[Славница]

"Единое целое", Часть 1, Главы 4-7


Глава 4. Сводник (POV Сэма)

С тех пор, как Рудольфус Лестрейндж убил мою обожаемую жену Лауру, я потерял половину души и, чтобы не сойти с ума, стал сводником. Мне было приятно соединять сердца людей, которые тянулись друг к другу, но не могли, по каким-то причинам, разобраться в своих чувствах. И надо сказать, мне это неплохо удавалось.
Своего единственного друга Люциуса Малфоя я не всегда понимал. Мне думалось, что его такая сложная жизнь, самого тайного из агентов аврорского отдела, сделала этого человека холодным и бесчувственным. Я считал, что он способен, да и то очень робко, любить только своего сына.
Но однажды на одном райском острове Карибского моря я повстречал своего друга совершенно другим человеком. Помнится, меня туда принудительно перенесли, и я не представлял, как выбраться. Поначалу я решил, что он необитаем, пока не свалился — в буквальном смысле слова — на парочку. Они настолько увлеклись процессом, а я был в такой глубокой задумчивости, что мы увидели друг друга лишь тогда, когда я упал на них, споткнувшись.
– Господа, я не хотел так вмешиваться, — сказал я, скатившись с любовников. — Но раз уж так вышло, не подскажете, где я и как мне отсюда убраться?
Люциус поднял на меня глаза. В них было совсем незнакомое выражение: неописуемая нежность, не предназначенная мне. Затем в его взгляде промелькнул испуг, на смену которому пришло относительное успокоение.
– Сэм, черт! Молись своему ангелу-покровителю, за то, что я узнал тебя, — засмеялся он, изумляя меня своим поведением.
– Люц, что ты здесь делаешь? — спросил я, как полный баран.
– А то ты не видишь, — фыркнул он, затем погладил любовника, который уткнул свое лицо в его грудь, что я приписал смущению, и добавил серьезней: — Надеюсь, наша встреча останется между нами?
– Ты забыл, что я подрабатываю купидоном? У вас проблемы, не считая твоей жены? Давай, Люц, рассказывай. Дядя Сэм поможет.
Малфой фыркнул. Затем грустно сказал:
– Вряд ли это тебе под силу. Мой друг сбежал из Азкабана.
Его любовник от удивления поднял голову, и я узнал его — Сириус Блэк. Его считали предателем Поттеров, но я-то знал и другую информацию — его подставил Петтигрю.
– Что может быть лучше, чем Пожиратель смерти в объятьях себе подобного, да еще и беглого зэка из самой страшной тюрьмы? — подтрунил я, но, видя их недовольство, заверил: – Я, разумеется, забуду о встрече, так как знаю о невиновности Блэка.

***

После этой встречи я пытался помочь Сириусу, но натолкнулся на бюрократические препоны. Вроде, в министерстве верили, что он не был Хранителем Поттеров и не убивал тех маглов и Петтигрю, но не собирались устраивать пересмотр дела, не поймав настоящего преступника. К тому же, они требовали возвращения Блэка в Азкабан, что было неприемлемым — он и так отсидел там двенадцать лет.
А потом был Отдел Тайн, арест Люца и падение его любовника в арку смерти. Многие считали, что это конец, но я знал, что оттуда можно вернуться, если кто-нибудь рискнет пойти за тобой. Это было весьма опасное мероприятие, требующее силы воли и решимости. Как я и подозревал, Люциус, не колеблясь, согласился.
– Я не хочу жить без Сириуса, — просто сказал он в свое оправдание. — Единственная причина, по которой я не хочу умирать, — это Драко. Недавно я обнаружил, что мой сын не только вырос, но и влюбился. Попытайся помочь ему разобраться в собственных чувствах, Сэм, и сойтись с объектом желания, если, конечно, существует хоть один шанс, что они могут быть вместе.
– Приложу все усилия, — обещал я. — Но мне надо знать, кого выбрал твой мальчик.
– Он не ищет легких путей, — невесело усмехнулся блондин. — Предмет его мечтаний не кто-нибудь, а Гарри Поттер.
Да уж… Но не будь я Сэмом Миллером, если не помогу Драко заполучить Поттера хотя бы в друзья! Правда, мне необходимо было узнать об этом знаменитом мальчике чуть больше, чем писалось в газетах. Для этого я решил найти Люпина, близкого друга отца Героя, но не представлял, с чего начать. И тут случай помог мне. Дамблдор попросил передать Снейпу свое письмо.
– Сэмюель, мальчик мой. Я бы сам, но мне как-то неприлично взламывать защиту дома Северуса, — сказал старый интриган.
Я фыркнул. Вот, значит, как! Старик решил доставать каштаны из огня чужими руками. Впрочем, мне не привыкать. Но вломиться в дом Снейпа, которого вообще-то недаром считали темным магом, было чревато. Да и зачем это делать? Что нужно от него Дамблдору, и почему он его не пускает. Все это я и спросил директора.
– Я хотел попросить Северуса забрать Гарри Поттера к себе. Мальчику надо заниматься, так как у меня есть основания считать его способным уничтожить Волдеморта, — ответил он. — Но Северус ссылается на личные дела. Представляешь?..
Скажу честно, я не представлял, но мало ли. Поэтому я сказал довольно ядовито:
– Вполне. Снейп молод. К тому же, я слышал, они плохо относятся друг к другу — вы же сами это санкционировали. Вы хотите превратить их отдых в кошмар?
– Речь не идет о совместном отдыхе. Лишь об учебе.
– Для этого тоже требуется взаимопонимание. Пока это произойдет, лето кончится.
– Что же ты предлагаешь?
– Себя в качестве наставника Поттера.
Дамблдор с легкостью согласился, но настоял, чтобы ко мне мальчишку все-таки доставил Северус. Мне пришлось согласиться, так как я не мог явиться прямо к гриффиндорцу, так как он меня никогда даже не видел.

***

Над взломом защиты дома Снейпа я трудился почти весь день. Наконец, хозяину надоела моя возня, и он сам ее снял и, распахнув двери, сердито поинтересовался:
– Сэм, тебе жить надоело?
– Я тоже рад тебя видеть, — поприветствовал я его.
– Что тебе надо? — вздохнул Северус, впуская меня в кухню. — Говори быстро и проваливай. Меня ждут.
– Кто? — не сдержал я свое любопытство.
– Дела, — отрезал он.
На его скулах появился румянец, что заставило меня хмыкнуть. Снейп мог обманывать кого угодно, но не меня. Он не врал Дамблдору, когда говорил, что у него есть личные причины не брать Поттера к себе. Я его явно поднял с постели. Да… Куда катится мир?.. Сначала Люциус, которого я считал ледяным принцем, пошел ради любви на очень рискованный шаг. Теперь Северус, которого все называли бессердечным сухарем, краснеет, как юнец.
– Ты долго будешь молчать и пялиться на меня? — вывел меня из размышлений о нем Снейп. — Я даже помогу тебе. Тебя прислал Дамблдор. Старик хочет, чтобы я нянчился с Поттером, забывая о нашей неприязни. Нам придется долго притираться. Лето кончится быстрей.
– Я это же сказал старику и предложил свою кандидатуру на роль наставника Поттера. Тебе же отводится роль человека, который привезет мальчика в мой дом. Как бы он не относился к тебе, но Гарри знает тебя.
– А если я приеду за ним не один, а с человеком, которому он доверяет, то мальчишка позволит доставить себя даже к Темному Лорду.
– Не шути так, — попросил я.
Мы помолчали, затем Снейп поторопил меня на выход. И тут я вспомнил о том, что в моем доме находится еще один подросток, который, по словам его отца, влюблен в Поттера. Стоит ли предупредить их заранее? Я решил задать этот вопрос Северусу. Слово за слово, и зельевар выведал из меня историю о Люциусе и об его предположении.
– Еще пару недель назад я не поверил бы твоей истории про Малфоя-старшего. Но если я смог, то он…
– Что смог? — поинтересовался я, когда Северус оборвал фразу, не договорив.
– Ничего, — отвел он глаза и снова покраснел.
Мерлин, мне нравился такой Снейп, способный стесняться! Хотел бы я знать, кто виновник его перемены. И тут судьба решила, что я достоин этого. В дверном проеме появился мужчина с чуть печальным выражением на лице и какой-то тоской в янтарных глазах. Так как на нем был халат, то я понял, что это и есть «личное дело» зельевара.
– Ремус Люпин, — представился он и чуть смущенно сказал: — Прошу прощения, но я кое-что подслушал из вашего разговора. Я думаю, что Гарри не стоит говорить заранее, что у вас в доме его ждет встреча с Драко. Сюрпризы в их возрасте вызывают всплеск эмоций, а это не всегда плохо.
– Гриффиндорская логика, Ремус, — фыркнул Снейп. — Но я склонен согласиться с ней. Я знаю обоих мальчишек и считаю, что они враждуют скорей по привычке. И еще, я всегда пристально наблюдал за Поттером и могу поклясться, что его внимание к Драко имеет не только отрицательный знак.
– И то… — поддакнул я. — Яростная ненависть часто скрывает совершенно противоположные чувства.
– Прямо, как у нас, — подхватил Ремус, обнимая своего любовника за талию. — И знаешь, Северус, давай покажем мальчику, что однополые отношения в мире магии воспринимаются лучше, чем, например, у маглов.
– Как ты себе представляешь эту демонстрацию? — хмыкнул Снейп. — Будем целоваться в каком-нибудь магазине, на улице или у Сэма во дворе?
– Почему нет? Ты стесняешься меня? — насторожился Люпин.
– Не говори глупости, — нахмурился Северус и поцеловал его.
Это явная демонстрации чувств, пусть только при мне, потрясла его любовника, и он поверил. Я же пристально изучал Снейпа, стараясь запомнить, как выглядит этот человек, став счастливым. Скажу честно, великолепное зрелище!


Глава 5. Способность к переменам (POV Гарри)

Когда я только попал в Хогвартс, то считал, что оказался в сказке. Впрочем, уже скоро я убедился, что волшебники тоже люди, со своими вполне обыденными горестями и радостями. В магическом мире у меня появились друзья и враги. Малфой с первого дня оказался во второй категории.
Если бы меня спросили, почему, я бы сказал, что в этом виновато его высокомерие, его откровенная неприязнь моих друзей и тот факт, что его отец был на стороне Волдеморта. По всем законам логики, так все и должно было оставаться, особенно теперь, когда этот красноглазый монстр возродился, Малфой-старший открыто поддержал монстра, а его отпрыск говорил каждому желающему это слышать, что спит и видит себя в рядах Пожирателей.
Но на пятом курсе, когда, казалось, мне занимали только проблемы с Волдемортом, занятия со Снейпом и присутствие в школе кошмара по фамилии Амбридж, я начал ловить себя на том, что слишком пристально наблюдаю за Драко. Я следил за ним во время занятий, высматривал его светлую макушку на переменах и видел сны, которых стеснялся и не желал их повторения.
Мерлин, кто там наверху так распорядился, что я оказался во всех отношениях особенным? Маг, выросший с боящимися и презирающими меня маглами, чертов Мальчик-который выжил, имеющий шрам-молнию, из-за которого никто не хочет видеть меня настоящего. Еще и человек, предпочитающий собственный пол, причем осознавший это фантазируя о парне с враждебного факультета, слизеринце, молва о котором гласит, что у него ледяное сердце.
Возможно, мои мечты остались бы лишь сновидениями и постепенно сошли на «нет», если бы я не встретил Малфоя в том подземелье. Отработки у Амбридж стали для меня унизительной пыткой, о которой я не желал делиться с друзьями. Снейпу с его показушной ненавистью не удалось за четыре года добиться такой пылкой неприязни в ответ, как этой дуре всего за пару месяцев.
Мне хотелось послать все к черту и наложить на министерскую жабу какое-нибудь мерзкое проклятье. Но принадлежность к гриффиндору — не просто эмблема на мантии. К сожалению, я светлый маг со всеми вытекающими из этого неудобствами. Не в моем характере кидать в преподавателей проклятья, особенно если наш декан велела «потерпеть».
Та отработка была какой-то особо изматывающей. Руку нестерпимо жгло, порезы кровоточили, мне откровенно хотелось плакать. Возвращаться в таком состоянии в гриффиндорскую башню — верх идиотизма. Гермиона непременно стала бы надо мной кудахтать, Рон предлагал бы испробовать на Амбридж что-то из арсенала близнецов, а я бы смущался и сердился. Поэтому я спустился в подземелье, опустился у стенки на пол и прикрыл глаза, стараясь привести свои чувства в относительный порядок.
Приближение Малфоя я ощутил задолго до того момента, когда он навис надо мной. Только этого не хватало, — простонал я мысленно и, приоткрыв опущенные веки, украдкой глянул на него. Никогда бы не подумал, что увижу слизеринца с таким выражением лица: сочувствующим, сожалеющим, нежным.
Не успел я изумиться, как он опустился со мной рядом и взял мою руку в свои ладони. При виде надписи в его глазах зажглась ненависть по отношению к человеку, сделавшему ее — не спрашивайте, как я это понял. Наверное, понимание пришло позже, когда я вспоминал все, что произошло после.
Сначала Малфой коснулся надписи руками, затем пристально глянул и впился в мой рот жадным поцелуем. Меня прошиб такой сильный ток, что я чуть ощутимо отпрянул, но не для того, чтобы вырваться, а желая ринуться в ответную атаку. Дальше началось безумие: наши руки, губы и стоны, каждый вздох и движение — все было подчиненно единой сжигающей нас страсти. Ни одна, самая безумная фантазия, не могла сравниться с реальностью.
На следующий день я испугался того, что произошло, и еще через пару дней ответил на намеки Чжоу, которая предлагала встречаться. Я хотел доказать себе, что я нормальный. Но ее слюнявый поцелуй и непонятные высказывания на нашем единственном свидании, убедили меня, что это невозможно. А еще были сны, которые теперь сводили меня с ума своей яркостью, ощущениями, что это не фантазии, и горьким разочарованием после пробуждения.
Малфой же откровенно злился на меня и стал еще невыносимей. Год мы закончили не просто соперниками, а настоящими врагами. Еще бы, он обвинял меня в том, что я поспособствовал аресту его отца, а я считал, что Люциус причастен к смерти крестного.

***

На лето меня отправили к Дурслям, которые после встречи с волшебниками не посмели меня эксплуатировать и вообще как-либо доставать. Мое состояние трудно описать словами. Сириус дал мне надежду, что у меня появится нормальная семья и родной человек. С его гибелью я лишился этого иллюзорного счастья. К тому же, я винил себя в его смерти.
За пару недель я почти впал в депрессию. И вот однажды, когда она уже пыталась завладеть мной основательно, ночью я увидел странный сон. Мне привиделось унылое место, заполненное густым туманом, сквозь который тянулась бесконечная дорога без конца и начала. По ней, понурый и усталый, в пыльной дорожной мантии шел светловолосый человек. Весь его вид говорил о том, что он находится в пути уже не одну неделю, и сильно вымотался, физически и морально. Но в то же время в каждом его движении сквозили решимость дойти до цели.
Я смотрел на него, не отрываясь, и мне казалось, что я утону в этом унылом пейзаже, в усталости человека, в его одиночестве. Это принесло мне страдание не менее сильное, чем из-за смерти крестного. А потом он на миг остановился и повернулся ко мне — даже во сне я вздрогнул: это был Люциус Малфой. Но не тот, холодный, высокомерный ублюдок, последователь Волдеморта, а какой-то родной и домашний.
– Держись, Гарри, я верну Сириуса, обещаю,– сказал он, когда наши взгляды встретились. — Если нет, то позаботься о Драко.
Проснулся я с надеждой и с верой в будущее. А днем Дамблдор прислал письмо, что меня скоро заберут от Дурслей. Окрыленный этим я поздоровался с родственниками и тут же нарвался на задание прополоть грядки. В принципе, я не возражал против труда на свежем воздухе, поэтому не стал спорить. К тому же, если быть откровенным, то мне нравилось это занятие: монотонная работа успокаивала, физическая нагрузка поднимала настроение. Я расслабился и окончательно выкинул депрессию из своего сердца.
– Поттер, чем вы занимаетесь и что на вас надето? — внезапно раздался в саду Петуньи голос, которого я не ожидал здесь услышать.
Обернувшись, я с трудом узнал в говорившем Снейпа. Вместо привычной для меня черной мантии на нем была магловская одежда, подчеркивающая стройную фигуру. Он ничего и не так стар, — решил я и удивился себе — кажется, я умудрился увидеть в своем преподавателе, да еще и в зельеваре, мужчину. Но даже не это изумило меня, а факт, что Снейп еле сдерживал улыбку.
– Что вы молчите и пялитесь на меня? — задал он новый вопрос.
– Что вас удивляет? — в свою очередь поинтересовался я. — Вы ожидали увидеть меня в мантии, так тут кругом маглы, да и вы сами… Это точно вы, профессор?
Последняя фраза вырвалась у меня случайно, и я ожидал, что Снейп разозлиться. Но он усмехнулся и съехидничал:
– Вспомнили о мерах безопасности?
Я пожал плечами.
– Что насчет вашего вида? — почему-то настаивал зельевар.
– Что не так? — откровенно не понял я.
– Вы похожи на домовика! — взревел он.
– В этом доме меня и держат в этом качестве, — я тоже повысил голос, затем смутился и, чтобы скрыть это, поинтересовался: — Что вас привело ко мне?
– Дамблдор просил вас доставить кое-куда, — напомнил Снейп и добавил: — Но вы в таком виде, что я не могу везти вас в приличный дом. Поэтому сначала мы посетим Косую аллею.
Я воззрился на него с таким изумлением, словно он покрасил свои волосы в розовый цвет или отрастил вторую голову. Невероятно, Снейп предлагал мне посетить магазины, чтобы я смог принарядиться! Мне хотелось еще раз спросить, точно ли это он, и если да, то здоров ли. Но я не стал рисковать.
Пока я размышлял, Снейп отправил куда-то мою сову, затем трансфигурировал обноски Дадли, которые его так поразили на мне, в темную мантию, и мы аппарировали.

***

Недалеко от магазина мадам Малкин нас поджидал Ремус Люпин, которому я искренне обрадовался. Правда, встреча была немного смазана тем, что мне вспомнилось, что Сириус был ему другом, и его смерть наверняка расстроила оборотня. Чтобы не затрагивать эту тему, мы обменялись дежурными фразами о здоровье, затем Ремус поинтересовался:
– Гарри, у тебя нет приличной одежды?
– Смотря где, — уклончиво ответил я, но потом решил быть откровенным: — К школе я обычно покупаю все новое накануне учебного года. Ну а у Дурслей… Мне не хочется говорить, что у меня есть деньги — они бы сумели отнять их. Сами же родственники обычно отдают мне одежду кузена, ссылаясь на нехватку средств.
– Эти уроды заставляют его работать, как эльфа, и держат в комнате под замком, — добавил со злостью Снейп. — Я еще поговорю с директором на эту тему!
Я снова удивился его поведению. Неужели я дожил до того момента, что этот мрачный человек проявляет обо мне заботу? Ведь еще недавно он презирал и ненавидел меня.
– Я притворялся, — заявил этот чертов леггилимент, прочитав последние мои мысли.
– Что изменилось? — осведомился я, сдерживая злость на бесцеремонное вторжение в мою голову.
– Не вашего ума дело! — рявкнул Снейп, напоминая о своем сволочном характере.
– Перестань пугать мальчика своим рыком, — попросил его Люпин, обнимая за плечи. — Лучше займемся его гардеробом.
– Вы займетесь? — не поверил я своим ушам. — Я как-нибудь справлюсь сам!
– Я не уверен в вашем вкусе, вспоминая ваши рубашки гриффиндорских расцветок, — фыркнул зельевар, заставляя меня снова сердиться на него.
– Это говорит человек годами не вылезавший из черной мантии! — не сдержался я.
– Я справился со своим внешним видом, значит, справлюсь и с вашим, — парировал он.
Мне нечем было крыть. Сегодня он был одет со вкусом и выглядел классно. Считая мое молчание беззвучной капитуляцией, Снейп схватил меня за запястье и потащил в магазин. Дальнейшее походило на сновидение. Они с Люпином выбирали мне наряды, спорили, какой цвет рубашек мне больше подходит, заставляли примерять, а под конец заявили, что мне необходим банный халат.
– На кой? — изумился я. — Я же не аристократ какой-нибудь.
– Вы собираетесь выходить из душа в одном полотенце на бедрах? — окидывая мою фигуру каким-то провокационным взглядом, поинтересовался Снейп. — В этом что-то есть.
Я вспыхнул, а Люпин засмеялся и пожурил его:
– Не смущай ребенка.
– Ему идет, — легкомысленно заявил собеседник, чем в третий раз до крайности изумил меня.
Что его настолько изменило за такой короткий срок — задался я вопросом. Когда я вышел показать им, как смотрюсь в их подарке, то получил ответ: это парочка, не стесняясь, целовалась. Мне тут же вспомнились мои собственные поцелуи с Драко в подземелье, и я впервые подумал, что в желании повторить это, ничего противоестественного нет.
Наконец, с покупками было покончено, и Люпин со Снейпом переместили меня в небольшой коттедж. Дверь открыл поджарый мужчина лет сорока с каштановыми волосами и карими глазами.
– Рад приветствовать вас в своем доме, мистер Поттер. Меня зовут Сэмюель Миллер. Я буду в следующем году преподавать у вас ЗОТИ. Но во время каникул обращайтесь ко мне Сэм.
– В таком случае зовите меня Гарри.
– Хорошо. Надеюсь, мы найдем с вами общий язык. В качестве первого испытания этого будущего взаимопонимания я прошу вас попытаться сблизиться с вашим соседом по комнате, еще одним моим гостем.
Миллер посторонился, и я увидел, что за его спиной все это время прятался Малфой-младший. Мерлин, как же мы будем жить в одной комнате, если мне по ночам снится, черт знает что о нас с ним?.. Но тут я вспомнил о парочке, которая привезла меня. Наверняка у Люпина и Снейпа было не мало разногласий в прошлом, но они как-то преодолели их ради взаимных чувств.
– Я постараюсь, — выдавил я вслух, обдумав это.
– Я тоже, — сказал Малфой и протянул мне руку.
В отличие от такой же сцены перед первым курсом теперь я ее пожал.
– Не прошло и пяти лет, — напомнил он мне ту же ситуацию.
– Лучше поздно, чем никогда, — сказал я.
– Слушайтесь Сэма и не слишком увлекайтесь… хм… дружбой, — посоветовал Снейп, и они с Люпином аппарировали.
Мы с Малфоем синхронно фыркнули, и я понял, что все будет хорошо.


Глава 6. Сближение

POV Драко
Я никогда не думал, что мне будет так сложно узнать о том, что я совершено не знаю своего отца. Я был не в состоянии даже представить, что он может быть таким нежным, любящим, нежным. Что он умеет беззаботно смеяться и дурачиться, как какой-нибудь ученик Хогвартса. Причем все это было не в его далекой юности, а относительно недавно, всего каких-то пару лет назад.
Отец всегда казался мне сдержанным. Я никогда не мог понять его эмоций, глядя на холодное, слегка высокомерное лицо. Когда-то я даже считал это признаком аристократизма и старался подражать ему.
И вот передо мной его записи, рисунки, колдографии и несколько пузырьков с воспоминаниями. Я изучал их со смесью удивления и обиды. Второе было из-за мыслей, что вся эта нежность, открытость и любовь принадлежат не мне и не матери, а его любовнику… нет, возлюбленному. Вот когда я осознал этот факт, то смирился с информацией и принял факт, что отец любит Блэка, крестного Поттера.
Пока происходил этот процесс, а это длилось почти неделю, Сэм, хозяин дома, где я жил, не беспокоил меня, пояснив, что занятия, которые он планирует проводить со мной, начнутся чуть позже, когда приедет еще один его ученик.
Жить мы с этим таинственным парнем должны были в одной комнате — довольно странной, кстати сказать. В ней не было мебели. Часть помещения была отгорожена занавеской. Там находились вешалки для одежды. Пол покрывал толстый ковер, стены тоже увешены ими, а два спальных места, располагавшихся довольно близко друг другу, представляли собой мягкие матрасы, лежащие прямо на полу.
Короче, создавалось впечатление, что Сэм всерьез опасается, что мы с его вторым учеником станем постоянно драться. Когда я увидел, кто это, то посчитал, что он не так сильно ошибался, как мне казалось. Поттер, чертов Мальчик-который-выжил, причина моей бессонницы и «особых» снов, предмет абсолютно недетских желаний. Мерлин, за что мне это! — мысленно взвыл я.
Правда, меня весьма обнадежил факт, что гриффиндорец пожал мою руку и пообещал вести цивилизованно. А слова крестного заставили меня покраснеть. Подумать только, Снейп, вечно хмурый и неприветливый, посмотрел на нас с улыбкой, подмигнул и игривым тоном посоветовал не увлекаться «дружбой». Я не поверил своим ушам и даже покосился на Поттера. Судя по его реакции — смущенный румянец во всю щеку, мне не послышалось.

***

Оставшись вдвоем в комнате (теперь не моей, а нашей), я не выдержал и поинтересовался:
– Что это было? Тебя действительно провожал Снейп, а не некто под оборотным зельем?
– Хорошо, если бы это было так, — хихикнул Поттер и, покраснев еще гуще, тихо пробормотал: — Ты еще не видел, как они целовались.
– Кто? — ошарашено задал я преглупейший вопрос.
– Ремус и Снейп, естественно, — с удовольствием пояснил Поттер и добавил: — Прикинь, они мне сначала на пару подбирали одежды, затем Снейп почти говорил комплименты, и в довершении, когда я вышел из примерочной, чтобы показать им, как сидит на мне халат, то увидел, что они целуются.
Некоторое время я взирал на Гарри недоверчиво, потом передернул плечами и, кинув пачку довольно откровенных фотографий своего отца и его крестного, заявил:
– Я уже ничему не удивляюсь.
Поттеру хватило одного взгляда, чтобы рассмотреть изображения и одарить меня не менее ошарашенным взглядом, какой был у меня пару минут назад. Затем он углубился в детальное изучение и хрипло спросил:
– Что это? Мимолетное увлечение или...
– Или. Причем настолько, что мой отец отправился вытаскивать Сириуса из-за завесы.
– Это возможно?
– Откуда я знаю!
Последняя фраза получилась резкой и несколько надрывной.
– Он вернется, верней они оба, — уверенно заявил Поттер.
– Да, или оба там останутся, как вариант, — не так оптимистично согласился я.
Мы уставились друг на друга, словно пытались заглянуть в душу. Ну, по крайней мере, я бы хотел знать, о чем Поттер думает. Его зеленые глаза потеплели, и он медленно двинулся ко мне. Вскоре мы стояли так плотно, что, пожелай мы всунуть между телами какую-либо колдографию, она бы не влезла.
Некоторое время мы продолжали гипнотизировать друг друга, наше дыхание смешивалось, сердце убыстряло бег. Затем Поттер приблизил свои губы к моим и неуверенно прикоснулся. Мы оба затаили дыхание и пару секунд не шевелились. А потом я ринулся в атаку на этот рот. Еще ни разу мы не целовались настолько неистово, страстно и с надеждой, что ли.
– Как думаешь, мы сможем так же поладить, как они? — спросил меня Поттер, когда нашим губам стало больно.
– Ты еще не понял, насколько они близки. Может, ты не готов к подобному, — язвительно сообщил я.
– Я готов. А ты?
Ну что за гриффиндорская дурость — искать ответы на все, причем моментально! Я не знал, что сказать, верней боялся этого чертового «да», которое вертелось у меня на языке. Поэтому просто заткнул его рот новым поцелуем.

POV Гарри
Мой налаженный мир переворачивался с ног на голову, но впервые я был более чем доволен таким положением дел. Наши дни на вилле были расписаны по минутам. Сэм повторял с нами все школьные предметы, делая упор на ЗОТИ, которое собирался преподавать в новом учебном году.
Несколько часов в день он посвящал физическим тренировкам, обучая нас приемам рукопашного боя. Эти все обязательные захваты под внимательным взглядом Сэма частенько приводили к не хилому возбуждению. Поэтому стоило нам остаться с Драко наедине, как мы накидывались друг на друга с ласками и поцелуями, как принявшие афродизиак идиоты.
Мы совместными действиями постигали мир чувственного наслаждения, впрочем, не переходя определенные границы. Обнажаясь друг перед другом, принимая совместный душ, ласкаясь и целуясь, мы пока не рискнули потерять так называемую девственность.
Не знаю, как у Малфоя, но у меня все было впервые. Я очень стеснялся и комплексовал. Сказывалось и магловское воспитание — мои родственники считали однополые отношения извращением. Драко то ли угадал все это, то ли сам хотел постепенного сближения. Так или иначе, мы не торопились. Хотя, если вспомнить, что позади у нас было несколько лет вражды, изредка разбавленной «особыми» встречами в подземелье, то все происходило с умопомрачительной скоростью.
Одним из запоминающихся событий этого лета стал, безусловно, мой день рождения. Конечно, с поступлением в Хогвартс я не оставался без подарков и даже праздновал его, пусть и с опозданием. Но еще ни разу это не делалось специально, да еще и в такой странной компании. Дело в том, что Сэм пригласил к себе Снейпа и Ремуса, и они согласились.
Мужчины прибыли на виллу в обнимку, довольные и улыбающиеся. Да-да, даже зельевар, пусть не широко, а одними уголками губ с несвойственным ему весельем в глазах, но все-таки. И что самое невероятное, он меня обнял! Они оба преподнесли мне подарки, а затем мы все сидели за столом, пили вино и разговаривали ни о чем.
На фоне этого подарки от друзей выглядели дежурными и обыденными. Рон, как всегда, ныл о том, что близнецы постоянно третируют его, Джинни каждый день посылает письма Томасу, Перси нудит о Фадже и о том, как замечательно работает министерство, мать готова вытирать ему нос, а отец носится с магловскими изобретениями.
Лишь Билл порадовал рыжика тем, что пригласил в Нору свою девушку — Флер. Впрочем, этот факт не только порадовал Рона, но и огорчил. Видите ли, мой друг завидует Биллу и ревнует француженку. Впрочем, о Гермионе он тоже постоянно думает и мечтает зажать ее в укромном уголочке, но не решается.
Кстати, сама Гермиона по-прежнему писала лишь об учебе. Она прислала мне планировщик заданий и какую-то заумную книгу по нумерологии, которую я не изучал. Ее послание было полно нравоучений и подобной чепухи.
После такого замечательного дня я немного боялся какой-нибудь гадости. Но последний месяц лета был окрашен успехами по всем предметам, стремительно развивающимся романом с Драко и экзаменом по аппарации, который заставил нас сдать неофициально Сэм. Это означает, что мы не ездили в министерство и не получили лицензию, но зато научились, по его мнению, этой науке на «Превосходно».
Последние дни лета были омрачены предстоящим возвращением в Хогвартс. Я, по крайней мере, очень боялся, что в школе вражда факультетов снова рассорит нас. Но Драко пообещал мне не быть заносчивым и высокомерным и не задевать моих друзей, а я, в свою очередь, заверил его, что сделаю все возможное, чтобы держать Рона в узде.
Еще мы решили пока не афишировать характер наших отношений, но постараться находить время для свиданий. Обсудив все это, мы более-менее успокоились и с большим энтузиазмом стали ждать сентября.


Глава 7. Больше, чем друзья

POV Гермионы
Весть о том, что я волшебница, перевернула мою жизнь с ног на голову. Когда же я узнала, что есть люди с детства изучающие магию, для меня стало делом чести доказать, что я не хуже их. Я истово учила уроки, читала массу книг и была зациклена лишь на отметках. Это не могло не сказаться на отношении ко мне окружающих, и если бы не история с троллем, то я превратилась бы в изгоя.
Гарри и Рон стали для меня не только друзьями, но и напоминанием, что в жизни есть место не только учебе. Они вовлекли меня в ряд приключений, которые, по праву, можно назвать даже подвигами. Мы спасали философский камень, расследовали таинственные нападения, спасали невинно осужденного и участвовали в Турнире волшебников. Конечно, чемпионом был Гарри, но мы с Роном помогали ему, вместе учили разные заклинания и болели за него. Жаль, что его победа была омрачена смертью Седрика и возрождения Волдемортом.
В прошлом году мы даже осмелились бросить вызов министерству магии. Сначала мы организовали занятия по ЗОТИ, так как были недовольны уровнем обучения, которое предлагал навязанный им преподаватель. А потом предприняли дерзкую вылазку в Отдел Тайн, где столкнулись с настоящими Пожирателями смерти.
На фоне таких героических событий я не заметила, как один из моих друзей стал мне более дорог. Я была готова часами слушать его голос, даже когда Рон говорил откровенные глупости. Я восхищалась его простодушием, умением веселиться и готовностью броситься на защиту. А еще у него была замечательная черта: умение быть опорой в сложной ситуации.
Правда, мне казалось, что рыжий абсолютно безразличен ко мне, как к девушке. Он постоянно надо мной подтрунивал, смотрел насмешливым взглядом и демонстративно заигрывал с другими девчонками. Когда я рассказала об этом маме, то она постаралась успокоить меня, что таким образом Рон пытается привлечь к себе мое внимание.
Выслушав ее, я решила выказать парню свое расположение и посчитала, что самый лучший момент для такого мероприятия — лето — время, когда я подолгу гощу в Норе. Правда, я не слишком понимала, что конкретно собираюсь предпринять. Мама, видя мои колебания, увезла меня на южное побережье Великобритании, где жили наши родственники. Там моя кузина дала массу уроков, как кокетничать и привлекать мужчин. Тем не менее, я по-прежнему испытывала нерешительность.

***

Уверенность в своих силах пришла ко мне в момент, когда я этого совершенно не ожидала. Началось все с того, что я сблизилась с пуффендуйкой Ханной Эббот, которая отдыхала с родителями на том же курорте, что и мы, и оказалась классной девчонкой. Впрочем, суть не в этом.
Как-то в один из пасмурных дней, когда мы с ней не могли пойти на пляж, она уговорила меня навестить старого знакомого их семьи. Мне всегда хотелось увидеть, как выглядят дома волшебников — ведь я бывала только в Норе. Да и сам маг, работающий в Отделе Тайн, вызывал во мне интерес, и я согласилась. Так мы оказалась на вилле Сэма Миллера. К слову сказать, ничего необычного в его жилище не наблюдалось, даже живых портретов.
– В следующем году я собираюсь вести особый курс ЗОТИ в Хогвартсе, который позволит посещающим его стать прекрасными боевыми магами и даже в дальнейшем поступить в Аврорат, — сказал хозяин дома после знакомства. — Надеюсь увидеть вас в своем классе.
– Вообще-то я никогда не хотела стать Аврором, — призналась Ханна. — Но в наше неспокойное время, когда возродился Тот-кого-нельзя-называть, стоит уметь защищаться.
– Мы с моими друзьями, наоборот, когда-то туда собирались. Правда, Рон наверняка завалил зельеварение, и его не возьмут на продвинутый курс. А без этого не сдать экзамены в Аврорат. Гарри же, боюсь, после смерти крестного разочаровался в этой профессии. Но мы трое непременно запишемся на ваши занятия, — сказала я.
– В таком случае, юные леди, вам стоит задуматься над тем, кто станет вашим партнером, — посоветовал Миллер и пояснил: — На моих занятиях все будут работать в парах. Причем это должен быть не случайный выбор. Между партнерами должно быть полное доверие, и в критической ситуации они обязаны, прежде всего, спасать друг друга, а не кого-то третьего, кто более дорог. Поэтому на такую роль лучше всего подходят близкие родственники или возлюбленные.
Если следовать его логике, то из двух своих друзей я должна выбрать Рона. Гарри всегда был намного сильнее нас: и духовно, и магически. Он привык быть одиночкой и не нуждался в поддержке, по крайней мере, в критических ситуациях. Впрочем, парни могли выбрать друг друга, так как считали себя братьями.
Огорченная этим предположением, я подошла к окну комнаты, которое выходило в сад. На скамейке сидела какая-то парочка и самозабвенно целовалась. Мне показалось, что парень — брюнет с растрепанными волосами — это не кто иной, как Гарри. Если так, то он предпочтет выбрать своей парой блондинку, с которой настолько близок, а не меня или Рона. Правда, я никак не могла узнать девушку.
В этот момент парочка встала и, продолжая целоваться, двинулась к дому, явно собираясь уединиться, чтобы заняться чем-нибудь более интересным, чем поцелую. Они прошли под самым окном, поэтому я смогла, наконец, разглядеть обоих.
– Не может быть! — воскликнула я в шоке.
Сэм подлетел к окну, понял причину моего изумления, порывисто задвинул занавеску и отчеканил:
– Юная леди, вас это не касается!
– Как это так? — возмутилась я. — Гарри — мой друг, и меня волнует все, что с ним творится. То, что я увидела — это гадость, и вы обязаны разобраться, что сделал этот белобрысый гаденыш, чтобы Гарри позволил ему так вести себя. Если же я узнаю, что вы ничего не предприняли, то сама разберусь во всем и не позволю этому продолжаться.
– А если это любовь и перед вами та самая идеальная магическая пара, создание которой является счастьем для любого волшебника, так как это сделает его сильнее в несколько раз?
– Нет, это невозможно!
– Вы ошибаетесь.
– В любом случае, это недопустимо!
– Что происходит? — поинтересовалась Эббот, вклиниваясь в наш эмоциональный диалог, который проходил на повышенных тонах.
– Мисс Грейнджер стала свидетелем сцены, не предназначенной для чужих глаз. Ее друг целовался с человеком, которого она всегда считала врагом, — пояснил Миллер.
– По-моему, это лучше, чем враждовать, — пожала плечами Ханна. — Герм, разве ты не слышала поговорку, что от ненависти до любви один шаг?
– Даже если это Поттер и Малфой? — сердито осведомилась я.
– Тем более! — уверенно ответила она. — Или ты сама неровно дышишь к своему другу и теперь бесишься от ревности?
– Нет, конечно, — заверила я. — Но, Мерлина ради, это же Малфой, скользкий слизеринец, будущий Пожиратель смерти.
– Не мыслите штампами, — поморщился Миллер.
Как ни странно, но они меня убедили. Какое мое дело, с кем целуется Гарри? Малфой — не Волдеморт и даже не его приверженец. Он вполне мог повзрослеть и измениться. А еще я подумала, что если эта парочка смогла преодолеть многолетнюю неприязнь и яростное соперничество, то я сумею перестроить наши дружеские отношения с Роном на любовный лад. Главное, чтобы это рыжее недоразумение увидело во мне не просто приятельницу, а девушку, которую можно полюбить.

POV Рона
Впервые я понял, что наша подруга — не просто хороший товарищ и «свой парень», а девушка, на четвертом курсе. Она тогда преобразилась для бала, на который пошла с Виктором Крамом. За этих годы я понял, что влюбился в нее.
Но как штурмовать неприступную крепость под названием Гермиона Грейнджер, не представлял. Она была такой умной, красивой, а я… рыжее недоразумение, младший брат в многочисленном семействе, самый обычный парень и средненький маг. К тому же, в этом году мне показалось, что между Герм и Гарри нечто большее, чем дружба.
Летом я не мог дождаться, когда друзья приедут в Нору, и, честно скажу, обрадовался, что Гарри не будет с нами. По крайней мере, я понадеялся, что этот факт позволит мне хотя бы попытаться предложить Гермионе встречаться.
Я строил грандиозные планы по соблазнению девушки. А все оказалось на удивление просто. Она появилась в кокетливом сарафане, такая красивая и в то же время простая, что я обнял ее за талию и закружил вокруг себя. Затем поставил на землю и поцеловал — сначала робко и нерешительно, а затем со всей страстью.
Когда мы оторвались друг от друга, то у Гермионы было такое ошеломленное выражение лица, что я решил извиниться:
– Возможно, я поторопился, и ты хотела бы, чтобы тебя целовал Крам или Гарри, но я не сдержался.
– Глупый. — Она ткнула меня своим пальчиком в лоб, и опустила голову на мое плечо. — Я так об этом мечтала…
Настал мой черед смотреть на нее изумленно. Герм мечтала о поцелуях со мной? Невероятно! Впрочем, я не собирался разбираться, правда это или красивая ложь, а снова впился в ее сладкие губы. Она пылко мне отвечала, и на какое-то время мы забыли обо всем. Мерлин, это было прекрасно!
Август сделал меня самым счастливым парнем на свете. Со мной рядом была любимая девушка, которая отвечала мне взаимностью. Если меня что-то и огорчало, то неведение, как там Гарри. Ведь весной погиб его крестный, и это наверняка делает его печальным. К тому же, я опасался, что его магловские родственники ведут себя, как полные ублюдки, и ему плохо и одиноко. Но за десять дней до конца лета он написал нам.

«Дорогие Рон и Гермиона.
Иногда я жалею, что меня нет с вами. Все-таки за прошедшие годы Нора стала мне вторым домом почти наравне с Хогвартсом. Но я счастлив в том месте, где меня поселил Дамблдор. Меня тут учат, у меня хорошая компания, и я получил надежду, что крестный, возможно, вернется из-за завесы.
Находясь в отличном расположении духа, я решил позволить себе дать вам совет. Приглядитесь друг к другу, поговорите откровенно. Мне показалось, что каждый из вас хотел бы видеть другого не другом, а возлюбленным. Если это так, то я желаю вам всяческого счастья и уверяю, что буду рад этому».

– Гарри благословляет нас. Не станем его разочаровывать, — хихикнул я.
– Надеюсь, ты так же спокойно отнесешься к его выбору, когда он влюбится, — не совсем к месту сказала Гермиона.
– Есть кандидатки? Он исповедался тебе? — по-прежнему шутливо поинтересовался я, хотя внутри зашевелился червячок обиды, что Гарри поделился не со мной.
– Ничего подобного не было, — успокоила меня девушка. — Просто я вдруг подумала, как ты себя поведешь, если пара Гарри, на твой взгляд, будет неподходящей.
– Мерлин, я сейчас такой счастливый, что принял бы любую девчонку, даже слизеринку, дочку Пожирателя.
Она смерила меня каким-то задумчивым взглядом и недоверчиво хмыкнула. Странно, почему Гермиона сомневается, что я приму выбор Гарри, каким бы он ни был? Главное, это не она. Остальное притрется. Он же мой настоящий друг, даже брат. А братьям прощаются любые причуды в любви. Я же искренне желаю Гарри счастья.

@темы: гарри/драко