть, конечно, опекунский совет. Но там вряд ли станут рассматривать претензии, высказанные такому знаменитому магу, как Дамблдор.
- Утешил.
- Прости, – без раскаянья протянул Том и обнял его, исправляя жестом вред, нанесенный словами. – Может, все еще обойдется. Впереди целый учебный год, и за это время может произойти многое.
Его губы коснулись виска Гарри, окончательно прогоняя печаль. «Я не один, – вздохнул гриффиндорец с явным облегчением. – А вместе мы – сила!»


Глава 8. Новое воплощение Тома


Жить в «Дырявом котле» было гораздо интересней, чем у Дурслей. Здесь Гарри был предоставлен самому себе и проводил дни так, как ему хотелось. Том тут тоже почувствовал некоторую свободу и чаще появлялся из дневника, объясняя это повышенным магическим фоном, который позволяет ему это делать.
Некоторое время история с Блэком не имела продолжения, и это позволило Гарри расслабиться. Он купил все необходимое к третьему курсу и несколько книг, рекомендованных Томом, и даже успел сделать все летнее задание до своего дня рождения, на которое получил чуть меньше подарков, чем в прошлом году.
Рон, по-видимому, решил, что не обязан поздравлять Гарри, но его мать, миссис Уизли, все же прислала посылку с выпечкой и новый теплый свитер. Не оставили его без презента и Гермиона с Хагридом, а так же Невилл и близнецы Уизли. Правда, к конфетам и шоколадкам, присланным Фредом и Джорджем, Гарри не стал притрагиваться. Зная этих приколистов, он не рискнул превратиться посреди Косого переулка в желтую канарейку или отрастить павлиний хвост.
Еще одним своеобразным подарком стала статья в «Ежедневном пророке», посвященная Сириусу Блэку, заголовок которой сразу привлекал внимание: «Предатель и убийца или невинно пострадавшая жертва».

«Сомнения в справедливости нашего магического правосудия были посеяны невероятной историей, развернувшейся в мирной деревеньке Оттерби Сент-Кэчпоул, где проживает семья Уизли, многодетных чистокровных магов, несколько стесненных в средствах. Впрочем, уровень их платежеспособности не имеет никакого значения для нашего рассказа.
Одним ранним утром в их довольно заросшем саду появилась огромная черная собака, которая напала на младшего сына Уизли, Рона. Верней, так показалось вначале. Она вырвала из его рук питомца, облезлую старую крысу Коросту и принялась терзать.
Выбежавший на крики сына Артур Уизли попытался остановить бешеное животное с помощью Ступефая, но не рассчитал силы. Собака отлетела на стену дома, ударилась об его угол и упала замертво, по-прежнему сжимая зубами крысу. Когда обитатели Норы, как называется дом семейства, рискнули приблизиться к ним, то вместо животных на земле лежали два человека: Сириус Блэк и Питер Петтигрю, которого все эти годы считали убитым первым магом.
В этом месте стоит задать вопрос: того ли человека когда-то обвинили в предательстве Поттеров?
Версия, что это был Блэк, строилась на обвинении Петтигрю, которое тот выкрикивал перед своей мнимой смертью. Считалось, что от несчастного остался лишь палец. Но теперь семейство Уизли могло лицезреть целый труп Петтигрю, который все эти годы скрывался у них под личиной домашнего питомца. Зачем?.. Ответ очевиден: он оклеветал друга и инсценировал собственную смерть, так как являлся истинным предателем. Хотя мы можем и ошибаться».

- Я совсем запутался в этой истории, – пожаловался Гарри Тому. – Хотя мне безразлично, кто именно из друзей моих родителей оказался предателем – я не знаю ни Блэка, ни Петтигрю, но представители правопорядка могли бы это как-то выяснить.
- Возможно, Блэк, находясь в истерическом состоянии, признал свою вину, и к нему не стали применять сыворотку правды. Именно поэтому теперь мы имеем то, что имеем, – философски изрек Том.
- Кто такой Хранитель тайны?
- Когда кто-то хочет скрыть свой дом с помощью Фиделиуса – мощнейших защитных чар, то прибегает к услугам специального мага, так называемого Хранителя тайны. С той минуты, когда ритуал завершен, никто не может найти их место обитания, даже стоя под окнами.
- Никто другой не может выдать адрес?
- Нет. Но то, что Петтигрю выжил, не значит, что именно он был Хранителем. Он мог просто чего-то бояться и поэтому жить в образе крысы.
- Зачем тогда Блэку было сбегать? Я вижу причиной этого лишь желание поймать истинного предателя.
- Возможно, но мы никогда не узнаем правды.
На этом разговор завершился, но не история. В середине августа Гарри пришло письмо из «Гринготтса», где его просили посетить банк.
- Вы стали наследником Блэков, и в связи с этим у вас появился титул лорда, а их родовой особняк стал вашим. Эти изменения дают вам право отказаться от магической опеки и жить в очень защищенном месте, – сообщил ему гоблин.
- Это самое приятное известие из всех, что случились этим летом, – обрадовался Гарри.
На следующий день они с Томом открыли дверь дома на площади Гриммо. Внутри царили пыль и запустение, а еще их встретил весьма нелюбезный домовик, обозвав грязнокровками. Однако, получив довольно неприятное проклятие от Гарри, быстро исправился и даже выказал подобающее уважение.
Здесь, убираясь наравне с брюзжащим Кричером, Гарри обнаружил еще один артефакт, от которого шел такой же магический фон, как от дневника и диадемы.
- Между прочим, – сказал Том, беря предмет в руки, – это не просто медальон. Он когда-то принадлежал Салазару Слизерину. Я помню, как спер его у одной старой перечницы вместе с чашей Хельги Хаффлпафф.
- Еще один крестраж? – нахмурился Гарри. – Сколько же их всего?
- Когда я узнал о них, то собирался создать максимально возможное число – шесть.
- Мерлин, если Волдеморт это сделал, то он превратился в настоящего монстра.
- Смотрю, ты перестал олицетворять меня с ним.
- Да, давно.
- Это радует.
После этой фразы Том притянул Гарри к себе и коснулся его виска легким поцелуем. Как всегда это вызвало теплую волну в теле гриффиндорца, и он зажмурился от удовольствия. Однако найденная вещь требовала прояснить ее дальнейшую участь.
- Что мы будем делать с медальоном?
- Я должен подумать, – после недолго молчания ответил Том. – Пока я повешу его себе на шею и посмотрю, что будет.
Уже спустя неделю стало понятно, что ношение артефакта позволяет Тому оставаться материальным довольно продолжительное время. Он даже успевал порыться в книгах обширной библиотеки Блэков, а наутро, как ни в чем не бывало, снова возникал из дневника. Поэтому даже Гарри начал склоняться к мысли, что Тому стоит рискнуть и попытаться воссоединиться с тем осколком, который спрятан в медальоне.
- Вряд ли неудача как-то повредит тебе. Ты же не совсем живой. Правда, меня пугает, что он может оказаться более злым и опасным.
- Я не позволю причинить тебе вред, – пообещал Том, изумляя Гарри своими словами.
Что это? Странное доверие или далеко идущие планы? Гарри хотелось верить в первое. Но, Мерлина ради, это же Реддл, слизеринец, из которого однажды уже вырос Темный Лорд. Однако глупое сердце, которое привязалось к этому темноглазому красавцу, не хотело испытывать сомнений и диктовало разуму оказать Тому помощь.
- Хорошо. Я не стану препятствовать, – выбрал Гарри компромиссное решение. – Только будь осторожен.
Том прижал его к себе вместо «спасибо», и на этот раз его губы коснулись рта Гарри. Затем он быстро ретировался в подземелье дома Блэков, а гриффиндорцу осталось лишь ждать, что выйдет из его затеи.
Надо сказать, что Том с каждым днем и так ощущал прилив сил и жизненной энергии. Поэтому ему тоже было страшно потерпеть фиаско. Причем самым неприятным исходом было для него не полное исчезновение, а возвращение к прошлому существованию, когда он не мог выбраться из дневника. Это положение казалось ему гораздо хуже смерти.
Но когда Том открыл медальон, то все страхи и сомнения испарились. Оказывается, Волдеморт заточил в этот крестраж ранние детские воспоминания, которые очень мешали взрослому магу своей непосредственностью и добротой. Если бы на его месте был враг, то ему пришлось бы столкнуться с защитой – подобием боггарта, а Том увидел перед собой маленького заплаканного мальчика, в котором признал себя.
- Ты пришел за мной? – с надеждой спросил ребенок, и Том вспомнил собственные мечты в этом возрасте – быть выбранным для усыновления, поэтому ответил как можно мягче:
- Да, ты больше никогда не останешься один. Я тебе обещаю!
Малыш кинулся ему на шею, и в следующее мгновение их фигуры объяло пламя. «Неужели все?» – мелькнуло в голове, прежде чем Том потерял сознание.
Когда он очнулся, то почувствовал биение собственного сердца. «Я стал человеком?» – изумился Том, делая первый довольно болезненный вздох. Это было похоже на правду, но в то же время пришло осознание, что ему, чтобы оставаться таким, придется постоянно носить медальон Слизерина. «Это не такая уж большая плата за новую жизнь», – решил Том и поспешил подняться наверх, не желая дольше волновать Гарри, к которому очень привязался.
- Мерлин, все получилось? – полу вопросительно, полу утвердительно выпалил Гарри, кидаясь ему на шею. – Я чуть не поседел за это время!
- В медальоне было заточено мое детство. Так что я стал целостной личностью. Не знаю уж, смогу ли я взрослеть, как все нормальные люди, но в остальном все замечательно, – успокоил его Том и сдавил в сокрушительном объятье.
Гарри ощутил тепло его тела и дыхания, услышал стук сердца и поверил, что с Томом будет все в порядке. Но какое-то внутреннее чутье говорило, что подобные эксперименты лучше не повторять. Именно это он и высказал вслух:
- Да, ты стал настоящим человеком. Но думаю, если ты поступишь и с другими крестражами подобным образом, то это будет уже перебор.
- Я тоже так считаю, – чуть помедлив, согласился Том. – Поэтому мы их уничтожим.
- Если я тоже его крестраж? – вернулось к Гарри забытое волнение.
- Уверен, мы найдем способ его нейтрализовать, не причиняя вреда тебе. Но если даже этого не произойдет, ты сможешь жить и с ним.
- Но вдруг я превращусь в монстра, как Волдеморт?
- Ты справлялся с осколком его души, даже будучи младенцем. Теперь, когда твой магический потенциал растет, это станет еще легче.
Уверенные слова Тома вкупе с поглаживаниями и поцелуями вселили в Гарри спокйствие, и он притронулся к его губам своими в знак благодарности. Но стараниями более взрослого собеседника легкое касание вскоре переросло в настоящий поцелуй. Однако у Гарри не возникло ни тени сомнения, что это неправильно, а появилось лишь сногсшибательное ощущение полета и полного счастья.

@темы: слеш/яой