Очень новогодний коллаж от Селестины Уорбик.

Стишки мои.


Не грусти, старый год провожая.
Сколько было в нем сумрачных дней.
И пускай зеркала отражают
Только юность души твоей.

Новый год приготовил подарки.
Ты не бойся – они от души.
Как поленья мечты греют жарко.
Всех поздравить сейчас поспеши.

@темы: картинки, праздник, стихи

---

Клип Вирент, по которому был написан фик "Contra spem spero" - да, именно в таком порядке. Про новый год там ни слова, но мне он кажется вполне рождественским.

"По волнам памяти"

@темы: клип

---

Последний день уходящего года. Выкладываю фик, написанный мной на прошлогодний рождественский конкурс для Слифора. Снаррик.




Название: Цепи Гименея
Автор: Славница

Пейринг: СС/ГП, ДМ/ГГ
Рейтинг: R
Жанр: роман
Тип: слеш, гет
Дисклаймер: Герои принадлежат Д.К. Роулинг.
Саммари: У Альбуса есть план. Но почему он сработал не совсем так, как ожидалось?..
Комментарии: ООС героев, мало обоснуя. Эпилог не учтен. Снейп живее всех живых.
Размер: миди
Статус: закончен.



Пролог. План Альбуса

Когда-то Альбус думал, что быть портретом легко и интересно. Реальность оказалась не так заманчива. Портреты вовсе не обладали всей информацией о том, что происходило в замке. Они висели не во всех коридорах и аудиториях, а рамки картины серьезно ограничивали обзор и свободу перемещения. Персонаж мог просто-напросто не пустить вас на собственный холст. А еще многие из нарисованных древних магов считали его, Дамблдора, прожившего сто пятьдесят лет, желторотым юнцом и пытались помыкать и командовать. Хорошо еще Северус, новый директор Хогвартса, нечасто пользовался правом посылать бывшего начальника и наставника с поручениями, отчего ему приходилось выслушивать недовольство других нарисованных директоров.
Но так как Альбус был не в состоянии изменить возникшее положение вещей — его портрет уже был нарисован, то ему осталось лишь смириться и приспособиться, что он и сделал за время существования в этой ипостаси. Настолько, что возомнил, что по-прежнему имеет право манипулировать живыми людьми.
Приближалось очередное Рождество, время, когда могли сбыться самые заветные желания и надежды, время романтики и подарков. И Альбуса искренне угнетало, что Северус до сих пор не позволяет себе поддаться атмосфере праздника, что он по-прежнему одинок и замкнут. В конце концов, сколько можно было оплакивать возлюбленную, которая умерла много лет назад? Пора отпустить свое прошлое, простить ошибки и позволить себе жить дальше. И Альбус не будет Альбусом если не постарается это исправить!
Вынеся такое решение, седовласый маг, которому больше не грозило дальнейшее старение, принялся подбирать кандидаток на роль новой «прекрасной дамы» для Северуса. Жаль приходилось ограничиваться лишь теми, кто работал в школе, а их было не так много: мадам Пинс, чуть старше Северуса, Хуч, на пять лет его младше, и недавно примкнувшая к преподавательскому составу Грейнджер, которая почти годилась ему в дочери.
Однако, поразмыслив, Альбус остановился именно на последней. Ведь первые две леди были сотрудницами Северуса не один десяток лет, и за это время ни он, ни они не выказали никаких признаков симпатия друг другу. А вот Гермиона… Едва появившись в замке, она довольно быстро сблизилась со Снейпом. Они частенько обсуждали новости зельеварения и даже совместно варили зелья, хотя девушка и не вела этот предмет, а преподавала трансфигурацию, сменив Минерву, ушедшую на пенсию.
Высказывания Северуса, характеризовавшие Гермиону, тоже позволяли Альбусу думать, что из их сотрудничества может выйти нечто большее. Никогда еще зельевар так откровенно не восхищался умом, твердостью характера и привлекательностью женщины. Исключение, пожалуй, составляла давно почившая Лили.
Оставалось лишь придумать способ, как подтолкнуть двух людей, испытывающих взаимную симпатию, переступить черту и вывести свои отношения на более интимный уровень. Альбус выбрал цепи Гименея, которые приковывали (в буквальном смысле слова) будущих супругов друг к другу. Не имея возможности держаться на расстоянии, пара училась взаимодействовать, находить компромиссы и узнавать партнера. Цепи, время от времени, становились настолько коротки, что притягивали соединенных вплотную, и, чтобы ослабить их, необходимо было целоваться или совершать другие действия, свойственные влюбленным.
Да, это было радикальное средство, но действенное. Причем цепи никогда не появятся на паре, которая не в состоянии преодолеть разногласия, или чьи сердца принадлежат кому-то другому. Они были частью помолвки, которая подразумевала конечной целью создание семьи, способной взрастить взаимную любовь и пройти бок о бок по жизни, поддерживая друг друга.


Глава 1. Поцелуй под омелой

В преддверии Нового года Гарри ощущал разочарование от несбывшихся планов и надежд. Не так серо и безрадостно он представлял себе свою жизнь после победы над Волдемортом. Тем более он не думал, что будет так одинок.
Роман с Джинни закончился, так толком и не начавшись. На шестом курсе Гарри, конечно, был полон радужных надежд, и ему казалось, что эта рыжеволосая девушка — его судьба. Но ему пришлось оттолкнуть ее в попытке защитить от красноглазого монстра, а когда угроза миновала, то ничего склеить так и не удалось.
Гарри все чаще сравнивал Джинни с ее матерью, крикливой и толстой особой. Поцелуи с ней ему редко приносили настоящее блаженство, а о более тесном контакте он и не мечтал. Она тоже не настаивала на близости, хотя и торопила со свадьбой и сетовала на его холодность и скованность.
Гарри долго недоумевал, отчего так происходит. Его тянуло к девушке, он хотел ее целовать и обнимать, но что-то мешало наслаждаться: то волосы, лезущие в нос, то сладкий запах духов, то слишком податливое и мягкое тело под руками. Возбуждение падало, настроение тоже. И лишь происшествие на крестинах дочери Билла все расставило по местам.
Тогда Гарри выпил несколько больше, чем собирался, и часть самоконтроля, который он привык держать, пала под натиском алкоголя. Появилось ощущение вседозволенности и раскрепощенности. Именно поэтому он не сопротивлялся, когда какой-то кузен Флер облапал его в туалете, а затем сделал потрясающий минет.
В миг невероятного по силе оргазма Гарри ясно понял две вещи: ему не просто понравилось, что к нему прикасался мужчина, но он бы с удовольствие оказал ответную услугу. В какой-то степени так и случилось. Гарри целовал, гладил, исследовал тело случайного партнера и просто одуревал от невероятных по силе эмоций, ощущая мускусный мужской запах и наглядное доказательство взаимности желания.
После этого Гарри и Джинни расстались. Причем инициатором была именно она, заявив, что устала от его нелюбви. Вскоре девушка нашла утешение в объятиях Энтони Голстейна, через год вышла за него замуж, и теперь у них подрастало два славных карапуза, в которых Молли души не чаяла.
Разрыв Гарри и Джинни стал последней каплей, которая привела к концу дружбы между ним и Роном. Отдаление началось еще тогда, когда Гарри участвовал в процессах по делам Пожирателей смерти, пытаясь добиться максимального срока тем, кто совершал ужасные вещи на службе у Волдеморта, и смягчить приговор невиновным, заблудившимся или, как Снейп, оказывающим помощь в победе.
Рон, в противовес другу, наоборот всеми силами доказывал, что злобный профессор и Малфои не заслуживают поблажек. Причем его не впечатлили ни рассказы Гарри, ни думоотвод Дамблдора, ни показания Кингсли, который, оказывается, был в курсе многих планов умершего директора. И больше всех, разумеется, рыжий нападал на Гарри, считая, что он-то мог бы и не прощать, приводя в качестве аргументов плохое отношение подследственных к нему.
Поттер, разумеется, злился, они ругались и подолгу не разговаривали. Затем наступило временное потепление, так как Люциуса все же посадили в Азкабан. Но когда он умер, и Гарри, с присущей ему добротой и состраданием, сблизился с Драко, ссора с Роном возобновилась.
Не улучшало отношений и то, что Гарри не пошел в Аврорат, хотя его туда звали без экзаменов. Ему надоело бегать с палочкой на перевес за «плохими парнями», спасать невинных и подставлять свою жизнь под удар. Он вообще не спешил с выбором места работы и, едва процессы прекратились, отправился путешествовать, благо средства позволяли. Денег Поттеров и Блэков было много — их с избытком хватило бы и на десяток наследников. Да и за победу над Волдемортом Гарри получил приличную сумму, правда, половину отдал в пользу сирот и жертв магической войны.
Возвращаясь из очередной поездки, Гарри больше времени проводил в Малфой-меноре, чем в Норе. Они с Драко стали настоящими друзьями, а со Снейпом научились общаться мирно. Рон не раз высказывался отрицательно по этому поводу, а, когда Гарри и Джинни расстались, устроил настоящую истерику, наговорив гадостей.
Поттер решил, что с него хватит, и не стал мириться. Поддержала его и Гермиона, которая устала от упрямства Рона и его бесконечных романов. Став преподавателем трансфигурации и деканом Гриффиндора, она тоже частенько общалась и с Драко, новым зельеваром Хогвартса, и со Снейпом, называя мужчину по имени.
Два года назад к коллективу школы присоединился и Гарри, заняв место профессора ЗОТС. И все было бы замечательно, если бы он не осознал одну вещь: его неодолимо тянет к Северусу — Снейп позволил называть себя по имени в приватной остановке, но сам редко поступал аналогично. Причем это не была банальная страсть, а гораздо более глубокое чувство.
Но, Мерлина ради, мужчина никогда не ответит ему взаимностью. И не только потому, что видит в нем своего школьного врага Джеймса, но и из-за любви к Лили, матери Гарри. Это невероятно угнетало молодого человека.
Сказывалось и отсутствие опыта в построении отношений. Осознав свою нестандартную ориентацию и смирившись с ней, Гарри по-прежнему оставался почти девственником. Все его контакты с мужчинами, происходившими в строжайшей конспирации, ни разу не доходили до проникновения, ни в активной, ни тем более в пассивной роли.
В последнее же время Снейп очень сблизился с Гермионой, проводя с девушкой почти все свое свободное время. Он даже иногда улыбался и так смотрел на нее, что Гарри невольно начинал ревновать. А еще новый директор изредка сравнивал ее с Лили, заставляя молодого человека думать, что их отношения могут перерасти в нечто большее, чем сотрудничество и дружба.

***

Постаравшись пригладить волосы и приведя себя в порядок, Гарри вышел из своих апартаментов, чтобы окунуться в предпраздничную суету. Большой зал был украшен свечами и елкой, по коридорам, тут и там, стараниями домовиков была развешена омела, летали поздравительные открытки и всюду попадались целующиеся парочки.
Гарри несколько удивляло, что Снейп, довольно мрачный и суровый тип, не спешит наводить порядок. «Может, ему тоже передалось рождественское настроение? — размышлял он, шагая в подземелья. – Жаль, что мне это вряд ли поможет». Нет, Северус перестал отрицательно отзываться об его уме, и не называл себялюбивым болваном. Но их общение все еще было достаточно натянутым и холодным, и не переросли даже в приятельские отношения, не говоря о дружбе. А Гарри хотелось намного большего. Именно из-за желания сделать очередную попытку сблизиться он и направлялся к апартаментам Северуса.
Не дойдя до заветной двери несколько метров, Гарри увидел, что предмет его грез выходит из лаборатории вместе с Гермионой, оживленно беседуя. В душе привычно всколыхнулась ревность, которая вполне могла бы разрушить многолетнюю дружбу с девушкой, если бы не один нюанс. Он частенько замечал, что Гермиона с еще большей нежностью и надеждой поглядывает на Драко Малфоя.
Блондин, в свою очередь, отвечает ей не менее пылкими взглядами. А недавно Драко признался Гарри, что желал бы видеть Гермиону не только возлюбленной, но и женой. Единственное, что останавливало Малфоя от форсирования событий – это прошлые, совсем негладкие отношения. И он предпочел тактику постепенного сближения.
Догадывалась ли девушка о планах бывшего врага, для Гарри оставалась загадкой, но он делал все возможное, чтобы свести этих двоих вместе. Руководило им, признаться, не только желание помочь застенчивой парочке, но и собственная влюбленность в Северуса.
– Сопролохвоста вам в задницу! — вырвал Гарри из размышлений недовольный голос мужчины, который, оказывается, попал в ловушку омелы.
Пара семикурсниц Слизерина, пробегая мимо, хихикнула и предложила помощь, но Снейп так грозно рыкнул и сердито зыркнул, что они умчались, боясь потерять баллы или получить проклятие. Гермиона тоже почему-то медлила. И Гарри решил использовать шанс. Не давая себе раздумывать, он стремительно приблизился к мужчине и, пока тот не начал протестовать, поцеловал.
Сначала губы Северуса были плотно сжаты, но затем они разомкнулись, и легкое, целомудренное касание превратилось в настоящий страстный поцелуй. Это было настолько ярко, желанно и невероятно, что Гарри застонал от наслаждения. В ту же секунду мужчина оттолкнул его и возмутился:
– Что ты себе позволяешь, Поттер?
– Просто спасал вас из цветочного плена, — как можно невозмутимей ответил Гарри.
Снейп смерил его яростным взглядом и буквально сбежал из коридора.
Некоторое время в нем висела тишина. Затем Гермиона сказала:
– Знаешь, я бы на твоем месте сделала это еще парочку раз, пока это омеловое безумие царствует в школе.
– Боюсь, второго шанса он мне не даст, — вырвалось у Гарри.
– Так я и знала, он нравится тебе! — воскликнула девушка.
– Хм… — неопределенно протянул он, краснея.
– Да не тушуйся ты так! Я давно подозревала, что тебе больше нравятся парни. Конечно, Северус не подходит под эту категорию. Но между вами всегда искры летели.
Гарри, не ожидавший, что она так просто все это воспримет, приободрился, но все же проворчал:
– Ему, между прочим, нравилась моя мать.
– Мерлина ради, не в сексуальном плане! — с некоторым раздражением воскликнула Гермиона и пояснила спокойней: — Они дружили, как мы с тобой.
– Ты-то откуда знаешь? — изумился он.
– Имела глупость спросить, — смущенно призналась она.
Ему хотелось выяснить, при каких обстоятельствах это произошло, но, боясь, услышать, что это было в какой-нибудь откровенный момент, Гарри не стал, парировав:
– Это не имеет значения. Я — это я: мало того, что парень, так еще и сын Джеймса Поттера.
– Первое утверждение — глупость. Маги, будет тебе известно, бисексуальны, и однополых пар в волшебном мире пруд пруди. Правда, они стараются обзавестись еще и наследниками, но даже такие браки бывают. Что насчет твоей похожести на Джеймса… не такая уж она явная. И в любом случае, для Северуса ты давно не только сын своих родителей, но вполне самостоятельная личность, — попыталась утешить его Гермиона.
– Короче, ты даешь благословение, — подтрунил Гарри.
– Если оно тебе надо, то да.
– А я даю его тебе с Драко.
Гермиона тут же помрачнела и с сожалением выдавила:
– У нас гораздо больше разногласий. Я грязнокровка. Вряд ли он женится на мне, а быть любовницей или содержанкой — не для меня.
Пришло время ему утешать подругу:
– После войны Драко стал иначе смотреть на многие вещи. У тебя есть шанс, Гермиона.
– Поживем — увидим, — оставила за собой последнее слово девушка, прерывая смущающий обоих разговор.


Глава 2. Цепи

Альбус был не на шутку раздражен. Первый этап, который он подстроил, бездарно провалился из-за глупого стечения обстоятельств. Повесить омелу над дверями лаборатории Северуса — такая отличная идея не сработала, потому что девочка растерялась. А кто бы не стушевался под грозным взглядом нынешнего директора Хогвартса? Разве что Гарри, вечный герой и спаситель!
Седовласый волшебник укоризненно покачал головой, впервые не одобряя эту черту характера своего любимого ученика. Что за привычка спасать даже тогда, когда жертва не нуждается в этом?! Альбус был уверен, что, помедли Гарри, Гермиона взяла бы себя в руки и поцеловала Северуса. Он тоже хорош, упустил такой шанс. В конце концов, пара стояла достаточно близко, и можно было запустить цепи, невзирая на обстоятельства.
В следующий раз Альбус не упустит такой возможности. Надо только отвлечь извечного спасителя. Для этого придется прибегнуть к помощи еще одного молодого преподавателя — Драко Малфоя. По мнению Альбуса, он с радостью поспособствует воссоединению двух людей, самой судьбой предназначенных быть вместе. Бывший слизеринец любил Северуса как родного, к Гермионе давно не испытывал былого презрения, а с Гарри и вовсе дружил.
Пока портрет Дамблдора, перебираясь из картины в картину, искал Драко по Хогвартсу, блондин в одном из коридоров замка выслушивал кипящего праведным гневом Северуса.
– Этот мальчишка думает, что ему можно все! Он унизил и оскорбил меня, издевался хуже своего папаши!
– Что-то я слабо верю, что Гарри поступил с тобой подобным образом. Что он сделал? Может, ты не так его понял? — мягко поинтересовался Драко, с недоверием глядя на мужчину, которого всегда почитал за второго отца.
Малфою давно казалось, что Поттер неровно дышит к Северусу, но не решается открыться, боясь быть непонятым и отвергнутым. Впрочем, это были лишь досужие домыслы. Да, они с Гарри стали приятеля и даже друзьями, но им было далеко до того, чтобы вести откровенные разговоры на личную тему.
– Он посмел воспользоваться ситуацией — я попал в плен омелы — и поцеловал меня! — все таким же негодующим тоном пояснил Северус.
Мерлин, только этот нелюдимый и подозрительный мужчина мог раздуть такое событие до масштабов трагедии! Не справившись с весельем, Драко выдал:
– Что такого в банальном поцелуе?
– Лишь то, что Поттер не стал бы так поступать без желания меня унизить, — зло парировал Северус. — Или ему что-то стало известно?
Вот это уже было оскорблением в адрес блондина. Да, Драко знал маленький секрет нового директора Хогвартса. Когда-то, еще будучи прикованным к больничной койке (Снейп долго лежал в Мунго после укуса Нагайны), Северус проговорился, как относится к Поттеру. И это была далеко не ненависть. Он любил его, не надеясь на взаимность.
Потом, уже выздоровев, Северус пытался убедить Драко, что он его неправильно понял, но было бесполезно: блондин лишь убедился в его искренности. Но сказать об этом Гарри…
– За кого ты меня принимаешь?! — вслух возмутился Драко. Потом вспомнил взгляды Поттера, полные желания и восхищения, направленные на Северуса, и добавил: — Почему ты не веришь, что он нечего плохого не замышлял? Это могло быть именно тем, чем и было — просто поцелуем — искренним желанием вытащить тебя из щекотливой ситуации с наименьшими потерями для твоего достоинства. Согласись, унизительней было бы, если бы это сделала какая-нибудь ученица.
– Он почти так и сказал, — чуть растерянно сознался Северус, в душе которого шевельнулся росток слабой надежды на взаимность.
– И что же ты бесишься?
– За потерю собственного контроля!
Драко откровенно засмеялся, поняв, что на невинный поцелуй Гарри, мужчина откликнулся со всей своей страстью. Жаль, его не было рядом!
Северус смерил Драко взбешенным взглядом и сбежал, не желая продолжать щекотливую тему.
– Я думаю, Северус был возмущен тем, что Гарри влез не в свое дело, — раздался старческий голос за спиной Малфоя.
Драко оглянулся и увидел на портрете Бартока Малдуна, председателя совета магов в начале пятнадцатого века, еще и недавнего директора Хогвартса Альбуса Дамблдора.
– Поясните, сэр.
– В коридоре была другая личность, которая вполне могла справиться с задачей. Думаю, ее поцелуй Северусу понравился бы больше.
– Кто же это? — недоверчиво осведомился Драко, уверенный, что старик ошибся.
– Гермиона, — прозвучало в ответ.
– Хм… — фыркнул Драко, побуждая Альбуса развить мысль, что портрет и сделал:
– Они в последнее время много общаются. Я не раз слышал, как Северус отзывается о ней уважительно и с симпатией. Да и Гермиона тоже. Думаю, они подходят друг другу, но сами никогда не пойдут на сближение. Вот я и решил помочь заблудшим сердцам.
Драко вовсе не нравилась эта идея, хотя бы потому, что он сам был очарован бывшей гриффиндоркой. Его, конечно, немного смущало, что Гермиона маглорожденная, но, проведя расчеты, он убедился, что влияние ее генов лишь улучшит их род. Да, это было не слишком романтично и даже прагматично, но он был Малфой, и этим все сказано.
Был бы жив Люциус, Драко не решился бы на такой брак, но отец умер. Мать же всегда считала, что надо жениться по любви, и одобрила выбор сына. Оставалось лишь добиться взаимности от гордой гриффиндорки. Он проделал титанические усилия, чтобы завоевать ее уважение и дружбу и наметил некоторое форсирование событий по сближению в эти рождественские дни. Однако планы Дамблдора могли испортить его собственные.
Прав, ох как прав был бывший директор Хогвартса, говоря, что Гермиона и Северус испытывают симпатию друг к другу. Нет, речь не шла о любви — лишь об уважении. Но вдруг это вырастет в нечто большее?.. «Тогда в школе будет два человека, страдающих от чужого счастья, причем один из них я. Так не годится!» — мелькнула в голове Драко сердитая мысль.
– Так вы согласны? — вывел его из задумчивости голос Дамблдора.
– Что, простите? Я прослушал, — сознался Драко, понимая, что старик что-то предлагал ему.
– Я просил вас о помощи, — охотно пояснил Альбус. — Вы же хотите счастья Северусу?
– Разумеется, — искренне ответил молодой человек.
– Тогда помогите ему соединиться с человеком, которого он любит!
А что, это была замечательная идея. Правда, старик ошибался в сердечной привязанности Северуса, но он-то, Драко, знает, как обстоит дело на самом деле.
– Приложу все усилия, — пообещал он, надеясь, что таким образом разрешится и его собственная проблема. Помогая двум упрямцам выказать чувства, которые они испытывают друг к другу, Драко невольно поможет и себе. — Что я должен делать?
– Постарайтесь повторить ситуацию с омелой и держите Гарри на расстоянии. А я наложу на Гермиону и Северуса цепи Гименея, – ответил портрет Дамблдора.
– Довольно радикальное средство. Хотя… это покажет, что есть взаимность. Может, с ними они скорее преодолеют свое упрямство, — согласился Драко, имея в виду Северуса и Гарри.
– Я тоже так думаю, — поддакнул старик, говоря о другой паре.

***

Несколько дней Северусу удавалось избегать компании своих бывших учеников. Даже с Драко он старался не сталкиваться, боясь, что мальчишка вызовет его на откровенность. По ночам ему снился тот злосчастный поцелуй, руки обнимали желанное тело, кожа ощущала жар чужого дыхания, уши слышали стоны наслаждения, вырывающиеся изо рта Поттера. Но это было слишком здорово, чтобы быть правдой.
Гарри, превратившись в красивого молодого мужчину, стал еще соблазнительней и недоступней. Северус не мог поверить (просто заставлял себя не поддаваться неуемным фантазиям), что Гарри обратит на него внимание. Тем более полюбит. Именно поэтому поцелуй казался издевкой и все еще вызывал ярость.
Однако, будучи директором Хогвартса, Северус не имел права запереться в подземельях. Поэтому ему пришлось снова бывать не только в Большом зале, но и патрулировать коридоры.
С началом рождественских каникул Хогвартс значительно опустел. Но, к неудовольствию Снейпа, это не уменьшило количество венков омелы, развешенных в замке. И как он не старался избегать повторного попадания в ее плен, эта участь его не миновала. Причем, что было всего унизительней, Северус снова угодил в ловушку на глазах Грейнджер и Поттера.
– Стой, где стоишь! — прошипел мужчина, видя, как его зеленоглазое наваждение делает шаг к нему.
– Если вам так нравится торчать тут до скончания века… — протянул Гарри, надеясь, что Гермиона не станет избавлять этого невыносимого типа из западни.
– А что же ваша подруга?.. Неужели мисс Грейнджер настолько боится поцеловать меня?
Ожидаемо, девушка покраснела.
– Ну, я… — неуверенно протянула она, с извинением глядя на Гарри.
– Поспешите, — поторопил ее Северус. — Вы же бывшая гриффиндорка. благородство у вас в крови. Или вам это противно?
– Нет, — промямлила Гермиона, нерешительно приближаясь.
Гарри сжал кулаки и даже зажмурился, не желая смотреть, как Северуса кто-то целует в его присутствии.
– Ой! — внезапно воскликнула девушка, заставляя его открыть глаза.
Оказывается, она, не успев дойти до мужчины, тоже угодила в плен другого венка омелы.
– И что теперь? — невольно ухмыльнулся Гарри. — Мне придется выбирать, кого вызволить первым?
– Я могу помочь тебе, взяв на себя Гермиону, — предложил Драко, возникая в коридоре.
– Ты… Это ты подстроил! — обвинил его Северус.
– Нет, ваш бывший наставник, — парировал блондин, не сознаваясь, что второй венок все же дело его рук.
В этот момент в воздухе мелькнуло что-то серебряное, и Гарри ощутил металл на своем левом запястье. В свою очередь, увидев у себя наручник и цепь, связавшую его и Поттера, Северус возмутился, и их вопрос прозвучал одновременно:
– Что это?
В следующее мгновение Гарри притянуло к Северусу вплотную.
– Но почему? — вклинился еще один голос, несомненно, принадлежащий Дамблдору. — Я не этого добивался!
Надо сказать, что портрет присутствовал в коридоре с момента, когда в ловушку угодила Гермиона, но посчитал, что это не имеет ровным счетом никого значения, и все же запустил цепи Гименея, но они связали не ту пару. Что делать дальше, нарисованный маг не знал.
– Мне неважно, что вы затевали, исправьте все немедленно! — потребовал Северус, испытывая возбуждение от близкого контакта с горячим телом раскрасневшегося Поттера.
– Боюсь, он не в состоянии ничего изменить, — спокойно заметил Драко. — Это цепи Гименея, и они спадут лишь почувствовав, что вы абсолютно равнодушны друг другу. Или растворятся, превратившись в обручальные кольца.
– До этого мы будем вынуждены стоять так близко друг к другу? — хрипло поинтересовался Гарри, мысли которого путались от соприкосновения с Северусом.
– Они могут немного ослабнуть, если вы поцелуетесь, — посоветовал Драко.
– Или проклянете друг друга, — добавил Альбус, который не понимал, почему его идеальный план дал такой сбой.
– Хорошая мысль, — хмыкнул Северус.
– Не думаю, — парировал Гарри, впиваясь в его рот жадным поцелуем.
Желание сопротивляться у мужчины пропало через пару секунд. Слишком ему нравилось происходящее. Но он не собирался сдаваться так быстро.
– Не мечтай, что будешь побеждать всегда так просто, — предупредил Северус молодого человека, едва смог справиться с собой и оторваться от этих сладких губ и, забыв о цепях, метнулся с места происшествия, почувствовав освобождение из плена омелы.
– Посмотрим! — упрямо буркнул Гарри и, ощутив рывок цепи, поспешил за ним.
– И все-таки, как такое случилось? — протянул Альбус, глядя вслед исчезнувшей паре. — Северус и Гермиона так искренне восхищались друг другом, что мне казалось, они способны сблизиться еще сильней. Гарри — иррациональное зерно в этой схеме.
– Отнюдь, — насмешливо сообщил Драко. — Эти двое предназначены друг другу. А Гермиона… Ее сердце отдано мне. Ведь так?
Он глянул на девушку и, увидев робкий положительный отклик в ее глазах, поцеловал.
– Кажется, я совершенно перестал понимать живых, — признал Дамблдор и ретировался из чужой картины.
– Продолжим? — осведомился Драко и, не дожидаясь ответа, снова поцеловал Гермиону.
– Постой, — попросила она, когда их дыхание сбилось, и пришлось разъединить губы, чтобы глотнуть воздуха. — Мне, конечно, нравится происходящее, и я влюблена в тебя. Но… как же Гарри и Северус?.. Мы должны им помочь избавиться от цепей.
– Нет, Гермиона, — возразил он. — Им придется справиться самим. Ты же слышал, как можно снять цепи: доказав взаимность любви или ненависти. Третьего способа не существует.
– Надеюсь, эти два упрямца изберут твой метод, а не Дамблдора.
– Гарри, похоже, не позволит развиваться сценарию старика. Что касается Северуса… Он, конечно, упертый баран и неуверенный в себе параноик, но никогда не причинит Поттеру настоящего вреда, хотя и попортит нервы.
– В таком случае, желаю моему другу терпения.
– Лучше обоим.
Некоторое время они стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза, а затем, не сговариваясь, пошли в комнаты Драко, до которых было ближе, чтобы продолжить поцелуи в приватной обстановке.


Глава 3. Отрицание и смирение

Несмотря на довольно мрачный вид Северуса, Гарри не смог сдержать улыбку, оказавшись в его комнатах. Мерлин, он не смел мечтать, что мужчина сам приведет его сюда! Да, не совсем добровольно, но все-таки.
Его довольная рожа еще сильней рассердила Северуса:
– Что ты лыбишься? Думаешь, эти цепи что-то означают? Ты неприятен мне, Поттер, независимо, предпочитаю я свой пол или нет.
– Это вряд ли, — возразил Гарри, закипая гневом. — Ты просто боишься сознаться даже себе, что тебя тянет ко мне! Эти же украшения говорят о том, что ты ко мне неровно дышишь, впрочем, взаимно.
– Откуда ты это знаешь? — побледнел Северус, отшатываясь от надвигающегося на него молодого человека.
– Так получилось, я интересовался этой магией. Хотел свести одну парочку, но решил, что это радикальное средство, и они разберутся сами.
Гарри снова придвинулся и позволил Северусу ощутить его каменный член и учащенное дыхание. Мерлин, как он хотел этого невероятного мужчину!
Снейп застыл перед ним, как удав перед кроликом. Его глаза остекленели, а черты окаменели. Желание овладело каждой клеточкой его тела, воздух заискрился от магии.
– Это ничего не значит, — сумел упрямо выдавить Северус, слегка отодвигаясь. — Это не любовь, а страсть. Я слишком долго был один, ты, видимо, тоже.
– Ты врешь! — выдохнул Гарри в его рот, когда цепи уменьшились, не позволяя им отдалиться. — Это не похоть, а настоящее чувство — и они это знают.
Он накинулся на Северуса с поцелуями и ласками. Некоторое время мужчина вел себя, как бездушная кукла, затем начал страстно отвечать. Непонятно каким образом они оказались на постели, обнаженные и до предела возбужденные.
– Остановись, — умоляюще попросил Северус, притягивая партнера еще сильней, толкаясь своим каменным членом в его промежность.
– Нет, мы оба этого не хотим, — не согласился Гарри, разводя свои ноги, бесстыдно предлагая себя.
Мерлин, это была навязчивая мечта Северуса, и он не смог от нее отказаться, не сейчас, когда она сбывалась. Он позволил своему желанию взять верх над разумом, провел ладонями по разгоряченному телу Гарри, прикоснулся пальцем к сжатому колечку ануса и хрипло спросил:
– Ты давно был с мужчиной?
Ответ потряс его до глубины души:
– Так — никогда, но не останавливайся.
Признание сопровождалось жарким поцелуем и откровенным покачиванием бедер. Северус почувствовал, как расслабляется сфинктер под его пальцами, впуская вглубь.
– Гарри, — не сдержал Северус своих эмоций, начиная подготавливать молодого человека к проникновению. — Мой, — еще одна реплика, когда его член оказался в жаркой и тесной глубине.
– Навсегда, — выдохнул Гарри и, не дожидаясь привыкания, начал двигаться навстречу.
Невинный и распутный — убийственное сочетание. Северус окончательно потерял голову. Он врывался в податливое тело, целовал припухшие губы, гладил шелковую кожу и пытался поймать губами каждый стон наслаждения Гарри. Они одновременно достигли разрядки и провалились в глубокий сон, так и не разорвав объятия.

***

Утро вернуло рассудку Северуса трезвость, и он испугался быть отвергнутым Гарри, пусть не сейчас, но в дальнейшем. Действуя на опережение, он решил сам порвать с молодым человеком и встретил его ядовитым вопросом:
– Сделал еще одну зарубку в своих победах?
– Ты о чем? — насупился Гарри, и улыбка сползла с его лица.
– Думаешь, я так и поверил, что ты был девственником?
– Даже если это не так, то все в прошлом. Я люблю тебя!
– Сказочка для какой-нибудь глупой девицы или не в меру наивного парня. Я не могу быть объектом любви, — прошипел Северус своим самым отвратительным тоном.
– Как предсказуемо! — рассердился Гарри. — Тебе легче думать, что все произошедшее — моя сиюминутная похоть, желание взять реванш за годы унижений, чем поверить в искренность моих чувств. Но цепи не станут лгать! Смотри, они истончились, собираясь превратиться в кольца!
– Ты — один из сильнейших магов современности и хороший актер. Тебе ничего не стоит обмануть даже цепи Гименея! Но не меня. Я знаю тебя как облупленного. Ты тешишь свое самолюбие. Как же, грозный профессор пал к твоим ногам, сраженный лживыми признаниями в любви!
По мере несправедливых обвинений Северуса, глаза Гарри темнели, в них закипал гнев и раздражение, а в душе плескалась обида и понимание, что, чтобы он ни говорил, чтобы ни делал, мужчина никогда не поверит ему и не сможет перешагнуть через ненависть и презрение, лелеемое годами. А если так… Гори все синим пламенем!
Снейп прав, он сильный волшебник. Он справится. Спрятав свои истинные чувство глубоко в сердце, Гарри вложил в слова всю искренность, сопроводив ее волной магии:
– Как же я тебя ненавижу!
– Взаимно, — холодно прозвучало в ответ.
В ту же минуту оковы рухнули с их запястий. «Вот и все», — мелькнуло у мужчин в головах, и Гарри выбежал наружу, сильно хлопнув дверью покоев Северуса.
«Свобода», — кисло подумал мужчина и ощутил горечь. Нет, он поступил правильно, опустив мальчишку. Гарри достоин лучшего. И это будет не угрюмый и побитый жизнью Северус. Но откуда же такая боль в груди и ощущение, что оторвали половину сердца?
Северус честно пытался забыть то, что случилось ночью, не вспоминать, как Гарри извивался под ним, как выстанывал его имя, каким податливым и гостеприимным было его тело, сладкими губы и искренними взгляды, полные любви и желания.
Через два часа непрерывных мук он, наконец, сдался и простонал:
– Что же я наделал?! Цепи Гименея никогда не скуют людей, которые не могут быть счастливы вместе. Судьба сама подарила мне Гарри, а я оттолкнул. Как же мне жить без него?
Цепи чуть шевельнулись на полу, но остались лежать. Тогда Северус сам поднял их, запихал в карман мантии и почти бегом отправился в комнаты Гарри.
Ему пришлось долго стучаться, но все же дверь отворилась. Похоже, Гарри плакал все это время, потому что его глаза покраснели и опухли, на щеках был лихорадочный румянец, костяшки рук разбиты в кровь. Но его голос был холоднее льда:
– Что вы тут забыли?
– Прости! — выдохнул Северус, опускаясь перед ним на колени и протягивая злосчастные путы. — Я хотел защитить тебя от себя. Я недостоин твоей любви.
– Глупый, — вставая тоже на колени, мягко произнес Гарри, и его глаза потеплели. — Кто, как не ты? Ты самый лучший, и я люблю тебя. Мерлин свидетель, я люблю тебя, Северус!
– Я тоже. Ты даже себе не представляешь, Гарри, как же сильно я тебя люблю!
Они одновременно потянулись за поцелуем, и не заметили, как цепи исчезли, а на безымянных пальцах появились два обручальных кольца.


Эпилог. Разбор полетов

Пользуясь почти полным отсутствием учеников, педагогический коллектив Хогвартса с размахом праздновал наступление Нового года. Им было что отметить, помимо этого события: две свадьбы, да не абы какие. Обе пары вызвали ажиотаж и пересуды в магическом мире. Кто бы мог подумать еще недавно, что такое возможно? Северус и Гарри, Гермиона и Драко, бывшие враги, преодолевшие неприязнь настолько, что былая ненависть сменилась любовью. Но они выглядели на зависть счастливыми и прекрасно смотрелись вместе.
Дамблдор тоже взирал на вальсирующие пары. Все-таки его задумка с цепями Гименея была не такой глупой, как ему показалось, когда они соединили вовсе не Северуса и Гермиону. Ведь он хотел избавить пару от одиночества, и это сбылось, причем, на двести процентов — Гарри и Драко тоже теперь не одни. А раз так, то он может смело спросить, не сердятся ли они на его вмешательство в свою жизнь.
– Нет, мы вам по-своему благодарны, — заверил его Северус.
– В дальнейшем все-таки воздержитесь от подобного. Ведь вы почти совершили ошибку. И если бы не мое вмешательство… — протянул Драко.
– Цепи не соединили бы меня и Северуса, — встряла Гермиона. — Я тогда была уже влюблена в тебя по уши.
– Я тоже любил другого человека, — добавил Северус, тесней прижимая к себе своего мужа.
– Но не будь их, ты еще долго бы сопротивлялся своей любви ко мне, — напомнил Гарри, чмокая его в щеку. — Так что, все-таки стоит сказать Альбусу спасибо и попросить его реже вмешиваться в нашу жизнь. Дальше мы разберемся сами!
– Пожалуй, ты прав, — неохотно согласился Дамблдор. — И не сердитесь на старика! Я желал вам лишь счастья.
– Мы и не сердимся, — хором заверила его четверка и попарно поцеловалась, а затем опять отправилась танцевать.
– Придется мне искать новые развлечения, — вздохнул портрет великого волшебника и лукаво улыбнулся, замышляя очередную авантюру. Но это уже другая история.


Конец.

@темы: снарри

---

Я чуть-чуть изменила дизайн. По крайней мере, сделала немного другой фон. В связи с этим завела темы. Надеюсь, теперь в нем будет легче ориентироваться.


У нас сегодня выпал первый снег. Жаль, говорят, скоро оттепель. Будет слякоть. Но пока...

@темы: картинки

---

Продолжая хэллоуинскую тематику, выкладываю фик Вирент. Кстати, коллаж на тему праздника сделан тоже ею.



Название: Смерти вопреки
Автор: Вирент

Жанр: AU/драма
Пейринг: СС/ГГ
Рейтинг: PG-13
Тип: гет
Размер: мини
Дисклаймер: Герои принадлежат Д.К. Роулинг. Стихи мои.
Аннотация: По кельтским преданиям, в ночь Хэллоуина законы пространства и времени перестают действовать, и в полночь с тридцать первого на первое открываются врата между миром живых и миром мертвых.
Комментарии: Пост-Хогвартс, некоторый ООС героев.
Фик написан на конкурс: «Шабаш ведьм» сайта «Семейные архивы Снейпов».
Статус: закончен.






Мой мир рухнул, рассыпавшись на мелкие осколки, но я продолжаю упрямо идти в самый центр бури, больно раня ноги об острые края моих разбитых надежд.
Иногда мне кажется, что я близка к своей призрачной цели, но разумом понимаю: граница недосягаема — все остальное лишь насмешки жестокой реальности.
…Гермиона... любимая... Я здесь... Жду тебя... — Я знаю, что это — лишь отголоски ушедшего счастья. Но все равно шепчу онемевшими от холода губами в ответ: «Я тебя найду, Северус...»

Мир мой брызнул осколками острыми,
Больно раня своими гранями.
Знаю, слишком уж просто мы
Стали счастью недосягаемы.

Мы пережили самые страшные, самые темные месяцы войны. Я не погибла в последней битве, а ты смог не сойти с ума во время длительного заточения в казематах Темного Лорда и дожить до освобождения. Мы прошли через все, что уготовила нам судьба, и не сдались. И даже когда минуты отчаяния казались вечностью, а боль и тоска прочно обосновались в наших сердцах, мы не сломались. Научились жить вопреки, назло всем — даже самим себе.

Никто не верил в силу нашей любви — презрение и сомнения окружающих осязаемо витали вокруг нас, будто желая затоптать то, чему, по их мнению, не было места в мире. Мы уехали из страны и оборвали все связи со своим прошлым, не дав никому ни малейшего шанса раздавить нас из-за своей предубежденности.

Поселившись среди магглов, мы почти два года учились жить в их мире. Не то чтобы подобное было сложно для двух магов, чье детство прошло вне волшебства, но мы слишком глубоко погрузились в него в последствии, чтобы так просто разорвать нити, связавшие нас с ним.

Как же легко рассыпался наш карточный домик, составленный с таким трудом! Мерлин мой, да чего же нелепо! Словно какой-то безумный художник выводил на холсте нашей жизни карикатуру. Пройдя через все круги ада, мы никак не могли подумать, что смерть может поджидать нас даже вне магического мира! Глупо, конечно, звучит все это, — донельзя глупо! Но ужасы войны в мире магии заслонили собой все опасности, что могли произойти с нами просто так — от вполне обычных катастроф!

Это была авария...

Работая в местной гимназии учителем латыни, тебе иногда приходилось пользоваться магловским транспортом. И именно в тот день ты вместе со своим классом выехал на экскурсию. Как я потом узнала, в школьный автобус на высокой скорости врезался грузовик, водитель которого не справился с управлением. Предотвратить аварию не было никакой возможности — все произошло слишком неожиданно. Результат был ужасен: выжили только трое детей, один из которых по-прежнему находится в глубокой коме.

Твоя гибель смогла сделать то, что не удалось войне — сломать меня. Ты был единственным, кто поддерживал меня, оберегал, лелеял… Но смерть снова навестила нас и на этот раз ушла не с пустыми руками.

Боль вонзилась в меня ледяными обломками,
Заструилась слезами, сжигая дотла.
И застыла душа под острыми кромками
Моего сердца из кровавого льда.

Не могу вспомнить, в какой момент ко мне пришла мысль воспользоваться древнейшей магией ночи Хэллоуина... До этого я перебрала, казалось бы, все возможные варианты: хроноворот, временные зелья, даже немногочисленные ритуалы, основанные, конечно же, на черной магии.

Все было бесполезно...

Хроновороты были уничтожены еще пять лет назад, а создание нового не представлялось возможным: в их основу была заложена древняя, утерянная еще несколько веков назад, магия, недосягаемая более ни одному магу, каким бы он могущественным ни был. Тоже относилось и к временным зельям. Ритуалы Воскрешения черной магии показались мне слишком ненадежными: еще неизвестно, каким бы ты вернулся, — и вернулся ли бы вообще.

Но ночь Хэллоуина — особенное время. В полночь с тридцать первого на первое открываются врата между миром живых и миром мертвых и в судьбу ныне живущих вплетаются нити будущего и прошлого. Возможно, мне удастся вернуть тебя... Я надеюсь на это. Ведь надежда — все, что у меня осталось.

Хотя порой мне кажется, что я сошла с ума, и в глубине души понимаю — так оно и есть. Сколько боли может вынести человек?.. И какое количество трещин способно выдержать его сердце прежде, чем очередная рана станет роковой?

Мое состоит из тысячи мельчайших осколков, держащихся вместе до сих пор лишь на отчаянной надежде. Ведь недаром говорят, что она умирает последней. Но я точно знаю: стоит ей покинуть меня, и сердце рассыплется кровавой пылью.

Я едва дожидаюсь тридцать первого октября, и в то же время мне ужасно страшно: в эту ночь решится все. Я сознательно заставляю думать себя лишь о положительном исходе. Ведь в противоположном случае будет смертельно больно. Мое бедное сердце наверняка разобьется, и я уйду в мир мертвых. Если бы я была уверена, что ты встретишь меня там, я бы так не опасалась этого.

За четверть часа до полуночи я сажусь перед большим зеркалом, кладу перед собой на серебряное блюдо красно-зеленое яблоко и зажигаю свечи. Отсчитываю минуты, кажущиеся вечностью, а после начинаю ритуал.

Счищаю кожуру яблока и на блюде выкладываю из нее круг. Разрезаю плод на две части, которые олицетворяют две души: мою и твою, — и удаляю его сердцевину, чтобы заменить ее сложенным пергаментом с твоим именем.

Соединив половинки яблока между собой, кладу его в центр созданного круга. Часы начинают бить двенадцать, я поджигаю высушенную магией кожуру и начинаю читать заговор.

Последнее слово сливается с завершающим ударом часов. Над кругом огня образуется дым, извиваясь, поднимается ввысь, заполняя собой и комнату, и зеркало. Я, не отрываясь, смотрю в стекло и жду…

Внезапно становится прохладней. Языки пламени резко вспыхивают и, соединившись со своими отражениями, кренятся вбок, подрагивают, изгибаются в танце ветра.

Но что это?.. Мне кажется?.. Вроде бы нет. Из глубины зеркала навстречу мне движется силуэт — или позади меня? Но я не смею обернуться — рано.

Несколько мучительных секунд (или минут?) проходят, после чего туманная фигура обретает знакомые черты.

Неужели?..

Я запрещаю себе думать. Я все еще жду.

Но, так или иначе, это ты — и в этом сомнений больше нет. Ты подходишь все ближе, а затем беспрепятственно покидаешь зеркало и проносишься сквозь меня, обжигая могильным холодом.

Ты стоишь за мной — я чувствую это, но продолжаю смотреть в зеркало. Я вижу, как ты опускаешь руки мне на плечи, и действительно ощущаю тяжесть.

Наконец, я оборачиваюсь...

Ты по-прежнему находишься за мной: твои волосы спадают на плечи, глаза мерцают, тонкие губы изогнуты в полуулыбке. Но вместе с тем я понимаю, что это — лишь тень тебя самого. Твое тело нематериально: сквозь него я вижу дверь.

Ты призрак, но все-таки это действительно ты, а не кто-нибудь другой...

– Северус...

Меня пробирает дрожь, а перед глазами начинает темнеть... Сопротивляться нет сил — и сознание меркнет. Последнее, что я вижу: твой призрачный силуэт, развеивающийся по ветру, пронесшемуся по мрачной комнате.

Но возможно не все потеряно;
Попытаюсь надежде довериться.
Пусть сама до конца не уверена,
Я твержу: «Суждено нам встретиться».

Открыв глаза, я понимаю, что все еще сижу перед зеркалом, опустив голову на сложенные руки. Я не понимаю, что случилось... События ночи встают передо мной... Я оглядываюсь в безумной надежде...

Но... нет.

Осознание неудачи ударяет болью. Я не хочу верить, не желаю хоронить единственную надежду... Но, похоже, это все, что мне остается.

На столике перед зеркалом неподвижными изваяниями застыли два подсвечника с оплывшими свечами. Однако в центре блюда лежит нетронутое яблоко.

Как же так?.. Весь ритуал оказался всего лишь сном?.. Неужели я заснула раньше, чем приступила к нему?..

Вопросы не находят ответов...

И что-то застывает у меня внутри. Будто в грудь мне положили кусок нетающего льда.

Шанс был упущен... Безвозвратно.

Холодно... Как же холодно и больно! Внутри меня словно образовалась сосущая пустота...

Какой-то звук выводит меня из транса... Лишь через пару секунд до меня доходит, что это звонок в дверь.

Он повторяется... А я не знаю, стоит ли мне открывать. Мне так плохо... Хочу ли я видеть кого-либо?..

И все же я решаюсь... Странно, но сердце кольнуло, когда я потянула дверь на себя. К чему бы это?..

На пороге стоит высокий мужчина: шатен, тонкие черты лица, губы, изогнутые в необычайно знакомой полуулыбке, и темно-карие глаза...

Я встречаюсь с ним взглядом — и меня словно пронзает током.

Глаза — зеркало души... И это ты — я знаю, чувствую...

– Северус... — я смогла справиться со своим голосом, но дрожь и отчаянную надежду скрыть не удалось.

– Я вернулся, Гермиона. — Ты делаешь шаг, преодолевая тем самым расстояние между нами, и обнимаешь меня. Я прижимаюсь к тебе еще крепче, и ты, целуя меня в волосы, добавляешь: — Навсегда.

Стены, возведенные в моей душе, рухнули под наплывом непередаваемого спектра эмоций... Сердце снова сливается в единое целое, как то красно-зеленое яблоко.

@темы: снейджер

---

Вместо подарка выкладываю маленький рассказик. Когда-то с подружками собирались написать сборник страшилок. Это одна из них.




Название: Проклятая могила
Автор: Славница

Жанр: ужастик
Рейтинг: PG-13
Тип: джен
Размер: мини
Аннотация: Не ходите ночью на кладбище.
Предупреждение: Смерть персонажа.
Статус: закончен.






Деревня Дубки, где случилась эта история, расположена в глухих лесах. Когда-то давно там было несколько больших поселений. Но теперь осталась только эта, да и то всего пять домов, два из которых пустовали, а в трех постоянно проживали старики и старухи. Но летом к ним иногда привозили из города внучат. Именно так в Дубках появились Вовка и Колька.
За неимением выбора мальчишки быстро сдружились, вместе воровали у соседей незрелые яблоки и не доросшую морковку, удили самодельными снастями плотвичек и карасиков в местной речке, пекли на костре картошку и изредка посещали редкий лесок, чтобы набрать охапку сыроежек или горсть земляники.
В одну из таких вылазок ребятам пришла идея посетить кладбище, которое примыкало к лесу с одной из сторон. Верней, инициатором выступил Вовка – главный заводила в их паре, а Колька, как всегда, поддержал приятеля, не желая «ударить в грязь лицом».
Поначалу погост представлял собой ряд ухоженных могил с аккуратными надписями и почти однообразными надгробьями. Их явно посещали жители Дубков и соседней с ними деревни в семь обитаемых домов, Пахомово.
Но чем дальше забирались мальчишки вглубь, тем все окружающее приходило в больший упадок: заросли травы, покосившиеся кресты, облупившаяся краска. Зато стали попадаться не только мемориальные плиты, но и фигурки ангелов и другие кладбищенские скульптуры.
Вова и Коля вчитывались в незнакомые имена, вглядывались в даты и лица на фотографии, выполненных на эмали, а иногда на граните, и пытались представить жизнь и смерть похороненных здесь людей.
Вова позволял отпускать шуточки, сбивать потемневшие и выцветшие от времени венки и ломать ветки выросших кустов и деревьев. Коля периодически одергивал его, ссылаясь на слова бабы Вали, которая считала, что этими действиями они нарушают покой мертвецов.
- Чушь собачья! – наконец, отрезал Вовка. – Мы не какие-нибудь серые бабки, верящие в загробную жизнь, а современные пацаны. Хочешь, я разрою одну из могил, и меня не поразит с неба молния и не схватит скелет, лежащий в гробу.
- Не хочу, – отказался Колька.
- Ты просто сдрейфил, потому что вечереет.
- Вовсе нет! Это кощунство, пусть не по отношению к мертвым, но к живым – к тем, кто посещает это кладбище.
Приятель надулся, и некоторое время они шли молча, пока не добрались до обгоревшей часовенки и провалившейся могилы возле нее. Сначала мальчишки сунулись внутрь строения, но там была паутина, плесень, сгоревшие иконы, и больше ничего. Лишь у алтарной двери все еще виднелось изображение Христа, поднявшего руку в жесте благословения.
- Скука смертная, – прокомментировал Вова, вышел наружу и подошел к полуразрушенной могиле.
Коля тоже последовал за ним, гадая, что послужило причиной такого состояния надгробья, выполненного из гранита: его словно взорвали изнутри.
- Сюда врезался немецкий снаряд, – авторитетно заявил Вовка, тоже глядя на плиту.
- Да кто же стал бы бомбить одинокое кладбище в лесу? – усомнился Колька.
Фашисты были полными параноиками.
- Ну, не до такой же степени. И потом, от снаряда была бы воронка, а так… Я предполагаю, что края просели, а в плите была скрытая трещина – вот она и выглядит, словно ее снизу взорвали.
- Покойничек наружу лез, – делая страшные глаза, попытался испугать его Вовка.
- Я не молокосос и не девчонка, чтобы верить в такую чушь, – отмахнулся Колька. – Может, пойдем отсюда?.. Нам и так попадет – придем наверняка за полночь.
Приятель не отреагировал на его слова, так как увлеченно рассматривал что-то в могильной дыре, затем стал ковырять подобранной палкой землю.
- Что ты делаешь? – нахмурился Колька.
- Ищу клад, – сообщил Вовка. – Мертвецов иногда хоронят с кольцами, серьгами...
- Это мародерство! – возмутился приятель.
- И что?.. Она старая, никому не нужная: ни живым, ни тем более, мертвым.
- Перестань!
- Дай развлечься. Не будь занудой!
Колька, поняв, что Вовку не переспорить, сел на сгнившую скамейку, стоящую около пострадавшей могилы, прикрыл глаза и не заметил, как задремал. Проснулся он страшного крика. Вовки рядом не было. Могила в ночи казалась еще ужасней. Можно было подумать, что ее кто-то вскопал. «Как я мог здесь уснуть? – недоуменно подумал мальчик. – И где Вовка?!…Решил меня пугнуть, идиот?»
На небе сгустились тучи. Луна еле проглядывала сквозь них, поэтому было плохо видно. Колька встал, оглядываясь, но все было тихо. Приятеля он тоже не заметил. Вдруг из могилы раздался дикий вой, заставивший его отскочить от нее на приличное расстояние.
- Вовка, кончай придуриваться! – строго велел Колька и обернулся.
Лучше бы он этого не делал. Из могилы выплывал (по другому не скажешь) его приятель: лицо и руки мертвенно белые, фигура вытянута и как-то неестественно выгнута, глаза горят красным бесовским огнем. Он потянул к Кольке руки со скрюченными пальцами и протянул странным голосом:
- Иди ко мне. Тут весело.
- Вовка, перестань! – срывающимся от липкого страха голосом, попросил его Колька. – Я не знаю, как ты это делаешь, но мне страшно.
- Не бойся. Я не обижу тебя, как и мои друзья. Присоединяйся, и мы классно повеселимся, – жутко хихикнул приятель и придвинулся.
Колька отскочил от него, как ошпаренный и снова начал озираться по сторонам: с соседних могил поднимались скелеты, клацали зубами, тянули к мальчику руки и сужали круг. Колька едва не завизжал от страха и кинулся от них, не разбирая дороги. Ему казалось, что мимо проносятся сотни могил, из которых с неестественным смехом вылетают мертвецы, а вдогонку несется голос его приятеля Вовке, призывающего присоединиться.
Наконец, Колька в изнеможении остановился и в ужасе зажмурил глаза: похоже. Он не сдвинулся с места, и весь безумный бег ему лишь привиделся.
- Тебе не убежать, – констатировал Вовка или кто-то безумно похожий на него. – Да и зачем? Ты многое теряешь.
Скелеты дружно защелкали челюстями, явно одобряя его слова.
- Нет! – панически выкрикнул Колька и бросился по направлению к часовенке.
- Задержите его! – велел Вовка скелетам и ринулся следом.
Мертвецы дружно присоединились к нему. Они пытались схватить беглеца за одежду, подставить подножку, и им это почти удавалось. Но их хрупкие кости в последний миг ломались с сухим треском, и Колька продолжал свое бегство. Когда его силы были почти на исходе, дверь часовенки внезапно оказалась перед ним, и он буквально ввалился внутрь под истертый иконостас.
- Господи, спаси меня. Я ни в чем не виноват. Я его останавливал, но Вовка меня не послушал, – взмолился мальчик, хотя никогда не верил в бога.
Гнилая деревянная дверь захлопнулась, лики стертых святых озарились мягким светом. «Спасен», – промелькнуло в голове у Кольки, прежде чем он провалился в спасительное забытье.
Когда рассвело, что-то разбудило мальчика. Он встал и с опаской выглянул из часовни. На улице было спокойно: могилы стояли нетронутыми, лишь та, которую ковырял Вовка, чуть изменилась: на ее гранитной плите появились новые трещины. Приятеля по-прежнему нигде не было видно: ни живого, ни мертвого.
Колька опрометью бросился с погоста и бежал, не разбирая дороги, вплоть до Дубков. На все вопросы бабушки он не мог вымолвить ни слова. Приехавший врач констатировал крайнюю степень нервного истощения, и мальчика отправили в город, в больницу. Там, спустя какое-то время он узнал, что не нашли не только Вовку, но и его бабушку, дом которой стоял на отшибе от других, и которую запоздало окрестили злой ведьмой. Но ему было все равно – Колька не собирался возвращаться в Дубки ни за что на свете.

@темы: джен

---

Поздравляю всех с Хэллоуином

Хорошего шабаша!

@темы: картинки, праздник

---

"Contra spem spero", главы 12-14



Глава 12. Сюрпризы старой аптеки


— Думаю, стоит еще раз побывать у старого дома Шульмана и расспросить соседей, — наметил ближайшие планы на утро Доктор.
— О чем именно? — деловито осведомилась Гермиона.
— В этот раз нас должны интересовать всякие странности. Хорошо бы нарваться на местную сплетницу, лучше чокнутую, которая обращает внимание на такие вещи.
Однако они не успели покинуть ТАРДИС, когда зазвонил телефон на пульте. Чтобы Гермиона тоже слышала, Доктор включил громкую связь. Это оказался шериф Бауэр, который после приветствия сказал:
— У меня появились новые обстоятельства в деле, да и о ваших успехах мне хотелось бы услышать. Так что жду вас в управлении к шести часам. — Затем замялся и продолжил слегка смущенным голосом: — Мне несколько неудобно, но… у меня к вам просьба. Не могли бы вы забрать для меня документы от Вильгельма Трюбнера, владельца самой старинной аптеки города. Она расположена на Банкофштрассе. В любой другой день я бы не стал просить, но сегодня снова будут шествия и другие мероприятия — по улицам не проехать. К тому же, у меня есть дела, а бумаги мне позарез нужны.
— Нам это почти по пути. К тому же, мы с удовольствием прогуляемся по Люцерну, — заверил его Доктор, и они с Гермионой, наконец-то, покинули ТАРДИС.

Поначалу повторный опрос бывших соседей Шульмана ничего не давал. Они лишь удивлялись, что им снова задают те же вопросы. Некоторых злило, что упор делался на необыкновенные события, которые, гипотетически, могли произойти рядом с их жилищем.
— Мы добропорядочные швейцарцы и нам некогда выискивать чертовщину, — ворчали многие. — Жизнь здесь размеренна и тиха. Если мы и подвержены каким-то безумствам и фантасмагориям, то лишь в карнавальные дни.
— Но вы же не отрицаете, что видели падение метеора, — настаивал Доктор.
— Да, было какое-то свечение месяц назад и грохот тоже. Мы посудачили, конечно, да и отстали. Ведь никаких следов так и не нашли. Следовательно, и обсуждать нечего.
— Хотите услышать про чертей и пришельцев, так побеседуйте с чокнутой Труди, — в конце концов посоветовал гер Ценкер, которого больше всего достали расспросы помощников шерифа.
Гермиона с Доктором так и поступили.
Труди Гартинг оказалась высокой сухопарой старушкой с седыми волосами. Она чем-то напомнила Гермионе миссис Бэгшот, что заставило девушку содрогнуться. Та встреча чуть не стоила ей и Гарри жизни, так как женщина превратилась в змею Волдеморта. Впрочем, фрау Гартинг отличалась от Бэгшот совершенно сумасшедшим взглядом. Говорила она замогильным голосом, как Луна Лавгуд. Но Доктор слушал ее с величайшим вниманием.
— Клаус был всегда мямлей, что в детстве, что сейчас. В тот день беднягу явно подменили. Я, как и он, видела свет и слышала грохот, и в отличие от стада баранов, что нас окружают, пошла посмотреть, что это. Мямля чуток опередил меня. Когда я добралась, он стоял над светящейся почти невыносимым светом круглой штуковиной и так пристально глядел на нее, словно увидел исчадие ада или ангела с небес.
Я позвала его. Сначала Мямля не откликался, затем глянул на меня, и его глаза полыхнули таким же светом, а изо рта вырвалось золотое свечение. Разумеется, я испугалась и убежала. Но позже ночью все же пошла к штуковине. Однако ее не было. Зато я видела Клауса, возвращающегося из-за городских стен с лопатой.
— Что скажете? — спросила Гермиона Доктора, когда они попрощались со словоохотливой старушкой.
— То, что творилось с Шульманом в ту ночь, весьма похоже на захват тела пришельцем. Какое-нибудь энергетическое, плазменное, газообразное или иное, нестабильной структуры существо. Если бы мы отыскали корабль и осмотрели, я бы сказал, с кем мы имеем дело и как его обезвредить, — ответил он.
— Вы предлагаете заняться этим прямо сейчас?
— Было бы неплохо. Но вдвоем мы потратим на это слишком много времени. Мы опоздаем на встречу с шерифом, а переносить ее не хотелось бы — мало ли что всплывет, потребуется время на проверку, а день не резиновый. Жаль, что у тебя нет сотового. Мы связались бы с Бауэром, и он поднял бы полицейских. Пока мы добираемся до него, они что-нибудь уже накопали бы.
— Можно вернуться на ТАРДИС.
— Это тоже долго. Пока ходим туда-сюда, пока разговариваем. Альберт просил зайти в аптеку, а я планировал побывать у Риккертов.
— К ним-то зачем?
— Они были весьма любезны с нами, а я хочу еще раз сканировать куклы-игрушки, похожие на их пропавших родственников.
— Ну, я могу аппарировать нас отсюда к ТАРДИС и обратно. Дальше не рискну — сейчас в Люцерне слишком многолюдно, нас могут заметить. А мне нельзя показывать магию маглам — Статут секретности и все такое.
— Хорошо, — подумав, согласился он.
Возвращение в будку и переговоры с шерифом по телефону заняли у них почти сорок минут, поэтому, поколебавшись, Гермиона аппарировала не к старому дому Шульмана, а на черную лесенку Риккертов. Туда ее водил младший сын пропавшей хозяйки, чтобы показать, где они со старшим братом обычно прятались, играя. Малыш даже предлагал ей обшарить пространство, надеясь, что Эйк просто шутит или боится, вот и не выходит. Даже маму подговорил.
Гер Риккерт встретил их радушно и ничуть не удивился, что они зашли к нему с черного хода. Доктор быстро осмотрел куклы, имитирующие его пропавшую жену и старшего сына, но не стал делиться выводами ни с хозяином дома, ни с Гермионой, объяснив, что не хочет спешить и обвинять голословно.

Выйдя из дома Риккертов, Гермиона и Доктор в который раз окунулись в самую гущу карнавала. Как и говорил шериф Бауэр, улицы были забиты людьми, причем, по сравнению с субботой, их стало больше. Похоже, что к Параду Монстров, который будет завершать это почти недельное безумство, подтянулись зрители со всех уголков Земли.
Это подтвердил и Доктор, сказав девушке, что в толпе слышатся разные языки, а не только немецкий. Ей же все фразы казались произнесенными по-английски из-за ТАРДИС. Вообще-то Гермиона хотела воспользоваться лингвистическими чарами сразу по приезду в Люцерн. Но, сообразив, что не только ей слышится все на родном языке, но и другие, беседуя с ней, когда недалеко находится ее спутник, тоже понимают сказанное, не стала заморачиваться.
Чтобы быстрей добраться до аптеки, они старались выбирать улицы подальше от центрального проспекта. Но, невзирая на это, все подходы к Рейсу были запружены людьми в костюмах и в обычной одежде, с детьми, с небольшими повозками, с музыкальными установками на колесиках. Так что путь Гермионы и Доктора до реки занял почти три часа. Перейдя через мост, они свернули на Банкофштрассе и дошли до небольшой площади с фонтаном, за которым, наконец, увидели надпись: «Аптека». Помещение располагалось на первом этаже небольшого трехэтажного здания, серый фасад которого был расписан.
Гермиону просто потрясла витрина, рассказывающая об истории фармацевтического дела. Витрина изображала алхимическую лабораторию, где на стеллажах стояли фарфоровые сосуды с различными ингредиентами, названия которых девушка учила семь лет на зельеварении. Очаг со старинной вытяжкой и котлом тоже напоминал о школьном инвентаре, как и ступки. Прямо у стекла лежала книга, полная рецептов знакомых зелий. Довершала композицию сова, показавшаяся Гермионе на первый взгляд чучелом. Но едва девушка приблизилась к окну, птица пошевелилась, моргнув глазами. Затем вообще начала чистить перышки.
«Здесь работают маги, — решила девушка. — Возможно, даже есть специальный вход для волшебников, где можно купить не таблетки, а снадобья и мази». Она обошла дом вокруг, насколько позволяли близко расположенные здания, удивив Доктора, но так ничего и не обнаружила.
«Наверное, надо знать пароль или секрет, как на вокзале и в Косом переулке», — выдвинула она еще одно предположение.
После такого волшебного начала обстановка за дверью разочаровывала. Там была самая обычная магловская аптека: обилие стекла и пластика, современные препараты, столик, на котором можно было измерить давление электронным тонометром и запить таблетку водой из стоящего графина, налив ее в одноразовый пластиковый стаканчик. За прилавком стоял немолодой мужчина в белом медицинском халате.

— Добрый день, нам нужен владелец аптеки, — начал Доктор.
— Вы от шерифа Бауэра? Он звонил мне. Вильгельм Трюбнер, к вашим услугам, — откликнулся продавец и протянул им обычную папку для бумаг. Затем решил высказать слова признательности: — Вы оказали мне и Альберту большую услугу. Жаль, что пришлось отрывать вас от созерцания карнавала.
— Не стоит благодарности. Нам было по пути. К тому же мы скорее работали сегодня, а не развлекались, — отмахнулся Доктор.
— А вы почему не участвуете в шествиях или не смотрите их? — поинтересовалась Гермиона, которой уже начало казаться, что сегодня-то в Люцерне всех охватила радостная атмосфера.
— У меня несколько специфический магазин. Мало ли кому потребуется подлечиться. Заставлять работать продавцов мне показалось нечестным, вот я и встал к прилавку, — пояснил аптекарь. — Мой фармацевт, правда, уверял, что справится без меня. Он не любит такие шумные мероприятия, да и ждет особого покупателя за специальным заказом. Но я же знаю, как ему не нравится торговать…
Их милая беседа была прервана ворвавшимся в магазин покупателем.
— Какого гоблина вы закрыли доступ? Я чуть не застрял в кам… — Тут он увидел, помимо хозяина, Гермиону и Доктора, поперхнулся и чуть скомкано завершил: — В пробке.
Девушка готова была поставить на кон все свое состояние, утверждая, что мужчина собирался произнести слово «камин». Выходит, ее предположение о том, что аптека не только магловская, верно.
— Я предупреждал всю вашу диаспору, что в карнавальные дни мы не работаем, — невозмутимо парировал Трюбнер.
Девушка, специально вслушиваясь в слова ответа, снова уловила запинку, на этот раз перед словами «вашу диаспору».
— Но фрау Клотильда говорила, что собирается сегодня к вам за своим заказом. Вот я и подумал… — продолжал настаивать нежданный посетитель. — Мне позарез нужны зел… таблетки!
И в третий раз Гермионе стало понятно, что он чуть не сказал, что пришел за зельем.
— Пойдем. Наверное, нам не стоит мешать, — шепнул Доктор девушке на ухо.
— Погодите минутку, — также тихо откликнулась она. — Хозяин аптеки маг, посетитель — тоже. Может, когда он уйдет, я смогу расспросить аптекаря, как у них тут поживают волшебники. Интересно же!
Ее спутник кивнул и сделал вид, что не закончил разговор с Трюбнером. Мужчина, видя, что они не собираются на выход, и в то же время сдаваясь под напором клиента, нехотя выдавил:
— Хорошо, гер Дитрих. Я вызову своего фармацевта, и вы все ему расскажете. Пока же присядьте за столик.
После этого он ненадолго отошел в ту часть прилавка, которая была закрыта от посетителей с пола до потолка, но быстро вернулся и, чуть натянуто улыбаясь, все свое внимание опять обратил к «помощникам шерифа». Доктор с наигранным восторгом иностранца стал расписывать красоты Люцерна, разглагольствовать о проходящем сейчас карнавале и нести прочую откровенную чушь. Гермиона же смотрела на незамеченную ранее пластмассовую дверь, которая наверняка вела не просто в подсобку, а в магическую часть аптеки. Каким будет местный зельевар, окрещенный Трюбнером, принимающим ее и Доктора за маглов из-за одежды, «фармацевтом»?

Дверь скрипнула, и на пороге возник человек, которого Гермина не чаяла больше никогда увидеть живым. Это был Северус — не видение, не галлюцинация и совершенно точно не его двойник: в черной мантии, с плотным шарфом на шее, явно закрывающим шрамы от змеиного укуса, слегка нахмуренный лоб, тонкие губы, искривленные в недовольной усмешке, и цепкий взгляд непроницаемых черных глаз, выражение которых ей никогда не удавалось отгадать.
Гермиона поспешно прикрыла рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Глаза наполнились слезами, и ей пришлось прикладывать титанические усилия, чтобы не разрыдаться при посторонних. Как себя вести, что сказать, что делать?.. Ею овладели внезапная робость и остолбенение. Он же, невозмутимо мазнув по ней взглядом, обратил свое внимание на Трюбнера.
— Северус?! — неожиданно раздался удивленно-радостный возглас Доктора. — Вы же клялись, что не покинете Британию ни за какие коврижки. И что я вижу?.. Вы в Люцерне, прикидываетесь фармацевтом.
— Доктор… Джин из полицейской будки… — насмешливо протянул Северус в ответ. — Какими ветрами в Швейцарию?
Затем они воскликнули почти одновременно:
— Нам надо поговорить.
— Вы знакомы? — изумился Трюбнер, озвучив вопрос, вертевшийся на языке Гермионы.
Она вообще перестала понимать что-либо. Все было просто невероятно! Оживший зельевар, его знакомство с ее неожиданным попутчиком, эта случайная встреча — прямо сюжет какого-то любовно-сказочного романа!
— Так уж получилось, — развел руками Доктор. — Я его подвез.
— Да уж, — поддакнул Северус, вздыхая. Затем обратился к аптекарю: — Вильгельм, где гер Дитрих? Мне бы хотелось быстрей выполнить его просьбу, а потом пообщаться со знакомыми.
Он, наконец, пристально взглянул на Гермиону, и ей почудились в его глазах боль, надежда и еще масса непонятных эмоций.
— Я уже думала, ты проигнорируешь меня! — вырвалось у нее помимо воли.
Губы девушки дрогнули, и предательские слезинки все же выкатились из глаз.
Северус пару секунд продолжал смотреть на нее, затем шагнул, подцепил пальцами ее подбородок и прошептал:
— Не плачь. — Затем еще тише: — Девочка моя.
А потом случилось нечто совершенно невероятное: он коротко коснулся губами ее рта.
— Я скоро, — пообещал Северус, отстраняясь, и поспешил к клиенту.
Через минуту они вдвоем скрылись в подсобке.
— Я хочу знать, как вы познакомились и причастны ли вы к его воскрешению, — буквально приказала Гермиона Доктору, украдкой смахивая слезинки.
— Желание дамы закон, — шутливо поклонился он и с извиняющейся улыбкой глянул на владельца аптеки.
Трюбнер понимающе хмыкнул, махнул рукой и произнес:
— Считайте это ответной любезностью за документы. Вы можете присесть за столик. Хотите, принесу чаю.
— Спасибо за заботу, — смутилась Гермиона. — Нам ничего не надо.
— Если только валерьянки или что обычно пьют маги при сильном волнении, — подтрунил над ней Доктор и, когда владелец аптеки отошел, занявшись своими делами, чуть серьезней добавил: — Что ни говори, судьба — непредсказуемая женщина.
После этой фразы он стал рассказывать, как познакомился с Северусом.


Глава 13. Цепочка случайностей или неизбежность


То, что произошло с Розой в Судный день, выбило Доктора из колеи. Он слишком глубоко пустил девушку в свое сердце, и теперь ему было невыносимо больно от ее потери. Даже осознание того, что она не погибла, а живет в параллельном мире, куда у него просто нет доступа, не помогало.
Расставшись с Донной, Доктор решил какое-то время не брать попутчиков. Но, как говорится, человек предполагает, а судьба располагает. Он, конечно, был Повелителем времени, имел два сердца, однако поговорка работала и с ним. Внезапно проснулся монитор ТАРДИС, и на нем появилось изображение майора космической полиции.
— Внимание всем находящимся в зоне связи. С Волаг-Нок совершен дерзкий побег. Преступнику удалось завладеть патрульным кораблем с пространственно-временным контуром. Предположительно, он движется в сторону Сол-3.
— Почему космических уродов так часто тянет к старушке Земле? Там что, медом намазано? — проворчал Доктор себе под нос и откликнулся: — Хочу принять участие в поимке.
— Вы кто? — спросил майор.
— Специалист по Земле. К тому же мой корабль способен определить, в какое место на планете и в какое время удрал ваш беглец, — пояснил Доктор.
— Мы можем состыковаться?
— У вас большой корабль?
— Э-э… Немаленький.
— Внутри много места?
— Достаточно. Но я не понимаю…
— Ждите, — коротко бросил Доктор, и в следующую минуту ТАРДИС материализовалась внутри патрульного корабля.
— Вы умеете появляться эффектно, — оценил несколько изумленный майор и представился: — Оргм Зир из батальона охраны Волаг-Нока.
Он обошел ТАРДИС вокруг, затем заглянул внутрь и изрек:
— Невероятная конструкция. Больше внутри, чем снаружи. Впервые такое встречаю. Вы кто?
— Считайте меня просто пролетавшим мимо, — отмахнулся Доктор. — Люблю, знаете ли, путешествовать. Что до вида моего корабля, то это сбой в маскировке, к которому я привык.
Он подошел к монитору ТАРДИС и попытался с ее помощью вычислить корабль преступника. Тот направлялся в Шотландию, в май тысяча девятьсот сорок третьего года. Сказав об этом майору, Доктор предложил:
— Могу прицепить вас к своему кораблю и доставить на место. Я не большой знаток Шотландских гор, но…
— Наверняка гораздо лучше их знаете, чем я, — нетерпеливо перебил собеседник.
— Да, — покорно подтвердил Доктор. — Приступим. Будьте на связи.
Он вошел в будку, и ТАРДИС переместилась за пределы патрульного корабля. Подцепив его, Доктор выдохнул свою любимую фразу: «Allons-у!», что в переводе с французского означало: «Вперед!»
— Мы направляемся не в самый благоприятный момент в истории Земли. Идет мировая война, и местные армии используют различное оружие, — предупредил Доктор спутника на подлете.
— В какой-то степени я вояка и привык к сражениям. Если же вы намекаете на защиту, то мой корабль имеет ее, — тоном старого зануды проворчал майор. Затем все же добавил: — Впрочем, спасибо. Включаю!
— Я дам вам координаты и спущусь первым. У вас этот процесс проходит гораздо дольше, — не стал обращать внимание на его выпад Доктор, отцепляя ТАРДИС от патрульного корабля.

Будка материализовалась недалеко от корабля преступника. Не желая подвергать себя опасности, Доктор глянул на него через экран монитора ТАРДИС и понял, что тому не повезло. Обшивка корабля была покорежена. Видимо, в нее угодила ракета «земля-воздух» прямым попаданием, причем с близкого расстояния. Сам беглец, тоже раненый, так как оставлял кровавый след, спускался с горы в небольшую долину, где находилась маленькая деревенька.
«На что он рассчитывает?» — хмыкнул Доктор, разглядывая наглеца: две головы с вытянутой носогубной частью, три ноги и две пары рук — его вряд ли примут за аборигена и проникнуться жалостью. А вкупе с военным временем…
«Рассчитывает все получить силой», — пришло понимание, когда он разглядел на боку преступника лучевую пушку.
Раздался рев двигателей, и недалеко от ТАРДИС приземлился патрульный корабль, из которого выскочил майор, явно тоже увидевший беглеца. Не обращая внимания на Доктора, который торопливо спускался со склона, он пронесся мимо, на ходу доставая приспособление для ареста. Все произошло настолько быстро, что беглец не успел развернуться и выстрелить в представителя правопорядка. Его фигуру окутал парализующий кокон, и он рухнул на молодую траву, покрывающую гору.
— Без вас эта операция затянулась бы на месяцы, а то и на годы, — признался майор, отдышавшись, когда Доктор поравнялся с ним. — А какой урон преступник нанес бы местному населению, даже не могу представить. Если же учесть, что уровень их развития весьма низок, то он мог бы стать их властителем или опустошить всю землю.
— Ну, вы нарисовали слишком мрачную картину. Один, пусть и вооруженный монстр против всей планеты... Его, в конце концов, уничтожили бы. Возможно, уже в этой деревне. Земляне, знаете ли, не робкого десятка и умеют постоять за себя, — отмахнулся Доктор. — Но я, разумеется, рад, что вы поймали его прежде, чем он добрался до поселения. Вид невинных жертв повергает меня в уныние, и я всегда думаю, сделал ли я все, что в моих силах, чтобы предотвратить это.
— Я по сходным причинам стал охранником Волаг-Нока и вызвался найти сбежавшего заключенного, — ответил откровенностью Оргм Зир.
Они вместе транспортировали преступника на корабль майора, после чего тот улетел. Доктор же решил прогуляться до поселения, привлекшего его своей архитектурой. При виде деревни у него создавалось впечатление, что он попал в средневековье этого края. Но на дворе был двадцатый век, шотландцы давно не строили дома так.

Вблизи деревня изумляла еще больше. За время странствий Доктор повидал немало населенных пунктов, но до сих пор не встречал ничего подобного. Тем более он не представлял, что увидит это на такой знакомой ему Земле.
В витринах магазинов парили сласти, летали золотые крылатые мячики и самые настоящие «ведьминские» метлы. В других висели странные засушенные головы, стояли банки с чьими-то глазами, высились грудой котлы. Покупатели, выйдя с объемными покупками, доставали деревянные палочки, стукали по пакетам и те либо уменьшались, либо исчезали в неизвестном направлении. Прохожие были одеты в мантии и, зачастую, в остроконечные шляпы. На его современный по меркам нынешней Земли костюм (брюки и пиджак синего цвета) они пялились так, будто он вырядился в нечто несуразное.
Внезапно на улице послышались какие-то странные хлопки, и вслед за ними из воздуха появились люди в одинаковых черных мантиях с золотыми цепями, на которых висели медальоны в виде треугольника с вписанным внутрь кругом и перечеркивающей его биссектрисой, выходящей из верхнего угла.
Местные жители начали в панике разбегаться. Появившиеся же вынули палочки, из которых стали вырываться яркие лучи.
«Что здесь происходит? Куда я попал?» — недоуменно подумал Доктор. Земляне не владели подобными умениями и технологией. Все это вообще больше напоминало магию. Но ее же не существует! Или он ошибся?.. Похоже на то.
Пока он размышлял, местные скрылись, и нападающие заметили его.
— Магл в Хогсмиде?.. — недоуменно взревел один из них, и в Доктора полетели разноцветные лучи.
Не зная, как защищаться от подобного, он включил свое умение уклоняться, и некоторое время прыгал как заяц. Затем побежал, петляя, надеясь найти укрытие. Однако, к сожалению Доктора, дорога привела его на довольно открытое пространство. У самой кромки леса, вдали от других, стоял одинокий дом, а перед ним была площадь, на которую Доктор и выбежал. Преследователи (их было человек пять) эффектно появились из воздуха, взяв жертву в кольцо.
— Парни, может, придем к консенсусу? Я вроде ничего вам не сделал, — попытался усмирить их Доктор.
— Ты оскорбляешь нас самим фактом своего существования, глупый магл. Да и место для прогулок выбрал не лучшее, — неприятно улыбаясь, сообщил одни из напавших, остальные его поддержали улюлюканьем.
— Он довольно забавен, — возвестил другой. — Может, не будем его убивать сразу?
— Это правильно, — поддержал его предложение Доктор, надеясь как-нибудь выкрутиться.
Противники засмеялись, и ему на миг показалось, что все обойдется.
—Круцио, — выкрикнул рационализатор, и тело Доктора скрутила боль.
Ему стало не до веселья. Конечно, он умел терпеть и не такое, но… Рано или поздно наступит предел его сил или они поймут, что их старания не оказывают должного эффекта на него, и попытаются убить. Регенерировать сейчас абсолютно не хотелось, несмотря на потерю Розы. В конце концов, он и так прошел это совсем недавно, и было довольно трудно и неприятно.

— Пятеро на одного, да еще и на магла, который не может дать отпор? Совсем оборзели, ребята? — неожиданно раздался звонкий, почти мальчишеский голос, и в следующую минуту рядом с Доктором появился парень лет двадцати, одетый тоже в черную мантию, хотя и несколько другого покроя, чем его мучители. — Протего! Фините Инкантантем!
Нападающие отлетели, словно их отбросило ударной волной. Вокруг юноши и Доктора появился едва заметный серебристый купол. И Доктору стало намного легче, так как боль внезапно ушла.
— Ты кто такой борзый? — с трудом поднимаясь, спросил один из нападавших.
—Петрификус Тоталус! Инкарцеро! — вместо ответа выкрикнул парень.
Затем повторил странные слова несколько раз. Вся пятерка превратилась в поваленные оледеневшие статуи, спеленутые гибкими путами.
— Какого гоблина у них на груди знак Даров Смерти? Где я вообще?.. Это что, Визжащая хижина? Больно новая, — разговаривая явно сам с собой, проворчал спаситель. Затем спросил у Доктора: — Вас не сильно потрепали? Как вы вообще оказались в Хогсмиде?
— Я цел. Сюда пришел, — успел ответить он, прежде чем снова послышались странные хлопки, а следом появились человек семь в алых мантиях. Но за секунду до этого парень рванул Доктора к себе, накрыл какой-то серебряной тканью и шепотом пояснил:
— Авроры не должны меня видеть.
Доктор предсказуемо ничего не понял, но не стал выяснять. Тем временем вновь прибывшие заметили пять связанных и неподвижных тел, двое подошли ближе и оповестили других:
— Последователи Гриндевальда. — После чего прозвучали несколько фамилий, в которые Доктор не стал вслушиваться. — Интересно, кто их так?
— Наверное, кто-то из местных. Не ожидал, если честно. Один их знак на груди уже навевает страх на обывателей, — высказался один из стоящих поодаль.
Затем аврор и его окружение подошли ближе к телам. Пятеро подняли связанных, и все исчезли, словно их тут и не было.

— Последователи Гриндевальда?.. — сдавленно повторил парень, скидывая серебряную ткань с себя и Доктора. — Мерлиновы подштанники, так промахнуться! Какой вообще сейчас год?
— Май тысяча девятьсот сорок третьего года, — с удовольствием проинформировал его Доктор. — А ты куда собирался?
— По крайней мере время года угадал, — несколько нервно хихикнул собеседник и вытащил из кармана какую-ту золотую штуку, немного похожую на старинные часы с открытым механизмом, запасными стрелочками и кучей лишних символов, которая тут же развалилась на несколько частей. Парень застонал: — Только не это! Я не могу добираться своим ходом. Я же, нафиг, перекрою всю историю, и будь что будет!
— Вмешательство в собственное прошлое запрещается, — назидательно сообщил Доктор.
— А вы откуда знаете? Вы же магл. Или нет?
— Однозначно нет, хотя я и не знаю, кто такие «маглы».
— Э-э… Это обычные люди, не волшебники.
— А ты, значит, волшебник?
— Ну да. А вы-то кто?
— Доктор.
— Какой доктор? А имя?
— Просто Доктор. Я путешествую.
— Сквозь время, как я? Кстати, я Гарри Поттер.
— Очень приятно. Думаю, наши способы различаются, но законы времени едины для всех.
— Вообще-то я просто так сказал о вмешательстве. Кто знает, не станет ли хуже, измени я что-то в этом времени. — Парень замолчал, затем снова простонал: — Мерлин, ума не приложу, что делать теперь!
— Идем ко мне. Ты расскажешь свою историю, и я подумаю, как помочь тебе, — предложил Доктор.
— Куда это к вам? — насторожился Гарри.
— Ты же спас мне жизнь. Неужели думаешь, я причиню тебе вред? — удивился Доктор такой паранойе в столь юном возрасте.
— Мало ли, — пожал плечами парень. — Впрочем, вы мне нравитесь, и моя интуиция, которая обычно не подводит, говорит, что я в безопасности.
— Разумеется, — заверил Доктор и повторил: — Идем?
Гарри кивнул, и вскоре они были около ТАРДИС. Осмотрев будку внутри и снаружи, расспросив, что это, как работает и как Доктор все же оказался в Хогсмиде, он рассказал, как сам угодил в передрягу.

После победы над Волдемортом Гарри не ощутил долгожданного успокоения. Его мучила совесть, что он так долго тянул с поединком, что погибло так много людей. Но больше всего его угнетала смерть Северуса Снейпа, в которой он считал себя повинным.
Еще бы, стоять и смотреть, как умирает человек, и не сделать ни единой попытки помочь. А ведь Гермиона его предупреждала, и не раз, что зельевар на их стороне, а убийство Дамблдора срежиссировано покойным директором.
Едва завершились процессы над оставшимися в живых Пожирателями смерти, добившись признания заслуг Снейпа, Гарри покинул Британию, не в силах оставаться и смотреть на разоренные дома, на разрушенные семьи, не зная, как разговаривать с родственниками погибших, особенно с родителями ребят из Отряда Дамблдора.
Вскоре судьба забросила его в Лион, где располагался один из особняков Малфоев. Туда Поттера пригласил Драко, которого он встретил случайно. Бывший враг, полный неожиданной благодарности за спасение из огня в Выручай-комнате и за то, что Победитель Волдеморта защищал его в Визенгамонте, всеми силами старался угодить. Он даже хотел подарить дом Поттеру. Но Гарри не захотел по двум причинам. В альтруизм и полное раскаяние белобрысого он не верил. Вдруг потом посчитает, что за такой подарок Гарри ему что-то должен. Во-вторых, он просто-напросто не видел необходимости иметь собственное жилье во Франции.
Однако Гарри принял предложение пожить и вскоре остался один, полноправным, пусть и временным хозяином. От нечего делать он облазил все помещения и обнаружил в тайнике хроноворот. И тут ему пришла в голову неожиданная мысль: использовать эту штуку!
Первая эйфория, что теперь он сможет вернуть всех погибших, быстро пропала, едва Гарри вспомнил законы. Книги, взятые в библиотеке того же дома, описывали страшные ужасы, когда совершенно безобидные маги из-за игр со временем превращались в монстров. Там же строились гипотетические сценарии, как уничтожить Землю за несколько дней, даже не заметив этого.
Однако это не отбило желание спасти хоть кого-то. Пожалуй, единственным, кого можно было бы попытаться вернуть без последствий, был Снейп. Его тела никто не видел — хижина сгорела дотла. С другой стороны, она стояла на отшибе, и никто не видел виновника поджога, а тем более, не проверял, был ли там в это время зельевар.
Да, рана была ужасной и потеря крови тоже. Снейп закатил глаза, обмяк и застыл. Но Гарри не удосужился проверить его пульс. Профессор был хитер и изворотлив, мог предположить, что Волдеморт захочет его смерти, и подготовиться к ней. Даже защитить себя от яда Нагайны. Да мало ли вариантов!
Гарри не стал больше взвешивать все «за» и «против», а просто приступил к подготовке. Опросил жителей Хогсмида, не видел ли кто чего. Узнал породу Нагайны и заказал одному из лучших зельеваров Франции противоядие от ее яда. Также купил кровеостанавливающее, заживляющее и кроветворное зелье. Вспомнил собственное передвижение в день битвы после визита в хижину и до своей смерти. Высчитал минуту, когда должен появиться в прошлом у дома, и количество оборотов хроноворота, необходимых для перемещения. Но когда процесс уже невозможно было остановить, почувствовал неладное.

— И вот я здесь, в прошлом, почти за сорок лет до собственного рождения, — закончил он свой рассказ.
— Мне вполне по силам вернуть тебя обратно, — спокойно сказал Доктор.
— Нет. Мне надо не просто вернуться. Я хочу завершить задуманное, — уперся Гарри.
Некоторое время они спорили, и каждый приводил аргументы в пользу правильности своей точки зрения. Затем разбирали каждый этап плана Гарри. Под конец Доктор, удивляясь сам себе, признал, что спасение Северуса Снейпа не нанесет вред структуре пространства и времени.
Дальше процесс пошел быстрей. Доктор задал необходимые координаты, и ТАРДИС переместилась в нужный день и час. Вдалеке, на улицах Хогсмида шел магический бой. Но около Визжащей хижины никого не было.
— Нам надо внутрь, — сказал Гарри, произнес заклинание хамелеона и аппарировал с Доктором в дом.
Они оказались над комнатой, где сейчас находились Волдеморт, змея, Снейп и ранняя версия Гарри под мантией-невидимкой. Сначала помещение покинул темный маг и Нагайна. Затем ушел Поттер. Едва это произошло, Гарри из настоящего перенесся вместе с Доктором к Снейпу.
— Он жив, но едва-едва, — констатировал Доктор, сканировав зельевара своей отверткой.
— Энервейт, — произнес Гарри.
Снейп закашлялся и вышел из коматозного состояния, но до конца не пришел в себя. Однако парень влил ему в горло противоядие, остановил кровь заклинанием и мазью.
— Могу попробовать применить свою отвертку. Она поможет затянуть раны, — предложил Доктор.
Гарри посторонился и проворчал:
— Для меня слово «отвертка» ассоциируется с магловским предметом, отвинчивающим винтики и шурупы. Ну, или чего-нибудь открывающего.
— Она действительно открывает двери и любые замки, — подтвердил Доктор, водя металлической штукой с горящей на конце лампочкой у горла зельевара. — Но у нее довольно много функций помимо этого.
— Круто! — оценил парень, видя, как зарубцовываются шрамы.
Когда они окончательно затянулись, Снейп очнулся.
— Поттер? Ты жив?
В его голосе помимо удивления была неподдельная радость, почему-то смутившая Гарри.
— И вы тоже, — выдавил он.
— Давайте продолжим беседы на ТАРДИС. Там же я смогу оказать более квалифицированную помощь мистеру Снейпу, — встрял Доктор.
— Точно, — еще больше стушевался Гарри, обхватил Снейпа и Доктора и аппарировал всех к полицейской будке.
— Что это? — изумился зельевар.
— Все потом, потом, — поторопил его Гарри, и они вошли внутрь.
За порогом Снейп внезапно потерял сознание. Гарри левитировал его на кровать в одной из гостевых комнат ТАРДИС, а Доктор попросил свой корабль сканировать раненого и подлечить. Та для успешного осуществления всех процедур погрузила его в сон. Она предположила, что процесс полного восстановления может продлиться от часа до суток.
Доктор хотел устроить для Гарри экскурсию по кораблю и расспросить его о магии и событиях, которым стал свидетелем. Но тут парень вспомнил, что Визжащая хижина по-прежнему цела, вокруг ни души, кроме них. Если они исчезнут, она так и будет стоять. Мелочь?.. Но мало ли.
— Похоже, именно я спалил этот дом, — сообщил он Доктору. — Верней собираюсь это сделать, так как видел и пожар, и пепелище.
— Хочу посмотреть, как ты это сделаешь, — откликнулся тот.
— А Снейп?
— Под присмотром ТАРДИС ему ничего не грозит.
Гарри кивнул, и они вернулись к Визжащей хижине, чтобы обеспечить правильный ход событий. Парень натянул на свое лицо маску Пожирателя смерти, на всякий случай, а Доктор так и остался в своем темно-синем магловском костюме.

— Выходит, в день битвы я видела вас и Гарри в огне пожара у Визжащей хижины! — воскликнула Гермиона с изумлением. — А как вы оказались около нее в момент нашей встречи?
— Хотел посмотреть на хижину, какой она была до пожара. Но ТАРДИС то ли случайно, то ли нарочно промахнулась. Думаю, она восприняла нападение дементоров, как угрозу твоей жизни.
— И не ошиблась. Вы спасли меня.


Глава 14. Парад Монстров


Северус появился из подсобки аптеки примерно через час. Гермионе мгновенно захотелось кинуться ему на шею, но… Она никогда не умела публично выражать свои чувства, да и он этого, скорее всего, не любил. Поэтому девушка просто впилась в него пристальным взглядом. Северус тоже не мог оторвать от нее глаз.
Все это продолжалось не более пары мгновений, но Гермионе показалось, что время замерло, затем принялось привычно отсчитывать минуты. Она смогла перевести дыхание, он едва заметно улыбнулся уголками губ и, как ни в чем не бывало, обратился к ней и Доктору:
— Я освободился на сегодня. Если у вас есть время, мы можем побеседовать в баре, расположенном неподалеку.
— Час-полтора найдется, — глянув на часы, ответил Доктор.
Они попрощались с Трюбнером и покинули его аптеку. Через пару кварталов Северус свернул в проулок, где оказалось волшебное заведение.
— Тут вход в местный Косой переулок, — прокомментировал он. — Если хотите, можем пройти в волшебную часть города.
Так как Гермионе не терпелось услышать продолжение истории спасения Снейпа, а бар ничуть не походил на «Дырявый котел», вечно полный сомнительных личностей и пьянчужек, она решительно отказалась. Доктора же интересовало, как он перебрался в Швейцарию.
— Это довольно просто, — пожал плечами зельевар. — После моего феерического спасения, я, в самом деле, собирался остаться в Англии и жить в Тупике Прядильщиков, в доме моих родителей. Но Поттер рассказал, что многие искали меня там: МакГонагалл, Малфои, представители министерства и Гермиона. И он точно знал, что меня не нашли даже спустя год после битвы. Мальчишка приглашал пожить у себя на Гриммо и собирался изображать из себя заботливую мамочку, а мне вовсе не нужна мелочная опека, да и особняк я тот ненавижу. Вот я и вспомнил про дом деда по материнской линии. В детстве я часто гостил в Люцерне на каникулах, да и потом приезжал. У меня тут были знакомые, тот же Вильгельм, который с радостью предоставил мне место зельевара в своей аптеке.
После его непродолжительной речи Доктор вкратце рассказал о своих приключениях с Гермионой и о том, что их привело в этот город. Затем предложил зельевару присоединиться к расследованию. Северус, было, заколебался, и девушка, не выдержав, выпалила:
— Надеюсь, ты не собираешься срочно паковать свои чемоданы и исчезать в неизвестном направлении?
— Таких планов не было, но… ты же понимаешь… — нехотя начал он, но Гермиона гневно прервала его, вскочив из-за стола от избытка эмоций:
— Не смей говорить, что мы не пара! Мерлин свидетель, я облетела половину вселенной, и не было места и минуты, чтобы я не думала о тебе!
— Гермиона… — хрипло выдавил Северус и его голос сел.
Он обогнул стол, подошел к ней и, поколебавшись, обнял.
— Нам надо поговорить, долго, обстоятельно. Непременно. А пока… Доктор, я принимаю предложение и иду с вами.
— Это мудрое решение, — очень серьезно откликнулся тот.
Так как времени оставалось мало, а дорога до полицейского управления была забита толпами ряженых, то они поспешно покинули бар и отправились на встречу с шерифом.

Альберт Бауэр ничуть не удивился появлению лишнего человека. Он вообще поздоровался с Северусом, как со старым знакомым:
— Рад видеть вас снова, гер Вайнер. Не смогли остаться в стороне от такого загадочного дела?
— Вы же знаете, как меня тянет к необычным вещам, — фыркнул Северус.
Доктор начал рассказывать шерифу о проведенном ими расследовании, а Гермиона во все глаза смотрела на Северуса. Гер Вайнер — кто бы мог подумать!.. В ее сердце и душу ворвался целый сонм надежд и ожидания, снимая груз неуверенности. Вряд ли потомки запомнят ее под такой фамилией, если они не будут вместе с Северусом долгие годы. Не могла же она просто выбрать сходный псевдоним!
— Честно, я перестал понимать, что творится в городе, — признался Бауэр, выслушав доклад. — Ко мне весь день приходят родственники пропавших и жалуются, что у них исчезли куклы-игрушки, которых они покупали для своего утешения. У меня даже сложилось впечатление, что это огорчило их гораздо больше, чем потеря родных.
— А как завершились поиски у бывшего дома Шульмана? — спросил Доктор.
— Полным успехом или провалом. Не решил, как расценить находку моих ребят, — признался шериф, стушевавшись. — Боюсь, вы не поверите мне. Поэтому идемте, посмотрите сами.
В подсобном помещении полицейского управления лежала самая настоящая «летающая тарелка». Она могла бы служить экспонатом, изображающим традиционный корабль инопланетян, как его чаще всего представляют земляне. Но размеры… всего где-то полтора метра в диаметре.
— Я бы решил, что имею дело с внеземной цивилизацией, но какого же роста должен быть пришелец? — высказал сомнение Бауэр.
— Жизнь во вселенной многообразна, — туманно ответил Доктор. — Если я смогу обследовать эту штуку у себя в корабле, то узнаю, что за гость посетил вашу планету. Ваши ребята могут доставить его за черту города, к ТАРДИС?
— Под покровом ночи — да. К тому времени толпы значительно поредеют.
— Что насчет Шульмана? Вы наблюдаете за ним?
— Как вам сказать. У его магазина выставлен пост. Если он выйдет на улицу, за ним отправится «хвост». Однако пока кукольник сидит дома, как примерный мальчик, наказанный родителями.
До десяти вечера вся компания обсуждала завтрашний день. Бауэр рассказал о своей попытке уговорить правительство города не проводить хотя бы детское шествие, которое, по плану, должно было открывать завтрашние мероприятия. Но мэр посоветовал просто усилить патрули.
Наконец, наблюдатели сообщили, что улицы практически пусты. Летающую тарелку погрузили на небольшую платформу. На нее же уселись Доктор, Гермиона и Северус. Зельевар решил тоже ехать к ТАРДИС, так как хотел поговорить с девушкой, а приглашать ее к себе в дом посчитал слишком откровенным шагом.
— Бауэр тоже маг? — поинтересовался Доктор у Северуса, когда они отъехали от полицейского управления, видя, что сопровождающие инопланетный корабль полицейские заняты своими разговорами.
— Нет, но знает о нашем существовании. Мы с Трюбнером частенько помогаем ему проверять состав неизвестных наркотиков и сомнительных лекарств, выезжаем на преступления, похожие на магические ритуалы и имеющие волшебный след. Те документы, которые вы принесли Бауэру из аптеки, как раз и содержали нечто подобное.

По прибытии Доктор занялся исследованием неизвестного корабля, а Гермиона и Северус отправились в ее комнату.
— Гермиона, послушай… — начал зельевар, оставшись с ней наедине.
— Нет, это ты послушай! — нахмурилась девушка. — Ты сейчас будешь говорить, на твой взгляд, правильные слова, что я слишком молода и ты мне не пара. Но, Северус, ты обещал дать нам шанс, если мы выживем. Мерлин, я похоронила тебя и оплакала, но теперь… Я не могу потерять тебя снова!
Она прижалась к нему всем телом, не обращая внимания на текущие из глаз слезы и на предательскую дрожь. Он обнял ее в ответ, затем слегка отстранился и выдавил:
— Не надо плакать. Прошу тебя! Ты разрываешь мне сердце.
После этих слов Северус принялся сцеловывать слезы с ее щек, затем добрался до губ. Гермиона с радостью разомкнула их, желая ощутить полноценный поцелуй, а не эти робкие, почти невинные касания. Мужчина застонал, сдаваясь, и началось настоящее безумство: торопливые ласки, разлетающаяся одежда, жадные взгляды, вспоминающие, изучающие вновь. Их не остановила бы ни армия монстров, ни землетрясение, ни даже апокалипсис.
— Люблю. Никому не отдам. Не отпущу, — шептала Гермиона севшим от желания, страсти и так внезапно вернувшегося счастья голосом.
— Я готов был смириться, отпустить тебя, но… Мерлин, как же я соскучился по тебе, девочка моя. Ты мне нужна, просто необходима! И я тоже не собираюсь тебя отпускать, — вторил ей Северус, лаская, целуя.
Слова были им не нужны. Остались лишь действия, стоны и полные эмоций глаза. И только на периферии сознания затаившийся страх, что все окажется сном, что их разведут предрассудки, несхожесть характеров, разница в возрасте.
Но утром сомнения показались глупостью. Они сумели выжить в прошедшей войне, Северусу даже удалось обмануть саму смерть. Гермиона же пронесла свою любовь к нему сквозь время и пространство. Каждый считал другого потерянным, и вот они вместе.
«Будем решать проблемы по мере их поступления», — в конце концов, решили оба и окунулись в день, требующий совершенно других размышлений и несущий другие заботы.

Когда Гермиона и Северус появились в рубке ТАРДИС, им показалось, что Доктор так и не сомкнул глаз этой ночью. Вероятно, так и было, потому что он, не тратя время на приветствие, объявил:
— Я узнал, с кем мы имеем дело. Эргентейл, существо-паразит, любящий теплокровных разумных созданий, подчиняющий их своей воле. Могу точно сказать, что главное событие он наметил на вечер, и если мы его не остановим, то он зальет этот город кровью. Причем, что характерно, на следующий день люди не вспомнят о потерях, а пришелец раздвоится. Затем все повторится вновь: околдованные люди, море крови и снова деление. Люцерном он не ограничится.
— Его можно уничтожить или вынудить убраться с планеты? — хмуро осведомилась Гермиона.
Мерлин, как ей надоело воевать, убивать и видеть жертвы! Но Земле угрожал очередной монстр, и кто, если не они, остановит его?
— Я уже говорил, что люблю давать шанс всем разумным созданиям, но они редко слушаются меня. Эргентейлу здесь комфортно, вряд ли он легко согласится покинуть Землю, но мы попробуем. Что до его уничтожения… Надо заморозить захваченное им тело, это вынудит его выйти наружу. А дальше… он быстро погибнет в атмосфере Земли.
— Значит, достаточно применить Петрификус Тоталус, снижающий температуру тела до нуля или ниже, что зависит от силы мага? — уточнил Северус. — Это вполне нам по силам.
— Да, — кивнул Доктор. — Остается арестовать Шульмана, поговорить, а уж после…
— Предпочитаю быть оптимисткой и надеяться, что «после» не будет, — буркнула Гермиона, осознавая, что ее надежды почти напрасны.
Мужчины переглянулись и шумно вздохнули, тоже не рассчитывая на мирный исход.
Их беседу прервал звонок шерифа Бауэра, которого весьма порадовало, что утреннему шествию детей ничего не грозит. Он, конечно, не собирался убирать охрану или ослаблять бдительность, но, судя по голосу, значительно повеселел и расслабился. Затем полицейский пригласил их к себе, чтобы они смогли участвовать в аресте кукольника.
Не желая терять время и боясь каких-нибудь непредвиденных обстоятельств от промедления, компания решила аппарировать в тот проулок у полицейского управления, которым уже пользовалась Гермиона. Северус его тоже хорошо знал, поэтому поддержал ее предложение. Как и тогда, там не было ни души.
Как бы быстро не произошло перемещение, когда они вошли в кабинет шерифа, тот огорчил их новостью, что кукольник сбежал. Последующие часы до Парада Монстров, которое должно было стартовать в семь часов вечера, прошли в напряженных поисках. Были подняты по тревоги почти все полицейские Люцерна. Северус пытался вычислить Шульмана с помощью магии, Доктор — прибегнул к своей отвертке и поисковой системе ТАРДИС, но преступник как в воду канул. Бауэр снова вышел на мэра города и долго уговаривал если не приостановить, то хотя бы отсрочить Парад Монстров, но тот опять посоветовал удвоить старания и бдительность.
Шествие стартовало, как планировалось. Участники и тысячи зевак успели добраться до площади Мухлеплатц и разместиться на ней для традиционного концерта. Бесконечные музыканты с масками козлов, демонов, клыкастых свиней, стилизованных черепов вместо головы подняли свои трубы, барабанные палочки и скрипки, но не звуки музыки понеслись в толпу, а оружейные выстрелы.
Началась паника, давка. Представители власти, еще недавно предпочитающие отмахиваться от угрозы, теперь требовали прекратить это безобразие. Но шериф Бауэр и его помощники не представляли, что делать. И тут им улыбнулась удача. Патруль засек Шульмана прямо на сцене.
В следующую минуту, невзирая на риск быть раскрытыми, Гермиона и Северус аппарировали попарно, она с Доктором, он с шерифом. Впрочем, в суматохе и панике, что творились на площади, их никто не заметил, кроме, пожалуй, Шульмана и его конвоя. Полицейским можно было потом аккуратно подправить память, ну а кукольнику… Выживет ли он в этой передряге?..
Уговаривать эргентейла было просто некогда, да и не хотелось: околдованные им люди продолжали стрелять в толпу. Поэтому Северус хладнокровно направил палочку и произнес необходимое заклинание. Через десять минут с пришельцем было покончено. С Шульманом, к сожалению, тоже.
Одновременно все заколдованные люди пришли в себя. Музыканты стали сбрасывать свои маски и непонимающе озираться по сторонам. На руках некоторых обывателей вырастали игрушки-куклы, превращаясь в пропавших родственников. Страх сменился ликующей радостью, и так жестоко прерванный карнавал возобновился с новой силой. Горожан даже не смущали погибшие и раненые, которых подбирали подоспевшие медики и полицейские.
— Не понимаю такого безразличия, — призналась Гермиона. — Им настолько все фиолетово?
— Думаю, это последствие воздействия пришельца, завтра они опомнятся и ужаснутся. Ну а пока мы можем смело присоединиться к безумству или ретироваться на ТАРДИС и там переждать его. Еще можно отправиться в путешествие к звездам.
Они сделали нечто среднее — засели в ближайшем кафе и наблюдали по телевизору за факельным шествием с музыкой, фонарями и свечами, что катилось по ночному Люцерну.

Утром, когда улицы города были покрыты разноцветным конфетти и другим мусором, а на Мухлеплатц дворники отмывали пятна крови, когда на хранящих радость карнавала во фресках и картинах фасадах домов появились траурные полотнища, а горожане не фигурально «посыпали голову пеплом», Доктор засобирался улетать.
Он переместил ТАРДИС на гору Пилатес, чтобы с ее высоты в последний раз взглянуть на Люцерн и его окрестности, затем спросил Гермиону и Северуса, которые его сопровождали:
— Может, присоединитесь ко мне?
Они переглянулись, в глазах девушки вспыхнула капля интереса, мужчина понимающе улыбнулся и поцеловал ее в висок, утешая. Затем ответил за двоих:
— Это, конечно, интересно, но… Нас на Земле ждет необозримое количество дел. Вдруг мы промахнемся, возвращаясь, и оставленный без присмотра Поттер не сможет на собственном юбилее выступить с нужным предложением. Он не жалует маглов из-за своих ужасных родственников, но в его окружении немало идиотов, способных настоять на сближении двух миров. Да и чистокровные маги охотней прислушаются ко мне, чем к бывшему гриффиндорцу.
— Так что мы остаемся, — завершила его пространный отказ Гермиона.
— Я вас понимаю, — искренне сожалея, протянул Доктор.
ТАРДИС растаяла, будто ее и не было. Гермиона и Северус еще немного постояли, смотря на место, где она находилась, затем поцеловались и пошли к канатной дороге, которая должна была отвезти их в совместное будущее, чуть известное, а потому ничуть не страшное.


КОНЕЦ.




Коллаж: "Карнавал в Люцерне"

@темы: картинки, снейджер

---

"Contra spem spero", главы 8-11



Глава 8. Красоты чужого мира


После не слишком удачных путешествий в прошлое и будущее Земли Гермионе захотелось повидать что-нибудь за ее пределами, и Доктор с радостью согласился показать некоторые из полюбившихся ему мест.
Они побывали на поющей планете, где коралловые отложения занимали огромные участки суши, причем срослись причудливым образом в нерукотворные органы, трубы, флейты и бубны. Когда над поверхностью поднимался ветер, а он тут был частым гостем, а может, и хозяином, весь этот оркестр звучал, издавая звуки, складывающиеся в странную музыку.
Яркое впечатление произвел на Гермиону и мир, полностью покрытый водой, чьи глубины были заселены русалоидами. Ими были построены огромные города с диковинными растениями, освещаемые подводными сияющими микроорганизмами. Русалоиды давно оставили войны позади и сейчас их больше интересовали рисование, музыка и литература, чем развитие техники.
Другое перемещение привело их на планету, похожую на доисторическую Землю. Там на обширных полях паслись диплодоки, в зарослях папоротниковых деревьев скрывались велоцерапторы и стегозавры, а небо бороздили птеродактили.
Доктор и Гермиона даже чуть не угодили на чужую войну, развернувшуюся где-то на задворках вселенной между краснокожими созданиями, похожими на демонов с хвостами и рогами, и изнеженными на вид белокрылыми существами, окрещенными девушкой «ангелами». Ей вообще при виде и тех, и других припомнилась Библия с рассказами о подобных сражениях между воинами света и тьмы.
После этого Доктор предложил полететь на небольшую планету, чей облик напоминал ему родной Галлифрей.
— Там в оранжевом небе тоже всходят два солнца, одно из-за гор на западе, другое — на юге. Там красная трава и оранжевый песок пустыни, и некоторые виды деревьев, растущих по берегам реки с сиреневой водой, имеют серебристые листья, — прикрыв глаза, с болью в голосе описал ее он и добавил: — Атмосфера этой планеты мало пригодна для жизни, а на много световых лет вокруг нет разумных существ, ее вряд ли посещали другие исследователи космоса. Поэтому я позволил себе назвать планету Фоутрол, что означает «отражение».
Эти слова, хранящие горечь о погибшей планете, вызвали у Гермионы воспоминания о том, что она вычитала в фолианте, купленном в магической лавке Лондона через две с половиной тысячи лет после ее времени. Стремясь отвлечь Доктора от мрачных мыслей, девушка стала рассказывать, что ждет ее по возвращении на Землю.

В день двадцатилетия Победителя Волдеморта, который маги праздновали как всеобщий праздник, группа его товарищей выступила с инициативой усилить статут секретности. Это прозвучало довольно неожиданно, так как раньше они ратовали за сближение магловского и магического миров.
Многие маглорожденные волшебники и даже полукровки не принимали таких нововведений. Зато чистокровные маги были на стороне инициативной группы, поддерживали ее деньгами и собственными связями в министерствах магии Великобритании и других стран.
Именно поэтому большая часть задумок за последующее пятилетие была претворена в жизнь. По крайней мере, самая главная: закрытие мощными щитами основных центров магической культуры. Самые надежные были возведены над Хогвартсом, Косой аллеей и больницей Святого Мунго. Чета Скамандер при поддержке Лонгботтомов и Уизли возвели их вокруг основных заповедников магических существ.
Однако, как ни старались маги оградить себя от магловских военных конфликтов, восьмое июня две тысячи шестого года, названное потом «Судным днем», не прошло для них бесследно. Невероятные по количеству и мощи кибермены и далеки, наносящие хаотические удары с единственной целью уничтожить всех землян, разрушили главную магическую больницу, находящуюся в самом центре Лондона, повредили проход на вокзале Кинг Кросс и многие особняки и дома, принадлежащие магам. Даже здание министерства, расположенное под землей, пострадало. Впрочем, это была скорее случайность — взрыв магловской ракеты, запущенной в скопление киберменов, пришелся как раз на его территорию.
После этого события разрыв между магическим и магловским мирами Земли стал увеличиваться семимильными шагами. Детей с магическими способностями изымали из семей и тем более из приютов не в одиннадцать лет, а после первого магического выброса. Для этого были построены особые школы и прилегающие к ним поселения, куда могли переехать маглы, родители одаренных отпрысков. Первое такое заведение было открыто в середине второго десятилетия двадцать первого века в Долине Годрика, и его директрисой стала ближайшая подруга Поттера, Гермиона Вайнер. Сам Победитель Волдеморта тогда же возглавил Хогвартс, а новым Министром магии выбрали Драко Малфоя, невзирая на сомнительное положение во время последней магической войны. Зато он активно участвовал в возведении защиты над главными волшебными объектами.

— Мерлин, как удивительно знать чуть дальше прожитых дней, — протянула Гермиона, закончив повествование. — Этот фолиант по истории… констатирует сухие факты. Но для меня — это программа действий, от которых я не смогу отклониться, иначе все испорчу. А ведь я в самом деле была за сближение с миром маглов. Но теперь… Даже эти скупые строки о Судном дне внушают трепет. Недаром его так назвали!
— Да, это было страшное событие. Причем, как ни печально, спровоцировали его сами земляне, — подтвердил Доктор и стал рассказывать: — Представители Торчвуда своими неграмотными исследованиями открыли проход в параллельный мир, где шла война с киберменами. Через измерение между мирами, так называемую пустоту, в мир проникла сфера, оказавшаяся пустотным кораблем, который использовали далеки. Кибермены из параллельного мира прошли следом за ним и хлынули в разлом, притворяясь выходцами с того света, привидениями усопших родственников, таким образом распространившись по всему миру. Одновременно культ Скаро, скрывавшийся в пустотном корабле, открыл арку генезиса, с помощью которой выпустил в мир миллионы далеков.
Мне с Розой удалось открыть пустотный интервал, и всех пришельцев, которые носили на себе его особые частицы, появляющиеся при перемещении между мирами, затянуло. Роза, к сожалению, тоже чуть не последовала за ними, но ее спас отец из параллельного мира. После этого мне пришлось запечатать проход.
Они замолчали, снова погрузившись в невеселые думы. Гермиона сожалела, что ее попытка вырвать Доктора из этих размышлений закончилась провалом. К тому же девушку не вдохновляло ближайшее будущее Земли, которое ожидает ее. Она не чувствовала в себе сил бороться за сохранность магического мира. А собственная новая фамилия смущала. Кто такой Вайнер? Как ему удалось вытеснить из ее сердца Северуса? Видимо, она достаточно долго путешествовала с Доктором, и их приключения затмили боль от потери любимого.
— Выходит, ты планируешь вскоре вернуться? — раздался голос ее странного гида.
— Нет, разумеется, — покачала головой Гермиона. — Я так мало еще видела и совсем не остыла от недавней войны. Где я найду силы снова бороться, а уж полюбить другого, едва потеряв любимого человека, — это невозможно. И раз ТАРДИС все равно, через какой промежуток времени меня вернуть в мое время, а вы так гостеприимны, я воспользуюсь этим на всю катушку. Мы совершим вместе еще немало путешествий.
— Я надеюсь, — сказал Доктор с облегчением, и его губы тронула радостная улыбка.
Перемещение ТАРДИС на Фоутрол поставило жирную точку в этом непростом разговоре.

Как и планировал Доктор, они оказались в самом большом оазисе планеты. Его образовывала единственная река, которую от подступающей пустыни ограждали с двух сторон горы. Прежде чем выйти наружу, Гермионе, так же, как и Доктору, пришлось облачиться в легкий скафандр, больше похожий на комбинезон, имеющий щиток, закрывающий ее рот и нос от чужеродных бактерий и облегчающий дыхание. Его расцветка была оранжевой и сливалась с окружающей средой. Лишь синяя полицейская будка сильно выделялась.
Как и описывал Доктор, в этом мире преобладали все оттенки красного, даже местные животные, по крайней мере, небольшое стадо каких-то травоядных, пасущихся у подножия лиловых гор, имели бордовый окрас. На этом фоне другие расцветки выделялись особенно четко и при этом невероятно гармонировали с окружающей средой. Так, по берегам реки росли серебристые деревья, а в глубине сиреневых вод скользили серебряные рыбешки.
— Чем-то этот пейзаж напоминает мне убранство Гриффиндорской гостиной. Там полно красно-оранжевой обивки. Так что я привыкла к подобным цветам, — с насмешкой сказала Гермиона, оглядываясь.
— Я тем более. Я родился и вырос среди подобной природы, — с ностальгией в голосе поддакнул Доктор, затем добавил: — Ты можешь без опаски передвигаться по долине. Местные хищники не больше ваших волков и не агрессивны. Более того, они выходят лишь ночью.
Его слова обнадежили девушку, и она поспешила поближе осмотреть красоты планеты. Налюбовавшись на плавающих созданий, которые, если честно, весьма условно напоминали земных рыб, она подошла к подножью гор, где паслись необычные звери.
Вблизи они напоминали горбатых овечек и выглядели довольно мило. Еще удивляло их доверие. Травоядные без страха подходили к Гермионе, обнюхивали, брали с ее рук траву. Впрочем, это скоро ей наскучило — она никогда не была большой любительницей животных.
Девушка обернулась к Доктору, но тот зачем-то скрылся в ТАРДИС. Раздумывая, не пойти ли следом — два солнца нещадно палили, а серебристые деревья и река не давали прохлады, — она отвернулась от стада и все же двинулась в сторону будки. И вдруг сверху ее накрыла огромная тень. Гермиона подняла голову и застыла: на нее пикировало какое-то огромное летучее создание.
В первый миг ей показалось, что это криллитанец: такое же коричневое тело и перепончатые крылья. Но по приплюснутой морде и фасеточным глазам поняла, что ошиблась. Гермионе вспомнилась планета, населенная динозаврами, и собственные страхи быть схваченной птеродактилем или тираннозавром. В следующую секунду когтистые лапы вцепились ей в плечи, и хищник взмыл со своей жертвой в небо.
— Помогите! — выкрикнула Гермиона, почти ни на что не надеясь.
Ей было хорошо известно, что у Доктора нет оружия на борту. К тому же схватившее ее существо довольно быстро уносилось прочь от долины, к вершинам гор, покрытым розоватым снегом.
Через несколько минут бешеного полета Гермиона увидела, куда ее несут. В расщелине скалы было устроено гнездо, свитое из длинных сухих веток, не изменивших свою серебристую окраску. Внутри лежало пять раскачивающихся яиц.
Последующие события, казалось, произошли почти мгновенно. Ощутив твердую поверхность под ногами, Гермиона не стала ждать, когда из нее приготовят завтрак едва вылупившимся детенышам принесшего ее сюда монстра, а выхватила палочку и запустила в мамашу Ступефаем. Одновременно на летающего хищника спикировала непонятно откуда взявшаяся ТАРДИС. Оглушенный противник полетел вниз и предсказуемо разбился о каменные утесы.
— Ты цела? — с тревогой спросил Доктор, высовываясь из дверей будки и протягивая девушке руку.
— Вроде бы, не считая ссадин на плечах, — с облегчением откликнулась Гермиона, хватаясь.
Он тут же затащил ее внутрь.
— Что будет с детенышами? — поинтересовалась она, оказавшись в безопасности. — И, кстати, вы говорили, что тут нет крупных хищников.
— Их тут и не было, — сообщил он, хмурясь. — Эти создания не с этой планеты. Я вообще не понимаю, что делает тут рухрок, да еще с яйцами. Они, как дорвалы, предпочитают холод. Фоутрол — слишком жаркая для них планета. И это, кстати, причина, по которой нам придется расправиться с птенцами. К тому же без матери они в любом случае погибнут, но медленно.
Гермиона угрюмо кивнула, соглашаясь, и, пока яйца не треснули, взорвала их Бомбардой. Затем глухо буркнула:
— Становлюсь все безжалостней.
— Уходим отсюда. Надо выяснить, как рухрок попала на планету, — также угрюмо откликнулся Доктор. — У меня пара предположений. Либо ее привезли намеренно, не зная среды обитания. Либо она увязалась за космическим кораблем, и ее утянула от родной системы временная воронка. Значит, на планете есть чья-то экспедиция или одиночный исследователь.
— Вы хотите сказать, это существо умеет путешествовать в космосе? — удивилась девушка.
— Да, но в пределах своей галактики, — подтвердил он. — Это довольно далеко отсюда.
Они так и стояли на пороге будки, пока ТАРДИС на бреющем полете довольно неуклюже, с толчками, удалялась от разоренного гнезда. Затем прошли внутрь и расположились у монитора.

За гребнем гор на много миль простиралась оранжевая пустыня без видимых признаков жизни. Из-за этого все пространство внизу было как на ладони, и спрятать куда-то инопланетный корабль и даже одинокого исследователя было невозможно. Поэтому Доктор направил ТАРДИС ко второму по величине оазису. Уже на подлете стало понятно, что это место сильно изменилось с последнего его посещения.
Когда-то в глубоком кратере, появившемся на планете в незапамятные времена образования родной системы, находилось озеро. Осталось ли оно теперь, было непонятно, так как оазис, если он еще существовал, был затянут темно-бордовыми тучами, из которых непрерывно вырывались молнии.
— Снижаемся, — сказал Доктор. — В небе небезопасно, и мне хочется осмотреть внизу.
— Вполне логично, если подумать, что корабль исследователей потерпел здесь крушение из-за попавшего разряда, — поддержала Гермиона.
ТАРДИС нырнула под облака, и взору путешественников предстал странный пейзаж. Озера никакого не было и в помине, оставшиеся деревья засохли или окаменели. Причиной таких перемен оказались морщинистые валы в красно-оранжевую полоску, похожие на гигантских змей. Над ними плавали странные граммофонные трубы и ловили молнии, направляя их вниз.
Сначала Гермиона и Доктор приняли валы за постройки неизвестной им расы. Но по конвульсивным движениям, похожим на дыхание, стало понятно, что это живые существа. Доктор припомнил, что в прошлое посещение Фоутрола встречал подобных пресмыкающихся в пустыне. Их даже сопровождали странные воронки, которые были либо спутником-симбионтом, либо своеобразным органом. Видимо, достигнув исполинских размеров, существа решили осесть на месте.
— Интересно, постоянные молнии и тучи были вызваны этими необычными существами? — скорей риторически спросила Гермиона.
— Вряд ли мы это узнаем, лишь осмотрев окрестности, — все же ответил Доктор и вдруг воскликнул: — Гляди!
Девушка, посмотрев на экран монитора, заметила покореженный космический корабль, придавленный одним из валов, и слегка удивленно прокомментировала:
— Надо же, подтвердилась моя версия о катастрофе. Надеюсь, его хозяева выжили.
— Я бы надеялся на обратное, — хмуро откликнулся собеседник. — Этот корабль принадлежит самым безжалостным созданиям вселенной — далекам. Даже один представитель этой расы очень опасен, а на таких кораблях могут перемещаться десятки. Но я все равно собираюсь выяснить, выжил ли кто-то, а если нет, то постараться убить, потому что единственная цель жизни далеков — уничтожение всех живых существ, кроме них. Так что, как только они починят свой корабль, то полетят на обитаемые планеты и превратят их в безжизненную пустыню.
Произнеся эти наполненные гневом и болью слова, Доктор сделал будку невидимой и начал аккуратно снижаться, стараясь, чтобы ТАРДИС не оказалась на линии огня вражеского корабля. Тот, правда, казался покинутым, но, как говорится, береженого бог бережет.


Глава 9. Враг Доктора


ТАРДИС приземлилась на почтительном расстоянии и от корабля, и от валов. Ее двигатели как всегда грохотали, но, к счастью, в кратере было достаточно шумно от грома, сопровождающего непрерывные молнии. Так что появление будки вряд ли кто-то услышал.
С земли валы выглядели внушительно и опасно. Их конвульсивные движения имели достаточно большую амплитуду, и приближаться к ним не хотелось. Видимо, корабль совершил подобную глупость и теперь оказался зажатым телом, диаметр которого был наверняка больше, чем высота десятиэтажного здания, а вес не поддавался сравнению.
Даже с расстояния можно было предположить, что далеки покинули свою посудину. Золотистый диск был смят в лепешку, имел огромную пробоину и вряд ли подлежал ремонту. Но Доктор хотел удостовериться, что на борту никого нет.
— Ты останешься в ТАРДИС, а я незаметно проникну внутрь, — сказал он Гермионе.
— Вот еще! Я не собираюсь сидеть в безопасности и наблюдать, как вы рискуете, — возразила она.
— Далеки почти непобедимы. Их броня прочна, а воля к выживанию в сочетании с агрессивностью составляет убойную силу. Единственное их уязвимое место — телескопический глаз.
— Телескопический?.. Они что, роботы?
— Нет, но никогда не покидают свою внешнюю оболочку. Надеюсь, ты их не увидишь. Я на месте далеков убрался бы с этой планеты. Они умеют летать и без кораблей, к тому же их броня оборудована системой «временного сдвига» — устройством, предназначенным для срочной эвакуации.
— В любом случае я иду с вами. Я не викторианская барышня, умею сражаться и владею магией. Например, предлагаю подбираться к кораблю под чарами хамелеона, позволяющими сливаться с окружающей обстановкой.
Доктор смерил ее укоризненным взглядом, но не стал спорить. Они покинули ТАРДИС, и Гермиона невербально произнесла заклинание. Хотя они стали практически невидимыми, повелитель времени немного помедлил, прежде чем двигаться к кораблю. Девушке эти приготовления и нарастающая нервозность напомнили давнишнюю ситуацию, возникшую в лесу Дин.

Гермиона резко села на кровати, не понимая, что ее выдернуло из сна. Все выглядело спокойно и мирно. Но через минуту она поняла, что не слышит дыхания Гарри. Да, он спал в соседней комнате, но тонкие стены обычно пропускали любые звуки. А сейчас стояла просто оглушающая тишина, в которой гулким метрономом билось лишь сердце девушки.
«Его выманили из палатки», — вспыхнула ужасающая мысль, и Гермиона бросилась к двери. Снаружи была непроглядная тьма. Их ненадежное жилище окружали черные, голые стволы деревьев, небо затянули тучи, луна находилась в стадии умирающего месяца и лишь слабо мерцала тонким серпом, земля подмерзла, но не покрылась снегом. Как говорится, ни зги...
Гермиона некоторое время стояла на пороге, обдумывая, куда бежать. Следов она не разглядит, да и Гарри в черной пижаме в такой темноте вряд ли заметен. И тут она увидела слабое серебряное свечение среди стволов и тонкую фигурку на его фоне.
«Мерлин, Северус прав, Поттер иногда ведет себя как полный придурок! Какого гоблина он поперся за чьим-то патронусом в лесную глушь?»
Обещая накостылять другу по шее, когда они окажутся в безопасности, девушка наложила на себя чары хамелеона и быстро двинулась следом. Она почти бежала, поэтому догнала неуверенно шедшего парня. Дальнейший путь они проделали рядом, остановившись на берегу затянутого льдом озерца, на котором его дожидалась серебряная лань — чей-то патронус.
— Ты пришла что-то мне сказать? — спросил ее Гарри, осторожно пытаясь коснуться головы животного.
Лань молча отступила к озеру, не позволяя ему дотронуться и в то же время явно требуя подойти ближе. Он беспрекословно подчинился и вскрикнул, глянув под лед.
— Меч Гриффиндора? Откуда? — пробормотал Гарри чуть позже и опять обратился к патронусу: — Мне надо его достать? Впрочем, зачем я спрашиваю?.. Это и так очевидно.
Лань лишь склонила голову. Он же создал заклинанием прорубь, быстро разделся и нырнул.
Гермиона несколько минут наблюдала за успокаивающейся поверхностью ледяной воды, под которой скрылся ее друг, затем стала озираться. Если патронус, в принципе, мог появиться и сам — многие умели посылать их с сообщениями, — то меч Гриффиндора… Значит, тут недалеко создатель лани.
Некоторое время она не могла никого увидеть — слишком темно было, а человек, подбросивший меч, наверняка оделся в черную мантию. Но вскоре от стволов отделилась одинокая фигура и чуть неуверенно двинулась к берегу. Тут только в голову Гермионе пришло, что Гарри слишком долго не всплывает, и она заволновалась.
Таинственный незнакомец, видимо, тоже, потому что, увидев рябь воды, почти побежал. Девушка еще больше всполошилась, так как бурление создавало впечатление, что Гарри хочет всплыть, но у него не получается.
— Этот балбес тонет! — раздался едва слышный вскрик.
Этот голос Гермиона не спутала бы с другим. Он мог принадлежать лишь одному человеку — Снейпу. Волнение сразу отступило, так как она была уверена, что раз Северус здесь, то все под контролем и Гарри не пострадает.
Мужчина, правда, долго колебался, прежде чем все же нырнуть. Несколько томительных минут прошли в ожидании, затем Гермиона увидела, как зельевар, тяжело отплевываясь и дыша, с трудом вытаскивает на берег посиневшего, бесчувственного парня.
— Идиот малолетний, — проворчал Снейп, брезгливо дотрагиваясь до медальона Слизерина, висящего на шее Поттера. — Нырять с этой штукой… Утонуть решил?..
Гарри по понятным причинам не отозвался. Он вообще не подавал признаков жизни. Снейп почему-то колебался и не приводил его в сознание. Гермионе хотелось выскочить, помочь другу и кинуться на шею мужчине, но она тоже не спешила поддаваться своим желаниям, подозревая, что если Снейп узнает о невольном свидетеле, то лишит ее этих воспоминаний.
Вдруг вдалеке затрещали ветки, и Снейп отпрянул от гриффиндорца, затем вообще растворился в воздухе. Создавалось впечатление, что он аппарировал, но, судя по сбившемуся дыханию и колебанию воздуха, просто применил чары хамелеона.
Вскоре на берег озера выбежал возмутитель спокойствия, им оказался Рон Уизли. Увидев бесчувственного друга, рыжий кинулся к нему, накладывая Энервейт, согревающие и высушивающие чары. Он так беспокоился и спешил, что не заметил, что за ним наблюдают. Снейп, впрочем, убедившись, что Гарри помогут, аппарировал. Гермиона же продолжала наблюдать, почему-то не выдавая своего присутствия.
— Как ты вовремя! — сплевывая воду и кашляя, хрипло выдавил Гарри, откровенно радуясь другу. — Это ты вытащил меня? Я чуть не утонул.
— Я, — зачем-то соврал Рон, затем напустился на него: — Какого гоблина тебя понесло купаться в ледяной воде ночью? Романтики захотелось?
— В озере был меч Гриффиндора. Я должен был его вытащить, — указывая на предмет, коротко пояснил Гарри.
Гермиона, возмущенная поступком рыжего, тоже решила уйти с берега, чтобы потом изобразить, что не отлучалась из палатки.
Позже, много месяцев спустя, думая о нелепой лжи Рона и о его предательстве, когда он бросил ее и Гарри в лесу, сбежав домой, она считала, что именно тот день поставил окончательную точку в ее симпатии к рыжему и зародил настоящую любовь к Северусу.

— Пошли, — раздался тихий голос Доктора, возвращая девушку на жаркий и такой непохожий на Землю Фоутрол.
Хотя их не могли видеть сканирующие устройства корабля, они двинулись к нему с предельной осторожностью. Где-то на половине пути она вспомнила о следах, но их не оставалось на красной траве, которая ровным слоем покрывала всю поверхность кратера, забираясь даже под тяжелые тела морщинистых валов.
Снова поколебавшись, Доктор бесшумно скрылся в разломе обшивки корабля. Гермиона поспешила следом, стараясь не вспоминать бесконечные тайные вылазки по ночному Хогвартсу, когда сначала она сопровождала Гарри, затем ходила на занятия к Снейпу. Да и пробежка до кабинета директора в день последней битвы маячила перед глазами. Но сейчас нельзя было отвлекаться — вдруг внутри кто-то затаился? Вернее, конкретный враг, которого слегка опасался даже ее бесстрашный спутник. Но уже спустя десять минут ей стало понятно: все предосторожности лишние, корабль пустой. К такому же выводу пришел и Доктор, сказав:
— Я склоняюсь к мнению, что далеков немного: два, а то и вовсе один, иначе валы были бы уничтожены, а вокруг корабля уже кипела ремонтная работа. Так же его посчитали не подлежащим восстановлению и, скорее всего, убрались отсюда. Но надо бы проверить.
— Где же мы будем его искать? — спросила Гермиона. — Планета, конечно, небольшая, но все же места на ней предостаточно, чтобы спрятаться.
— Не в природе далеков скрываться, а тут и не от кого. Так что если он все еще здесь, то мы увидим его, и что-то подсказывает мне, недалеко. Для начала осмотрим кратер. Я бы предложил тебе остаться в ТАРДИС, так как собираюсь это делать пешком, но ты же откажешься.
— Естественно! Я мастер по слежке и поискам. Особенно мне нравится сценарий: «иди туда, не знаю куда». Недавно его отыграла.
Доктор хмыкнул на ее откровение, но промолчал в ответ. Гермиона тоже больше не заговорила, и они почти бесцельно двинулись вдоль вала. В воздухе даже через щитки пахло озоном от потрескивающих вверху молний. Однако вниз, на траву, не попадало ни одной. Похоже, эти разряды зачем-то были необходимы валу, и он собирал их с помощью трубы.
Через несколько сотен шагов в боку исполина была обнаружена рана, слегка затянувшаяся, но все еще со следами вытекшей из нее серебристой крови.
— Его кто-то ранил, — предположила Гермиона, так и не решив, как назвать вал по-другому. Но это не годилось, так как для нее слово означало нечто неодушевленное, а окрестить существо змеей… брр. Она ненавидела этих тварей после смерти Северуса от укуса Нагайны, да и раньше не особо жаловала.
— Похоже на след оружия далеков, — осмотрев с достаточно близкого расстояния и рискуя попасть под кольца, определил Доктор. — Значит, он здесь.
Он с большим энтузиазмом продолжил поиски врага, напоминая ей сейчас Гарри, взявшего след Волдеморта или его крестража. Поэтому Гермиона замолчала и тоже сосредоточилась, выискивая приметы чужого присутствия, но ничего не видя.
— Следов быть не может, — вслух начал рассуждать Доктор, явно занимаясь тем же. — Далеки не слишком хорошо перемещаются по неровной поверхности, а тут сплошь жесткая трава и кочки. Он скорее применит антигравитационные двигатели и полетит, а это, как понимаешь, нельзя увидеть спустя какое-то время. Еще раны?.. Вряд ли вал допустил бы повтор. Он и так наверняка дал хорошую сдачу. Я заметил выжженную траву.
— Молния могла повредить оболочку далека? — спросила Гермиона.
— Вряд ли. Она чрезвычайно прочная, хотя кто знает мощь здешних разрядов?
— Ну, мы, определенно, испытывать ее на себе не будем.
Они оба улыбнулись ее словам и продолжили осмотр. Вскоре их взору открылась странная проплешина в траве, лиловая почва которой была изрыта небольшими норами или дырами.
— Странное место, — успели сказать они почти одновременно, ступив на нее, и тут же полетели куда-то вниз.
Когда до дна ямы, куда они с Доктором падали, осталось не больше пары метров, Гермиона успела проговорить тормозящее и смягчающее падение заклинание. Так что приземлились они без ущерба для здоровья.

Внизу была почти полная темнота, не считая слабого серебристого свечения, что вновь напомнило Гермионе о патронусах, но она не стала развивать мысль, а глянула вверх и не увидела там неба, как ожидала. Похоже, земля, пропустив их сюда, сомкнулась вновь.
— Где это мы? — шепотом спросила девушка.
Однако акустика пространства была велика, и слова прозвучали громко.
— Понятия не имею, — еще тише ответил Доктор.
Гермиона зажгла на кончике палочки Люмос, и когда глаза привыкли к такому освещению, огляделась. Они находились в полукруглой камере с множеством отверстий ведущих куда-то вглубь. По стенам свисали красные корни, имеющие на концах полупрозрачные коконы, излучающие свет, который она сравнила со свечением патронусов. Внутри что-то копошилось. Подошедший к одному из коконов Доктор пояснил, что это:
— Там детеныши валов. Похоже, мы попали в инкубатор.
— Это, конечно, интересно, — протянула Гермиона. — Но надо придумать, как выбраться отсюда поскорее. Есть идеи?
Не успел он ответить, как из бокового отверстия послышался странный металлический скрежет. Доктор подскочил к девушке и зажал рот, словно боясь, что она закричит. Гермиона же невозмутимо обновила чары хамелеона, рассеявшиеся от падения, погасила магический свет и отвела его руку, пристально глядя в сторону звука.
Вскоре из темноты выкатилось странное сооружение медного цвета, больше всего напоминающее собой огромную конусообразную перечницу или солонку, расширяющуюся к основанию. Скругленную головку украшали рожки-лампочки и телескопический глаз, похожий на объектив камеры. Чуть ниже торчали две непонятные штуки. Впрочем, назначение одной, выглядевшей как дуло невиданного оружия, Гермиона сразу поняла. Но вторая палка с вантузом на конце выглядела слегка комично и никак не вязалась с остальным внушительным видом.
— Кто здесь? Отзовись! — раздался металлический, лишенный всяческих интонаций и эмоций голос. — Уничтожить!
Последовала серия хаотичных очередей. Ни одна из них, к счастью, не попала в Гермиону и Доктора. Зато они угодили в корни, вернее, в пуповины и в коконы, которые ответили серией молний, не нанесших видимого вреда оболочке далека. Зато он прекратил стрельбу и опять спросил:
— Кто здесь?
— Что делать будем? — одними губами прямо в ушную раковину спутника спросила Гермиона.
— Уничтожать, — так же жестко и неэмоционально, как противник, откликнулся Доктор. Затем чуть расстроено добавил: — Правда, у меня нет оружия, кроме отвертки, но она не подходит.
— Где, говорите, их слабое место? — осведомилась она, поднимая палочку.
— Глаз, — коротко ответил он.
Каким бы тихим ни был их разговор, но далек услышал, двинулся в их сторону, но, не видя, остановился и, проскрежетав: «Уничтожить», послал целую очередь из пушки. В этот раз она била почти в цель, то есть по Гермионе и Доктору. Но выставленный ею щит не подвел, хотя вряд ли справился бы с еще одной серией ударов, тем более, с несколькими. Решив так, девушка вышла чуть вперед Доктора и, нацелившись прямо в телескопический глаз далека, произнесла:
— Бомбарда Максима Форте!
В первый миг ей показалось, что заклинание не достигло цели, но потом броня далека брызнула осколками в разные стороны. Волна от этого взрыва бросила Доктора и Гермиону на стены инкубатора, и путешественники на некоторое время отключились. Сознание вернулось быстро, и первое, что увидела девушка, это взволнованное лицо Доктора и его отвертку с горящей на конце лампочкой.
— Ты меня напугала, — хрипло признался он. — Ненавижу, когда при мне умирают или пытаются это сделать.
— Кто же любит, — фыркнула она, садясь. — Вы-то в порядке? А это существо?
— Я цел, от далека одни ошметки остались, — ответил Доктор.
Почему-то в этот раз у Гермионы не возникло запоздалого раскаяния от уничтожения разумного создания. Видимо, отношение Доктора к далекам и красочное описание, что они делали в Судный день на Земле, заткнуло ее милосердие.
— Как думаете, он здесь один? — спросила Гермиона.
— Скорее всего, — несколько неуверенно протянул Доктор. — Далеки редко оставляют друг друга, если путешествуют вместе. Здесь, по крайней мере, второго точно нет. Уже напал бы, так как таиться не в их манере. И, кстати, нам невероятно повезло. По его движениям, по голосу и по тому, что он тут находился взаперти, могу сказать, далек был явно поврежден местными разрядами, что мешало ему нормально сражаться.
— Ну и слава Мерлину, — выдохнула она.
Некоторое время они сидели плечом к плечу, подпирая спинами стенки инкубатора. Затем стали придумывать, как выбраться. Вскоре Гермиона решила трансфигурировать лесенку из погибших корней и отколовшейся породы стен. А чтобы земля над головами раньше времени не сомкнулась, взорвав Редукто, она собиралась заморозить края пробоины. Да, не слишком надежно и ненадолго при такой-то жаре, но девушка надеялась, что им с Доктором хватит времени выбраться. К тому же никто не мешал возобновить заклинание, и не раз.
— Что бы я без тебя делал, верней, без твоей магии, — проворчал он, выслушав план.
— Сплели бы корни руками, выбили бы ступеньки в стене, но выбрались, так или иначе. Вы, как и мой друг, наверняка умеете выкрутиться из любых передряг, — уверенно заявила она.
Доктор смерил ее непонятным взглядом и прыснул, девушка его поддержала, и некоторое время они с удовольствием смеялись. Затем она приступила к реализации намеченного, а еще через некоторое время они оказались на поверхности.
Повторное обследование корабля далеков и особенно его компьютера показало, что существо было одно. Поэтому, окончательно успокоившись, Доктор предложил Гермионе покинуть Фоутрол, и она с радостью согласилась, потому что ей хотелось повидать как можно больше космических чудес.

Глава 10. Вызов шерифа


— Куда направимся? — поинтересовался Доктор, едва ТАРДИС вошла в пространственно-временную воронку. — Хочешь посмотреть на сапфировый водопад планеты Полночь? Сапфиры падают с огромной высоты в хрустальную чашу и разбиваются на мельчайшие осколки. А может, сгоняем в туманность Лошадиной головы к моменту, когда там бушевала плазменная буря? Или погуляем под зелеными лунами Дельфигейза?
— Мерлин, что делать, если хочется всего и сразу?! — сияя, воскликнула Гермиона. — Чувствую себя маленькой девочкой перед грудой подарков.
— Все показать я могу, но вот сразу… это ТАРДИС устроить не в состоянии, — насмешливо глядя на нее, съехидничал он. — Так что тебе все же придется сделать свой выбор.
— Дайте минуту, — взмолилась она, не в состоянии выполнить такую простую задачу немедленно.
Доктор картинно вздохнул и вытянулся на кресле перед пультом, закинув ноги на него. Девушка же наморщила лоб, всерьез решая почти непосильную для себя задачку, куда лететь в первую очередь. Она не шутила, что хочется всего и сразу.
И тут на пульте ТАРДИС раздался невероятный для обстановки звук обыкновенного, стационарного телефона. Доктор лениво дотянулся до аппарата и снял трубку.
— Шериф Бауэр? Приятно слышать вас. Что-то случилось?.. — Непродолжительное молчание, во время которого собеседник явно что-то говорил. — Хорошо. Я приеду.
— Планы несколько меняются, — с долей сожаления и озабоченности сказал Доктор, обращаясь к Гермионе. — Нам придется на некоторое время вернуться на Землю.
— Что-то серьезное? Какой век? Какой город? — закидала его вопросами девушка, чувствуя предвкушение интересного приключения.
Мерлин, кажется, она становится адреналиновым наркоманом!
— Насчет серьезности не скажу. Мой друг в Люцерне считает, что да, но я привык разбираться на месте, — задумчиво проговорил он и чуть ехидней добавил: — Остальные вопросы… Определенно входишь во вкус — спрашиваешь о веке. Не знаю, обрадую или разочарую, но это почти твое время. Начало марта двухтысячного года.
— Люцерн, кажется, в Швейцарии? — уточнила Гермиона, тоже не в силах решить, как относиться к тому, что дата так близка к той, из которой она улетела.
«По крайней мере не Англия», — утешила себя девушка и пообещала не читать магические газеты, и вообще не думать о волшебстве.
— Хочешь взглянуть на Землю из космоса? — спросил Доктор, видя ее задумчиво-отрешенный вид.
Гермиона радостно кивнула, он приглашающе распахнул двери корабля. Мерлин, это было самое фантастическое зрелище, которое ей удалось увидеть. Чернота космического пространства, мириады мелких и крупных звезд, и она сама на пороге распахнутой полицейской будки смотрит на зелено-голубой шар Земли.
— Я, конечно, все это видела на картинках и с экрана телевизора, но воочию, да еще и так… Это поистине волшебно! Никогда не думала, что, привыкнув к магии, буду так изумляться развитию чьей-то техники. Вы неподражаемы, Доктор! — воскликнула девушка.
— Да, я такой! — с наигранным самодовольством ответил он. — Единственный в своем роде Повелитель времени. — Затем переменил тон на обыденный и закончил: — Хватит любоваться, полетели. У тебя еще будет возможность на подобные глупости, если останешься со мной.
— И не надейтесь скоро от меня отделаться, — с деланной угрозой сказала она, и они оба рассмеялись.
Вскоре ТАРДИС стояла недалеко от остатков крепостной стены Люцерна на севере города.
— Оставим ее здесь и пройдемся пешком, — предложил Доктор. — Это одно из красивейших мест на Земле, на мой взгляд. Тут почти каждый дом — своеобразное произведение искусства. Их стены украшают фрески и картины, иногда аллегорические, чаще — связанные с историей либо дома, либо города. Вдруг в последующие дни нам не удастся совершить экскурсию.
— Было бы замечательно, я не бывала здесь, — согласилась Гермиона, которая любила изучать не только новые предметы, но и новые места, по крайней мере до войны ей это безумно нравилось, и она много путешествовала с родителями и даже одна.

Преодолев несколько довольно пустынных улочек, которые оказались именно такими, как описал их Доктор, а может, и еще краше, они вышли к историческому центру города и попали в людской водоворот. Казалось, что в Люцерне, несмотря на пятницу, никто не работал. Тут и там слышалась музыка, иногда мелодичная, но чаше похожая на какофонию звуков. Раздавался смех и веселые голоса, в толпе мелькали ростовые куклы, под ногами шуршало конфетти, а в небе летали шарики.
— Здесь праздник? В рабочий день? — спросила Гермиона.
— Город второй день практически не работает и не будет вплоть до седьмого марта, — подтвердил Доктор и пояснил: — Вчера в Люцерне начался ежегодный карнавал, приуроченный к окончанию зимы. Завершится он вечером во вторник, накануне так называемой «пепельной среды». Знаешь, что это?
— Кажется, день начала великого поста у католиков. После него так называемая пасха. Мои родители неверующие, и я никогда ничего подобного не соблюдала. Тем более, последние годы я вообще жила в волшебном мире. Кстати, до приезда сюда никогда не слышала об этом карнавале. Будет интересно посмотреть. Он хоть немного похож на Венецианский или в Рио-де-Жанейро?
— По-моему, нисколько. Хотя везде есть маски, шествия и другая сходная атрибутика.
— Странно, что ваш друг вызвал вас в такое время.
Доктор промолчал, увлеченно рассматривая маски встречающихся ряженых. Или специально сделал вид, что интересуется ими. Гермиона поняла намек и не касалась этой темы вплоть до полицейского управления.

Альберт Бауэр оказался мужчиной средних лет с темно-русыми волосами, в идеальной полицейской форме со значком шерифа на груди. Он уважительно и с явным облегчением пожал руку Доктора и вполне приветливо кивнул Гермионе. Затем сказал мягким баритоном:
— Спасибо, что откликнулись. У нас тут черт-те что творится. Я даже боялся, что карнавал отменят.
— По телефону вы лишь сказали, что пропадают люди. Это, конечно, ужасно. Но я не полицейская ищейка экстра-класса. У вас полно грамотных и опытных специалистов, — проинформировал его Доктор.
— Я не стал бы вас вызывать, если бы все было просто.
— Расскажите подробней.
— Как вы знаете, подготовка к ежегодному карнавалу начинается примерно за месяц, а то и больше до его официального открытия. Большинство населения готовит костюмы, по сути, являющиеся ростовыми куклами. Традиционно их делают своими руками. Но наш век слишком стремительный, приходится много работать, чтобы жить достойно, и заниматься такой глупостью, как костюм, нет времени, сил, а зачастую и желания. Однако участие в фестивале — это врожденная привычка, своеобразный престиж и гордость. Вот и появляются магазины, продающие костюмы или изготавливающие на заказ.
Однако в этом году многие такие заведения ни с того ни с сего начали закрываться. Лишь один мастер, наоборот, шел в гору — Клаус Шульман. Его небольшой магазинчик годами влачил жалкое существование на окраине Люцерна. Теперь же он арендовал помещение чуть ли не в центре города. Причем выбрал не слишком подходящее — ресторан, который внезапно разорился. Примерно в это же время начали пропадать люди, один за другим. И, что характерно, ни тел, ни подозреваемых — ничего. А количество… — впору за голову хвататься! — на сегодняшний день уже сотня.
— Честно, не понимаю, как связаны эти события: закрытие и процветание магазинов и пропажа людей, — сказала Гермиона, едва шериф замолчал.
— Никак, в общем-то, — слегка смутился он. — Просто я готов вцепиться в любую соломинку. Я проанализировал отчеты по всем делам. Пропавшие никак друг с другом не связаны. Большинство из них не собиралось покидать Люцерн, в их семьях не замечено глобальных ссор и трагедий. Однако все они решили не изготавливать костюмы к карнавалу, а купить. Более того, многие пошли в магазин для этого, но так и не вернулись.
— Ну, это уже кое-что, — оценил Доктор. — Вы, разумеется, узнали, где пропавшие собирались приобретать костюмы, и опросили владельцев магазинов?
— Это было несложно, но безрезультатно, — покачал головой Бауэр. — Соответствующих магазинов в городе осталось всего три, считая тот, о котором я рассказывал. Куда конкретно ходили потерпевшие, непонятно. Владельцы четко не могут сказать, был ли у них тот или иной человек — слишком большая сейчас проходимость. Правда, выручка у Шульмана за этот месяц гораздо больше. Еще он торгует не только костюмами, но и игрушками, куклами. Но это же не повод его арестовывать!
— Да уж!.. Что вы от нас хотите?
— Походите, поспрашивайте. У вас не замыленный глаз — может, что-то и заметите.

Выйдя из кабинета шерифа, который дал им необходимые адреса, Гермиона и Доктор в первую очередь направились к бывшему дому Шульмана. На вопрос: «Почему?», заданный девушкой, мужчина ответил:
— Можешь считать это интуицией или я поверил обвинениям Альберта, что этот тип причастен к исчезновениям, но мне кажется, все началось оттуда.
Дом находился почти рядом с оставленной ТАРДИС и не производил никакого необычного впечатления. Опрос соседей тоже почти ничего не дал. Шульман до своего взлета жил спокойной размеренной жизнью, вел дела ни шатко, ни валко, не мечтал разбогатеть, и был всем доволен.
Чуть больше месяца назад его как подменили. Он стал грубить окружающим, часто куда-то ходил — его видели практически во всех уголках города. Кое-кто сказал, что он посещал коллег по своему ремеслу. И, что удивительно, вскоре те либо разорялись, либо уезжали из Люцерна, либо срочно меняли ассортимент магазина, объясняя, что разочаровались в профессии кукольника.
Еще ближе к зиме и Новому году в окрестностях дома Шульмана было зафиксировано падение небольшого метеорита. Вернее, соседи видели огненный след, другие слышали удар чуть ли не под окнами кукольника. Но ни вмятины, ни осколков не нашли. Любители астрономии предположили, что это упал так называемый ледяной камень, который просто-напросто растаял. Ученые вообще посчитали все это выдумками местных фантазеров и любителей дешевой шумихи.
Выяснив все это, Доктор тщательно обследовал территорию вокруг дома Шульмана, но нашел лишь небольшой круг выжженной земли. Причем там не просто сгорела трава, но и спекся до плотных комков верхний слой почвы. Гермионе подумалось, что так должен выглядеть след от посадки какого-нибудь космического корабля с навороченными двигателями. Но размеры… всего лишь метр в диаметре.
Закончив с опросами и осмотром, они переместились в центр города — Гермиона просто-напросто аппарировала их обоих в небольшую улочку около полицейского управления, которую неплохо запомнила. Там реставрировался дом, стояли леса, и вечером, в темноте, их вряд ли могли заметить маглы.
В тупичке никого не оказалось. Зато ближе к центру города было, как днем, многолюдно. На улицах и площадях играли музыку, танцевали ряженые и обычные граждане. Бары и рестораны были переполнены, и Гермионе с Доктором с трудом удалось найти место в кафе на набережной. Правда, сели они у самого окна. С одной стороны отсюда открывался прекрасный вид на Рейс, с другой — с воды дуло холодом. Все же весна в предгорьях едва-едва начиналась.

Получив заказ и утолив основной голод, Гермиона рискнула рассказать пришедшую ей в голову идею о пришельцах.
— Только не смейтесь, — предупредила она Доктора. — Этот круг оставил корабль из космоса? Правда, он до невероятности мал.
— Ты угадала. Такой след могла оставить лишь летающая тарелка. Что до габаритов… Встречал я корабли размером с перепелиное яйцо, — просветил ее Доктор.
— И что вы думаете? Это пришельцы похищают швейцарцев? Зачем?
— Весьма похоже. Нет ни трупов, ни подозреваемых. А масштабы… Что касается причин, промывание мозгов и захват власти силами похищенных, как вариант, или чтобы сделать из них рабов.
— Как с этим связан Шульман?
— Пособник. Помогает прятать пленников — корабль-то маленький. Или захвачен пришельцем. Вариантов много. Может, он вообще ни при чем.
Гермиона уставилась в окно, обдумывая его слова. Мимо кафе почти непрерывным потоком шли прохожие. Явно влюбленная парочка — оба молодые, обыкновенные, но красивые от разделенного счастья. Троица с кошачьими головами, разукрашенными в сине-белую полоску, — многие горожане не расставались с костюмами в эти дни с раннего утра до глубокой ночи, а то и круглосуточно. Одинокий черноволосый мужчина в обычном черном пальто, полы которого развевались, как фалды мантии. Его вид не вязался с праздничной толпой, поэтому девушка рассматривала его пристальнее. Он, словно чувствуя ее взгляд, сбавил темп и даже повернул слегка голову.
«Северус?..» — прошило совершенно безумное предположение, а в следующую минуту Гермиона уже вылетела на улицу. Но странный прохожий пропал, зато ее окружила, завертела толпа ряженых в монстроподобных масках. Они смеялись, что-то лопотали по-немецки… Что, Гермиона не понимала, оглушенная произошедшим.
— Ты что унеслась, как ветер, не доев? Призрака увидела? — раздался голос Доктора, и одновременно его рука сжала ее плечо.
— Да, — прошептала она, вздрогнув больше от последних слов, чем от неожиданного прикосновения. — Мне показалось… Впрочем, мне, действительно, показалось!
Не хватало еще сказать спутнику, что ей померещился умерший два года назад — когда успели пролететь? — человек. Еще примет за чокнутую.
— Идем доедать? — с наигранной беспечностью спросил он.
— Разумеется, — с благодарностью ответила она.
Они вернулись в зал и некоторое время молча ели, погруженные каждый в свои мысли.
«Господи, если среди звезд меня одолевали воспоминания, то здесь, на Земле, у меня уже начались галлюцинации. Надо бежать как можно дальше от Солнечной системы!» — с горечью подумала Гермиона, но вслух сказала:
— Какие у нас планы на завтра?
— Посетим кукольные магазины, опросим родственников пропавших... много всего. Скучать не придется, — с энтузиазмом перечислил Доктор.
«И думать о погибших тоже», — добавила девушка про себя.


Глава 11. Расследование

На следующий день поистине исполинские планы Доктора были, можно сказать, разрушены до основания. С самого утра в городе начались карнавальные действа. Улицы были забиты праздношатающимся народом, снова пели песни, плясали и показывали незатейливые уличные представления. Когда Доктор и Гермиона добрались до центра, то не смогли попасть на главную улицу Хофкирхе, по которой уже началось шествие. Разукрашенные платформы, ряженые в причудливых масках, а по обеим сторонам улицы — толпы зевак, кидающих конфетти, цветы и даже мандарины.
— Придется отложить все на вторую половину дня, — в конце концов решил Доктор, и они с Гермионой присоединились к глазеющим.
Девушка удивлялась самой себе. Еще недавно, буквально вчера, она не могла и помыслить, что ощутит это радостное предвкушение и беззаботное веселье, видя проходивших мимо жителей Люцерна, разодетых в основном нелепо, комично. Даже монстры, шедшие в толпе, создавали радостное настроение и могли испугать разве что неразумных детей.
Гермиона вовсе не жалела, что они так скоропалительно вернулись на ее родную планету. Ничего более увлекательного, невероятного ей не приходилось видеть даже среди звезд. Швейцарцы, забывшие о том, что в городе пропали сотни их родственников и знакомых, заражали своей беззаботностью и вселяли надежду, что и она сможет, наконец-то, отпустить Северуса. Но едва эта мысль окончательно оформилась, Гермионе показалось, что в толпе, окружающей телегу, полную пластиковых черепов, среди чертей, демонов и ведьм мелькнул мужчина, которого она вчера приняла за зельевара.
— Не позволяешь забыть себя? За что, Северус?.. — под нос проворчала Гермиона, ее настроение резко упало. Она громче и почему-то зло обратилась к Доктору: — Мы собираемся сегодня весь день бить баклуши или все же займемся делами?
— Шествие, похоже, заканчивается, так что мы можем идти, — невозмутимо откликнулся тот. — Начнем с магазинов?
Гермиона немного пришла в себя от его тона и даже испытала нечто похожее на раскаяние. Ну, какого гоблина она сорвала собственное раздражение на человеке, не понимающем, что с ней творится в этом долбанном Люцерне!
Они пристроились в хвост редеющему шествию, затем свернули в сторону от него и двинулись по адресам, начав, в самом деле, с магазинов кукол. Но те были закрыты, как и многие другие. Пришлось ходить по домам, к родственникам пропавших. Однако большинства из них не оказалось на месте — даже эти семьи охватила эйфория карнавала.
Лишь к вечеру начали возвращаться гуляки, но они не слишком охотно разговаривали с Гермионой и Доктором. Те же, кто был любезен и разговорчив, не казались подавленными или озабоченными, что настораживало.

В воскресенье, когда в городе был перерыв в карнавальных безумствах, вернее, шли репетиции перед двумя заключительными днями, особенно вторником, Гермиона и Доктор всерьез приступили к расследованию. Для начала они решили закончить с обходом потерпевших.
С каждым новым визитом их все больше и больше охватывала растерянность. Люди охотней обсуждали понравившиеся маски и платформы и казались абсолютно безразличными к пропаже своих близких. Особенно это было в тех семьях, которые после скорбного происшествия, пытаясь пойти по следу, заходили в кукольные магазины, в том числе и к Клаусу Шульману, где покупали игрушку.
— Зачем? — не сдержала вопрос Гермиона в тридцатой по счету семье. — Или это тоже дань карнавалу?
— Что вы, нет, — покачала головой фрау Матильда, хозяйка дома, у которой пропал сын. — Эта кукла — портретная копия моего Йена. Я так тосковала по нему, а с ее приобретением немного успокоилась. Даже смогла выйти на улицу и поучаствовать в празднике.
Расспросив еще нескольких людей и получив схожие ответы, они пришли к выводу, что это не может быть простым совпадением. В конце концов в одном из домов, пока Гермиона отвлекала хозяев рассматриванием их свадебных фотографий и снимков с минувших карнавалов, Доктор просканировал куклу своей отверткой.
— От нее идет какое-то странное излучение, влияющее на волю окружающих. Они становятся невнимательными, равнодушными, слегка заторможенными и умиротворенными. Именно поэтому они и не горюют о родных, пропавших неизвестно куда, — сообщил он результаты, когда они покинули дом.
— Похоже на магическое воздействие. Можно в следующий раз я использую волшебство? Вдруг эти куклы, появившиеся в таком количестве в домах пропавших, они и есть, а я их сумею расколдовать? — предложила девушка.
— Не думаю, что все так просто, но, как говорится, попытка — не пытка, — одобрил он.
Как он и думал, Фините Инкантатем ничего не дал. Игрушка осталась игрушкой, даже излучение никуда не пропало.

— Теперь по магазинам? — осведомилась Гермиона, когда они обошли всех.
— Разумеется, — подтвердил Доктор. — Но начнем не с Клауса Шульмана, а с Хельмута Ноймана, старейшего из кукольных мастеров Люцерны. Его магазин-мастерская находится в центре, на Винной площади.
Нойман оказался пожилым напыщенным немцем с густыми, закрученными кверху усами. Встретил он их настороженно и нехотя отвечал на вопросы. Его небольшие глазки бегали, и все это создавало впечатление, что ему есть что скрывать. Но у него в магазине не было игрушек-кукол с реалистичными человеческими чертами, лишь большие головы-маски и смешные костюмы в комплект с ними.
Вторым они посетили Генриха Клейнера. Правда, все началось с небольшого недоразумения. Он, в отличие от двух других кукольников, не имел собственного магазина, а просто арендовал часть помещения. Поэтому, прибыв по адресу, Гермиона и Доктор увидели в витрине и у дверей магазина на выставленных стеллажах сумки, зонты и обувь.
— Где же ростовые куклы? — спросил Доктор продавщицу, на бейджике которой было написано, что ее зовут Беата.
— Вы о поделках Генриха? — понимающе улыбнулась она. — Он уже все собрал. Карнавал в самом разгаре, даже подходит к завершению. Продажи костюмов прекратились. Выручка, соответственно, тоже. Ему незачем платить лишнюю аренду.
— Где, в таком случае, его можно найти?
— Он живет неподалеку.
Пока девушка-продавщица писала адрес, напропалую кокетничая с Доктором, Гермиона отошла к окну и стала рассматривать понравившуюся ей сумочку. Вообще-то она редко интересовалась такими вещами, но мешать спутнику развлекаться не хотелось.
Вдруг она почувствовала чей-то пристальный взгляд. За стеклом, прямо перед ней, в черном костюме и магловском длинном пальто стоял Северус. О, на этот раз девушка не сомневалась, что это он, а не похожий на него мужчина. И это была не галлюцинация! Если, конечно, не предположить, что она все же сошла с ума.
Пару секунд Гермиона стояла подобно соляному столбу, затем ломанулась к двери — небольшая площадь около магазинчика была безлюдна и тиха. Задаваясь почти философскими вопросами: «он это или не он», «свихнулась — не свихнулась», она не спешила возвращаться. Прикосновение руки к плечу заставило ее буквально подпрыгнуть, а голос Доктора вызвал приступ дежа вю. Так уже было в Люцерне, в первый день пребывания: ступор, разбежавшиеся мысли и его вмешательство, и вот опять…
— У тебя появилась новая дурная привычка убегать сломя голову, а потом стоять столбом? — видимо, тоже вспомнив о том случае, насмешливо осведомился он.
— Не обращайте внимания. Я просто сошла с ума, — чуть нервно хихикнув, сообщила Гермиона и, неожиданно для себя, спросила: — Вам когда-нибудь мерещились погибшие люди, видели вы их среди прохожих в незнакомых городах?
— Моя жизнь слишком длинная, и за это время всякое бывало. Я обманывался, встречая двойников, и видел знакомых, погибших у меня на глазах, но они были не из того времени и не знали меня. И это всегда больно, — глухо ответил он, помолчал, а затем совсем другим тоном, наигранно-беззаботным, закончил: — Как считаешь, не пора ли познакомиться с гером Шульманом?
— Я вообще ожидала, что мы с него начнем, — с благодарностью сменила она тему.

Фасад дома, где находился новый магазин кукольника, был поистине невероятным. Гермиона за эти дни повидала массу расписанных домов, но этот был создан словно специально для подобного помещения, хотя внизу все еще была вывеска: «Ресторан». Над ней языки пламени, в центре арлекин-солнце и пара его ипостасей, чуть выше — люди в карнавальных масках с мандаринами в руках, а над ними то ли ледяной дух, то ли призрак — холодный, неземной. Доктор и Гермиона долго стояли перед домом, любуясь, прежде чем войти внутрь магазина.
Шульман почему-то не озаботился сменой интерьера, и за порогом они увидели плохо освещенный зал, заполненный столиками, за которыми сидели ростовые куклы. Другие стояли у барной стойки, у стен и окон. А на полках, где когда-то размещались вина, соки и другие напитки, теперь находились куклы-игрушки.
— Я не работаю. Дверь вообще закрыта. Как вы вошли? — раздался неприветливый глуховатый голос, и его обладатель, средних лет мужчина весьма обычной наружности, появился из-за двери, ведущей в бывшую кухню, а теперь, возможно, мастерскую.
— Ох, извините. Вы, видимо, забыли закрыться, — с притворным раскаянием сказал Доктор, пряча отвертку в карман.
Гермиона подавила улыбку, уж она-то понимала, что он просто-напросто вскрыл дверь этой поистине волшебной штукой.
— Мы ненадолго, — подавая гипнотическую бумагу, в которой говорилось, что они внештатные помощники шерифа, заверил Доктор. — Пара вопросов о пропавших людях, скорее для проформы.
— Вообще-то я уже рассказывал все, что вспомнил, шерифу Бауэру и его людям. Но, ладно, задавайте, раз пришли, — смилостивился Шульман.
Доктор еще ярче улыбнулся и, перемежая речь бесполезной болтовней о карнавале, о сложностях выбранного ремесла, о самом Люцерне, начал спрашивать то же, что и у других кукольников: помнит ли хозяин пропавших людей, не заметил ли странностей, как идет торговля, При этом он обошел весь зал, заглядывая в лица кукол, наклоняясь под столы и за барную стойку.
— Вы что-то ищете? — не выдержал Шульман. — Уж не пропавших ли?
— Что вы. Мне просто интересно. Безупречная работа! Какие маски! А эти игрушки… они словно живые лилипуты, погруженные в транс. И все это сделали вы? Своими руками?
— Разумеется, сам. Вы же не видите у меня помощников.
— Это фантастика! Я в восторге!
Кукольник буквально заскрипел зубами от возмущения и сердито процедил:
— Я понимаю, у вас работа и все такое. Но у меня свои планы на вечер.
— Да-да. Я так увлекся. Мы уже уходим, — с деланным раскаянием сказал Доктор, схватил несколько обалдевшую от его спектакля Гермиону за запястье и вытащил на улицу.
Отойдя на почтительное расстояние от дома, они оба прыснули от смеха.
— Вы что-то выяснили? — поинтересовалась девушка, когда приступ веселья прошел.
— Многое, — ответил Доктор. — Я почти уверен, что Шульман под контролем или его тело занято пришельцем. А еще все эти куклы… ростовые, я имею в виду, фонят. Но их излучение несколько иное, чем у маленьких. Признаться, я не совсем разобрался. Все же отвертка — не идеальный инструмент для сканирования. Вот доставить бы одну такую «куколку» на ТАРДИС…
— Возможно, еще представиться случай. Что-то подсказывает: у нас еще есть время. Только вот до чего?.. Назовем это «часом икс».
— Да, я тоже склоняюсь к подобной мысли. Что бы ни задумали пришельцы, оно будет приурочено к последнему дню карнавала. Как думаешь, удастся убедить Бауэра отменить его?
— Вряд ли. Хотя… его-то мы, может, и убедим, но есть руководители города, и будут ли они слушать нас и даже его?
— К сожалению, ты права.
Так как был уже достаточно поздний вечер, они решили оставить все остальные дела на завтра, и Гермиона аппарировала себя и Доктора к ТАРДИС.

@темы: снейджер

---

"Contra spem spero", главы 5-7



Глава 5. Ради общего блага


Основателей совсем не вдохновила новость, что криллитанцы могли запросто притвориться кем-то из учеников Хогвартса — такое предположение высказал Доктор.
— И как мы поймем, кого именно заменили эти монстры, сколько их в Хогвартсе? Зачем им вообще сюда пробираться? Неужели в округе не осталось еды? — Последний вопрос прозвучал несколько цинично с точки зрения Гермионы, но она не стала указывать на это задавшей его Ровене. Ее, как и Основателей, интересовало, почему криллитанцы так рискуют, появившись в закрытой школе? Ведь здесь попасться гораздо проще.
— Сначала я объясню, что привлекло криллитанцев в замок, — сказал Доктор. — Я уверен, что это магическая сила. Им наверняка не помешают некоторые волшебные способности. Они вообще стремятся улучшить свою породу всеми доступными способами.
— Но магия — не шкатулка с драгоценностями, ее нельзя отобрать, — усомнился Слизерин. — Это дар, передающийся из поколения в поколение.
— А как же маглорожденные волшебники? — хором спросили Гермиона и Годрик.
— Недоразумение природы, — парировал их оппонент.
— Глупости! — заявила девушка. — Наверняка к волшебству склонны все люди, просто в некоторых этот дар спит. Он вообще заложен в человеке изначально, едва он стал разумным существом.
— Ты им еще теорию Дарвина расскажи, которая появится спустя несколько веков, — тихо пошутил Доктор.
А Хельга заметила:
— Считается, что изначально на земле было две расы: маги и маглы. Потом появились полукровки и сквибы. Нынешние маглорожденные маги — всего лишь их потомки. Именно поэтому я ратую, как и Годрик, за обучение любого волшебника, невзирая на происхождение.
— Может, оставим споры об этом на потом? — одернула коллег Ровена, видя, что Салазар собирается возражать. — Давайте дослушаем Доктора.
— Был бы признателен, — заметил он. — Иначе разговор рискует сильно затянуться. Я не стану спорить о природе магии. Я в этом мало разбираюсь. Зато хорошо знаком с криллитанцами. Они поразительные существа, способные до бесконечности изменять свой генофонд в лучшую с их точки зрения сторону.
— Не совсем вас понимаю, — нахмурилась Ровена. — Что такое генофонд?
— Ох, теперь я забыл, в каком мы веке! — фыркнул Доктор, говоря столь тихо, чтобы его могла услышать только Гермиона. После уже громче пояснил: — Примитивно, генофонд — перечень черт, умений и способностей. Так что магия вполне вписывается в этот ряд.
— Как же они это забирают?
— Не спрашивайте! Я себе не в силах это объяснить, а вам и подавно. Просто поверьте на слово. Лучше скажите мне вот что. Не заметили ли вы в своих учениках что-либо необычное? Всплеск интереса к учебе, невероятно подробные ответы на уроках, увеличение магических сил, в конце концов?
— А ведь и правда! — поддержали Основатели, переглянувшись друг с другом.
— У меня Джошуа Лэрд и Патрик Джонсон. До недавнего времени были редкостными тупицами, уж простите. Теперь удивляют своими ответами. Они повторяют мои лекции слово в слово и цитируют от и до страницы фолиантов, — припомнила Ровена.
— Милинда Андруз, — назвала Хельга. — Увеличение уровня магии в несколько раз. Такое не могло случиться за такой короткий срок.
— Гойл, Паркинсон, Булстроуд, — перечислил Салазар. — Могу припомнить еще парочку.
— И я тоже. Но к чему вы спрашиваете? — осведомился Годрик.
— Считаю, что это связано с нападениями, — поставил его в известность Доктор.
— И у вас уже есть подозреваемые? — настороженно спросила Хельга.
— Не хочу обвинять голословно, — уклонился он от прямого ответа. — Так как криллитанцы маскируются, то могут оказаться кем угодно. Но когда у человека, знакомого несколько лет, вдруг резко меняется характер, мелкие привычки и жесты, это быстро становится заметным окружающим. Вы же не слышали ничего подобного?
— Выходит, это кто-то новенький? — уточнил Салазар и воскликнул: — Так и знал! Представители клана Макнейл. Они сразу вызвали у меня подозрение.
— Заметьте, вы сами их назвали, — обратил внимание Доктор.
— Тогда схватим их и дело с концом! — рубанул Годрик.
— А как же презумпция невиновности и все такое?! — возмутилась Гермиона.
— Э-э… — не понял ее Основатель.
— Она хотела сказать, не пойман — не вор, — пояснил Доктор. — Я тоже против спешки. Лучше поймать их с поличным.
— И кстати, нам необходимо придумать, как их обезвредить. Магия-то на них не действует, — вспомнила девушка.
— У меня есть одна идея. Мне она не нравится, я предпочел бы решить вопрос более мирным способом. Но, боюсь, у меня нет выбора, — задумчиво проговорил Доктор. — Мне нужно осмотреть кабинеты, в которых занимаются гости, а может, и личные комнаты. Желательно тайно.
— Помещения могут осмотреть домовики. Главное, им надо сказать, что искать, — тут же предложила Хельга.
— А почему мы не рассматриваем версию, что наши монстры притворились кем-нибудь из них? Мне лично новички нравятся, — нахмурился Гриффиндор.
— Кто такие домовики? — поинтересовался Доктор у Гермионы.
— Разумные магические существа, находящиеся в подчинении магов. Что-то типа слуг, а может, и рабов, — ответила она.
— Мисс Гермиона, вы неправы, — покачала головой Ровена. — Домовики заключили с магами обоюдовыгодный договор еще во времена Мерлина. Они не могут жить без наших домов и без спонтанной магической силы человека. В какой-то степени они творят свое волшебство, отбирая часть наших сил. Взамен они нас обслуживают, и им это нравится. И, кстати, Годрик, монстры не могут притвориться ими. Во-первых, домовик, находящийся на услужении в каком-то определенном месте, не может покинуть его без приказа хозяина. Во-вторых, в их коллектив не может влиться чужак. Вся колония эльфов нашего замка — единое целое.
— Тогда мы смело исключаем их, — подумав, решил Доктор. — Но я хочу на них глянуть.
Хельга щелкнула пальцами, и в комнате появился домовик. Как и во времена Гермионы, на нем было полотенце с гербом Хогвартса.
— Динки к вашим услугам.
— Ты можешь проникать во все помещения замка незаметно? Работать в них, не обнаруживая своего присутствия? — спросил Доктор.
— Да, сэр, — подтвердил домовик. — Вы же не видели меня ни разу?
Доктор отрицательно покачал головой.
— Но мы каждый день убираемся в вашей комнате, в коридорах замка, следим за факелами. Да мало ли тут работы!
— Замечательно! Нет, изумительно! — восхитился Доктор и повернулся к Основателям: — Господа, я принимаю предложение леди Хельги. Пусть это лопоухое создание со своими собратьями осмотрит все помещения в замке и поищет емкость с неизвестной густой маслянистой жидкостью желтого цвета, причем как можно быстрей. Для них она наверняка абсолютно безвредна, но пусть будут осторожней. Для начала мне необходим небольшой образец, чтобы убедиться, что это именно то, что я ищу. Также я хочу, чтобы домовик сказал мне, где обнаружил субстанцию, кто посещает это помещение и чем занимается.
— Выполняй, — приказала Хельга Динки. — Возьми в помощь Линки и Тобби, чтобы ускорить поиски. Результаты доложишь непосредственно Доктору.
— Слушаюсь, мэм, — пропищал он и растаял в воздухе.
— А потом? — нетерпеливо спросил Годрик. — Что вы собираетесь делать дальше, Охотник?
— Там посмотрим, — туманно ответил Доктор.
Основатели оставили его в покое, даже Гриффиндор. Не желая переливать из пустого в порожнее, они разошлись по своим делам.

Гермиона была менее уступчива и, оставшись с Доктором наедине, «устроила допрос с пристрастием»:
— Что за жидкость вы поручили искать домовикам? Какое отношение она имеет к нападениям?
— Так называемое криллитанское масло — секреция, вырабатываемая гландами в их шеях, — ответил он.
— Фу! Как мерзко звучит.
— Все не так ужасно. Оно замечательно подходит для жарки чипсов. Очень вкусно.
— Вы пробовали? — с содроганием спросила она.
— Да, — беспечно подтвердил Доктор. — Уверяю, тебе бы тоже понравилось.
— Возможно, если бы не знала, что ем, — не стала спорить Гермиона. — Как-то раз меня угощали жареными гусеницами. Было неплохо, пока не догадалась, что это. Впрочем, мы уклонились от темы. Зачем это масло нам? Не чипсы же готовить.
— Схожие идеи носятся в воздухе, не обращая внимания на время и пространство. Я уже сталкивался с чипсами, поджаренными на этом масле, так что для меня это пройденный этап. А вот для криллитанцев… Почему иногда так трудно выбрать верное решение?.. Моя задумка абсолютно бесчеловечна, но я не человек, они тоже. С другой стороны иногда приходится жертвовать кем-то в угоду интересов большинства.
— Я вас с трудом понимаю, — призналась Гермиона. — Одно ясно, вы задумали что-то ужасное по отношению к этим монстрам. Собираетесь их всех уничтожить?
— Метко подмечено, — хмуро подтвердил он. — Обычно я стараюсь дать шанс захватчикам одуматься. Но не в этот раз, и этому есть причины. В прошлый раз переговоры ни к чему не привели, и я сомневаюсь, что сейчас что-либо изменится. Криллитанцы не станут прислушиваться к предупреждениям, они просто начнут атаку, а это приведет только к лишним жертвам. Но это далеко не главная причина. Предыдущий раз я встретил криллитанцев в школе, обыкновенной, не магической. Они скармливали ученикам чипсы, пожаренные на собственном масле, и тем самым повышали уровень их интеллекта, чтобы детишки разгадали один код. Здесь, в Хогвартсе, они поступают похожим способом и с несколько иными целями. Правда, не имея возможности давать чипсы всем — едой заведуют домовики, — угощают ими избранных…
— Пока я не вижу необходимости их уничтожения, — встряла она. — Не скажу, что я категорически против, но все-таки… Они разумные существа, как вы сами говорили.
— Ты не дослушала. Видишь ли, мы имеем дело с небольшим парадоксом во времени. Мои знакомые криллитанцы, те, что жарили чипсы, приходятся здешним далекими потомками. Но тогда у них я не заметил никаких магических способностей. А это невозможно. Местные пришельцы, судя по рассказам, съели уже достаточное количество магов, значит, уже способны произвести на свет детенышей, владеющих волшебством. Выходит, мы их тут всех уничтожили, верней, должны это сделать, чтобы соединить концы с концами, — пояснил Доктор.
— Логично. Я в свое время пользовалась хроноворотом, и мне хорошо известны правила работы с ним. И что же вы придумали?
— Скажу, как только узнаю, где спрятано масло.
— Но вы же точно уверены, что это Макнейл с учениками, — напомнила Гермиона.
— Нет, это лишь мое предположение, — покачал головой Доктор. — А если я ошибся?

— Герм, я видел своими глазами, как Снейп убил Дамблдора! — закричал Гарри, когда она впервые попыталась убедить его, что зельевар на их стороне.
— Ты не допускаешь мысли, что он действовал по приказу директора? — парировала Гермиона. — Помнишь слова старика?.. «Северус, прошу». Не мог же он умолять Снейпа не убивать его. Дамблдор — смелый человек.
— Ага. Поэтому он молил о смерти. С чего бы?
— Его рука, Гарри. Альбус умирал. Да и ты напоил его ядом в пещере.

— Ты напрасно сотрясала воздух, — высказался Северус на корабле, когда Гермиона передала этот разговор и многие другие. — Люди охотней верят собственным глазам, чем умозаключениям друзей. Поттер — яркий образец. Его надо ткнуть носом в доказательства и разжевать увиденное. До этого он опирается на свои впечатления и домыслы, даже если они неверны.
— Если бы я могла рассказать, что директор вынудил тебя убить его, взяв Нерушимую клятву, — с сожалением вымолвила она.
— Но ты не можешь. Этим ты поломаешь всю игру, придуманную стариком. Пусть я не согласен со своей ролью, но я привык ему верить, — грустно констатировал он.
— Это несправедливо по отношению к тебе!
— В реальной жизни часто жертвуют кем-то ради блага большинства.

— Да, мне слишком хорошо известно, к чему приводят ошибки в расследовании. И я знаю, что бывает необходимо жертвовать не только пешками, но и ферзями ради победы короля, — сказала Гермиона Доктору, заставляя себя не думать о погибшем Северусе. Затем стала рассуждать вслух: — Если вы ошиблись, то криллитанцы затаятся или вообще покинут Хогвартс, найдут какое-нибудь магическое поселение и завершат сбор генофонда там.
— Именно! — подтвердил он. — Поэтому мы будем действовать крайне осторожно. Все предварительное расследование проведут домовики.

В последующие три дня ничего не происходило: криллитанцы не нападали, домовики не давали вестей, даже разговоров с Основателями не было. Между собой Доктор и Гермиона тоже мало общались, так как патрулировали школу с утра до вечера, а по ночам она оставалась одна на ТАРДИС и тщательно гнала от себя мысли о Северусе.
На четвертый день появился Динки с докладом и подтвердил все предположения Доктора. Криллитанцы в самом деле маскировались под представителей клана Макнейл и в аудитории, выделенной им для занятий зельеварением, жарили чипсы, а затем угощали ими избранных, выбирая самых необщительных и одиноких. Тем же вечером Гермиона и Доктор встретились с Основателями.
— Сразу предупреждаю, я не собираюсь арестовывать незваных гостей. Мы должны с ними покончить решительно и навсегда. Так что если вы с этим не согласны, дальнейшее изложение плана бессмысленно, — без предисловий объявил он.
— Среди нас, конечно, есть поборники гуманизма, я, например. Но не в этом случае, — поджав губы, сказала за всех Хельга. — Эти монстры слишком опасны. Мы не можем изгнать их из школы и обречь других на возможность быть растерзанными. Будем считать их взбесившимися гиппогрифами или разъяренными мантикорами, с которыми невозможно придти к согласию. Так что, мы слушаем, что вы придумали.
— Прежде чем раскрыть все карты, я хотел бы получить ответы на некоторые свои вопросы. Вы можете устроить так, чтобы ночью ваши гости гарантированно спали, причем крепко?
— Без проблем, — быстро ответил Салазар. — Распылим в их спальнях зелье сна без сновидений. Оно не имеет ни запаха, ни вкуса и не вызывает сонливости на следующий день, а чтобы подействовало, увеличим концентрацию раза в два по сравнению с необходимой для человека. Это усыпило бы даже дракона. Как и в случае с обыском, сделают это домовики.
— Вдруг они проспят дольше обычного? Не вызовет ли у них это подозрений? — заволновалась Гермиона.
— Это нестрашно, так как я планирую завершить операцию за один день. Просто будет опять предварительная подготовка, — успокоил ее Доктор. — Необходимо вот что. Придумать, каким образом закрепить под потолком лаборатории криллитанское масло в емкостях, которые легко разрушить. Причем они должны быть незаметны.
— Можно поместить эту субстанцию в кишки дракона — их не разъест даже купоросное масло, которое весьма агрессивно. Цветом и структурой они сольются с каменной кладкой потолка, а если накинуть на них маскирующие чары, то даже сильный маг их не заметит. С другой стороны их легко вспороть с помощью Секо, — подумав, проговорил Салазар.
— Что такое Секо? — спросил Доктор Гермиону.
— Разновидность режущего заклинания, по силе напоминает воздействие острого меча, — пояснила она.
— В таком случае, я сам могу разрезать емкость отверткой, — удовлетворенно кивнул он. — Что насчет укрепления емкости?.. Она должна быть достаточно большой, лучше на весь потолок.
— Все той же магией. Есть масса удерживающих чар или приклеивающих, — пожала плечами Ровена и протянула: — У меня складывается впечатление, что вы, Доктор, не слишком-то подкованы магически.
— Ну, мне как-то это не требуется. У меня масса других талантов, — невозмутимо парировал он.
— Но как же вы убиваете монстров?
— Есть разные способы. Ваши маглы, по слухам, охотятся на драконов, имея лишь копья, мечи и стрелы.
— Вы экипированы иначе, — не отступала Основательница.
— Он просто узкий специалист, — встряла Гермиона и решительно добавила: — Давайте вы побеседуете на тему умений Доктора с ним позже, когда разрешится вопрос с криллитанцами.
Получилось несколько грубей, чем ей хотелось, но это остудило Рейвенкло, и она сменила тему:
— Хорошо. Масло мы подвесим, хотя я не понимаю, зачем. Что еще?
— Мне не хотелось бы разрушить только что построенный замок или даже часть его, — сказал Доктор. — Поэтому необходимо каким-то образом защитить помещение. Оно должно выдержать взрыв, эквивалентный по силе тротиловой бомбе, и остаться целым.
— Какой мощности взрыв? — чуть ли не хором спросили Основатели.
— От воздействия Бамбарда Максима, произнесенного сильным магом, — пояснила Гермиона.
— Если мы все вместе наложим защитные чары, то стены лаборатории выдержат, — поразмыслив, сказал Годрик.
— Может, вы расскажете план в целом, а то я пока никак не возьму в толк, что ожидает криллитанцев, — призналась Хельга.
— Надо каким-то образом вынудить их всех собраться в лаборатории, где уже будет висеть под потолком масло. Затем я туда загляну, разрушу оболочку, удерживающую его, и покину помещение. Масло выльется на них, и они взорвутся, — пояснил Доктор.
— Постойте, но это же секреция их собственного организма. Почему же она подействует так? — не поняла Гермиона, как и Основатели, не знакомая с его задумкой до конца.
— Я не сказал? — удивился он. — Видимо, нет. Исправляю упущение. Криллитанцы слишком стремительно меняли себя, и на каком-то этапе вышло так, что их собственное масло, помогающее этому развитию, стало для них сильнейшим ядом. Стоит субстанции попасть на их кожу, они взрываются.

Еще пару дней ушло на подготовку мероприятия. Наконец, настал день «икс». Домовики распылили зелье сна без сновидений во всех спальнях Хогвартса, исключая покои Основателей, Доктора и Гермионы. По расчетам Слизерина, как самого большого знатока зелий, ученики должны были проспать до вечера следующего дня. Каждый глава факультета еще и запер свою гостиную, чтобы, не дай Мерлин, никто из детей, не вышел раньше.
Криллитанцы проснулись к полудню и, поняв, что проспали завтрак, отправились в лабораторию, где проводили большую часть времени, находясь в Хогвартсе. Так как подземелье, где они обитали и где находилось помещение, в любой день было довольно безлюдно, то у них не вызвало подозрение полное отсутствие учеников. Однако войдя внутрь, они заволновались — то ли Основатели передвинули предметы, когда укрепляли емкости с маслом под потолком, то ли просто предчувствовали беду. Но было уже поздно.
Дверь ненадолго раскрылась, в ее проеме появились Доктор, Гермиона и Годрик (Основатели, не доверяя Охотникам, решили поучаствовать в разрушении бурдюка с маслом и выбрали его, как самого боевого). Маги подняли палочки, а Доктор свою невероятную отвертку, и поток желтой субстанции обрушился вниз.
Не успели криллитанцы понять, что случилось, троица захлопнула за собой дверь и для верности запечатала ее. Пару секунд внутри висела тишина. Затем раздались панические вопли и серия взрывов. Потом все стихло. Салазар, как самый безжалостный и жестокий, заглянул в лабораторию, удовлетворенно хмыкнул, а затем произнес заклинание, вызывающее Адский огонь, и снова закрыл помещение.
— Это-то зачем? — неодобрительно спросила Гермиона.
— По двум причинам. Во-первых, если кто-то из них уцелел. Вдруг эти криллитанцы умеют восстанавливаться из кусков плоти? Огонь уничтожит их. Во-вторых, так мы отдадим минимальные почести усопшим, — спокойно пояснил Основатель. Затем обратился к своим коллегам: — Что же, господа, угроза Хогвартсу устранена. Предлагаю это отметить!
Следующая фраза предназначалась Гермионе и Доктору:
— Вас мы тоже приглашаем на кубок эля или эльфийского вина.
— Мы воздержимся от этого, — отказался за двоих Доктор.
— Да уж. Праздновать чью-то смерть… Увольте! — поддержала его Гермиона.


Глава 6. Назад, в будущее


— Не знаю, как ты, а я устал от средневековья и магии, — сказал Доктор, когда Основатели ушли.
— Честно, я тоже, — поддакнула Гермиона. — Я хотела посмотреть на мирную жизнь, познакомиться с Основателями, а не спасать Хогвартс от монстров. Мне этого и в моем времени хватило с лихвой. Кроме того, я думала, что так далеко в прошлом не стану вспоминать погибших, но тут, в замке, мне каждый камень напоминает об этом. Увезите меня куда-нибудь в другое место!
— Как тебе идея посмотреть на будущее?
— Всегда об этом мечтала.
— Тогда вперед!
Через некоторое время ТАРДИС уже неслась сквозь время и пространство в 4531 год, выбранный Доктором наобум. Передвижение снова было неровным — будку трясло, вертело и раскачивало из стороны в сторону. Затем последовал довольно сильный удар, и все стихло.
Гермиона, одевшись по местной моде в гардеробной ТАРДИС, с молчаливого одобрения Доктора выглянула из двери. Будка стояла у спуска к Темзе у Вестминстерского моста, напротив было здание Парламента с его знаменитым Биг Беном, часы которого показывали половину второго. Хотя был разгар дня, ни по Бридж-стрит, ни по набережной Виктории не ехали автомобили. Однако, подняв голову к небу, девушка увидела десятки летающих экипажей, среди которых были как многоместные, так и для одного пассажира.
Доктор достал отвертку, покрутил ею, и почти тут же один из летающих экипажей приземлился неподалеку. Внешне он напоминал небольшой, почти бескрылый самолетик с прозрачной передней частью, где был хорошо виден пилот за пультом управления. Когда сбоку отъехала боковая панель, Доктор, показывая гипнотическую бумагу, поинтересовался у высунувшегося человека:
— Устроишь нам экскурсию, приятель?
— Ну, если это так теперь называется, то конечно, — хмыкнул тот и пригласил их внутрь.
— Что он вычитал? — тихо поинтересовалась девушка у спутника.
— Что мы члены Парламента с особыми полномочиями, и нам необходимо оказывать содействие по первому требованию, — также ответил Доктор.
В салоне кроме места водителя было еще два кресла, где и расположились Гермиона и Доктор. Он стал негромко переговариваться с пилотом о погоде и новостях, а она прилипла к окну. Внизу расстилался привычный и в тоже время незнакомый Лондон: вперемешку со старыми зданиями стояли ультрасовременные, с округлыми изломанными линиями, причудливыми формами и обилием хаотично расположенных больших окон.
На дорогах все же было оживление. Обычные пешеходы попадались редко, зато Гермиона заметила движущиеся тротуары с расположенными на них стульями, диванами и небольшими кафе, где сидели «гуляющие». Дальше от домов размещались дорожки, над которыми почти у земли летели индивидуальные кресла, в которых ехали пожилые мужчины и женщины, домохозяйки с сумками из супермаркета, мамаши с детьми, инвалиды. Еще ближе к середине улицы на уровне человеческого роста или чуть выше лихачила молодежь на быстрых досках, похожих на те, что она видела в каком-то фантастическом фильме. Еще, в небе и на земле, на перекрестках висели роботы-регулировщики.
Сделав почетный круг по историческому центру города, аппарат вернулся к Вестминстерскому мосту, и пилот спросил:
— Может, вас отвезти куда-нибудь?
Доктор вопросительно посмотрел на Гермиону, и она поняла, что именно от нее ждут ответа.
— Я хотела бы узнать что-нибудь о своих «соплеменниках», а также неплохо было бы перекусить, — подумав, сказала она.
— Если второе желание вполне осуществимо — в Лондоне по-прежнему полно ресторанов и кафе, — то вот первое… Считая тебя, я лично был знаком всего с тремя такими людьми, и все вы современники. Хотя… я забыл об Основателях. Но существуют ли подобные вам в этом времени, мне неизвестно, — покачал головой Доктор. — Можно, конечно, поехать к твоей школе. Ну, или к месту, где она стояла. Или есть какие-то другие варианты?
— В Шотландию не хочу, — покачала головой Гермиона. — Давайте поедем к Кинг Кросс, если он есть. А там пройдем пару кварталов пешком.
— В таком случае, приятель, дальше мы сами, — отказался от услуг случайного помощника Доктор.
Пилот попрощался, уселся в свой агрегат и влился в поток летящих штуковин в небе. Они же зашли в ТАРДИС и переместились к вокзалу. Он нисколько не изменился, но к платформам теперь прибывали не поезда, по крайней мере, не такие, как во времена Гермионы. Они висели у перронов и не ехали, покинув его, а резко брали вверх и скрывались где-то за облаками.

Гермиона, помедлив, прошла на промежуток между девятой и десятой платформой, но на всем его протяжении не заметила разделительного барьера. Подозрительных личностей тоже не было — пассажиры как пассажиры: ни клеток с совами, ни мантий и остроконечных шляп, ни метел, зажатых подмышкой.
Означало ли это, что в будущем магов не осталось или не было Хогвартса? Нет, конечно. Во-первых, сейчас не начало учебного года и не время каникул. Во-вторых, учеников могли доставлять в школу и не на поезде. Придя к такому выводу, девушка вернулась к первоначальному плану: повела Доктора к улочке, где находился «Дырявый котел».
Ее внешний вид приободрил Гермиону. Здесь все было по-старому, даже входная дверь бара выглядела такой же обшарпанной. Внутри тоже было полно подозрительных личностей, скрывающих лица под капюшонами, за стойкой стоял чуть нетрезвый бармен, пахло тушеной картошкой и дешевым огневиски.
—Мы собираемся здесь обедать? — скривился Доктор. — Я знаю места и приличней.
— Нет, — таинственно улыбнулась Гермиона и вывела его на задний двор, где стояли мусорные баки и бегали бродячие книзлы.
— Романтика подворотни, — прокомментировал он. — Что мы тут забыли?
Она снова не стала вдаваться в подробности, подошла к кирпичной стене и начала привычный ритуал постукивания палочкой. Пару минут ничего не происходило, и ей уже начало казаться, что Доктор решит, что она спятила. Когда он кинул на Гермиону недоуменный взгляд, кладка вздрогнула, пришла в движение, образовывая арку. За ней появилась узнаваемая Косая аллея с домиками-игрушками, словно сошедшими со страниц волшебной сказки.
— Эффектно, — оценил Доктор.
— Идем! — пригласила его Гермиона, немного робея.
Слава Мерлину, магия не иссякла через две с половиной тысячи лет по отношению к ее времени. И в центре Лондона по-прежнему существовал волшебный квартал с парой десятков магазинчиков, несколькими кафе и ателье и с величественным «Гринготтсом» — целый мир в мире, ну или островок. Последние слова прозвучали из уст Доктора, который с восхищенным удивлением смотрел по сторонам.
Гермиона с не меньшим трепетом шла по Косой аллее, замечая знакомые лавки: магазин ингредиентов и оборудования для зелий, канцелярские товары, «Все для квиддича» и, наконец, «Флориш и Блоттс», куда девушка и направлялась.
— Хочешь купить книжку и переписать историю? — осведомился Доктор, видя, как она роется на полках с соответствующей тематикой. — Не слишком хорошая идея.
— Нет. Я не собираюсь играть со временем. Я уже говорила вам, что знаю, как это опасно. Но любопытство свое хочу удовлетворить, — ответила Гермиона и продолжила поиски подходящей литературы. Через некоторое время у нее в руках был толстенный фолиант под названием: «Главные события третьего тысячелетия». — То, что нужно!
— Ты же не собираешься изучать его здесь? — ужаснулся Доктор, показывая на один из столиков, за которыми можно было это сделать. — Мы застрянем тут на неделю.
— Нет, я его куплю, — невозмутимо парировала она.
— Возить сувениры из будущего… — начал он.
— Я подарю его вам, когда вы вернете меня в мое время, — перебила она.
— Тебе уже надоело путешествовать?
— Нет, но когда-нибудь это произойдет, наверное, или вы устанете от меня.
Последняя фраза вызвала у Гермионы воспоминания о Северусе.

Каким бы длинным ни было путешествие до Австралии на перекладных, оно все же подошло к концу. Одним погожим днем семейство Грейнджер и Северус сошли на твердую землю. Дальше, по сценарию, родители Гермионы и он с девушкой должны были расстаться, но Эдвард и Джейн упросили своих попутчиков помочь с поисками дома. Видя нежелание девушки расставаться с матерью и отцом, пусть и не помнящими ее, как дочь, Северус согласился.
В тот приезд Австралия показалась Гермионе райской страной: в ней были красивые, современные города с многоэтажными зданиями и необыкновенной зеленью. Родители не хотели жить ни в Сиднее, ни в Мельбурне, но посетили их, затем переехали в Брисбен, и он чем-то покорил их сердце.
Гермиона и Северус покорно следовали за ними, и их роман развивался семимильными шагами. Оказавшись в одной постели в первую же ночь на суше, они искали любую свободную минутку, чтобы побыть наедине друг с другом. Все это могло бы показаться сбывшейся сказкой, если бы за всеми этими переездами и безумными ночами, окрашенными неудержимой страстью, не стояли фразы, повторяемые Северусом и Гермионой.
— Жаль, что наше путешествие не может длиться вечность. За пределами этой страны идет война, и мы главные фигуранты. Но не это главное. Рано или поздно тебе надоест кочевой образ жизни и я, в частности, как спутник, — говорил он после очередного осмотренного четой Грейнджер дома, а иногда и наутро после приветственных поцелуев, которыми они обменивались.
— Возможно, меня утомит дорога. Все же я не представительница какого-нибудь кочующего племени. В одном я уверена, от тебя я никогда не устану. А вот ты… Тебе наверняка надоест нянчиться с «невыносимой девчонкой». Мне иногда кажется, что это уже происходит, — парировала она, стараясь не выказывать обиду, вызванную его словами.

— Ничто не может длиться вечно, — вернул ее к реальности голос Доктора. — Я привык, что мои спутники меня покидают, и предпочитаю, чтобы они уходили сами, по доброй воле, а не потому, что я потерял их в одном из своих опасных приключений.
— А вы сами?.. Осядете когда-нибудь или будете вечно скитаться? — поколебавшись, спросила Гермиона.
— О нет! — покачал головой Доктор. — Не люблю надолго задерживаться на одном месте. Вселенная огромна и до конца не изучена, и я путешествую, чтобы своими глазами посмотреть на ее тайны. И потом, моя жизнь слишком длинна. Я не старею, не умираю, а только регенерирую.
— Кто же вы?
— Повелитель Времени, последний в своем роде. Моя родная планета уничтожена в войне. Никого больше не осталось, и мне некуда возвращаться.
— Мерлин, как это ужасно!
— Да, но это моя судьба, Гермиона.
Сейчас, через две тысячи лет после собственного времени, она вполне могла понять, как это остаться вообще одному. Ведь все те люди, которых Гермиона знала, давно умерли. А их далекие потомки вряд ли помнили о них — разве что смутной легендой, как о Мерлине, например. Но такой памяти достоин разве что Гарри, и то вряд ли.

— Пойдемте обедать, — резко перевела разговор Гермиона.
— Предлагаю «Авеню», в районе Сент-Джеймс, — с радостью поддержал тему Доктор. — Это один из старинных ресторанов Лондона, существовавший и в твое время. Там почти ничего не изменилось за прошедшие две тысячи лет с гаком. Все те же красные стены с фотографиями королевского гарнизона, небольшие столики под белыми скатертями, традиционная английская кухня, услужливые официанты-люди, что сейчас редкость. Из нововведений — экраны телевизоров. Но они теперь висят в любом многолюдном месте: в кафе, магазинах, офисах. Называются они чуть по-другому, но функции не изменились: по-прежнему показывают новости, кино и ток-шоу. Сейчас внимание всех жителей Земли приковано именно к новостному каналу.
— Почему?
— Пусть это будет для тебя небольшим сюрпризом.
— Как вы обо всем узнали? И деньги… Существуют они до сих пор? Если да, то откуда их брать?
— Ты же расплачивалась за книгу в магазине.
— Ну, это была волшебная лавка. Маги всегда жили по своим законам. У них другая валюта и свой банк. Вы его видели.
— К сожалению, деньги правят этим миром и теперь. Но с моей отверткой и гипнотической бумагой я могу пройти куда угодно. Ну, а ресторан… Я бывал там.

ТАРДИС припарковалась недалеко от входа в ресторан, куда Гермиона и Доктор прошли при помощи гипнотической бумаги — оказалось, что это довольно популярное заведение, и столики бронируются заранее. Так что по вечерам зал был всегда переполнен.
Им выделили замечательные, со слов метрдотеля, места. На взгляд Гермионы, это было не так — недалеко от прохода в туалет. Впрочем, вскоре она поняла, в чем их преимущество — от столика хорошо был виден экран телевизора, транслирующего новости.
— Сегодня пятый день второй декады переговоров с делегацией планеты Варладор. Кто забыл, эта четвертая планета системы ВИЛ-32 из галактики Карина, открытая астрономом Даргом с Нью-Терры К-80, — начала миловидная женщина-диктор новый блок.
— Нью-Терра как-то странно звучит. Словно была еще и старая Терра, — сказала Гермиона Доктору. — А делегация, о которой говориться, тоже инопланетяне?
— Мы с тобой сейчас находимся на этой самой «Старой Терре». Так называют вашу Землю, — пояснил он. — А Нью-Терра — колония землян, кстати, в той же галактике, что и названная система, из которой прибыла делегация. Странно, что они не полетели туда.
— Колония землян? И много их?
— В сорок первом веке, насколько я помню, в Земную империю входили поселения, находящиеся в пяти галактиках. Кстати, освоенные планеты часто называют Нью-Терра. Так что обычно следует уточнение, где она находится, в данном случае, К-80, или присваивают им вторые и даже третьи имена.
— Мерлин, как запутанно!
— Да, человечество склонно к этому.
— Вопрос о полноценном поселении дорвалов на Шпицбергене окончательно все еще не решен, — выхватила Гермиона сообщение диктора.
— Поселение инопланетян на Земле? Вместе с местным населением? Это тоже встречается теперь повсеместно? — спросила девушка у Доктора.
— Нет, — категорично ответил он. — Ваша старушка Земля перенаселена. Правительство уговаривает собственных сограждан покидать ее, отправляясь исследовать новые галактики или переселяться в колонии. Так что мне странно слышать о каких-то переговорах.
— А с этими дорвалами вы встречались?
— Нет, как-то не пришлось, хотя знаю, как они выглядят. Смотри!
На экране стояли несколько неестественно выглядящих существ. Глядя на них, создавалось впечатление, что худой, высокорослый человек зачем-то натянул игрушечную голову слона. Те же большие уши, длинный хобот, способный брать предметы, немного оттопыренная нижняя губа и маленькие глазки с печальным взглядом. Цвет кожи у них был светло-лиловым, а из одежды лишь одеяние, похожее на римскую тогу, да сапоги с высоким голенищем.
— Немного комичные, даже миленькие, — вынесла вердикт Гермиона.
— Внешность не самое главное. Так ли безобидны их намерения? — проворчал Доктор.
— Нельзя подозревать всех и каждого, — парировал она.
— Говорит мне девушка, недавно познакомившаяся с мастерами маскировки, — подтрунил он. — Я за здоровую паранойю. Так что завтра с утра едем смотреть строящееся поселение для дорвалов, а потом на очередной день переговоров.
— Нас пустят?
— С моей гипнотической бумагой… легко!


Глава 7. Мир, дружба и обратная сторона


Вечер Гермиона провела за купленной книгой, а Доктор — перед экраном компьютера ТАРДИС. Утро они встретили на побережье Шпицбергена, где строился поселок для дорвалов. Даже во времена Гермионы на архипелаге жили люди. В сорок пятом веке тут построили несколько городов с многоэтажными домами. Но в сравнении с другими местами на Земле, он был малонаселенным. Большинство площадей, как и прежде, занимали ледники.
Инопланетяне обосновались в самой северной части ледника Осгор, где люди предпочитали бывать разве что с экспедициями. Именно поэтому гостям и позволили там поселиться, верней, собирались позволить. Но уже сейчас там вовсю развернулось строительство и, судя по обзору, достигло своей завершающей стадии, причем рабочие торопились с его окончанием.
— Давно не встречал у землян такого энтузиазма в оказании помощи кому-либо, — хмыкнул Доктор, побеседовав с несколькими людьми, которые взахлеб говорили о скорейшем мирном существовании с пришельцами на Земле.
— В этом же нет ничего плохого, — с ноткой неуверенности произнесла Гермиона, выслушав пяток разглагольствований о том, что стоит пожалеть оставшихся без крова и что земляне вполне могут потесниться.
— Да, наверное. Но мне странно слышать это от землян, которые во все времена провозглашали, что планета — не коммунальная квартира, и им самим тесно в «колыбели человечества». А еще я прекрасно помню, что пару десятилетий назад был проект по освоению всего пространства Шпицбергена. Собирались применить ту же технологию, как на вновь завоеванных планетах: города под куполом с полным изменением климата внутри. Останавливала лишь повышенная сейсмическая опасность, особенно в некоторых районах.
— Видимо, здравомыслие победило, ну, и милосердие тоже. Раз нам не подходит — отдадим тем, кто нуждается.
Доктор фыркнул и смерил ее насмешливым взглядом, намекая, что давно перестал верить в такой альтруизм ее соплеменников. Но последующие несколько часов, когда Доктор с Гермионой посещали города архипелага и беседовали с местными жителями, показывали, что такое отношение все еще существует и даже процветает.
«Зачем нам Шпицберген, особенно его ледяное царство? Тут слишком холодно, и с каждым годом климат ухудшается, так как архипелаг движется к полюсу. Я планирую вскоре покинуть это место и переселиться куда-нибудь южнее. А здесь пусть живут дорвалы, такие милые существа, — говорили многие из аборигенов и добавляли: — Они такие неприспособленные к жизни. Им надо помогать, содействовать, оберегать. Я хочу работать на предприятии, производящем необходимую им продукцию».
— Пожалуй, я соглашусь с вами, — покачала головой Гермиона, обращаясь к Доктору. — Это уже какой-то сверх гуманизм. Не понимаю, почему земляне хотят работать на кого-то? Это уж точно нам не свойственно. У всех народов моей планеты в том или ином контексте есть поговорка: каждый кузнец собственного счастья. Что означает: помощь помощью, но и нуждающийся должен приложить усилия к собственному благополучию. А тут… они так говорят, словно считают дорвалов собственными малолетними детьми, нуждающимися в усиленной опеке. И то, родители своих отпрысков с детства приучают трудиться.
— Наконец-то ты заметила очевидное, — усмехнулся он. — А я еще вот что скажу. Климат тут, в самом деле, изменился — стало холодней. Но архипелаг не сдвинулся с места ни на градус. Еще странность — появилась непонятная летучая живность, малочисленная, быстрая, ускользающая от внимания. Честно, я не припоминаю ничего подобного в фауне Земли. Выходит, ее привезли с собой инопланетяне. Но почему никто из местного населения не говорит об этом, почему не пишут в газетах, не сообщают в новостях?
— И к какому же вы пришли выводу?
— О них не знают, потому что эти существа, назовем их летунами, воздействуют на мозг человека, внушают, чтобы их не видели. А еще они явно провоцируют повышенную заботу о дорвалах, стремление им помогать и обеспечивать всем необходимым.
— Не слишком-то честно и похоже на подавление воли. И как-то не сочетается с мирными намерениями. Выходит, они хотят незаметно завоевать Землю?
— В какой-то степени, хотя я бы назвал это захватом, проведенным бескровно, так сказать, «тихим сапом».
— Мы должны этому как-то помешать! — горячо воскликнула Гермиона.
— Я тоже так считаю. Поэтому поехали на переговоры, — поддержал ее Доктор, дергая рычаги ТАРДИС.

Вскоре они уже выходили из будки, стоявшей недалеко от здания Совета Земной империи в Лондоне, где проводились переговоры с дорвалами. Во времена Гермионы его не существовало, как и технологии подобного строительства. Все эти изломанные линии, отсутствие углов, странная структура материалов произвели неоднозначное впечатление на девушку — она не могла определить, нравится ли ей такая архитектура.
Для осознания этого ей не хватало ни времени, ни желания. Доктор уверенно направился к охраняемому входу, снисходительно глянув на сомкнувшуюся при их приближении охрану. Гермиона невольно съежилась, разглядывая современных полицейских, верней, отряд особого назначения: явно хорошо защищенные костюмы, щитки на лицах и внушительное на вид оружие. Выходит, на Земле до сих пор бывали конфликты. А она-то надеялась, что в будущем войны, теракты и восстания канут в лету.
Гипнотическая бумага и на этот раз не подвела — охрана беспрепятственно пропустила путешественников во времени и даже отдала им честь, вытягиваясь по струночке. Доктор заметно поморщился, но промолчал.
— Что на этот раз там написано? — поинтересовалась Гермиона у него.
— Нас принимают за сотрудников ЮНИТ. Как ни странно, это в какой-то степени правда по отношению ко мне. Я когда-то давно был их научным консультантом, частенько участвовал в операциях и оказывал содействие на протяжении веков, и до сих пор числюсь внештатным сотрудником, так как не увольнялся, — охотно пояснил он.
— Никогда не слышала о такой организации, — призналась Гермиона. — Она создана в далеком будущем по отношению к моему времени?
— Я сказал бы, что в недавнем прошлом. Это особое разведывательное подразделение английской Службы безопасности, занимающееся расследованием непонятных явлений и происшествий. Создано в начале девятнадцатого века. Не скажу, что всегда могу согласиться с методами ЮНИТ, но они куда лучше того же Торчвуда, схожей организации, созданной еще раньше английской королевой.
За время этого небольшого диалога Гермиона и Доктор пересекли холл и поднялись на лифте на необходимый этаж. Девушка ожидала увидеть строгий конференц-зал или комнату с единым столом, вокруг которого сидели бы участники переговоров, но вместо этого ее взору предстало нечто напоминающее вечеринку. Хозяева и гости хаотично передвигались по залу с бокалами в руках, беседовали небольшими группками.
— Складывается впечатление, что они уже празднуют, — шепнула она Доктору.
— Да, идем, поздравим дорвалов. Хочу ближе познакомиться, — предвкушающе улыбаясь, откликнулся он и направился к компании, состоящей лишь из слоноголовых, как про себя называла пришельцев Гермиона.
Вблизи инопланетяне выглядели еще милей, хотя девушка не могла уяснить, что ей в них так нравится. Но ей хотелось искренне улыбнуться, потрепать дорвалов за выдающиеся уши или погладить по лобастой голове. В воздухе рядом с ними просто витало дружелюбие, настолько, что через пару мгновений Гермиона усомнилась в собственных чувствах. Она была достаточно осведомленной в ментальных науках, чтобы понять: эти существа очаровывают собеседников каким-то неведомым ей способом.
Едва это пришло ей в голову, ее взору предстали сопровождающие всех дорвалов летучие существа величиной с кулак небольшого ребенка. Они походили на прозрачных жуков, летающих абсолютно бесшумно и легко сливающимися с обстановкой, как маг, наложивший на себя заклинание хамелеона. Еще они выделяли из своей задней части какое-то газообразное вещество, и Гермионе пришло в голову, что именно оно и воздействует на разум окружающих людей.
Девушка посмотрела на своего спутника — Доктор казался тоже попавшим под обаяние пришельцев, так как глядел с умилением и говорил, насколько счастлив, что такие замечательные создания нашли свой новый дом. Она прислушалась к их беседе.
— Мы тронуты вашей заботой, — прогудел слегка гнусавым голосом дорвал, к которому обращался Доктор. — Мы не ожидали встретить на Земле такого понимания. И, поверьте, нам очень неудобно стеснять вас.
— Нам абсолютно не в тягость ваше присутствие. На Земле полно места, ненужного аборигенам. В дальнейшем вы сможете поселиться на всех островах Ледовитого океана, а если похолодает, то и на прибрежных участках материков, — радостно заверил спутник Гермионы.
— Нам так неудобно, — продолжал отнекиваться от заботы пришелец.
— Глупости. Вы достойны заботы, оказываемой вам. Вы столько перенесли, вечные скитальцы.
— Вы, должно быть, из энтузиастов? Даже язык наш выучили. Это так мило!
— Да-да, я всей душой горю желанием дать вам кров. Пойду, поговорю с премьер-министром. Может, он ускорит переселение некоторой части землян со Шпицбергена.
Сказав последнюю фразу, Доктор ретировался, таща за собой Гермиону.
— Вы с ума сошли? — осведомилась изумленная и возмущенная его поведением девушка.
— Это спектакль, — отмахнулся Доктор, затем смерил ее изучающим взглядом и изрек: — Смотрю, обаяние этих тварей тебя также не затронуло. Как тебе это удалось?
— У магов есть наука, как строить ментальные щиты от проникновения в собственные мысли и чтения чужих. Мне пришлось овладеть ею в рекордные сроки, и я оказалась способной ученицей.
— А сопровождение дорвалов, жуков-вонючек, ты разглядела?
— Да, и думаю, что это распыляемая ими субстанция и воздействует на мозг. У вас есть идеи, как остановить захватчиков?
— Не совсем. Будет трудно разубедить одурманенных людей, что им лгут. Но я что-нибудь придумаю.
Гермиона кивнула, и они с Доктором стали дефилировать по залу, прислушиваясь к чужим беседам. Вскоре она обратила внимания, что на ушах большинства землян прикреплены какие-то штуки, напоминающие наушники.
— Что это у них? — поинтересовалась она у спутника.
— Миниатюрный переводчик, — ответил Доктор. — Переговоры с самого начала ведутся на языке пришельцев. Они неспособны к изучению инопланетных языков.
— Как это? Я же слышала, что они говорили с вами по-английски.
— Нет. Я говорил на дорвальском.
— Но я понимала и вас, и их.
— Это телепатическое поле ТАРДИС. Когда ты со мной, то способна понимать и говорить на всех известных ей языках.
— Мерлин, я тупица! — воскликнула Гермиона. — До меня лишь после ваших слов дошло, что я прекрасно понимала и Основателей, и местное население не потому, что они говорили, как я!

— Вы заразились от Поттера, мисс Грейнджер? Используйте голову по назначению — думайте! — рявкнул Снейп, глядя, как подопечная, вычитав в книге состав зелья, решила сварить его, не размышляя, и теперь готовит ингредиенты.
— Но это же признанный зельевар, — попыталась оправдаться Гермиона. — Да и книга… Она не один раз переиздавалась. Вот я и думала…
— Думать надо самой, а не полагаться на авторитеты. Они, знаете ли, тоже ошибаются, — оповестил он. — Вы, наверное, хотите сказать, почему же рецепт попал в книгу? Очень просто. Его нашли после смерти создателя и настолько верили в его талант, что не стали проверять. С тех пор он кочует из издания в издание. Но вы же умная девушка. Так не подражайте тупицам!

Этот маленький диалог, произошедший почти в первые дни их сотрудничества, не слишком подходил к нынешней ситуации и всплыл в памяти лишь от произнесенного ею слова «тупица». Мерлин, она, видимо, обречена думать о Северусе постоянно! Гермиона тряхнула головой и порадовалась, что внезапные воспоминания не помешали ей услышать ответ Доктора полностью.
— Создатели Хогвартса разговаривали на кельтском, а сейчас на Земле единый язык, смесь всех самых распространенных.
Гермиона усмехнулась, снова почувствовав себя глупой. Мерлин, она воспринимала как само собой разумеющееся, что новые знакомые из прошлого и будущего понимают ее, а она их. Северус был прав: надо пользоваться головой по назначению!
Дальнейшие укоры в собственный адрес были прерваны странным движением в зале. Сначала девушка решила, что это новые гости, пришедшие поздравить дорвалов, но лица вновь прибывших были слишком насуплены и взволнованы. Да и вид несколько не вязался с местом мирных переговоров. Оба мужчины были в форме. Их глаза окинули помещение цепкими взглядами, и Гермионе показалось, что они оценивают расстановку сил. Возможно, это были последствия войны, так недавно кончившейся для нее, или это было предчувствие, но воздух для нее зазвенел напряжением, а в голове мелькнуло: «Что-то грядет».
— Надо же, генерал Берк собственной персоной, — удивился Доктор, указывая на седовласого мужчину, одного из тех, кого разглядывала девушка. — Выходит, не все на Земле очарованы дорвалами.
Он говорил довольно тихо, и обсуждаемый человек никак не мог услышать его, но, тем не менее, оглянулся, и в его глазах появилось что-то, расцененное Гермионой как облегчение. Словно вояка, увидев ее спутника, понял, что все под контролем. У нее самой такое появлялось, когда она видела недалеко Северуса или Гарри. Генерал шепнул своему сопровождающему, и они с показной непринужденностью пошли к ним через зал.
— Не спрашиваю, что вас привело сюда, Доктор. Вы всегда умудряетесь быть в центре событий, — после приветствия сказал генерал Берк. — И опять с новой спутницей.
— Я редко путешествую один. Вы же знаете, — пожал плечами Доктор. — А вы, генерал? Что вас привело сюда или я не имею права знать?
— Отчего же. Меня сильно беспокоит увлеченность землян дорвалами. Неестественно как-то. Нам самим тесно на Земле, но все, кто с ними контактируют, готовы хоть завтра освободить свое жилье, лишь бы пришельцам было комфортно. Это не могло не заинтересовать меня. Я начал расследование, и вскоре мои агенты стали сообщать о странных летучих жуках, сопровождающих дорвалов, и о газе, который они распыляют.
А сегодня прилетел подполковник Грег. — Генерал указал на своего молодого спутника. — Он из галактики Заурон, входящей в Империю. До них дошли слухи о делегации дорвалов на Землю, и они всполошились. В отличие от нас, им известны эти «милые слонята». Их прозвали «трутнями», так как дорвалы не любят сами трудиться, предпочитая жить на всем готовом. Причем их потребности в несколько раз превышают самые завышенные человеческие. Им всегда всего мало. Они вынуждают местное население создавать себе комфортное существование. Если мы их не остановим, то рискуем стать добровольными рабами.
К тому же, дорвалы постепенно изменят климат, и планета превратится в огромный ледник. Кстати, именно это и случилось на Варладоре. Там побывала экспедиция с Нью-Терры К-80 и передала увиденное по цепочке. К сожалению, расстояния не преодолеешь быстро, поэтому эти переговоры и зашли так далеко.
— Надеюсь, вы разработали план, как остановить дорвалов? — встряла Гермиона, едва справляясь с ужасом, охватившим ее.
Будущее, конечно, слегка отличалось от ее радужных фантазий о нем, но оно ей нравилось. Земля по-прежнему процветала и даже маги все еще не исчезли. Представить, что планета превратится в ледяную пустыню, причем безлюдную… Нет, только не это!
— Да, я пришел не просто так, — успокоил ее генерал. — Правда, нам необходима поддержка правительства, а они все очарованы дорвалами. Но в моих лабораториях разработан антидот против секрета жуков. Я собирался добраться до премьер-министра, вывести его из зала, а может, и еще парочку землян, и избавить их от дурмана.
— Моя компаньонка может справиться с этой задачей лучше, — невозмутимо сказал Доктор.
— Я? — удивилась Гермиона. — Но я даже не в курсе, кто премьер-министр и как его зовут.
— Роберт Эртон. Вот он там, в бежевом костюме. Падок на хорошеньких женщин, — сообщил он и подтолкнул девушку. — Иди!
«Он предлагает мне пофлиртовать с ним? — нахмурилась она. — Я не гожусь на эту роль». И тут Гермиона снова вспомнила слова Северуса, что надо всегда думать своей головой. Конечно, она не могла подойти к незнакомцу и, откровенно кокетничая, вывести его из зала. Но у нее была волшебная палочка, с помощью которой можно было тоже воздействовать на разум человека. Несколько неэтично… Впрочем, плевать!
Гермиона решительно подошла к группе, где стоял премьер-министр. Скорее всего они входили в состав правительства, так как разговаривали на равных с ним. Ее появление вызвало недоуменное молчание, чем она и воспользовалась. Высунув кончик палочки из рукава, и прошептав: «Империо», девушка скомандовала:
— Следуйте за мной! Вам необходимо покинуть зал как можно быстрей и непринужденней.
Глаза маглов, и без того замутненные, остекленели. Значит, ее магия перебила влияние пришельцев. Это подтвердили и действия мужчин, которые покорно последовали за девушкой. Пока Гермиона вела их к двери, она краем глаз заметила, что некоторые участники переговоров подходят к группкам дорвалов и соединяют их в одну. Впрочем, все выглядело довольно мирно и естественно.

— Вам удалось убедить их покинуть зал, да еще так быстро? — изумился генерал Берк. — А почему они слегка заторможенные?
— Не обращайте внимания, — беспечно ответила Гермиона, хотя ее немного и мучила совесть, что пришлось применить одно из непростительных заклинаний. — Не думаю, что это состояние повлияет на антидот. Оно, по сути, сродни влиянию распыляемого вещества дорвалов.
Генерал вопросительно перевел взгляд на Доктора, и тот пояснил:
— Моя помощница использовала гипноз.
Это удовлетворило вояку, и он скомандовал незаметно появившимся членам отряда Альфа приступать ко второй стадии операции. Его же сопровождающий достал довольно примитивный пульверизатор и опрыскал из него премьер-министра и членов правительства. Те словно очнулись от сна. У них сохранились воспоминания о переговорах и принятых решениях, но они также вспомнили, что изначально собирались дать инопланетянам от ворот поворот.
— Что мы наделали?! — воскликнул Эртон, когда осознал произошедшее.
— Еще не поздно все исправить, — заверил его генерал Берк и пригласил всю компанию обратно в зал, чтобы посмотреть на происходящее.
Часть подразделения Альфа окружила дорвалов, которые сбились в кучку и жалобно вздыхали, другая все еще распыляла антидот, остальные сдерживали пришедших в себя землян, которые кипели негодованием. Отравленные спутники инопланетян, летающие жуки, валялись на полу то ли без сознания, то ли мертвые. На самих инопланетян антидот никак не повлиял, лишь в их глазах плескалось разочарование и страх.
— Все достигнутые ранее договоренности аннулируются, — оповестил пришельцев премьер-министр. — Более того, мы больше не намерены терпеть ваше присутствие на Земле. Сегодня же вас выдворят за пределы солнечной системы.
— Вы собираетесь выкинуть нас в открытый космос с минимумом энергии? — всполошились дорвалы. — Но мы умрем. Наш корабль несовершенен.
— Нет. Мы не настолько безжалостны. Вы, конечно, поступили с нами бесчестно, но не успели принести особого вреда. У вас нет оружия. Поэтому мы доставим вас на Нулвик, довольно холодную и необитаемую планету системы Х348. Человечество когда-то разрабатывало ее недра, там сохранилось поселение. Так что вам даже не придется жить под открытым небом.
— Министр, эти гады сбегут оттуда при первой же возможности, — вмешался генерал Берк.
— Значит, лишим их корабля. Это привяжет дорвалов к поверхности планеты на долгие годы, — подумав, решил тот.
— Нам придется трудиться, чтобы выжить там. А мы не умеем! — с еще большим ужасом проговорили дорвалы.
— Научитесь. Пора стать самостоятельными, — жестко парировал Эртон.
Пришельцев увели под конвоем. В принципе, Гермионе и Доктору тоже больше здесь делать было нечего. На прощание они спросили:
— Что будет с поселением на Шпицбергене и с людьми, одурманенными дорвалами?
— Уже сейчас на архипелаге распыляют антидот, так что население скоро придет в себя. Что касается построек… Мы давно собирались открыть на леднике небольшое предприятие по разработке недр. Поселение войдет в этот комплекс, как жилая зона.
— Но там холодно! — воскликнула Гермиона.
— Мы накроем все куполом и изменим в нем климат, — успокоил ее один из членов правительства.

@темы: снейджер

---

Выкладываю довольно необычный фик Вирент - кроссовер Гарри Поттера и сериала Доктор Кто. Гермиона и Доктор-10 там путешествуют, Снейджер там тоже есть, как и всегда у нее. Мне понравилось.



Название: Contra spem spero
Автор: Вирент

Жанр: AU/Adventure/Crossover
Пейринг: CC/ГГ
Рейтинг: PG-13
Тип: гет
Размер: миди
Дисклаймер: Герои принадлежат правообладателям.
Аннотация: Время и пространство – идеальный побег. Так решила Гермиона, согласившись путешествовать вместе с незнакомцем, спасшим ей жизнь, на поверку оказавшимся Повелителем времени. Но куда приведет ее бегство от прошлого?
Комментарии: соединение мира ГП и сериала «Доктор Кто». Частично учитываются шестая и седьмая книги, эпилог по боку. Момент встречи Гермионы с Доктором по его временной линии происходит между нулевой и первой сериями третьего сезона, после расставания с Донной и до знакомства с Мартой. Для нее – это первое рождество после победы над Волдемортом. Наверняка имеется некоторый ООС героев. Нелинейное течение времени, много воспоминаний и приключений.
Написано для ТТП, на фест «Бесконечный снейджер», посвященный восьмилетию форума.
Примечание: Contra spem spero (лат.) – без надежды надеюсь.
Статус: закончен.





Главы 1-4


Глава 1. Встреча с Доктором


Гермиона никогда не предполагала, что вернется в Хогвартс так скоро после битвы. Замок все еще хранил следы прошедшей войны, и от этого сердце обливалось кровью. Но если Гермиона собирается поступать в магический университет, то ей было необходимо сдать ТРИТОН. Спасибо МакГонагалл, которая пошла навстречу их выпуску и устроила экзамены под Рождество.
Сначала Гермиона хотела выждать год — слишком дорогой ценой досталась ей победа, и думать об учебе она не могла. Ей вообще было тяжело оставаться в Англии, где все напоминало о произошедшей трагедии, а ее дом был разрушен. Поэтому девушка уехала в Австралию, к родителям.
Поездка не принесла ей успокоения. Мало того, что пришлось отвечать на вопросы матери, как дочь жила без них, Гермиона чувствовала там себя совершенно чужой. У родителей был новый дом, отец получил престижную должность главного врача в стоматологической клинике. Это позволило маме не работать, о чем она давно мечтала. Еще она осуществила давнюю мечту о втором ребенке, причем на двести процентов, и теперь нянчила двойню (мальчика и девочку), которая вытеснила из ее сердца старшую дочь. К тому же родители целый год не помнили о существовании Гермионы.
Ей же в свою очередь не слишком хотелось возиться с малышами, да и потребности в родительской опеке она не ощущала. Строить свое будущее в Австралии… слишком она отличалась от Англии. К тому же эта страна, не меньше родины, напоминала ей об утерянном счастье и погибшем любимом.
Так Гермиона вернулась туда, откуда бежала, сняла небольшую квартирку в Лондоне и первый триместр нового учебного года самостоятельно готовилась к сдаче ТРИТОН, не желая ехать в Хогвартс. Однако из-за экзаменов вынуждена была сделать это.
Завтра с утра Гермиона наконец-то получит диплом и сможет покинуть школу. Сегодня же она собиралась посетить кладбище и место, где стояла Визжащая хижина — последний приют Северуса Снейпа. Кто бы мог подумать, что строгий, придирчивый, временами даже ненавистный преподаватель превратится в самого близкого для нее человека и, если быть совсем уж честной, в любимого. Но так и было.
По дороге к кладбищу Гермиона вспоминала, как начались ее необычные внеурочные отношения с зельеваром.

После рождественского вечера у Слизнорта на шестом курсе Гермиона сильно отдалилась от Рона и Гарри. Откровенно говоря, ее бесили все парни-ровесники: инфантильные, не желающие учиться, готовые волочиться за любой «хорошенькой юбкой», говорящие лишь о квиддиче и о себе любимом. Она много времени проводила в библиотеке, впрочем, как и всегда. В один из вечеров ее вызвали к Дамблдору.
— Гермиона, дитя мое, мне нужна твоя помощь. Но есть одно условие. Я знаю, у вас с Гарри и Роном нет друг от друга секретов. Но я прошу тебя держать в тайне твое будущее задание и то, с кем тебе придется сотрудничать. Как и этот разговор, — начал директор после взаимного приветствия.
— Хорошо. Я обещаю молчать, что бы это ни было, — пообещала она. — Или мне надо дать магическую клятву?
— Нет, я верю тебе на слово.
— И что я должна делать?
— Ты наверняка заметила, в каком состоянии моя левая рука. Это проклятие, которое я получил, честно говоря, по глупости и от тщеславия. Снять его невозможно — лишь не позволить распространяться. Для этого я ежедневно пью зелье, которое мне готовит профессор Снейп. Но, к сожалению, его частенько не бывает в Хогвартсе. У него есть дела, и ты, наверное, догадываешься, какие. Иногда Северусу приходится отсутствовать день-два. А зельем нельзя запастись впрок — оно должно быть свежим. Раньше я просто пропускал такие дни. Но мне становится все хуже. Поэтому, посовещавшись, мы решили, что профессор Снейп обучит тебя готовить необходимое мне зелье. Начнете вы прямо сегодня, за полтора часа до отбоя в старой лаборатории в подземельях, где редко кто бывает.

Нельзя сказать, что поручение Дамблдора обрадовало Гермиону, но и не огорчило. В отличие от Рона и Гарри, она всегда относилась к зельевару с должным почтением, а иногда и одобряла его завышенные стандарты. Что ей всегда не нравилось, так это его манера переходить на личности.
Поначалу все так и было. Снейп постоянно хмурился и делал саркастичные замечания, нередко называл ее «невыносимой всезнайкой», «бездумной заучкой» и «зашореной гриффиндоркой». Но постепенно в его язвительных комментариях стали пропадать выпады в ее адрес, а временами Гермиона удостаивалась скупой похвалы.
К концу года они с профессором позволяли себе беседовать на отвлеченные темы, и Гермиона не раз поражалась его энциклопедическим знаниям. Не выходили из ее головы и слова Дамблдора, сказанные в ответ на вопрос, доверяет ли он Снейпу.

— Целиком и полностью, — уверенно ответил директор. — Северус не раз доказывал мне свою преданность. Ты должна присмотреться к нему, Гермиона. Он сильный и смелый человек. И еще, я хочу, чтобы ты помнила, как бы ни повернулись события, как бы действия профессора Снейпа ни казались тебе и всем предательством, это не так. Он действует согласно полученным от меня инструкциям.

В конце года, после смерти Дамблдора, до нее дошел их смысл. И именно после них начала зарождаться симпатия к зельевару, которая постепенно переросла во влюбленность, а после и в любовь, принесшую ей столько радости и горя.
— Смогла бы я отпустить тебя, Северус, если бы здесь была и твоя могила? — пробормотала Гермиона, подходя к хогвартскому кладбищу.
Героям последней битвы отвели целых три ряда. Могилы были все одинаковые, немного безликие. Зато все погибшие за Хогвартс лежали вместе. Все, кроме Северуса Снейпа, умершего в Визжащей хижине и посмертно сгоревшего вместе с ней. Захоронению на кладбище пепла воспротивился Гарри, и Гермиона поддержала его. Остальным было все равно, будет ли могила у человека, чья роль в войне неоднозначна. По крайней мере, так думали сразу после битвы.

— Не знаю, понравилось бы тебе или нет, но ты стал героем. Тебе вручили орден Мерлина первой степени. Твое имя выбито на досках памяти в холле школы и в министерстве магии. О тебе даже издали пару книг, хотя те, кто писал их, опирались на слухи и малочисленные интервью, — сказала Гермиона вслух, глядя на место, где когда-то стояла Визжащая хижина.
Сейчас здесь было пепелище: ни остова дома, ни щепочки от него — лишь черный круг выжженной дотла земли.

В день битвы в Хогвартсе царил хаос: мечущиеся ученики, Пожиратели смерти, авроры, Орденовцы, профессора, великаны — все смешались, всюду раздавались проклятья, крики и стоны. Даже доспехи сдвинулись с места, оживленные МакГонагалл, и тоже воевали.
Гермиона, Гарри и Рон, уничтожив диадему Рейвенкло, обсуждали, как подобраться к Нагайне — как они тогда думали, последнему крестражу Волдеморта. Внезапно у Гарри разболелся шрам.
— Волдеморт с Нагайной в Визжащей хижине. Он вызывает Снейпа. Я пойду туда и разберусь с этой троицей, — объявил он.
— Не слишком ли самонадеянно? — нахмурилась Гермиона. — Там, конечно, будет профессор и подстрахует тебя, но ты можешь погибнуть.
— Опять ты завела свою волынку о белом и пушистом Снейпе, — скривился Рон. — Он — сальноволосая сволочь, предатель и гад. Был, есть и будет. В одном ты права абсолютно: Гарри нельзя туда соваться открыто.
— Я не собирался так поступать! Я же не идиот, — сердито выпалил Гарри и пояснил: — Надену мантию-невидимку, расправлюсь со змеей. А там уж посмотрю. И, Герм, я, в отличие от тебя, не доверяю Снейпу. Даже если поверить в твою теорию, что он убил Дамблдора по его приказу, то это не означает, что Снейп на нашей стороне и станет мне помогать.
Гермиона поджала губы, но не стала спорить, зная бесполезность этого занятия. Сколько они с Гарри обсуждали эту тему в прошлом, но парень упрямо стоял на своем:
«Это домыслы. Я ему не верю. Он скользкий, противный и ненавидит меня».
Она, по понятным причинам, не могла объяснить все напрямую, ссылаясь на погибшего Дамблдора. Вот и терпела поражение в спорах с упертым другом.
— Лучше я спрячусь под мантией и издали уничтожу Нагайну, — предложила Гермиона.
— Не смей! — взревели оба ее друга.
— Мы пойдем все вместе, — безапелляционно сказал Рон.
— Я не собираюсь рисковать вами, — отказался Гарри, но Гермиона и Рон продолжали настаивать, и он махнул рукой.
Однако по дороге к хижине троицу атаковали Пожиратели Смерти. Бой затянулся, и никто не заметил, что под шумок Гарри смылся под мантией-невидимкой. Обнаружилось это лишь когда все услышали голос Волдеморта:
— Если Поттер придет ко мне сам в течение ближайших двадцати минут, я обещаю не разрушать Хогвартс до основания и помиловать большую часть учеников. Иначе вы все умрете. Слышишь, Избранный?.. Все в твоих руках.
— Интересно, Гарри удалось уничтожить его змеюку? — безуспешно пытаясь скрыть волнение, спросил Рон. — Пойдем к хижине, глянем.
Гермиона мгновенно согласилась, хотя ее больше волновала судьба не Нагайны, а друга и Северуса.
Приблизиться к хижине оказалось непросто. Им постоянно приходилось отбиваться от Пожирателей, уклоняться от камней, которыми кидались великаны. Когда друзья все же добрались, то строение догорало, от огня веяло жаром, но Гермиону пронзил ледяной холод и предчувствие беды.
«Северус…» — мысленно простонала она.
На миг ей почудилось, что с другой стороны пожарища стоит высокая фигура в темной мантии. Гермиона повторила имя зельевара, но затем отчетливо увидела в руках незнакомца белую маску Пожирателя. На глазах выступили слезы, но она продолжала глядеть на огонь. И тут ей почудилось совершенно необъяснимое. За хижиной стоял не только враг, но и какой-то магл в темном костюме.
— Нет!.. — вслух всхлипнула она. — Не может быть!
Но сейчас ее волновала не галлюцинации, а страшная мысль, что Северус и Гарри погибли. К сожалению, первое предчувствие подтвердилось.
— Снейп не мог выжить? — позже спросила она друга.
— Нет, — удрученно произнес Гарри. — Я видел его остекленевший взгляд. Впрочем, я не считал пульс и не пытался остановить кровь, хлеставшую из раны на шее. Просто ушел. Это я виноват в его смерти!
Гермиона не стала его разубеждать, так как частично соглашалась с таким обвинением.

— Мы плакали друг у друга на груди, и каждый из нас винил себя в твоей гибели, — сказала Гермиона, обращаясь к пепелищу, верней к погибшему здесь Северусу.
Как и тогда, ее охватил озноб. Надо было уходить с этого мрачного места, но ноги словно приросли к земле. И тут она ощутила какую-то запредельную тоску.
«Что-то не так», — промелькнуло в голове, прежде чем Гермиона увидела десяток дементоров, окружавших ее.
Эти твари после финальной битвы разлетелись по всей Англии, и министерским работникам приходилось их вылавливать, чтобы они не нанесли вред мирным гражданам. Поговаривали, что всех уже нашли. Но эти наверняка прятались в Запретном лесу, который был очень близко к Визжащей хижине.
Гермиона мгновенно вытащила палочку и попыталась сосредоточиться на счастливых воспоминаниях, собираясь отогнать дементоров патронусом. Вот только настроение было почти на нуле, а все приятные воспоминания, которые она обычно использовала для этого заклинания, после битвы и поездки к родителям окрасились в темный цвет печали. Поэтому ее верная выдра вышла слабой, и ей было не под силу отогнать противника.
«Какая нелепая смерть», — промелькнуло в голове у Гермионы, когда стало понятно, что дементоры не собираются ретироваться, а даже сужают круг. Внезапно из-за ее спины поднялся ветер, сопровождаемый тягучим глухим громовым эхом, но быстро стих, как и звук, не считая негромкого гудения, отдаленно напоминающего работающий мотор.
Дементоры замерли, и Гермиона позволила себе обернуться. Позади нее стояла обшарпанная будка синего цвета с надписью «Полиция», на крыше которой мигал цилиндрический маячок. Это сооружение совершенно не вписывалось в окружающую действительность своим магловским видом. Впрочем, у них не существовало ничего подобного — будки обычных людей не умеют появляться из воздуха. Они вообще не летают. К тому же, Гермиона никогда не видела их на улицах Англии.
В этот миг скрипнула дверь, и в открывшемся проеме появился высокий худой мужчина в длинном распахнутом пальто и коричневом костюме в тонкую полоску, с растрепанной каштановой шевелюрой. Все это было тоже определенно магловским и настолько обыкновенным, что казалось невероятным на территории Хогсмида.
— Какие странные создания! — радостно воскликнул он, разглядывая дементоров. Затем обратился к Гермионе: — Вы что-то не поделили? Почему они пристают к тебе?
Гермиона не нашла, что ответить. К тому же, дементоры вышли из оцепенения и снова ринулись в атаку, поэтому ей пришлось отвернуться от незнакомца, который был на вид совершенно безобидным, и обратить все свое внимание на реальную угрозу.
—Экспекто Патронум! — выкрикнула Гермиона, и на сей раз выдра получилась ослепительно сияющей, словно присутствие постороннего, которому требовалась защита от этих тварей, придало патронусу сил.
Дементоры несколько отступили, но лишь для того чтобы сузить кольцо, отрезая Гермиону и мужчину от странной будки.
— Хм, да они абсолютно неразумны! Какое-то скопище темной энергии, вызывающее у человека тоску и скорбь. Отгоняются положительными эмоциями, сосредоточенными в светящемся серебряном создании, напоминающем выдру, — раздался довольно спокойный голос пришельца, словно он смотрел фильм о дементорах, а не был ими окружен.
Гермиона невольно обернулась к нему и тут же раскрыла рот от изумления. В руках мужчина держал тонкий металлический цилиндр дюймов десяти длиной с небольшой синей лампочкой на конце.
«Что он делает?» — промелькнуло в ее голове, но рассуждать было некогда. Холод — вечный спутник дементоров — усилился. Значит, они еще продвинулись внутрь круга. Ее сердце сжалось от нахлынувшей боли, перед глазами замелькали самые скорбные воспоминания, и выдра пропала.
«Вот и все», — подумала Гермиона, но вдруг услышала странное тихое жужжание. Исходило оно от необычного устройства в руках незнакомца. Кончик металлической штуки светился мягким голубым светом, однако, присмотревшись, можно было увидеть еле заметное серебристое облако, плавно расходившееся во все стороны и растворявшееся в воздухе, отчего казалось, что оно лишь плод воображения. Несмотря на то, что неяркий свет не приобрел определенных очертаний и меньше всего походил на патронус, дементоры поспешно ретировались.
— Бежим, пока эти создания не опомнились и не позвали подмогу! — крикнул мужчина, хватая Гермиону за запястье, и потянул ее к двери странной будки.
Она беспрекословно послушалась, и уже через минуту они проскочили внутрь. Дверь захлопнулась, но Гермиона продолжала смотреть на нее, словно опасаясь, что дементоры просочатся следом.

Глава 2. Начало путешествия


Пол под ногами Гермионы задрожал, и она обернулась, чтобы выяснить у спасителя, что происходит. Но все слова выветрились из головы, вытесненные увиденной картиной. Большое круглое помещение с куполообразным потолком, с которого свисали провода, напоминало внутренность инопланетного космического корабля. Сравнение поддерживало и странное устройство в центре.
Цилиндрический столб сверху упирался в потолок, а внизу уходил в сферу, на которой располагались разные рычажки, кнопочки, экраны и другие, на первый взгляд казавшиеся неуместными, приборы. Центральная часть столба выглядела стеклянной, а внутри него бурлила какая-то зеленоватая жидкость, непрерывно двигаясь вверх и вниз. Незнакомец хаотично бегал вокруг сферы, что-то нажимал, дергал, всматривался в какие-то изображения и диаграммы.
В голове Гермионы роилась сотня вопросов, но она сдерживала их, боясь помешать, и продолжала осматриваться. Небольшие круглые отверстия в коричневых стенах сдвоенными рядами занимали все пространство от пола до потолка и уменьшались кверху. Ряды перемежали балки, явно составляющие каркас этого странного сооружения. Для этой же цели служили искривленные колонны. Совершенно не вписывалась в обстановку прямоугольная дверь с двумя створками: она имела обычные окна, через которые, впрочем, ничего не просматривалось, и две самые обыкновенные ручки.
— Где это мы? — вырвалось у Гермионы.
— В ТАРДИС. Мой космический корабль, — охотно ответил незнакомец, усевшись на стул и водрузив ноги на пульт управления.
— В полицейской будке? — недоверчиво уточнила она.
— Да, — спокойно подтвердил он.
— Но это невозможно!
— Однако есть.
— Невероятно!
— Не более чем колдовать деревяшкой, которую ты до сих пор сжимаешь в руке.
Гермиона поспешно спрятала волшебную палочку и сообщила:
— Земляне не имеют ничего подобного. Мы едва-едва вышли в космос, и полицейская будка сможет взлететь в одном случае: если ее заколдует волшебник.
— Это маскировка, — пояснил мужчина. — И я не с Земли.
— Откуда же вы?
— Издалека.
Гермиона замолчала, переваривая информацию, но та не хотела укладываться в голове. Надо же, она полагала, что давно избавилась от привычки удивляться — слишком много невероятных вещей повидала за последние годы. Оказывается, это чувство все еще присуще ей. Все-таки полеты в космос и представитель внеземной цивилизации — это не магия, а технология, которая, скорее всего, будет недоступна землянам еще несколько веков.
Но больше изумляло, что все это было помещено в какую-то общественную полицейскую будку — на ее взгляд совершенно неподходящий вид для межгалактического корабля. Гермионе хотелось расспросить незнакомца, как ему удается преодолевать сопротивление воздуха, почему, в конце концов, будка не сгорает, проходя сквозь атмосферу, но она была плохо подкована даже в современной физике маглов. Так что она поймет из объяснений пришельца, чей уровень знаний гораздо выше?

— Не стремитесь разбираться в дебрях науки, не освоив азы, — учил всегда Снейп. — И не пытайтесь изображать всезнайку, как вы любите делать, нахватавшись поверхностных знаний. Рискуете прослыть недалекой личностью.

Он вообще любил поучать ее, даже когда дело касалось бытовых вещей.
После шестого курса, когда Гермиона задумала вывезти родителей из страны, изменив им память, она обратилась к зельевару за помощью. Снейп немного поворчал для приличия, что она могла раскрыть его своим посланием, но согласился. Именно он внушил супругам Грейнджер, что у них никогда не было дочери и их давняя мечта — переезд в Австралию.
Все путешествие до этой страны магловским транспортом Гермиона и Снейп изображали пару, которую Эдвард и Джейн (ее отец и мать) выбрали в компаньоны. Амплуа требовало определенного стиля поведения и проживания в одном номере. Были вечерние разговоры наедине, интимные прикосновения на публике и даже поцелуи. Именно тогда она начала верить, что ее чувства взаимны.
Надеясь на развитие отношений хотя бы после войны, Гермиона училась мириться со странностями Северуса (как она стала называть его во время путешествия). Он тоже старался быть более сговорчивым, терпимым и менее хмурым, но при любом удобном случае вспоминал, что старше, мудрей и опытней. Она почти не спорила и спокойно отдавала ему бразды правления, хотя считала, что за время учебы в Хогвартсе приобрела достаточно навыков, научилась самостоятельности и более не нуждалась в опеке.

— Что-то ты замолчала, — вырвал ее из воспоминаний голос незнакомца.
Гермиона нахмурилась, понимая, что ее мысли улетели далеко от этого странного места. Затем она осознала, что до сих пор не представилась и не узнала его имени, и даже не поблагодарила за спасение.
— Слишком поражена случившимся, — пояснила она. — Кстати, я Гермиона Грейнджер. Спасибо за помощь с дементорами. Не представляю, как вы отогнали их, если не обладаете магической силой. Или я ошибаюсь?
— Я — Доктор, — представился он. — Нет, я не волшебник, в твоем понимании. Но что есть магия?.. Это психическая энергия и необычные способности, не подвластные простому человеку. У волшебников же внутри есть особое ядро — источник магической силы. Что касается тех странных существ, которые напали на тебя… Я проанализировал их природу с помощью отвертки и выработал ею то, что им противопоказано.
— Несколько не научно, — хмыкнула Гермиона. — Вообще-то считается, что магию нельзя подогнать под обычные законы.
— Что понимать под словом «обычный»? Законы есть у всех: и у магов Земли, и у разумных грибов с Пратеи. Даже я подчиняюсь им. Просто они все разные. Но если задаться целью, их наверняка можно объединить. Только надо выбрать общие критерии. Природа многолика, но она одна для всех.
— Да, наверное. И кстати, я так и не услышала вашего имени.
— Я просто Доктор.
— Но это не имя.
— Почему нет?.. Я такой все равно один.
— Но вы же откуда-то прибыли на Землю, и там наверняка есть подобные вам. О!.. А что вы у нас делали?
— Я путешествую. А на Земле бываю довольно-таки часто. Мне тут нравится. Меня изумляют ее обитатели. Такие настырные, сующие всюду свой нос, с невероятным воображением и жаждой жизни.
— Выходит, я обязана спасением случайному стечению обстоятельств.
— Можно и так сказать.
Они замолчали, но вскоре Гермиона снова спросила:
— Конечно, я не эксперт в технике, наоборот, далека от этого. Но, может, хоть примитивными словами вы объясните, как ТАРДИС летает с такой странной и на вид хлипкой конструкцией?
— Вид ТАРДИС весьма обманчив. Мой корабль должен при приземлении принимать тот вид, который не отличал бы его от окружающей среды. Система маскировки. Однажды я приземлился в Англии шестидесятых годов, и ТАРДИС приняла вид полицейской будки. Но что-то пошло не так, и она застряла в этом облике. Но мне нравится!.. Что до остального… У ТАРДИС мощная броня и охранное поле. Кроме того, она почти не летает в общепринятом понятии. Мой корабль перемещается во времени и пространстве по временной воронке, — ответил Доктор.
— Это невозможно!
— Отчего же? Я слышал, что у магов имелись хроновороты.
— Они могли перемещать лишь в прошлое.
— Это, как в теории небезызвестного тебе Эйнштейна, понятие относительное. Время — не прямая линия, оно бесконечно и многогранно, и мы научились повелевать им.
— Вы невероятно могущественная раса. Не хотела бы я, чтобы Земля когда-либо столкнулась с вами в военном конфликте.
— Этого не произойдет.
Доктор нахмурился, да и у Гермионы испортилось настроение от затронутой ею темы, поэтому она сменила ее:
— Хотела бы я посмотреть, как ТАРДИС путешествует по волнам времени.
— Это легко устроить. Куда летим?.. Будущее, прошлое, другие планеты? Твой выбор, — обрадовался Доктор.
— Трудно определиться. Хочется повидать все, но это нереально.
— Почему же? У тебя есть неотложные дела?
— Нет. Я вообще предпочла бы надолго улететь как можно дальше от Англии. У нас недавно была война, и мне хочется отвлечься от воспоминаний о ней.
— К сожалению, мне слишком знакомо чувство потери. Хочется бежать, укрыться от страданий, но это невозможно. Однако невероятные приключения — лучшее лекарство от депрессии. Они позволяют… не забыть, нет, а притупить боль. Время и пространство — идеальный побег. А если это происходит в хорошей компании… Я замечательный попутчик!
— Не сомневаюсь, — усмехнулась Гермиона.
— Тогда вперед! — ослепительно улыбаясь, воскликнул Доктор и вскочил со стула. — Заказывай направление. Если бы выбор зависел от меня, я предпочел бы что-то связанное с вашей магией. Для меня это малоизученное явление.
— Что ж, в таком случае отправимся к ее истокам. Верней, к началу работы Хогвартса, моей магической школы. Всегда мечтала больше узнать про Основателей.
— Какой год?
— Пусть будет тысяча восьмидесятый. По моим подсчетам Хогвартс должен был уже работать к этому времени. Это интересней, чем смотреть на строительство.
Доктор застучал по клавишам, затем переместился и нажал на какие-то рычажки. ТАРДИС вздрогнула, слегка накренилась, словно разворачивалась, и Гермиону ощутимо тряхнуло. Ей даже пришлось вцепиться в ближайший поручень. Затем все стабилизировалось, а через некоторое время тряхнуло еще пару раз.
— Не слишком-то она плавно летает, — заметила Гермиона.
— Да, ТАРДИС любит показывать норов. Моя старушка весьма строптива, — с нежностью произнес Доктор.
— Вы так говорите, словно она живая.
— В какой-то степени. ТАРДИС когда-то выращивали, не строили. И я связан с ней. Кстати, мы прибыли.

Доктор подошел к дверям и распахнул их. Гермиона с некоторым трепетом выглянула наружу. Они стояли на берегу Черного озера, откуда открывался вид на Хогвартс — такой знакомый и в то же время другой. Замок пока имел лишь шесть этажей из восьми. Из шести башен были готовы полностью лишь три: Гриффиндора, Рейвенкло и Часовая. Еще одна, Астрономическая, активно строилась.
Территория тоже отличалась: ни квиддичного поля, ни избушки Хагрида, ни совятни, ни виадука. Каменный мост был на месте, как и теплицы с домиком, в котором во времена Гермионы находился кабинет травологии. А вот оранжерея все еще приобретала свой окончательный вид. Сейчас девушке впервые подумалось, что инициатором создания этого комплекса была Хельга Хаффлпафф, а может, и архитектором.
— Идем внутрь, — предложил Доктор. — Мы прибыли осенью, а в этот период в Шотландских горах уже достаточно холодно, тем более у такого большого озера.
— Интересно, кальмар там уже живет? А русалки? — скорей риторически спросила Гермиона. — Впрочем, внутреннее убранство замка меня привлекает гораздо больше, как и возможность воочию увидеть Основателей.
Она первой пошла к дубовой двери, над которой красовался знакомый герб Хогвартса, а по арке, окантовывающей ее, были вырезаны слова девиза: «Не буди спящего дракона».
— Всегда хотела выяснить, что это означает, — призналась Гермиона.
— Возможно, тебе удастся спросить об этом тех, кто его придумал, — ободрил ее Доктор.
Холл был совершенно узнаваемым: мраморная лестница наверх, две вниз (в подземелье и к кухне). Лишь песочные часы, показывающие баллы факультетов, еще не поставили. Гермиона двинулась к Большому залу, желая и его сравнить с тем, который помнила.
Перед дверями она на миг задержалась, но они, как и в ее время, приветливо распахнулись сами. Первый взгляд был на потолок, так покоривший ее в одиннадцать лет: осеннее небо, затянутое тяжелыми тучами, как и на улице, а чуть ниже парят несколько сотен горящих свечей. Стены украшали штандарты факультетов, а на той, у которой стоял стол преподавателей, висели гербы. Стульев всего четыре, с высокими спинками, на каждой —деревянная фигурка, эмблема Основателей.
Ученических столов было не четыре, а один, примыкающий к преподавательскому, раскрашенный на сектора привычными цветами факультетов. Похоже, в школе было не так много учеников — судя по стульям, человек пятьдесят.
— Устроишь мне экскурсию? Вряд ли здесь что-то кардинально изменилось с этих пор, — отвлек ее от созерцания зала голос Доктора.
— С удовольствием, — обрадовалась Гермиона.



Глава 3. Охотники за монстрами


Гермиона и Доктор не успели выйти из Большого зала, когда в него через стену просочился Толстый монах и запричитал:
— Господи помилуй, в школе посторонние! Странно, что защита не оповестила о вашем появлении. Простите, господа, но я вынужден сообщить о вас Основателям. А вы поклянитесь соблюдать кодекс гостей и не причинять вреда обитателям замка.
Произнеся это, он втянулся обратно в стену.
— Похоже, скоро мы будем представлены хозяевам, — выдал очевидное Доктор. — Как думаешь, где они нас примут?
— В наше время это произошло бы в кабинете директора. Но здесь еще даже не построена башня, где он будет, да и должности такой не существует. В Истории Хогвартса написано, что школой правил совет Основателей. Предполагаю, они собираются в комнате преподавателей, на третьем этаже. Идемте туда, — ответила Гермиона и, преодолев небольшую мраморную лесенку, вышла на площадку, где можно было подождать движущийся пролет.
Как и в ее время, лесенки плавали между этажами, подлетали к входам в коридоры, расположенным на разных уровнях, и отчаливали по другой траектории. Выше шестого все тонуло в непроглядной темноте — видимо, там стоял какой-то охранный щит, не позволяющий пролетам подниматься выше, потому что там шло строительство.
— Слова Толстого монаха заставили меня задуматься, почему замок нас так просто пустил. Но мне ничего не приходит в голову, — призналась Гермиона.
— Судя по экспресс-сканированию моей отверткой и рассказам, Хогвартс — необычный замок. Он в какой-то степени разумный, как моя ТАРДИС, и его «сознание», если так можно выразиться, существует вне времени и пространства. Недаром же в ваше время первое сентября всегда приходится на воскресенье — это магия Хогвартса, — пояснил Доктор.
— Хм, тогда я для замка все еще учусь здесь. Ведь я не успела получить диплом об окончании. Но вы… Почему охранная система не заметила вас?
— Возможно, потому что я не человек, но и не магическое существо. Я для замка вообще не существую.
— Чего только не бывает, — согласилась Гермиона.
Пока они с Доктором разговаривали, раздался звук колокола и вскоре на лестницах появились ученики. Значит, закончился очередной урок. Гермиона тоже была в мантии, как и они, но покрой одежды девушки очень отличался от здешнего, что делало ее заметной, особенно рядом со спутником в таком необычном для волшебников наряде, какое время ни взять. Поэтому ученики откровенно глазели на них, застывая на месте. Будь такая возможность, их бы закидали вопросами. Но пока лестничный пролет парил между этажами, это было невозможно. Когда же он подплыл к площадке третьего этажа, из коридора раздался властный женский голос, разгоняя собравшихся зевак:
— Что столпились?.. Расступитесь! Не ведите себя при гостях как варвары.
Ученики поспешно ретировались, и Гермиона с Доктором увидели статную светловолосую женщину в ярко-желтой с черной каймой мантии. Судя по расцветке, это могла быть Хаффлапафф. Слова волшебницы это подтвердили:
— Я — леди Хельга, одна из четверых Основателей этой школы. А вы, я полагаю, охотники за монстрами. Спасибо, что прибыли!
— О, это наша работа, — невозмутимо откликнулся Доктор.
— Я бы предпочел сначала посмотреть их рекомендательные письма, а потом уже любезничать, — встрял подошедший к ним рыжеволосый мужчина в высоких красных сапогах и распахнутой ало-золотой мантии, из-под которой виднелись черная рубаха и меч. — Годрик Гриффиндор. Следуйте за мной!
Гермиона и Доктор беспрекословно подчинились, хотя девушка несколько оробела от встречи с живыми легендами. Еще ее волновало, как Основатели отреагируют на ложь, которую наверняка собрался выдать за правду ее попутчик. Неужели в эти времена верили на слово?
Пока она размышляла над этим, они дошли до учительской, которая сейчас была комнатой совета. В ее центре стоял круглый стол, на стенах висели флаги и гербы факультетов, а стулья, как и в Большом зале, были отмечены соответствующими символами. Два других Основателя тоже были здесь в одеждах, отражающих цвета их факультетов, оба черноволосые, с цепкими взглядами. Только у Ровены глаза были голубые, а у Салазара — черные.
— Будьте добры, покажите ваши рекомендательные письма, — строгим голосом сказала Рейвенкло, подходя ближе.
Доктор сунул руку в карман своего плаща, извлек на свет небольшой тонкий магловский блокнотик в твердом черном переплете и раскрыл его. Прежде чем он протянул его Основательнице, Гермиона успела увидеть чистый белый лист, однако Ровена долго и тщательно его изучала, затем удовлетворенно кивнула и передала Гриффиндору, который радостно прокомментировал:
— О, рекомендация самого Дамблдора. А вот письма братьев Блэк. Я тоже знаю и Люкорюса, и Поллукса.
«Странная реакция, — мысленно изумилась Гермиона. — Эта белая бумажка, похоже, зачарована таким образом, что каждый читает в ней то, что ожидает увидеть».
— Так, по сути, и есть, — шепнул ей на ухо Доктор. — Это гипнотическая бумага.
— Вы роетесь в моей голове? — также тихо возмутилась она. — Это неэтично!
— Я не виноват, что у тебя все написано на лбу. К тому же, тут так поступаю не только я. Тот тип в серебристо-зеленом одеянии тоже этим занимается.
— Это Салазар Слизерин, — пояснила Гермиона и чуть обиженно проворчала: — Куда не плюнь, всюду леггилименты!
Ее мысли невольно унеслись к воспоминаниям о Северусе.

С первого же совместного занятия зельевар поставил условие, чтобы Гермиона в совершенстве овладела окклюменцией. Обучение он проводил жестко, постоянно подкалывая и критикуя ее. Продолжалось это и после, когда такие навыки появились, и ей даже стало казаться, что она достигла совершенства.
Чета Грейнджер не стремилась быстро добраться до Австралии. Мама Гермионы хотела «повидать свет». Поэтому ехали на «перекладных»: сначала Франция, затем Египет, а оттуда водным путем до места назначения. Так что многие вечера путешественники провели на палубе корабля.
Гермионе сейчас вспомнились два серьезных разговора с Северусом на тему леггилименции. Первый состоялся после прилюдного поцелуя, инициатором которого был Снейп. Тогда она долго размышляла, сколько в этом было игры и необходимости, а сколько желания.

— Не берите в голову, — спустил ее с небес на землю голос Северуса. — Мы позиционируем себя как молодоженов. Я просто обязан вас периодически целовать, показывая, как счастлив, что, невзирая на разницу в возрасте, не слишком привлекательный вид и мерзкий характер, сумел добиться вашей благосклонности.
— Не нарывайтесь на комплименты, — поджала губы Гермиона. — Для мага сорок лет не возраст. Да, вы не красавец и душкой вас трудно назвать, но в вас есть притяжение и обаяние. Что касается характера… не такой он и мерзкий. Мрачный, несколько нетерпимый, язвительный, зато рассудительный. Мне он импонирует больше, чем хвастливое веселье Локхарда или инфантильность Рона.

Другой разговор положил конец подначкам Северуса об ее неспособности к науке скрытия и чтения мыслей. Плавание заканчивалось, а их отношения с Северусом становились все теплей. Теперь он часто обнимал и целовал ее не напоказ, и у Гермионы в душе росла надежда, что это для него что-то значит. Вот и в тот раз он неслышно подошел к ней сзади, обнял и поцеловал в макушку, затем развернул и прикоснулся губами к губам.

— Репетируешь нежные отношения, — уколола Гермиона, уязвленная недавней отповедью, что он ей не пара, что она слишком вжилась в образ влюбленной девочки и что все пройдет после войны, а может, и поездки.
— Да, я должен держать себя и тебя в тонусе, — подтвердил Северус, усмехаясь уголками губ.
— Именно поэтому ты смотришь на меня горящим взглядом и так часто обнимаешь наедине, — проворчала она, пытаясь вырваться из плена его рук. — Признайся, тебе просто приятно это делать!
— Овладела леггилименцией без зрительного контакта? — иронично осведомился он.
— Да, я тебя раскусила, — прижимаясь к нему всем телом, сообщила Гермиона.
— Невыносимая девчонка, что ты делаешь! — простонал Северус, притягивая ее ближе и начиная неистово целовать.

— Уилфрик Дамблдор умер пару лет назад, а девушка выглядит слишком юной, что вызывает у меня сомнения, была ли она с ним знакома, — проворчала Хельга, передавая гипнотическую бумагу Слизерину, ставшему причиной вспыхнувших у Гермионы воспоминаний.
— Я могу подтвердить ее знакомство со стариком — видел в ее мыслях его образ. Да и с монстрами ей приходилось сражаться. По крайней мере, я уловил воспоминание о дементорах, которых она со спутником отгоняла, — недовольно сообщил Салазар, подтверждая предположение Доктора, что он копался в голове Гермионы.
Что же, им повезло. Альбус, о котором вспомнила она при упоминании фамилии Дамблдор, прозвучавшей из уст Гриффиндора, оказался похожим на своего далекого предка, а на поверхности ее мыслей была последняя встреча именно с дементорами, что подтверждало их статус «Охотников за монстрами». Осознав это, девушка самодовольно ухмыльнулась, глядя на Основателей. Доктор тоже одарил их победной улыбкой и сказал:
— Если мы закончили с формальностями, то, может, расскажете, что вас так напугало в участившихся нападениях? Все же они происходили далеко от Хогвартса.
Гермиона смерила попутчика оценивающим взглядом. Этот Доктор был не промах — уже успел прогуляться не только по ее мозгам, но и покопался в воспоминаниях Основателей, которые наверняка умели хорошо скрывать свои тайны.
«Интересно, о каких нападениях все же идет речь?» — подумала она и понадеялась, что скоро все узнает.
— Раньше так и было, — кивнул головой Гриффиндор, отвечая Доктору. — Все эти рассказы о нападающих на маглов демонах приходили к нам после каникул, во время которых наши ученики разъезжаются по домам. Но мы сразу послали призыв о помощи Охотников, так как по описанию не поняли, что за магические существа это делают. К сожалению, пару месяцев назад произошли четыре случая в Хогсмиде, небольшой магической деревне, расположенной очень близко от школы.
— Наши ученики ходят туда по воскресениям, и мы не можем подвергать их опасности, — поддакнула Рейвенкло. — Так что мы ждали вас с нетерпением.
— Надеюсь, вы можете описать монстров? — подал голос Доктор.
— Лучше. У нас есть воспоминания. Моя ученица, Сидни Фелпс, не слишком храбро поступила, столкнувшись с одним из них. Она аппарировала прочь. Ее подругу, маглу, растерзали. Она же осталась жива и смогла передать нам их образ, — сказала Хаффлпафф. — Я сейчас принесу.
Она удалилась, и пока ее ждали, к Гермионе и Доктору подошел Слизерин.
— Не знаю, с какой целью вы выдаете себя за Охотников — ваш пергамент пустой. Остальные Основатели слишком слабы в ментальных науках, вот и не сбросили чары, наложенные на него. Я — другое дело. К тому же, я менее доверчив, чем мои компаньоны.
— Поверьте, у нас самые мирные намерения, — заверил его Доктор.
— Я не выдам вас, так как вы — сильные маги, раз сумели отогнать столько дементоров. Я просто буду начеку, а остальное меня не касается, — пожал плечами Основатель, — если вы поможете нам с неизвестными тварями.
— Мы, правда, не причиним вам зла и, если это будет в наших силах, поможем, — подала голос Гермиона и, не удержавшись, поинтересовалась: — Вы тоже сталкивались с дементорами, сэр?
— К счастью, лишь наслышан и видел издалека, — покачал головой Слизерин. — Они стараются держаться на болотах, а я теперь их редко посещаю. Но край, в котором я родился, кишел дементорами, которые любят сырость.
Она собиралась спросить, где это, но вернулась Хельга и пригласила ее с Доктором к чаше. Зная, что попутчик не маг, Гермиона взяла его за запястье, утягивая вместе с собой в думосбор.

Две девушки в старинных длинных платьях до пола и с покрытыми чепцами головами шли по лесной дороге и мирно разговаривали. Вдруг сзади их накрыла большая крылатая тень, и раздался оглушающий, наводящий ужас, злобный вой.
В следующую минуту на подругу Сидни Фелпс накинулось существо с гладкой, темно-коричневой кожей и сильными когтистыми лапами, острыми клыками, мощными кожистыми крыльями, имеющими на самом большом сгибе крючки-когти, сзади туловища виднелся короткий хвост.
Сидни завизжала и кинула в существо Ступефаем. То ли заклинание получилось слабым, то ли шкура монстра была мало восприимчива к магии, но он даже не покачнулся, лишь повернул морду. Теперь можно было рассмотреть лобастую собачью голову с тяжелыми надбровными дугами и треугольными ушами, огромную, усеянную клыками пасть, широкий нос и оранжевые, пылающие гневом глаза.

— Какая жуть! — вырвалось у Гермионы.
— Криллитанцы, — почти одновременно с ней с отвращением произнес Доктор. — Невероятно, что они тут забыли?
— Так вы уже сталкивались с ними? — удивились все присутствующие в комнате маги.
— К сожалению, да, — подтвердил Доктор. — Но найти их будет не так просто: они мастера маскировки. Умеют изображать из себя человека.
— Чары иллюзии? — предположила Ровена.
— Не думаю. Они не должны владеть магией. Хотя, возможно, они прибыли сюда именно из-за этих способностей. Если так, мы должны немедленно им помешать!
— Вот и займитесь этим. Это же ваши прямые обязанности, Охотники, — язвительно заметил Салазар.
— Непременно так и поступим, — в тон ему пообещал Доктор.
— Сначала мы устроим гостей со всеми удобствами, — заботливо сказала Хельга.
Остальные Основатели не стали с ней спорить.

Пока они спускались вниз — Гермиону и Доктора решили поселить во владениях Хаффлпафф, которые располагались недалеко от кухни замка, в подземелье, — девушка обратила внимание, что на стенах почти нет говорящих портретов. Вернее их было невероятно мало. Зато доспехов стояло гораздо больше.
Во время своей учебы Гермионе ни разу не приходилось бывать в гостиной Хаффлпаффа, поэтому она не могла сравнить, насколько все изменилось. Едва Основательница покинула их, Гермиона спросила:
— Откуда вы знаете этих существ?
— Как и сказал, я сталкивался с ними, и не однажды, — ответил он. — Это не животные, хотя они достаточно примитивны — слишком быстро эволюционировали. Их главная задача — улучшить свою породу, для того чтобы эффективней охотиться. Для других рас внесение изменений в собственный генофонд — долгая и сложная задача на протяжении многих и многих поколений. Криллитанцам же для этого требуется одно или два. Генофонд они забирают посредством пожирания. Чем больше жертв, тем набор необходимых сведений идет быстрей. Так что, если я прав, впереди нас ожидают кровавые времена.
— Только этого не хватало! — нахмурилась Гермиона.
— Влипать в неприятности — схожая черта всех землян, не только магов, и это роднит их со мной. Именно потому вы, люди, меня так и привлекаете, — довольно сообщил он.
— Вы радуетесь грозящим неприятностям?
— О нет! Грядущим приключениям. Что может быть интересней?!
Гермиона слегка нахмурилась. Своей жаждой приключений Доктор напоминал ей Гарри на первых курсах. Еще одна общая черта — взлахмачивание непокорного чуба. Когда же он рассуждал серьезно, изгибал левую бровь или язвил, то становился похожим на Северуса. Сейчас спутник напомнил Гермионе друга, поэтому ей захотелось его как-то урезонить.
— Следует серьезней относиться к опасностям, — сказала она.
— Предпочитаю быть оптимистом. Иначе давно бы сошел с ума, — отрезал он. — Что мы будем делать, подумаем завтра. А сейчас — спокойной ночи.

По тому, как резко Доктор оборвал разговор и поспешил скрыться, Гермиона догадалась, что умудрилась чем-то его задеть. Может быть тем, что обвинила его в легкомыслии? Но разве он не вел себя как мальчишка? Впрочем, Гарри тоже мог казаться безрассудным, ослепительно улыбаться и при этом хранить свои печали в глубине души. Именно своим неуемным оптимизмом он и бесил Северуса.
— Ох, Северус... Смогу я когда-нибудь отпустить тебя? — обратилась Гермиона к погибшему зельевару. — О чем бы я ни думала, с кем бы ни говорила, кого бы ни вспоминала, ты тоже приходишь в мои мысли.

Северус из воспоминаний немного грустно улыбнулся ей и сказал:
— Ты должна жить своей жизнью, Гермиона. Зачем тебе такой потрепанный жизнью мизантроп, к тому же умерший?
— Не говори так, — проворчала она. — Я же люблю тебя.
— Глупышка, — фыркнул он и запечатлел на ее лбу нежный поцелуй.

Мерлин, как ей нравилось такое проявление чувств с его стороны, и как редко он ее баловал этим, пока был жив.


Глава 4. Дежурства по школе


Утром Доктор встретился с Гермионой как ни в чем не бывало. Она тоже сделала вид, что никакой размолвки не было. Северус в этом плане был гораздо сложней — подолгу ее игнорировал после ссор. Впрочем, сейчас было не место и не время вспоминать о нем — появилась Хаффлпафф, которая явно взяла над ними своеобразное шефство по праву первой знакомой, и пригласила на завтрак.
На сей раз Большой зал был полон народа. Ученики в одинаковых черных мантиях, но различных по цвету шарфах сидели сплоченными группами на секторах стола, соответствующих их факультету. Несколько особняком, недалеко от места, которое отвели Гермионе и Доктору, располагалась пятая группа во главе с наставником — рыжеволосым, как Гриффиндор, мужчиной, но гораздо моложе Основателя. Он и сидящие с ним рядом шесть человек были одеты в килты, клетчатые беретики с помпоном и накидки.
— Кто это такие? — тихо поинтересовался Доктор. — Я думал в школе четыре факультета.
— Так и есть, по числу Основателей и названные в их честь, — подтвердила Гермиона. — Так что я тоже не имею понятия, кто сидит рядом с нами. Может, это гости, как и мы?
— В такое смутное время надо быть осторожней с гостями, — проворчал он и приступил к трапезе.
— Беззаботность Основателей на руку нам. Иначе нас напоили бы веритасерумом, по-другому, сывороткой правды, конечно, если его уже изобрели, — проинформировала она и тоже стала завтракать.
После еды Основатели пригласили гостей на свои уроки. Первой это предложила Рейвенкло, поэтому они и пошли к ней. Оказывается, в это время в школе не было определенного деления на предметы и на курсы по уровню знаний, поэтому весь факультет занимался вместе, а Ровена ходила между столами, за которыми ее подопечные сидели по одному, и давала пояснения. Это было во второй половине занятия. В первой она читала лекцию, которая сегодня была посвящена манящим чарам — довольно сложная тема.
Такой структуры урока придерживались и другие Основатели. До обеда Гермиона и Доктор побывали еще у Гриффиндора, а после него — у Хаффлпафф, так как решили проветриться перед едой. Возможно, Доктор преследовал и какие-то другие цели, но не посвятил в них свою спутницу. Впрочем, девушку занимали не его планы, а сравнительный анализ преподаваемого материала и внешнего вида помещений, где она оказывалась. В последнюю очередь они посетили Слизерина и вместе с ним отправились в комнату совета, делиться первыми впечатлениями.
— Я заметил одну странность, — с места в карьер начал Доктор. — Ни на одном из ваших уроков я не видел группу, сидевшую рядом с нами за столом.
— Ничего удивительного. Они учатся самостоятельно, — пожала плечами Хельга.
— Почему? — искренне удивилась Гермиона. — Разве в Хогвартсе нет распределения по факультетам в первый же день пребывания в школе? И что за мужчина с ними? Он ведет какой-то особый предмет?
— Вы хорошо осведомлены о наших правилах, — заметила Ровена. — Но это особый случай. Глен Макнейл — сам наставник. Еще недавно он жил в замке Кисимул, принадлежащем его клану, и почти открыто учил воспитанников магии. Но, во-первых, к власти там пришел человек, хуже относящийся к волшебству. Во-вторых, начались нападения этих странных существ, которых вы назвали криллитанцами. Новый глава клана посчитал, что это Глен с учениками вызвал дьявола, и хотел их сжечь, но им удалось бежать. Слава о Хогвартсе, хотя он открыт всего десять лет назад, уже распространилась по всей Шотландии, а может, и за ее пределами. Вот они и добрались до нас. Однако ученики Макнейла не захотели проходить распределение — посчитали, что предадут этим наставника. Так что мы пока не решили, что с ними делать.
— Салазар настаивает на их изгнании, но пока продолжаются нападения монстров на путников, даже магов, мы с Хельгой не позволим это сделать. Поэтому, до тех пор, пока за пределами замка им не будет угрожать опасность, они останутся нашими гостями, — добавил Годрик.
— Недопустимая беспечность, — проворчал Салазар. — Мне не понравилось, что у них отличные ментальные блоки, и я не могу прочитать мысли. От дуэли Макнейл отказался, сказав, что не слишком силен в боевой магии. Показательных уроков он тоже пока не проводил. Говорит, не хочет, чтобы его ученики выглядели намного бледнее наших. Все это вселяет в меня сомнения, не задумали ли они чего. Но разве моих коллег переспоришь?!.. Верят каждому встречному на слово. А в такие смутные времена все могут быть связаны с врагами.
— Наоборот, надо быть добрей, — заспорила Хельга.
— Ты бы помолчала, — отмахнулся он. — Сколько нервов мы потеряли, когда ты пустила проповедника на порог школы. Никогда не забуду, как он пытался наставить наших учеников на «путь божий» и размахивал крестом перед носами фестралов и докси.
— Он поплатился за свою наивность, — напомнила Ровена. — Мантикора не была так невозмутима, когда он начал размахивать крестом и перед ней. Теперь мы имеем в школе привидение, кстати, довольно милое. Монах избавился от своих предрассудков, что магия — порождение дьявола, и помогает нам следить за порядком.
— Нам только ручной нечисти не хватает, — хмыкнул Салазар.
— Какой замок без привидений? Скучно! — возразил Годрик.
— Тебе бы лишь веселиться, — осадил его вечный соперник.
Разгорающаяся ссора была прервана диким криком, а также влетевшим в помещение приведением, о котором говорили.
— Там, там… — взволнованно выкрикнул Толстый монах. — Быстрее!..
Он просочился сквозь стену, явно забыв, что остальным такой трюк неподвластен. Впрочем, Основатели быстро сориентировались и выбежали за ним через дверь. Толстый монах поджидал их невдалеке, но тут же поплыл вперед, едва увидев.
Вскоре Гермиона поняла, что они двигаются к туалету Плаксы Миртл. Если вечно слезливую девочку-призрак она не могла там встретить — Миртл даже родится много столетий спустя, — то вход в Тайную комнату увидеть было реально. Однако центральной раковины с кранами-змеями не оказалось. Зато было кое-что похуже: окровавленные куски разорванной плоти на каменном полу. Гермиона застыла, с трудом сдержав крик.
— Мерлин, это ужасно! — В прошлом Гермионы было немало смертей, но столь зверское убийство привело ее в шок.
От мысли, что кровавое месиво еще недавно было учеником, по спине девушки пробежал неприятный холодок. Окружающие вполне разделяли ее чувства, однако лучше умели держать себя в руках. Доктор мрачно окинул страшную картину, в глазах мелькнуло что-то похожее на ярость.
— Эти безмозглые звери проникли в школу! Надо немедленно разобраться с ними, пока они не перебили половину учеников, — резко высказался Салазар.
— Хуже всего, что они более чем разумны, — нахмурившись, возразил Доктор.
— Именно поэтому я никогда не допущу, чтобы в школе учились разумные магические существа, — заявил Слизерин. — У них другие понятия о добре и зле.
— Ты и против маглорожденных магов возражаешь, — зачем-то заметил Годрик, вынырнув из тяжелых мыслей.
— Господа, вам не кажется, что сейчас не самый лучший момент, чтобы начинать спор о том, кто достоин обучения в Хогвартсе? — осадила их Ровена. — Погиб ученик нашей школы, все остальное мы можем обсудить позднее.
— Мне жаль, мне очень жаль, но сейчас мы как можно скорее должны найти криллитанцев и остановить их. И сделать это прежде, чем погибнет еще кто-нибудь, — прервал Доктор.
Спустя два часа после трагедии они собрались в учительской, чтобы обсудить случившееся.
— И что же вы намерены делать? — спросила доселе хранившая молчание Хельга.
Этот вопрос вывел Гермиону из ступора. Оглядев собеседников, она предложила:
— Думаю, стоит организовать дежурства.
— А что, хорошая мысль, — поддержал ее Доктор. — В вечернее и ночное время, можно вообще круглосуточно.
— Вот вы этим и займитесь. А нам детей учить надо, — недовольно проворчала Хельга.
Утром, однако, именно она объявила о комендантском часе, о запрете перемещений учеников в одиночку и назвала порядок дежурств Основателей и Охотников в ночное время.
— Я собираюсь патрулировать коридоры постоянно, пока не поймаю криллитанцев, — заявил Доктор Гермионе.
— А как же сон? Невозможно без него обходиться круглые сутки, да еще и несколько дней подряд, — заволновалась она.
— Я могу долго не спать, а ты, разумеется, будешь отдыхать. Я вообще рекомендую тебе не ходить по ночам.
— Вот еще! Не собираюсь быть в стороне!

— Вечно вы лезете в самое пекло следом за Поттером, — всплыли слова Северуса, сказанные им, когда он однажды вспоминал прошлые поступки Гермионы и учил быть осмотрительней в будущем. — Вам надо было его останавливать. Но нет, бездумное геройство, помноженное на любопытство и стремление познать истину.
— В этом нет ничего плохого, — возразила она. — К тому же Гарри никогда не геройствовал ради геройства. Он спасал мир магов от Волдеморта, а я, в меру своих сил, ему помогала и дальше собираюсь поступать также.
— Смелая, горячая, преданная гриффиндорка, — с гордостью и нежностью пробормотал он, гладя ее по щеке. — Я уже знал одну такую, и чем она кончила?..
— Если вы имели в виду маму Гарри, то она умерла, защищая сына, — напомнила Гермиона.
— Не хотел бы я видеть и тебя мертвой, — с грустью сказал Северус и припал к ее губам.

— Почему меня никогда никто не слушает? Я ведь желаю тебе добра, — вернул ее к реальности голос Доктора. — Знаешь, ты напоминаешь мне мою подругу Розу. Она всегда хотела быть рядом со мной. Я подвел ее — не смог уберечь. И вообще, я слишком многих потерял на своем пути, и не желаю терять еще кого-нибудь.
— Меня вечно сравнивают с другими женщинами, — проворчала Гермиона. Затем несмело спросила:— Ваша Роза… она погибла?
— Не совсем. Для этого мира — да, она числится среди погибших, — печально ответил он. — Роза заперта в параллельном мире. Двери между мирами закрылись навсегда, и мы больше никогда не увидимся.
— Не знаю, лучше ли знать, что она жива, и не иметь возможности увидеть, чем, как у меня, быть уверенной в гибели близкого человека, — с сомнением произнесла Гермиона. — Иногда я перебираю в памяти тот день. Могла ли я спасти его? Почему я все время была так далеко от него, занималась другими, пусть и нужными делами?.. Мерлин, я бы хотела попросить вас доставить меня туда, но законы времени… Вы же не можете вмешаться в мое прошлое.
— Нет, не могу, — подтвердил Доктор. Затем заметил: — Мы несколько отклонились от темы. Гермиона, обещай не ходить вечерами одна, а по ночам и со мной. Мои воспоминания от потери Розы еще слишком свежи.
— Обещаю, — скрепя сердце, согласилась она, не желая быть ему обузой в самое опасное время суток.
Доктор удовлетворенно кинул, и на этом они закрыли тему.

Последующую неделю все по очереди активно патрулировали замок, но никаких происшествий не случалось. Хотя в Хогсмиде было одно похожее нападение, да Джек Купер, ученик Гриффиндора, полукровка, получил письмо с сообщением о подобной смерти в его родном поселении, расположенном чуть дальше на юг от Хогвартса.
— Может, они оставили школу в покое, узнав, что тут Охотники за монстрами? — предположила Хельга и первой отказалась от обременительных дежурств, ссылаясь на необходимость закрывать парники и теплицы к зиме.
Второй стала Ровена, объясняя поступок скорыми (относительно) экзаменами. Но Салазар и Годрик продолжали патрулирование по-прежнему. Гермиона и Доктор, разумеется, тоже не отступили. Однако девушка уговорила его разделиться хотя бы в светлое время суток.
— Я отнюдь не беспомощна. Смогу дать отпор, если на меня нападут, — заверила она.
— Я в этом не уверен, — покачал головой Доктор. — Криллитанцы не земные создания, к тому же, охотники, магия на них может и не действовать.
— В таком случае я просто сбегу. Я знаю каждый закоулок в замке и секретные ходы, мне будет несложно, — продолжала убеждать его Гермиона.
— О да, я заметил, ты — боевая девушка, — хмыкнул он.
Через пару дней ей пришлось доказывать, насколько она пронырлива.

Гермиона шла от гостиной Рейвенкло и вспоминала, как в день последней битвы Гарри ходил сюда с Луной, чтобы поискать диадему. Он тогда еще столкнулся с Серой дамой, оказавшейся дочерью Ровены. Интересно, на этом этапе истории Елена еще жива? По крайней мере, Кровавый барон не появился в школе в виде привидения. Бывал ли мужчина в замке до своей смерти, история умалчивала, а спрашивать у Основательницы было неэтично. В день битвы все это мало занимало Гермиону. Она выскользнула вслед за друзьями, но пошла к кабинету директора, куда ее толкнуло желание увидеть Северуса.

— Сумасшедшая девчонка, — встретил ее мужчина. — Тебя могли заметить!
— Я взяла мантию-невидимку Гарри, — сказала она. — Я не могла не прийти. И ты, и я можем сегодня погибнуть. Встретиться лишь на поле боя… врагами. Нет, так нельзя!
— Я не собираюсь воевать против членов Ордена, авроров или учеников, тем более против тебя и Поттера! И ты не должна говорить о смерти. Ты слишком молода и должна жить.
— Ты тоже должен быть осторожней. Пообещай, что выживешь в этой мясорубке.
Она прильнула к Северусу всем телом, он шумно втянул воздух и прижал ее к себе как можно сильней. Затем поцеловал и тихо выдавил:
— Гермиона, я не даю пустых обещаний. К тому же, после победы я не перестану быть Пожирателем смерти, тем более убийцей Дамблдора.
— Я первая встану на твою защиту, да и Гарри, когда узнает всю правду о тебе, меня поддержит, — пылко заверила она и поцеловала его сама.
Северус ответил на поцелуй, а потом спросил:
— Кстати, где Поттер? Мне надо кое-что ему сказать. Боюсь, потом будет поздно.
— Вряд ли он станет спокойно слушать тебя. Он упертый, как стадо гиппогрифов. Все еще не верит, что ты на нашей стороне, хотя я всеми силами пыталась развеять его сомнения.
— Да, он весь в своего упрямого папашу!
— Давай я передам ему твои слова, — предложила Гермиона.
— Нет, — поспешно отказался Северус. — Слишком тяжелый груз. Я не могу переложить его на твои хрупкие плечи. Это моя доля.
— Что случилось? — заволновалась она.
— Не бери в голову, — отмахнулся он и, чтобы девушка не упорствовала, заткнул ее рот поцелуем.

Дальше все закрутилось с невероятной скоростью. Керроу связался со Снейпом через метку — оказывается, у темного знака была и такая возможность, — и Северус побежал «вытаскивать неразумного мальчишку из беды».
Гермиона сначала присоединилась к Джинни, которой пришло в голову уничтожить чашу Хельги Хаффлпафф с помощью клыка василиска. Они спустились в Тайную комнату, а когда поднялись обратно, то встретили Рона и побежали к Выручай-комнате. Правда, по пути Джинни кинулась на помощь какой-то младшекурснице. А Гермиона с Роном и Гарри чуть не сгорели в адском огне, вызванном Крэббом.
Потом бой с Пожирателями и исчезновение Гарри. Безумный бег к Визжащей хижине, затянувшийся из-за необходимости отбиваться от нападающих, и осознание, что опоздала даже проститься с любимым. Полыхающая огнем хижина и фигура Пожирателя, ставшего виновником пожара. Какое-то время девушке хотелось найти этого типа и собственноручно придушить, но она так и не выяснила, кто это сделал и зачем.

Странный хруст и чавканье заставили Гермиону забыть о том горестном дне. Она осторожно заглянула в помещение, откуда доносились звуки, и прикрыла ладонью рот, чтобы не закричать от омерзительной и в то же время ужасающей картины: над почти съеденным трупом склонилось жуткое существо, увиденное в думосборе.
Боясь стать следующей жертвой — Доктор прожужжал ей уши о свирепости и прожорливости криллитанцев, — девушка поспешила скрыться. Однако как бы тихо она ни ступала, монстр услышал, а может, унюхал ее и ринулся в атаку.
Гермиона запустила в него Ступефаем и Петрификусом Тоталусом — бесполезно. Криллитанец лишь угрожающе взвыл и взмыл в воздух. Она же кинулась бежать по коридору. К счастью для нее, проход, соединяющий шестой этаж с подземельем, был уже на месте, и девушка успела не только нырнуть в него, но и прикрыть потайную дверь.
— Вы были правы, — позже сказала Гермиона Доктору. — На этих тварей не действует магия.

@темы: картинки, снейджер

---

Уже осень. Правда, пока стоит довольно приличная погода. Говорят, запоздалое бабье лето


Стала суеверна
И ловлю приметы.
То ли отзвук лета,
То ли просто нервы.

Карты разбросаю.
Ромашку оборву.
И в грехах покаюсь.
Дневники сожгу.

@темы: стихи

---

"Новая политика школы", главы 16-19



Глава 16. Проблемы серьезные и не очень


Помимо истории с прорицанием, у Гарри и Драко были и другие проблемы. Одни сваливались им на головы неожиданно, другие они придумывали себе сами. Ко второму разряду можно было отнести подозрение, которое возникло у них по отношению к одной парочке: Салли-Энн Перкс и Миллисент Буллстроуд.
Обе девушки вели себя с начала года очень подозрительно. Перкс, которая до этого еле держалась на метле, вдруг стала летать не хуже Рона или Блейза, а Миллисент, считавшаяся тупицей, резко поумнела. К тому же, то одно, то другая девушка попадались парням у кабинета Дамблдора, явно что-то вынюхивая.
Обеспокоенный всем этим Гарри уговорил Драко последить за парочкой. Правда к экзаменационной поре слежка не дала никаких результатов. Когда же они высказали директору свои подозрения, что девчонки что-то затевают, старый маг их высмеял и велел заниматься своими делами.
Парни так и поступили. Но во время очередного похода в Хогсмид они случайно оказались в «Трех метлах» вместе с девчонками, Дамблдором и Снейпом. Перкс и Булстроуд сначала активно шушукались, затем Миллисент встала и подошла к столику, где сидели преподаватели.
– Директор Дамблдор, — с пафосом обратилась она. — Позвольте преподнести вам скромный подарок в связи с приближающимся Новым годом.
Девушка раскрыла коробочку, где лежали часы, сделала еще шаг и споткнулась. Подарок вывалился на пол, и она застыла, гипнотизируя его взглядом, словно он таким образом мог вернуться обратно.
– Не думаете же вы, мисс Буллстроуд, что профессор Дамблдор сам будет поднимать упавшую вещь? Поторопитесь, а то директор изнемогает от предвкушения, рассмотреть часы и надеть их на руку.
Когда она не тронулась с места, Снейп, взмахнул палочкой и испепелил подарок.
– Северус, что за выходки? — укоризненно спросил Дамблдор.
– Мне показалось подозрительным, что она так медлила, прежде чем поднять ваш презент, — пожал плечами профессор ЗОТИ.
Вы не имели права так поступать с часами! — очнулась от оцепенения Миллисент. — Я не какая-нибудь Пожирательница. Они были абсолютно безопасны.
– Что же, в следующий раз будьте проворней, — холодно посоветовал Снейп.
Гарри и Драко, наблюдавшие за этой сценой, обещали друг другу удвоить старания в слежке за девицами, но так как не за горами были зимние экзамены, то не смогли выполнить его и даже наоборот немного снизили рвение.

***

Не менее важной проблемой, которая свалилась неожиданно, явилось распоряжение Дамблдора, что каждый семикурсник мужского пола обязан явиться на Рождественский бал, который устраивался в Хогвартсе, в сопровождении девушки. Причем Гарри и Драко было сказано в ультимативной форме, что они будут его открывать.
– Блин, где мы найдем девиц, которые согласятся сходить на бал, но не будут настаивать на танцах и не потребуют продолжения встреч? — с раздражением сказал Поттер, когда они с блондином сидели в одном из Хогсмидских баров, находящихся на окраине деревни волшебников.
– Ты меня спрашиваешь? — таким же тоном откликнулся Малфой, знавший, что и он сам, и его партнер ужасный ревнивец.
В этот момент в помещение вошли новые посетители, среди которых оказалась и Амалия Стоун. Увидев Гарри, она улыбнулась и безапелляционно заявила:
– Я тут решила, что ты должен пригласить меня на бал.
– Какая честь для меня, — с сарказмом откликнулся парень. — А я-то, наивный, думал, что это моя прерогатива приглашать девушку.
– Так я могу надеяться?
– Увы, нет. Я уже несколько раз говорил тебе, что не имею привычки связываться с малолетними девочками.
Амалия обидчиво надула губки, затем оживилась, порылась в карманах мантии, вытащила открытку с сердечком и, протянув Гарри, просительно произнесла:
– Тогда прими хотя бы это.
Поттер собирался забрать ее, но тут откуда-то вынырнул Снейп и повторил трюк с сожжением, который демонстрировал при дарении часов Дамблдору. Затем заорал на гриффиндорца:
– Вы потеряли последние мозги, Поттер? Сколько можно твердить вам, чтобы вы не брали в свои загребущие лапки подозрительные предметы?
– Черт подери, профессор, это всего лишь открытка! — возмутился Гарри.
– И что? Эта вещь могла оказаться порталом, ее могли обработать приворотным зельем или ядом.
– Я тоже бываю подозрительным, профессор. И когда вы уничтожили презент Буллстроуд, мысленно был на вашей стороне. Но Амалия — всего-навсего пигалица, которой взбрело в голову, что она влюбилась меня. На открытке наверняка было слезливое признание или детские вирши.
– Тем не менее. Круг лиц, которые могут вам что-то преподносить, ограничивается следующими личностями: Малфои, Блэк, Уизли, Грейнджер, директор и ваш покорный слуга. Все остальные занесены в запрещенный список.
Поттер и Снейп некоторое время мерились взглядами, затем профессор удалился, а брюнет вздохнул и, повернувшись к девочке, сказал:
– Слышала?
Амалия кивнула, вытирая слезы, струящиеся из глаз, и тоскливо спросила:
– Но стихи-то я могу прочитать?
– Валяй, — милостиво разрешил он.
Она прокашлялась, встала в торжественную позу и продекламировала:

К тебе я всей душой.
Но, будто от огня,
Нарушив мой покой,
Бежишь ты от меня.

Тебя мне не понять.
Ты душу мне открой.
Хочу тебя узнать,
Таинственный герой.

– Мерлин, я сейчас зарыдаю, от умиления, — картинно закатив глаза, протянул Драко, который еле сдерживал себя от ревности.
Амалия всхлипнула и бросилась к выходу из бара, а он сердито крикнул ей вслед:
– Давай, деточка, беги, пока дядя Снейп не вернулся и не назначил отработку.

~~~~~~~~

– Зачем ты так? — укорил его Гарри, которому было жаль девчонку.
– Так я зря это сделал? — сузив глаза, натянуто осведомился блондин. — Может, ты спишь и видишь ее своей парой? Хочешь, верну?
– Перестань, — мягко попросил Поттер, накрывая его руку своей.
Но Малфой отвернулся. Тогда брюнет подсел к нему, повернул его лицом и впился в губы страстным поцелуем.
– Ба… да вы — пара! — раздался из-за их спин голос Финнигана. — А я все гадал, почему у вас девок нет.
«Что за день такой? Еще и попались, — мелькнула одинаковая мысль в головах Гарри и Драко, и они обернулись. Рядом с их столиком стояли Симус и Мальком Беддок с одинаковыми ехидными и предвкушающими улыбками. Оба парня были невероятными сплетниками, значит, о том, что случилось сейчас, к утру или, максимум, к завтрашнему вечеру будет знать весь Хогвартс. Пока пара обдумывала, что же предпринять, Симус продолжал разглагольствовать:
– В таком случае, хочу дать вам совет. В этом баре, наверху, есть классные комнаты, где можно приятно провести время. Проверено лично нами: чисто, не дорого и запросто пускают студентов.
– Как-нибудь разберемся сами, — процедил сквозь зубы Драко, который не переваривал Финнигана за болтливость, произнес заклинание, которое убирало воспоминания о предыдущих десяти минутах, и вложил ложные: — Вы спустились из верхних комнат и сразу ушли из бара, не встретив никого из знакомых.
Глаза парочки стали расфокусированными, они кивнули головами как китайские болванчики и послушно покинули помещение.
– Может, в самом деле, воспользуемся советом Финннигана? Мы так давно не занимались любовью, — предложил Гарри, глядя ушедшей парочке вслед.
– Я двумя руками «за», — согласился Драко, возвращая ему поцелуй.
Следующие пару часов молодые люди провели в верхних комнатах, отдаваясь страсти. Когда же они вернулись в Хогвартс, то первыми, кого они встретили, были снова Финниган и Беддок.
– Привет, отшельники-монахи, — поприветствовал их Симус. — Небось, снова сидели в библиотеке за изучением рун? А как же девочки-мальчики? Кого предпочитает парочка таких классных парней? Хотел бы я это знать. Может, стоит проследить за вами?
– Ты настолько смелый, что не боишься ни моего отца, ни профессора Снейпа, ни крестного Гарри? — ехидно осведомился Драко. — Если да, то флаг в руки, следи. Но не обессудь, если попадешься за этим занятием упомянутым личностям.
– Да… — протянул Финниган, — серьезная угроза. Но мне же любопытно. Может, сами скажете. Или вы пара? Тогда я мог бы посоветовать вам одно заведеньице с комнатами наверху…
– Сами как-нибудь разберемся, — повторил недавние слова Малфоя Гарри, перебивая, и добавил: — А насчет того, с кем мы… это не твое дело, Симус. Лучше скажи, кого ты пригласил на бал.
– Да, вот, Малька собираюсь переодеть девочкой, — ответил парень, то ли шутя, то ли серьезно.
– Надеюсь, этому совету Финнигана ты не собираешься следовать? — посмеиваясь, спросил Драко, когда они отошли от настырного однокурсника.
– Хотел бы, но Дамблдор приказал явиться нам обоим с девушками на бал. Так что, с переодеванием ничего не выйдет, — так же весело откликнулся Поттер.

***

Смех смехом, а проблема партнерш продолжала мучить молодых людей, не давая спокойно готовиться к экзаменам. Наконец, за пару дней до Рождественского бала она разрешилась. Все началось с пустячного разговора в большом зале. Пэнси Паркинсон, у которой появился новый кавалер — красавец-блондин с Рейвенкло, Энтони Голстейн, хвасталась выбранным фасоном мантии Теодоре Нотт. Та вежливо смотрела в каталог, отчего-то хмурясь.
– Я не поняла, тебе нравится? — раздраженно спросила Пэнси, не видя нужной реакции.
– Да, очень мило, — вяло отреагировала подруга.
– Ты чего такая? Не нашла партнера? — озабоченно поинтересовалась Паркинсон.
– Понимаешь, — протянула Теодора, вздыхая. — Мне нужен парень на один вечер, чтобы потом не требовал продолжения и, желательно, не жаждал топтаться под музыку.
– Может, я сойду на эту роль? — встрял Гарри, проходивший мимо. — А если у тебя есть девушка с похожими проблемами, которая согласилась бы пойти с Драко, то я буду тебе искренне благодарен за подсказку.
– Да, ты — идеальная кандидатура, так как не назойлив и, кажется, не любишь танцевать. Что касается Драко... Если его устроит моя партнерша, Ханна Аббот из Хаффлпаффа, то она тоже без кавалера.
– Почему я стану возражать? — недоуменно спросил Малфой, слышавший эти слова. — Я же ищу партнершу на вечер, а не невесту. Впрочем, Аббот подошла бы и на вторую роль — чистокровная блондинка из приличной семьи. Но я пока не планирую жениться.
– В таком случае, я зову Ханну, — засмеялась Теодора, понимая, что последние фразы были скорее шуткой, чем серьезным заявлением.
Появившаяся хаффлпаффка с радостью приняла приглашение на бал от Драко, и обе девочки торжественно пообещали не надевать платьев с рюшами, не претендовать на большее, чем один танец, и не требовать продолжения встреч. Парни тоже дали подобные клятвы.
Бал прошел без сучка и задоринки. Девушки выглядели настолько очаровательно, что даже Драко остался доволен их внешним видом. Дамблдор, сияя как начищенный самовар, похвалил молодых людей за выбор. В заключении старый маг выдал:
– Ну, вот, а вы сопротивлялись. Какие милые девочки! Возможно, к концу школы вы оба будете с ними помолвлены.
– Это вряд ли, — холодно процедил Драко, еще сдерживая бешенство. — Я собираюсь сделать предложение Гарри Поттеру и уверен, он не откажет.
– Нет, конечно же, не откажу, — подхватил Гарри, тоже злясь на директора.
Пока Дамблдор хватал ртом воздух, обдумывая ответ, пара гордо удалилась.
– Если он пожалуется отцу, а тот что-то скажет мне, я за себя не ручаюсь, — предупредил Малфой-младший.
– Думаю, твой отец почти смирился видеть меня в качестве своей невестки, — протянул Поттер и добавил: — Меня это и удивляет, и радует.
– Почему удивляет?
– Ну, вам же нужны наследники. А я…
– Во-первых, настоящие магические партнеры встречаются так редко, что их союз радует любого родителя-мага, тем более, чистокровного — он предпочтет такой вариант, а не появление наследников. Во-вторых, даже маглы придумали разные способы завести себе потомство, кроме традиционного. У магов их тоже масса. А в-третьих, мы молоды и можем еще лет десять-двадцать не задумываться над такой чепухой, а жить в свое удовольствие.
Выдав эту тираду, Малфой оглянулся и, увидев, что на них никто не смотрит, поцеловал Поттера в губы.


Глава 17. Покушение


Комментарий: небольшая сценка в главе несколько превышает указанный рейтинг.

-------------------------------------------------------------------

После рождественского бала жизнь завертелась быстрей. Весь Хогвартс начал готовиться к экзаменам и очередным играм по ЗОТИ, проводимым под руководством Малфоя-старшего и Снейпа, и Гарри с Драко снова стало не до уединения в укромных уголках школы. Они занимались, занимались и занимались…
К счастью, и это продлилось не вечно. Спустя неделю с экзаменами было покончено, тренировки тоже завершились и осталось только выступить. Накануне этого события Гарри решил лечь спать пораньше, но ему, как назло не спалось. Не помогали даже сонные чары — зелье он не рискнул использовать, боясь быть вялым завтра и подвести команду. Задремал брюнет лишь под утро и почти сразу увидел незнакомую комнату, обставленную старинной мебелью, где находились три человека.

Сухая фигура Темного Лорда казалась очень высокой, буквально под потолок. Его безгубый рот кривила страшная ухмылка, и он в своей черной мантии нависал как скала из мрака над двумя Пожирателями, склонившимися перед ним в подобострастном поклоне.
– Я недоволен вами обоими, — сообщил Волдеморт своим последователям. — Вы кормите меня завтраками, а воз и ныне там. Сначала ты, Эшли. В чем причина провала? Твоя первая попытка подсунуть отравленные часы, как я знаю, провалилась из-за нерасторопности Миллисент. Северус мне объяснил поспешность их испепеления — в кафе был Поттер и куча других гриффиндорцев. А бутылка вина?
– Разбита, якобы, домовым эльфом. Но я думаю, что ваш штатный шпион в Хогвартсе ведет двойную игру, — с достоинством ответил пожилой мужчина, впрочем, не разгибая спины.
– У меня, к сожалению, такие же предположения, — признался Волдеморт. — Завтра-послезавтра в школе игра, а после ее окончания все пойдут в бары. Ты должен обезвредить Северуса до задуманного инцидента. Провалишь — пеняй на себя.
– Не провалю, — пообещал слуга и отступил в сторону.
Его молодой коллега, поколебавшись, шагнул ближе к Темному Лорду.
– Милорд, я сам признаю свои недоработки. Моя дочь слишком молода. Ей не хватает опыта в таких делах, а зелья, которые подстегивают ее, малоэффективны. Может, вы выберете девушку постарше?
– Стефан, ты соображаешь, о чем просишь? Вводить в курс дела еще кого-то, обучать и опаивать еще одну девицу — на это просто нет времени. В конце концов, замени дочь собой. У тебя-то опыта предостаточно.
– Но, милорд…
– Перечишь мне? КРУЦИО!
Пожиратель смерти забился под пыточным проклятьем…

И Гарри, закричав от боли, словно оно попало в него, сел на кровати, широко распахнув глаза.
– Что-то случилось? — послышался в предрассветной дымке голос Драко.
– Кошмар или видение. Я опять наблюдал за Волдемортом, — тихо признался Гарри.
Блондин тут же пересел на его кровать и, обняв за плечи, озабоченно спросил:
– Ты очищал сознание на ночь?
– Говоришь, как Снейп, — недовольно буркнул брюнет, опуская голову ему на грудь. — , о нем. Этот красноглазый монстр его подозревает и хочет устранить послезавтра. Ты предупредишь?
– Ты это сделаешь сам. Он, между прочим, мой крестный, а вы так и шарахаетесь друг от друга, как раньше. Пора сблизиться. Я-то общаюсь с Блэком.
– Сравнил.
– Он не монстр, и ты ему пару раз обязан жизнью.
– Ладно, — сдался Гарри.
– Вот и хорошо, — вздохнув с облегчением, похвалил его Драко. — К тому же, узнать, так сказать из первых уст…
Поттер заткнул его рот поцелуем, как бы говоря, что уговоры подействовали. Даже заворочавшийся на соседней кровати Терри Бут не заставил их оторваться друг от друг. Перестали они только тогда, когда до подъема осталось полчаса.

***

Случай поговорить со Снейпом представился Гарри лишь после окончания первого дня соревнований. Ожидаемо, профессор ЗОТИ задал тот же вопрос, что и Драко, и гриффиндорцу долго пришлось убеждать его, что он не пренебрегает никакими процедурами, которые призваны оградить от воздействий Волдеморта. Удивительно, но Снейп поверил и, более того, пообещал со своей стороны быть осторожным, не отходить от Дамблдора, если и соберется в Хогсмид.
– А мы-то сами туда пойдем? — обрадованный мирной беседой со Снейпом и переставший о нем беспокоиться, поинтересовался Гарри у Драко.
– Если выиграем, то да, а все говорит именно да такой исход, — прозвучало в ответ.
У их команды был весьма реальный шанс на победу, так как они здорово оторвались от конкурентов. Поэтому Поттер заранее предложил:
– Тогда надо будет предпринять попытку ускользнуть из трех метел, где будут все, и заглянуть в тот бар с комнатами наверху.
– Обязательно, — коснувшись легким поцелуем его виска, произнес Малфой и добавил: — А сейчас идем в Выручай-комнату. Я соскучился.
В общую спальню они так и не вернулись этой ночью и едва не проспали начало второго дня соревнования.
Итог был абсолютно таким, как они и планировали, и пара, вместе со всеми, в хорошем настроении пришла в «Три метлы». Первыми, кого они увидели, это были Снейп и Дамблдор, сидевшие уже там. Кроме них за столиком находились Флитвик и МакГонагалл. Поэтому парни вздохнули с облегчением, здраво рассудив, что к такой компании не сунется близко ни один камикадзе.
Спустя час или чуть больше преподаватели засобирались на выход. И тут пред директором, как черт из табакерки, выскочила Салли-Энн и выкрикнула:
– ФАТАЛ АРРОФФ!
Из ее палочки вырвалась тонкая стрела и полетела прямо в сердце Дамблдора, но угодила в плечо Снейпа, который загородил его собой. Далее события завертелись, как картинки в калейдоскопе. Профессор упал на пол, директор склонился над ним. Перкс и ее извечная спутница Миллисент Буллстроуд были обездвижены и связаны Гарри и Драко.
– Что с ним? — хрипло поинтересовался Поттер у Дамблдора.
– У Северуса сильнейшее отравление, и, я боюсь, мы не успеем сварить противоядие, — грустно ответил старый маг.
– Может, дать ему безоар, а затем использовать целительные силы Драко? — задал еще один вопрос Гарри.
– Я один не справлюсь, — тоже осмотрев Снейпа, покачал головой Малфой. — Вот если бы мы объединили усилия с тобой…
– Все что угодно! — быстро ответил брюнет.

***

Мерлин, это не Салли-Энн! — прервал их беседу взволнованный голос Ханны Аббот. — Да и на месте Буллстроуд не она.
И точно, вместо двух девушек на полу лежали два мужчины, одного из которых Гарри видел во сне — это был пожилой Пожиратель с рябым лицом. Второй оказался молод, но его черты напоминали соседские так, словно мужчины были родственниками. Эту версию, мелькнувшую в голове Поттера, подтвердил подошедший Грегори Гойл:
– Это все-таки Буллстроуды, отец и кузен Миллисент. Я бывал у них дома.
– А где же, в таком случае, Перкс? — спросил Джастин Финч-Флетчли. — О слизеринке я не спрашиваю. Она наверняка дома.
– Это не факт, — возразил Люциус, неизвестно когда появившийся в «Трех метлах». — Пожиратели использовали оборотное средство, а значит, их прототипы должны были находиться где-то под рукой.
– Я мог бы поискать их в Хогвартсе и в Хогсмиде, — предложил Блэк, пришедший с ним.
Эта пара часто патрулировала деревню волшебников по праздникам и выходным, волнуясь за Гарри и Драко.
– Да, Сириус, попробуй, — обрадовался Дамблдор. — Я же попытаюсь выведать что-нибудь у Буллстроудов. Мистер Малфой, помогите отправить Северуса в больничное крыло и проследите, чтобы мадам Помфри не препятствовала вашему сыну и Гарри в его лечении, каким бы странным способом они это не делали.
– Хорошо, господин директор — согласился Люциус и, кивнув парням, скомандовал — Идемте!
Он наколдовал носилки, переложил туда Снейпа, и они поспешили в школу. В больничном крыле тяжелому пациенту выделили отдельную палату. Мадам Помфри, влив в него какое-то противоядие на основе безоара, удалились. Драко приступил к своим манипуляциям, попросив Гарри крепко обнять его.
Через пару часов, Снейп перестал изображать труп, а заметался в бреду. Он выкрикивал проклятья в адрес Джеймса, просил прощения у Лилии признавался ей в любви. Их сын, сидя над ним, сгорал от стыда и даже пытался заткнуть уши. Но едва он переставал обнимать блондина, периодически растирая его плечи, как Драко терял концентрацию, и исцеление протекала менее успешно.
– Мерлин, когда это кончится? — взмолился Гарри еще через пару часов. — Если Снейп узнает, что я присутствовал здесь, он возненавидит меня еще больше. А я этого не хочу.
– Мы ему не скажем, а сам он не будет помнить, что бредил так четко, — заверил его Драко и попросил: — Потерпи еще немного. Яд почти вышел из тела. Полчаса час, и Северус уснет.
Его прогнозы сбылись, запоздав от крайнего срока минут на двадцать. Вымотанные парни легли на соседнюю кровать с ровно дышащим профессором и, обнявшись, уснули. Появившаяся утром мадам Помфри, увидев их переплетенные тела, едва не упала в обморок от изумления, но не разбудила парней, когда посмотрела на их исцеленного пациента, решив, что они имеют право восстанавливать силы, как вздумается.

***

Гарри проснулся, когда Драко, находясь полудреме, проник в него и чуть слышно застонал в ухо от наслаждения. Он устроился удобней, давая любовнику простор для манипуляций. Пожалуй, это было одно из лучших пробуждений за последнее время. Перед тем как они достигли апогея, блондин окончательно покинул царство Морфея и впился ему в основание шеи зубами, оставляя следы.
– Я люблю тебя, — прошептал Гарри, удерживая руки, обнимающие его.
– Я тоже, — также тихо признался Драко, прижимаясь тесней, не покидая его тела.
Вспомнив о соседе, они оба покосились на Снейпа и столкнулись с его шокированным взглядом. Поттер залился румянцем от смущения и подумал, что теперь не так страшно, если профессор узнает о его ночном подслушивании. Малфой тоже стушевался и слегка отодвинулся от партнера, разорвав соединение, но быстро пришел в норму и спокойно сказал крестному:
– В наши планы не входило ни будит тебя, ни, тем более, шокировать.
– Второе вам удалось, не отрицаю. Но проснулся я сам, — почти обычным бесстрастным голосом сообщил Снейп. Затем спросил: — Чем вы тут занимались, помимо того, что я видел?
– Спасали тебя, — пожал плечами блондин.
– Я бредил? — задал еще один вопрос мужчина.
– Бессвязно, — встрял Гарри, тоже придя в себя от смущения, и поинтересовался: — Как вы себя чувствуете?
– Нормально для человека, который избежал неминуемой смерти, — ответил Снейп и, подумав, добавил: — Спасибо вам.
– Это все Драко, — заверил Поттер и поцеловал любимого в щеку.
На этот раз на лице профессора не дрогнул ни один мускул от увиденной сцены. Впрочем, она в подметки не годилась предыдущей по части откровенности. «В любом случае, скоро всем придется смириться, что мы пара», — довершил свое оправдание перед собой и мужчиной Гарри, который немного сожалел, что не удержался от демонстрации своих чувств к Малфою, так сказать, на бис.
Когда во второй раз пришла мадам Помфри, молодые люди не только успели привести себя в порядок, но и встали с кровати. За ней появился Дамблдор и, осведомившись о состоянии Снейпа, рассказал, что Сириус нашел Салли-Энн Перкс в одной из комнат подземелья. Девушка находилась в шоковом состоянии, так как ее почти не кормили, периодически били и даже применяли Круцио. Теперь она лежала в соседней кровати, но целительница боялась, что ее придется отправить в Мунго из-за сильнейшего нервного стресса.
Допрос Буллстроудов почти ничего не дал. Они рассказали, что Перкс подменили почти в начале года, а вот Миллисент лишь после провала с часами. У них был приказ Волдеморта любым способом убить директора. Это, как уже знал Гарри, была третья попытка. Они рассчитывали на эффект неожиданности, и не ошиблись. Но Снейп помешал, как и первые два раза. Зато сам серьезно пострадал.
Пожиратели были уверены, что профессор не выживет. Дамблдор пришел в больничное крыло, чтобы предложить ему временно не показываться в коридорах и на занятиях, дабы до Волдеморта дошла информация об его гибели. Но Снейп стал категорически возражать, правда, после получасовых пререканий с директором сдался, и было решено, что ближайшие месяцы он будет помогать мадам Помфри, приходя и уходя из больничного крыла в свои апартаменты через камин.
Когда взрослые вспомнили о Гарри и Драко, те уже смылись из палаты. Произошло это во время спора Снейпа с директором. Почти сразу после появления у себя парни попали в оборот к встревоженным родственникам. И Люциус, и Сириус горели желанием узнать, как дела у профессора и как чувствуют они себя сами. Они же сообщили, что на зимние каникулы молодые люди отправятся в Малфой-менор. Правда, те не возражали, наоборот, были довольны, так как в замке можно было спокойно делать, что хочешь, в разумных пределах.


Глава 18. Последняя битва


После зимних каникул Пожиратели смерти сильно активизировались и настолько осмелели, что появлялись даже в Хогсмиде. К тому же, новый шпион в стане врага уверял, что Волдеморт вынашивает планы похищения Поттера. Поэтому Гарри и Драко запретили ходить в магическую деревню. Более того, их пытались сопровождать даже на территории Хогвартса. Поэтому ни о каком уединении речи не шло. Чтобы не ходить с эскортом, им приходилось сидеть либо в Большом зале и в библиотеке, либо в своей комнате.
К четырнадцатому февраля, когда почти всех учеников школы охватила предпраздничная любовная лихорадка, терпение пары кончилось. Натянув на себя мантию-невидимку Гарри, они пробрались в тайный проход, ведущий в «Сладкое королевство», а оттуда в бар, где наверху были комнаты, и там отпраздновали день влюбленных.
Вышла пара, когда на улице стемнело и, пользуясь этим, решила идти, не прячась, правда, накинув капюшоны мантий на головы так, чтобы частично скрыть лицо. Они не раз и не два останавливались и принимались целоваться. Такая беспечность сыграла с парнями злую шутку: на них в темноте налетела девчонка, оказавшаяся Амалией Стоун.
– Вы… вы… — запинаясь, пролепетала она, и ее подбородок задрожал, а потом из синих глаз обильно брызнули слезы. Но девушке удалось завершить фразу, выдавив: — Вы пара.
– Да, и в чем проблема? — сердито поинтересовался Драко, которому смертельно надоела эта малолетка, которая имела наглость смотреть на его парня с вожделением.
– Но как же так, Гарри?.. — игнорируя Малфоя, вопросила Амалия. — Я надеялась, ждала, а ты…
– Что я?.. Разве что-то обещал тебе? — с раздражением спросил Поттер.
Стоун разрыдалась по-настоящему. Она сгорбила спину, ее худенькие плечики ходили ходуном, и ему стало ее жалко. Поэтому он опустил руку на ее белокурую макушку, погладил по волосам и мягко попросил:
– Успокойся. Ты придумала свою любовь, явно читая газеты о Мальчике-который-выжил. Но меня настоящего ты абсолютно не знаешь. И так уж получилось, что я, просто Гарри, не смог бы полюбить тебя, будь ты самой красивой девочкой в мире. Потому что у меня есть Драко.
Амалия шумно хлюпнула носом, уткнулась ему в плечо и глухо произнесла:
– Но это так больно.
– Все пройдет, уверяю, как только ты встретишь того, кто предназначен судьбой, — обнадежил ее Поттер, поглаживая по спине, и одновременно прижал палец к губам, прося блондина, который кипел от ревности, помолчать.
Вскоре девочка успокоилась, отлипла от Гарри, к общему облегчению парней, и попросила:
– Если не трудно, прими у меня подарок. В кулоне мое фото. Может, когда-нибудь тебе захочется взглянуть на него? Если же нет — не надо. Но пусть он у тебя будет.
– Это недопустимо! — останавливая руку Гарри, потянувшуюся за вещью, заявил Драко. — Снейп не велел ему ничего брать от лиц, не перечисленных в списке. Тебя там нет!
– Ты… ты просто ревнуешь! — выкрикнула Стоун.
– Я?! К тебе?! Не смеши! — фыркнул он.
– Перестаньте оба! — оборвал их Гарри. — Я, конечно, возьму подарок, Амалия. Драко, я знаю, ты за меня волнуешься. Но в данном случае это смешно. Она — маленькая глупая девочка, нарисовавшая образ прекрасного рыцаря, а он оказался химерой… Позволь ей мечтать, что ее кулончик может мне пригодится.
– Ладно — сдался Малфой, которому не хотелось ссориться с ним из-за малолетки. Ведь если мыслить трезво, то Стоун не могла соперничать с ним — мало того, что девица, так еще и глупа, как пробка. — Мы его быстренько проверим у моего отца, и я отдам тебе.
Теперь он протянул руку за дешевой побрякушкой, которую пыталась всучить девчонка его возлюбленному. Но она спрятала его спиной, заявив:
– Тебе нельзя! Я отдам только Гарри.
– Это вызывает подозрения, что кулон заколдован, — нахмурился Малфой. — Там приворотные чары, какое-то неприятное проклятие или портал в логово Пожирателей?
– Как ты смеешь? — снова заплакала девчонка. — Я от чистого сердца.
– Драко, что за Снейповская паранойя? Перед тобой всего-навсего третьекурсница, а не прожженный шпион Волдеморта! — рассердился Гарри, которому надоела глупая ревность блондина — по крайней мере, он так воспринимал поведение Малфоя.
Брюнет дотронулся до плеча Стоун и мягко сказал:
– Давай свой подарок. Он не хотел тебя обижать — просто волнуется за меня.
Поколебавшись, Амалия протянула руку с кулоном, не выпуская цепочки, на которой он висел из пальцев.
– Только вместе, — упрямо выпалил Драко, и его пальцы накрыли ладонь Гарри, который коснулся подарка.
В то же миг мир перед глазами завертелся. «Влипли. А все моя никому ненужная жалость», — успело мелькнуть в голове Поттера, прежде чем их троих затянуло в воронку перемещения.

***

Приземление было крайне неудачным: Гарри вывалился из портала и, ударившись головой о какой-то камень, потерял сознание. Когда он очнулся, то увидел картину, примерещившеюся ему в магическом шаре несколько месяцев назад: покрытое снегом кладбище, Пожиратели смерти во главе с Волдемортом и неподвижные тела Драко и Стоун.
«Нет…» — мысленно простонал Поттер и вскочил на ноги. В то же мгновение его стянули магически путы, а палочка вылетела из рук. Он повернулся к напавшему магу: им оказался явно отец Крэбба, который, глядя на его растерянность, торжествующе засмеялся.
– Не вмешивайся, Джозеф. Поттер — моя игрушка, — осадил своего слугу Волдеморт, затем повернулся к мужчине, который стоял на коленях недалеко от мертвой Амалии и рыдал: — Прекрати ныть, Стоун! Твоя дочь сама виновата: не смогла отдать кулон только Поттеру. Мне вовсе не нужен был здесь Драко Малфой.
– Смерть предателю! — выкрикнул Винсент Крэбб, стоящий рядом с отцом, направляя палочку на Драко. К счастью, с ее кончика сорвался не смертельный луч.
Малфоя подбросило в воздух, через его тело прошла судорога, и он закричал от боли. Сочувствуя ему всем сердцем, Гарри, тем не менее, ощутил облегчение: он-то решил, что любимый мертв, как и девочка, ставшая пешкой в умелых руках Волдеморта.
– Прекратить! — приказал Темный Лорд. — Кто вам позволил самовольничать? — Он наказал слишком инициативную семью Круциатусом и предупредил: — Следующим будут смертельные.
Затем Волдеморт обратился к паре Пожирателей, чьи лица Поттер не узнал:
– Чуть позже Драко полечить и проследить, чтобы с него не упало ни волосинки. Когда я приду к власти, Люциус приползет ко мне с благодарностью за сохранение жизни наследника. Я не вправе разбрасываться такими должниками: они оба умны, сильны и изворотливы.
Гарри, который полностью избавился от пут, окончательно воспрянул духом: по крайней мере, Драко ничего не грозит. А уж он-то как-нибудь выкрутится, недаром же его именуют «Избранным». Но лучше, конечно, держать возлюбленного в поле своего зрения. Поэтому Поттер, пользуясь тем, что слуги Волдеморта пока не торопятся исполнять его приказ относительно Малфоя, а сам монстр отошел от них куда-то в сторону, приблизился к партнеру, заключил его в объятья и оградил их обоих щитом.
То, что на его действия никто не обратил никакого внимания, объяснилось сразу, когда вернулся темный Лорд в сопровождении своих слуг, которые вели связанных пленников. Гарри без труда узнал в них министра магии, начальника аврората, Риту Скиттер и ее оператора.

***

– Начинаем, господа, — сказал Волдеморт. — Я пригласил вас присутствовать при моей победе над юным Поттером, которого весь магический мир почему-то считает способным дать мне отпор. Пора доказать, что это не так. Нотт, Эвери, развяжите оператора и следите, чтобы он выполнял лишь свою работу.
После этого он, наконец, обратил внимание на Гарри:
– Решил поиграть в героя, мальчишка? Отпусти Малфоя, и сразись со мной честно.
– А ты знаешь, что такое честь? — усмехнулся Гарри и взмахом руки отбросил подальше от себя и Драко, подбирающихся к ним Пожирателей.
На змеином лице Волдеморта отразилось изумление, и он произнес:
– ИМПЕРИО! Поттер, выпусти Драко и подойди ко мне.
– Я научился сопротивляться этому заклятью на четвертом курсе не без помощи твоего слуги, — сообщил противнику парень и направил в него поток магии, который опрокинул темного мага.
Не на шутку рассерженный Волдеморт проворно поднялся и кинул в гриффиндорца каким-то заклинанием, но оно отразилось от усилившегося щита и полетело в создателя. Последующую серию проклятий постигла такая же участь. Это еще сильней взбесило Темного Лорда и он начал атаковать, не переставая.
В принципе, Гарри был уверен, что у него не получится пробить окружающую сферу, которая достигла трети своей силы и не пропустила бы даже Аваду. Но просто стоять и смотреть, как противник беситься, показалось парню неинтересным и он принялся отвечать направленными потоками магии, которые заставляли Волдеморта уклоняться, а, попадая, сбивали с ног.
– Мне надоело! — взревел Темный Лорд, окончательно теряя терпение. — Прощайся с жизнью, Поттер. АВАДА КЕДАВРА!
К его удивлению и даже явному испугу смертельный луч отразился от защитного купола и полетел обратно. Не успевший уклониться от него, Волдеморт, впрочем, тоже не спешил расставаться с жизнью. Он спокойно выдержал попадание и разрешил своим слугам:
– Можете присоединиться ко мне, но следите, что посылаете в Поттера. Я сам должен прикончить его.
Гарри не стал дожидаться, пока два десятка или больше Пожирателей закидают его щит проклятиями, и обрушил на них мощный поток магии, который поднял всех присутствующих на кладбище в воздух, а затем разбросал по кладбищу. Это немного ослабило щит, что не укрылось от Волдеморта, единственного из врагов, кто почти мгновенно вернулся обратно. Он снова применил смертельное проклятье, но Поттер успел уклониться и подновить щит.
Понимая, что рано или поздно этот не убиваемый монстр вымотает его, Гарри задумался, как все-таки его победить. К счастью, озарение пришло быстрей, чем Темный Лорд пришел в себя после очередного изумления. Он сконцентрировал на кончике указательного пальца почти всю силу своей магии, выписал им в воздухе руну смерти, которая считалась гораздо сильней Авады Кедавры: палочка… завиток… загогулинка… тут — толще, там — тоньше. Завершающий штрих и руна материализовалась сгустком золотого мерцания.
Сорвавшееся с пальцем все больше походило на шаровую молнию, которая обрушилась прямо на голову Волдеморта. Раздался нечеловеческий крик, и над телом темного мага взмыло черное облако. Гарри напрягся и развеял его сильным потоком ветра. «Вот и все», — успело мелькнуть в его голове, прежде чем он потерял сознание.



Глава 19. Триумф


Драко с трудом выбрался из-под придавившего его тела. Он окончательно пришел в себя лишь к концу битвы, но и этого хватило, чтобы понять, что Гарри срочно нуждается в его целительных способностях. Однако на кладбище было настолько холодно, что начать лечение не представлялось возможным. Значит, надо как можно скорей перемещаться в помещение, желательно в Малфой-менор. Но ни палочки, ни портала до дома не оказалось. Пока Драко соображал, как быть, к ним подошли оператор и журналистка.
– Мерлин, какой эксклюзив! К счастью, камера не пострадала! Когда Гарри очнется, вы же дадите интервью?
– Если мы проведем на этом холоде еще пару минут, то он умрет, — сообщил Драко и спросил: — Не знаете, где мои вещи?
– Темный Лорд отдавал их Эйвери, а тело этого Пожирателя вон там, — сказал оператор, указывая себе за спину на надгробье со статуей ангела, на крыле которого висел труп, и предложил: — Я сбегаю.
Не дождавшись даже кивка, мужчина кинулся выполнять. Через пару минут он вернулся с палочками подростков и с порталом до Малфой-менора.
– Рита, свяжитесь с моим отцом завтра утром, и он скажет, когда можно будет взять интервью у нас. А пока помогите министерским шишкам и вообще… Мы же исчезаем.
– Не беспокойтесь, мистер Малфой, все будет в лучшем виде, — довольно официально откликнулась Скиттер и пожелала ему на прощание: — Удачи!
Он кивнул ей, подхватил Гарри на руки и активировал портал.
В замке Драко загонял всех эльфов, выпил горячего глинтвейна, обложил Поттера грелками и принялся растирать его тело, особенно область сердца.
Ну же, давай, работай, — уговаривал он, вкладывая в свои ладони всю свою целительную силу. — Ты что, Поттер, решил уйти к красноглазому гаду?.. Не позволю!
Гарри не становилось лучше. Малфой начал отчаиваться и даже собирался связаться с Дамблдором, чтобы тот прислал феникса. Но ему не хотелось быть обязанным старику, даже если от этого зависела жизнь брюнета — мало ли что он потребует взамен. Поэтому Драко прервал свои манипуляции и покрутил браслеты экстренного вызова отца, рассчитывая, что он что-нибудь придумает.

***

Люциус Малфой был на взводе с самого утра, ожидая, что в день влюбленных Гарри и Драко наверняка выкинут какой-нибудь фортель — слишком уж тихо они вели себя после каникул. Поэтому он встал рядом с Филчем, выпускающим учеников в Хогсмид. Однако пара не появилась, и мужчина принялся обыскивать школу, желая удостовериться, что они остались в замке.
Через пару часов бесполезных метаний, Малфой встретился с Блэком, который, хихикая, как малолетний, сообщил, что его крестник знает разные способы добраться до деревни волшебников, не ставя никого в известность.
– Ты забыл юность, Люциус? Весна, гормоны, сливочное пиво. Пусть мальчишки резвятся, — похлопывая по плечу и подмигивая, проговорил Сириус.
– А ты забыл о Лорде и о его желании похитить Гарри, — парировал блондин и отправился в Хогсмид, чтобы найти там мальчишек и вернуть в замок.
Ему пришлось потратить уйму времени, прежде чем нашелся свидетель, который видел момент исчезновения Гарри и Драко. Схватившись за голову, Люциус уже собирался обратиться к Дамблдору или аврорам, чтобы те помогли в поисках, но в этот миг браслет на его руке нагрелся, сообщая об опасности. Посмотрев на него, он, к своему изумлению, увидел, что пара находится в Малфой-меноре.
Переместившись в родовой замок, Люциус обнаружил почти плачущего сына, который всеми силами старался привести в сознание гриффиндорца, вид которого говорил о полном магическом и физическом истощении.
– Что с ним? — озабоченно поинтересовался Люциус, понимая, что если Гарри умрет, то Драко никогда не оправиться от этого, да и он сам, если быть с собой откровенным, привязался к Поттеру, как ко второму сыну.
Не успел Малфой-младший ответить, как в спальне появился феникс, уселся на грудь брюнета и запел. Затем из его янтарных глаз хлынули слезы. Так продолжалось какое-то время, потом Поттер шумно вздохнул и очнулся. В следующее мгновение он оказался в крепком объятии Драко, который прошептал:
– Наконец-то!
Он уткнулся в грудь любимого, не замечая, что его слезы добавляются к тем, что пролил феникс. Гарри слабо улыбнулся, погладил его спутанные волосы и смущенно выдавил:
– Что ты? Что ты?.. Все же в порядке.
– Я убью тебя, Поттер. Ты чуть не умер! — не стесняясь своего заплаканного лица, сообщил Малфой-младший и поцеловал его.
– Ты нелогичен, — сообщил Гарри, продолжая гладить его по голове.
– Может, вы меня просветите, что случилось, — напомнил о себе Люциус.
Честно говоря, он готов был надрать уши этой паре или задушить их в собственных объятьях, радуясь, что все обошлось. Но его недаром воспитывали в аристократических традициях — он умел сдерживать ненужные порывы. Однако после рассказа сына мужчина все-таки от них отступился и прижал к груди поочередно обоих подростков. Затем натянул привычную холодноватую маску, заставил их выпить зелье сна-без-сновидений и всю ночь прислушивался к дыханию пары.

***

Следующее утро в школе Хогвартс началось почти обычно, если не считать того, что за столами не присутствовала половина учеников и преподавателей. К обеду все подтянулись, и только тогда директор задумался, куда делся его Золотой мальчик. Оглядев зал и поняв, что нет, не только Гарри, но и Драко с Люциусом, он решил, что Малфой-старший куда-то увез подростков и успокоился.
Не успели все приступить к еде, как в зал влетела, наверное, тысяча сов, бросая на столы утренний номер «Ежедневного пророка», первую полосу которого занимали движущиеся фотоснимки. Дамблдору уставился на них, и по мере просмотра его глаза полезли на лоб: Гарри, поддерживая Драко, стоит в окружении серебристого магического щита; сильный смерч разносит по кладбищу фигуры Пожирателей; Поттер создает в воздухе золотистую руну смерти, но в его руке нет и намека на палочку; тело Волдеморт падает, а его дух разносит ветром. Внизу красовалась крупная надпись:

«ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА СОСТОЯЛАСЬ!
Читайте свидетельства очевидцев».

Дамблдор послушно перелистнул страницу, где оказалось несколько интервью. Изумляясь, что все это прошло мимо его, директор углубился в чтение.

«Я, Рита Скиттер, самый удачливый репортер на свете, так как мои мечты сбылись: мне довелось присутствовать на самом значимом событии нашего времени, а именно при последней битве. Спешу поделиться впечатлениями.
Утром 14 февраля, в редакцию нашей газеты вошли четыре вполне уважаемых мага: супруги Булстроуд и Марк Крэбб с сыном, и пригласили нас с оператором на званый вечер, который хотели освятить в прессе. Ничего не заподозрив, я согласилась, и визитеры активировали портал, конечным пунктом которого оказалось кладбище. Не успела я поинтересоваться, что происходит и выразить свой протест, как оказалась связанной, а мой оператор подвергся воздействию Империо.
Не подумайте, что я хвастаюсь, но журналисты привыкли к таким передрягам. Собрав все свое мужество, я огляделась и с изумлением поняла, что мы не единственные жертвы похитителей. Рядом со мной были привязаны министр магии Уильяма Вейли, и Роджера Бауена, начальник Авроров. Прежде чем продолжить рассказ о последней битве, я привожу истории, каким образом они оказались на кладбище».

***

«Я, Уильям Вейли, был избран министром магии в прошлом году в начале лета. В день Святого Валентина я пришел на работу только затем, чтобы поздравить своих сотрудников. Моя секретарша сказала, что меня дожидается посетитель. Это был совсем незнакомый молодой человек, который отрекомендовался мистером Маркосом.
Не успел я выяснить, что ему надо, как оказался под Империо, добровольно покинул кабинет и здание, дал себя аппарировать, привязать к гранитной стеле на кладбище и заткнуть рот. Вскоре я сбросил чары, но не смог освободиться, да если сознаться, то и побоялся. Вокруг меня находилась пара десятков Пожирателей смерти и сам Волдеморт — да, теперь мы можем смело называть этого монстра, как угодно, так как от него осталось лишь воспоминание.

Я, Роджер Бауен, начальник Авроров. На меня Пожиратели в парке, где я совершаю утреннюю пробежку. Завязался неравный бой, который продолжался даже после того, как я остался без палочки. Не хвастаясь, скажу, что и без нее я — грозный соперник. Но силы были не на моей стороне, я, к сожалению, проиграл.
Честно говоря, я думал, что меня убьют, но был лишь оглушен, затем связан и в таком состоянии переправлен на кладбище. Очнулся я прикованный цепями к надгробью и не успел ничего сделать, как услышал голос Волдеморта:
– Добро пожаловать, господа! Я пригласил вас присутствовать при моей победе над юным Поттером, которого весь магический мир почему-то считает способным дать мне отпор. Пора доказать, что это не так».

В этот момент Большой зал Хогвартса взорвался громкими и радостными криками, аплодисментами и улюлюканьем. Ученики, опередив своего директора, дочитали газетный материал до конца, и теперь кричали от восторга. Поэтому Дамблдор прочитал остальное наискосок и поднялся со своего места.
Я понимаю, что ваши чувства бьют через край, но угомонитесь. В газете не сказано, где сейчас Гарри Поттер. Вдруг с ним что-то случилось.
Зал взорвался возгласами, в которых была тревога за гриффиндорца. Но в этот момент в дверях появился Люциус Малфой и торжествующе объявил:
– Не волнуйтесь. Поттер жив и здоров. Его вытащил и спас мой сын. Сейчас они оба отдыхают у нас в замке.
Последовала новая волна аплодисментов и восторгов, среди которых были хвалы Драко и всему роду Малфоев, чего собственно и добивался Люциус, взваливая на себя обязанности наставника Золотого мальчика.


Спустя два дня…

Гарри Поттер, немного смущаясь, шел по Хогвартсу в своей самой шикарной мантии в обнимку с Драко Малфоем. Их шествие сопровождали рукоплескания, стрекот камер, восторженные крики и фейерверки производства близнецов Уизли.
– Перестань вести себя, как павлин, — не выдержал Гарри, заметив, насколько все это действо нравится блондину.
– Не будь таким скромником, милый! Тебе придется привыкнуть к почитанию. Я просто подаю пример, — назидательно изрек Драко и улыбнулся.
Гарри покачал головой, но мужественно вошел в дверь Большого зала, где восторги только усилились. Все присутствующие вскочили с мест, караул Авроров вытянулся по стойке смирно, а феникс директора облетел по кругу и опустился на плечо победителя.
– Поздравим нашего героя, великого волшебника современности, нашего уважаемого и любимого Гарри Поттера с победой над Волдемортом! — перекрикивая зал, сказал Дамблдор и попросил гриффиндорца: — Может, ты что-нибудь скажешь нам?
Гарри покраснел, умоляюще глянул на спутника, но услышав шепот Драко: «Не ломайся!», откашлялся, кивнул директору и произнес:
– Когда-то на этом самом месте нас с Драко распределили на разные факультеты. Мы не заметили, как стали врагами, и лишь благодаря Дамблдору, решившему отправить меня на лето в замок Малфоев, и огромному упорству, вниманию и заботе Люциуса, это переменилось. Мне бы не удалось победить Волдеморта, если бы рядом со мной не было Драко. Его присутствие позволило мне легче справиться с темным магом, и именно он вернул меня к жизни после битвы. Я благодарен судьбе, что мы теперь вместе, и, надеюсь, это навсегда.
Поттер обвел взглядом Большой зал. На них смотрели сотни глаз, десяток кинокамер и сотня фотоаппаратов. Все замерли в ожидании. И в этой звенящей тишине, он поцеловал Драко в губы и, под изумленный вздох присутствующих, вызывающе глянул вокруг.


КОНЕЦ.

@темы: гарри/драко

---

"Новая политика школы", главы 13-15



Глава 13. Показательные выступления в министерстве магии


В двадцатых числах августа в Малфой-менор прибыл директор Хогвартса Альбус Дамлдор. Увидев, каких результатов достиг Гарри, он настолько обрадовался, что решил показать их в министерстве магии. Никто из обитателей замка не был доволен сложившейся ситуацией, но перечить одному из сильнейших и влиятельнейших волшебников современности не решился.
Поттер с легкостью разбил пуленепробиваемое стекло, покорежил стальной лист и разбросал по округе ошметки от кучки огненных крабов. Присутствовавший при этом министр Вейли остался доволен этой демонстрацией, пожал подростку руку и, попрощавшись, ушел вместе с Дамблдором.
На полигоне остались лишь Малфои, Блэк, Гарри и начальник Аврората Роджер Бауен, который предложил продолжить. Его помощники доставили несколько клеток, в которых находились акромантул, соплохвост и химера. Когда от них остались одни ошметки, он сказал:
– Прекрасные результаты, мистер Поттер. Теперь наша задача — найти логово зверя и обложить, а ваша цель — уничтожить его. Но прежде... — Начальник запнулся, а затем упрямо вздернул подбородок и твердо добавил: — Хотелось бы быть уверенными на сто процентов, что Темный Лорд будет уничтожен. Может, покажете свои умения на преступниках?
– ЧТО?! — взревел Гарри, которого было легко вывести из себя после сильного магического выброса, если его не успокаивал Драко.
Бауен словно не заметил ни злости подростка, ни сильного порыва ветра, который толкнул его в грудь, продолжая гнуть свою линию:
– В чем дело, мистер Поттер? Это не люди, а Пожиратели смерти, приговоренные к пожизненному заключению в Азкабане.
– Да как вы смеете! Я не убийца! — завопил Гарри.
Стекло в ближайшем окне печально звякнуло и осыпалось осколками, а все окружающие маги, кроме младшего Малфоя, упали.
– Успокойся! Он — обычный безмозглый солдафон, и ничего больше, — прижимая его к груди и поглаживая рукой по телу, попросил Драко.
Гарри глубоко вздохнул и взял себя в руки. Вызванный им ветер стих.
– Теперь я понимаю, что профессор Фурье не преувеличивал ваши способности, мистер Малфой. Вы прекрасно умеете контролировать гнев вашего напарника, — хмыкнул Бауен, поднимаясь с земли и отряхивая мантию.
– Попридержите язык! Не то я способен и на обратный эффект, — предупредил Драко.
– Нам нужны результаты! — повысил голос начальник, теряя терпение. — Хотелось бы, знаете ли, сто процентной уверенности, что Сами-знаете-кто будет уничтожен Поттером.
– Авроры собираются прятаться за спину подростка? — возмутился Блэк. — Так знайте, я против, чтобы моего крестника использовали, как оружие.
– Что поделать?.. Поттер — не просто мальчик, а Избранный. Так говорит пророчество.
– Я не отказываюсь уничтожать Волдеморта. Он не человек, а монстр. Но убивать Пожирателей, даже закоренелых, не собираюсь! — заявил Гарри, все еще сердясь, но гораздо спокойней.
– Что же... Нет, так нет. Будем уповать на Мерлина или на бога, как кому нравится, — сдался Бауэн. — Но, как завершающий этап, вы, может, разнесете еще одного монстра, мистер Поттер? Это мантикора.
Некоторое время молодой человек размышлял. Ему очень не нравилось убивать этих магических животных. Да, они очень опасны, но так похожи на людей. К тому же, их смерть вызывает в душе сильнейшее смятение, которое наверняка придется гасить Драко. Но все-таки это не человек. Решив из двух зол выбрать наименьшее, он согласился. Крестный, не желая смотреть на это, аппарировал в замок Малфоев.

***

Бауэн лично отправился за мантикорой. Вернулся он с довольно крупным экземпляром, чья шерсть отливала красным, что говорило о зрелости зверя. К тому же, это была самка, а они считались более неуязвимыми, чем самцы. «Такую тварь не просто будет уничтожить», — подумал Гарри, сосредотачиваясь на том, чтобы сконцентрировать магию для удара. Так как он до сих пор сердился на начальника Аврората, то внутри него кипела злость, и сделать это было гораздо легче.
– Вот теперь я уверен в вашей силе, мистер Поттер, — удовлетворенно проговорил Бауен, трогая носком ботинка подкатившуюся к его ногам голову зверя.
Гарри с возмущением глянул на него, собираясь остановить бессмысленные издевательства над частью трупа животного. Но вместо чешуйчатой кожи на черепе мантикоры появились волнистые черные волосы, и стало очевидно, что это женская голова.
– Беллатрикс? — раздался сдавленный шепот Люциуса. Затем он уставился на Бауена и потрясенно констатировал: — Вы обманули, это не мантикора!
Начальник Аврората успел беспечно пожать плечами, прежде чем сильная магическая волна подхватила его и понесла на кирпичную стену загона, где содержались магические твари.
– Гарри, нет! Ты убьешь его! Он не стоит Азкабана! — воскликнул Драко, вжимая в себя рассерженного партнера и впиваясь ему в губы.
От его действий Поттер пришел в себя и заставил свою магию плавно опустить Бауена на землю. От пережитого шока тот моментально опустился на колени и долго не мог отдышаться.
– Да как вы посмели? Нападение на лицо, оделенное властью. Я вас по судам затаскаю! — сердито закричал начальник Аврората, когда пришел в себя.
Гарри с возмущением посмотрел на мужчину, и его магия снова начала выходить из-под контроля. На полигоне поднялся сильнейший ветер.
– Драко, аппарируй его в замок, пока он не натворил дел, а я тут разберусь, — приказал Люциус сыну, и, когда подростки исчезли, накинулся на Бауена: — У вас совсем нет инстинкта самосохранения? Молите Мерлина, что мой сын сумел удержать Поттера от вашего убийства!
– Этот щенок не менее опасен, чем Темный Лорд. Я это так не оставлю! — возмутился Бауен.
Несколько минут Люциус прикидывал сложившуюся ситуацию, а затем вздохнул и, вскинув на не ожидавшего нападения начальника Аврората палочку, произнес:
– ОБЛИВИЭЙТ! Вы забудете последние пять минут. Помните только, что Поттер уничтожил объект, который вы ему подсунули, и вы остались довольны.

***

Едва перемещение закончилось, Гарри вырвался из объятий Драко, упал на колени, и его вырвало. Затем он заплакал.
– Перестань! — попросил блондин, опускаясь рядом и заключая его в объятья.
– Не прикасайся ко мне! Я убил человека, — дернул плечом Поттер. — Как тебе не противно?
– Не говори ерунду! Бауен прав, это не человек, а мерзкое подобие.
– Это Беллатрикс Лестрейндж!
– Вот именно! Она настоящее чудовище!
С этим было не поспорить. Гарри знал, что именно эта женщина чуть не убила его крестного, а до этого пытками свела с ума родителей Невилла.
– И правда, что это я?.. Ей самое место в аду, — согласился он. — Если уж на что и злиться, так на факт обмана.
– Ты их вынудил, — напомнил Драко. — Но черт с этими козлами. Займемся лучше чем-нибудь поинтересней.
Гарри не возражал. Вскоре они оба оказались обнаженными, неистово целующимися и трущимися друг о друга. Разрядки молодые люди достигли одновременно и ненадолго отключились. Разбудил их эльф, позвавший к ужину.
За столом, кроме подростков, находились почему-то только Сириус и Люциус, которые были чем-то недовольны. «Интересно, чем? — подумал Гарри. — Выходкой Бауена, моим поведением в министерстве или последующими нашими действиями?» Решив первым начать разговор, он спросил старшего Малфоя о том, что его волновало:
– Бауен очень разозлился на меня? Что мне будет за нападение на него?
– Ничего, — вздохнул Люциус. — Я изменил ему память.
– Простите, — смутился Поттер.
– Он сам виноват! — сердито выпалил Сириус.
– Гарри тоже хорош, — покачал головой Люциус. — Я не осуждаю тебя. Это был запрещенный прием. Но ты должен понять Бауена. Все эти авроры — перестраховщики. Он хотел убедиться, что ты сможешь уничтожить Темного Лорда.
– Черт подери, Люц, неужели ты всерьез думаешь, что Гарри справится с твоим бывшим хозяином? — хмуро поинтересовался Блэк.
Малфой-старший свирепо глянул на него, явно недовольный словами о прошлом служении Лорду и фамильярным сокращением своего имени, но сдержался и ответил:
– Более чем. Несмотря на молодость, твой крестник — один из самых сильных магов современности. И происшествие в министерстве как нельзя лучше иллюстрирует это.
Он повернулся к мальчику и продолжил свою речь:
– Тебе, Гарри, просто надо смириться с фактом, что придется убивать.
– А чем займутся Авроры? — сердито осведомился Поттер.
– Им тоже предстоит немало работы. Они займутся зачисткой, а на твою долю останется Лорд и пара-тройка его телохранителей.
Гарри поморщился. У него в голове никак не укладывалось, что светлые маги тоже убивают.
– А я еще хотел быть Аврором! — воскликнул он вслух. — Мерлин меня упаси от этого!
– Что поделаешь, это война, — пожал плечами Люциус, стараясь не выказать, как доволен этими словами.
Он, конечно, хотел, чтобы Поттер и его сын в дальнейшем участвовали в политической жизни, но не в качестве карающей длани. Самым лучшим было бы войти в аппарат министра, а в дальнейшем и занять его пост. Впрочем, это было его мечтой. Он сам видел себя во главе магической Англии. Возможно, когда Поттер победит с помощью Драко так и будет.


Глава 14. Возвращение в Хогвартс


Конец лета подкрался незаметно. Перед первым сентября Дамблдор прислал подросткам письмо, в котором писал следующее:

«После испытания магической силы Гарри в министерстве, Аврорат решил не бездействовать. Сотрудники Бауэна провели несколько удачных операций, в ходе которых почти все Пожиратели смерти оказались в Азкабане. Сейчас, по словам профессора Снейпа, в окружении Волдеморта осталось всего десять приближенных. Они спрятались в старом доме Реддлов. Поэтому обстановка стабилизировалась, и нет причин переправлять вас в школу через камин. Тем более, что до Хогвартс-экспресса вас будут сопровождать министерские работники».

Министерская машина ждала обитателей замка прямо за его воротами. Кроме водителя, в ней находилось четыре аврора. До вокзала в Лондоне они добрались с фантастической скоростью, лавируя в потоке машин. Едва подростки вышли на улицу, как провожатые окружили их, образовав каре. Поэтому они моментально привлекли к себе внимание, что не слишком понравилось Гарри, но зато удовлетворило Драко, которому всегда хотелось быть в центре внимания.
Авроры хотели даже забраться в поезд, чтобы охранять подопечных до Хогвартса, но, к счастью для парней, старший Малфой этого не позволил. Драко и Гарри выдохнули с облегчением и, едва Хогвартс-экспресс отъехал от платформы, закрыли двери купе и начали целоваться. Однако ближе к концу путешествия им пришлось открыть ее на слишком настойчивый стук. Оказалось, что это Уизли и Забини.
– Мы обшарили весь состав, а вы тут зачем-то заперлись, — возмутился Рон, вместо приветствия.
– Не хотели, чтобы на нас приходили пялится после нашего триумфального прибытия, — пожал плечами Гарри.
– Да уж, — фыркнул Блейз. — Авроры расстарались. Можно было подумать, что прибыли наследники трона.
– А мне понравилось, — мечтательно протянул Драко.
Уизли что-то хотел съязвить, но дверь купе отворилась и в нее заглянули Гермиона и Терри.
– Вот вы где, — обрадовалась девушка. — А я решила, что новый год надо начать с того, что окончательно помириться с вами.
– Грейнджер, мы не ссорились, — сообщил Драко.
– А имя ты мое не мог бы выучить? — обиделась Гермиона.
– У чистокровных принято обращаться к не самым близким приятелям по фамилии, — проинформировал Блейз, явно решивший погасить разногласие.
– В таком случае, ладно, — примирительно сказала гриффиндорка. — Как провели лето? Я, например, была сначала дома, а затем мы с Терри посетили Кипр. Это такое потрясающее место! Магия просто витает в воздухе, и можно колдовать без палочки.
– Мы тоже провели часть лета вместе, — сообщил Забини. — И должен признаться, Нора — удивительное место. да, там шумно и тесно, но невероятно весело. Миссис Уизли, , очень сокрушалась, Поттер, что ты не приехал.
– Мне и в Малфой-меноре было неплохо, — отмахнулся Гарри и на мгновение задумался, что бы рассказать о лете, но в этот момент в дверь купе постучали.

***

Дверь резко растворилась, и на пороге застыли две незнакомые девочки, у которых на мантиях были нашиты эмблемы Слизерина, третий курс.
– Ты — Гарри Поттер, — ткнув в сторону Гарри пальцем, сообщила блондинка, чем-то неуловимо похожая на Драко в этом возрасте.
– Не может быть! — фыркнул Поттер под смех попутчиков.
Это ничуть не смутило девушку, и она продолжила речь тем же уверенно-надменным тоном:
– Я видела, как ты торжественно прибыл на вокзал. Только так и должны сопровождать знаменитого человека. Я — Амалия Стоун, чистокровная волшебниц и знаю в этом толк.
– Черт побери. Эта крошка напоминает мне самого себя. Такая же надменная идиотка, — расхохотался Драко.
– Странно слышать от тебя, Малфой, такие слова. Твой отец должен был привить тебе любовь к поклонению. Ты же ни какой-нибудь нищий полукровка, а потомок знатного рода — отчитала его блондинка.
– А я, вот, как раз нищий полукровка, — чуть приврав, парировал Гарри.
Амалия отмахнулась от его слов и строго велела:
– Не говори так! Ты — знаменитость, да и род Поттеров не бедный. Поэтому тебе стоит привыкать к славе и вниманию.
– Учту на будущее, — пообещал он и осведомился: — Это все, что ты хотела мне сказать, или будут еще какие-нибудь указания?
– Не указания, а интересное предложение, — надменно ответила она. — Моя семья довольно известна в магическом мире Англии, что дает мне некоторое право предлагать тебе дружбу, а, может, и нечто большее. Ты много выиграешь от союза со мной.
– Малфой прав, — засмеялся Рон. — Эта девчушка гипертрофированная копия его самого. Помнишь, Гарри, как он пытался с тобой подружиться на первом курсе? Держись меня, Поттер, и все будет в шоколаде.
– Помню, — хихикая, подтвердил Гарри.
– Прекратите смеяться! — рассердилась Стоун. — Я говорю, как умею.
– В самом деле, мальчишки, хватит издеваться над ребенком, — проявила женскую солидарность Гермиона.
– Я не ребенок! — возмутилась слизеринка. — Мне уже тринадцать! И ты, Гарри, так и не ответил мне. Но я повторю: не хочешь ли попробовать встречаться со мной?
– Зачем ему малолетка? Он не играет в куклы, — отрезал Драко, испытывая ревность.
Ему не нравилась эта блондинка, которая так напоминала его самого. А что если эта пигалица сумеет отбить его сокровище?
– Мне хотелось бы получить ответ из первых уст, — заупрямилась Амалия.
– Как пожелаешь, — пожал плечами Гарри. — Извини, но мне твое предложение неинтересно.
– Будем считать, что ты погорячился. Я еще не раз собираюсь повторить свои слова. Я буду часто попадаться тебе на глаза и, в конце концов, добьюсь своего.
– Не вздумай, а то познакомишься с моим гневом.
Однако сердитые слова Поттера не произвели на новую знакомую впечатление. Передернув плечами, Стоун буркнула: «Рискну» и с достоинством покинула купе. Ее молчаливая подруга исчезла следом. Оставшиеся ребята засмеялись.
– Ну и молодежь пошла, — покачала головой Гермиона. — Ей учиться надо, а не семикурсников охмурять!
– Вслушайтесь, как это звучит: семикурсники! — воскликнул Гарри, переводя разговор. — Еще год, и мы окончим Хогвартс. Так что надо воспользоваться тем, что мы самые старшие в школе.
Говоря это, он обнял Драко за плечи и притянул к себе. Ему хотелось хотя бы этим жестом показать, как он теперь относится к блондину и успокоить его необоснованную ревность к третьекурснице.
– Надеюсь, это не означает, что ты собираешься куролесить. Нам надо учиться еще старательней, чем этой пигалице. Ведь от результатов ТРИТОН зависит наше будущее, — назидательно проговорила Гермиона и строго посмотрела на него.
– Постараюсь успеть все: и отлично учиться, и хорошо отдыхать, — пообещал он, хитро подмигивая ей.

***

Поезд, наконец, подошел к пункту назначения. Они высыпали из вагона шумной ватагой, и пошли искать пустую карету. Над головами учеников возвышался массивный Хагрид и созывал к себе первокурсников. Те жались друг к другу и выглядели испуганными. Увидев Поттера с компанией, лесник приветливо помахал им, и они ответили ему тем же.
Наконец, молодые люди нашли свободную карету. Гарри погладил фестрала по голове. Сбоку от него раздался судорожный всхлип Малфоя.
– Что это? Фестралы? Те самые, которых показывал Хагрид? Ну и уроды! — пробормотал он, и его лицо стало белым как мел.
Гарри захотелось утешить Драко, расцеловав. Но вокруг было много народа, и поступить так он не мог, потому что они пообещали Люциусу и Сириусу не афишировать в Хогвартсе свои новые отношения. На вопрос: «Почему?» Блэк ответил:
– Хотя в магическом мире неплохо относятся к однополым парам, вам не стоит светиться из-за Волдеморта. Ему нельзя знать слабые стороны Гарри.
Поэтому сейчас, перед каретами, Поттер лишь обнял Малфоя за плечи и слегка погладил по спине. Это, конечно, был тоже довольно заботливый жест, но... он не мог никак не реагировать на эмоциональное состояние своего напарника.
– Драко, ты же не видел фестралов. Что случилось? — встревожился Блейз, который был ему почти таким же другом, как Рон Гарри.
– Видимо, его потрясла смерть одной милой мантикоры. Она так ласково на него глядела, что… — сообщил Поттер, видя, что блондину не хочется отвечать.
– Но мантикора не человек! Это невозможно! — заявила Гермиона.
– Я все время вижу ее оторванную голову! — внезапно признался Малфой, судорожно выдохнув. — Засыпаю и вижу, как она катится к нам.
– Мерлин всемогущий, и ты молчал! — укорил его Гарри, сильней прижимая к себе. Затем обратился к девушке: — Какая разница, бывает или нет? Ты видишь, в каком он состоянии!
– Но так не бывает... — смущенно пробормотала она.
– Мало ли! — отрезал парень и, пользуясь тем, что они подъехали к школе, потащил Драко в ближайший туалет, чтобы там, вдали от любопытных глаз, утешить.
Закрывшись в одной кабинке, они судорожно начали целоваться. Затем Гарри приступил к более смелым ласкам и вскоре довел блондина до разрядки.
– Тебе лучше? — озабоченно поинтересовался он, когда их дыхание восстановилось.
– Да, — вздохнул Драко, опуская голову ему на плечо. — Но эти твари... Я не хочу видеть фестралов, Гарри! Они омерзительны. Как Хагрид может их любить?
– Причем тут Хагрид? — поглаживая его, удивился брюнет. — Он и акромантулов с цербером любит. Если бы он узнал, что я разносил этим милым зверушкам головы, то стал бы презирать меня или вообще возненавидел.
– Значит, не будем ему говорить, — наконец улыбнулся Малфой.
Видя, что он успокоился, Поттер повел его в Большой зал.


Глава 15. Предсказания


Когда Гарри открыл свое расписание, ему показалось, что у него глюки. Но удивленный возглас Драко: «Дамблдор шутит?» заставил поверить в реальность — им навязывали прорицание. Причем вести его должна была снова Трелони, а не Флоренц, который перестал быть преподавателем, несмотря на то, что остался в школе.
– Я же отказался от этого бреда, — растерянно проговорил Поттер.
– А я не ходил никогда, — поделился Малфой.
И они хором добавили:
– Идем к Дамблдору!
Однако утром у них были зелья, потом — чары и трансфигурация. Так что осуществить задуманное удалось только вечером. Молодые люди полагали, что сумеют убедить старика изменить расписание и даже собирались предложить заменить этот дурацкий предмет, например, рунами.
– Гарри не изучал их раньше, — напомнил Дамблдор. — Ему придется много нагонять, а они довольно сложные.
– Я ему помогу, — пообещал Драко.
– Я буду стараться, так как знаю, что от изучения рун будет польза, не то, что от прорицаний, — добавил Гарри.
– Не скажи, — покачал головой директор. — Человек, обладающий даром провидца, мог бы помочь в борьбе с Волдемортом. Разве не удобно знать его планы?
– Какое отношение это имеет к нам? — удивился Малфой.
– У тебя дар целителя, значит, надо знать азы. А вот Гарри...
– Не смешите меня! — перебил Дамблдора Поттер. — Я совершенно бездарен в прорицаниях.
– Нет, я убежден, что ты обладаешь даром пророка, и настаиваю на изучении этого предмета, — уперся директор. — Что же касается рун, то, пожалуй, добавлю и их в ваше расписание.
– Влипли, — высказал общее мнение Драко, когда они покинули его кабинет.
– Да уж, — согласился Гарри. — Может, нам стоит поговорить с твоим отцом? Вдруг ему удастся уговорить старика избавить нас от Трелони?
Но разговор с Люциусом не принес нужного эффекта. Мужчина не считал посещение прорицаний пустой тратой времени и даже признался:
– Я частенько гадаю на картах и считаю их довольно надежным средством, чтобы найти правильный ответ на некоторые вопросы. Вам тоже следует научиться этому искусству.
После этой фразы молодым людям пришлось смириться.

***

В классе прорицаний по-прежнему было душно и пахло разными ароматическими средствами. Публика собралась самая разная. Тут были и ярые поклонники Трелони, и совершенно новые лица, но преподавательница не обратила на это внимания, заявив, что все они являются истинными ценителями предмета, раз решили заниматься им на выпускном курсе.
После длинной и проникновенной речи на тему, как важно уметь разгадывать символы, которые открываются магам в гаданиях на картах, в магическом шаре и в сновидениях, она обняла себя руками за плечи, долго стояла, зажмурив глаза. Затем очнулась, объяснив, что ловила магические потоки и медленно двинулась по классу, подходя к каждому ученику и вещая какую-нибудь чушь о его ближайшем будущем. Даже рьяная поклонница Трелони, Лаванда Браун, посмотрела на нее с недоумением, когда преподавательница изрекла:
– Тебя ждут неприятности, деточка, — ссора с подругой. Хотя, постой, это не совсем она.
– И что это значит? — рискнула спросить ученица.
– К сожалению, я не могу тебе это открыть, иначе мой дар предвидения собьется, и я не смогу ничего рассказать остальным. Я предупредила, а ты сама делай выводы, — ничуть не смущаясь, отказалась пояснять свои слова Трелони и двинулась дальше.
Вскоре Рон был предупрежден о грядущих для него крупных неприятностях, Джастин о роковом ударе, а Лайза о грозящей печали, которая приведет к счастью. Добравшись до стола Гарри и Драко, ее голос стал замогильным, вид абсолютно сумасшедшим, а глаза начали излучать печаль и сочувствие.
– Милый мальчик, над тобой сгущаются тучи, и за плечами вновь стоит Грим, — поведала Трелони Поттеру, обняв его за плечи.
– Как? Снова эта черная псина? Ну, тогда-то вы угадали. Я же встретил крестного. А он, знаете ли, как раз перекидывается в большого, черного пса. Но только Сириус совсем не вестник смерти, мадам, — с деланным сожалением изрек Гарри, сдерживая смех.
– Зря вы так все воспринимаете, Поттер. Мое внутреннее око говорит о серьезной угрозе, что стоит у вас за спиной, — нахмурилась преподавательница.
– Да кто же не знает, что у него за спиной маячит дедушка Том, — с трагической миной на лице замогильным голосом произнес Драко.
– А вы откуда здесь взялись, Малфой? Вы же не посещали мой предмет ранее, — удивилась Трелони.
– Звезды привели, мадам. Марс нынче яркий, — подражая манере кентавров, ответил он.
– Возможно, — глянув на Драко, протянула она, затем бросила еще один сканирующий взгляд и замогильным голосом добавила: — Над вами реет рок, юноша. У вас тоже за спиной притаилась опасность.
– Это он от Поттера заразился, — под хихиканье аудитории, заявил Забини.
Трелони рассердилась и задала невероятно большое задание: написать свиток не менее полуметра длиной на тему гаданий по картам Таро и завести дневник, в котором уже к следующему занятию должно быть проанализировано не менее шести сновидений. Ученики недовольно загалдели. Если работать над эссе никто не возражал, то второе требование профессора показалось совершеннолетним подросткам неприемлемым, учитывая, что обычно им снилось.

***

После такого неудачного начала последовало не менее неприятное продолжение. Трелони стала придирчивой настолько, что могла соперничать со Снейпом. Плохие оценки посыпались на семикурсников, как из рога изобилия. Причинами могли являться поверхностное ведение дневника сновидений, неумение сконцентрироваться, глядя в магический шар и ошибочное толкование карт или кофейной гущи.
Гарри и Драко, как находящиеся под постоянной опасностью, были взяты ей на заметку. Она подолгу задерживалась у их столика и проверяла выполнение заданий. Вскоре они возглавили список неуспевающих учеников, а затем и вовсе случился конфликт, который произошел, по мнению парней, на ровном месте.
Было занятие по картам Таро, которое, надо сказать, нравилось и Гарри, и Драко. Во всех других видах гаданий, да и в хиромантии, парни не могли найти ничего правдоподобного. Посмеиваясь и ехидничая, они развивали фантазию, выдумывая все из головы. Но к картам у них было особое отношение. Оба любили разложить перед собой причудливые картинки и уловить общий смысл послания.
Поэтому придирка Трелони, которой показалось странным, что расклад совпал, показалась Поттеру и Малфою обидной, и они возмутились:
– Почему вы нам не верите?!
– Потому что такое совпадение означает, что у гадающих одна судьба на двоих. Но вы же не магические партнеры! — сердито выкрикнула Трелони.
Так как Люциус и Сириус запретили афишировать их отношения, а о занятиях Фурье распространяться не велел директор, да они и сами не горели желанием все это рассказывать, то молодые люди промолчали в ответ.
Профессор назначила им отработку и лишь после настоятельной просьбы Парвати Патил, своей любимой ученицы, расшифровала расклад:
– Вот этот король, определенно, обозначает того, кто гадал. На его сердце лежит сильное чувство. Это и друг, и родственник, и любовь. И все как бы единое целое. В прошлом этих отношений много неприятностей. В ближайшем будущем смертельная опасность. Причем даже мне непонятно, кому же она грозит: самому королю или его близкому человеку? Туман над этим будущим обозначают вот эти карты. Все так зыбко, как при гадании в магическом кристалле. Неверный шаг и все. Видите?! Смерть с косою стоит, угрожая всему раскладу!
– О-о… ну, конечно. Без смерти с косой никак нельзя обойтись, особенно если это касается меня, — проворчал Гарри.
Как бы тихо это не было сказано, но Трелони услышала и снова возмутилась:
– Напрасно вы иронизируете, молодой человек. Это опять наводит меня на мысль, что расклад — ваша злая шутка!
Когда об инциденте дошло до Люциуса, он был очень рассержен, но на все жалобы отреагировал одной фразой: «Лучше старайтесь». Молодые люди скрипнули зубами, и младший Малфой зло выдавил:
– Как скажешь, отец. На следующей неделе я буду откровенно описывать свои сновидения. Только предупреждаю, ей не понравится, что я вижу ночь из ночи разнообразные способы секса с Гарри.
У мужчины на скулах вспыхнули алые пятна, но его голос остался невозмутимым, когда он парировал:
– В такие подробности можешь не вдаваться. А я обещаю еще раз поговорить с директором.
Однако повторная беседа с Дамблдором принесла не совсем те результаты, на которые рассчитывали Гарри и Драко: их отстранили только от экзамена по прорицанию, но не от занятий. Рассерженная Трелони стала еще больше придираться, а товарищи по несчастью подтрунить и намекать, что за поблажки надо рассчитываться.

***

Незадолго до зимних экзаменов, на последнем уроке прорицания профессор устроила проверку гадания по магическому шару. В кабинете была ужасная духота, пахло смесью ароматных трав и свечей. Поэтому у Гарри кружилась голова, и все плыло перед глазами. Шар, как всегда, был абсолютно прозрачный, без намека на дымку, которая предшествовала видениям. «Хотел бы я посмотреть на человека, который хоть единожды видел ее в этой стекляшке», — раздраженно подумал он, обхватывая артефакт в ладонях.
В какой-то момент ему показалось, что шар нагрелся, и он с интересом склонил к нему голову. Внутри что-то клубилось и переливалось. «Глюки», — решил Гарри и уткнулся в стекло носом. Дальнейшее сильно напоминало момент общения с омутом памяти. Он, казалось, куда-то упал, но, не долетев до земли, завис и беспомощно взирал на открывшуюся картину:

Припорошенное снегом кладбище с покосившимися крестами было похоже на то, на котором возродился Волдеморт. Сам темный маг, ухмыляясь, смотрел на распростертые перед ним тела. К ужасу Гарри, это оказались Драко и светловолосая девочка, которая подходила к ним в поезде, Амалия Стоун. У нее были остекленевшие глаза, а из виска юноши вытекала алая струйка крови, и они оба не двигались.

– Нет! — в ужасе закричал Гарри, вскакивая на ноги.
Класс прорицаний облетел мощный порыв ветра, гася бесконечные ароматические свечки. Трелони моментально оживилась и подскочила к Поттеру:
– Вы что-то узрели в магическом кристалле? Рассказывайте!
– Я… — хрипло начал он и рухнул на пол без сознания.
Очнулся Гарри в небольшой комнате. Оказывается, Драко, при поддержке Рона и Блейза вытащили его из класса в коридор. Вскоре там же появился Люциус, и Малфои решили не отправлять пострадавшего в больничное крыло, а воспользоваться лекарскими способностями младшего блондина.
– У тебя был сильнейший магический выброс. Я еле откачал тебя. Что произошло? Ты, в самом деле, что-то разглядел в этой стекляшке? — спросил Драко, объяснив, как они попали в комнату.
– Это полнейший бред! — воскликнул Гарри. — Не хочу говорить!
По помещению пронесся порыв ветра, срывая занавески и балдахин кровати, где лежали парни, а сам создатель этого безобразия опять потерял сознание.
– Так дело не пойдет, — укоризненно покачав головой, сказал Драко. — Пока не скажешь, мое лечение не подействует. Не упрямься!
– Мне кажется, что если я выскажу вслух, то все сбудется — признался Гарри, утыкаясь ему в грудь лицом.
– Ты же знаешь, что предсказания можно исправить. К тому же, мы оба считаем их беспросветной чушью.
– Так-то оно так, но если вспомнить карты, то…
– Карты? Тот идиотский расклад на двоих со смертельной угрозой?
– Да, черт возьми!
– И в чем связь?
– Я видел тебя с пробитой башкой!
Выкрикнув последнюю фразу, Гарри шумно выдохнул, и в его глазах появились слезы. Драко слизнул их языком и, поцеловав, мягко заметил:
– Это еще не значит, что я был мертвым. Даже Трелони говорила, что все туманно.
После этой фразы пара яростно поцеловалась и стала поспешно ласкать друг друга.
На следующее утро они вместе с Малфоем-старшим в третий раз отправились к Дамблора. Выслушав сухую версию об увиденном в шаре видении, старый маг, наконец, согласился отменить прорицания после зимних каникул. Правда, он добавил часы, посвященные рунам.
Против этого предмета молодые люди не возражали. Гарри, конечно, было очень трудно в начале этого года, когда ему пришлось нагонять класс. Но Драко приложил все усилия, чтобы он справился.
Его личным ноу-хау стало заставлять партнера рисовать значки, чем-то похожие на иероглифы, не палочкой по воздуху и не кровью на камнях, как было положено, а на бумаге. При таком способе они, конечно, не работали, но зато доводили движения руки до автоматизма. К тому же, Гарри улавливал суть рун лучше, и это сдвинуло их изучение с мертвой точки. Добавление часов по этому предмету позволяло парням надеяться, что Гарри не только догонит остальных к концу курса, но и выбьется в первые ряды.

@темы: гарри/драко

---

"Новая политика школы", главы 10-12



Глава 10. Хогсмид в огне


Сириус, обещая завалить Гарри письмами, остался в замке Малфоев. Гарри и Драко вернулся в школу в приподнятом настроении. Первым, кого они увидели, был Рон, который поинтересовался у брюнета:
– Где это ты был? Я послал Сычика в школу, но он вернулся с подарком.
– Не там искал, рыжий! — ухмыльнулся Малфой, сияя начищенным самоваром. — Неужели ты думал, что Гарри будет скучать тут один, пока ты знакомишь с новым дружком семью?
– Как ты догадался, что я Блейза приглашал на Рождественские праздники в Нору? И где я должен был искать Гарри? — насупился Рон.
– Насчет Блейза… Это так очевидно, что я вообще молчу. Он любопытный, а ты, мой новый друг, слишком гостеприимен.
– Малфой, я думал, что ты переменился. А ты по-прежнему ядовит.
– Ха… с чего это мне меняться? — протянул Драко, обнимая Гарри за плечи. — Хотя… я, по-моему, не ору на тебя и не издеваюсь. Что тебе до моего яда?
– О-о, мне только не хватает, чтобы вы поцапались, — остановил их перепалку Поттер.
Уизли недоуменно посмотрел на него, словно внезапно вспомнив, что и его друг тут, а затем опять повторил:
– Не… в самом деле, Гарри, где ты был?
– Вот пристал! Где-где… У меня в замке, естественно! — не выдержал Малфой и засмеялся, наблюдая, как глаза рыжего лезут из орбит.
– И чего же вы там делали? — довольно напряженным тоном поинтересовался Рон.
– Рождество встречали в семейном кругу, — ехидно поведал Гарри, стараясь разбить возникшее напряжение, и засмеялся, смотря, как рыжий раскрывает рот.
– Ронни, а вы чего в Норе делали с Блейзом? Спали в одной комнате? — почему-то рассердился Драко. Причем слова «спали в одной комнате» прозвучали в его интерпретации так, словно он подозревал Уизли и Забини в чем-то помимо совместной ночевки.
Рон это тоже услышал, поперхнулся, пошел красными пятнами и стал бормотать:
– Драко, ты чего? Я ничего… Я не то имел в виду… Это так неожиданно.
– Что неожиданно? То, что я не бросил Гарри одного в школе, когда ему тут не дали бы отдохнуть? Или то, что я его пригласил? — Малфой все более выходя из себя.
– Немедленно прекратите! — сердито прервал эту сцену Гарри. — Вы оба неправы. У меня отличное настроение. Я никому не позволю портить его. Особенно вам!
Рон потупился, а Драко смущенно сжал своей рукой ему плечо, прося прощения.
– Так-то лучше! — успокоился Поттер и перевел разговор на другую тему: — Пока ты, Рон, один, без Блейза, я тебе кое-что скажу. Ты, конечно, не думай, Цабини — нормальный парень и все такое, но… я пока не привык доверять ему. Я его слишком мало знаю.
– Ладно тебе, не оправдывайся. Я же твой друг, — пробормотал Уизли. — В чем дело?
– Ты только никому не трепись. Нюхалз вернулся! Весной ты его увидишь в Хогсмиде, — выпалил Гарри, наполняясь опять теплотой и счастьем, которое привез из замка Малфоев.
– Да ты что! Это невероятно! — Глаза Уизли наполнились удивлением и радостью за друга. Он кинулся его обнимать. — Я так за тебя рад! Но как? Кто?!
– Это подарок от отца Драко, — похвастался Гарри и с нежностью глянул на слизеринца.
– Драко, прости меня, — схватил Малфоя в охапку Рон.
Драко, как и его отец, не выносил приступов благодарности. Поэтому смущенно забормотал, вырываясь:
– Ладно тебе. Я-то тут при чем?.. Это отец. Пусти!
Однако Рон и не думал убирать свои лапищи, а все тормошил и тормошил блондина, который безуспешно продолжал вырываться. Гарри схватился за живот и стал ржать, видя, как Малфой спасается от приступа любви Рона.

***

Учителя после нового года как взбесились и навалили столько заданий, что шестикурсники не отрывались от учебы. Гарри казалось, что его голова скоро лопнет. Драко оказался таким настырным и педантичным к учебе, и Поттер временами даже жалел, что не Гермиона командует его обучением.
После Рождества девушка вообще перестала заходить к ним. Она всюду ходила в компании Пэнси, Невилла и Терри. Не понимая такого явного охлаждения подруги, Гарри это приписывал влюбленности Грейнджер в Бута, которая всем бросалась в глаза. Поттер радовался этому, только не понимал, почему она злится на него. Он не знал, что Пэнси частенько подливает масла в огонь, до сих пор ожидая внимания со стороны Малфоя.
За учебой время неслось стремительно. Поэтому Гарри даже не заметил, как приблизился день Святого Валентина. Вообще-то он никогда не почитал этот праздник, но теперь, видя приготовления к нему и почти не имея возможности даже прикоснуться к Драко особым, интимным, жестом, страшно завидовал окружающим.
Надо сказать, что после возвращения из замка их отношения с блондином снова начали напоминать дружеские. Находясь под неусыпным надзором, они только пару раз скрывались в тайных переходах, чтобы поцеловаться. Ни о чем большем речи вообще не шло.
Возможно, именно поэтому идея Бута — провести совместную попойку всего шестого курса — была встречена Поттером на ура. Он лишь ломал голову, каким образом отколоться от коллектива и оказаться с Драко наедине.
Однако эта затея была чревата неприятностями. Люциус строго-настрого запретил им ходит куда-либо вдвоем и тщательно следил за исполнением этого приказа. Более того, он привлек к этому Снейпа. Причем это было вызвано не подозрением о нестандартных отношениях между юношами, а заботой об их безопасности. Но Гарри надеялся, что придумает что-нибудь на месте. Ну не пойдут же эти двое с ними в Хогсмид!
Как и после соревнований, устроенных под Рождество, шестикурсники оккупировали «Кабанью голову». Но, в отличие от зимы, уже вскоре весь стол разбился на откровенные парочки, а большая часть вообще перебралась в другие пабы. Все-таки День Влюбленных вносил свои коррективы. Часа через три Драко и Гарри обратили внимание, что сидят за столом только с Роном и Падмой, которые, не стесняясь их присутствия, целовались.
– Мне тут скучно и завидно. Пошли в школу! Может, мы там немного развлечемся сами. Чего сидим, как два надзирателя? — наконец не выдержал Драко и потянул Поттера к выходу.
Гарри не возражал. Его смущала откровенность Рона, который уже чуть не раздевал девушку на их глазах. И, чего греха таить, ему тоже было завидно. Все-таки он не любил смотреть, как другие целуются, а ему нельзя. Желание же целоваться у Гарри имелось. Объект находился рядом, но, из-за окружающих людей, был недоступен.

***

Настроение всеобщей озабоченности ударило в голову не хуже крепкого вина. Поэтому Малфой и Поттер вышли из паба, обнявшись, ничуть не заботясь об окружающих. Да и кому было до них дело?! Казалось, весь Хогсмид наводнен парочками, которые сновали из паба в паб, откровенно кокетничая и целуясь.
– Черт, чего мы поперлись? Это какой-то дурдом! — нахмурился Драко, останавливаясь и запуская свои пальцы в черную шевелюру.
– Осталось только попасться на улице твоему отцу без сопровождения. Честно скажу, меня бесит такая забота о нашей сохранности. Можно подумать, мы с тобой «Достояние магического мира», — пробурчал Гарри, прижимая к себе спутника.
– Ты же, действительно, достояние! Или забыл?
Гарри хотел возмутиться, но его рот был заткнут требовательным поцелуем. На какое-то время парочка выпала из реальности. Но вскоре им пришлось к ней вернуться, так как произошло сразу несколько вещей.
Справа раздался оглушительный взрыв, поднимая на воздух остатки приторного кафе, где год назад Поттер встречался с Чжоу. Вокруг подростков с характерными щелчками материализовались не менее двенадцати Пожирателей смерти. Гарри автоматом выставил щит, защищая себя и Драко, и выхватил палочку.
– Упс… приплыли! — сдавленно воскликнул Малфой и тоже достал палочку, так и не разорвав их объятий.
– Да уж, — поддакнул Гарри, наблюдая за Пожирателями, которые стояли пока в нерешительности.
Наконец противники стали пытаться пробить его щит. Но он лишь усилился. Более того, понимая, что долго его не удержит, Гарри начал сердиться. Воздух вокруг него и Драко раскалился, поднялся ветер и в близлежащих домах зазвенели стекла. Впрочем, Пожиратели этого, казалось, не замечали. Они отстреливали щит Поттера ,пытаясь его пробить, а один даже запустил смертельное проклятье.
Присев от зеленого луча, Драко и Гарри ответили окружившим магам серией боевых заклинаний, но те отвечали тем же, и щит начал трещать. Чувствуя это, Пожиратели начали глумиться над подростками, и вскоре Гарри вышел из себя. Волна мощной магии сформировала смерч, подхватила противников и раскидала в разные стороны. Стекла в домах превратились в осколки, а один из них взлетел на воздух от чего-то, взорвавшегося внутри. Потрясенный до глубины души своей магией, Гарри прижал Драко к себе плотней и аппарировал в Визжащую хижину

***

Несколько секунд они так и стояли посредине комнаты, крепко обнимая друг друга. Тут сбоку послышалось сдавленное покашливание. Гарри повернул голову в сторону звука: на диване сидел Сириус Блэк и буквально пялился на них, ухмыляясь.
– Крестный? — слабо удивился Гарри, все еще не отойдя от шока. — Что ты тут делаешь?
– Нет, я все понимаю, но… — весело сказал Сириус. Потом прислушался и спросил боле серьезным тоном: — Что это за шум на улице?.. Крики… взрывы…
– Там полно Пожирателей смерти, — сглатывая, ответил Драко, которого трясло.
– Что?! А вы разгуливаете одни! — заорал Блэк, сверкая бешеным взглядом.
– Мы не разгуливали, а возвращались в школу! Затем отбивались, и нас чуть не убили! — тоже повысил голос Гарри.
– Вызывайте Люциуса, а я — Снейпа и Дамблдора, — отчего-то смутился крестный и даже сказал: — Не сердись, Гарри, я же не знал.
Пока ждали, Поттер огляделся по сторонам. Хижина имела более ухоженный вид. Здесь была сделана вполне приличная обстановка. Крестный, видимо, жил тут уже не один день. Гарри уже собрался попенять Сириусу за то, что он не сообщил ему о своем местонахождении, но тут появились Снейп, Дамблдор и Малфой-старший. На их лицах была озабоченность и волнение.
– Что происходит? — поинтересовался директор.
– На Хогсмид напали Пожиратели смерти, и эти двое аппарировали сюда. Подробностей я не знаю, — отрапортовал Сириус.
Директор послал сигнал Аврорам по экстренной связи, которая была всегда с ним. А Люциус, выглядевший не только обеспокоенным, но и потрясенным, накинулся на подростков:
– Почему вы были одни?
– Мы не виноваты, что все в школе озабочены сверх меры и разбились на парочки, — сердито ответил Гарри, по-прежнему прижимая к себе Драко, но уже не так неистово.
– С вами нянчатся, а вы шляетесь! Сидели бы в школе! — гневно встрял Снейп.
– Ага! Заприте теперь нас в своих подвалах, привяжите к ноге. Мы и так, как проклятые! — заорал Гарри, окончательно выходя из себя, отчего зазвенели стекла в грязном окне хижины.
– Перестань. Ты разнесешь эту развалюху, — попросил Драко, припоминая недавний смерч, и погладил гриффиндорца по голове.
Гарри прикрыл глаза и досчитал до десяти, чтобы успокоится. Потом сказал:
– На нас они наткнулись случайно. Прежде был взрыв в кафе. И хватит нас ругать! Мы пошли не одни. Но… как вы себе реально представляете, чтобы два лба просились в компанию к парочке?! Может, нам обзавестись охраной?.. Да и чем помогла бы нам какая-то парочка, если на нас напали сразу двенадцать человек?
– Как же вы спаслись? — поинтересовался директор, сверкая лукаво глазами, и было понятно, что он уже догадался обо всем сам.
– Похоже, вы уже знаете ответ на этот вопрос, — пожал плечами Поттер и поежился. Ему очень не хотелось признаваться, что он вышел из себя настолько, что своей магией перебил стекла, разбросал Пожирателей смерти и что-то взорвал.
– Гарри, ты не ответил на мой вопрос, — с нажимом проговорил Дамблдор. — Это очень важно, поверь!
– Он их расшвырял, как щенков, своей магией. До этого он держал щит, прикрывая нас, — ответил за Поттера Драко, с гордостью поглядывая на него.
– Это даже хорошо, что мы оказались вдвоем. Я бы не прикрыл целую толпу, так как это нереально, — смутился Гарри.
– Да ты гордиться должен! — убежденно воскликнул Люциус. — Ты же спас вас обоих, а еще стесняешься!
– В этом весь Гарри! — ухмыльнулся Драко, прижимая парня к себе.
Некоторое время в хижине висело молчание, а затем Дамблдор обратился к подросткам:
– Я хочу попросить вас, мальчики, не рассказывать никому, как Гарри сумел раскидать Пожирателей смерти. Будут спрашивать, скажите, что вас обучили специальным заклинаниям, которыми пользуются авроры.
– Разве есть такие заклинания? — спросил недоверчиво слизеринец.
– Нет. Но ваши товарищи этого не знают, — лукаво сказал директор. — Могут же быть тайные разработки, не доступные остальным.

***

Директор поспешил на встречу с Аврорами. Снейп тоже ушел, бурча себе что-то под нос. Гарри вдруг почувствовал тошноту и усталость. У него потемнело в глазах и, если бы он не стоял по-прежнему в кольце рук Драко, то упал бы. Очнулся он на кровати от запаха нашатыря. Над ним нависали Люциус и крестный, который больше не ухмылялся, а Драко сидел в ногах кровати.
– Что это с тобой, Гарри? — озабоченно спросил Люциус. — Вроде, не хилый, а падаешь в обморок.
– Наверное, у него упадок сил от сильного магического выброса, — предположил Драко.
– Ты-то откуда знаешь? — удивился его отец.
– Во-первых, я читал про магическую энергию. Я же видел уже в замке, как от его взглядов гуляет ветер. Ну, а потом, ты забыл, что у меня есть способности целителя? Я чувствую, что Гарри без сил, — пояснил Малфой-младший.
– Ну, вот, как всегда. Все знают обо мне больше, чем я сам! — протянул Поттер, который не мог определить, нравится или нет ему это повышенное внимание к своей особе, даже от Драко. Тем более, от других.
– Тебя надо в больничное крыло, — безапелляционно заявил Сириус, чем склонил чашу рассуждений крестника к тому, что он решил, что такая забота ему не нужна.
– Меня спросить забыл, хочу ли я туда. Полежу тут, и все и пройдет, — несколько резко откликнулся Гарри.
– Тогда пусть Драко восстановит твои силы, если уж он целитель, — довольно покладисто предложил Блэк.
– Я никогда не пробовал лечить магическое истощение. Я только синяки да порезы сводил, — признался Малфой, затем смущенно добавил: — К тому же, вам вряд ли понравится метод, которым я пользуюсь. Я, знаете ли, воздействую через руки.
– Ладно тебе, племянник, не смущайся, — хмыкнул Сириус. — Главное, чтобы тебя твой папаша не прибил, а по мне так все равно, как ты лечишь. Делай, как считаешь нужным, но поставь Гарри на ноги! Крестник для меня все. Свет в окошке.
– Пошли отсюда, родственничек, — не слишком радостно, но и не сердито предложил Люциус крестному Гарри и добавил, ядовито обращаясь к подросткам: — Лечитесь!
Сириус стал черным псом, вильнул на прощанье хвостом, и они со старшим Малфоем вышли в тоннель, соединяющий хижину и Драчливую иву.
– Все! Конечная станция… Приплыли, — присвистнул Драко, изумленно провожая взглядом взрослых, и засмеялся.
Гарри лишь слабо улыбнулся в качестве поддержки. На большее у него не было сил.
Распахнув его рубашку, Малфой растер свои ладони, сосредоточился и стал проводить руками вдоль тела своего пациента. Поттер почувствовал покалывание и жар, что разливался по его венам. Ему стало уютно, тепло и хорошо. Силы понемногу прибавлялись, но очень захотелось спать, и он зевнул. Заметив это, Драко поцеловал его в губы и мягко предложил:
– Поспи, я посижу.
– Лучше полежи рядом, — сонно попросил Поттер.
Драко прилег, обнял его и стал водить руками вдоль спины. Вскоре Гарри уснул.

***

Проснулся Поттер от яркого солнца, которое било своими лучами в его глаза. Драко стоял у окна, разглядывая улицу.
– Крестный идет! — обрадовался Гарри, услышав собачий лай, и вскочил с постели. Его брюки и рубашка были помяты, пуговицы расстегнуты.
– Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Малфой, старясь не пялиться на его оголенную грудь.
– Великолепно. Прилив сил. А ты?
– Нормально. Кажется, я тебе, в самом деле, помог. Не ожидал, признаюсь.
В этот миг Сириус появился на пороге комнаты уже в человеческом облике и, глядя на них ехидно, поздоровался:
– Привет, ребятки! Как самочувствие?
В его тоне проскальзывало что-то такое, что можно было подумать, что он подозревает их в чем-то другом, а не только в лечении.
– Знаешь, я, будто, отдохнул дней десять, — не обратил внимания на его тон Гарри.
– Да ты кудесник, племянник! Я, признаюсь, не слишком поверил, — сказал Сириус и обнял Малфоя.
– Я старался, — высокомерно молвил Драко, высвобождаясь из объятий.
Блэк только потрепал его по голове, не обращая на его выходки внимания.
– Нас, надеюсь, не накажут за разгром Хогсмида и за прогул уроков? — спросил Поттер.
– Нет. Вам разрешили посмотреть, на что теперь похожа деревня, и вообще отдохнуть сегодня. В школе много пострадавших. Лазарет забит. Там сегодня не до вас. Но официально вы тоже в больничном крыле, — поведал крестный.
Подростки, приведя себя в порядок, пошли смотреть на последствия вчерашнего нападения Пожирателей смерти, а Сириус остался в хижине, боясь Авроров — все-таки его пока не оправдали.
От кафе мадам Пандифуд совсем ничего не осталось. Что применили к нему Пожирателей, Поттер не знал, но было похоже на взрыв бомбы. Его собственная магия выбила по периметру все стекла близлежащих домов. У некоторых вылетели и двери.
В доме, рядом с которым они остановились, и где что-то взорвалось, находилась парикмахерская. Гарри был чрезвычайно рад, что там никто не погиб и не пострадал сильно. Оказывается, там взорвался фен, но, по счастью, вечером внутри почти никого не было, так как все, кто хотел быть красивыми, сделали это заранее.
«Кабанья голова» вообще была нетронутой. Зато «Три метлы» представляли собой печальное зрелище. В них было разбито, повреждено и покорежено все, что только можно. Но, в отличие от кафе мадам Пандифут, паб мадам Розмерты остался на месте. Расстроенная хозяйка, тем не менее, предложила им перекусить.
– Мне еще повезло. Моя кухня осталось целой, и там полно еды, — невесело сказала она, ставя перед подростками макароны с котлетами и кофе с булочками.
– Что тут произошло? — спросил Гарри, поспешно поглощая еду, так как был очень голоден. Можно было подумать, он не ел несколько суток.
– Ах, все так замечательно начиналось. Ко мне стянулось столько народа! Курсами, почти полным составом. Я даже боялась, что у меня не останется места, — начала рассказывать Розмерта. — Потом появились сразу двадцать Пожирателей. Они начали разбрасывать всякие заклинания. Старшекурсники вскочили с мест и принялись им отвечать. Полетели столы, стулья, стала биться посуда… И тут часть Пожирателей просто исчезла. «Трусишки!» — закричал кто-то, и все весело засмеялись. Оставшаяся восьмерка нападавших быстро была нейтрализована. Потом появились авроры и Дамблдор и переправили пострадавших в Хогвартс. Так настоял директор.
– Скажите, из наших кто-нибудь попал в больничное крыло? — задал еще один вопрос Гарри.
– Я откровенно не знаю, кто теперь ваши, кто не ваши. Ты, вон, приходишь со слизиринцем, и ничего… Откуда же мне знать, — пожала плечами хозяйка.
Молодые люди еще немного посидели в «Трех метлах» и вышли на улицу. Через пару минут Драко, который шел явно о чем-то размышляя, сказал:
– Похоже, кто-то поведал Пожирателям, что мы с тобой идем по улице. Но там же никого не было!
– Да, это мне тоже не дает покоя. Либо мы не заметили слежку, либо еще хуже, — вздохнул Гарри.
– Чего еще может быть хуже? Ведем себя, как два сосунка. Расслабились и ничего не видим вокруг... — сердито начал Малфой.
– Мы, конечно, расслабились. Это верно, — перебил его Поттер и стал рассуждать: — На первый взгляд, улица была пуста, но за нами следили. И это наводит меня на очень плохие мысли. Мне кажется, по округе шныряет Хвост. Это гораздо хуже простой слежки, так как мы не можем отследить всех крыс!
Драко кивнул, соглашаясь с ним. Больше не разговаривая, они поспешили в школу.


Глава 11. Поимка Хвоста


Так как в Хогсмиде пострадало много учеников, уроки отменили, и те, кто уцелел, праздно шатались по коридорам и обсуждали вчерашнее происшествие. Вскоре на Гарри и Драко налетел Джастин Финч-Флетчли, с которым они жили в одной комнате.
– Как ты? — поинтересовался у него Поттер.
– Нормально, — лаконично ответил Джастин. — Долбанулся башкой о барную стойку, но даже не получил сотрясения. Поэтому мадам Помфри отпустила. А вы?
– Тоже ничего страшного. Встретили несколько Псов, раскидали их и аппарировали, — еще короче ответил Гарри.
– Кстати, — вспомнил собеседник, — в больничном крыле я видел Уизли и Грейнджер. Оба выказывали желание узнать о вас подробности.
– Мы и так туда собираемся.
Джастин махнул им рукой и пошел в сторону спальни, а Гарри и Драко продолжили путь в больничное крыло. Недалеко от него они встретили Хагрида.
– Хотел вас проведать — думал, что вы у Поппи, а вы ужо бегаете. Как дела-то?
– Все в порядке, — заверил Гарри и повторил то, что говорил Финч-Флетчли, но чуть подробней.
– Я рад, — улыбнулся Хагрид, но тут же нахмурился и добавил: — Я должон был бы злиться на тебя, Гарри, но не могу. Вы чё не приходите?.. Думашь, если ты теперь с Драко, так я и не пущу тебя? Напрасно. Я завсегда рад тебе.
Надо сказать, что с тех пор, как Поттер перестал ходить на Уход за магическими существами, они не встречались, и, если честно, он даже не вспоминал про Хагрида. Теперь ему было немного неловко, особенно после этих слов. Но он предполагал, что и в дальнейшем вряд ли соберется к нему в гости. Его и самого туда не тянуло, да и Драко будет не рад такому времяпрепровождению. Поэтому Поттер ответил:
– Спасибо. Правда, боюсь, у меня будет мало свободного времени.
– Понимаю, — вздохнул Хагрид, и они распрощались.
Пару минут Гарри и Драко шли молча, затем Малфой сказал:
– Если тебе так хочется, то я мог бы потерпеть визит к нему.
– Пока не особо, — отмахнулся Гарри, испытывая благодарность за такое предложение. — Мне кажется, что дружба с Хагридом относилась к моему детству. Теперь я вырос и абсолютно не знаю, о чем с ним разговаривать.
Драко вздохнул с облегчением.

***

Больничное крыло оказалось переполненным. Особенно пострадали младшие курсы, которые растерялись от летящих заклинаний и падающих обломков. К счастью, смертельных случаев не было, но синяки, шишки, сотрясение мозга и магические травмы изобиловали. Больше всего пострадавших было из кафе мадам Пандифуд, которое взорвалось.
Первым делом Гарри и Драко решили навестить Гермиону. Она лежала в большой палате, где было еще десять девчонок с разных курсов и факультетов. Голова ее была замотана бинтом, и, когда они вошли, девушка дремала. Поколебавшись, Поттер присел рядом с ее кроватью и дотронулся до руки. Гермиона моментально открыла глаза.
– Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Гарри.
– Сносно. Голова болит, — ответила Гермиона, взмахом палочки накладывая вокруг них чары конфиденциальности. — А вы? Ходят слухи, что вы вдвоем справились с двенадцатью Пожирателями.
– Нам просто повезло, — отмахнулся Драко.
Девушка качнула головой и вздохнула. Затем смущенно призналась, посмотрев на них обоих:
– Я должна попросить у вас прощения. Я почему-то так сердилась на ваши мирные отношения, что мне даже хотелось, чтобы вы подрались.
– Миленькое желание. Ничего не скажешь! — фыркнул Дарко.
– Интересно, с каких пор, ты стала такой кровожадной? — поддакнул Гарри.
– Простите, — снова вздохнула она. — Затмение какое-то.
– Не бери в голову, Грейнджер. Я был свиньей по отношению к вам многие годы. Если бы Гарри расквасил мне нос, так это было бы логично. Просто есть небольшие нюансы, почему он так не поступал, — успокоил ее слизиринец, удивляя Гермиону.
– Набьешь тебе морду, пожалуй, под жалостливым взглядом у Спота, готового валяться в ногах и плакать, — усмехнулся Поттер, вспоминая летние дни.
– О чем это ты? — спросила Гермиона.
– Ой… я, кажется, проговорился, — смутился Гарри. — Хотя, какая теперь разница! Ты же никому не скажешь?.. Просто меня директор на лето пристроил в замок Малфоев по блату, так сказать. Ну а там Люциус предусмотрел, чтобы мы с Драко не прибили друг друга: выделил нам персональных эльфов. Так что, к школе мы пришли уже в адекватном состоянии, умея мирно общаться.
– А я-то все гадала…
– Мне кажется, что тебе еще моя бывшая подружка, Пэнси Паркинсон, мозги парит, — предположил Драко.
– , ты напрасно ее игнорируешь. Вам надо с Гарри больше развлекаться. Ты бы с Пэнси и Гарри с кем-нибудь... — решила устроить их личную жизнь Гермиона.
Поттера обуяла такая ревность, что, не сдержавшись, он перебил бывшую подругу:
– Передай Паркинсон, что ей ничего не светит!
Стакан на тумбочке зазвенел от его магии, а девушка распахнула глаза от удивления. Смутившись, Гарри добавил уже не так яростно:
– Надеюсь, ты не будешь трепать по школе...
Он не договорил, так как Драко схватил его за запястье и прошипел:
– Поговорили?.. Хватит! Пойдем к Уизли, пока ты не разнес палату к чертовой матери.
– Что происходит? — непонимающе поинтересовалась Гермиона.
– Это тебя не касается, Грейнджер, — отрубил Драко и вытащил Гарри из палаты. Оказавшись в коридоре, он продолжил возмущаться: — Похоже, ты ко мне только негативные чувства способен испытывать: ненависть, ревность…
Несколько минут Поттер глупо моргал глазами, но увидев обиду в серых глазах, дотронулся до щеки Малфоя и ласково сказал:
– Дурак. Я ревную, потому что ты мне нравишься. — И чтобы блондин не посмел возражать, заткнул его рот страстным поцелуем. Затем как не бывало добавил: — А теперь идем к Рону.
Драко только кивнул в ответ, улыбнувшись.

***

В палате Уизли, кроме него, были Девид Мун и Терри Бут. Все парни довольно сильно пострадали, но Рон был буквально обмотан бинтами с ног до головы.
– Мерлин, что с тобой? — заволновался за друга Гарри.
– Встретил своего бывшего питомца, Хвоста, то бишь, — невесело усмехнулся Рон.
– Рассказывай!
– Вы слиняли... Я без претензий — вел себя, как озабоченный. Простите. — Гарри отмахнулся. — Честно, я даже не заметил вашего ухода. Сидим, обжимаемся... И тут Падма начинает ныть: «Тут накурено. Хочу пирожных». Не доходя мадам Пандифуд, мы увидели вас, окруженных Пожирателями. Пока соображали, перед нами вырос Хвост и чем-то запустил в меня. Хорошо Падма не растерялась и оглушила его, а то он бы нас добил. Правда, потом она немного сглупила: не дождавшись подмоги, кинулась ко мне. Ну, оно и понятно, я же был весь в кровище. Пока Падма кудахтала надо мной, этот гад очнулся и слинял.
– Досадно, — расстроился Гарри и, повернувшись к Драко, напомнил: — Я был прав. Нас выследил Петтигрю.
– Я и не спорил, — пожал плечами Малфой и обратился к Девиду и Терри: — А с вами что?
Первым ответил Мун:
– Я пострадал у Розмерты. Сначала я вмазал заклинанием, а затем и в меня попали. Это было после того, как основная часть Пожирателей отвалила. Сознаюсь, их побег, а так мы его восприняли, меня расслабил.
– Я вообще глупо подставился, — признался Терри. — Пока я вытаскивал Миону из-под завала, в кафе появились пять Псов, один из которых попал мне в спину Ступефаем.
– Да… — протянул Поттер. — Учиться нам всем и учиться. Первая стычка, и мы все попались, как щенки неразумные. Любовь, видите ли!
– Вас в этом никак не обвинишь. Вдвоем против двенадцати, и всех уложили! — восхитился Рон. — Говорят, один вообще умер, свернув шею.
– О боже! — простонал Гарри, меняясь в лице. Ему стало плохо от новости, что от его магии умер человек. Ноги стали ватные, перед глазами поплыло.
– Ты опять собираешься прилечь? — заволновался Малфой, подхватывая его, и, увидев в глазах парней непонимание, пояснил: — Гарри был ранен, но его восстановили за ночь какими-то сильными средствами. Вот и не стоит теперь на ногах. Так что мы пойдем на улицу.
– Это мой поганый язык! — укорил себя Рон. — Хотя я же не знал. На Гарри никаких следов. Давай, Драко, тащи его отсюда. Лазарет и так переполнен.
Малфой буквально воспринял слова Уизли, нежно обняв Поттера за талию, и повел его к выходу из лазарета под сочувствующие, а не осуждающие взгляды.
– Падаю в обморок, как красна девица, — смутился Гарри в коридоре.
– Ты просто, в самом деле, еще не совсем восстановился, — заверил его Драко, целуя.

***

Пока ученики постепенно возвращались из больничного крыла, занятия в школе шли спустя рукава. Зато в марте, когда все уже были за партами, а лазарет опустел, учителя закрутили гайки.
Гарри и Драко ждал сюрприз помимо этого. В один из дней директор пригласил их в свой кабинет, где, кроме него, оказались Люциус Малфой и какой-то престарелый маг довольно неприятной наружности.
– Познакомьтесь, это Луи Фурье, знаменитый профессор из Франции, специалист по целительству и непроизвольным выбросам магической энергии, — представил его Дамблдор. — Он будет давать вас частные уроки, но не сейчас, а летом, в Малфой-меноре.
– Я попросил показать вас заранее, так как мне надо оценить ваш внешний вид и умения. Я не собираюсь работать с дебилами, — сухо прошамкал Фурье.
Выражение «показать мне вас» не понравилось обоим подросткам. «Мы не лошади, чтобы нас демонстрировать», — мелькнула одинаковая мысль. Гарри, как более несдержанный, поинтересовался:
– И как, оценили?
– Не хами, — скривился Фурье. — Возможно, я не так выразился. Мне рассказали, что ты, Поттер, владеешь весьма интересной магией. Можешь что-нибудь продемонстрировать?
– Вряд ли, — усомнился Гарри. — Пока я проявляю свою магию лишь в состоянии злости.
– Это плохо. Надо управлять магией, а не поддаваться спонтанным выбросам.
– Вы правы.
После этой фразы Фурье потерял к нему интерес и переключил внимание на Драко.
– Ну, а ты что скажешь?
– Если у вас имеется синяк, я могу его свести касанием рук, — ответил Малфой.
Фурье смерил их обоих взглядами и повернулся к Дамблдору:
– Что же, Альбус, я вполне доволен встречей. Они строптивы, но имеют хороший потенциал. Я берусь за их обучение, если мистер Малфой обеспечит мне комфорт и почетное место за столом.
– С удовольствием приму вас в своем замке. У меня прекрасно обученные эльфы и удобные апартаменты, — заверил Люциус.
«Веселенькое предстоит лето!» — подумал Поттер, радуясь лишь тому, что снова поедет в Малфой-менор, а не к ненавистным Дурслям.

***

К началу апреля снег стремительно растаял, набухли почки, и запахло настоящей весной. С приходом ее ограничения с Хогсмида сняли, так как там почти все восстановили, но главное, появились Авроры, которые патрулировали улицы в вечернее время.
В первый же выходной Гарри, наконец, решил рассказать Рону и Гермионе, что вернулся крестный. Но так как с Уизли вечно ходила Патил или Цабини, а с Грейнджер Бут, то он решил позвать их в Хогсмид, мотивируя это следующим:
– Прогуляемся по деревне, зайдем к Розмерте, как в старые добрые времена.
– Как раньше не выйдет. Ты-то пойдешь с Малфоем, — хмыкнул Рон.
– Разумеется, — подтвердил Гарри и пояснил: — Во-первых, я поклялся директору и Люциусу везде бывать только с Драко, а во-вторых, я ему доверяю.
– Ну надо же! Он доверяет... А я доверяю Терри! — рассердилась Гермиона.
– Насколько? Просто это касается не меня, а Сириуса.
– Сириуса? — в два голоса изумились Рон и Гермиона. — Но он же умер.
– Не совсем, — возразил Гарри и рассказал им о том, что сделал Люциус Малфой.
– Я все равно доверяю Терри, — заупрямилась Гермиона.
– А я, пожалуй, воздержусь приглашать Блейза или Падму, — задумчиво протянул Рон. — Они, конечно, классные ребята, но беглый преступник, воскресший из мертвых — это перебор. Я не уверен, как они отреагируют.
На том и порешили.
Так как Хогсмид был полон Авроров, то крестный встретил их в облике пса, и они вместе отправились к пещере, где он скрывался на третьем курсе Гарри, чтобы пообщаться. Сириус настолько свыкся со своим обликом, что вел себя абсолютно по-собачьи. Он рыскал по кустам, совал свой нос в разные щели и гонял воробьев, подпихивал свою большую голову под руку Гарри или Драко, которые ее гладили и смеялись. Затем пес уносился прочь, выписывая кривые и виляя хвостом.
Вдруг Бродяга страшно зарычал, схватил зубами что-то маленькое, ощетинился и, не разжимая пасть, ткнул чем-то грязно-рыжим и верещащим в руку Гарри. Все сгрудились, рассматривая подношение.
– Это же Питер Петтигрю! — воскликнул Рон, первым узнав свою бывшую крысу. — Вот так удача! Это билет на свободу для Сириуса!
– ПЕТРИФИКУС ТОТАЛУС! — произнес Гарри, обездвиживая пленника, и постарался высвободить замерзшую тушку из пасти пса, который упрямился и скалил зубы. — Перестань, Сириус, ты его убьешь! Он нужен живым, как доказательство, что ты не виновен. Иначе ты будешь всегда в бегах. — Блэк нехотя подчинился.
– Идемте скорей, пока этот живучий и хитрый гад не очнулся, — предложил Драко и тихо добавил Гарри на ухо: — Надо звать отца.
Подростки с собакой бегом припустили в пещеру. Люциус уже ждал их там и, выслушав объяснения, связался с Дамблдором. Пока его ждали, Петтигрю был насильно превращен в человека, связан, снова оглушен и, все равно, находился под неусыпным надзором всех.
– Так, ребята, быстро уходите отсюда. Ты, Сириус, тоже. Сиди в хижине и не высовывай оттуда носа, пока я решаю эту проблему, — скомандовал директор.
– Да… Весело ты жила без меня, Миона: собаки-люди, крысы-люди, погони, стычки… Аж завидно! — сказал Терри, давая выход своему изумлению, когда ребята отошли от пещеры на приличное расстояние.
– Ничего. За этот год ты все наверстал с лихвой, — успокоила его Гермиона, нежно поглаживая по руке.


Глава 12. Формула успеха


Комментарий: некоторые сцены в главе имеют рейтинг выше, чем PG-13.

-----------------------------------------------------

После нападения на Хогсмид жизнь в школе долго входила в нормальное русло. Первые дни на уроках были заметны пустые места, так как многие ученики находились в больничном крыле. Но постепенно все вернулись за свои парты. Правда, посещение магической деревни было пока под запретом, несмотря на то, что большинство Пожирателей оказались в тюрьме. Среди них была и Беллатриса Лестрейндж.
Дамблдор добился, чтобы Сириуса не посадили в Азкабан или в камеру предварительного заключения, а оставили в Малфой-меноре под домашним арестом. Уильям Вейли, новый министр магии, вспомнив, что Блэк не только беглый преступник, но и крестный Мальчика-который-выжил, не слишком сопротивлялся. Более того, он делал все возможное, чтобы ускорить пересмотр давнишнего дела.
Надежда, что крестного скоро оправдают, вселила в Гарри какую-то уверенность. Понукаемый Драко, он проводил много времени в библиотеке, делая уроки. Однако они находили время и для маленьких развлечений. Стоило им оказаться где-нибудь без пристального внимания других, как они начинали самозабвенно целоваться. Иногда кто-то из них (чаще всего блондин) позволял себе забраться рукам под одежду партнера. Но более откровенные ласки пока оставались негласным табу.
На весенних соревнованиях, устроенных с еще большим размахом, группа Поттера снова завоевала первое место. А когда пришла пора экзаменов, то Малфой и Поттер сдали их блестяще. К этому же моменту подоспело и полное оправдание Блэка.

«Теперь я свободный человек, — писал Сириус. — Меня полностью реабилитировали и даже заплатили компенсацию за напрасно проведенные годы в тюрьме.
Сначала я собирался увезти тебя в свой фамильный особняк. Но это ужасное место, кишащее разными магическими вредителями типа докси и боггартов, оно насквозь пропитано темной магией и прочей мерзостью. Поэтому я позволил Люциусу и Нарциссе уговорить меня. Все летние каникулы мы с тобой проведем в их замке».

Сердце Гарри пустилось вскачь: он едет к Малфоям, а значит, сможет проводить время вместе с Драко. Возможно, он даже решится и осуществит пару-тройку желаний, которые иногда приходили в голову. По крайней мере, ему наверняка удастся раз или два переночевать в одной постели с блондином. Мерлин, как все чудесно складывается! Под такие радужные мечтания, парень уснул.

***

Утром в их комнату пришел Люциус и повел в Хогсмид, который, оказывается, успели почти полностью восстановить. Впрочем, они не стали совершать полноценную экскурсия, а просто прошли до «Кабаньей головы», откуда камином переместились в Малфой-менор. Там оба подростка оказались сначала в объятьях Нарциссы, а затем Сириуса.
Гарри впервые в жизни почувствовал себя где-то, как в родном доме. Это было странное, но приятное чувство. А вечером его ждал еще один сюрприз. Едва он оказался в свое кровати, как в спальню вошел Драко и, сбросив на ходу одежду, скользнул под одеяло.
Прикосновение обнаженного тела к голой коже было подобно электрическому разряду, а когда проворные руки заскользили по ней, то брюнет не смог сдержать стон удовольствия. Гарри прижался тесней к блондину и стал тереться пахом о пах. Такая невероятная близость, жар, разгорающийся между ними, страстные поцелуи и откровенные ласки свели его почти с ума. Однако он сумел сдержаться и достичь пика только вместе с партнером.
– Мы должны были давно сделать нечто подобное, — тяжело дыша, сказал Гарри.
– Всему свое время, — целуя его в чуть припухшие губы, прошептал Драко. — Теперь оно настало, и я не собираюсь терять ни одной ночи.
Они снова начали ласкать друг друга.
– Ты не боишься, что эльфы донесут твоему отцу, чем мы тут занимаемся? — спросил Гарри, когда отдышался от повторной разрядки.
– Они так не поступят, — подумав, ответил Драко. — Но даже если и сделают это, то отец, как бы его не шокировала новость, ничего не скажет.
– Ты уверен?
– Конечно! Он любит меня и желает мне счастья.
После этой фразы Драко заткнул рот шокированного партнера поцелуем. «Мой глупый Гарри, — подумал он с нежностью. — Наверняка решил, что чистокровные маги против таких связей из-за продолжения рода и прочей чепухи. Но наследников можно завести не только традиционными способами». Впрочем, им пока было рано загадывать так далеко.

***

Приезд Луи Фурье в родовое поместье Малфоев был обставлен как встреча богатого дядюшки, от которого все ждут долгожданного наследства. Разодетые в самые шикарные мантии, все обитатели замка буквально выстроились в гостиной. Люциус Малфой, поддерживая старого профессора под локоть, ввел его в комнату.
– Добро пожаловать. Мы ждем вас с большим нетерпением, — поприветствовала гостя Нарцисса, подавая руку для поцелуя.
Люциус сел рядом с ней и Сириусом. Гарри и Драко разместились напротив них. Фурье был усажен во главу стола, отчего стал приветливо улыбаться. Ему были выделены два эльфа, которые вертелись перед ним и чуть ли не кормили с ложечки. Он поглядывал на всех величаво, будто был главой рода. Разговаривал француз слегка лениво, задавал массу глупых вопросов. Да и вообще вел себя очень высокомерно.
– Неужели и я стану когда-нибудь таким снобом? — с некоторым ужасом спросил Гарри, когда обед завершился. Его очень утомило это сидение за столом, превратившееся в бесконечный ритуал этикета и хороших манер.
– Вряд ли, — усмехнулся Люциус, который слышал эти слова. — Впрочем, ваши манеры не менее высокомерны, чем его.
Он наблюдал за Поттером весь обед и остался доволен поведением подростка еще больше, чем в прошлом году. В движения Гарри пропали скованность и раздражение, он вежливо улыбался и отвечал профессору так умно и непринужденно, что Фурье таял от его слов.
Француз сначала не слишком нагружал подростков учебой, а наслаждался комфортом, предоставленным хозяевами замка. Он дал Гарри и Драко десяток книг для самостоятельного изучения и вечерами интересовался, что они прочитали. Труды были посвящены развитию личных магических способностей, теории концентрации и расслабления и содержали настолько общие рекомендации, что подходили и к диким выбросам Поттера, и к тихому целительству Малфоя.
Когда начались занятия, ворчливого старика с трясущейся головой будто подменили: он значительно помолодел. Он заставил подростков медитировать, и это довольно неплохо удавалось обоим. Но как только дело доходило до овладения магической силой, Гарри терялся, так как в спокойном состоянии не мог вызвать даже легкого дуновения, не то, что смерч.
– Наверное, я способен на магические всплески только в состоянии страха и ненависти, — удрученно предположил он после очередной неудачи. — Хорошо тебе, Драко, ты всегда готов исцелять, независимо от настроения.
– Не скажи, — возразил собеседник. — Когда я счастлив, как теперь, мне кажется, что я способен поднять мертвого. Но когда я злюсь, то не могу почти ничего. Так, дешевые фокусы.
– Как странно, нашей магией руководят противоположные чувства.
– Какие проблемы?.. Давай я устрою тебе египетские страсти. Вновь будешь сверкать глазами, как демон ночи.
– Сверкать-то я буду. И можно больше страсти… не обязательно ночью, — расплываясь в улыбке, пробормотал Гарри, впился в губы слизеринца, и его руки стали блуждать по горячему телу.
– Где же твоя злоба и ненависть? — засмеялся Драко, включаясь в игру.
– Да ну тебя! Не желаю никого ненавидеть!
– Даже Темного Лорда?
– Что за идиотские шутки?! — возмутился Потттер и по комнате, где они находились, пролетел ледяной ветер.
– Я, кажется, подобрал к тебе ключик, — ухмыльнулся Драко и поцеловал его.
С этого момента эта фраза стала у него любимой. Тем более стоило ему вывести брюнета из себя, как у того начинало получаться управлять своей магией.

***

Так как Гарри и Драко по магическим законам становились в этом году совершеннолетними, то Люциус решил праздновать это в один день, но с большим размахом. В замок были приглашены все члены группы, в которую входили подростки, а также Блэйз и Рон.
Поттер немного беспокоился, что его бывший друг будет себя вести в замке Малфоев бестактно. Но рыжего, по-видимому, сильно изменила дружба со слизеринцем. Он, конечно, не был в восторге оттого, что сидел за одним столом с Люциусом, но не хамил и даже пытался есть аккуратно.
После обеда подростки устроили квиддичный матч, а затем смотрели фейерверки. Когда гости уехали, Фурье обратился к оставшимся с такой речью:
– Наши именинники обладают довольно интересными магическими способностями. Они, безусловно, могут раскрыть их самостоятельно. Однако, учитывая интерес Темного Лорда к Гарри Поттеру, я хочу несколько ускорить этот процес. Когда-то такой ритуал совершался в день совершеннолетия с каждым чистокровным магом. Однако со временем эта традиция была утеряна. К счастью, моя семья сохранила ее. Мистер Малфой, мистер Блэк, вы позволите?
Люциус и Сириус переглянулись между собой, и крестный Гарри ответил:
– Валяйте!
Фурье усмехнулся, позвал Гарри и Драко на середину комнаты и, делая пассы над их головами, произнес длинную фразу на старинном французском языке. Вокруг подростков вспыхнули сотни маленьких звездочек, закружились в танце и погасли.
– Теперь молодым людям лучше лечь в постели и как следует выспаться, — сказал профессор.
Гарри и Драко решили его послушаться.
Первые дни после ритуала никаких изменений не наблюдалось. Магия Гарри вырывалась на волю только тогда, когда он сердился. Но постепенно у него начало получаться и в спокойном состоянии, особенно если рядом стоял Драко. Заметив это, Фурье всячески поощрял их, и к середине августа Поттер мог создать направленные магические смерчи, которые с легкостью вырывали деревья, пробивали металлические двери и даже уничтожали магических животных, которых специально для этого привозили в замок.

***

Чтобы понять, насколько мощна магия молодого человека, профессор попросить Малфоя-старшего доставить мантикору, имеющую естественный щит и поэтому трудно уничтожаемую. Люциус несколько дней сопротивлялся этой просьбе, так как морда этого существа имела человеческие черты, и у мага, убивающего его создавалось впечатление, что он уничтожает себе подобного. Но затем решил, что Поттер должен пройти через это, потому что ему предстоит убить Волдеморта, который при всей своей монстроподобной внешности оставался человеком.
Поначалу Гарри наотрез отказался убивать животное, но когда мантикора сбросила с себя замедляющее заклинание и пошла в атаку, то разнес ее на мелкие кусочки. Затем его неизбежно затрясло от отвращения к самому себе.
– Я убийца, — потрясенно прошептал он, побледнел и, если бы не Драко, который поддержал его, упал бы.
– Все в порядке, успокойся. Ты защищал нас, — прижав Гарри к своей груди, проговорил блондин и, не обращая внимания на присутствие взрослых, начал покрывать его лицо поцелуями и гладить вздрагивающее тело.
От его действий брюнет пришел в себя, а затем спокойно уснул в нежных объятьях. Драко облегчил его вес заклинанием, подхватил на руки и унес в спальню.
– Вы видели, что сейчас произошло? — спросил Фурье, когда дверь за подростками закрылась.
Сириус смущенно фыркнул, отводя от него глаза, а Люциус, наоборот, уставился на профессора и надменно сообщил:
– Мы не слепые. И что?
– Ваш сын, мистер Малфой, говорит, что подобрал ключик к мистеру Поттеру. И это так: у них магическая взаимосвязь, они дополняют друг друга. В основе магии Гарри лежат сильные чувства отрицательной энергетики. Успешное использование магических сил требует компенсации. Он ищет и находит ее не только в целительстве, присущем вашему сыну, но и в их взаимоотношениях, — заикаясь, продолжал рассказывать очевидное профессор.
– Недаром они так долго ненавидели друг друга. Теперь это поменяло знак, — себе под нос буркнул Люциус и, смерив француза раздраженным взглядом, спросил: — Что вы пытаетесь мне сказать? Вас это коробит?
– Нет, что вы, — заверил Фурье. — Но вы, мне кажется, не отдаете себе до конца отчет в том, что происходит. Мои ученики относятся к такому типу людей, который редко меняет свои эмоциональные привязанности...
– Черт подери, профессор, вы собираетесь читать нам мораль? — взорвался Блэк, перебивая.
– Мерлин упаси, — отмахнулся француз. — Я просто считал своим долгом обратить ваше внимание на этот факт. Лучше будет, если это останется внутри семьи. Авроры собираются использовать Поттера, как оружие для борьбы с Темным Лордом. У него должен быть козырь.
Видя, что оба его собеседника еле сдерживают свой гнев, он заторопился закончить неприятный разговор, так как то, ради чего он его начал, пока не было сказано:
– Сегодняшнее испытание показало мне, что убийство людей, особенно Темного Лорда, может сильно повлиять на Гарри. У него будет такой упадок сил, что ему не помогут никакие колдомедики. Это в силах только Драко, и способ будет весьма специфическим.
– О да! — засмеялся Сириус и подмигнул хмурому Люциусу, который выдавил:
– Мы это учтем, месье Фурье. Спасибо.
Нет, он смирился с тем, что его сын решил сделать Поттера партнером во всем, но обсуждать это с посторонними был пока не готов.

@темы: гарри/драко

---

"Новая политика школы", главы 7-9



Глава 7. Друзья и враги


Постепенно баталии начали стихать. Уже почти никто не устраивал свалок в коридорах и не плескал компотом в лицо неугодному соседу прямо за столом.
Проснувшись как-то утром очередного выходного дня и выйдя в комнату отдыха, Гарри и Драко увидели Рона и Блейза, которые мирно сидели на диване и весело смеялись.
– Привет, ребята, — помахал им Рон, приветливо улыбаясь.
– Никак вы угомонились? — ухмыльнулся Гарри.
– Ну, Блейз — отличный парень, несмотря на то, что слизеринец, — немного смутившись, признался Рон.
– И когда же ты это понял? — вмешался Драко.
– После того, как мы в сотый раз набили друг другу рожи, — охотно пояснил Блейз.
«Наш директор все-таки самый проницательный человек в мире», — подумал Гарри, подмигивая партнеру, как заговорщик. — Не проведи я лето в замке Малфоев, мы бы с Драко лежали сейчас в больничном крыле. А так выглядим самыми адекватными».
– Мы чего пришли-то: пригласить вас с нами на прогулку, — несколько робко сказал Рон и, с тревогой глянув на друга, спросил: — Пойдете?
– С удовольствием, — опережая Гарри ответил Драко, вызвав удивление у обоих гриффиндорцев.
Поттер незаметно пожал руку блондину, выражая благодарность, и кивнул Рону, подтверждая, что тоже согласен. Уизли искренне обрадовался. «Я рад, что ошибся в нем, — подумал Гарри, глядя на рыжего. — Он не такой упертый и, надеюсь, прекрасно поладит с Драко».
Эта мысль оказалась пророческой. Они замечательно провели выходной вчетвером: летали на метлах, гуляли вдоль озера, играли в шахматы. Да и в последующие, учебные дни Рон и Блейз продолжали общаться с ними по-дружески. Что сказалось и на отношениях между Гарри и Драко. Они стали еще ближе и раскованней друг с другом. И единственным местом, где они все еще не знали, как вести себя, оставалась спальня.
Вставая по утрам с соседней кровати, Гарри старательно отводил глаза от блондина и спешил быстрее покинуть комнату, так как боялся, что Драко увидит, как его лицо заливает румянец, а глаза сами собой скользят по стройной фигуре партнера. Сны, которые мучили его летом, становились только откровенней, и это не упрощало ситуацию.
Ему, возможно, было бы легче, если бы Гарри знал, что Драко еле сдерживает себя, чтобы не накинуться на зеленоглазого брюнета и не зацеловать его до потери пульса. Просто он не был уверен, что Поттер ответит ему в этом плане, а рушить хрупкую дружбу не хотелось.
Все это заставляло обоих проводить в спальне минимум времени. Они приходили туда последними и вставали ни свет ни заря на пробежку по квиддичному полю. Как ни странно, но совместные упражнения их ничуть не смущали. Впрочем, последнему способствовали летние занятия под руководством Люциуса, когда они на глазах у мужчины боролись топлес.

***

На фоне улучшения отношений с Роном и Блейзом, Гарри и Драко не сразу заметили, что Гермиона несколько отдалилась от них. Это было связано с тем, что девушка чрезвычайно сблизилась со своей партнершей. Этому способствовало то, что обе раньше не имели в Хогвартсе подруг.
Гермиона, довольно умная и начитанная, еле терпела своих бывших соседок по комнате, Лаванду и Парвати, считая их безмозглыми куклами. Те, занятые сплетнями, нарядами и флиртом с мальчиками, в свою очередь не стремились к сближению, называя ее занудой и зубрилкой.
Пэнси тоже не нашла себе достойной напарницы. Миллисент Буллстроуд, по ее мнению, была слишком тупая и страшная. Именно презрение к этой бесформенной девице когда-то заставило Пэнси заняться собственной фигурой. И теперь она имела довольно стройное и привлекательное тело.
Теодора Нотт для Пэнси была слишком тихой и скромной. Ее несколько удивляло, как такая тихоня вообще попала в Слизерин. Еще одна сокурсница, Дафна Гринграсс, сама не стремилась к общению с Паркинсон, предпочитая вообще держаться несколько в стороне от собственного факультета.
Первые дни после перераспределения Гермиона и Пэнси присматривались друг к другу. Но вскоре выяснили, что у них много общих интересов и совпадающие взгляды на жизнь. Паркинсон сначала напрягало то, что Грейнджер была грязнокровкой, но так как ее семья не была ярой поклонницей Темного Лорда и чистоты крови и даже имела в родстве маглов, то быстро отбросила предрассудки.
Гермиона же, узнав, что напарница вовсе не коварная интриганка, как она представляла всех слизеринцев, а вполне адекватная девчонка, тоже перестала держаться на расстоянии. Причем одной из точек соприкосновения стали, как ни странно, улучшившиеся отношения между Гарри и Драко. Обе не могли смириться, что они сделали это так быстро.
Не способствовало общению с этой парой и присоединение к ним Рона и Блейза. И если на Блейза обеим было наплевать, то Рона они почти одинаково не переваривали. Пэнси считала его глупым ничтожеством, а Гермиона была откровенно обижена на его невнимание и неудавшейся роман. Желая скрыть злость на саму себя (как она вообще могла влюбиться в недалекого и безголового парня?), она предпочитала сердиться на Рона.
Зато отношения в группе, к которой их приписали, сложились вполне нормально. Бутт и Лонгботтом настолько дополняли друг друга, что смазывалась порывистость Терри и неуклюжесть Невилла, и в паре они казались единым целым. Лайза Турпин и Джастин Финч-Флетчли, ставшие парой еще до этого года, тоже смотрелись гармонично. Обе пары были в меру общительными и легко восприняли партнерство Гермионы и Пэнси. Все это позволяло всем шестерым стать если не друзьями, то приятелями.

***

Впрочем, Гарри, сосредоточенный на учебе и собственных отношениях с Драко, не слишком обращал на все это внимания. Его больше радовало, что в целом ученики Хогвартса перестали обращать внимания на их пару. А тот факт, что конфликты между другими тоже пошли на спад, позволял с головой уйти в учебу.
Откуда ему было знать, что еще не все смирились с их дружбой. Как ни странно, началом конфликта послужило появление в школе старшего Малфоя. Как-то придя на завтрак, Гарри и Драко увидели его за преподавательским столом.
– Что он тут делает? — удивился Гарри.
– Понятия не имею, — пожал плечами Драко. — Видимо, решил преподнести нам сюрприз. Особенно мне.
Тем временем в зале тоже слышались удивленные и даже недовольные возгласы, которые вскоре прервал поднявшийся директор.
– Приятно видеть, что на ваших лицах с каждым днем становится меньше синяков и ссадин, — начал он свою речь, лукаво оглядывая зал через очки-половинки. — Впрочем, я привлек ваше внимание совсем по другому поводу. Хочу представить вам нового профессора, Люциуса Малфоя, который будет вести боевую магию у шестого и седьмого курса. Прошу любить и жаловать.
В Большом зале раздались жидкие аплодисменты.
– Занятия будут проходить по группам, но в конце полугодия и года будут устроены соревнования между ними, — объявил Малфой, взглядом прекращая шум. — Вам предстоит обучиться основам нападения, обороны и маскировки. Большинство занятий будет проводиться в полевых условиях. Так что, у кого нет, приобретайте спортивную форму. Ее можно заказать в любом магловском спортивном магазине. Те ученики, кто не знает, как это сделать, могут обратиться ко мне или к своим товарищам, выходцам из семей маглов.
Четвертая группа шестикурсников, где были Крэбб и Булстроуд, яростно зашушукалась. Причем Поттера неприятно удивило, что в возмущении принимают участие почти все, даже Симус Финниган. Они так расшумелись, что директор сделал им замечание.
После обеда Люциус подошел к Гарри и Драко, обнял сыны и пожал руку Поттеру.
– Я рад, что вы не переругались в школе.
Молодые люди синхронно фыркнули, выказывая абсурдность иного исхода, что не могло не порадовать Люциуса. Однако вслух он сказал:
– Не надейся на мое снисхождение на уроках, Драко.
– Когда это ты был ко мне снисходителен? — протянул сын, вызвав у отца ухмылку.
– Вас не напрягает, что вы будете учить детей, чьи отцы и даже матери являются Пожирателями смерти? Они же будут вас ненавидеть, — поинтересовался Гарри.
– Я почти ничего не боюсь, — завил Малфой-старший. — С кучкой детишек я прекрасно справлюсь. Хуже будет, если сюда пожалуют их папаши.
– Неужели такое возможно? — обеспокоено спросил Драко.
– В Хогвартс вряд ли, а вот в Хогсмид вполне, — ответил Люциус. — Поэтому, мальчики, я запрещаю вам ходить туда вдвоем.
Дождавшись энергичных кивков от обоих, означающих согласие, он добавил:
– Это одна из причин, по которой я решил стать преподавателем в Хогвартсе. Буду сам за вами присматривать.
Такая забота, несколько удивив, обрадовала обоих парней.

***

В этот же день, идя из аудитории в аудиторию, Гарри и Драко натолкнулись на Крэбба и МакМилана, которые смотрелись как близнецы — оба толстые, агрессивные и несколько туповатые. Они, на удивление, быстро спелись, почти избежав конфликтов между собой.
– Сын предателя и его новый телохранитель, — злобно прорычал Винсент, преграждая дорогу.
– Отвали, Крэбб, — надменно велел Малфой, пытаясь сдвинуть его со своего пути.
– Ты думаешь, что присутствие Поттера может нас остановить? — хмуро поинтересовался Эрни, доставая палочку.
– Не ожидал от тебя, МакМилан, что ты такой, — несколько удивленно признался Поттер.
– Ты вообще заткнись, змееуст недоделанный. Еще паинькой прикидывался. Да я лучше буду служить Темному Лорду, чем лизать тебе зад, — сердито выпалил хаффлпаффец и презрительно добавил: — Как вы, однако, быстро спелись со слизеринским хорьком.
– Просто у них любовь, — загоготал Крэбб.
Это послужило сигналом. Рассвирепевшие подростки кинулись на массивных противников. Драко, который хорошо знал повадки Винсента, быстро скрутил его руки и крепко зажал в свой фирменный захват. Поттеру не так повезло. Эрни был настолько выше и сильней его, что вскоре Гарри оказался прижатым к стене с нависшим над ним противником.
– Ну, Мальчик-который-выжил, сейчас мы проверим, что в тебе такого, что заставило слизеринца забыть приоритеты, — нехорошо ухмыльнувшись, сообщил МакМилан и впился своими липкими губами Гарри в шею.
Драко, увидев это безобразие, вышел из себя, так как не мог смотреть, как этот урод прикасается к тому, что должно принадлежать только ему. Он выхватил палочку, оглушил Крэбба и выкрикнул:
– РИКТУСЕМПРА!
Эрни отлетел, кувыркаясь, от своей жертвы.
– Как ты? — озабоченно спросил Драко у Гарри.
– Блин, я потерял столько долгих секунд, и этот громила сумел меня одолеть! Я убью этого гада! — прорычал Поттер, подаваясь в сторону хаффлпаффца.
– Не переживай, ты же недавно стал учить приемы моего отца. В следующий раз повезет, — попытался успокоить его Малфой, попутно не давая кинуться на МакМилана. — Давай, линять. Не то появится Филч.
– Ну, уж нет, я просто так не уйду, — заявил Гарри, снова пытаясь подойти к противнику.
– Ты что задумал? Не будешь же ты его убивать? — нахмурился Драко, видя нехороший блеск в его глазах.
– Хотелось бы, но мне не светит париться в Азкабане из-за такого гада. Я придумал кое-что другое, — сказал Поттер, доставая палочку. — МОБИЛЕКОРПУС!
Тело оглушенного МакМилана поднялось в воздух и, повинуясь палочке Гарри, упало на тело Крэбба. Поттер ехидно ухмыльнулся и произнес:
– ФИНИТЕ ИНКАНТЕМ! ПЭШЕН ФОРСТ!
Громилы очнулись и принялись неистово целовать друг друга. Малфой изумленно глянул на Гарри и явно собирался как-то прокомментировать увиденное. Но тут появилась Мисс Норисс.
– Филч идет! — тихо воскликнул Гарри, схватил слизеринца за запястье, и они помчались прочь из коридора.

***

Добежав, до своих спален, они ввалились в комнату отдыха.
– Ну, ты даешь! — восхищенно сказал Малфой. — Что это ты с ними сделал?
– Вычитал в новой энциклопедии любовное заклинание. Вот, решил проверить, как оно действует. По-моему, вполне неплохо! — признался гриффиндорец.
– Ты меня изумляешь. Когда это ты успел стать таким?
– Ты чего, Малфой, белены объелся. Я был таким всегда. Ты просто меня не знаешь, милый. Меня шляпа хотела запихнуть в Слизерин. Но я ненавижу сырые подвалы.
– «Милый» — звучит очаровательно. Но хотелось бы, чтобы ты называл меня «Драко», — съязвил слизеринец, отойдя от потрясения.
– Да ну тебя, язва! — хихикнул Гарри. — С тобой невозможно серьезно общаться.
– Почему же? — притворно надулся Малфой и ехидно произнес: — Вот, пожалуйста, могу и серьезно. У тебя засос на шее. Очень здоровый и очевидный.
– Вот черт! Этот МакМилан… Я не знаю, что с ним сделаю. Мне что же теперь с шарфиком на шее ходить? Еще все решат, что… — Гарри запнулся и покраснел.
Драко хмыкнул, догадавшись, о чем подумал гриффиндорец, и елейно произнес:
– Я, в отличие от этого недоумка, так не целуюсь. Уж если ставить на тебе метки, то так, чтобы никто не видел.
– Какие метки? — сглотнул Поттер, еще больше краснея.
– Ты, разве, не в курсе, что засос считается таким знаком, что кто-то на тебя имеет права? Меня Пэнси как-то разукрасила, я ее чуть не прибил. Ненавижу отметины, — любуясь смущением гриффиндорца, протянул Драко.
– Черт! Я просто в бешенстве, — почти не слушая его, признался Гарри. — Что делать?
– Есть два варианта. Идем к мадам Помфри и доводим старушку до обморока или я попытаюсь снять с тебя эту гадость. Я кое-что умею, — предложил Малфой, надеясь, что Поттер предпочтет второй вариант.
– Давай уж лучше без обмороков, — к его облегчению попросил Гарри.
Победно сверкнув глазами, Драко сходил в спальню за мазью от сильных синяков и засов собственного изготовления. К тому же, у него получалось сводить это прикосновением своих рук. Велев Поттеру сесть перед собой на низенькую скамью, он стал наслаждаться процессом лечения.
Руки у Драко были теплыми и мягкими. Гарри прикрыл глаза от наслаждения и даже откинулся на него. Ему было так уютно и хорошо, что он почти задремал.
– Все готово, — спустя несколько минут сообщил в ухо пациенту Малфой, обдумывая, не поцеловать ли его, но удержался.
– Спасибо, — так же тихо прошелестел Гарри, нехотя вставая.
Ему вдруг до одури захотелось выкинуть нечто невероятное, что иногда снилось по ночам. Но он тоже не решился. В комнате повисло смущенное молчание. Чтобы разорвать его, гриффиндорец напомнил:
– Пора на гербологию.
– Ты прав, — вздохнул Драко и потянул его за руку к двери.
По дороге они молчали. Каждый ругал себя за нерешительность, но не знал, насколько их мысли сейчас сходятся.

***

С этого дня началась черная полоса. Чуть ли не ежедневно кто-нибудь из слизеринцев цеплялся к ним. Иногда в таких потасовках участвовали и их новые партнеры, что невероятно бесило Поттера. Однако этот факт не мешал быть им начеку, и их почти не заставали врасплох.
Обычно Гарри успевал прикрыть себя и Драко щитом, и они ощетинивались палочками. Жизнь превратилась в нескончаемую дуэль. В конце концов, это было замечено директором. Дамблдор собрал самых отъявленных задир и заявил им непререкаемым тоном:
– Если вы не прекратите травлю Поттера и Малфоя, то я не потерплю вашего пребывания в Хогвартсе. У нас тут школа волшебства, а не колония для малолетних преступников.
Эффект был слишком хорош: все прекратилось, как по мановению волшебной палочки. Вчерашние недруги стали любезно улыбаться и чуть ли не кланяться, встречая пару.
– Боюсь, это не кончится добром, — предположил Люциус, которого Дабмблдор поставил в известность, и дал Гарри и Драко особые браслеты, обработанные Протеевыми чарами. — Это на крайний случай. Их вызов будет означать SOS.
Его опасения вскоре оправдались. Буквально через пару дней Гарри и Драко, возвращаясь с зельеварения, одновременно почувствовали сильный удар по голове и моментально потеряли сознание.
Очнулись они привязанными друг к другу в едва освещенной комнате, окруженные довольно странной компанией: Крэбб, МакМилан, Пьюси и Монтегю. Все четверо глумливо смеялись, рассматривая их. Размышляя, что же вызвало такое веселье, Гарри и Драко осознали, что абсолютно голые. «Вот ублюдки!» — мелькнула у них одинаковая мысль.
– Что, голубки, попались, — ухмыльнулся Пьюси, видя, что они открыли глаза.
– Да пошел ты! — огрызнулся Гарри.
– К сожалению, нам действительно пора, — притворно расстроился семикурсник. — Видишь ли, у нас сейчас ЗОТИ, а у них, — он показал в сторону шестикурсников, — зелья. Но потом мы вернемся, чтобы поразвлечься.
После последних слов все еще больше заржали и, показывая неприличные жесты, покинули помещение. Гарри и Драко, оставшись наедине, принялись оценивать, смогут ли выпутаться. Но вскоре поняли, что это невозможно. Их привязали друг к другу таким образом, что они лежали, прижатые друг к другу лицом в тесных объятьях и не могли пошевелиться.
– Ублюдки, — снова повторил Гарри, чувствуя, что начинает возбуждаться от такой близости блондина.
– Извращенцы, — поддакнул Драко, испытывая схожие проблемы.
– Давай попытаемся развязать веревки.
– Давай, а то они обещали вернуться.
Они стали ерзать, путаясь ослабить путы, но это привело лишь к тому, что возросло возбуждение. Наконец, чувствуя как трется чужая плоть об его живот, Гарри не выдержал и поцеловал блондина. Тот охотно откликнулся и некоторое время они занимались этим интересным делом. Однако вскоре Драко немного отодвинулся от гриффиндорца и сказал:
– Это, конечно, изумительно. Но мне бы не хотелось ждать моих бывших товарищей. Боюсь, их ласки нам с тобой не понравятся.
– Но с этими веревками ничего не выходит, — напомнил Гарри, старательно отводя глаза.
– Придется воспользоваться подарком отца, — безапелляционно завил Драко, заставляя брюнета еще больше смутиться.
Он попытался потереть браслет о спину партнера, вызывая этим приятные мурашки.
– Но наш вид... — попытался остановить его Гарри.
– Думаю, отец стойко выдержит его. К тому же, я не вижу другого способа вырваться, — успокоил его Драко и еще немного потер браслет.
Пару секунд они лежали неподвижно, затем он добавил:
– А пока есть время…
В следующую минуту они снова целовались. Появление Люциуса прервало это занятие.
– Очаровательно! — язвительно произнес отец Малфоя, рассматривая связанных парней. — И кто же это сделал? Твои бывшие друзья, Драко?
– Естественно, — фыркнул сын.
Люциус тоже фыркнул, освободил их от веревок и наколдовал мантии.
– Спасибо, — поблагодарил красный как рак Гарри.
Старший Малфой снова фыркнул и проводил их до комнаты, а сам отправился к Дамблдору.
Инцидент не стал достояние общественности полностью, но повлек за собой последствия, о которых говорил директор: все, кто участвовал в нападении, были отчислены из школы. После этого ни у кого не осталось желания задевать Гарри и Драко.


Глава 8. Бег по пересеченной местности


Во второй декаде декабря начались соревнования групп, которые проводились у последних курсов, начиная с четвертого. Победители определялись по параллелям, так как задания были разной сложности, а боевая магия присутствовала только у шестого и седьмого курса.
Квиддичное поле украсили флагами всех факультетов, которые висели, повторяясь, по всему периметру и соединялись в гирлянду цепочками из цветов. Открытие началось торжественным проходом по кругу всех участников. Поттеру это напомнило открытие олимпиады, которое он тайком наблюдал когда-то по телевизору у Дурслей. Там спортсмены из разных стран шли в таких же колоннах.
У каждой группы была своя форма, различающаяся цветами и аксессуарами, которая состояла из мантии и спортивного костюма. Во время полетных испытаний планировалось мантии снимать, так как фигуры высшего пилотажа были весьма сложны. К тому же развивающиеся полы одежды могли сгладить от них впечатление.
После прохода по кругу все встали по периметру квиддичного поля, вдоль забора, отделяющего трибуны, заполненные зрителями. В центр вышли девочки с разных факультетов и курсов и исполнили красивый танец, который специально готовили к этому дню. Потом в небо взлетели фейерверки, сделанные близнецами Уизли.
В заключение торжественной части Альбус Дамблдор произнес речь о необходимости дружбы и сплоченности факультетов в условиях приближающейся войны. Затем выступила Роланда Трюк с призывами к честной борьбе. Последним слово взял Люциус Малфой, объявший порядок соревнований по курсам и выдавший расписание каждой группы.
У шестого курса первый день был посвящен полетам и разделялся на четыре задания: высший пилотаж, защита колец, забрасывание квофола и ловля снитча. Выступали не все, а по четыре представителя от группы, которые лучше других владели метлой.
Высшим баллом считалась десятка, которая составлялась из оценок по каждому элементу. Например, по высшему пилотажу ее ставили тому участнику, который выполнил все его фигуры (пять обязательных) без огрехов. В конце очки суммировались, и средний балл был результатом.
Впервые за школьные годы Рон был в другой команде, поэтому после приветствия пообещал разделать группу Гарри и Драко под орех во всех видах соревнования.
– Я с прошлого года не пропустил в свое кольцо ни мяча. Да и снитч научился ловить неплохо. Вам, парни, ничего не светит, — заявил он довольно высокомерно в заключении.
– Еще посмотрим, — задиристо откликнулся Малфой.
– Особенно в ловле снитча. У нас в команде два лучших ловца, да и Дин с Теодорой показывают неплохие результаты, — поддержал его Гарри, ловя себя на мысли, что желает Рону проиграть. Это было что-то новое, но выглядело вполне естественно, так как они были соперниками.
– Предлагаю, кто бы ни был первым, вечером всем вместе завалиться в Хогсмид. Преподы обещали, что разрешат вечеринку, — подал голос Терри Бут, руководитель еще одной группы шестикурсников.
– Тогда надо всех брать, а не только участников, — заявил Энтони Голдстейн, которому очень нравилась его партнерша, Парвати Патилл, не принимавшая участия в соревнованиях первого дня.
– Это не обсуждается. Мы все одна команда, вне зависимости от участия. Следовательно, пойдем вместе, — подвел итог Гарри.
На том и порешили.

***

Первым был высший пилотаж. Гарри и Драко отлетали очень чисто и получили десятки. Дэвид Мун зарубил пике, и ему Снейп, один из судей, снял балл. Дин Томас выступил еще хуже, потеряв два балла, по одному от Малфоя и Трюк. Причем Гарри показалось, что преподавательница полетов придралась к выполнению Томасом «мертвой петли».
В группе Терри Бута лучшей, как ни странно, оказалась Лайза Турпин, которая никогда ранее не входила в квиддичную команду Рейвенкло. Сам Терри тоже справился замечательно, хотя и потерял два балла.
Группа Рона выступила чуть хуже, так как чисто отлетал лишь Блейз Забини. Рон, по мнению Гарри, должен был получить не больше пятерки, но к нему отнеслись лояльно, и он встал на вторую строчку, вслед за напарником.
Остальные выступали с переменным успехом, но они, по предварительным подсчетам Гарри и Драко, не приближались к набранным ими баллам. Так что пока они лидировали. Последней выступала группа Мораг Мак-Дугал и заняла последнюю строчку. Хуже всех показал себя Симус Финниганн, не добравший больше половины баллов и едва не врезавшийся в песок.
На этом первый этап первого дня завершился, и все приступили к двум следующим. Это была защита колец и забивание квофола. Тут Рон, как и обещал, оказался на высоте, не пропустив ни одного гола. Но когда пришла очередь забивать, то не справился с Драко и Морагом.
Гарри, который боялся, что окажется на последнем месте, занял пятую позицию среди однокурсников, пропустив вперед еще только Лайзу Турпин, которую комментатор Акерли Стюарт, третьекурсник Рейвенкло, окрестил «неожиданным открытием для тренеров по квиддичу». Худшими в этом испытании были Сьюзен Боунс, забившая два гола и не пропустившая один, и Эмилия Фоссет, добившаяся только одного попадания.
Ловля снитча, будучи завершающим этапом, расставила все на свои места. К группе Поттера не смог приблизиться никто. Не говоря о Гарри и Драко, которые поймали все мячи, Дэвид упустил снитч только однажды. Да и то, он засмотрелся на раскрасневшуюся Сьюзен, которая его и поймала. Дин немного отстал от него, уступив мяч Рону и Грегори. Хуже всех показал себя снова Финниган, не поймавший ни одного снитча. Предпоследнее место заняла Фосеет, вырвавшая мяч только у него.
Когда были подсчитаны все баллы, то первая группа под предводительством Гарри лидировала по всем четырем видам соревнования, далеко оставив других позади, особенно, в первом и последнем виде. Группа Уизли за счет забитых и пойманных квофолов выдрала себе второе место, что ни сколько не расстроило Рона.
Если кто и обиделся результатам, то, как ни странно, Симус Финниган и его напарница Миллисент Буллстроуд, которая не принимала участия в первом дне соревнования. Они так громко возмущались, что их группа заняла последнее место, что даже отказались идти на совместную вечеринку. Впрочем, никто особо их и не уговаривал, даже члены их команды. Наоборот, их командир, Мораг Мак-Дугал высказал следующее:
– Слава Мерлину! Воздух в пабе будет только чище. До чего мне надоела эта парочка!

***

Вместо ужина, почти весь шестой курс оккупировал «Кабанью голову». Они сдвинули вместе несколько столов и дружно расселись. На удивление Гарри и Рона, Гермиона поздоровалась с ними очень сухо, а когда между Блейзом и Роном втиснулась Падма, вовсе пересела и стала болтать с Пэнси и Терри.
Вскоре к ним присоединился Невилл Лонгботтом и начал откровенно флиртовать с Паркинсон. Это было так непохоже на него, что Гарри разинул рот. Слизиринка кокетливо хихикала, временами поглядывая на Малфоя.
– Эта дурочка хочет вызвать у меня ревность, — усмехнулся Драко, заметив это.
– В таком случае, ей надо очень сильно постараться. Я не могу представить, чтобы Невилл мог составить тебе конкуренцию, — усомнился Гарри.
– Не скажи. Ваш увалень превратился просто в сердцееда. Смотри, как он на нее смотрит! — возразил Малфой.
– О-о, так она своего добилась. Ты ревнуешь, — поддел его Поттер.
– Естественно, нет. Разве она может составить конкуренцию одному зеленоглазому брюнету? — очень серьезно шепнул ему на ухо Драко.
Гарри невольно вспыхнул, благодаря Мерлина, за то, что в пабе был полумрак и сделал вид, что прислушивается к разговорам. За столом было весело и шумно. Все усиленно вспоминали самые острые моменты сегодняшних соревнований. Рон, положив свою руку на плечи Падмы, стал горячо доказывать, что Драко сегодня просто повезло.
– Давай, мы с тобой устроим свое соревнование, — горячился Уизли. — Ты никогда не был вратарем и нападающим. А я выиграл в прошлом году кубок школы.
– Остынь, Рон. Разве я спорю, — отмахнулся блондин.
Его взгляд был расслаблен и размягчен, а рука незаметно перекочевала на плечи Гарри. Но, так как все уже были достаточно пьяными, то на это никто не обратил внимания. Поэтому, поколебавшись, Поттер придвинулся ближе и тоже обнял блондина, только за талию. Когда же другая рука соседа погладила его по бедру, то и вовсе опустил голову ему на плечо.
После паба им с Драко удалось отстать от компании и скрыться в пустующем классе, где они долго и страстно целовались. И только внутреннее табу пока не позволяло им решиться на что-нибудь более откровенное.

***

Второй день соревнований был посвящен элементам боевой магии. Квиддичное поле превратили в полосу препятствий, которую надо было проходить парами. Над созданием трудились все профессора и даже несколько Авроров, специально приглашенных для этих целей. В отличие от полетов, полосу проходили все поголовно. Прошедшие испытание пары не возвращались обратно, а присоединялись к зрителям. Все это делалось с единственной целью, чтобы полоса препятствий носила элемент неожиданности.
Пространство поля было распахано и перерыто траншеями. Здесь был ручей, развалины, кусты и участок шоссейной дороги. Мишени, что приготовили для участников, выглядели так реально, что не верилось в их фальшивость. Каждую из них надо было обезвредить, то есть серьезно ранить, оглушить и связать. Ограничением являлись непростительные заклятья.
– Законов пока никто не отменял. За непростительное заклятие можно угодить в тюрьму. Так что, никаких Круцио, Империо и, тем более Авады Кедавры, — предупредил Люциус перед началом соревнования.
– Скажите, а если я убью Волдеморта с помощью Авады меня тоже посадят в Азкабан? — съехидничал Гарри, не сдержавшись.
– Непременно, дорогой, непременно, — усмехнулся мужчина.
– Так, может, темному магу надо просто сказать: «Ай-яй-яй» и погрозить пальчиком? — продолжил зубоскалить Поттер.
– Замечательная идея. Он лопнет от смеха, — похвалил его Драко, и все засмеялись.
Впрочем, увидев в реальности действия фальшивых Пожирателей смерти, напарники не раз пожалели о запрете. Настолько те действовали хитро, внезапно и ожесточенно.
Первая же мишень вынырнула из-за кустов и чуть не попала заклятием в плечо Малфоя. Но тот оказался проворней на пару секунд, отскочив в сторону и выкрикнув:
– РИКТУСЕМПРА!
Фигура перекувырнулась и упала на траву. Подростки наложили на нее обездвиживающее заклинание и связали. Затем пошли вперед. Двигались быстрым темпом.
Во время переправы через ручей из-за камня мелькнула голова второй мишени. Не дожидаясь нападения, Гарри обездвижил ее, и они продолжили переправу.
На другом берегу из развалин выскочили сразу двое фальшивых Пожирателей. Завязался небольшой бой.
– ПЕТРИФИКУС ТОТАЛУС! — выкрикнул один из нападающих.
– ИМПАДИ… — присоединился его «товарищ».
– ПРОТЕГО! СТУПЕФАЙ! — отреагировал Гарри.
– ЭКСПЕЛИАРМУС! ИНКАРЦЕРРО! — одновременно с ним откликнулся Драко.
Их действия оказались намного эффективней, и мишени снова были благополучно связаны.
Следующее нападение произошло на участке шоссе. Поттера и Малфоя окружили сразу три мишени, которые появились с характерным для аппарации щелчком. Именно это предупредило подростков о возможном нападении. Гарри успел установить щит, прикрывая себя и Драко, который все время двигался, чуть ли не вплотную — так они ходили по школе со времен нападения Крэбба и МакМилана.
Заклятия, которые выкрикнули мишени, отлетели от щита, и Гарри с Драко перешли в наступление. Обменявшись с противниками парочкой Ступефаев и Риктусемпр, они снова выиграли и продолжили продвижение к финишу.
Далее проходил участок, который надо было обязательно пройти незаметно — небольшой лагерь Пожирателей смерти. Там находилось всего шесть палаток с часовыми у входов. Решив, что вступать в бой с превосходящим противником — несусветная глупость, молодые люди применили к себе чары прозрачности и неслышно прокрались под самым носом часовых.
Выбравшись из лагеря, они какое-то время шли просто по дороге, которая вскоре уперлась в непроходимое болото. К счастью, оно было не слишком большим, и с этого берега прекрасно можно было разглядеть другой.
– Кто сказал, что мы обязаны продираться по этой зыбкой территории, рискуя попасть в трясину? Давай аппарируем, — предложил Драко.
– Давай. К счастью, здесь не нагнали тумана, и ориентиры видны как на ладони, — поддержал его Гарри.
Они взялись за руки, и в следующую минуту болото осталось позади. А перед их глазами простиралась идеально ровная зеленая лужайка без видимых преград.
– Наверняка ловушка, — предположил Гарри.
– Да, слишком мирно, — согласился Драко. — Двигаемся осторожно. Смотрим под ноги.
Так они и поступили и вскоре убедились, что не напрасно. В одном месте оказалась прикрытая травой западня. В другом мелькнула леска растяжки, а в третьем петля, в случае попадания в которую можно было оказаться вздернутым неизвестно куда. Подростки осторожно обошли все три ловушки и достигли финиша.
– Как вы видели, маршрут был разбит на семь частей: внезапное нападение, засада, нападение с разных сторон, окружение, лагерь противника, непроходимое болото и ловушки. За каждый этап судьи ставят отдельную оценку. Высший балл — десять, — пояснил Люциус, когда они подошли к столу судей.
Гарри и Драко получили все семь десяток и стали ждать остальных. К их счастью, вся их команда справилась с заданиями довольно хорошо: никто не был вздернут или ранен в бою. Правда, Теодора Нотт немного повредила ногу, провалившись в яму с ловушкой.
В группе Бута, которая проходила второй, Лайза Турпин и Джастин Финч-Флетчли пострадали при окружении, а хаффлпаффец еще и умудрился попасть в петлю, которая вздернула его за ногу высоко над землей.
Рон с Блейзом вышли из окружения с «ранами», спугнув часового, но зато увидели все ловушки. Их девчонки были «спасены» из окружения, как и пара Лайза — Джастин. Гермиона и Пэнси чуть не утонули в болоте. Паркинсон ранили при внезапном нападении, а Грейнджер свалилась в коварную яму.
Как и в первый день хуже всех выступал Симус Финниган, который умудрился пострадать на каждом участке маршрута, а под конец вообще «умереть» у растяжки, считавшейся смертельной ловушкой. Вообще из его группы лишь Мэнди Броклхерст осталась без каких-либо травм. Остальные все пострадали.

***

Итоги соревнований были подведены после прохождения маршрута всеми участниками.
– В целом, я доволен результатами, — сказал Люциус Малфой, который подводил итоги как главный судья соревнований. — Правда, группа Мак-Дугала, будь все в реальности, уже была бы почти полностью уничтожена. Они погибали в окружении и в лагере, что не так позорно. Но вот утонуть в болоте, где нет даже противника, это уже слишком. Я вообще не понимаю, почему некоторые пары пытались туда соваться. Хорошо, хоть в лагере противника никому не приходило в голову устроить резню.
Как и в первый день группа Поттера лидировала со значительным отрывом. Группа Уизли, на сей раз, перегнала группу Бута, и по итогам двух дней они поделили между собой второе место. Это понравилось всем, за исключением некоторых, среди которых, на удивление Гарри, оказалась пара Грейнджер — Паркинсон.
После соревнований, как и в предыдущий раз, шестикурсники отправились в Хогсмид. Правда, в пабе они разбились на мелкие группы. Гарри и Драко оказались в компании Рона и Блейза. Вскоре к ним присоединились Падма и Сьюзен.
Постепенно даже такая маленькая компания разбилась по парочкам. Рон откровенно целовался с одной из сестер Патил, а Блейз строил глазки Боунс. Поттер и Малфой под шумок обменивались касаниями под столом и обсуждали Пэнси и Гермиону.
– Невероятно, как они спелись! — сказал Гарри, удивляясь их дружбе. — Я вообще перестал узнавать Гермиону. Она почему-то дуется на меня.
– Может, это Пэн на нее так влияет? — предположил Драко.
Поттер неопределенно пожал плечами. Некоторое время они молчали.
– Пойдем отсюда. Мне надоело смотреть, как рыжий целуется. Я тоже хочу! — через некоторое время предложил Драко. — Единственное, что меня останавливает, так это мой отец. Он строго приказал не ходить одним и, если поймает, то заставит драить аудиторию или собирать слизней.
– Эх, жаль, у меня нет мантии и карты, — сокрушенно вздохнул Поттер и тут же замолк, поняв, что сболтнул лишнее.
– О чем это ты? — поинтересовался Малфой.
Гарри поколебался пару минут и рассказал ему о мантии-невидимке и о карте Мародеров. В конце концов, в последнее время он начал доверять блондину безоговорочно.
– Такие вещички надо держать при себе, — согласился Драко, никак не показывая, что сердится на то, что партнер так долго скрывал эту тайну. — Но у меня идея. Пошли в «Сладкое королевство», применим чары хамелеона и влезем в туннель. Там, глядишь, и без карты, спокойно выйдем в школьном коридоре.
Они так и поступили.
Без приключений проникнув в школу, молодые люди снова нашли пустующий класс и какое-то время целовались там. Затем вернулись в свою спальню.


Глава 9. Семейное Рождество


Комментарий: Конец главы несколько превышает рейтинг PG-13.

----------------------------------------

Люциус Малфой, когда решил быть учителем в Хогвартсе, имел на такой шаг много причин. Ему было скучно сидеть дома, обрекая себя на невольное заточение. Ему хотелось быть рядом с сыном и его новым партнером, ограждая их от возможных несчастий, вызванных его решением. И, главное, он сбегал из дома подальше от бешенства Блэка, крестного Золотого Мальчика, которого Малфой-старший спас в сентябре.
Перетягивая Поттера на свою сторону, Люциус хотел сразить юношу наповал. Полюбить Гарри, как родного сына, он не мог, да и не считал нужным. Это вообще казалось бесперспективной затеей, учитывая упрямство и неприступность рано осиротевшего Мальчика-который-выжил. Поттер не был похож на подростка, готового кинуться на грудь недавнего врага, да и просто чужого человека, проявившего участие.
Тут нужно было нестандартное решение. Люциус, неплохо зная черную магию, решил вернуть единственного из доступных родственников Поттера — Сириуса Блэка, человека, которого Гарри любил как родного, и по которому сильно тосковал. Упав за занавес в Отделе Тайн, он пока был ни жив ни мертв. Чтобы состояние стабилизировалось, требовался год. С момента падения прошло гораздо меньше времени, и следовательно, Блэка можно было вернуть назад.
Очнувшись после возвращения, Сириус чуть не накинулся на спасителя, едва увидев перед собой Малфоя-старшего.
– Пожиратель недобитый! — заорал он. — Кто тебя поставил моим тюремщиком?!
– Не вопи, — осадил Люциус, накладывая на спасенного легкое успокоительное заклинание. — Я тебя, можно сказать, спас с того света, а ты орешь, как бешеный. Где благодарность?
– Что ты мелешь, трусливый слуга безобразного монстра? Я видел тебя в Отделе Тайн и помню, как моя родственница обездвижила меня. Тогда вы меня и схватили, — продолжал бушевать Блэк.
– Разуй глаза! Где это видано, чтобы Темный Лорд держал своих пленников на пуховых перинах? Ты же не в подземелье! — возмутился Малфой.
Мужчины уставились друг на друга с ненавистью, копя силы на новый спор. Но тут в комнату вошла Нарцисса с подносом, на котором были укрепляющее зелье и немного еды, и, улыбаясь, мягко попросила Блэка:
– Сириус, кузен, перестань так нервничать! Тебе это вредно.
– Нари? — удивился спасенный и забормотал: — Черт… Я ничего не понимаю. Я у вас в замке? Но как?
– Только не волнуйся, — повторила женщина. — Видишь ли, наша сестрица Беллатриса почти убила тебя в Отделе Тайн, а мой муж смог вернуть из-за Завесы. Так что, не стоит на него злиться. Он, ради твоего спасения, пошел на нарушение правил, применив черную магию. И это сейчас, когда все так нестабильно!
– Мерлин… Малфой… Нарцисса… Я запутался, — жалобно проговорил Блэк и закрыл лицо руками. Потом посмотрел на свою кузину с какой-то теплотой и надеждой, и добавил: — Ты же мне все объяснишь, не так ли?
– Разумеется, дорогой, — пообещала она.
Вот после этих слов Люциус и решил сбежать из дома. Он безоговорочно верил своей жене, так как они любили друг друга. Но выносить, как Нарцисса воркует с Блэком, он не мог. К тому же, Люциус боялся испортить своей язвительностью и презрением, что испытывал к родственнику жены, впечатление от благородного поступка, решив: «Пусть раскаивается и проникается ко мне благодарностью без меня. Моя женушка быстро обработает этого пса и посадит на шелковую ленточку».
С тех пор Малфой писал домой письма два раза в неделю и был осведомлен, что Блэк хорошо восстанавливается, окруженный заботой эльфов и Нарциссы. А в начале декабря сам посетил замок и убедился в этом, вытерпев от Сириуса извинения и заверения в вечной дружбе.
Теперь Люциус прикидывал, как будет реагировать Поттер на новость о спасении крестного. Однако, объявляя своему воспитаннику, что тот едет в Малфой-менор на зимние каникулы, ни словом не обмолвился о предстоящем сюрпризе, рассуждая: «Как он справляется с неприятностью, я уже видел. Настало время посмотреть, как он реагирует на неожиданную радость».

***

Сообщение о том, что он едет к Малфоям, вызвало у Гарри настоящую радость и предвкушение. Радость от того, что он не будет один в Хогвартсе (Рон и Гермиона собирались покинуть школу, не обмолвившись о приглашении к себе), и от предстоящей встречи с Нарциссой, матерю Драко, которая ему очень понравилась летом. Предвкушение от надежды, что в неформальной обстановке сумеет решиться на что-нибудь более серьезное, чем обжигающие поцелуи с Драко, которых становилось катастрофически мало.
Замок Малфоев по-прежнему поражал воображение, а его хозяйка блистала красотой и утонченностью. Она встретила Гарри как родного, но не накинулась с удушающими объятьями, как Молли Уизли.
– Рада снова видеть тебя у нас, Гарри, — сказала Нарцисса, позволяя поцеловать себе руку. — Надеюсь, это станет доброй традицией.
– Спасибо, мадам, — улыбнулся ей Поттер. — Мне очень нравится у вас в замке.
– Называй меня по имени, — попросила она, слегка обнимая его за плечи. — Мы почти родственники. Ведь твой крестный приходится мне кузеном.
Упоминание о Блэке огорчило гриффиндорца, но он не подал вида, вежливо вымолвив:
– Хорошо, Нарцисса.
Она снова улыбнулась, отпуская его из объятий, и подошла к сыну, приветствуя и его.
– Когда устроитесь в комнатах, приходите в китайскую гостиную. Гарри ждет сюрприз, — сказал Люциус, когда жена закончила обнимать Драко.
Гарри попытался всмотреться в глаза мужчины, стараясь прочесть в его мыслях, что это за сюрприз, но не преуспел в этом. Тогда он перевел взгляд на Драко, который только непонимающе пожал плечами, и они вдвоем посмотрели на Нарциссу, но та только продолжала ласково улыбаться им обоим.
Молодые люди быстро поднялись в комнаты и сменили черные ученические мантии на более непринужденные. Гарри одел зеленую, а Драко бордовую. Затем поспешили вниз. У дверей гостиной Гарри на миг задержался, волнуясь, что за сюрприз его ожидает, но, открыв ее, забыл обо всем на свете. В комнате, помимо родителей Драко, был его крестный, Сириус Блэк, живой и здоровый!
– Сириус… — выдохнул Гарри, поняв, что уже несколько минут задерживает дыхание, смотря на воскресшего крестного. — Ты?..
– Я вернулся к тебе, — сдавленно откликнулся Блэк и сильно прижал его к своей груди.
Некоторое время они стояли неподвижно, не размыкая объятий.
– Как это удалось? — наконец поинтересовался Гарри.
– Это заслуга Люциуса, — пояснил Сириус, выпуская его из объятий. — Он вытащил меня с помощью черной магии.
– Фантастика, — выдавил Гарри и посмотрел на отца Драко.
Несколько мгновений Люциусу казалось, что Поттер, как и его крестный, кинется к нему на шею. Но парень лишь крепко сжал кисти рук мужчины и глядя в непроницаемые серые глаза вымолвил:
– Спасибо. Спасибо вам! Вы не представляете, что сделали для меня.
– Немного представляю, — откликнулся Люциус и ненадолго притянул Поттера к своей груди. Затем отпустил и улыбнулся.
Некоторое время все молча стояли в гостиной. Затем Блэк подошел к Драко и, пожав протянутую руку, сказал:
– Я рад, что мой племянник и мой крестник теперь друзья. Ты хороший парень, Драко. Твоя мама мне столько о тебе рассказывала, пока я тут восстанавливался. Я бы очень хотел, чтобы вы с Гарри стали настоящими братьями.
– Спасибо, дядя, — сухо буркнул Драко, которому совсем не нравилась идея стать Поттеру братом, так как он хотел совсем не таких отношений с брюнетом.
Масло в огонь подлила Нарцисса, которая решила выразить свою любовь к новому родственнику. Она снова ненадолго прижала Гарри к своей груди и проговорила:
– Мне так приятно, что ты стал ближе нашей семье. Ты очень мне нравишься.
Драко на миг показалось, что Нарцисса собирается признать гриффиндорца своим сыном, а тот с удовольствием назовет ее матерью, и ему стало еще тоскливей. Но Гарри лишь немного смутился и, мягко высвободившись из объятий, поблагодарил:
– Спасибо.
Если честно, Поттера тоже немного напрягал поворот в разговоре, когда крестный и мама Драко в два голоса стали ратовать за дружбу и братские отношения между мальчиками. И если дружить с блондином он не возражал, то вот быть ему братом — увольте! С братьями не целуются в темных подземельях и не спят в одной кровати, о чем он мечтал.
Стоило как-то дать понять собравшимся тут взрослым, как он видит эти отношения сам. Однако слишком шокировать не хотелось. Поэтому Гарри обнял Драко за талию, прижался к нему всем телом и нежно поцеловал в висок. Затем с вызовом глянул на остальных. Однако те с честью выдержали это представление.
По лицам Малфоев вообще ничего невозможно было разобрать, а крестный, хоть и выказал изумление, но никак не прокомментировал сцену. Если бы гриффиндорец умел читать мысли, то он бы знал, что Сириус рад такому повороту, Нарцисса не может определить, как относиться к заявке, но полагается во всем на мужа. А Люциус просчитывал в уме варианты, как добиться наследников, если это не минутная прихоть.
– Что же, пора обедать, — наконец разорвала возникшее молчание хозяйка замка. — Эльфы уже накрыли в малой столовой.
Драко и Гарри, наконец, отлепились друг от друга и пошли следом за взрослыми, изредка кидая друг на друга смущенные и предвкушающие взгляды. Впрочем, этот насыщенный вечер они закончили каждый в своей спальне, даже не поцеловавшись на прощание по-настоящему.

***

Следующие несколько дней стали зимней сказкой для Гарри. Люциус устроил в парке снежную горку, с которой даже съехал пару раз на санях в обнимку с женой и сыном. Затем они с Нарциссой со снисходительными улыбками наблюдали, как Блэк резвится наравне с Гарри и Драко. Сириус то превращался в собаку и возил сани с мальчишками, то катался попеременно с каждым, заливисто смеясь.
Они проводили почти целые дни на этой горке. Гарри было приятно обнимать сидящего впереди Драко, дышать ему в затылок и невзначай касаться холодной кожи разгоряченным ртом. Здорово было, упав с саней, барахтаться в рыхлом снегу, долго не разжимая объятий, совместно отбиваться от атак крестного, а затем стряхивать снег, касаясь руками запретных территорий. Все это был похоже на хождение по острию лезвия бритвы, игре на грани фола.
Вечера гриффиндорец проводил у крестного в комнате, который рассказывал разнообразные истории. Драко сначала дулся и не заглядывал к ним. Но затем стал присоединяться к этим беседам. Они лежали бок о бок на ковре и смотрели, как Сириус курит трубку или пьет вино, и Гарри думал: «Как странно найти дом там, где я никогда не искал его».
А перед самым сном молодые люди прощались на пороге то одной, то другой спальни, нежно обмениваясь поцелуями. И лишь только за пару дней до возвращения в Хогвартс, Драко затянул брюнета в свою комнату.
– Мне надоело ходить вокруг да около, — заявил он, запуская руки под рубашку Поттера. — Я не отпущу тебя просто так из этого дома.
Он стал расстегивать пуговицы, а затем вовсе стянул ее, прикоснувшись горячими руками к оголенному торсу.
– Наконец-то, ты решился, — обрадовался Гарри, помогая раздеться блондину между поцелуями.
Вскоре они были оба полностью раздеты.
– Ты такой красивый, — сообщил Драко, разглядывая открывшееся тело.
– Ты тоже, — прошептал Гарри. — Я это рассмотрел еще тогда, в подземелье.
Они легли на кровать и стали изучать друг друга руками и губами. Жар разгорался с каждой минутой, и обоим казалось, что это самое замечательное, что до сих пор случалось в их жизни. Вскоре молодые люди застонали, соприкоснувшись возбужденными члена и, двигаясь в унисон, одновременно достигли разрядки.
– С Рождеством тебя, зеленоглазый котенок! — шепнул Малфой, целуя Гарри глаза.
– С Рождеством, сероглазое наваждение! — откликнулся Поттер, сжимая Драко в объятиях.
Через минуту они оба спали.
С этого момента Гарри и Драко проводили ночи вместе то в одной спальне, то в другой, надеясь, что эльфы не доложат об этом остальным обитателям замка.

@темы: гарри/драко

---

"Новая политика школы", главы 4-6



Глава 4. Подарок ко дню рождения


Всю ночь Гарри мучился эротическими фантазиями с Драко в главной роли. Они летали с ним на мотоцикле Сириуса в чем мать родила и целовались до умопомрачения. Когда же для страсти потребовалась горизонтальная поверхность, то они устроились прямо на облаках.
Проснулся он, все еще помня под своими руками атласную кожу и слыша сладостные стоны. Шелковые простыни на его кровати были смяты и запачканы, сердце билось где-то под горлом, а во рту пересохло.
– Чертов Хорек! — выругался Гарри вслух. — Это все вчерашние разговоры.
От воспоминания, что шептал Малфой ему за столом, у Гарри покраснели уши. Коварный слизеринец извращал каждый его жест и движение. Так, в его интерпретации, Гарри специально прижимался к нему сзади и, дай ему волю, распустил бы руки.
Поттер пытался отнекиваться и нападать сам, но слизеринец разбивал все его аргументы. Конечно, ему пару раз удалось поставить нахала на место, но это была маленькая толика по сравнению с неловкостью, которую испытывал он.
Мерлин, если бы Гарри сидел не за столом Малфоев, он разнес бы этот чертов замок по кирпичикам. Он и так прилагал титанические усилия, чтобы этого не сделать. Но ему хотелось произвести благоприятное впечатление на Люциуса и, особенно, на Нарциссу.
Приняв решение, он не хотел отступаться от него. Малфои явно ждали от него безумных выходок и отсутствия манер. Значит, надо быть безукоризненным — сдержанным и взрослым. И никакой белобрысый гаденыш не должен был помешать. К тому же, где-то в глубине души, Гарри соглашался со своим оппонентом. Ему, в самом деле, хотелось, причем после сегодняшней ночи, он, наконец, понял чего именно.
– Я спятил, — простонал он, осознав это. — Мы же оба парни, к тому же, соперники.
«Ты забыл, что добрый дедушка Альбус решил сделать вас партнерами?» — ехидно напомнило ему подсознание, и перед пылающим взором замелькали картинки сна, показывая, каким именно партнером хотел бы он сам видеть Драко.
– Ненавижу, — изрек Гарри, не понимая сам, кого: самого себя, Дамблдора или светловолосого слизеринца, оказавшегося таким сексуальным.
Размышления были прерваны появлением Спота, который сообщил гриффиндорцу, что его ждет Люциус. Гарри привел себя в порядок и натянул прямо на нижнее белье мантию, боясь, что хозяину не понравится, если он заметит, что из-под нее выглядывает магловская одежда.
Спот повел его светлыми коридорами, и Гарри в очередной раз удивился, насколько Малфой-менор выглядит приветливым и уютным.
Кабинет Малфоя вызвал в нем восхищение, но не такое сильное, как сам его хозяин. В дорогой мантии, с распущенными волосами и неизменной тростью с набалдашником в виде головы змеи, Люциус вызывал благоговейное преклонение и робость. «Мерлин, что за странные у меня реакции?» — рассердился сам на себя Гарри и устроил небольшой сквозняк своей магии. — Почему эти сволочи такие красивые?»
– Сэр, чем обязан столь ранней аудиенции? — поинтересовался он вслух, желая прервать затянувшееся молчание, во время которого старший Малфой оглядывал его с головы до ног.
От его фразы брови хозяина взлетели вверх, и Гарри мысленно поаплодировал себе, что ему удалось вызвать такую реакцию у невозмутимого мужчины.
– Я могу называть вас Гарри? — вопросом на вопрос ответил Люциус и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Возможно, вы не в курсе, Гарри, но сегодня у Драко день рождения. Ему исполняется шестнадцать. Вы, разумеется, приглашены.
– Но у меня нет подарка, и я не представляю, что подарить вашему сыну, — растерянно признался Гарри.
Про себя же он подумал: «Не считая пары бочек жуков-вонючек или какой-нибудь иной гадости, которую бы я с удовольствием опрокинул на светловолосую голову». Представив, как выглядел бы Драко после отмывания всей этой гадости — нежная кожа в капельках воды, растерянное выражение лица, он покраснел.
– Я помогу вам его выбрать, мистер Поттер… Гарри, — смилостивился Люциус.
Гарри не сдержался и посмотрел на него с благодарностью.

***

Люциус был чрезвычайно доволен и поведением Поттера, и произведенным на него эффектом. После завтрака, наведя на себя и гостя отвлекающие чары, он взял мальчишку за руку, и они аппарировали в Косой переулок. Несмотря на обещание помочь, ему очень хотелось посмотреть, что бы выбрал сам Поттер. Но он опасался реакции сына на безделушку в гриффиндорском стиле.
– Я решил, что вы оба можете обменяться книгами. Это полезно и ни к чему не обязывает, — сказал Люциус, ведя мальчишку во «Флориш и Блотс».
Поттер согласился и, войдя в магазин, стал осматривать полки. «Мерлин, что интересует этого скользкого гада? — судорожно думал он, осматривая разные издания. — Как же угадать его вкусы и найти книгу, не слишком старинную, но и не массовый тираж?»
Книг было тысячи: чары, ЗОТИ, трансфигурация, зелья… «Ну, конечно же! Он их обожает. Сколько раз я видел, как меняется лицо блондина, когда он что-то варит у Снейпа», — чуть ли не вслух воскликнул Гарри. Он подошел к нужному разделу и почти сразу выделил один из фолиантов, «Энциклопедию зелий», содержащий обширный перечень рецептов с подробным описанием изготовления и сочетаемости зелий.
«То, что нужно! — обрадовался Гарри. — Я бы и сам не прочь купить себе такую же, но…» Представить, что у него и Малфоя будет что-либо похожее, он не мог. Обшарив всю полку, Гарри не нашел ничего подходящего. «Ну и фиг с ним! Это же просто книга, — рассердился он, беря себе другой экземпляр.
– Неплохой выбор, Поттер, — одобрил Люциус. — Осталось подписать подарок.
– Что, простите? — удивился Гарри и подумал: «Я должен написать что-то на книге? Не ругательств же от меня ожидают?»
– Так принято, — пожал плечами старший Малфой. — Вы не можете подарить безликую книгу. Надо оставить на ней частичку себя, своего отношения к дарителю.
По магазину пронесся небольшой сквозняк, но голос Поттера остался ровным, когда он осведомился:
– И что я должен писать?
– «Драко от Гарри». Думаю, этого будет вполне достаточно.
«Мерлин, это похоже на любовное послание», — смутился Поттер, и его скулы покраснели. Но Люциус явно решил вывести его из себя, добавив спокойным тоном:
– Надеюсь, вы сегодня не откажете имениннику, чтобы он не попросил?
Гарри еще больше вспыхнул, и по магазину пронесся уже довольно ощутимый ветер, сбрасывая с полок книги. Однако через минуту они лежали на своих местах, а виновник происшествия тихо выдавил:
– Простите.
«Невероятно, — удивился Люциус. — Этот гриффиндорец умеет не только сдерживаться, но и признавать, что вышел из себя. А я ведь довел его почти до белого каления. Интересно, почему он так смущается? Надеюсь, не по той причине, которая приходит мне в голову. Но даже если и так, то овчинка стоит выделки».
– Пора возвращаться в замок, — сказал он вслух.
«Книга, не являясь раритетом, — какой-то куцый подарок. Блондин наверняка привык к более ценным презентам», — мелькнуло в голове у Гарри, и он остановил Люциуса:
– Зайдемте еще в одно место.
Мужчина удивленно выгнул брови, но предоставил гриффиндорцу полную самостоятельность. Поттер повел его в магазин сувениров и выбрал там малахитовую статуэтку, изображающую змея.
– Мне кажется, ваш сын обрадуется эмблеме своего факультета, — робко прокомментировал он покупку.
– Непременно, — заверил Люциус, отмечая, что, воспитанный маглами мальчишка выбрал довольно изящную и стильную вещичку.
«Все-таки кровь Поттеров — не вода, и ее не разбавишь примесью крови грязнокровки Эванс», — мелькнуло в его голове, прежде чем они аппарировали обратно в замок.
– Праздничное застолье будет чуть позже. Там вы и вручите свои подарки, — сказал Люциус гостю. — А пока я бы хотел, чтобы вы с Драко отправились на прогулку. Нечего сидеть по разным углам замка в такую замечательную погоду.
«Остаться наедине с этим белобрысым… Мерлин, дай мне силы не убить его или не изнасиловать», — мелькнула паническая мысль, но, тем не менее, Гарри кивнул в знак согласия.

***

Младший Малфой отыскался в красивом бассейне, больше напоминающем пруд, а не искусственное сооружение. Его стройное тело легко двигалось в воде, вызывая у Потера сотню мурашек. «Мерлин, он движется так грациозно, словно родился в этой стихии, — восхитился он, наблюдая за Драко. — Представляю, как я буду смотреться рядом, с моим-то умением плавать».
– Ты собираешься париться в мантии или все же присоединишься ко мне? — поинтересовался Драко, подплывая к бортику и внимательно глядя на собеседника.
Гарри вспыхнул под этим взглядом и продолжал краснеть, пока стаскивал мантию. «Мерлин, какой он сексуальный», — мелькнуло в голове у Драко, и он отплыл на безопасное расстояние, чтобы не накинуться на гриффиндорца, едва тот войдет в воду.
Хмурясь все больше, Поттер неловко поплыл, загребая руками по-лягушачьи и косясь на проворного и грациозного соседа. К счастью, слизеринец не выказывал открытой насмешки. Он просто плыл, наслаждаясь процессом. «Кажется, Малфой не собирается высмеивать меня», — с облегчением вздохнул гриффиндорец и почувствовал себя несколько уверенней.
Сначала Драко держался от него на почтительном расстоянии, но постепенно начал кружиться вокруг, брызгаться, а затем, шутя, дернул Гарри за ногу. От неожиданности неумелый пловец захлебнулся и пошел на дно. Хозяин бассейна, не ожидавший ничего подобного, в первый миг запаниковал, а затем бросился спасать утопающего.
Вытащив Поттера на берег, Драко уселся на него сверху и принялся приводить в чувства. Вскоре Гарри закашлялся, отдышался и все еще хриплым голосом осведомился:
– Ты спятил, Малфой? Решил меня утопить в честь своего дня рождения?
– Ты чего тонешь, придурок?! — не совладав с испугом, взволнованно выкрикнул Драко.
– Идиот, я не умею плавать! — выпалил собеседник.
– Ты же плавал в прошлом году даже под водой.
– Я применял жабросли. А так я еле держусь на воде.
Несколько секунд Драко ошарашено смотрел на гриффиндорца, а затем выдавил:
– Прости. Топить я тебя не собирался.
Поттер попытался скинуть с себя спасителя, который по-прежнему сидел верхом и придерживал его руки. Но это оказалось непросто.
– Может, слезешь с меня, Малфой? — ощущая, как растет возбуждение, с раздражением поинтересовался он.
– Гриффиндорская задница, я же тебя спасал. Собирался делать дыхание изо рта в рот, — парировал Драко, заставляя его покраснеть еще сильней, затем нехотя поднялся и лениво добавил: — Пошли, мой будущий партнер, полетаем.
Вспомнив, какие ассоциации вызвало это слово у него утром, Гарри вспыхнул и вдруг разозлился. Захотелось треснуть наглую рожу, говорившую такие слова, снова повалить на землю и… Не справившись с эмоциями, он рванулся на соперника.
Однако Драко легко предупредил его действия, применив какой-то странный захват, в результате которого Поттер оказался прижатым спиной к его голому торсу. От такой близости его бросило в жар, и он каждой клеточкой тела почувствовал чужие прикосновения.
– Отпусти, — прошипел он почти на перселтанге.
– Пока мой отец не научил тебя трюкам, я буду всегда быстрей и не позволю себя ударить, — сообщил Драко, прижимаясь плотнее.
– Убью! — рыкнул Поттер.
– Не выйдет! Эльфы не позволят нанести ощутимый вред.
Гарри задергался, но от этого стало хуже. Слизеринец, оказавшись одного с ним роста, только сильней сковал его движения. Перед глазами поплыло, и он понял, что сейчас применит магию и осуществит то, чего боялся — накинется на блондина и...
– Пусти, Малфой! — повторил он, чувствуя, как бешено бьется сердце.
– Придурок, я тебя спас, а ты…
– Сам же меня утопил.
Поттер начал вновь вырываться, боясь, что еще несколько минут, и он кончит в плавки. Но Драко не собирался его отпускать, комментируя каким-то странным голосом:
– Спокойней, Гарри, спокойней… Наши эльфы получили ясные инструкции: никакого мордобоя. Я отпущу тебя, когда ты пообещаешь, что не накинешься на меня снова.
– Малфой, я обещаю. Только отпусти, ради Мерлина, — почти умоляюще попросил Гарри.
– Ты забыл, партнер, не Малфой, а Драко, — сообщил слизеринец, касаясь его мочки губами, на секунду прижал сильней и, наконец, выпустил.
Гарри вздохнул с облегчением, применил к себе высушивающее заклинание и натянул мантию. Малфой проделал то же самое, и они пошли, в самом деле, летать.

***

Полет успокоил Поттера. Его охватил азарт, какой он испытывал всякий раз, когда поднимался в воздух. Сначала они просто летали наперегонки, затем Драко вытащил снитч, но, потерпев несколько поражений подряд, заменил его квофолом. С защитой кольца и забиванием голов у него получилось намного удачней, и он расплылся в улыбке:
– Кажется, я нашел призвание. Стану вратарем команды и переплюну вашего Уизела.
– Это не требует больших усилий, — засмеялся Гарри. — Временами, Рон ведет себя у колец как придурок и пропускает даже простейшие мячи.
Лишь сказав фразу, он осознал, с кем разговаривает, но, на удивление, не испытал раскаяния. Наоборот, он поймал себя на том, что ему приятно видеть искреннюю улыбку Драко.
Они еще погонялись, выписывая виражи, а затем Малфой предложил:
– Мне показалось, что тебе понравился мой железный конь. Хочешь сесть за его руль?
– Откуда он у тебя? — поинтересовался Гарри, стараясь скрыть эмоции, которые вызывал в нем мотоцикл крестного, хотя почувствовал гнев от осознания, что кто-то пользуется им.
– Отец откуда-то притащил. Я его перебрал и поменял кое-что. Он теперь летает, как птица. Да и невидимость у него улучшилась, — с гордостью ответил Драко.
После его слов злость прошла так же быстро, как и появилась. «Похоже, у мотоцикла снова достойный хозяин. А раз так, то пусть пользуется. Сириусу было бы приятно знать, что машина в действии», — мелькнуло в голове у Гарри. Мысль вызвала легкую грусть о погибшем, которая тут же была вытеснена предвкушением.
Он сел за руль, а Драко устроился сзади. Ощущая жар чужого тела, Гарри взмыл в воздух. Полет на мотоцикле был более комфортным, чем на метле. А близость слизеринца и осознание, что он катается на машине крестного, просто опьяняли Поттера.
– Как это здорово! — закричал он, преодолевая встречный ветер. — Так бы мчался и мчался.
– Да, — прокричал Драко ему на ухо. — Жаль мы не можем улететь далеко-далеко и никогда не возвращаться.
Он прижался к водителю плотней и засмеялся. По телу Гарри промчалась толпа мурашек, рождая томительное предвкушение. «Мерлин, я окончательно спятил в этом замке», — поставил он себе диагноз.

***

После проведенного совместно дня, застолье не вызвало такого шока, как могло бы. Поттеру, конечно, пришлось выдавливать из себя поздравления и смущаться под насмешливым взглядом Драко, когда он комментировал его подарки. Впрочем, и книга, и статуэтка понравились младшему Малфою, что порадовало гриффиндорца.
Поттера незаметно вовлекли в общую беседу. И он, сначала смущенно, а потом спокойно стал отвечать на ничего не значащие вопросы.
Разговор велся обо всем и ни о чем. Вспоминали учителей и школу, разбирали предполагаемые оценки по СОВ. Люциус даже возмущался по поводу глупых факультетских соревнований.
Драко делился надеждой, что сдал все на «превосходно» и «выше ожидаемого» и даже заранее попросил гостя показать оценки. Гарри, удивляясь самому себе, пообещал, при этом назвав его по имени. Так же он обращался и к старшему поколению.
Вечером отец позвал сына с собой в кабинет, явно решив обсудить что-то наедине, а Гарри остался с Нарциссой, которая после недолго молчания мягко заметила:
– Я представляла тебя совсем иначе. Думала, что ты не умеешь себя вести и будешь постоянно выходить из себя. Но ты поразил меня.
Как ни странно, но Гарри увидел в этих словах не издевку, а скорее одобрение и был по-настоящему польщен, что произвел впечатление на аристократку.
– Не все, что пишут обо мне в «Пророке», правда, — тем не менее сказал он.
– Да, я рада, что многое оказалось преувеличением. Особенно меня радует, что вы с Драко провели сегодня вполне мирный день, не подрались и не прокляли друг друга.
– Поверьте, это стоило мне огромных усилий. Ваш сын, простите, бывает невыносим.
Гарри несколько смутился, что позволил себе такое откровение в разговоре с Нарциссой и ожидал, что она рассердится, но женщина рассмеялась.
– Да, ты прав. Но это только бравада. Драко напоминает мне ежика. Он старается держаться с достоинством, выставляя колючки. Но если завоевать его доверие, то ты поймешь, какой он нежный и ранимый внутри.
– Возможно, — сказал Гарри, смеясь. — Но пока я изранил об его иголки все руки.
– Постарайся не загонять его в угол и быть нежней. Тогда он повернется к тебе незащищенным брюшком, — посоветовала Нарцисса, все еще ассоциируя сына с ежиком.
Гарри представил себе, как переворачивает блондина животом вверх и гладит по нежной коже, и зарделся. Нарцисса улыбнулась ему и позволила уйти в свою комнату.
В спальне пахло чем-то пьянящим, и он понял, что измотался за этот день. Захотелось немедленно раздеться и вытянуться на удобной кровати, что Поттер и сделал. Ароматы кружили голову, а от воспоминаний о произошедшем у бассейна, накатывало возбуждение. Он потянулся к паху, но руки не слушались.
Скрипнула дверь, и в его комнату скользнуло гибкое тело. В слабом свете свечей мелькнула светловолосая шевелюра. В следующее мгновение Гарри почувствовал на себе тяжесть чужого тела. «Я уже сплю?» — мелькнуло в его голове. «Разумеется, — пришел ответ, когда чужие руки заскользили по его голому торсу, — в реальности Драко бы не пришел ко мне».
– Мой главный подарок, — раздался тихий, чуть с хрипотцой голос. — Теперь ты в моей власти. Как же долго ты меня провоцировал.
Тонкие губы коснулись чужого рта, и Гарри простонал от наслаждения. «Мерлин, какой реальный сон, — подумал он, впуская в себя чужой язык. Ему хотелось самому прикоснуться к чужой коже, но руки по-прежнему не действовали. Поэтому оставалось только ждать, что будет дальше.
Продолжение последовало незамедлительно. Чужие губы проследили линию его скул, коснулись шее и пустились в путешествие к пупку. Едва они дотронулись до напряженного члена, как Гарри кончил.
– Ты будешь считать это сном, мое наваждение, но так надо, — услышал он прежде, чем провалиться в сон без сновидений.
Драко грустно улыбнулся, глядя на Поттера в темноте и продолжая ласкать стройное тело, подумал: «Зелья — страшная штука. Если распылить их в воздухе, то можно добиться всего, что пожелаешь. Но я, гребаный романтик, хочу этого без них». Он еще раз поцеловал свой подарок в губы и исчез из комнаты.


Глава 5. Жизнь в замке

Люциус оказался очень терпеливым учителем, объясняя все просто и доступно. Оказалось, что девяносто процентов неумения Гарри приготовить зелье лежит в отношениях с зельеваром.
Иногда Поттер не понимал, почему одни ингредиенты не совместимы с другими, или почему в одном случае возможна замена, а в другом нет. Малфой всегда все пояснял, несколько раз проходя непонятное место, не издеваясь и не унижая ученика. Это делал изредка Драко, да и то не так зло, как в школе.
Чарами и боевой магией Люциус занимался с подростками одновременно. Вскоре Гарри должен был признать, что Драко — достойный соперник и надежный партнер. Теперь, вспоминая, что им предстоит в Хогвартсе продолжать общаться, он не сердился, а скорее радовался, так как альтернативы слизеринцу не видел.
Поттер очень боялся занятий по окклюменции. Ему было не по себе, что Люциус будет влезать в его голову. Но Малфой-старший начал занятия с теории и посвятил несколько урока только объяснению причин и следствий вторжения в мозг и способам закрыться.
– Слышал, ты пытался блокировать проникновения Снейпа, применяя грубое насилие, — сказал учитель в самом начале занятий. — Предупреждаю, это не приемлемо здесь. Вокруг полно эльфов, готовых защищать меня. Поверь, я не пугаю.
Гарри кивнул, вспомнив, как эльфы, сопровождавшие его и Драко, не позволяли им драться в полную силу, защищая каждый своего подопечного. Люциус же был настоящим их хозяином, и, как следствие, они старались бы еще сильней.
К облегчению гриффиндорца, новый наставник проникал в его мозг без агрессии и прекрасно знал меру, прерывая контакт на личных воспоминаниях. Поэтому картинки, передаваемые Гарри Люциусу были менее четкими, чем при занятиях со Снейпом.
Примерно с пятого занятия у него начало получаться выставлять защиту от вторжения. Это вызвало у подростка эйфорию. Но Малфой остудил его пыл:
– Ставить блок при явном контакте — это хорошо, но недостаточно. Ты должен держать его всегда, чисто автоматически, и не замечать.
– Как я могу контролировать это ночью? — удивился Гарри.
– Ты, наверное, умеешь просыпаться под будильник, так как вырос у маглов. Но если ты делаешь это всегда в одно и то же время, то тебе вскоре не будут нужны часы. У тебя появится привычка, и ты начнешь вставать сам, еще до звонка. Блокировка работает аналогично.
– Это очень трудно.
– Я могу тебе ускорить процесс, но ты этого не захочешь.
Ехидная фраза Малфоя-старшего заставила Гарри напрячься, и он осторожно осведомился:
– Что вы хотите предложить?
– Драко горит желанием помочь тебе с окклюменцией, — прозвучал невозмутимый, на первый взгляд, ответ.
– НЕТ! — в ужасе выкрикнул Поттер.
– Видишь, как я ускорил процесс создания блока. Теперь ты будешь помнить о нем и днем и ночью. Глядишь, и привыкнешь, — рассмеялся Люциус, от которого не укрылось, как сын смущает своим поведением гриффиндорца.
После этих слов Поттер несколько дней ходил в напряжении, отвечая невпопад, и боялся заснуть по ночам, не желая, чтобы Драко узнал его мысли на свой счет. А они после дня рождения Малфоя-младшего составляли преобладающую часть, оттеснив собой воспоминания о радости от мучений Беллатрисы Лестрейндж и о тоске по погибшему крестному. Теперь он слишком часто думал о гибком теле слизеринца, о жаре, исходящем от него, и о видении, в котором Драко своими ласками доводил его почти до нирваны.
Но постепенно Поттер выработал умение держать блок автоматически. Это, естественно, сказалось не только на возвращении его спокойствия, но и на успехах в окклюменции.

***

Поговорив на празднике с Нарциссой, Гарри проникся к ней большой симпатией. У него еще никогда не было возможности поговорить с женщиной так спокойно. В отличие от Молли, она не кудахтала над ним, не кричала по пустякам и сумела передать, насколько ей важна эта беседа. Поэтому он обрадовался, когда мать Драко решила продолжить их общение.
Естественно, часто их разговоры крутились вокруг его друзей и Драко. Поттер с удивлением обнаруживал, что в отношении между Малфоями и Уизли есть своя логика.
– Дело даже не в нищете. Есть семьи, что живут не лучше. Просто Артур и Молли демонстрируют свою нищету, и это раздражает, — попыталась объяснить Нарцисса причину нелюбви к Уизли.
– Я вас не понимаю, — искренне признался Гарри.
Женщина задумалась на миг, затем решила ответить развернуто:
– Вспомни Нору. Согласись, в ней все временно и зыбко. На мой взгляд, можно было не торопиться, где-то сэкономить, но не строить наспех. Или еще пример. Драко в прошлом году прожужжал все уши, что Рон явился на бал в мантии с обгорелыми кружевами. Я, как женщина, не могу понять Молли. Она же умеет колдовать! Ну, купила поношенную мантию — не беда — можно привести в порядок. А если нет, то Рон — не один мальчик в семье, как его сестра Джинни. Неужели ему нельзя было отдать парадную мантию Билла или Чарли? У них, наверняка, есть уже другие мантии, не те, что были в школе.
Гарри молчал, признавая ее доводы, а Нарцисса продолжала:
– Я могу тебе привести совершенно противоположный пример. Приятель Драко, Винсент Крэбб из весьма обедневшей семьи, которая не может позволить себе покупать новые вещи сыну, но он не ходил по школе с обожженными кружевами. Да и дом его семьи гораздо надежней Норы, хотя у него трое братьев и сестра. А еще его мама больна.
Да, после таких объяснений, Поттер и сам задумался, почему семья Рона так поступает, и не нашел ответа.
Как-то Нарцисса принесла старый альбом, но долго не решалась дать его Гарри. Когда же сделала это, то предупредила:
– Здесь мои детские фото. Но не в них главное. Как ты, возможно, знаешь, моя девичья фамилия Блэк, и я проводила много времени со своим кузеном Сириусом до его побега из дома. В этом альбоме есть много его фотографий.
Гарри судорожно сглотнул и трясущимися руками открыл его. На страницах ожили детские годы хозяйки замка и Сириуса. Они вместе смеялись, катались на лошадях и метлах, постепенно взрослея. Последней оказалась фотография, запечатлевшая крестного в парадной мантии Хогвартса с дипломом об его окончании, на которой ему было восемнадцать.
– Мне тогда показалось, что я влюбилась в своего кузена, — со смехом призналась миссис Малфой, вынимая ее из уголков и протягивая Гарри: — Можешь ее забрать.
– Спасибо, — еле слышно поблагодарил он, справившись с комом в горле и рвущимися из глаз слезами.
Нарцисса мягко и немного грустно улыбнулась ему, погладила по голове и на миг прижала к себе, затем быстро отпустила. К своему удивлению, Гарри понял, что это утешило его лучше любых слов.

***

Двадцатого июля пришли оценки по СОВ и с ним письмо для Гарри от друзей, в котором они просили написать более подробно, как он проводит время. Еще Гермиона сообщила результаты их экзаменов. Когда Поттер показал все оценки Драко, то тот несказанно обрадовался и даже составил таблицу, в которой сравнивал свои успехи с успехами гриффиндорцев. В ней сразу стало понятно, что он превзошел по успехам Гермиону, по крайней мере, по количеству «превосходно». Правда, сам Гарри ненамного уступал им обоим, провалив по сути лишь Историю магии и Прорицание.
– Зачем это тебе, Драко? — поинтересовался Поттер, рассматривая таблицу.
– Люблю подводить итоги, — пожал плечами Малфой, быстро прижал его к себе, выхватил свою работу и помчался к Люциусу, крикнув в оправдание: — Хочу отца порадовать, а то он вечно сравнивает меня с Грейнджер.
Некоторое время Гарри глупо улыбался, вспоминая искреннюю радость Малфоя и его объятье, а затем сел писать друзьям ответ:

«Привет, Рон, Гермиона!
Что-то вы обленились. Пара строк — и все?.. Мне мало! Впрочем, я вряд ли отвечу пространным посланием.
Моя паника улеглась, и я, на удивление себе, не бушую. Меня тут учат терпению, которого мне не хватало. Многое меня здесь выбивает из колеи, но я привыкаю и даже смеюсь. Учителем я доволен, хотя и не ожидал, поэтому искренне радуюсь нашим совместным занятиям. А еще я меняюсь, и, пожалуй, вы меня не узнаете, когда я вернусь в школу. Надеюсь, что перемены к лучшему.
Пишите. Посылаю результаты СОВ. Гарри».

Письмо получилось сухим, маленьким и совсем непонятным. Поттер почувствовал тоску, так как хотел бы писать друзьям откровенно. Но, даже не вспоминая запрет Дамблдора, Гарри не стал бы так поступать, потому что не мог представить, как отнесутся друзья к его месту обитания и тем более к его новым отношениям к Малфоям.

***

День рождения Гарри началось с подарков, принесенных Буклей от друзей. Правда, в этом году рассматривал он их вместе с Драко.
Рон, в очередной раз, прислал книгу о квиддиче, в которой были перечислены все знаменитые игроки за последние десять лет. Некоторые просто упоминались, другим была посвящена целые главы. Поттер, почти не играя в прошлом году в команде, несколько охладел к этой игре, поэтому книга не вызвала такой радости, как могла бы раньше.
Гермиона, Молли и близнецы тоже не стали менять своих привычек. Подруга вновь подарила «планировщик занятий» и перо с золотым наконечником. Мать Рона связала теплый свитер и напекла сладостей, а близнецы презентовали свои фейерверки.
Как не странно, Драко не стал издеваться над подарками, полученными Гарри, лишь слегка пофыркивая, когда разворачивали очередной, а от последнего даже пришел в восторг и предложил запустить под вечер в саду. Зато коробку сладостей от Молли не оценил один из эльфов Малфоев, озабоченно спросив:
– Сэр Гарри голодает здесь?
– Нет, — смутился гость и принялся оправдываться в поступке матери Рона: — Просто я не мог сказать, где нахожусь. А дома меня плохо кормили. Вот мне и прислали эти сладости.
– Поэтому ты так и любишь маглов, — поддел его Драко.
Гарри попытался найти достойный ответ, но тут слизеринец разорвал следующую обертку, по которой скрывался подарок Хагрида. При виде каменных подгоревших кексов он нервно хихикнул, явно не желая высказывать свои настоящие мысли о «большом друге» Гарри и его уме, а бедный эльф округлил свои глаза до предела и заголосил:
– Сэр Гарри, это прислал ваш враг! Тилли обязан наказать нахала!
– Это шутка. Розыгрыш, — проклиная все на свете, забормотал Поттер, покрываясь красными пятнами от смущения.
Драко не выдержал и, схватившись за живот, буквально согнулся пополам, давясь от смеха. А домовик покачал головой и заскулил:
– Это злые шутки, сэр Гарри. Тилли выбросит это.
– Прекрати. Это дело гостя, — перебил Малфой причитания эльфа.
Поттер невольно ощутил благодарность и сам этому удивился.
Чтобы загладить не слишком хорошую сцену, Драко вручил Гарри свой подарок. Это была книга, энциклопедия в богатом переплете, посвященная чарам. Под обложкой оказалась немного двусмысленная надпись: «Гарри от партнера, с надеждой на понимание. Драко». Поттер вспыхнул, вспомнив один из своих откровенных снов, и еще больше покраснел, когда блондин чмокнул его в щеку.
К счастью, тут в его комнату пришли старшие Малфои со своими подношениями. Нарцисса, проговорив: «Все женщины одинаковые», вручила Гарри зимнюю мантию. Люциус подарил, как и сын, книги. Одна тоже была энциклопедией, но по заклинаниям, а другая по трансфигурации.
«Гермиона выпадет в осадок, увидев у меня целую библиотеку», — подумал Гарри, просматривая их. На одной было написано: «Ученику от учителя». На другой: «С надеждой на сотрудничество». Витиеватая подпись и печать с гербом Малфоев. «Ну и рожа будет у Рона, когда он прочитает надписи», — была его очередная мысль, и он поклялся как можно дольше не показывать книги друзьям.
Вечером хозяева устроили обед в часть Гарри. Впервые в жизни пили за его здоровье и победу над Темным Лордом. Это было приятно и совсем неожиданно.

***

После дня рождения Поттера время помчалось еще стремительней. Сам Гарри чувствовал себя умнее и старше, так как редко выходил из себя по пустякам. Гнев у него ослабел, а ненависть к Малфою-младшему пропала. Даже вспоминая самые неприятные стычки со слизеринцем в школе, Поттер не находил ее. Было только одно раздражение. Да и то, гриффиндорец одергивал себя, вспоминая желчного Снейпа. Ему не улыбалось вести себя, как мастер зелий, лелея детские обиды.
Аппарация далась Гарри легко. Быть почти свободным ему очень нравилось, и он с нетерпением ждал, когда получит лицензию. Но это можно было сделать только в школе, да и то после совершеннолетия. Поэтому пока он перемещался по территории, прилегающей к замку, и они с Драко таким образом обследовали все ее закоулки.
Иногда Поттер ощущал чьи-то толчки в свое сознание, но пока не умел определять, кто их предпринимает, зато чувствовал, что научился держать постоянный блок. Ни разу в замке Гарри не приснился Волдеморт, будто тот остался на Тисовой аллее или даже канул в небытие.
Сам гриффиндорец не предпринимал попыток вторгнуться в чьи-то мысли. Нарцисса ему нравилась, Люциус вызывал уважение, а в голову Драко, Поттер не стремился, подспудно боясь прочитать мнение о себе и разочароваться, что не имеет взаимности.
По мере приближения сентября, слизеринец становился все тише. В его взгляде и без окклюменции явственно читалась паника. Ему хотелось вцепиться в рукав Поттера и умолять о защите, так как он сильно сомневался, что его бывшие телохранители станут относиться к нему, как прежде. Геройский поступок отца мог аукнуться в школе. Естественно, Драко этого не делал, хотя и боялся возвращения.
Напрягали Малфоя и отношения с Гарри. Почти за два летних месяца он привык видеть рядом гриффиндорца. Теперь у него щемило грудь в ожидание удара. Идиотская выходка, которую он сделал на свой день рождения, только усугубляла дело. Драко так и считал Гарри своим подарком, и терять такие ценные приобретения было нестерпимо больно.
Если бы он мог прочитать мысли гриффиндорца, то ему было бы гораздо спокойней. Для большинства слизеринцев после выходки отца Драко был предателем, а для гриффиндорцев все еще не стал своим, хотя и перешел вслед за Люциусом на сторону света. Гарри четко осознавал, что ему придется в Хогвартсе защищать блондина и от друзей, и от врагов. А странные сны о Драко лишь добавляли решимости в этом начинании. Именно поэтому перед отъездом он почти поклялся Нарциссе всеми силами оберегать ее сына. Но Драко не узнал об этом и продолжал паниковать.


Глава 6. Перетасовка


Небольшое пояснение: Частенько авторы фиков делают Забини то парнем, то девушкой, так как в переводе Росмэна пол прописан нечетко. В моем экземпляре такой участи подвергся Нотт (не исключаю, что это была обычная опечатка), превратившись из Теодора в Теодору. Я решила воспользоваться этой путаницей, и у меня Нотт — девушка, а Блейз — парень. Надеюсь, меня не закидают за это тухлыми помидорами их поклонники.

--------------------------------------

Дамблдор прислал Люциусу письмо, где разрешал подросткам аппарировать в Хогсмид, так как видел в поездке поездом большую опасность для обоих. Когда Гарри и Драко ранним утром появились на пороге школы, хмурый завхоз Филч одинаково зло глянул на них и спросил:
– Где это ваши вещички?
– Не ваше дело! — выпалили они хором и гордо продефилировали мимо.
Филч поморщился и велел им идти к директору.
Дамблдор посмотрел на подростков и улыбнулся, с удивлением заметив, насколько сплоченно они выглядят.
– Вас ждет тяжелый год, — после взаимных приветствий заговорил старый волшебник. — Но я принял некоторые меры для вашей безопасности. Вы теперь будете жить отдельно, в левой башне Хогвартса, где есть старые спальни. Кроме вас двоих в комнате будут еще два подростка из Рейвенкло и Хаффлпаффа. Вашими соседями по башне будут мальчики с четвертого, пятого и седьмого курса разных факультетов. Нечто подобное ждет и некоторых девочек, но в другом месте. Сегодня Драко придется посидеть за столом Гриффиндора, а завтра будет перетасовка учеников по совершенно новым правилам.
Дамблдор заметил, что они вздохнули с облегчением. «Идея сделать из них партнеров, была у меня правильной. Хорошо, что их ненависть уже угасла», — подумал он удовлетворенно и отпустил мальчиков.
Слова директора вызвали не только облегчение, как он думал. Последняя фраза заставила молодых людей заволноваться: как-то воспримет гриффиндорский стол присутствие Малфоя? Оставалось надеяться на их благородство.
Пользуясь тем, что Большой зал почти пустует, они быстро преодолели расстояние от дверей до стола и сели. Вскоре помещение начало заполняться учениками, но вокруг Драко и Гарри осталось достаточно пустого места, заставляя первого вздыхать от облегчения, а второго сердиться и ворчать:
– Чем мы лучше паршивых слизеринцев, если, прочитав статью, гриффиндорцы не могут сесть рядом с нами?
Особенно рассердило его появление друзей, которые, войдя в зал в хорошем настроение, нахмурились, увидев их, и сели как можно дальше. Если бы почти следом за ними не появились первокурсники, то магия Поттера грозила выйти из повиновения и устроить в Большом зале, как минимум, сквозняк.

***

Первокурсники выстроились перед преподавательским столом и показались Гарри очень маленькими и наивными. Он вспомнил свое распределение и страх оказаться на змеином факультете. «Неужели и эти дети уже через несколько дней будут друг друга ненавидеть только из-за принадлежности к определенному факультету? Как это неправильно! Не будь этой вражды, мы с Драко давно бы стали друзьями, и не было бы сегодняшнего положения вещей», — мелькнуло в его голове.
Однако размышления Поттера были прерваны песней шляпы, в последнем куплете которой он услышал отголосок своих дум:

«Сплотимся в едином порыве.
Жить врозь невозможно сейчас.
И хоть факультетов четыре,
Едиными станьте тотчас».

Началось распределение. Вскоре пустые места вокруг Гарри и Драко были заняты первокурсниками. Этим наивным крошкам не было дела до двух взрослых подростков, которые сидели, окруженные пустотой. Поттер почувствовал, что от этого с души свалился камень. Драко тоже расправил плечи, и его глаза приобрели голубой оттенок.
Дамблдор встал со своего места, призвал зал к тишине и начал свою речь:
– Поздравляю всех с началом учебного года! К сожалению, мы переживаем не лучшие времена. Перед грозящей угрозой надо принимать решительные и необычные меры. Так как магический мир почти находится в ситуации войны, наша школа решительно меняет политику. Первые три курса будут жить почти по старым правилам, впитывая в себя традиции Хогвартса. Остальные же курсы претерпят кардинальные перемены. Завтра, после завтрака, в Большом зале будут вывешены списки новых групп. Мы собираемся смешать четыре школьных факультета в нечто необычное. Курс каждого факультета будет поделен на несколько частей. Вместо факультетских параллелей будут созданы смешанные группы, в которые войдут представители всех четырех факультетов.
Соревнования факультетов с этого года и до момента окончания магического противостояния будет почти отменено, и как следствие, единой победы какого-то факультета. Вместо него появится подведение итогов и поздравление отдельных победителей.
Присвоение баллов тоже изменится. Младшие факультеты по-прежнему продолжат прославлять свои дома. Старшие начнут подчеркивать сплочение и взаимопонимание. Особо будут сниматься баллы за конфликты, вызванные той причиной, что ученики учатся на разных факультетах.
Старшие курсы ожидает и еще один эксперимент. На каждой параллели выбраны самые яркие представители курса от разных факультетов, так называемый костяк сплочения. Им предстоит не только сотрудничество с представителями других факультетов, но и совместное проживание, отдельно от основной массы учащихся.
По залу пронесся возмущенный ропот. Все загалдели и заговорили одновременно. Дамблдор спокойно выждал пару минут, потом поднял руку и строго произнес:
– Прошу не шуметь. Я понимаю, что сегодня вам многим кажется моя идея абсурдом. Но только сплоченной массой мы сможем противостоять Волдеморту.
От страшного имени в зале мгновенно повисла тишина. Директор воспользовался этим и закончил свою речь:
– Осталось сказать немного. Запретный лес по-прежнему под запретом. Список запрещенных игрушек и приколов Зонко и близнецов Уизли все могут прочитать у мистера Филча. У нас некоторые изменения в преподавательском составе. Марк Ридман, молодой, но подающий надежды, преподаватель, в этом году будет вести зелья, а Северус Снейп займет место преподавателя ЗОТИ.
Зал вновь зашумел. Драко шепнул Гарри на ухо: «Как тебе такой поворот?» Поттер только пожал плечами. С его точки зрения было без разницы, какой предмет будет вести Снейп. Он бы предпочел, чтобы этот гад просто исчез из его жизни.

***

Утром Гарри встал в отвратительном настроении: год начинался совсем не так, как бы ему хотелось. Вчера, в новой спальне, ему пришлось успокаивать сразу трех своих новых соседей. Кроме Драко, в комнате оказался Терри Бут из Рейвенкло и Джастин Финч-Флетчли из Хаффлпаффа. Мало того, что они устроили ссору между собой, так оба накинулись на Малфоя. Слизеринец огрызался и язвил, а Гарри пришлось их всех примирять. Это было невыносимо!
Поттеру еще никогда не приходилось быть миротворцем. Обычно он поступал более прямолинейно. Но, прожив лето с Люциусом, Гарри понял, что должен быть взрослей и мудрей. Малфой столько говорил об этом, что Поттер невольно впитал в себя эти слова.
– Терри, ты всегда же был умным, — сказал он Буту. — Нам с вами придется жить в одной комнате. Можно же не устраивать здесь войну? Мы уже не дети.
– Ты совершенно прав, — признал Терри, немного подумав.
Затем рейвенкловец подошел сначала к Джастину, затем к Драко и протянул им руку. Оба, поворчав для приличия, пожали ее, а затем обменялись рукопожатиями между собой и Гарри. Утром они почти мирно поздоровались и даже вместе дошли до Большого зала. Правда, едва переступив его порог, Терри и Джастин испарились, а все присутствовавшие в нем дружно уставились на странную парочку, состоящую из Гарри и Драко. Парни переглянулись, фыркнули и синхронно сложили руки на груди, всем видом показывая, что им наплевать на мнение окружающих.
Появление Рона и Гермионы только усугубило ситуацию. Как и вчера, друзья Гарри, увидев рядом с ним Драко, поджали губы и встали как можно дальше. Некоторое время он продолжал не шевелиться, окруженный вакуумом, но, чувствуя, как внутри закипает гнев, а полы мантии развеваются от ветра, устроенного его собирающейся бунтовать магией, схватил блондина за руку и сам пошел к ним.
– Никак я стал прокаженным, мои милые друзья? — ядовито осведомился Поттер. — Не понимаю, вы же оба предвидели такой расклад. Что же случилось?
– Гарри, мы… — залепетала Гермиона, косясь на надменное лицо Малфоя. — Я думала, все будет развиваться постепенно.
– Постепенно? Это как?.. Мне бы в слизеринской спальне отпилили сначала уши, а потом хвост. И тогда бы ты надо мной сжалилась, Грейнджер? — зашипел Драко.
В глазах Гермионы зажглась ненависть и раскаяние. Это было такое непередаваемое сочетание, что Гарри невольно ухмыльнулся.
– Да тебя, хорек, надо перепилить надвое, и то не жаль, — выпалил Рон, краснея, как рак.
– О-о, благородный гриффиндорец решил поучить меня добру и терпению, — язвительно протянул Драко.
Атмосфера вокруг накалялась. К их спору стали прислушиваться многие. Поттер встал перед дилеммой. Он не был готов драться, как волк, за Малфоя, но прекрасно понимал, что от его действий зависит очень многое, поэтому обнял блондина за плечи и заявил своему другу:
– Нравится тебе, Рон, или нет, но мы с Драко верим в объединение факультетов. Мы сделали свой выбор сознательно, по-взрослому. Заявление прессе Люциуса Малфоя ставит Драко вне законов его собственного факультета. Мы согласились на партнерство. Это не изменить. Погоди, вывесят списки и тебе станет не до нас.

***

В зале повисла тишина. Многие следили, что ответят Поттеру его друзья, и что еще он предпримет, обеспечивая поддержку и покровительство бывшему врагу, Малфою. Но тут на доске появились списки групп, и все, в самом деле, забыли об увиденной сцене и начали возмущаться собственной судьбой.
И было отчего. Так, курс Гарри Поттера был перетасован на четыре группы, в каждую из которых входили представители всех факультетов. Каждый человек в ней являлся чьим-то партнером, причем зачастую человек, ставший им, ранее был если не врагом, то почти незнакомцем.
Более того, Гарри, Рона и Гермиону раскидали по разным группам и их партнерами были бывшие слизеринцы. Уизли достался Блейз Забини, а Грейнджер — Пэнси Паркинсон. В группе Рона оказался еще и Грегори Гойл. Гарри повезло больше, и у них была только Теодора Нотт.
Рон, позабыв, что недавно нападал на друга, подбежал и крикнул:
– Ты это видел?! Нас вообще разбросали по группам. Да еще и партнеров дали, хоть вешайся! — И совершенно нелогично перешел на другую тему: — Я хотел спросить, где ты ночевал, Гарри? Тебя не было в гриффиндорской башне!
– Ты невнимательно слушал директора, — усмехнулся Поттер, радуясь, что рыжий позабыл проблему, вызванную появлением в его окружении Малфоя. — Он же говорил, что отселит некоторых представителей подальше от их факультетов.
– И что это значит? — не понял Рон.
– Это значит, что Гарри ночевал в новой спальне, где четыре мальчика с разных факультетов, — вставила Гермиона весьма нелюбезно.
– Ты-то откуда знаешь? — все еще не мог вспомнить приветственную речь директора Рон.
– Я тоже попала в «избранную группу», — съязвила Гермиона. — Моя новая соседка по комнате является моей партнершей. Это Паркинсон из Слизерина.
Она на минуту задумалась, а потом ехидно спросила Драко:
– Ну и как тебе спалось, Малфой, в окружении врагов, особенно, рядом с Гарри?
– Тепло и уютно. Гарри такой горячий. Жаль, ты не знаешь, — зло прошипел блондин.
– Перестань, Драко, — рявкнул на него Поттер, заливаясь краской и попросил подругу: — Не поддевай его. Он ядовитый.
– С каких это пор ты называешь Малфоя по имени? — неприветливо поинтересовался Рон, снова заводясь.
– Да хоть бы и с этих! — взорвался Гарри, почти теряя терпение.
Драко посмотрел на него изумленно. Если честно, он сомневался, будет ли Поттер называть его по имени в школе, а тем более защищать. Теперь ему было невероятно приятно. Поэтому он заставил себя сказать:
– Я обещал отцу, что переменю поведение, и готов звать твоих друзей по имени, Гарри, если ты этого хочешь.
Все трое гриффиндорцев уставились на него почти одинаково. Но в глазах Поттера, кроме удивления, мелькнули тепло и нежность, что вселяло в блондина уверенность, что все будет хорошо.
– Давайте договоримся, — обратился Гарри ко всем троим, желая примирить друзей и Драко. — Забудем о прошлом, перевернем лист и начнем отношения заново. Я не призываю вас немедленно пожимать руки или обращаться по имени, но постарайтесь сдерживаться, когда захотите унизить друг друга.
– Когда ты написал в письме, что изменился, я не поверила. Но теперь вижу, ты был абсолютно прав, — как-то неопределенно протянула Гермиона и уставилась на него.
– Да, я повзрослел за лето. Я понял, что беситься, топать ногами уже нельзя, и научился управлять своим гневом... почти научился, — постарался объясниться Гарри и завершил пожеланием: — Чего искренне советую и вам!
Он развернулся и быстро пошел от своих друзей, давая возможность поразмыслить. Драко поспешил за ним, размышляя, как сложатся их отношения с гриффиндорцем в дальнейшем. Пока все было слишком хорошо.

***

Последующие три недели превратились для Хогвартса в настоящий кошмар. Старшекурсником было не до Поттера с Малфоем. Почти все усиленно занимались притиркой со своими новыми партнерами и группами. Мальчишки и даже девчонки ходили по школе с разукрашенными синяками лицами. То тут, то там вспыхивали потасовки и драки. Учителя сбились с ног, орали и гневались. Постоянно были массовые взыскания и «разборы полетов» чуть ли на глазах у всей школы.
На этом фоне, в новой спальне Гарри была тишь и гладь. Переругавшись в первый вечер, его трое соседей научились мирно сосуществовать. Терри и Джастин, конечно, не превратились в закадычных друзей и оба косились на Драко, но решали проблемы с помощью обсуждений, а не драк, и все трое прислушивались к мнению гриффиндорца.
В Большом зале новая группа Поттера теперь сидела за отдельным столиком, так как факультетские столы укоротились, и за ними остались лишь младшие курсы. Гарри был очень доволен тем, что и они не конфликтовали. Единственный, кроме него, гриффиндорец в группе, Дин Томас, вполне спокойно относился к Малфою. А Дэвид Мун, бывший рейвенкловец, никогда не испытывал к нему неприязни, но и не преклонялся перед Поттером.
Две девушки были схожи характерами — не болтливые, скромные и не пытались навязываться. Поведение Ханны Аббот Гарри не удивляло. Ведь она была хаффлпаффкой, а вот Теодора Нотт, бывшая слизерника, раньше казалась ему надменной. Теперь же он вообще удивлялся, как такая тихая девушка оказалась на змеином факультете.
Гарри иногда тосковал по Рону. Ему не хватало общения с ним, но его рыжий друг усиленно занимался выяснением отношений с Блейзом. К тому же, расписание занятий было составлено таким образом, что встречались они только на чарах и истории магии, где присутствовал весь шестой курс одновременно.
Гермиона чаще забегала к Поттеру. Пошипев на Малфоя пару дней, она начала относиться к нему почти дружелюбно. Еще легче девушка сошлась с Пэнси. Они обе любили нумерологию, но до этого года не общались на занятиях. Теперь же начали обсуждать прошедший урок в спальне, и вскоре их разговоры вышли за эти рамки.
Приходя к Гарри, Гермиона с удовольствие рассказывала о новой подруге, вызывая своим трепом какую-то ревность у Драко. Из-за нее слизеринец иногда уходил от них в уголок и сидел, надувшись, как маленький мальчик, или, наоборот, нахально встревал в их общение и делал ехидные замечания. Поттер почти перестал обращать внимания на его яд, хотя и бросал укоряющие взгляды.

***

Новый преподаватель зелий Марк Ридман не слишком гармонировал с черным кабинетом. Ему было около двадцати пяти лет. Он был белокурым и голубоглазым, но знал зелья не хуже Снейпа, но, в отличие от него, брал на продвинутый курс учеников с оценками «Выше ожидаемого». Так что Поттер легко попал в его группу, даже без вмешательства директора.
Начал Ридман свое занятие с того, что попросил каждого встать и представиться. Когда очередь дошла до Малфоя и Поттера, то он отреагировал на них почти одинаково — долго тряс каждому руку, заглядывал в глаза и улыбался, напомнив профессора Локонса. На Гарри он смотрел почти подобострастно, а с Драко разговаривал так, как будто он уже стоит одной ногой в могиле. Это вызвало раздражение.
– Да… теперь я понимаю, что значит быть в твоей шкуре, — с ухмылкой прокомментировал поведение учителя Драко. — Чувствую себя экспонатом музея или жучком под микроскопом.
Поттер прыснул от смеха.
Однако на следующем уроке новый профессор повел себя нормально, и они расслабились.
Посвятив повторению пару занятий, Ридман понесся вперед, легко и быстро. Объяснял он доходчиво и понятно, и Гарри даже не приходилось переспрашивать порядок работы у Драко.
Он боялся, что ЗОТИ теперь превратиться в кошмар, но Снейп лишь фыркнул, увидев рядом Гарри и Драко, и совершенно по-новому начал относиться к гриффиндорцу. Теперь он перестал беспричинно злиться на него, сравнивать с погибшим отцом и снимать баллы за каждый чих.
Поттер решил, что профессор ведет себя так, потому что, наконец-то, добился должности, о которой мечтал очень долго. Да и покровительство Люциуса Малфоя сыграло свою роль — по крайней мере, так он думал. Поэтому незаметно ненависть к Снейпу прошла, а ее место заняло своеобразное уважение — профессор оказался первоклассным специалистом по ЗОТИ, что позволило изучать его так, как и следовало.
На других уроков никаких эксцессов не наблюдалось. Ни Флитвик, ни МакГонагалл, ни все другие профессора не поменяли своего отношения к Гарри и Драко. Они просто преподавали свои дисциплины и довольно справедливо выставляли баллы.
Расписание уроков тоже изменилось незначительно. К радости Поттера, исчезло Прорицание. Драко же несколько расстроился, узнав, что такая же участь постигла и его любимые руны. Зато оба не огорчились отсутствию Ухода за магическими существами.
Вне уроков отношения между Гарри и Драко были пока напряженными. Приехав в школу, они стали меньше разговаривать. Это происходило потому, что в спальне они себя чувствовали скованно, а в комнате отдыха, что была при новых спальнях, шли потасовки. Поэтому, забросив учебники, подростки спешили в библиотеку, где мадам Пинс не разрешала болтать.
Именно поэтому Гарри еще никогда не учился столь прилежно, как в начале шестого курса. Все, что им задавали на дом, они с Малфоем выполняли тем же вечером. К этому почти сводилось все их общение. Но оба надеялись, что вскоре они преодолеют этот кризис, и их отношения выйдут на новый виток, желательно более сердечный.

@темы: гарри/драко

---

Решила выложить одну довольно давно написанную Гарридраку от Аллеранс. Она ее мало где выкладывала, и название у фика необычное - какое-то слишком деловое. Зато оригинально.



Название: Новая политика школы
Автор: Аллеранс

Жанр: роман
Пейринг: ГП/ДМ
Рейтинг: PG-13
Тип: слеш
Размер: макси
Дисклаймер: Герои принадлежат Д.К. Роулинг.
Аннотация: Магическая война разгорается в полную силу. Чтобы сплотить учеников Хогвартса, Дамблдор решает перетасовать все факультеты. Что же из этого выйдет?
Комментарии: Не учтены последние две книги, ООС персонажей.
Статус: закончен.



Главы 1-3



Глава 1. Хуже не бывает


В окошко самой маленькой комнаты на Тисовой аллее, четыре, врывалось полуденное солнце и зной. Лето в этом году было жаркое. Снизу доносился скрипучий голос Петуньи, которая жаловалась, что ее клумбы завяли, а воду вновь приходится экономить. Букля чистила свои перышки, так как недавно вернулась с охоты. Гарри лениво лежал на своей узкой кровати, так как сегодня ему совсем не хотелось вставать.
С тех пор, как закончились экзамены на пятом курсе, прошло уже пару недель. Первые дни Поттер вовсе не выходил из комнаты. Когда дядя Вернон привез его домой и попытался что-то высказать, он достал свою палочку и предупредил:
– Мне все равно, выгонят меня за это из школы или нет, но если вы не закроете рот, я наложу на вас заклятье.
Эффект был потрясающий. Дядя затрясся, залепетал как мальчик и стал услужливо вежлив. Петунья, одернутая сдавленным криком мужа: «Будь с ним повежливей!», вспомнила, что она родственница и стала не без гордости показывать фотографии сына, который был в спортивном лагере. Гарри невольно присвистнул — Дадли невероятно похорошел. Оставшись массивным, он приобрел фигуру и мышцы, потому что всерьез увлекся боксом и сел на диету.
После такого бурного начала, родственники стали игнорировать Поттера и даже не звали его к столу. Гарри сам выходил, когда был голоден, бесцеремонно накладывал себе еду и молча ел. Тетя Петунья как-то попыталась приказать ему помыть посуду, но вновь достал палочку и сообщил:
– Я не собираюсь работать в вашем доме.
После этого он вымыл свою тарелку и под всхлипывания тети удалился наверх.
Грудь Гарри болела и ныла, а перед глазами мелькали сцены в Отделе Тайн. Он извелся, так как почти не спал. а когда засыпал, то ему снился крестный и его смерть в Министерстве. Еще Гарри снился Волдеморт: красные глаза-щелочки, змеиная кожа, звериный оскал. И смех, шипящий, довольный.

– Мальчишка! — ухмылялся Волдеморт. — Попался, как сосунок! Этот старый идиот Дамблдор ставит на этого недоумка, а я обвел Поттера вокруг пальца. Если бы мои нерадивые слуги были расторопней, я бы заполучил пророчество.
Гарри вскакивал посреди ночи, кричал.
Эти сны приходили к нему постоянно, с небольшими вариациями. Он и сам не знал, сны это или видения. Один раз ему приснилась Беллатриса Лестрейндж, которая смеялась ему в лицо. И следом он увидел, как она кричала под воздействием «Круцио», наложенного Волдемортом.
– Ты виновата не меньше Малфоя, что я не заполучил пророчество. Этот слюнтяй не в состоянии убить даже взрослого, а «Избранный» для него ребенок. Но ты… ты же могла пытать мальчишку! Ты могла, но занялась ерундой — сцепилась со своим никчемным кузеном, — шипел и брызгал слюной Волдеморт, и кричал: — КРУЦИО! КРУЦИО! КРУЦИО!

Гарри проснулся в шоке, когда понял, что с дрожью и радостью вторит Темному Лорду, и подумал с содроганием: «Боже мой! Неужели я такой же монстр? Ведь мне приятны ее страдания. Я их хотел». Его трясло как в лихорадке, и больше он в ту ночь не спал.
С тех пор этот сон повторялся дважды, и сегодня приснился снова. Поэтому Гарри лежал в кровати и не спешил одеваться. Он вспоминал, как чувствовал свое единение с Волдемортом.
Он испытывал это уже не один раз. Сначала, когда ему снились коридоры Министерства. Потом, когда он думал, что напал на мистера Уизли в образе змеи. Теперь же ему снились сны-видения, и он не хотел делиться ими ни с кем. Он ни за что не сознается, что ему легко и радостно от криков Беллатрисы Лестрейндж.

***

От долгого лежания и духоты у Гарри разболелась голова, поэтому нехотя встал, оделся и, спустившись на кухню, перекусил. Затем снова поднялся в свою комнату и только теперь заметил, что около клетки Букли лежит объемный сверток. «Это, наверное, письма от ребят», — обрадовался Гарри и собрался прочитать. Но в этот момент в окно влетела сова, которая держала в лапе пергамент с печатью Дамблдора. «Что-то случилось, — мелькнуло в голове подростка. — Иначе, зачем директору мне писать?»
Теперь перед ним была дилемма: что читать вперед? Махнув рукой, Поттер предпочел вскрыть толстый сверток от друзей. Из него выпал «Ежедневный пророк» и письмо. «Как они угадали, что я хочу почитать прессу?» — удивился Гарри и схватил именно газету. На первой же полосе была неприятная статья, заставившая его нахмуриться:

«СЕНСАЦИЯ В МИНИСТЕРСТВЕ МАГИИ
Всем известно, что этой весной на Министерство Магии было совершено нападение Упивающихся смертью. Там даже появился «Тот, кого нельзя называть». Это подтвердил Корнелиус Фадж, бывший Министр Магии.
Среди Упивающихся был арестован один из самых богатых и влиятельных магов Великобритании, чистокровный волшебник и аристократ Люциус Малфой. Это вызвало шок и недоумение в определенных кругах. Тем более что Авроры, как ни пытались, не смогли, после его ареста, проникнуть в замок Малфоев, чтобы произвести обыск.
И вот, буквально на днях, Люциус Малфой был выпущен из Азкабана с формулировкой, которая всех потрясла. Я не говорю о тех, кто верил в виновность чистокровного волшебника. Я имею в виду тех, кто был на его стороне, считая невиновным. Потому что поводом для освобождения аристократа послужила, по заявлению Авроров, «ценная информация, которую, взамен свободы, предоставил мистер Малфой».
Наш корреспондент был приятно удивлен, когда Малфой сам связался с ним вчера вечером, чтобы дать эксклюзивное интервью. Приводим его дословно:
Корр.: Скажите откровенно, вы являлись приверженцем Сами-знаете-кого?
Л.М.: С прискорбием должен признаться, да, я был его сторонником до его исчезновения почти пятнадцать лет назад.
Корр.: В прошлом году Тот-кого-нельзя-называть возродился. Тогда магический мир не поверил Гарри Поттеру, Мальчику, который выжил. А вы… вы видели возрождение?
Л.М.: Увы! Стыдно признаться, я был там. У меня же метка. Вот, смотрите (мистер Малфой закатал левый рукав и показал ошеломленному корреспонденту свою татуировку). Я почувствовал призыв и побоялся не реагировать. а разве вы бы не испугались?
Корр.: Да, я бы испугался. Что же вы предприняли?
Л.М.: Ничего. Я покорился неизбежности. У меня семья, наследник…
Корр.: Вас арестовали в Отделе Тайн. Что вы там делали?
Л.М.: Нас туда послал Темный Лорд. Мне надо было кое-что забрать у мистера Поттера. Но… он подросток. Я не могу причинять боль ровесникам своего сына. По-хорошему, естественно, Золотой Мальчик мне ничего не отдал. Впрочем, для меня такой исход был очевиден еще до начала операции.
Корр.: Скажите, я, может, задаю некорректный вопрос, почему вы не аппарировали из здания Министерства, когда поняли, что проигрываете?
Л.М.: Видите ли, все было так внезапно. Авроры появились и наложили чары, чтобы никто не мог аппарировать. Из нападавших на Отдел Тайн, только двоим, удалось скрыться: Темному Лорду и Беллатрисе Лестрейндж, которую он прихватил с собой.
Корр.: Еще один нескромный вопрос. Почему вас освободили? Это деньги?
Л.М. (возмущенно): Нет, я не давал взяток! Это унижает достоинство Авроров. Неужели вы не понимаете?!
Корр.: Простите, я вовсе не собирался унижать достоинство Авроров. Я имел в виду, что у вас были адвокаты, которые могли бы добиться другого исхода дела, нежели арест.
Л.М.: Ни одному адвокату не удалось бы вытащить последователя Вы-знаете-кого из тюрьмы, который участвовал в нападении на Отдел Тайн в Министерстве Магии.
Корр.: Как же, в таком случае, выпустили вас?!
Л.М.: Я согласился на сотрудничество с Авроратом и снабдил их достаточно ценной информацией, чтобы меня освободили. Более того, я предложил свою помощь Альбусу Дамблдору, директору Хогвартса, и он согласился ее принять.
Корр.: Теперь вы не боитесь за себя и свою семью? Вы же фактически открыто выступаете против Сами-знаете-кого.
Л.М.: Думаю, что Темный Лорд не станет преследовать ни меня, ни мою семью. Я — довольно влиятельный и сильный маг, и он уважает меня. Мой замок недоступен, тем более теперь. Что же касается моего сына Драко, то мальчика возьмет под свою опеку директор Хогвартса. Он будет обучать его наравне с Гарри Поттером. Насколько мне известно, в новом учебном году будет резко изменена политика школы.
Корр.: О-о, это интересно… Не могли бы вы рассказать подробней?
Л.М.: Должен вас огорчить, нет. Не в моей компетенции отвечать на подобные вопросы. Это прерогатива директора Хогвартса Альбуса Дамблдора.
Корр.: Последний вопрос. У вас были разногласия с ним. Вы даже пытались его снять с поста директора. Как же обстоят дела теперь?
Л.М.: Странный вопрос! Я, по-моему, четко сказал, что предложил ему свою помощь, поддержку и сотрудничество. Мы затронули ряд вопросов, и пришли к соглашению. Больше мне добавить нечего.

Как видите, Люциус Малфой, чистокровный, богатый маг, не побоялся пойти против Темного Лорда. Честно говоря, вся общественность восхищается этим смелым джентльменом!»

***

Гарри бросил газету и в раздражении заорал благим матом:
– Лицемер! Ублюдок! Чертова семейка! Приеду в школу, убью этого белобрысого хорька.
Он так разбушевался, что вещи в комнате стали подпрыгивать и подрагивать — это явно был выброс его неконтролируемой магической силы. «Еще немного, и я он разнесу дом Дурслей», — мелькнуло в его голове, и Гарри постарался расслабиться, досчитал до десяти и взял себя в руки. Магия успокоилась. «Нехорошо так выходить из себя, — решил он. — Тем более из-за Малфоев».
Чтобы отвлечься, Гарри распечатал письмо от друзей. Его повеселило, что, хотя оно и было одно, Рон и Гермиона писали в нем по-отдельности. Это хорошо характеризовало тот факт, что они вечно спорили по пустякам.
– Вот упрямцы! — улыбнулся Гарри. — Никак не могут осознать, что любят друг друга!
Поразмышляв немного, долго ли продлились взаимоотношения Рона и Гермионы, если бы они стали встречаться, и, не придя ни к какому выводу, он углубился в чтение.
Первым шло послание от Рона:

«Гарри, дружище!
Не позволяй себе выходить из себя от этой статейки! Это Гермиона, будь она неладна, придумала послать ее тебе. «Гарри должен знать, как обстоят дела», — заявила она своим самым непререкаемым тоном. Ты знаешь, я не выношу, когда она так вещает. Но разве я могу спорить с ней без тебя? Увы и ах, нет!
Надеюсь, тебе вскоре разрешат уехать от Дурслей, и мы встретим твой день рождения в Норе. Признаюсь, мы тут уже начали готовиться к нему. Тебя ждут приятные сюрпризы и розыгрыши близнецов.
Единственно, что тебя смутит, я думаю, это моя мама — она наверняка будет тебя усиленно жалеть. Я, признаюсь, вижу, что тебя немного коробит от ее опеки. Прошу, не обижайся на нее! Моя мама такая, какая есть: добрая, но немного приставучая. Но, помни, что она любит тебя как сына.
Жду тебя с нетерпением. Мне надо с тобой о многом поболтать. Рон.

Далее был текст, написанный рукой Гермионы:

Гарри, милый!
Я знаю, как тебя расстроил тот факт, что Люциуса Малфоя освободили из Азкабана. Но что поделать! Этот скользкий змей вывернулся, как всегда. Хотя, только не сердись, я нахожусь под впечатлением от его поступка. Что ни говори, но такие заявления — смелый шаг. Может, его даже стоит уважать за это. Теперь я не уверена, что ответ на этот вопрос категорическое «нет». Подумай!.. Я ничего не навязываю, зная твою ненависть к Драко Малфою.
Меня немного встревожили слова о новой политике школы. Подозреваю, что директор захочет навязать нам дружбу со слизеринцами. У меня вообще какие-то ужасные предчувствия, что тебя заставят сотрудничать с Малфоем-младшим. Понимаю, это ужасно. Но будь готов! Зная твой характер, не удивлюсь, если ты разнесешь, от такого предложения, пол школы.
Поговорим при встрече. Целую. Гермиона».

Прочитав письмо, Поттер вскочил и принялся бегать по комнате. Да… Его проницательная подруга была права. Это вполне вписывалось в характер Дамблдора. Он умел заставить врагов примиряться. Примеры так и стояли перед глазами Гарри. Крестный, который ненавидел Снейпа с взаимностью от обратной стороны, общался и даже пожимал руку своему злейшему врагу. Мастер зелий, ненавидя Гарри всеми фибрами своей черной души, занимался с учеником окклюменцией. Не залезь Поттер в думоотвод Снейпа, их занятия бы продолжались весь год, даже несмотря на действия Амбридж.
– Черт! Не удивлюсь, если меня сделают партнером Малфоя на всех занятиях, — сказал Гарри вслух и чуть снова не вышел из себя. — Да… чувствую, что начинаю ненавидеть момент возвращения в Хогвартс в этом году.

***

Прочитав письма друзей, Гарри уже совсем не хотел разворачивать послание Дамблдора. как оказалось, дурные предчувствия его не обманули. Содержание письма вызвало такой шок, что Поттер вновь ощутил прилив магии. Мебель и стекла затряслись. Дверцу со шкафа сорвало, а стекло на окне разлетелось мелкими осколками. Он долго не приходил в себя и злился. Снизу неслись встревоженные вопли Дурслей. Тетя Петунья кричала, что разбился ее любимый китайский сервиз, и потрескалась вся посуда в серванте. Дядя грозился выгнать Гарри на улицу, невзирая на приказ Дамблдора, этого не делать.
Но Гарри это нисколько не волновало. Его бесило и трясло от послания директора. Он долго бегал по комнате, чуть не выдрал себе скальп и вообще был крайне недоволен. Наконец, он взял себя в руки и, глубоко вздохнув, перечитал бред, присланный Дамблдором, искренне надеясь, что у него просто поехала крыша, и все только примерещилось. Но, нет, в письме было то, что он уже видел:

«Дорогой Гарри!
Пойми меня правильно. Дела складываются ужасно. Я постараюсь объяснить свое решение, прежде чем выскажу его.
После нападения на Отдел Тайн, Волдеморт сильно разозлился. И это мягко сказано! Он уже нанес несколько ударов по магам и маглам. Я знаю, что ты не читаешь «Ежедневный пророк», поэтому приведу несколько случаев, о которых писали. Убита Амелия Сьюзен Боунс, Глава Отдела Обеспечения Магического Правопорядка, ты ее, наверное, помнишь, и еще несколько членов Визингамота. Убит Корнелиус Фадж, хоть его и сняли с должности Министра магии. Отряды Авроров понесли значительные потери. Были взрывы и массовая гибель маглов.
Поэтому, когда Люциус Малфой предложил выдать имена, лаборатории и явки Упивающихся смертью, его тут же отпустили. Но он не остановился на достигнутом. Мистер Малфой пришел ко мне, и мы имели с ним продолжительную беседу. То, что он мне предложил, я не смог отвергнуть. Это было просто очень к месту и времени.
Твой дом, Гарри, стал не слишком надежен.
Сознаюсь, за тобой постоянно следят члены Ордена Феникса. Это просто замечательно, что ты сидишь в комнате и не гуляешь. Но, милый мальчик, нельзя провести взаперти все лето! Ты потеряешь спортивную форму, будешь больным и хилым. На это у тебя нет права — ты единственный, кто может остановить Волдеморта. Я, конечно, буду рядом, но у тебя главная роль в этой пьесе.
Я, сознаюсь, тоже наблюдаю за тобой ментально. Могу тебя огорчить, что сны, которые ты постоянно видишь, — это видения из головы Реддла. Ты можешь ночью проникать в его сознание. Еще хорошо, что ты не видишь всех его задумок и планов. Ты еще слишком юн, это могло бы свести тебя с ума. Мне иногда тоже удается проникнуть в голову Тома, поэтому я знаю, что говорю.
В связи с этим, тебе необходимо учиться окклюменции. Моя ошибка, что ты занимался ею с профессором Снейпом. Я его считал взрослым человеком, но он ведет себя, по отношению к тебе, как подросток. Но научиться закрывать сознание тебе необходимо. Поверь, как только Волдеморт немного успокоится, он снова начнет воздействие на тебя, Гарри. Он узнает, кто тебе дорог, и начнет им мстить.
Из-за угрозы нападения Упивающихся смертью, я не могу тебе позволить этим летом быть в Норе. Я, с помощью Авроров, усилил защиту дома Уизли. Они могут гулять в саду и спокойно спать. Но… если там появишься ты, то вокруг закипит бой, и наши люди будут гибнуть, наравне с Упивающимися. Ты же этого не хочешь, не правда ли?
Я знаю, ты еще не получил результаты СОВ. Думаю, что это произойдет на следующей неделе. Могу тебя огорчить заранее, по зельям у тебя не «превосходно». Но тебе обязательно надо их изучать далее. Поэтому летом тебе необходимо заниматься ими, причем с хорошим наставником, заметь. Не думаю, что ты и профессор Снейп сможете преодолеть неприязнь друг к другу.
Еще, на тебя, Гарри, может быть устроена настоящая охота. Я не пугаю, а просто решил, что уже достаточно считать тебя ребенком. Я и так наделал много ошибок.
Тебе надо знать приемы обороны, боевые заклинания и приемы маскировки. Все это опять-таки требует учителя. Не думаю, что ты бы согласился бы жить в здании Министерства Магии под неусыпным надзором Авроров и заниматься с ними. И, я повторяюсь, тебе необходимо гулять, плавать, летать на метле и бегать.
По-моему, мои доводы более чем убедительны. Мое решение таково. Остаток лета ты проведешь в родовом замке Малфоев. Люциус Малфой будет тебя учить. Также у них замечательный парк и бассейн, а для компании — сын твоего возраста. Надеюсь, что ты не станешь вести себя неразумно.
Я не призываю тебя подружиться с Драко. Но сотрудничать и мирно сосуществовать вам обоим необходимо. Вы могли бы побороться без драки и полетать наперегонки. Знай, что в школе вы будете партнерами на всех предметах. Драко очень перспективный маг. Он не уступает тебе почти ни в чем, и даже превосходит в некоторых предметах. Вместе вы станете сильными магами-партнерами, гораздо сильнее, чем по отдельности.
В заключении, прошу не сообщать своим друзьям, куда ты поедешь. Твое сближение с Малфоями должно быть в секрете.
И еще, я отношусь к тебе как к взрослому. Не разочаруй меня, Гарри! Призываю, будь терпимей.
Твой искренний друг и учитель, Альбус Дамблдор».

Гарри схватил себя за голову, застонал и повалился на кровать. «Вот и меня загнали в угол», — затравленно подумал он.


Глава 2. Ультиматум отца


Провалявшись в больнице «Святого Мунго» весь остаток июня, где снимали с него магию, наложенную друзьями Поттера, Драко Малфой был привезен домой в последний день месяца очень веселой мамой. Она делала загадочное лицо и обещала сыну «большой сюрприз». Всю дорогу, которую они проделали на магической машине, так как целитель разрешил только такой способ передвижения, он пытался выведать у матери, что она затеяла.
Драко обожал свою маму. Она была тактична, весела и умела его выслушать. Они по-настоящему дружили. Он не стеснялся рассказывать ей почти обо всем, замалчивая только какие-то личные ощущения, необычные желания и сны. И всегда получал одобрение и утешение.
Но иногда фантазию Нарциссы заклинивало. Так, она довольно всерьез рассматривала возможность его брака с Пэнси Паркинсон. Девушка, конечно, похорошела после памятного бала на четвертом курсе, когда выглядела в своем кружевном платье, как корова в балетной пачке. Но ее характер только испортился. Она бегала за ним как собачонка и была готова выполнить любые его желания. При этом ревновала Драко даже к доспехам и вела себя так, будто они уже были женаты.
Он же, осознав, что девушки его вообще не волнуют, не знал, как отделаться от Пэнси, не разругавшись в пух и прах. Сидя в машине, Драко боялся, что мать пригласила ее в замок, и ему, вместо спокойного отдыха, придется сделать это. Но, войдя в гостиную, он буквально застыл на пороге от переполнившего его восторга. Посреди комнаты стоял его обожаемый отец, подтянутый, улыбающийся и свободный.
– Отец, тебя выпустили?! — кинулся к нему на шею как маленький Драко. — Я так соскучился. С тобой все в порядке?
– Я тоже рад нашей встрече и соскучился, сын, но ты не в том возрасте, чтобы так явно проявлять свои эмоции, — чуть укоризненно сказал Люциус.
Однако он не отстранил его от себя, а глаза продолжали улыбаться, и Драко понял, что отец не сердится.
Два последующих дня были радостными. Отец проводил с ним много времени. Они обсуждали дела в магическом мире, катались на лошадях, фехтовали и обедали всей семьей. Видя умиротворенное лицо отца и радостную мать, Драко считал себя самым счастливым человеком. Но потом веселье закончилось.

***

На третий день Люциус вызвал Драко в свой кабинет, заставив внутренне напрячься. Дело в том, что отец так делал тогда, когда был недоволен сыном или собирался сообщить нечто, кардинально меняющее его дальнейшую жизнь. Последний раз Драко был в кабинете прошлой зимой. Тогда его снова отчитывали за неудачи в учебе и за отношения с Поттером.
По первому вопросу сейчас у Люциуса не должно было быть недовольства. Хотя Драко и не знал окончательные результаты по СОВ, но был уверен, что сдал все на «превосходно» и в кои-то веки обошел Грейнджер, получившую за руны «выше ожидаемого» — он слышал это.
Что же касается второго пункта, то все было гораздо сложнее. Отец часто призывал сына быть гибче с гриффиндорцем и не задевать его, мотивируя тем, что Поттер вполне может победить Темного Лорда. Особенно это усилилось после четвертого курса, когда Волдеморт возродился. «На кладбище, еще чуть-чуть, и это у него получилось бы. А ведь Поттеру тогда и пятнадцати не было», — вспоминал Люциус.
Но не задирать Поттера было для Драко почти невозможно. Если в начале учебы он просто хотел превзойти его в квиддиче и в учебе (последнее оказалось несложным, а первое пока невыполнимым), то сейчас к этому добавилось кое-что еще.
Лохматый гриффиндорец начал сниться Драко ночами, причем в таких откровенных фантазиях, что каждая встреча с ним в реальности заставляла краснеть. А чтобы этого не делать, он пытался вывести Поттера из равновесия, что прекрасно ему удавалось. Если же вспомнить происшествие в поезде, то у Драко был серьезный повод волноваться предстоящей беседы в кабинете отца.
Однако Люциус начал разговор совершенно не с этой темы:
– Утром я был в Хогвартсе, разговаривал с вашим директором, а ближе к вечеру в замок прибудут журналисты, чтобы взять у меня интервью. Я хочу поведать им о своих ближайших планах. Так как они тебя тоже касаются, то я решил рассказать их заранее.
– Это как-то связано с тем, что ты попал в Азкабан? — поддавшись интуиции, поинтересовался Драко.
– Напрямую. Посидев там, я решил порвать с Темным Лордом окончательно.
– Отец, он убьет и тебя, и нас! — воскликнул Драко в ужасе.
– Не паникуй заранее. Я укрепил защиту замка, заручился поддержкой Дамблдора. Да и Темный Лорд не глупец. Он не будет убивать аристократов, подобных мне.
– Но просить помощи у Дамблдора… Отец, ты же всегда ругал нашего директора за любовь к грязнокровкам и за наивность.
– Это не умаляет его магической силы. Происшествие в Отделе Тайн еще раз показало мне, насколько сильным магом станет Поттер, когда войдет в полную силу. Я видел их поединок. Темный Лорд превратился в змею и обвил Поттера кольцами, вошел в его разум и почти полностью овладел его телом. И, представь, этот мальчик сумел прогнать его! Нет, сын, теперь я уверен, что в будущей схватке выиграет именно Поттер.
Слушая это, Драко испытывал двоякие чувства: досаду, что отец так восхищается Поттером, и гордость за гриффиндорца.

***

Так как свое ближайшее будущее волновало Драко гораздо сильней, он поинтересовался:
– И до чего же вы договорились с директором?
– Он настаивает, чтобы вы были с Поттером партнерами в школе, так как у вас магическая взаимодополняемость. Этого же хотел и я, еще до разговора с ним. Так что, Драко, тебе придется пересмотреть все свое поведение относительно Гарри, — непререкаемым тоном сообщил отец, называя гриффиндорца по имени.
– НЕТ! — завопил не своим голосом сын. — Я… мы… он убьет меня!
– Не будь дураком! — отрезал Люциус. — Ваше партнерство лучше всего реабилитирует нашу семью в будущем, и повысит твой магический потенциал. Я ни собираюсь ничего менять, да и директор тоже. К началу учебного года у тебя будет время свыкнуться с мыслью, что Золотой мальчик теперь должен стать твоей тенью.
– Тенью?.. Какой тенью, отец?! Тебе мама не говорила, в каком виде я прибыл из школы?
– Говорила! Честно скажу, будь я более крут с тобой, я бы тебя выпорол или посадил на хлеб и воду в подземелье, за твои выходки. Сколько раз я говорил тебе, как ты должен вести себя с Поттером? Сотню? Две?.. Тебе все как об стенку горох! Что было в одиннадцать, то и теперь. Еще и хуже! — повысил свой голос Малфой-старший, не сдержав раздражение.
– Он же первый начал!
– Что за детский лепет?! Когда это было? Руку ему, видите ли, не пожали, в квиддич обыграли… Уймись, иначе я запру тебя в подвале! Хотя нет, я отправлю тебя во Францию к тетушкам. Они будут тебя лелеять, нежить и сюсюкаться.
– Только не это, пожалуйста! — взмолился Драко.
Французская родня была престарелой и ужасно сентиментальной. Драко выворачивало наизнанку от их поцелуев, манерных слов и нарядов с кружевами. Они до сих пор придерживались моды неизвестно какого века, когда мужчины носили жабо и трико, и требовали от всех такой одежды. Когда ему в двенадцать надели нечто похожее, он стал как девчонка. Это было ужасно!
– Только не это? — хмыкнул Люциус. — И ты уже готов подумать над предложением Дамблдора?
Драко поспешно закивал в знак согласия. В конце концов, партнерство с Поттером может оказаться не таким кошмаром, как ему представляется. Ну, будут они работать в паре на занятиях, посидят в библиотеке... Что в этом страшного? До Хогвартса еще почти два месяца, и его наваждение может за это время пройти.

***

– Ты решил стать взрослым? — недоверчиво спросил отец. — Что же, есть прекрасная возможность проверить это. Дело в том, что я предложил Дамблдору свою помощь в качестве наставника Поттера, и он был только рад. Я прекрасно осведомлен, что у твоего будущего партнера много пробелов в боевой магии и зельях. Через шрам он связан с Темным Лордом, а, следовательно, его надо учить окклюменции…
– Я не понимаю, почему ты мне это рассказываешь? — перебил его Драко, находясь в напряжении. — Или я должен буду подталкивать Поттера к выполнению заданий?
– Смотрю, ты совсем распустился за такой короткий срок. Забыл, что я не выношу, когда меня перебивают?
Драко понял, что рассердил отца и тот находится на грани. Конечно, Люциус никогда не применял телесных наказаний к нему, но умел заставить себя слушаться и уважать.
– Прости, — потупился сын. — Я просто нервничаю.
– Учись владеть собой. Тебе понадобится выдержка, — все еще недовольным тоном сообщил отец.
Фраза не понравилась Драко, но он лишь кивнул.
– На днях Гарри Поттер прибудет в замок, и вам предстоит жить и заниматься вместе.
Представив Поттера, разметавшегося на соседней кровати или выходящего в одних плавках из бассейна, Драко задохнулся. Это было за гранью его выдержки!
– ЧТО?! — выкрикнул он, забывая об угрозе отца и о своем решении смириться. — Ты можешь учить его чему угодно, и где угодно. Но не вмешивай меня в свои безумные идеи!
– АХ, ТЫ ТАК! — в свою очередь вышел из себя отец. — Иди в свою комнату и не выходи оттуда, пока не смиришься! При этом знай, что я, назло тебе, привезу Поттера уже завтра. Но, если ты передумаешь, поменяешь свое решение, то я обещаю, что твой день рождения, мы встретим без него. Если же ты до конца лета не выйдешь из комнаты, то пеняй на себя. Я оставлю тебя без гроша, а в школе вас все равно сделают партнерами!
Люциус замолк, не обращая внимания на блестящие в глазах сына слезы бессилия и гнева, а затем махнул рукой.
– Иди и подумай, стоит ли пестовать детское упрямство, угрожая этим обеспеченному будущему. Или тебе не дает спать доля нищих Уизли? А, может, ты наивно думаешь, что Темный Лорд примет тебя с распростертыми объятьями и сделает равным себе? Нет, мой дорогой. Он убьет тебя хотя бы назло мне. Да и вообще, этому спятившему монстру нужны только жалкие рабы!

***

Оставшись в своей спальне, Драко дал волю гневу, безжалостно разгромив ее. Это отняло много сил, физических и магических, заставив задуматься над словами отца. Идти против воли Люциуса, сбежать из дома... И что это даст? Быть убитым, истязаемым или нищим, не входило в ближайшие планы Слизеринского принца, как его прозвали девчонки.
Остается один вариант — смириться. Но во что превратиться жизнь Драко в собственном доме с приездом Поттера? Гриффиндорец будет маячить перед глазами, бередить душу, заставляя нервничать. Драко с удовольствием бы набил ему морду, но отец наверняка не позволит им драться, приставив эльфов.
А что, это не так и плохо. Домовики начнут выворачиваться наизнанку, пытаясь угодить подопечным, будут валяться в ногах и применять свою магию. Это, безусловно, не понравится Поттеру. Если же к этому добавить еще один фактор — заставить Поттера испытывать смятение чувств. Не ненавидеть его, не бить, а тонко флиртовать? Да, это может вывести брюнета из равновесия и вызовет его растерянность. Определенно, это будет весело!
И не стоит тянуть с приездом Поттера. Наоборот, надо поторопить отца и сделать себе на день рождения необычный подарок. Драко представил, как раскрасневшийся от неловкости Поттер сидит за их столом, неумело пользуясь приборами, и рассмеялся. Мать наверняка будет тайком нюхать соль, а отец закатывать глаза.
Еще стоит вспомнить, что гриффиндорцу придется поздравлять Драко с днем рождения, что-то специально покупать, вручать… С его косноязычием и отсутствием вкуса, это должно быть забавным. Он на славу повеселится, а Поттер будет готов провалиться под землю.
«А вечером, если распылить в воздухе определенные зелья, я смогу исполнить хоть часть своих фантазий. И пусть он будет одурманен и воспримет все как морок, но это выбьет его из колеи и, может, заставит задуматься обо мне», — окончательно размечтался Драко и, приведя себя в порядок, пошел мириться с отцом.
– Ты еще не раз пожалеешь, что так поступил со мной! Поттер навечно сроднится с красной гриффиндорской расцветкой на своем лице, а ты даже не сможешь придраться ко мне. Ведь я буду всего лишь исполнять твое приказание — мирно общаться с ним, — злорадно пробурчал он, прежде чем открыть дверь отцовского кабинета.


Глава 3. Переезд


После прочтения письма Дамблдора все мысли Гарри вертелись вокруг Драко Малфоя. Это и не удивительно, так как он собирался ехать к нему в замок. Даже тоска по крестному ушла на второй план. «Мы не доживем до конца лета, поубивая друг друга», — мрачно думал он. — Пора писать завещание». Конечно, в этом была доля мрачной шутки, но беспокойство никак не хотело оставлять его.
Желая излить душу хоть частично, Гарри написал Рону и Гермионе:

«Меня не будет в Норе этим летом. Дамблдор считает, что я представляю угрозу для семьи Уизли — если я приеду, то там начнутся заварушки с Пожирателями, могут появиться жертвы и т.д. Поэтому он решил весьма оригинально спрятать меня — на мой взгляд, с угрозой для моей жизни.
Это, конечно, преувеличение, но я плохо представляю себе, как смогу там существовать. Не спрашивайте, где. Все равно не отвечу — старый пройдоха по какой-то причине не разрешил сообщать.
По рассказам, меня там будут учить ЗОТИ, зельям и другой мути. Но, боюсь, преподаватель не добьется результата — кто-нибудь из нас свихнется или заавадит оппонента. Это не Снейп, но не намного лучше. Меня наверняка ждут презрительные взгляды и язвительные комментарии. Но спорить с Дамблдором бесполезно.
Не знаю, что еще вам написать… Откровенно хочется ругаться матом. Послать сову сами вы не сможете. Поэтому перед днем рождения ждите Буклю (это я завуалировано напрашиваюсь на подарки).
Гарри, Мальчик, который может кого-нибудь удушить».

Но, если не кривить душой, Гарри не слишком хотелось ехать в Нору этим летом. Он искренне боялся, что Молли, Рон и Гермиона будут слишком жалеть его после потери крестного, начнут опекать и заискивающе заглядывать в глаза. Он, хоть и считал их почти родными, но жалости к себе не выносил. Да и к вечным розыгрышам близнецов был пока морально не готов — слишком мало времени прошло после смерти Сириуса, чтобы бездумно веселиться.
Поэтому поездка в дом Малфоев, где его вряд ли будут жалеть и считать за ребенка, была, как ни странно, лучшим вариантом. Конечно, придется приноравливаться к надменному характеру Люциуса, все время думать об этикете и, самое главное, как-то общаться с Драко без постоянных драк. Вот если бы еще перестать думать о белобрысом… Но это было проблематично, особенно в связи с поездкой в Малфой-менор.

***

Утром четвертого июля к Гарри прилетела сова, сообщающая, что за ним сегодня приедут. Представить себе Люциуса, терпеливо ожидающим в прихожей Дурслей, он не мог. Поэтому, боясь, что мужчина может появиться в любую минуту, Гарри заметался по комнате, собирая вещи. Затем перемерил несколько брюк и рубашек и отгладил мантию — ему не хотелось услышать что-нибудь нелицеприятное по поводу своего внешнего вида при родственниках.
Через пару часов он сидел как на иголках и прислушивался к каждому шороху. Но все пока было как обычно: Петунья готовила в кухне обед, Дадли играл с компьютерной приставкой в своей комнате, за окном туда-сюда ездил на своем мопеде один из приятелей кузена. Затем все стихло.
Еще через полчаса мотоцикл затормозил у дома Дурслей и следом раздался звонок — видимо, Гордон решил позвать Дадли гулять. Петунья, которая не слишком его любила, сначала была как всегда нелюбезна, но спустя пару минут засмеялась и пригласила гостя в дом. «Странно, что Гордону удалось ее рассмешить, — мелькнуло в голове у Гарри. — Она же его не переваривает».
Но, так или иначе, снизу продолжал слышаться приветливый разговор, прерываемый смехом тети. Затем ее каблуки застучали по лесенке и вскоре, к его удивлению, раздался стук в дверь.
– За тобой там приехали, — все еще со следами улыбки на лице сообщила тетя. — Если бы ты говорил нам, какие у тебя друзья в твоей идиотской школе, может, я бы относилась к тебе иначе.
Гарри уставился на нее: «Что она имеет в виду? Не может же она так отзываться о Люциусе Малфое? И вообще, что-то она слишком дружелюбно выглядит».
– Что сидишь, как истукан? — вывел его из прострации довольно знакомый окрик Петуньи. — Твой друг сказал, что вам долго ехать. Бери свои вещи и выметайся!
Решив не злить ее, Гарри подхватил свои вещи, и поспешил вниз, но застыл на последней ступеньке лестницы от неожиданности. Посреди прихожей в джинсах и серой футболке, как обычный магл с соседней улицы, стоял Драко Малфой.
Гарри попятился назад и получил существенный тычок в спину от тети Петуньи. Привлеченный небольшим шумом, слизеринец повернулся, улыбнулся во все свои тридцать два зуба и кинулся к нему на грудь:
– Гарри, друг, как я рад тебя видеть! Ты уже собрал вещи? Мы все тебя так ждем!
– Со… собрал, — дрогнувшим голосом ответил Поттер, впадая в ступор.
– Выпейте чайку на дорожку, Дрейк! — буквально проворковала тетя, как-то чудно называя Малфоя.
– Что вы, что вы! — медовым голосом ответил ей Драко. — Дорога длинная, а уже вечереет. Мои родители сойдут с ума, если мы не прибудем к ужину.
Выхватив из рук Поттера его сумку и метлу, он поволок их к выходу. Гарри не оставалось ничего, как поспешить следом. На пороге Малфой остановился и любезно попрощался с хозяйкой, обещая «непременно заскочить будущим летом».

***

На улице, перед дверью, стоял огромный хромированный мотоцикл, который Гарри моментально узнал — это была машина Сириуса Блэка!
– Откуда? — вырвалось у него.
Однако Малфой проигнорировал вопрос, деловито прикручивая сумку к багажнику, а «Молнию» к боку мотоцикла, и только после этого соизволил ответить в довольно колючем ключе:
– Шевели копытами, придурок. Чего варежку открыл? Или ты решил, что я буду загорать тут до ночи, в этом паршивом районе тупых маглов?
– Да пошел ты… — невольно огрызнулся Гарри.
– Куда это я пойду?.. По-моему, это тебе уже совсем некуда деться, бедная наша сиротка. Беру тебя, так сказать, на полное содержание, а он еще недоволен! Давай залезай, да поехали, — протянул Драко, явно издеваясь.
Говоря это, он уселся на мотоцикл и взялся за руль. Гарри продолжал тупо пялиться, плохо представляя себя сидящим сзади слизеринца и обнимающим его за талию.
– Чего стоим? Кого ждем? Упиванцев или авроришек? — усмехнулся блондин. — Или ты боишься намочить штаны от страха, пока мы будем лететь? Так держись за меня крепче и не упадешь.
– Да пошел ты… — повторился Поттер, заливаясь румянцем.
Он терпеть не мог, когда так краснел. Теперь же его лицо буквально полыхало, а Малфой смотрел на него с гадкой усмешкой и продолжал ухмыляться. Наконец, слизеринец выдал:
– О, да ты меня опасаешься! Не бойся, малютка, дядя Драко тебя не съест и даже не покусает. Прижмись, и поехали. Или тебе слабо?
– Да пошел ты… — в третий раз сказал Гарри, не найдя слов от нахальных речей хорька, и сел, едва придерживаясь руками за талию Малфоя.
Мотор взревел, они буквально сорвались с места, и ему, волей-неволей, пришлось крепче вцепиться в слизеринца. Мотоцикл стал невидимым и резко пошел вверх, затем неожиданно понесся к земле.
Независимо от настроения и желания, Гарри вжимался всем телом в спину Малфоя и все сильней стискивал руки. Драко засмеялся, как ненормальный, и, продолжая рыскать в небе, с бешеной скоростью понесся среди облаков.

***

Летели они действительно долго. Руки Поттера затекли, а от смущающей позы кружилась голова. Он проклинал весь свет, начиная с водителя и заканчивая Дамблдором, потому что чувствовал тяжесть в паху и дрожь во всем теле.
Тут мотоцикл резко завис и буквально ухнул вниз, навстречу земле. Поттеру пришлось уткнуться в плечи Малфоя лицом и еще сильнее прижаться к нему. Наконец они приземлились недалеко от массивных дверей замка. Однако некоторое время ни пассажир, ни водитель не двигались. Почему медлил Драко, Гарри не знал. Сам же он просто не мог расцепить руки от напряжения.
– Всю дорогу обнимался, извращенец, — выдал Малфой, с хохотом вырываясь из захвата и пихая Поттера. — Слезай!
– Да пошел ты… — уже в четвертый раз за короткий срок огрызнулся Гарри, вставая с заднего сидения на негнущихся ногах.
Он был красный как рак и сам себя ненавидел.
– Смотрю, ты с этими маглами весь словарный запас растерял, придурок, — ухмыльнулся Драко, схватил его за предплечье и поволок к дверям, комментируя: — Пойдем! Может, пока не поздно привести тебя в чувства в приличном доме.
Поттер попытался вырваться, но рука была крепкой, и под чужими пальцами уже болело. Не желая устраивать свалку с мордобоем, он тяжело вздохнул и подчинился. Рука тут же стала держать менее агрессивно.
Малфой протащил его через огромный красивый холл, буквально залитый светом, с мраморными полами и позолотой на стенах, и поднялся по широкой, мраморной лесенке, устланной зеленым ковром.
Гарри еще не доводилось бывать в таких старинных и богатых замках. В его глазах, помимо воли, вспыхнуло восхищение красотой и убранством. Увидев это, Драко удовлетворенно хмыкнул.
Вскоре они дошли до гостиной, в которой даже стены были покрыты шелком, а мебель вычурно-удобной. Посреди этого великолепия не менее импозантно смотрелся хозяин замка, Люциус Малфой, который, как и ожидал Гарри, придирчиво осмотрел его с головы до ног.
– Поднимайтесь в комнаты. Вам надо переодеться в приличный вид, прежде чем сесть за стол. Поттера проводит Спот. Это будет персональный эльф нашего гостя. Я уже велел ему выполнять все твои капризы, Гарри, — высокомерно изрек Люциус и махнул рукой, показывая, что аудиенция окончена.
«Не так плохо, как я ожидал, — решил Гарри. — Он даже приравнял меня к своему сыну и назвал по имени». Дальнейшие рассуждения были прерваны появлением эльфа, который, в отличие от Добби, был одет в чистую наволочку, перевязанную бечевкой, а его мордочка не отражала ни забитости, ни скорби.
Всю дорогу до спальни Поттера, и эльф, и Драко молчали. Гарри тоже не собирался поддерживать разговор ни с одним из них, и с облегчением решил, что Малфой-младший угомонился после своих выходок с мотоциклом. Но слизеринец показал на прощание свой длинный и ядовитый язык, и он понял, что это только начало. «Вот гад, — подумал Поттер, глядя блондину в спину. — Он меня будет постоянно третировать. И морду ему, явно, не набьешь, если сам не полезет».

***

Спальня, в которую вошел Гарри, оказалась изысканной и просторной. Широкая, мягкая кровать была застелена шелковыми простынями шоколадного цвета, стены задрапированы то ли бархатом, то ли еще чем в красно-коричневой гамме, так привычной для гостиной Гриффиндора. «Неужели хозяин намеренно поселил меня в такой комнате? Невероятно!» — приятно удивился он.
Помимо кровати, в комнате находились платяной шкаф, небольшое бюро с высоким стулом и туалетный столик, где располагалась косметика для мужчин. Это ошеломило Поттера, так как он почти не пользовался ею, предпочитая просто мыться с мылом.
К спальне примыкали туалет и ванна, что порадовало гостя — не придется ходить по коридорам Малфой-менора в непотребном виде и выслушивать колкости от хозяев.
Спот терпеливо ожидал, пока Поттер осмотрится, переминаясь с лапы на лапу, и, едва это случилось, объявил:
– Мастер Люциус велел передать вам, чтобы вы пользовались одеждой из шкафа.
– Это еще почему? У меня свои вещи, — возмутился Гарри, забыв, что домовик не имеет отношения к распоряжению Малфоя.
Однако его тон ничуть не смутил эльфа. Он не стал причитать или биться об стенку, а просто ответил, кланяясь довольно низко:
– Спот должен проследить за вашей одеждой — так распорядился хозяин. В замке не принято ходить, в чем попало. Мастер Люциус рассердится на вас и на меня, если вы пренебрежете его требованием.
– Ладно, — нехотя подчинился Гарри.
Ему все больше и больше не нравилась идея директора отправить его в замок Малфоев. Однако его гнев несколько поутих, когда он открыл дверцу. В шкафу оказалась масса рубашек, брюк, мантий, ботинок и даже трусов. Все это было абсолютно новым, дорогим и соответствовало размерам Поттера.
«Люциус специально накупил все это?! Где, интересно, он взял мои мерки? Неужели директор сообщил?» — изумился Гарри, ощущая одновременно раздражение и благодарность — о нем еще никто так не заботился.
Раньше ему не приходило в голову решать, что на себя надеть. Привыкший ходить у Дурслей в обносках, он незаметно для себя перенес эту привычку и в школу. В его гардеробе, конечно, не осталось драных и бесформенных футболок и штанов Дадли, но все же он был довольно скромен и беден.
Можно сказать, чемодан Поттера был пуст. Там лежали три рубашки (красная, белая и бордовая) и нераспакованный свитер, связанный руками миссис Уизли, который она преподнесла перед прощанием на вокзале. Пара брюк, всякая мелочевка (носки и боксеры), две рабочие мантии и одна выходная, та самая, в которой он был на Рождественском балу на четвертом курсе. Она, естественно, стала короткой.
А в шкафу было просто изобилие одежды. Увидев ее, Гарри совсем растерялся, так как не хотел вырядиться, как пугало или как жених на смотринах. К его счастью, эльф заметил его замешательство и предложил:
– Спот позволит посоветовать вам костюм на ужин.
– Я буду признателен, — с облегчением вздохнул Гарри.
Эльф проворно сунулся в шкаф и вытащил оттуда черные брюки и светло-зеленую, шелковую рубашку. Еще он достал мужские туфли и серую мантию из тяжелого шелка– все дорогое и модное.
Поттер никогда не чувствовал себя настолько необычно. Красивая и дорогая одежда прекрасно сидела, что не могло не радовать. С другой стороны, он чувствовал неловкость, оттого, что ее купили совершенно чужие люди. Но так как его собственный чемодан был почти пуст, Гарри не мог достать из него приличную одежду для себя, взамен той, что предложил эльф. Одевшись, весьма смущенный, он последовал за Спотом в столовую.

***

Когда-то воображение Поттера рисовало замок Малфоев мрачным, черным и темным. На деле, все обстояло иначе. Тут были большие окна, светлые коридоры и просторные комнаты, уставленные с изяществом и вкусом.
Посередине столовой, куда они вошли первыми, стоял длинный овальный стол. Судя по его размерам, за ним могли уместиться человек пятьдесят. Но в этот вечер за столом стояло всего четыре стула. Один, более массивный и с высокой спинкой, предназначался явно для хозяина замка.
Три других стула, вполне обычных и одинаковых медджу собой располагались по разные стороны от стола: два с правой стороны от главного, один с левой. «Этот наверняка для меня», — мелькнуло в голове у Гарри.
Пока он оглядывал комнату, туда зашла хозяйка дома, Нарцисса. Гарри видел мать Драко мельком на Чемпионате Мира по квиддичу перед четвертым курсом, и тогда она ему совсем не понравилась. В памяти осталась какая-то кислая и надменная физиономия.
То ли она разительно похорошела, то ли просто Поттер отнесся тогда к ней предвзято, только теперь миссис Малфой показалась ему очень симпатичной: стройной, высокой и голубоглазой. Кожа ее была нежной и белой, а на щеках чуть горел румянец. «Драко, оказывается, похож одновременно и на отца, и на мать. У всех троих узкие лица, тонкие носы, выразительные глаза и белокурые волосы. Только у змееныша они платиновые, а глаза не голубые, а серые. Но он не менее симпатичный, чем родители», — отметил Поттер.
– Добро пожаловать в наш замок, Гарри, — между тем поприветствовала его Нарцисса.
Не успел подросток опомниться от столь сердечного приветствия, как она еще больше удивила его, легко обняв. Это было совсем другое объятие, нежели у миссис Уизли. Та вечно пыталась вжать Гарри в свою пышную грудь, сбивая его дыхание. Нарцисса же умудрилась передать нежность, участие и при этом не вторгнуться в личное пространство. Поэтому, к своему удивлению, Гарри проникся к ней какой-то резкой симпатией.
Это было для него неожиданно, но приятно. Он на миг ощутил себя уютно и по-домашнему привычно в чужом замке. Затем пришли остальные члены семейства Малфоев, и это чувство пропало.

***

Люциус Малфой сидел во главе стола и исподтишка наблюдал за своим «новым приобретением». Именно так, а не иначе, воспринимал чистокровный маг Гарри Поттера.
Идея перетянуть Золотого Мальчика на свою личную сторону очень нравилась великосветскому льву. Решив порвать с Темным Лордом, Люциус вовсе не собирался становиться ярым сторонником Дамблдора.
Воспитание Надежды магического мира, которое собирался взвалить на свои не слишком широкие плечи Малфой, нужно было ему для определенной цели. Ему хотелось, чтобы Поттер, победив Волдеморта, был из его среды.
Богатому аристократу претила мысль о том, что «Великий Герой», как непременно станут величать юношу газеты, будет врагом семьи Малфоев и «неотесанным мужланом». В победу Поттера, Люциус верил уже давно, фактически с момента возрождения Темного Лорда. Его восхитило, что щуплый подросток едва не победил уже возродившегося монстра, хотя был совершенно не готов к поединку.
Несколько раз встречая в столовой министерства магии Артура Уизли с его младшим сыном, Люциус наблюдал, как Рон, закадычный дружок Золотого Мальчика, мечет в свой рот все подряд, не жуя, чавкает, говорит с набитым ртом и сидит, ссутулившись и положив локти на стол.
Нечто подобное Малфой ожидал увидеть и у Гарри Поттера, поэтому предупредил жену и сына, чтобы те не смеялись над этим открыто. За поведение Нарциссы можно было не беспокоиться: жена обладала врожденным тактом и была добра. Но Драко, пойдя язвительностью в отца, мог сказать что угодно.
Однако Поттер сидел за столом непринужденно, но прямо. Ел аккуратно, и не спеша. Он успевал прожевать и легко обращался с ножом и вилкой. Это не мешало ему вести неприятный разговор, не выказывая раздражения. «Вот что значит врожденные манеры, которые передались через кровь», — невольно восхитился Люциус.
Драко, явившись к обеду с ехидной ухмылкой, всем своим видом сообщал: «Вы у меня попляшете!» Мешать веселью наследника, в какой бы форме оно не велось, Люциус не собирался. Драко был очень похож на него, каким он был в школе, поэтому отец хорошо понимал нахального и ядовитого сына.
Просидев за столом молча пять минут, Драко зашептал что-то на ухо соседу. В его глазах заплясали ядовитые гадюки, что свидетельствовало о том, что ничего хорошего он не скажет. Поттер пошел пятнами и уставился на него. Его зеленые глаза стали темными и налились гневом. Люциус решил, что он заорет. Однако подросток набрал в легкие воздух, шумно вздохнул и ответил весьма тихо и явно не менее ядовито, так как сын заметно надулся.
Несколько минут оба молчали. Затем Драко вновь наклонился к Гарри и выдал очередной шедевр язвительности. На сей раз, глаза гриффиндорца стали страшными и полыхнули красным. По столовой пронесся ветер, задувая горящие свечи. «Сейчас он точно начнет беситься! — начитавшись газет, решил Малфой-старший. — Он не справится с магией и разнесет мой фарфор».
Ожидания не оправдались.
Поттер сжал кулаки до хруста, желваки заходили. Он прикрыл глаза и явно начал считать, приводя себя в норму. Ветер утих, и Гарри почти спокойно ответил собеседнику. Драко вспыхнул и отвернулся. Но в глазах уже горело желание выдумать ответный ход. Так продолжалось всю трапезу.
Люциус был доволен увиденным. Если честно, он не ожидал, что Поттер настолько умеет держать себя в руках. «Какая неожиданность! Обучение будет легче, чем я думал, — с облегчением решил он. — Этот щенок вполне способен держать свой гнев в узде. Я из него такого денди сделаю, что он даст фору даже моему сыну!» Настроение аристократа значительно улучшилось.

@темы: гарри/драко

---

Через пару дней полечу на юг, в Тайланд. Стишок о самолете и не только:


Застыла железная птица.
Движенья с покоем слилось.
Былое густой вереницей
В безликий туман унеслось.

Над серым и плотным туманом
Бездонье невидимых дней.
Сияют там звезды желанны
Несбывшихся наших идей.

Былое с грядущим венчает
Заря приходящего дня
Алея, она предвещает
Всю радость и боль бытия.

@темы: стихи

---

"Как веревочка ни вьется", главы 5-9


Глава 5

— Итак, каковы наши ближайшие планы? — прервала Гермиона размышления мужчины.
Слова «наши планы» прозвучали музыкой для души Северуса и укрепили его уверенность в правильности выбора.
— У меня сегодня две пары с пятикурсниками: первая до обеда, вторая после. Поедим у меня в апартаментах. Вечером мы вдвоем проверим контрольные, а завтра такие же занятия, но уже для седьмого курса. У них, как понимаете, уровень знаний выше, поэтому и проверка будет серьезней. Так что это займет весь день. А пока есть время — надо позвать МакГонагалл и Поттера. Директрису, чтобы дала добро на участие второго, ну а его, чтобы объяснить, что требуется, — подробно ответил он.
Скорый визит Гарри снова заставил Гермиону несколько занервничать. Рассказала ли ему директриса, что за зелье получилось у девушки? Если нет, придется ей самой признаваться, ведь он потребует разъяснений. Это было в характере Поттера — докапываться до истины. Или он не рискнет настаивать в присутствии Снейпа? В любом случае ей оставалось уповать на доброту друга, на хорошее отношение к ней и на то, что он не запишет происшествие ей в вину.
Появление визитеров прервало ее терзания. МакГонагалл ничего не имела против участия Поттера в качестве ассистента на уроках Снейпа. Ей даже не пришлось освобождать его от занятий, так как после инцидента на зельях она распустила спецкурс на рождественские каникулы. Гарри был только рад оказать помощь Северусу и польщен его доверием, и, что удивительно, не задавал лишних вопросов.
Первая пара, на которой должны были присутствовать Гермиона и Гарри, была у пятикурсников Хаффлпаффа и Рейвенкло. Даже если кого-то и интересовало, почему профессору Снейпу ассистирует Поттер, и что за веревка тянется от запястья профессора в пустоту, никто из учеников не рискнул задать вопрос зельевару, опасаясь нарваться на его недовольство.
Сами уроки тоже прошли без происшествий. Сначала пятикурсники дружно скрипели перьями, боясь переговариваться, так как знали, что Снейп не допускает подсказок, а на практической части не пытались взорвать котлы, хотя, разумеется, не у всех получились идеальные зелья.
Чуть напряженней прошла пара с участием вечно враждующих слизеринцев и гриффиндорцев. Но и тут сработал страх быть наказанными Снейпом за неуемное любопытство, да и возросший авторитет Поттера после победы над Волдемортом пригодился.
До отбоя Северус, Гермиона и даже Гарри проверяли контрольные и тестировали сданные образцы. Расстались они лишь перед самым отбоем, так что времени на посторонние разговоры между друзьями не осталось. Да и не слишком-то пообщаешься в присутствии зельевара. По крайней мере, именно этим объяснила девушка то, почему друг так ничего у нее и не спросил.

***

Вторая ночевка прошла безо всяких эксцессов. И Гермиона, и Северус вели себя так, словно спать в одной постели и просыпаться в объятиях друг друга было для них самым обычным делом, как и легкий утренний поцелуй, в котором не смог отказать себе Северус, и который Гермиона тактично «не заметила». Она, обещав себе быть смелой и раскованной, все же решила немного подождать с этим, хотя бы до каникул.
Гарри появился в апартаментах зельевара вскоре после завтрака, и далее день помчался с невероятной скоростью. До обеда снова были Хаффлпафф и Рейвенкло, но уже седьмой курс. Как и младшие представители своих факультетов, они ничего не спрашивали, молча работали и не взорвали ни одного котла.
После обеда подошла очередь выпускников Гриффиндора и Слизерина, и тут поведение учеников несколько поменялось. Большинство из них участвовали в последней битве либо на стороне Волдеморта, либо на стороне Поттера. Для первых Гарри все еще был врагом, а Северус — предателем. Раз так, то ни того, ни другого можно не слушаться, бросаться оскорблениями и, в конце концов, устроить заварушку на практике, портя зелья представителям враждебного факультета.
Среди гриффиндорцев было много ребят, которые считали, что Гарри их друг, а значит — стоит ждать от него поблажек, подсказок и объяснений, почему он помогает Снейпу. И, разумеется, нашлась парочка идиотов, решивших подкинуть лишние ингредиенты в котлы учеников Слизерина.
Ничего удивительного, что теоретическая пара прошла в перепалках и закончилась для представителей обоих домов кучей снятых баллов, а практическая часть и вовсе превратилась в мини-войну. Северус, довольно терпеливо просидев первые часы, не смог оставаться безучастным. Поколебавшись, он все же начал ходить по классу, помогая Гарри улаживать возникающие конфликты.
Гермиона, скрытая мантией-невидимкой, покорно следовала за ним, молясь, чтобы страсти не накалились. Однако на сей раз высшие силы не сочли необходимым прислушаться к ней. Взрывоопасная ситуация возникла сразу в двух противоположных концах аудитории. Гарри кинулся в одну сторону, Снейп — в другую, забыв о привязанной к себе девушке.
Все было предсказуемо — она потеряла мантию-невидимку, и все увидели, что ее и зельевара связывает веревка. Это обстоятельство остановило готовящиеся взрывы, но зато спровоцировала сальные шутки со стороны обоих факультетов, что несказанно рассердило обоих «связанных». Северус и Гермиона, не сговариваясь, встали в стойку, собираясь проклясть зарвавшихся юнцов. Семикурсники ощетинились палочками в ответ.
Гарри не стал безучастно наблюдать за развитием конфликта. Обездвижив противников, он сделал странный пас собственной палочкой, произнес заклинание на перселтанге и заставил смотреть на себя оба распоясавшихся факультета. Когда все до единого ученики не сводили с него глаз, Гарри сказал по-английски:
— Во-первых, вы забудете, что видели Снейпа и Грейнджер связанными. Во-вторых, наконец-то смиритесь, что война закончилась, и начнете мирно жить. А сейчас соберите свои вещи и покиньте класс.
Семикурсники Гриффиндора и Слизерина беспрекословно подчинились.

***

Когда за последним из учеников закрылась дверь, Гарри снял с Гермионы и Северуса чары оцепенения и отчитал пару, словно они были первогодками:
— Вы того гляди прокляли бы пару-тройку идиотов. Думаете, вас погладили бы за это по головке?..
— Скажите пожалуйста, каким он стал рассудительным, — насмешливо протянул Северус. — Что, теперь живешь по принципу: ударили по щеке — подставь другую?
— Нет, разумеется! — невозмутимо ответил Поттер. — Предпочитаю другую стратегию: месть — блюдо, подаваемое холодным.
Снейп изумленно и чуточку смущенно глянул на парня. И Гермиона могла понять, чем вызваны эти эмоции. Еще бы! Его, декана Слизерина, учит мести гриффиндорец — человек, априори не способный на холодный расчет и хитрость.
— Совсем потерял рассудительность с этой связью, — подтвердил ее догадку своим ворчанием Северус. — Вот так и глупеют!
— Вам это вряд ли грозит, профессор, — успокоил его Гарри. — И вообще, мне проще хранить невозмутимость. Не я же попал в такую щекотливую ситуацию.
— Да уж, — согласился зельевар и перевел разговор немного на другую тему: — Что за заклинание вы применили?
— Это разновидность подчиняющих чар. Действуют наподобие дудочки Гамельнского крысолова: заставляют забыть некоторые события и слушаться того, кто накладывает их.
— Это же змеиный язык?.. Какое счастье, что о них не знал Волдеморт! Но откуда оно известно вам?
— У него была такая возможность — изучить эти чары, должен признать. Я нашел в Тайной комнате записи Слизерина на парселтанге и теперь перевожу их.
— Я хочу их видеть, Поттер! — буквально потребовал Снейп.
— Увидите, — с легкостью пообещал Гарри. — Я подарю перевод вам на день рождения. А саму рукопись покажу вечером.
И ушел, заставив Гермиону трепетать. Впрочем, она напрасно волновалась, по крайней мере, пока. Для непосвященных пергаменты Слизерина выглядели заполненными черточками-закорючками, и понять, где рецепт зелья, а где чары или мемуарные записи мог разве что змееуст. Поэтому девушка вздохнула с облегчением, а мужчина с разочарованием.
«Посиделки втроем» закончились далеко за полночь. Когда Гарри покинул апартаменты зельевара, паре было уже не до разговоров, даже не до смущения. Усталость заставила их быстрее покончить с вечерним туалетом и лечь спать.


Глава 6

Утром, пока Гермиона не проснулась, Северус обдумывал, чем бы занять предстоящий день. Сидеть в апартаментах — скучно для юной девушки, развлекать он не умел, да и общение тет-а-тет грозило привести либо к невольной ссоре — все же между ними было огромное различие и груз прежних, не слишком теплых отношений, либо он не сдержит свои порывы и затащит Гермиону в постель.
Завтра ему предстояло посетить родителей Грейнджер. Летом они мимоходом познакомились: вполне милые и в чем-то современные люди, принявшие магический мир и принадлежность к нему дочери с легкостью. Но тогда Северус не был привязан веревкой к Гермионе.
На этот раз все может пройти в более напряженной обстановке. Поэтому важно вызвать к себе максимум расположения, а для этого надо явиться с подарком и в подходящей одежде. Значит, надо посетить Хогсмид и пройтись по магазинам. Северус не слишком любил все это, но ради Гермионы собирался постараться.
День был более, чем удачный. Ученики Хогвартса, в основном, были на занятиях. Но все же, чтобы на странную пару меньше обращали внимания в волшебной деревне, зельевар собирался позвать с ними в Хогсмид Поттера.
Северусу нравилось проводить время в компании этого юноши. За время после битвы они сумели преодолеть прошлые разногласия и стать если не друзьями, то приятелями. Этот факт внушал Северусу уверенность, что и в отношениях с Гермионой они смогут придти к соглашению. Хотя, чего греха таить, ему хотелось бы видеть ее в роли возлюбленной, а еще лучше — жены и матери его детей.
То, что они собираются идти за покупками в Хогсмид, несказанно изумило Гермиону. Она почему-то не думала, что Северус собирается кого-то поздравлять, тем более — ее родителей. Хотя они довольно плотно общались летом, но все-таки девушка, можно сказать, не знала его, как человека, а не как преподавателя.
Присутствие «третьего лишнего» на этой прогулке было встречено ею неоднозначно. С одной стороны — это напоминало первые месяцы после победы, когда они проводили вместе время. Тогда они довольно непринужденно общались, и девушка порой не узнавала в расслабленном, слегка неумело улыбающемся мужчине мрачного зельевара, грозу подземелий.
С другой стороны, в присутствии Гарри Северус не позволит себе лишних действий, да и ей придется вести себя сдержанней. Хотя… другу пора привыкать, что они с Северусом пара. Ну, а если он решиться на язвительные комментарии и подколки… тоже неплохо. Гарри оттянет на себя часть раздражения Северуса, если таковое возникнет. В любом случае — она не собиралась начинать общение с мужчиной с мелких ссор, пререканий и «качания своих прав».

***

Гарри принес с собой изделие близнецов Уизли — шарф-невидимку. Намотав его на веревку, он смог сделать ее хотя бы частично невидимой. Осталось лишь то, что обвивало запястья Северуса и Гермионы.
— По крайней мере, теперь обыватели Хогсмида и продавцы в магазинах не будут пялиться на нас, — с явным облегчением произнес Снейп.
— А куда именно вы собирались идти? — поинтересовалась Гермиона.
— Во-первых, по сувенирным и книжным лавкам, во-вторых, если уж я еду к вашим родителям, мне нужно соответственно одеться. Вам тоже не мешает приобрести новое платье. Мы же все трое приглашены на новогодний бал в министерство магии, — пояснил он, удивляя словами обоих гриффиндорцев.
— Мы пойдем на бал? — даже уточнила девушка.
— Вы наверняка не прочь потанцевать, покрасоваться и повеселиться, — пожал плечами мужчина. — Поэтому и пойдем.
Это было так мило с его стороны, что девушка, не сдержав порыв, чмокнула Северуса в щеку. Он сделал вид, что это в порядке вещей, а Гарри выразительно фыркнул, но не позволил себе ехидных комментариев под его упреждающим взглядом.
В Хогсмиде, несмотря на утро учебного дня, было довольно много учеников Хогвартса, да и местное население сновало по улицам, торопясь приобрести покупки к предстоящему Рождеству и Новому Году. Троица тоже влилась в этот предпраздничный ажиотаж, не слишком выделяясь на общем фоне.
Покупать будущие подарки в присутствии того, кому они предназначены, оказалось неудобно, но в распоряжении троицы были различные чары, начиная от отвлекающих внимание до заглушающих. Присутствие Гарри тоже помогало. Он знал, что обрадует и Северуса, и Гермину, и с радостью советовал обоим.
Именно под его руководством девушка купила помимо редкого фолианта по зельям, что было бы слишком банальным, необычные серебряные запонки и булавку для галстука в виде стилизованных змеек. Ей же Северус приобрел сережки и цепочку с кулоном из белого золота, хотя вначале планировал тоже подарить лишь книгу.
В магазине одежды оба мужчины заставили Гермиону перемерить не один наряд, в котором ей предстояло появиться на министерском балу. В конце концов, они остановили свой выбор на воздушном платье цвета шампанского, изумительно оттеняющем ее каштановые волосы, летний загар, подновляемый косметическими чарами, и карие глаза. Она сама никогда бы не решилась купить такое сексуальное и не слишком практичное одеяние.
Северусу тоже пришлось вытерпеть несколько неприятных минут, когда ему подбирали магловский брючный костюм (не черный, а темно-бордовый) и праздничную мантию в тон к платью девушки. Гермиона не ожидала, что такие необычные одеяния (довольно светлая мантия и костюм по фигуре) сделают мужчину моложе, притягательней и ближе.
Завершили они поход в Хогсмид обедом в небольшом неизвестном Гермионе кафе. Оно не было ни «Тремя метлами», вечно переполненными учениками, ни «Кабаньей головой», где собирались любители выпить и провернуть сомнительные сделки, ни кафе мадам Паддифут, предпочитаемое влюбленными парочками. В нем было все очень стильно, плюс каждый столик находился в отдельной нише, а посетители не глазели по сторонам.
Разговоры за столом были легкими, ни к чему не обязывающими. Они, как истинные англичане, обсудили погоду и любимые кушанья, а также проведенный совместно день. В конце Северус высказал мнение, вполне гармонирующее с мыслями Гермионы:
— Пока все идет не так ужасно, как рисовалось мне. Мы не поубивали друг друга и вполне мирно общаемся.
— Из вас вышла изумительная парочка, которая прикольно смотрится, когда вы идете рядом, нога в ногу, — хихикая, поддакнул Гарри и чуть более серьезно закончил: — Но такое связывание рано или поздно начнет бесить. Поэтому вам надо усиленно думать, как от него избавиться.
— Если такой умный, может, что-нибудь посоветуешь, — предложил мужчина.
— О, у меня сотня идей, но я боюсь безвременной кончины, если озвучу хоть одну из них, — кидая многозначительные и ехидные взгляды, сообщил паршивец.
— Ничего, мы сами в состоянии что-нибудь выдумать. Я так точно, — подпустив игривых и сексуальных ноток заявила Гермиона, стрельнув в зельевара лукавым взглядом.
У Северуса участилось дыхание, и он, сжав ее ладошку в своих руках, бархатно произнес:
— Вы меня пугаете.
Его действия и слова, вкупе с заявлениями и взглядами Гермионы, заставили Гарри поперхнуться и покраснеть, словно он присутствовал при чем-то интимном.
— Тогда я спокоен за вас, — выдавил он. — И будет лучше, если мы поспешим в замок.
Обратную дорогу до Хогвартса троица проделала в молчании, а у ворот Поттер быстро ретировался, ссылаясь на дела.

***

Вернувшись в апартаменты Северуса, пара выпила по бокалу вина и долго сидела на диванчике неподвижно. Затем Гермиона медленно повернула голову в сторону мужчины, чувственно облизала губы, заставив его закрыть глаза.
— Ты меня провоцируешь, — сообщил Северус хриплым голосом. — Зачем?
— Хочу, чтобы ты отпустил себя на волю, сделал то, что желаешь. Ведь ты хочешь поцеловать меня? — сказала она и придвинулась к нему.
— Да, но это неправильно. Ты намного младше меня, и я не тот человек, который тебе нужен.
— Не решай за меня! Разница в возрасте ничтожна по магическим меркам, а уж все твои опасения, что ты чего-то недостоин, меня даже раздражают.
Гермиона говорила это, касаясь губами его губ, ловя чужое дыхание и слушая биение двух сердец. Затем подарила мужчине невинный поцелуй и хотела отпрянуть, но Северус удержал ее, углубив поцелуй, гладя ладонью по волосам, лаская шею. Отстранились они друг от друга лишь тогда, когда стало не хватать воздуха.
Состояние эйфории, опьянившее девушку, несколько поугасло, когда она увидела, что Северус украдкой глянул на связывающую их веревку.
— Ты поцеловал меня, чтобы проверить: хватит ли этого, чтобы она исчезла? — возмутилась она, почему-то ощущая обиду.
— Гермиона… — несколько просящим и извиняющимся тоном произнес Северус, впервые за этот день называя ее по имени, и потупил взор.
— Ненавижу!.. — выкрикнула она, вскочила с дивана и ринулась прочь.
Но, как и утром первого дня, проведенного вместе, ей не позволила убежать веревка и кольцо сильных рук.
— Я хотел тебя поцеловать, видит Мерлин, — признался Северус, — да и сейчас хочу.
Он сам потянулся к ее губам, повторяя руками изгибы девичьего тела.
— Будет лучше остановиться, пока не поздно, — учащенно дыша, словно после долгого бега, выдавил он через непродолжительное время. — Иначе мы зайдем слишком далеко, а я не хотел бы форсировать события.
Гермиона кивнула головой, соглашаясь, и сама увеличила расстояние между ними. Они быстро ополоснулись и залезли под одеяло, повернувшись друг к другу спинами. Утром Северус вновь по-хозяйски обнимал Гермиону, а она сопела ему в шею, положив руку на его грудь, будто проверяя, бьется ли там сердце.


Глава 7


Еще летом, когда Северус помогал Гермионе вернуть родителей из Австралии и, главное, восстановить их память, он узнал, что они не слишком молоды. Матери девушки было тридцать два, когда она родила, а отцу почти сорок. Так что они были старше его.
Правда, это не поможет, когда Грейнджеры поймут, что их девочка собирается ночевать с ним в одной комнате. Может, уговорить ее провести в доме родителей сочельник, а к ночи вернуться в Хогвартс? Но Гермиона твердила, что хочет с ними пообщаться подольше, а времени за праздничным столом будет недостаточно. Не видя выхода, Северус решил плыть по течению.
Чета Грейнджер встретила их изумленными взглядами, но так как в доме полным ходом кипела работа по подготовке ужина, а Снейп был малознакомым человеком, то расспросы были отложены. Но они последовали, едва все уселись за стол.
— Я частично виновата в сложившейся ситуации, — решила покаяться Гермиона. — Варка зелий — процесс, требующий повышенной концентрации. Я же была рассеяна на уроке, не следила за соседом и окружающими. Вот Рон и умудрился перепутать порядок добавления ингредиентов и их количество, а еще и безалаберный поступок Паркинсон… Она призналась директрисе, что хотела взорвать котел, чтобы содержимое ошпарило нас. Но эффект оказался несколько иным. В результате всех манипуляций мы сварили не противоожоговую мазь, а связывающее зелье.
— Как понимаю, веревка не снимается ни днем, ни ночью, — хмурясь, уточнил отец девушки. — Скажи, что я ошибаюсь, и ты, Герм, не спишь со своим профессором в одной постели.
— Да, именно так я и поступаю — ночую с ним, — подтвердила его дочь и воинственно добавила: — Не на коврике же мне спать! Да и он не кот, чтобы проводить ночь у моих ног.
— И снять эту веревку никак нельзя? Она что, навечно? — обреченно спросила миссис Грейнджер.
— Нет, она может раствориться, если нам удастся достичь той цели, для которой связь появилась, — пояснила девушка.
— Вы в курсе, что именно надо сделать?
— Сблизиться.
— Что?! — воскликнули оба родителя.
— Ты же не подразумеваешь супружеские отношения? Гермиона, он годится тебе в отцы! — возмутилась мать.
— Если я узнаю, что он пристает к тебе… — с угрозой в голосе начал отец и обратил весь свой гнев на Северуса: — Вам не понравится то, что я сделаю с вами!
— Уверяю, я буду вести себя как джентльмен и не стану соблазнять вашу дочь, — попытался успокоить его Снейп. — Мне дать клятву?..
— Никаких клятв! — гневно оборвала его Гермиона. — Не собираюсь провести всю оставшуюся жизнь, как собака на коротком поводке. Но и без этой дурацкой веревки я хотела быть с вами. Вы мне нравитесь и даже больше. — Она повернулась к родителям. — Слышите? Я сделаю все возможное, чтобы он принял нашу связь. Уверена, едва это произойдет, веревка исчезнет. И не пытайтесь меня убедить, что мы не пара!
— Деточка, ты так молода, красива. Неужели не нашлось человека моложе, симпатичней, лучше? — умоляющим голосом произнесла миссис Грейнджер.
— Он более других достоин любви. И двадцать лет разницы — немного для магов. Мы живем дольше и стареем позже, чем обычные люди. Лет через пятнадцать мы с Северусом будем выглядеть ровесниками.
От слов Гермионы у Северуса потеплело в душе, а в сердце появилась надежда на счастливое будущее с этой девушкой. Но он пока не мог принять до конца дары, которые она щедро ему преподносила: свою молодость, доброту, любовь. Не хотелось губить нежное создание связью с собой: хмурым и побитым жизнью.
«Вы уже связаны, кретин», — напомнил внутренний голос.
«Но, может, мы избавимся от веревки без тесного контакта? — заспорил Северус сам с собой.
«Попытайся. Прокляни ее, сделай жизнь невыносимой», — язвительно предложил невидимый собеседник, и мужчина осознал, что такой вариант точно разорвет связь, но где гарантия, что не разобьет сердце Гермионы, заставив ненавидеть не только его, но и весь мужской род?
— Мы должны убрать эту искусственную привязь. Если в результате этого мы станем больше, чем друзьями, то я обещаю сделать вашу дочь счастливой, — закончив спор с самим собой, объявил Северус родителям Гермионы.
Слабая надежда, что эти слова уберут веревку, не сбылась. Видимо, одного намерения ей было мало. Зато его обещание немного сняло напряжение, висевшее за столом. Родители девушки, конечно, не стали относиться к нему, как к желанному зятю, но перестали смотреть волками.

***

В спальню Гермионы пара попала лишь под утро. Северус предлагал либо вообще не ложиться, либо вернуться в Хогвартс, но девушка не согласилась ни с одним из вариантов, сославшись на усталость. В этом была лишь часть истины. Ей хотелось непременно побывать с ним в постели, так сказать, на собственной территории.
После душа, который они приняли по очереди, так как небольшая ванная Гермионы позволяла ждать моющегося под дверями, они пошли в ее спальню. Ожидание позволило сгладить впечатление от узкой кровати, которую она предусмотрительно «забыла» расширить магически. Северус тоже почему-то об этом не позаботился.
Гермиона демонстративно повернулась к нему спиной. Но он сделать аналогичного уже не мог, поэтому жарко дышал ей в шею и прижимался к ее лопаткам. А вскоре она ощутила и его эээ... заинтересованность, весьма недвусмысленно упирающуюся в нее сзади. Девушку окатила волна желания. Она невольно простонала и придвинулась. Мужчина шумно выдохнул, захватил ее мочку уха губами, а руками сжал грудь через тонкую ткань ночной сорочки.
— Северус… — с придыханием вымолвила Гермиона, развернулась к нему лицом и впилась в чуть приоткрытые губы страстным поцелуем.
Его руки спустились по ее спине и начали задирать край ночнушки, а Гермиона принялась сражаться с пуговицами на его пижамной куртке. Но, когда они добрались до оголенной кожи друг друга, Северус отпрянул, почти вскочив с кровати, и выдавил: «Нет!»
— Я обещал твоему отцу и хотя бы частично сдержу свое слово. Мы не переступим грань, даже если это действие может убрать веревку, — пояснил он на недоуменно-обиженное выражение, появившееся на лице Гермионы.
— Тебе просто нравится быть привязанным ко мне, — подтрунила она, испытывая одновременно облегчение и разочарование.
Надо заметить, что Гермиона до сих пор оставалась девственницей, и как любая неискушенная девушка побаивалась первой близости. Она, конечно, понимала, что наличие или отсутствие боли зависит от умения партнера, а Снейп наверняка опытный, но… ей скорей понравилось, что он остановился. К тому же, где гарантия, что соитие убрало бы веревку — слишком просто и даже пошло это было бы.
— Несомненно, — насмешливо согласился Северус, почти целомудренно поцеловал ее и отвернулся к стене.
Пожалуй, такая дислокация была для Гермионы лучшим выходом. Не ощущая его будоражащего и пугающего возбуждения, она и сама не испытывала сильного влечения. А вскоре его нарочито-размеренное дыхание позволило ей окончательно успокоиться и уснуть, уткнувшись носом в его лопатки и обнимая.
День, начавшийся глубоко за полдень, не принес никаких сюрпризов. Чета Грейнджер говорила за столом исключительно о проведенном в Австралии времени, о своих ближайших планах, о соседях, родственниках и знакомых семьи, но ни разу не заикнулась о связи дочери с взрослым мужчиной (пусть вынужденной, но все же желанной ею).
Гермиона понимала, что в душе они смирились с ее решением стать его женой, и радовалась, что родители не начали строить матримониальные планы и обсуждать предстоящую свадьбу. Мало ли как отреагировал бы на это Северус. Мог изобразить из себя «мерзавца», наговорить колкостей и, в конце концов, рассорить их окончательно. Веревка, может, и исчезла бы от таких шагов, но такой исход совершенно не устраивал девушку.
— Я же говорил, что посещение твоих родителей — неудачная идея, — высказался Северус, когда они вернулись в Хогвартс.
— Да ладно тебе, — отмахнулась Гермиона. — Все не так плохо. Отец и мать, конечно, выглядели не слишком довольными, но не отреклись от меня и не прокляли тебя. Считай это их благословением.
— Ну-ну, — хмыкнул он.
Она хотела сказать еще что-нибудь, но решила промолчать. Более того, этой ночью девушка вела себя куда как целомудренно, давая передышку себе и мужчине.


Глава 8


Новый день начался с неожиданного визита директрисы МакГонагалл.
— Я придумала, как сделать ситуацию чуть более приемлемой. Мисс Грейнджер надо сдать выпускные экзамены и подписать с тобой договор об ассистировании на уроках сроком на год. Тогда пребывание в твоих комнатах будет законным. А чтобы не слишком привлекать внимание к ее досрочной сдаче, вместе с ней это сделает и мистер Поттер.
— О... А я-то думал, что вы и в самом деле что-то придумали, — разочарованно протянул Северус.
Гермиону же слова директрисы обрадовали. Если она будет ассистенткой профессора, то даже когда веревка исчезнет — а это произойдет рано или поздно, то они все равно останутся вместе, и появится дополнительное время для сближения. Окрыленная этим, она занималась все воскресенье.
В понедельник для принятия экзаменов у нее и Гарри из министерства приехали Дедалус Дингл и Гестия Джонс. Оба во время войны входили в Орден Феникса и знали ребят лично. Были они знакомы и с непростым характером Снейпа, поэтому ничего не сказали, увидев между ним и девушкой веревку — ее решили не прятать, чтобы объяснить присутствие зельевара в аудитории, да еще и на таком близком расстоянии от Гермионы.
До обеда молодые люди отвечали на тесты по чарам, трансфигурации и астрономии, а после еды у них состоялись практические экзамены по этим предметам. Причем последний начался лишь с наступлением темноты. Поэтому в комнаты Снейпа пара вернулась поздно. Гермиона была настолько вымотана и взволнована, что, выпив успокоительное зелье, мгновенно уснула, едва коснувшись головой подушки.
Вторник и среда прошли не в меньшем напряжении, ведь им предстояло сдать пять предметов, среди которых были и зелья, на которых Северус выступал в роли экзаменатора. Причем, помня недавний инцидент с испорченным зельем, он следил за правильностью их приготовления более зорко, чем сокол, высматривающий добычу. И, разумеется, он не делал поблажек ни девушке, ни юноше. Тем не менее, даже Гарри получил за свою работу «выше ожидаемого», а Гермиона — «превосходно».
Окончательные результаты ТРИТОН молодым людям огласили лишь в последний день уходящего года перед самым обедом, а дипломы вручили перед праздничным ужином, когда ученики и учителя собрались за единым столом, чтобы по традиции вместе проводить старый год и встретить новый.
— Я рада сообщить, что окончание школы не означает для вас расставание с Хогвартсом. Отныне вы здесь будете находиться в новом качестве. Мистер Поттер — как преподаватель Защиты от темных искусств, а мисс Грейнджер в качестве ассистентки профессора Снейпа и моей, как преподавательницы трасфигурации, а через год она выберет один предмет для дальнейшего углубленного изучения, — завершила МакГоналалл торжественную церемонию.
Немногочисленные оставшиеся в школе ученики хлопали скорей для проформы, что нельзя сказать о профессорах. Они искренне пожимали руки молодым людям и желали им успехов на преподавательском поприще. Веревка, как и в Хогсмиде, была тщательно обмотана шарфом-невидимкой, так что никто не заметил, что Гермиона привязана к Снейпу, даже когда девушка ненадолго встала, чтобы получить документ и ответить на поздравления.
После шумного и продолжительного застолья все обитатели замка вышли на улицу, где долго любовались на волшебные фейерверки производства близнецов Уизли. В подземелья Гермиона и Северус добрались лишь на рассвете.

***

Первый день нового года начался еще позже, чем Рождественское утро. Гермиона и Северус, позавтракав прямо в апартаментах, не планировали покидать их, но заявившийся в гости Гарри настоял на прогулке. Двор замка встретил троицу довольно глубоким пушистым снегом, который все еще падал с неба, отсутствием учеников и легким морозцем. Не торопясь, они отправились к берегу Черного озера.
Сначала троица прогуливалась степенным шагом, затем Гарри принялся наматывать вокруг Северуса и Гермионы круги, кидаться в них снежками и толкаться, словно малолетний шалун. Девушка по мере возможности уклонялась и тоже швырялась холодными снарядами в ответ, защищая и себя, и мужчину.
Но когда Северус с невозмутимым лицом запихнул ей за шиворот пригоршню снега, подставила ему подножку и уронила в сугроб. Некоторое время он лежал, вытянув руки вдоль туловища, не шевелясь, затем глянул на Гермиону лукаво-коварным взглядом и резко потянул веревку на себя. Деваться было некуда — и девушка упала на него.
— И что теперь?.. — скучающе осведомился он, старательно пряча улыбку.
— Ну… — неопределенно протянула Гермиона и легко поцеловала его в уголок рта. — Мы можем попытаться сделать снежных ангелов.
Она скатилась с Северуса, легла спиной на снег и начала двигать руками, рисуя на снегу распахнутые крылья. Он приподнялся на локте и некоторое время наблюдал за ее манипуляциями, затем тихо произнес:
— Ты сама как ангел.
После этого Северус оказался сверху и увлек Гермиону в страстный поцелуй. Затем перекатился, не позволяя девушке замерзнуть в холодном снегу, и продолжил целоваться, прижимая добычу к себе руками.
— Хватит валяться, — раздался чуть смущенный, но больше ехидный голос Гарри, о котором они забыли (Гермиона так точно). — Застудите себе все. К тому же, мне надоело держать чары отвлечения вокруг вас.
Северус нехотя освободил Гермиону из объятий, спихнул с себя на снег, поднялся и помог встать ей. Затем все также молча и невозмутимо поправил и высушил одежду всех троих и уже на ходу парировал:
— Нечего завидовать, мистер Победитель Волдеморта.
— Больно надо! — неубедительно отрекся Гарри, а затем все же согласился с обвинением, сказав: — Я же не по-черному, а так, радуясь.
Гермиона откровенно засмеялась его словам, даже Северус фыркнул, и они степенно двинулись к замку. О чем думали ее спутники, неизвестно, девушка же была счастлива, что Северус ведет себя так непринужденно и по-человечески. Еще ее немного огорчало, что подобного поведения оказалось недостаточно, чтобы убрать веревку, которая начала немного раздражать.
Размышляла она и о своем друге. Проведя Рождество в Норе, Гарри вернулся в Хогвартс. Значит, очередная его попытка восстановить романтичные отношения с Джинни провалилась. Гермиону это не слишком удивляло, так как у пары был разный темперамент. Младшая Уизли была слишком компанейской, слишком шумной, с задатками жены-командирши. Гарри же при показной веселости и мягкости, был скорее волк-одиночка и уж точно не походил на мужа-подкаблучника.
Еще Гарри всегда говорил, что Новый год — это скорее семейный праздник. Вот он и предпочел вернуться в Хогвартс, который называл домом, и встречать его с близкими людьми: с ней, с Северусом, даже с МакГонагалл и Флитвиком, а не с чужой семьей.


Глава 9


После довольно фривольной прогулки Северусу хотелось немного остыть, чтобы не накинуться на Гермиону, едва они переступят порог его комнат. Поэтому он пригласил Гарри к себе:
— Предлагаю поужинать у нас. Хочу угостить вас вином, которое прислал Люциус в благодарность за поддержку на суде.
Девушку порадовало выражение «у нас», показывавшее, что Северус принимает их взаимоотношения. Ее немного удивило, что этот факт опять не убрал связь. Что же еще они должны сделать, чтобы это произошло? Неужели заняться любовью?.. Это же так банально! Но так как она ничего не имела против такого поворота событий, то решила сегодня же ночью спровоцировать мужчину на более решительные действия.
Пока же они сидели вокруг журнального столика у камина, говорили ни о чем и пили изумительное вино из подвалов Малфой-менора. Да, эти аристократы явно разбирались в радостях жизни!
Гарри покинул их далеко за полночь, на прощание шепнув на ушко Гермионе, чтобы «она была решительней и смелей, и соблазнила зельевара». Судя по выражению лица Северуса, он и его одарил таким же советом. То ли от этих слов, то ли потому, что мужчина сам намеревался «переступить грань», едва за Поттером закрылась дверь, Северус притянул девушку к себе в объятия и впился в податливые губы страстным поцелуем.
Вскоре, незаметно, но так естественно, грудь Гермионы оказалась оголенной, а ее левый сосок был захвачен в плен горячего рта. Она выгнулась навстречу ласке, а затем, не церемонясь, взмахом палочки избавила Северуса от многочисленных слоев одежды. А пока она рисовала губами и языком узоры на его груди, он поспешил убрать и ее наряд окончательно.
— Нам лучше переместиться в спальню, — хрипло простонал мужчина и, подхватив ее на руки, понес в обозначенном направлении.
Теперь они могли, наконец-то, полностью насладиться друг другом.
Осторожно и ласково проведя ладонью от груди вниз, Северус начал покрывать желанное тело поцелуями. Когда он добрался до низа, девушка смущенно сдвинула ноги.
— Пусти меня, раскройся, — попросил он, — я не сделаю тебе больно.
Щеки Гермионы окрасились румянцем, но она подчинилась. Он не обманул: долго ласкал ее, доводя до исступления, а войдя, дал привыкнуть к себе. Если и была боль, то мимолетная, тут же забывшаяся под непередаваемыми ласками и новыми ощущениями.
Поход в душ обернулся новым раундом, не менее чувственным и страстным. Выбрались они оттуда счастливыми, но вымотанными и, едва коснувшись простыней, провалились в глубокий удовлетворенный сон, успев лишь сплестись в тесном объятии.

***

Утро принесло небольшое разочарование. Нет, занятия любовью (иначе вчерашнее соитие было не назвать) принесло им массу незабываемых минут и ничуть не огорчило. А вот факт, что веревка по-прежнему соединяла их запястья, не мог не портить настроение.
«Что же еще нам необходимо сделать, чтобы она развеялась?» — мелькнула в их головах одинаковая мысль и испарилась, забытая под ласковыми поцелуями и касаниями.
Близость была не менее сладкой и упоительной, чем ночью, и каждое движение пары говорило о взаимности чувств. Единственное, на что они не решились, — озвучить их вслух. На такой шаг ни Северус, ни Гермиона были не готовы. Они вообще мало друг с другом разговаривали, а такие темы и вовсе были под молчаливым запретом.
Неловкость, возникшая за завтраком, к счастью, не имела продолжения, так как им пришлось срочно готовиться к министерскому балу. А вскоре появился Гарри, и стало вообще не до смущения. Правда, прежде чем шагнуть в пламя камина, парень умудрился вогнать пару в краску, спросив:
— Почему вы до сих пор связаны? Неужели проигнорировали мои советы?
— Они пригодились… — потупив взор, выдавила Гермиона.
— Но не принесли нужного результата, — завершил за нее фразу Северус. — Поттер, вместо того, чтобы совать нос в чужие отношения, поискали бы в записях Слизерина рецепт этого зелья и способы, как избавиться от привязи. Он был великим алхимиком и, думается, знал о нем.
Гермиона затаила дыхание. Но друг и теперь ее не подвел, сказав:
— Искал, но пока ничего не нашел. Их там сто свитков не менее пары футов длиной каждый, а парселтанг не так просто читается. Надо мыслить, как змея, постоянно представляя перед собой этих необычных собеседниц. Так что работа идет медленно.
— Вы же собирались подарить их перевод на мой день рождения, — ехидно напомнил мужчина.
— Да, но я не уточнил — на какой именно. К полувековому юбилею закончу. Надеюсь, к тому времени вы не умрете от старости, — язвительно парировал Гарри.
На этом разговор о зелье был завершен. Впрочем, Гермиона теперь вспомнила, что в переводе, который она видела, не было описано, что именно надо сделать, чтобы убрать созданную связь. Это и неудивительно, ведь цели, для которых она появлялась, были разными, а значит — и способы тоже.
Интересно, какая же цель закрепилась у них? Девушка мечтала сблизиться с Северусом, соблазнить его, показать, что умна и давно повзрослела. Все это, вроде, выполнено. А занятия любовью подтверждают, что мужчина воспринял ее, как любовницу. Но этого оказалось мало для строптивой веревки.

***

Новогодний бал, посвященный еще и недавней победе над Волдемортом, проходил в огромном мраморном зале министерства. Гарри помог Северусу и Гермионе замаскировать веревку шарфом-невидимкой, но все равно их появление в парных нарядах произвело фурор. Зельевар еще усилил его, постоянно приглашая девушку танцевать и не отходя от нее в перерывах дальше, чем на шаг. В конце концов, новый министр магии Кингсли Бруствер на правах соратника по Ордену Феникса пристал к паре с расспросами.
— Слышал, что Гермиона стала твоей ассистенткой, Северус, — начал он издалека. — Еще поговаривают, что она живет в твоих апартаментах…
Девушка и мужчина дружно фыркнули. Хогвартс всегда славился слухами и сплетнями, которые с удовольствием разносили по замку и остальному магическому миру многочисленные призраки, проникающие даже за закрытые двери, портреты, шпионящие на всех этажах, ученики и преподаватели, и даже директриса МакГонагалл.
— Я не поверил бы, если бы вы не явились на бал как пара, — продолжал Бруствер, не обращая на их явно недовольные лица. — Поэтому позволю себе задать вам вопрос в лоб. Ваша связь будет иметь законное продолжение или это обычная интрижка? Не считайте меня ханжой, но все же вы обитаете в школе, наполненной юными, неискушенными учениками.
— Вообще-то, проживание в моих апартаментах еще не говорит, что мисс Грейнджер спит в моей постели, — сухо парировал Снейп и холодно заметил: — Ее статус моей помощницы позволяет такую дислокацию для удобства. Ведь работа педагога, тем более зельевара, не заканчивается вместе с уроками.
— Я переживаю за вас по-дружески, — доверительно произнес министр. — Ты, Северус, был так долго одинок, а Гермиона так юна… что неудачная связь может разбить вам обоим сердца.
— Ну, если ты беспокоишься за наши души и сердца… — насмешливо протянул Северус, — то я, тоже по-дружески, сообщу, что собираюсь в ближайшее время сделать предложение Гермионе.
— Почему же не сейчас?
— А действительно. Гермиона, дорогая, выходи за меня замуж.
— Ты серьезно, Северус? — не поверила своим ушам девушка.
— Более чем, — подтвердил он.
— Тогда я согласна, — обрадовалась она и запечатлела на его губах долгий поцелуй.
Едва это прозвучало, как их обоих охватило серебристое свечение, веревка, спрятанная под шарфом-невидимкой, на миг стала явственной, затем вспыхнула еще ярче и растворилась.
— Слава Мерлину! — хором воскликнули Гермиона и Северус и тут же дополнили: — Но это не отменяет предыдущие слова.
После этого, не обращая внимания ни на кого в огромном зале, они продолжили страстно целоваться, скрепляя данные клятвы.

КОНЕЦ.

@темы: снейджер